Текст книги "Евангелион: фантазия на тему финала (СИ)"

Автор книги: Б. Сай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

– Алло?

– Рэй! Привет, это я, Синдзи! – счастливому обладателю новенького сотового явно хотелось поделиться радостью с окружающими. – Ты сейчас где?

– Под домашним арестом на все выходные, – прижав плечом телефон к уху, она подвернула рукава длинной белой рубашки.

Он рассмеялся:

– Представляешь – я тоже! Мне тут мобильник наконец-то купили, записывай номер!

Аянами улыбалась – у Синдзи появилась новая игрушка, и она радовалась вместе с ним.

– Не нужно. Ты мне позвонил, номер остался в памяти, – она с ногами забралась на диван, подвинув плюшевых зайца и медведя

– Ах, да. Я и забыл. Кстати, я проверил то, о чём мы говорили. Ну, в старом блоке города, помнишь? В общем, пещера есть. Всё, как и в прошлый раз.

– Плохо.

– Ерунда. Прорвёмся! – бодро отозвался Синдзи.

Немного помолчали.

– Давай я тебе сброшу номер Аски, а ты мне – номер Кадзи, – предложил Синдзи.

– Хорошо. Только сначала скажи – тебе родители обо мне что-нибудь говорили?

– Ничего.

– Совсем-совсем ничего?

– Э-э… Совсем-совсем, – соврал Синдзи.

– Странно. У меня сложилось впечатление, что мои очень сильно настроены против тебя.

– Ну, учитывая, сколько и чего я наговорил Акаги-сан – вполне объяснимая реакция. Надо бы и правда зайти, извиниться.

– Хорошая мысль, – Аянами задумчиво потрепала за ухо плюшевого зайца. – Знаешь, я сегодня рылась в семейном архиве и кое-что нашла – свидетельство о рождении, документы на удочерение и вместе с ними – не подписанный компакт-диск.

– И что там?

– Мои старые медицинские карты. Свидетельство и документы оформлялись в Киото. Причём тогда, когда мне уже было два года. А вот медкарты заполнялись с момента рождения до двух лет. Как меня только ни обследовали, ты даже представить себе не можешь. Самое интересное, что это происходило не в Киото.

– А где? – спросил Синдзи, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Здесь, в Токио-3.

Уютно устроившись в кресле, Акаги Наоко перевернула очередную страницу книги. Хорошо! Всё-таки классика есть классика. Пусть даже это классика детектива.

В дверь осторожно постучали.

– Мам, ты не спишь?

– Нет. Заходи.

Наоко отложила в сторону томик с похождениями Эркюля Пуаро. Наверное, она и правда была сегодня слишком резка с Рэй. А Мисато права. Сама она и не заметила, как выросла и похорошела её приёмная дочь.

– Что случилось?

– Мам, я хочу спросить – где я родилась?

Та-а-ак! Это ещё откуда? Тоже Икари постарался?

– В твоих документах указан Киото, – сухо ответила Наоко.

– Я не об этом.

– В дальнейшей жизни для тебя будет иметь значение только то, что написано в официальных документах.

– Мама, меня сейчас интересуют факты, а не официальные документы.

– Зачем тебе это? Прости, мне непонятна причина твоего интереса.

– Я сегодня разбирала семейный архив, и нашла компакт-диск со своими медкартами.

Наоко тяжело вздохнула. Прикрыв глаза, помассировала переносицу.

– Н-да. Давно собиралась его выбросить, всё руки не доходили.

– Расскажи, пожалуйста.

Наоко давно была готова к этому разговору, хоть и надеялась, что он никогда не произойдёт. Она помолчала, собираясь с мыслями. Ладно, что уж теперь поделать. Пусть лучше Рэй услышит всё от неё, чем от кого-то другого.

– Хорошо, слушай. Восемнадцать лет назад был начат эксперимент в рамках проекта «Е». Здесь, в Токио-3. В ходе эксперимента были синтезированы около сотни искусственных тел, из которых впоследствии собирались делать пилотов для проекта.

– Что это – проект «Е»? Я читала, что министерство обороны отбирает кандидатов из детских домов, чтобы готовить из них элитные войска. Проект «Бамбуковая роща», кажется. Был ещё скандал в прессе – медицински неоправданные хирургические вмешательства и применение неапробированных препаратов. Это тоже их программа?

