Текст книги "Новые Миры Айзека Азимова. Том 6"

Автор книги: Айзек Азимов

Соавторы: Роберт Сильверберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

– Сиди читай, – сказала она. – Я на минутку схожу к доктору Хоскинсу.

Преодолев кошачьи лазы и запутанные переходы стасисной зоны, мисс Феллоуз добралась до административного крыла. Секретарша Хоскинса удивленно посмотрела на нее, когда она ворвалась в приемную.

– Доктор Хоскинс у себя?

– Да, мисс Феллоуз, но он не ожидает…

– Я знаю. Но мне нужно его видеть.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, просто у меня новость. Изумительная новость. Пожалуйста, скажите ему, что я пришла.

Секретарша нажала на кнопку.

– К вам мисс Феллоуз, доктор Хоскинс. Но вы ей не назначали.

(С каких это пор ей надо записываться на прием к Хоскинсу?)

Наступила неловкая пауза. Мисс Феллоуз спрашивала себя, не придется ли устраивать сцену, чтобы попасть к Хоскинсу. Чем бы он там ни был занят, ее сообщение все равно важнее.

– Пусть войдет, – сказал Хоскинс по селектору.

Дверь откатилась в сторону. Хоскинс встал из-за своего стола с табличкой навстречу мисс Феллоуз, такой же красный и взволнованный, как она, словно разделял ее триумфально-восторженное настроение.

– Значит, вы уже слышали? – спросил он. – Да нет, откуда. Так вот: нам удалось. Удалось!

– Что удалось?

– Мы начали вести интертемпоральный поиск на ближней дистанции.

Его так радовал собственный успех, что мисс Феллоуз позволила своей сногсшибательной новости временно отойти на задний план.

– Так вы проникли в исторические времена?

– Вот именно. Сейчас мы держим в фокусе обитателя четырнадцатого века. Вы только вообразите! Скоро запустим средневековый проект. Ох, мисс Феллоуз, знали бы вы, как я рад буду избавиться от этого вечного мезозоя – от всех этих трилобитов, образцов породы, гербариев и прочего, отправить палеонтологов по домам и пригласить наконец-то историков… Но ведь вы пришли мне что-то сказать? А я-то мелю языком, не даю вам слова вставить. Говорите же, мисс Феллоуз! Говорите! Поистине, вы застали меня в прекрасном настроении. Просите у меня что хотите.

– Приятно слышать, – улыбнулась она. – Я как раз хотела спросить, нельзя ли пригласить к Тимми учителей.

– Учителей?

– Да. Я свою скромную задачу выполнила, теперь мне остается отойти в сторонку и уступить место настоящим преподавателям.

– Но что они должны преподавать?

– Все. Историю, географию, естествознание, арифметику, грамматику – все, что входит в школьный курс. Мы должны устроить для Тимми школу, чтобы он выучился всему, что следует знать.

Хоскинс уставился на нее так, точно она говорила по-китайски.

– Хотите, чтобы он изучал дроби? А также историю Соединенных Штатов? Первые поселенцы, американская революция?

– Почему бы и нет?

– Что ж, попробовать можно – добавим заодно тригонометрию и высшую математику, если хотите. Только вот способен ли он воспринять все это, мисс Феллоуз? Тимми – потрясающий парень, спору нет. Но мы не должны забывать, что он всего лишь неандерталец.

– Всего лишь?

– Их умственные способности были очень ограничены, судя по…

– Он уже умеет читать, доктор Хоскинс.

У Хоскинса отвалилась челюсть.

– Что?

– «Кошка залезла на дерево». Он мне сейчас прочел это вслух. «Поезд засвистел». Я наугад открыла книгу, и он мне прочел эту фразу.

– Умеет читать? Неужели?

– Я показала ему буквы и объяснила, как они складываются в слова. До остального он дошел сам, и в удивительно короткий срок. Не могу дождаться момента, когда об этом узнает доктор Макинтайр и вся прочая компания. Вот вам и ограниченные способности неандертальцев, доктор Хоскинс. Тимми уже читает детские книжки. А погодите, придет время – и он начнет читать книжки без картинок, газеты, журналы, учебники…

– Право, не знаю, мисс Феллоуз… – погрустнел внезапно Хоскинс.