– Нет, военные тут ни при чём. Это была наша собственная разработка. Совершенно секретная, извини. Из двух десятков активированных образцов нормально начал развиваться только один. Ты. Остальные просто разложились. Не активированные решили не трогать, пока не станет ясно, в чём проблема. Тебя начали обследовать.

– Я человек? – перебила её Рэй.

– Смотря что называть человеком, – Наоко, хоть и боялась этого вопроса, не стала уклоняться от ответа. – Если дело только в происхождении – то, безусловно, нет. Если во всём остальном – то, безусловно, да. Через год всем стало окончательно понятно, что ты – обычная маленькая девочка, которая, кроме происхождения, ничем от остальных не отличается.

– А потом?

– Потом… Я как-то сидела вечером в операторской. Было уже поздно, почти все разошлись по домам. Работа не клеилась, устала как собака. В личной жизни тоже… Плохо мне было, одним словом. Сижу пригорюнившись, жалею себя, чуть не плачу, дурочка. И тут зашла ты. Юй иногда брала тебя погулять по штаб-квартире, хоть Гэндо и был против этого. Ты подбежала, упёрлась об моё колено, чтоб не упасть, а сама в глаза заглядываешь. Сочувственно так. И конфетку мне протягиваешь. На, мол, тётя, не плачь! Тебя там не баловали, только Юй иногда приносила что-нибудь вкусненькое. С людьми ты вообще не сходилась – пряталась или просто игнорировала. А меня как-то сразу приняла. Может, потому, что мне тогда было так же плохо, как тебе. И всё.

– Что – «всё»?

– Я перестала воспринимать тебя как объект эксперимента. Я устроила скандал. Я потребовала, чтобы тебя, наконец, отпустили. Бесполезно, конечно – надо знать нашего командующего. Но зато он разрешил мне гулять с тобой по улицам. Ты до двух лет не видела солнца и голубого неба. Когда я первый раз вынесла тебя на улицу, солнечный свет напугал тебя. Ты сначала закрыла глазки ручками, потом обхватила меня за шею и спрятала лицо. А я тебя гладила и тихонько рассказывала обо всём вокруг. Потом ты немного привыкла, начала осматриваться. У нас была игра – ты показывала на что-нибудь пальчиком, я это называла, а ты пыталась повторить. «Это, Рэй-чан, солнышко.» «Со-нись-ко!» «А это – птичка.» «Птись-ка!»

Рэй слушала, затаив дыхание.

– Вот. А потом я тебя украла, – Наоко тихо рассмеялась, вспоминая безумные деньки.

– Как это?

– А вот так. Вынесла, как обычно, погулять. Все уже привыкли и вопросов не задавали. Зашла в супермаркет, его тогда только построили, вышла с другой стороны – и на вокзал. Машину пришлось бросить. Только нас и видели. Я вернулась в Киото, оттуда позвонила Икари и пригрозила, что если он прикоснётся к тебе хоть пальцем, то MAGI до ума будет доводить сам.

– И он что – сразу согласился?

– Нет, конечно. Возмущался, призывал к порядку, даже пытался угрожать. Но в конечном итоге – да, согласился.

– Странно. Совсем на него непохоже, – недоверчиво заметила Рэй.

– Ты его знаешь? – удивилась мать.

– Я? Н-нет. Синдзи рассказывал кое-что. И вообще – люди, облечённые властью, не стесняются ею пользоваться.

– Это правда. Но наш Икари, отдадим ему должное, политик и дипломат. Ему были очень нужны MAGI, следовательно – ему была нужна я. А мой характер он прекрасно знал. Кроме того, он отлично понимал, что ни я, ни ты от него никуда не денемся. Мы заключили сделку – я работаю с нейрокомпьютерами в Киото и NERV, а он не трогает тебя.

– Так вот почему ты постоянно ездила туда-сюда.

– Именно. Два года назад я вернулась сюда насовсем и узнала, что ты – кандидат номер один для тестирования систем проекта «Е».

– И ты опять устроила скандал?

– Нет, потому что номером два значилась дочь наших коллег Сорью Аска Цеппелин, а номером три – его собственный сын Икари Синдзи.

– Расскажи о проекте, пожалуйста.

– Извини, не могу. Не волнуйся – со временем всё сами узнаете. Уже совсем скоро. И ты, и этот твой не в меру горячий приятель.

– Он недавно звонил – хотел зайти, извиниться. Прости его, пожалуйста. Он хороший.

– Да я всё понимаю, – отмахнулась Наоко. – Какая-то, понимаешь, ведьма оскорбляет его девочку! Надо же кинуться грудью на амбразуру! Прикрыть, защитить и всё такое. Нормальный мужской рефлекс, на самом деле. Опыт и чувство меры придут с возрастом. Если у него есть хоть капля мозгов, конечно. Кстати, я сегодня действительно вышла из себя. Извини. Но ты тоже должна меня понять – я ведь этой ночью чуть с ума не сошла.

– Прости. Я была уверена, что ты на вечеринке.

– А ты ему, похоже, по-настоящему небезразлична.

– Думаешь?

– Ха! Ты не слышала его голос по телефону! Но извиниться пусть заходит. Формальности должны быть соблюдены.

Рэй наклонилась к матери и обняла её.

– Ну-ну, это что ещё за нежности, – фальшиво запротестовала Наоко.

– Мам, знаешь, ты у меня самая классная!

– А что, кто-то сомневался? – Наоко счастливо засмеялась.

Изначальный мир. 1 августа 2016 (Минсюку. Семейство Ватанабэ)

Восход солнца застал их во внутреннем море, над северо-восточным берегом острова Юге. Икари Синдзи нервничал – к этому времени они обычно уже возвращались в монастырь, а сейчас их могли заметить.

– Что это, как думаешь? – спросила у него Аянами Рэй. Прямо перед ними, в двух десятках метров от берега, расположилось двухэтажное здание. Окружное шоссе было проложено выше и глубже по территории острова, к дому от него шла неширокая асфальтовая дорожка.

– Похоже на минсюку, – Синдзи догадывался, почему Рэй так заинтересовал этот вариант – до ближайших строений несколько сотен метров поросшей кустарником и деревьями пересечённой местности, песчаный пляж перед минсюку закрыт с одной стороны невысоким скалистым выступом, с другой – россыпью валунов.

– А что это?

– Ну… что-то вроде домашнего пансионата или отеля. Ты никогда не бывала в таких?

Рэй отрицательно покачала головой.

– Я никогда не покидала Токио-3.

Подумав, она поправилась:

– Только в «Еве».

– А мы три… то есть уже четыре года назад ездили с дядей и тётей на неделю к морю. Останавливались вот в таком же минсюку. Мне понравилось – уютно, тихо, готовят вкусно.

– Похоже, дела у них идут не очень хорошо, – Аянами показала на воткнутый в землю перед домом плакат c надписью «Продаётся» на японском и английском языках.

– Будут деньги – обязательно купим. Слушай, давай возвращаться – светло уже.

Рэй предостерегающе подняла руку.

– Нас видят.

– Ну, вот! Я же говорил!

– Разверни крылья. За мной, – не дожидаясь ответа, Рэй подлетела к одному из окон на первом этаже.

В небольшой комнатке на низкой, видавшей лучшие времена, кушетке лежал маленький мальчик в коричневой хлопчатой пижаме. Рядом стоял столик на коротких ножках, заставленный флаконами, баночками и всякими медицинскими причиндалами. На полу, рядом с кушеткой, высилась внушительная стопка книг. В одном из углов комнаты, рядом с дверью, прислонилось к стене сложенное инвалидное кресло, в противоположном углу обосновался старенький телевизор.

Мальчик уже не спал. Он лежал неподвижно, разглядывая неожиданных гостей серьёзными чёрными глазёнками.

– Нам нужно попасть в комнату, – сказала Рэй.

– Что с ним? – спросил Синдзи, открывая переход.

– Позвоночник. Последствия травмы плюс воспаление плюс ещё по мелочи. Главным образом травма, всё остальное – последствия. У него сейчас обострение, боль разбудила его.

В комнате пахло медикаментами, и это смутно напомнило Синдзи жилище Рэй в Токио-3. Он покосился на неё, но та никак не отреагировала на обстановку.