– Вы только что сказали, будто я могу просить все, что хочу…

– Да, знаю – и мне не следовало так говорить.

– Неужели учитель для Тимми – такой уж большой расход?

– Дело не в расходах. И это просто чудо, что Тимми умеет читать. Просто изумительно. Я говорю искренне и хочу сейчас же посмотреть, как он это делает. Но вот вы говорите, что ему надо устроить школу… Говорите о предметах, которые он со временем будет изучать… А времени-то осталось не так уж много, мисс Феллоуз.

– То есть как? – заморгала глазами она.

– Вы же должны понимать, что эксперимент с Тимми не может продолжаться до бесконечности.

Ее охватил ужас, и пол у нее под ногами словно обратился в зыбучий песок.

О чем это Хоскинс? Она, наверное, не совсем поняла его. «Эксперимент не может продолжаться до бесконечности». Почему? Что случилось?

В мучительном озарении предстал перед ней профессор Адамевский со своим минералом, который через две недели отправили назад, чтобы очистить камеру стасиса для нового экспоната.

– Вы собираетесь отправить Тимми обратно? – еле слышно спросила она.

– Боюсь, что да.

– Но ведь это мальчик, доктор Хоскинс, – не камень.

– Все равно, – отвел глаза Хоскинс. – Не следует придавать ему слишком большого значения, знаете ли. Мы узнали от него почти все, что было возможно. Он не помнит ничего такого о неандертальской жизни, что было бы по-настоящему ценным для науки. Антропологи не очень-то понимают то, что он говорит, а вопросы, заданные ему через вас, не дали значительных результатов, так что…

– Я не верю, – онемевшими губами сказала мисс Феллоуз.

– Прошу вас, мисс Феллоуз. Это, конечно, произойдет не сегодня, но все же от этого не уйти. – Он обвел рукой свой заваленный стол. – Теперь, когда мы вот-вот начнем доставлять сюда людей исторической эпохи, нам понадобится все стасисное пространство, которое у нас есть.

У мисс Феллоуз это не укладывалось в голове.

– Но как же можно…

– Пожалуйста, не расстраивайтесь, мисс Феллоуз.

– Он единственный живой неандерталец на свете, а вы собираетесь отправить его назад?

– Я уже сказал. Мы узнали о нем все, что могли. Надо двигаться дальше.

– Нет.

– Мисс Феллоуз, прошу вас, прошу. Я знаю, вы сильно привязаны к мальчику. И кто вас упрекнет? Он сногсшибательный парень. И вы столько времени день и ночь находились при нем. Но ведь вы профессионал, мисс Феллоуз. Вы должны понимать, что дети, за которыми вы ухаживаете, приходят и уходят, и нечего надеяться удержать их навсегда. Это для вас не новость. Кроме того, Тимми вас покинет не сейчас – может быть, до той поры пройдет еще много месяцев. И если вы хотите, чтобы к нему тем временем ходил учитель – мы, конечно, сделаем все, что можно.

Она продолжала тупо смотреть на него.

– Вам что-нибудь дать, мисс Феллоуз?

– Нет, – прошептала она. – Ничего мне не надо. – Вся дрожа, она встала и, точно в кошмарном сне, побрела к выходу. Подождала, пока откроется дверь, и прошла через приемную, глядя прямо перед собой невидящими глазами.

Тимми отправляют обратно?

Обратно?

Что они все, с ума посходили? Тимми больше не неандерталец – разве только с виду. Он хороший, славный мальчик, он ходит в зеленом комбинезоне, любит диафильмы и сказки «Тысяча и одна ночь». Он наводит вечером порядок у себя в комнате. Он умеет пользоваться ложкой, ножом и вилкой. Он умеет читать.

И его собираются отослать назад в ледниковый период, где он будет блуждать в одиночку по забытой Богом тундре?

Но так же нельзя. Он не выживет, вернувшись в свой старый мир. Он больше к нему не подходит. Он не умеет ничего, что должен уметь неандерталец – зато научился многому такому, что в неандертальском мире абсолютно бесполезно.