– Привет, – тихо поздоровалась Аянами.

– Здравствуйте, – вежливо отозвался мальчик. Он с трудом выговаривал слова, но его речь оставалась чистой и не по-детски правильной. – Вы – синигами?

Синдзи поперхнулся.

– Ну, знаешь! Хотя… наверное, можно и так сказать. А с чего ты так решил?

– У вас такие крылья. А у неё такие глаза. Вы же пришли за мной, верно?

– Нет, малыш, мы не синигами, – Икари с некоторым удивлением отметил в голосе Аянами нотки сочувствия и нежности. – Нам нужно укрытие, и мы ищем такое место, где нас никто не найдёт.

– Вы можете остаться у меня, – предложил малыш. – Ой, извините – меня зовут Кайто.

– Меня – Рэй, а его – Синдзи.

– Да, я вспомнил, – мальчик смущённо улыбнулся. – Вас показывали по телевизору.

– У тебя есть друзья, Кайто?

– Нет.

– Тебе не скучно одному?

– Я привык быть один. Мне так больше нравится. И мне бабушка с дедушкой много читают.

– Я тоже когда-то думала, что люблю одиночество.

– Я уговорю бабушку и дедушку, – похоже, мальчику и в самом деле понравилась эта мысль. – Оставайтесь!

– А посетителей у вас много бывает? – поинтересовался Синдзи.

– Совсем мало. Дедушка говорит, что пока не отстроили Окинаву, было гораздо больше. Этим летом было занято всего три комнаты. Сейчас вообще никого нет.

– Это хорошо, – заметила Аянами. – Покажешь нам дом?

– Я не могу, – совсем тихо отозвался Кайто.

– Почему?

– Я не могу двигаться. Только руками.

– Не беда. Я тебя вылечу.

– А вы можете?

– Могу.

– Честно-честно?

– Честно-честно. Конечно, если ты сам этого хочешь.

– Хочу. Очень.

Аянами взмахнула крыльями. Синдзи давно пришёл к выводу, что этот взмах – и у неё, и у него – что-то вроде рефлекса, без которого вполне можно обойтись.

– Всё, – сказала Рэй. – Встань и иди.

Малыш молча лежал на кушетке.

– Ну, что же ты?

– Я… я боюсь.

– Чего?

– А вдруг не получилось?

Синдзи отметил про себя, что эти слова Кайто произнёс уже безо всякого усилия.

– Давай проверим, – откинув краешек тонкого одеяла, Рэй пощекотала мальчика за пятку.

Он хихикнул и отдёрнул ногу.

– Вот видишь – всё хорошо. Вставай. И принеси нам что-нибудь позавтракать – мы со вчерашнего дня ничего не ели.

Кайто неловко приподнялся на кушетке и сел, свесив на пол босые ноги. Потом встал, покачнулся, нелепо взмахнул руками и сел обратно.

– Что-то не так? – обеспокоился Синдзи.

– Всё в порядке, – успокоила его Рэй. – Просто он слишком давно не пользовался ногами. Кайто, ты давно здесь лежишь?

– Почти год. Мы с мамой и папой попали в аварию, и я остался с дедушкой и бабушкой.

– Тебе нужно снова привыкнуть к своим ногам. Я помогу тебе. Возьми меня за руки и вставай. Вот так. Теперь закрой глаза и просто постой. Не наваливайся на мои руки, держи равновесие. Умница.

Аянами говорила тихим спокойным голосом, и Синдзи подумалось, что собственная мать Кайто, наверное, так же учила ходить его в своё время.

– Хорошо, – продолжала Рэй. – Теперь сделай шаг. Постой немного. Ещё шаг. Хорошо.

Она огляделась.

– Теперь давай станем сюда и поприседаем. Вместе. Раз, два. Закрой глаза. Раз, два. Держи равновесие. Раз, два. Молодец. Раз, два.

Джек Робертсон посмотрелся в зеркало у входной двери. Идеально. Парадная форма сидит, как влитая. Сегодня ему пришлось подняться пораньше, чтобы успеть застать всех в Юки-сантё. Сзади подошла Рицко в тапочках и ночной рубашке.

– Ну, как? – повернулся к ней Робертсон.

– Прямо хоть сейчас на обложку «Soldier of Fortune».

Рицко поправила и без того сидящий как по линейке майорский галстук. Робертсон обнял её и поцеловал в шею.

– Выходи за меня замуж, – шепнул он ей на ухо.

– Прямо сейчас? – тихо засмеялась Рицко и попыталась отстраниться.

– Нет, как только вернусь, – Робертсон не пустил её.

– Хорошо, я подумаю.

– Понимаю, даме нужно время собраться с мыслями, – подчёркнуто серьёзно сказал он. – Пять минут хватит?

Рицко засмеялась снова.

– Иди уже. Киль Лоренц любит пунктуальность.

– Да, ты права, – он с сожалением выпустил Рицко, посмотрел на часы и открыл дверь. – Вечером сходим куда-нибудь?

– Сходим, – она помахала ему вслед рукой и еле слышно прошептала. – Удачи!

Синдзи посмотрел в окно. Солнечный диск уже полностью показался из-за горизонта, и на улице было совершенно светло. Рэй продолжала заниматься с ребёнком, который определённо делал успехи. Синдзи не смог бы сказать с уверенностью, что было причиной такого быстрого прогресса – помощь Рэй или способности самого Кайто.

– Молодец, Кай-тян. Ты быстро учишься, – Аянами погладила малыша по голове. – На сегодня хватит.

– Спасибо, Рэй-сан! – малыш перевёл дух. – Подождите немножко, я быстро!

– Куда ты?

– Принесу вам что-нибудь на завтрак, вы же просили.

– Да. Я забыла. Ты справишься?

– Конечно!

Радостный Кайто бросился прочь из комнаты, не слишком пока уверенно переступая ногами и время от времени взмахивая руками для равновесия.

– Ты действительно хочешь есть? – спросил Синдзи, когда они остались одни.

– Нет. Но только ради себя он мог бы и не встать.

– Знаешь… Я тебе уже говорил – из тебя получится замечательная мама.

Рэй отвернулась, её щёки порозовели.

– Извини. Я не хотел тебя обидеть.

– Ты не обидел. Интересно, как там Кайто?

– Не упал бы.

– Ничего. Пусть падает. Главное – чтобы поднимался.

Со звоном, способным разбудить весь остров, грохнулась и заплясала по каменному полу кухни крышка от кастрюли. Синдзи поёжился.

– Блин, он сейчас весь дом на ноги поднимет!

– Кроме нас, в доме всего два человека, – сказала Рэй и подняла руку, указывая направление. – Там.

– Хозяева?

– Скорее всего. Идём, поможем ему.

Пробиваясь через полупрозрачные занавески, солнечные лучи окрашивали неожиданно просторную кухню в весёленькие розовые тона. Кайто, сидя прямо на полу и зажав между ног красную кастрюлю в белый горошек, пытался добыть из неё черпаком рис в стоящие рядом тарелки.

– Давай, помогу, – Синдзи поднял малыша на ноги. – И не сиди на каменном полу – простудишься, – он переставил на стол кастрюлю и тарелки. – К рису что-нибудь есть?

– Вон там надо посмотреть, – Кайто показал на холодильник в углу.

– Давай проверим, – Синдзи открыл дверцу холодильника и окинул его внутренности критическим взглядом. – Да-а, не густо. Можно по-быстрому сделать омлет.

– Можно сделать салат, – предложил Кайто, из-под руки гостя заглядывая в холодильник.

– Овощей мало, на всех не хватит, – с сожалением отозвался Синдзи.

– Дайте посмотреть, – Аянами присоединилась к ним. – Я возьму по одному овощу и попробую вырастить ещё, пока ты готовишь омлет.

– Тебя увидят.

– Нет. Я буду перед домом. С дороги меня не будет видно, а на море сейчас никого.

– А разве они успеют вырасти? – удивился Кайто. – И ещё дедушка говорил, что на этой почве почти ничего не растёт.

– Мы им поможем. Идём со мной?

– Конечно!

– Тогда держи, – Рэй вручила Кайто огурец, сама взяла помидор и баклажан.

Синдзи нашёл подходящую лоханку и разбил в неё яйца для омлета.

– Бабушка! Дедушка! – радостно закричал Кайто.

В дверях стояла пожилая пара и молча смотрела на них.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Рэй.