Он погибнет там.

Нет, Тимми, – сказала себе мисс Феллоуз, собрав все свои душевные силы, – ты не погибнешь. Нет.

51

Теперь она знала, зачем Маннхейм оставил ей свой телефон. В свое время она не поняла, но Маннхейм, как видно, смотрел в будущее и предвидел, что случится нечто, представляющее угрозу для Тимми. Он предвидел, а она нет. Она просто закрывала на все глаза. Просто не обращала внимания на очевидные факты, неумолимо подводящие к истине, которую только что открыл ей Хоскинс. Позволяла себе верить, вопреки фактам и рассудку, что Тимми так и будет жить в двадцать первом веке до конца своих дней.

Но Маннхейм знал, что это не так.

И, видимо, все это время ждал ее звонка.

– Мне нужно немедленно увидеться с вами, – сказала она.

– Приехать к вам в «Стасис»?

– Нет. Встретимся где-нибудь в городе – скажите сами где.

Встретились они в ресторанчике у реки – Маннхейм сказал, что там их никто не побеспокоит – в дождливый будний день. Маннхейм уже сидел там, когда мисс Феллоуз пришла. Их свидание представлялось ей чем-то подпольным и несколько скандальным: подумать только, она завтракает с человеком, который постоянно преследует ее начальника. Да просто с мужчиной, если на то пошло. С едва знакомым ей мужчиной, молодым и привлекательным. Подобные поступки совсем не в духе Эдит Феллоуз. Тем более если вспомнить ее давний сон, когда Маннхейм стучался к ней в дверь и потом подхватывал ее на руки…

Но ведь свидание у них не любовное. Сон – это только сон, мимолетная игра подсознания. Мисс Феллоуз нисколько не тянет к Маннхейму – просто у нее к нему дело. Дело жизни и смерти.

Нервно перелистывая меню, она обдумывала, с чего начать.

– Как поживает Тимми? – спросил Маннхейм.

– Чудесно, чудесно. Вы не поверите, как хорошо он развивается.

– Растет и крепнет?

– С каждым днем. А еще он научился читать.

– Да ну! – поморгал глазами Маннхейм. Какая у него хорошая улыбка. И почему доктор Хоскинс считает его каким-то монстром? – Изумительный успех, правда? Пари держу, антропологи прямо остолбенели.

Она кивнула, глядя в меню невидящими глазами. Дождь усиливался и барабанил в окно ресторана с какой-то зловещей силой. В зале, кроме них, почти никого не было.

– Мне здесь особенно нравится цыпленок в красном вине, – сказал Маннхейм. – И ласанья у них хорошая. А может быть, хотите телятины?

– Мне все равно. Я возьму то же, что и вы, мистер Маннхейм.

Он как-то странно посмотрел на нее.

– Зовите меня Брюсом. Пожалуйста. Бутылку вина?

– Вина? Боюсь, я не пью вина. Но вы возьмите себе, если хотите.

Он снова посмотрел на нее – и вдруг спросил, перекрывая шум дождя:

– Что случилось, Эдит?

Эдит?!

Она на миг лишилась дара речи.

Ну-ну, Эдит. Возьми себя в руки, Эдит! Не то он сочтет тебя косноязычной идиоткой.

– Тимми хотят отправить назад – сказала она.

– Назад? В его время?

– Да. В его родную эру, в неандертальские времена. В ледниковый период.

Маннхейм просиял:

– Но это же замечательно! Лучшая новость за неделю!

– Как вы не понимаете, – ужаснулась она.

– Что тут непонятного? Наш грустный маленький пленник наконец-то вернется к своим – к отцу, матери, братьям и сестрам, в родной и любимый мир. Это надо отметить. Официант! Официант! Бутылочку кьянти – нет, пожалуй, полбутылки, дама не пьет.

Мисс Феллоуз не находила слов.

– Почему вы так встревожены, мисс Феллоуз… Эдит? Разве вы не хотите, чтобы Тимми вернулся домой?

– Но ведь… – беспомощно жестикулировала она.