– Здравствуйте, – поддержал её Синдзи и приветливо, как ему казалось, помахал крыльями. Женщина пошатнулась и схватилась за косяк. Внук подскочил к ней, схватил за руку и затараторил, подпрыгивая на месте от восторга:

– Бабушка! Дедушка! Это – Рэй-сан и Синдзи-сан! Они меня вылечили! Рэй-сан просто махнула крыльями – и всё! А потом мы с ними занимались, и я теперь могу сам ходить! И у меня ничего не болит! Можно, они поживут у нас? Можно? Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!.. Дедушка, бабушка, а почему вы плачете?

Майор Джек Робертсон завершал доклад на вечерней оперативке в кабинете Лоренца Киля.

– В качестве доказательства меня провели по всем зданиям и помещениям монастыря. Первого и третьего детей там нет. Само по себе это ни о чём не говорит, поэтому я предлагаю не снимать с монастыря скрытого наблюдения.

– Поддерживаю, – согласился председатель, отодвинув от себя исписанный лист, вырванный из школьной тетрадки. В записке, почерк которой принадлежал Икари Синдзи, высказывалась настоятельная просьба оставить монахов в покое. В правом нижнем углу записки красовался кривой рисунок – череп над скрещёнными костями, причём к черепу была пририсована офицерская фуражка.

– К сожалению, оформление верительных грамот заняло больше времени, чем нам было отпущено, – развёл руками Робертсон.

– Вы плохо знаете нашу бюрократию, – укоризненно проворчал председатель. – Вы удивитесь, Джек, но документы были оформлены в рекордно короткий срок.

Помолчав немного, он продолжил:

– Что с нынешним местонахождением первого и третьего детей? Есть какие-нибудь соображения?

– Продолжаем поиски, – отозвался Дитрих Кляйн. – К доктору Акаги стекаются все данные о происшествиях в стране – полиция, больницы, пожарные, диспетчеры, береговая охрана. MAGI занимаются обработкой статистики.

– И как? Доктор Акаги, нашли что-нибудь интересное?

– Пока ничего

– А какие-нибудь необычные случаи, имеющие массовый характер?

Рицко пожала плечами.

– Южные Курилы и северо-восток Хоккайдо, два дня назад. Ухудшение самочувствия населения – беспричинно и поголовно. Плюс массовые перебои в работе электротехники и электроники. Выглядит, как одновременная работа первого и второго детей, но нам точно известно, что в это время их там не было. В течение получаса всё вернулось в норму. MAGI полагают, что наиболее подходящее объяснение этого феномена – спонтанное изменение электрического сопротивления материалов.

– Да, это нам не подходит, – высказался Кляйн.

– Как сказать, – нахмурился председатель. – Доктор Акаги, это первый подобный случай, или есть другие – более ранние?

– У меня нет таких сведений, – сухо ответила Рицко.

– Хорошо. Будем надеяться, что это только первый звонок.

– О чём вы?

– Падение мира. Вселенная идёт вразнос, физические константы словно сходят с ума и меняют свои значения. Подобные случаи будут появляться снова и снова. Их будет всё больше, будет увеличиваться их продолжительность, масштабы и сила. И в один прекрасный момент этот мир превратится в хаос и исчезнет. Навсегда.

В кабинете нависла тишина. Помощники председателя молчали под впечатлением нарисованной Килем картины.

– И вы полагаете, что «дети Ев» способны изменить ситуацию?

– Именно. Кстати, Дитрих, почему вы думаете, что они ещё в стране? Протектор доставил Ментора в Германию в течение нескольких секунд. Что им мешает поселиться где-нибудь в Латинской Америке?

– Прежде всего язык. Ни один из них не владеет иностранными языками. То есть в школе, конечно, они учили английский, но, слава Богу, «дети Ев» – нормальные ученики. То есть практических навыков и знаний у них фактически нет.

– Так! – председатель грохнул кулаком по столу, – С этого момента я запрещаю, слышите – запрещаю! – любые упоминания высших сил. Забудьте раз и навсегда восклицания типа «Господи!», «Слава Богу!», «Матерь Божья!» и так далее. Я уж не говорю о чём-то более забористом.

– Это как-то связано с нашей троицей? – осторожно поинтересовалась Акаги Рицко.

– Это связано с ситуацией в целом. Пожалуйста, не нарывайтесь.

Все молча закивали, не рискнув уточнять: «не нарывайтесь» относится к возможной реакции Киля или самих высших сил?

Робертсон неловко кашлянул.

– Сэр, но тогда получается, что для разработки у нас остаётся только второе дитя.

Киль покачал головой.

– Рано.

– Она не идёт на контакт и почти не выходит из дома, – пояснил Кляйн позицию шефа. – На вопросы приёмных родителей отвечает неохотно, ничего не значащими фразами. Усиливать нажим мы опасаемся. Устраиваться на работу или продолжать учёбу она, по-видимому, тоже не собирается. Эксперты полагают, что ей нужно придти в себя после событий в Японии. Учитывая её холеричный темперамент, на это не понадобится много времени.

– А чем она занята сейчас? – ни у кого в особенности поинтересовалась Рицко.

– Кулинарией, – ответил Кляйн.

– Она? Вы серьёзно?

– Более чем. Накупила кулинарных книг, создала шикарный комплект серебряной посуды и проводит у плиты большую часть времени.

Рицко перебрала в уме всё, что знала о втором пилоте сама и всё, что говорили о нём другие. Её Величество Аска Великолепная – на кухне. В голове не укладывается.

– Киль-сан, меня давно интересовала этимология этих прозвищ – «Матриарх», «Ментор», «Протектор». Мы можем ознакомиться с дополнительными материалами?

– Нет! Во всяком случае – не сейчас. Да и незачем, ваше любопытство вполне могу удовлетворить и я.

– Да, это интересно, – поддержал подругу Робертсон.

– На самом деле всё просто, – председатель откашлялся. – Смотрите, доктор Акаги: первое дитя, как вы сами говорили – спроектированный супругами Икари временный носитель души Лилит. Вот вам и «Матриарх», – указательным пальцем Киль смахнул с кончика носа невидимую пылинку. – Второе дитя в свои годы успело получить высшее образование в Хайдельберге – не самая простая задача, смею вас уверить. Вот вам и «Ментор». Ну, а Протектор защищает двух остальных самим фактом своего существования.

Опираясь локтями о столешницу, Киль поднял сцепленные ладони к подбородку, полностью закрыв нижнюю часть лица.

– То есть? – бровь Рицко выгнулась дугой.

Председателю пришло в голову, что его нынешняя поза – копия любимой позы покойного Икари Гэндо, и он вернул руки в первоначальное положение.

– Если верить свиткам, то, в отличие от Матриарха и Ментора, которые всё же уязвимы, нанести какой-либо ущерб Протектору невозможно. И в случае атаки на любую из них нападающему придётся иметь дело ещё и с Протектором, что при любых раскладах – самоубийство.

– А если он не захочет никого защищать? Всё бывает – неприязнь, ссора. В конце концов, они разумные существа, обладающие правом выбора и свободой воли.

– Да нет у них никакой свободы воли, – отмахнулся председатель, – Их судьба ведёт. Всё их право выбора – это какого цвета носки сегодня надеть и сколько сахара и сливок положить в утренний кофе.

– Простите, сэр, – не выдержал Робертсон, – но, раз судьба… Зачем тогда мы здесь нужны? Чем мы тут вообще занимаемся?

– Оптовой скупкой лотерейных билетов.

– Прошу прощения?..

– Есть такой анекдот, – терпеливо ответил Киль. – Умер старый еврей, попал на небеса и обращается к Богу: «Я всегда вёл праведную жизнь, всегда следовал твоим заветам. И я так молился, чтобы ты помог мне выиграть миллион. Почему же ты не услышал меня?» «Ай, Мойше, отстань!», – ответил Всевышний, – «Ты за всю свою жизнь не купил ни одного лотерейного билета!»

Присутствующие вежливо посмеялись.

– Звёзды располагают, но не обязывают, – председатель посмотрел на часы. – Через десять минут у меня совещание SEELE. Акаги-сан, к тому времени на моём столе должна лежать краткая сводка инцидента на Хоккайдо и Курилах. Все свободны.