– Я, кажется, понял. – Маннхейм перегнулся через стол, полный внимания и сочувствия. – Вы так долго заботились о нем, что теперь вам трудно с ним расстаться. Между вами и Тимми такие крепкие узы, что вы испытали настоящий шок, узнав о его возвращении. Вполне понимаю ваши чувства.

– Мои чувства – лишь часть проблемы, притом очень малая.

– В чем же тогда проблема?

Официант подал вино, устроив целое маленькое представление: продемонстрировал Маннхейму этикетку, вынул пробку, плеснул немного в бокал. Маннхейм кивнул и спросил мисс Феллоуз:

– Вы уверены, что не хотите немного выпить, Эдит? В такой скверный ненастный день…

– Нет-нет, – тихо, почти шепотом, ответила она. – Но вы, пожалуйста, пейте, не обращайте на меня внимания.

Официант наполнил бокал Маннхейма и ушел.

– Итак, Тимми…

– Он погибнет, если вернется туда – разве вам непонятно?

Маннхейм так резко поставил бокал, что вино выплеснулось на скатерть.

– Вы хотите сказать, что обратный рейс в прошлое опасен для жизни?

– Дело не в этом. Насколько я знаю, это не смертельно. Смертельно только для Тимми. Ведь мы же его цивилизовали. Он научился завязывать шнурки и резать мясо ножом. Он чистит зубы утром и вечером. Он спит в кровати и каждый день принимает душ. Он смотрит диафильмы и уже читает легкие книжки. Какой ему от всего этого прок в палеолите?

– Начинаю, кажется, понимать, – посерьезнел Маннхейм.

– Да он и забыл, должно быть, что когда-то жил в палеолите, если что-то и помнил. Он прибыл к нам совсем маленьким. Там о нем, наверное, заботились родители или те, кто их заменял. Вряд ли трех-четырехлетний ребенок, хотя бы и неандертальский, сам охотился и сам добывал себе еду. А если Тимми в том возрасте что-то и знал, то он уже несколько лет живет в других условиях – ничего уже не помнит.

– Но ведь если он вернется в свое племя, там его, конечно, примут и вновь научат всему…

– Примут ли? Он уже не слишком хорошо стал говорить на родном языке и думает не так, как они. От него странно пахнет, потому что он слишком чистый. Его, чего доброго, еще убьют – как по-вашему?

Маннхейм задумчиво смотрел в свой бокал.

– Кроме того, – продолжала мисс Феллоуз, – кто может гарантировать, что он вообще попадет в свое время? Я не очень – то разбираюсь в том, как совершаются подобные путешествия, – думаю, что и работники «Стасиса» не слишком хорошо разбираются в этом. Окажется ли он, вернувшись, в том же мгновении, из которого был взят? Если так, то он вернется, став на три года старше, и сородичи могут его не признать. Они подумают, что это какой-то демон. А если он вернется на то же место, но три года спустя? Тогда окажется, что племя давно ушло куда-нибудь. Они, конечно, были кочевниками… И когда Тимми очутится в прошлом, там некому будет его встретить. Он будет совсем один в суровой, враждебной среде, в холодном климате. Маленький мальчик один на один с ледниковым периодом. Понимаете теперь, мистер Маннхейм?

– Да, – сказал он. – Понимаю. – И надолго замолчал, как будто прикидывая что-то в уме.

– Когда его собираются отправлять, не знаете?

– Через несколько месяцев – так сказал доктор Хоскинс. Но что значит «несколько»– два или шесть – не знаю.

– В любом случае времени у нас мало. Придется организовать кампанию по спасению Тимми – письма в газеты, демонстрации, обращение в суд. Может быть, побудить конгресс заняться расследованием всей деятельности «Стасис текнолоджиз». Было бы очень хорошо, если бы вы подтвердили, что Тимми – человек в полном смысле слова, засняв для этого на видеопленку, как он читает и сам обслуживает себя. Правда, вам тогда пришлось бы отказаться от места и расстаться с Тимми – вы на это не пойдете, да и нам это не с руки. Да, задача. С другой стороны…

– Нет. Это не поможет.

– Что не поможет? – удивился Маннхейм.