Аянами Рэй сдержала слово – прямо перед минсюку возник небольшой, но впечатляющий урожаем сад-огород. Хозяйка, Ватанабэ Кирико, моментально оценила нововведение, и сегодняшний ужин состоял преимущественно из овощных блюд. Кирико быстро нашла общий язык с Рэй, взявшись обучать её премудростям домашнего хозяйства.

Ватанабэ Исаму вяло ковырялся в тарелке металлическими хаси. Он всегда был добропорядочным законопослушным гражданином. Но сейчас он укрывал беглецов, и ему было не по себе. Хотя – он посмотрел на энергично уплетающего ужин внука – это стоило любых жертв.

– Вас что-то беспокоит, Ватанабэ-сан?

Исаму вздрогнул. Взгляд алых глаз его гостьи проникал, казалось, в самую глубь его души, не оставляя в ней места для лжи или недоговорённости.

– Я… Нет… То есть… – он поймал на себе негодующий взгляд жены и занервничал ещё больше. – Я просто хочу знать, кто вы.

– Исаму! Мы же всё обсудили. Извините его, – обратилась хозяйка к гостям. – Он всегда был таким робким. Не понимаю, как я вообще за тебя замуж вышла.

Хозяин досадливо поморщился – робким он никогда не был, это она зря. Осторожным – да, но это ведь совсем другое, понимать надо.

– Не в том дело. Извините. Вы – почётные гости, и можете жить у нас, сколько угодно, – он привычным жестом поднял руку, чтобы поправить очки, и сообразил, что с нынешнего утра их уже не носит. Старческая дальнозоркость сошла на нет, так же как его радикулит и артрит жены. Благодаря Аянами-сан они оба словно помолодели. Нет, выставлять ребятишек на улицу было бы полным свинством и чёрной неблагодарностью, но объявление о розыске не давало ему покоя.

– Мне просто нужно знать, почему вы убежали из дома и почему не хотите вернуться.

– У нас нет дома, – тихо сказала Рэй.

– Токио-3, – пояснил Икари Синдзи.

– А родители?

– Родителей тоже нет.

– Бедные, – вступила в разговор Кирико. – С вами там хорошо обращались?

– Можно сказать – нет, – ответил Синдзи.

– Это был наш долг, – возразила Рэй.

– А в Мисиме – тоже долг?

Аянами промолчала.

– Я слышал – в Токио-3 и Мисиме было много жертв, – Исаму испытующе смотрел на Синдзи.

– Исследовательский комплекс NERV, где мы работали, атаковала армия. Нам пришлось сражаться.

– Наверное, это была какая-то ошибка, – рассудительно предположил Ватанабэ. – Возможно, если бы вы просто сдались, всё бы обязательно прояснилось.

– Нет, – Рэй отрицательно мотнула головой. – Я видела в подземных сооружениях – они убивали всех. Даже тех, кто сдавался. Я потом слышала, что у них на руках был приказ о полной ликвидации персонала NERV. И в первую очередь – нас троих. Но они опоздали.

– Троих?

– Да. Ещё один пилот. Она сейчас вернулась домой, в Германию. Она и Синдзи успели занять места по боевому расписанию и разгромить войска на поверхности. После этого приказ изменился – не убивать нас, а захватить живыми.

– Но из-за чего это всё?

Синдзи неуверенно пожал плечами.

– Нам позволяли знать только самое необходимое, – тихо ответила Рэй, не глядя на собеседника. – Нам приказывали сражаться, и мы сражались – вот и всё.

– Расскажите! Пожалуйста! – Кайто ёрзал на стуле от нетерпения.

– Извини, – Синдзи попытался изобразить улыбку. – Что-то не хочется. Может, потом как-нибудь.

Кирико строго взглянула на внука, и тот с обиженным видом уставился в тарелку.

– Крылья появились позже, – добавила Рэй. – Почему именно у нас – мы не знаем.

Синдзи подивился тому, как лихо танцевала «паинька-Рэй» вокруг истины, не скатываясь при том в откровенное враньё. У них действительно не было чёткого объяснения тому, что крылья появились именно у них. Пока что самым логичным выглядело предположение Мориты, но знать лишние подробности хозяевам ни к чему.

Исаму молча кивнул.

– Ну, что – теперь доволен? – укоризненно спросила его жена.