– Вся ваша кампания. Слишком поздно. Как только вы начнете протестовать, устраивать демонстрации и подавать в суд, доктор Хоскинс просто опустит рубильник – и прощай, Тимми. Там всего-то и нужно, что дернуть за рубильник – и все, что есть в пузыре, отправится туда, откуда пришло. В «Стасис» не станут ждать решения суда, которое запретит им действовать. Они тут же решат вопрос в рабочем порядке.

– Не посмеют.

– Это вы так думаете. У них уже решено закончить эксперимент с Тимми. Его стасисная квартира понадобилась для другого жильца. Вы их не знаете – они не станут сентиментальничать. Хоскинс, в общем, порядочный человек – но если ему придется выбирать между Тимми и будущим «Стасис текнолоджиз», он даже не задумается. А если Тимми отправят назад, его уже не вернешь. Fait accompli [6]6
  Свершившийся факт (фр.)


[Закрыть]. Найти его в прошлом вторично будет невозможно. От запрета суда не будет никакой пользы. Тому, кто жил сорок тысяч лет назад и умер задолго до зарождения цивилизации, наш суд не защита.

Маннхейм медленно кивнул и задумчиво отпил вина. Подоспел официант с блокнотом наготове, но Маннхейм отослал его, махнув рукой.

– Есть только один выход, – сказал он.

– Какой же?

– У нас есть в Канаде семья, которая с радостью примет Тимми. И в Англии, и в Новой Зеландии. Это сердечные, добрые люди. Наша организация будет оплачивать ваше пребывание при Тимми в качестве няни. Правда, вам придется полностью порвать с теперешней жизнью и начать все сызнова в другой стране – но, насколько я вас понимаю, ради Тимми вы…

– Нет. Это невозможно.

– Невозможно?

– Совершенно невозможно.

– Понятно, – нахмурился Маннхейм, которому совершенно ничего не было понятно. – Ну что ж, Эдит, – если вы не хотите уезжать, а я вполне вас понимаю – можем ли мы рассчитывать хотя бы на то, что вы поможете устроить побег Тимми из стасисной зоны?

– Я бы не стала колебаться с отъездом, если он нужен для спасения Тимми. Ради Тимми я пошла бы на все и уехала куда угодно. Это его невозможно вывести из стасисной зоны.

– Неужели она так строго охраняется? Уверяю вас, мы найдем способ обойти охрану и разработаем абсолютно надежный план того, как забрать у вас Тимми и вывести его из здания.

– Это невозможно с научной точки зрения.

– С научной?

– Это связано с темпоральным потенциалом, с энергетическими темпоральными линиями. Если удалить из стасиса массу, равную массе Тимми, во всем городе перегорит электричество. Так мне сказал Хоскинс, и у меня нет оснований ему не верить. Вместе с Тимми из прошлого захватили кучу грязи, камушков и травы – и даже этот мусор никто не смеет выбросить. Он так и хранится на задах стасисного пузыря. Кроме того, я не знаю даже, не опасен ли выход из стасиса для самого Тимми. Могу только догадываться. По моему разумению, темпоральная сила должна подействовать и на него при переходе в нашу Вселенную. Потому что пузырь к нашей Вселенной не относится. Это некое отдельное пространство. Перемена чувствуется, когда входишь в дверь – помните? И потому ваш план похитить Тимми из стасиса и отправить куда-нибудь за море – это слишком большой риск. Не для вас и не для меня, но, возможно, для Тимми.

– Ну, не знаю, – приуныл Маннхейм. – Я предлагаю действовать законным путем и раздуть пожар в защиту Тимми, а вы говорите, что это бесполезно, что они просто нажмут на рубильник, как только мы начнем. Тогда я предлагаю совершенно незаконный путь – выкрасть Тимми из стасиса и увезти его за пределы юрисдикции Хоскинса, а вы говорите, что и этого нельзя – физика не позволяет. Эдит, я хочу помочь, но вы перекрыли мне все пути, и я пока больше ничего не могу придумать.

– Я тоже, – горестно сказала она.

И они замолчали, а дождь стучал по окнам ресторана.

Глава 11
Уход

52

Теперь в «Стасис текнолоджиз» только и говорили, что о средневековом проекте. Все сознавали, что он знаменует новую фазу путешествий во времени. Уникальная операция, подготавливаемая «Стасис текнолоджиз», откроет двери в историческое прошлое, и двадцать первый век узнает массу нового о древних временах, капитально пополнит сокровищницу своих знаний. Да и не только знаний, говорили многие: если можно брать из древних веков людей, почему бы не прихватить заодно произведения искусства, редкие книги и манускрипты, различные ценности? За одну ночь фонды музеев всего мира могли бы возрасти вдвое, втрое, вчетверо! Притом все экспонаты будут в превосходном состоянии – и никаких затрат, кроме энергетических.

В компании все молились, чтобы средневековый проект прошел без сучка без задоринки. Все, кроме Эдит Феллоуз. Та молилась, чтобы он провалился. Чтобы теория Хоскинса оказалась неверной или аппаратура подвела. Это была последняя соломинка, за которую она цеплялась, последняя надежда на то, что Тимми останется в живых. Если не удастся доставить сюда жителя четырнадцатого века, не понадобится и освобождать пузырь, занимаемый Тимми. И все пойдет по-старому.

Итак, она надеялась на неудачу проекта, а весь остальной мир надеялся на его успех. И мисс Феллоуз, вопреки рассудку, ненавидела за это весь мир. Шумиха вокруг средневекового проекта достигла наивысшего накала. Проект становился навязчивой идеей и у прессы, и у публики. «Стасис текнолоджиз» давно уже не предпринимала ничего такого, что могло бы привлечь всеобщее внимание. Еще один камень или новая древняя рыбина никого уже не волновали. Маленький динозавр в свое время всколыхнул общий интерес, но потом о нем забыли. Что до Тимми-неандертальца, пещерного мальчика Тимми, то он удержал бы внимание публики несколько дольше, будь он тем диким обезьяньим детенышем, которого все ожидали. Но оказалось, что маленький неандерталец из «Стасис текнолоджиз» – совсем не обезьяний детеныш, а просто безобразный мальчик. Безобразный мальчик, который носит комбинезон и читает книжки с картинками – что же тут интересного? Никакого доисторического колорита. Если бы Тимми яростно ревел, бил себя кулаками в грудь, издавал первобытные вопли – тогда другое дело. Но это было не в стиле Тимми.

Житель же исторической эпохи – взрослый человек из прошлого, который своими глазами видел Жанну д'Арк, Ричарда Львиное Сердце или Саладина, который говорит на понятном языке, который может оживить страницы истории, – это совсем другое.

Недели шли за неделями, и срок приближался.

Настал решающий день осуществления средневекового проекта.

Хоскинс и его команда за три года, прошедшие с прибытия Тимми, хорошо уяснили себе значение широковещательных средств массовой информации. На этот раз дело не ограничится горсточкой наблюдателей на балконе – на этот раз «Стасис текнолоджиз» устроит представление для всего человечества.

Ожидание сводило мисс Феллоуз с ума. Скорее бы все это кончилось. Скорее бы узнать, удался проект или провалился. Мисс Феллоуз собиралась присутствовать при последнем, решающем нажатии на кнопку. Только бы новая санитарка пришла бы наконец подменить ее. Новенькую звали Менди Террис, ее взяли на прошлой неделе вместо мисс Стретфорд которая нашла себе более выгодное место в другом штате.

– Мисс Феллоуз?

Она обернулась, надеясь, что это Менди, но это была секретарша Хоскинса, которая привела Джерри, как полагалось по расписанию. Сдав мальчика, она убежала – ей тоже хотелось занять место получше, чтобы не упустить подробностей исторического события. Джерри, смущенный чем-то, бочком подошел к мисс Феллоуз.

– Мисс Феллоуз!

– Что, Джерри?

Мальчик достал из кармана потрепанную газетную вырезку.

– Это ведь Тимми на фотографии, правда?

Мисс Феллоуз посмотрела. Да, это Тимми ухмыляется со снимка. Сенсационный средневековый проект несколько оживил в прессе интерес к Тимми. Его сфотографировали недавно, в третью годовщину его прибытия. Праздновался «день рождения» Тимми, его символическое рождение в двадцать первом веке. Присутствовало несколько ученых, несколько репортеров, Джерри и Тимми. На снимке Тимми держал в руках полученного им в числе других подарков блестящего игрушечного робота.

– Да, ну и что? – сказала мисс Феллоуз.

Джерри пристально смотрел на нее.

– Тут сказано, что Тимми – мальчик-обезьяна. Они не должны были так писать, правда?

– Что-о? – Она выхватила вырезку у юного Хоскинса и прочла надпись под снимком, которую не удосужилась прочесть раньше:

«Доисторический мальчик-обезьяна получает на день рождения игрушечного робота».

Мальчик-обезьяна, мальчик-обезьяна, доисторический мальчик-обезьяна. Глаза мисс Феллоуз наполнились горячими слезами ярости. Она разодрала клочок газеты на мелкие куски и швырнула их на пол.

– Почему вы это сделали, мисс Феллоуз? Потому что там сказано, что Тимми – мальчик-обезьяна? Он ведь не обезьяна, нет? Или да?

Она схватила мальчишку за руку, с трудом удерживаясь от желания встряхнуть его как следует.

– Нет, он не обезьяна! И я не хочу даже слышать от тебя таких слов. Понятно? Это плохие слова, и ты не должен их говорить.

Испуганный Джерри освободился. У мисс Феллоуз колотилось сердце, и она никак не могла взять себя в руки.

– Иди поиграй с Тимми, – сказала она. – У него есть новая книжка, он тебе покажет.

– Вы мне сделали больно.

– Извини, я не хотела.

– Я скажу па…

– Ступай к Тимми! Быстро! Я уже извинилась.

Мальчик шагнул в дверь пузыря, сердито оглянувшись на нее. С другой стороны как раз послышались шаги Менди Террис. Давно пора, подумала мисс Феллоуз.

– Вы, кажется, немного опоздали? – сказала она, стараясь не повышать голоса. – Джерри Хоскинс уже пришел играть с Тимми.

– Да, знаю, мисс Феллоуз. Я спешила, но кругом столько народу, такая суматоха..

– Знаю. Ну а теперь…

– Вам, наверное, не терпится пойти посмотреть? – Хорошенькая пустышка Менди явно завидовала ей. – Надо же, чтобы мне выпало дежурить именно сегодня…

– Увидите все в выпуске вечерних новостей, – пресекла ее мисс Феллоуз. – Пойдемте-ка внутрь. – Она впервые оставляла Менди Террис наедине с Тимми. – С мальчиками у вас никаких хлопот не будет. Я оставила им молока и все игрушки, которые могут понадобиться. Предоставьте их по возможности самим себе.

– Понятно. А еще надо следить, чтобы Тимми не вышел наружу. Я знаю, как это важно.

– Хорошо, входите же.

Мисс Феллоуз открыла дверь пузыря и пропустила Менди. Тимми и Джерри играли в задней комнате и не обратили на них внимания. Мисс Феллоуз показала Менди, что делать в последующие два часа, как заполнять бланк заказа, как вести запись. И собралась уходить. Девушка крикнула ей вслед:

– Надеюсь, вам достанется хорошее место! Ух, хоть бы получилось!

Мисс Феллоуз, боясь сказать что-нибудь не то, заторопилась прочь.

Но поскольку она задержалась, ей не досталось хорошего места. Пришлось довольствоваться настенным экраном в конференц-зале, о чем она горько сожалела. Будь она у пульта, доберись до какого-нибудь чувствительного прибора – кто знает, может, и удалось бы совершить саботаж.

Но нет, это просто безумие. Мисс Феллоуз отогнала от себя эти глупые мысли.

Таким путем ничего не достигнешь. Они исправили бы повреждение и повторили бы попытку снова. А она навсегда лишилась бы доступа к Тимми.

Помощи ждать неоткуда.

Разве только эксперимент не удастся сам по себе – провалится с треском, окажется в корне невозможным.

И пока шел отсчет, она пристально смотрела на гигантский экран, ища на лицах техников беспокойство или неуверенность – любой знак того, что дело не ладится.

Но нет, никто не проявлял неуверенности. Никто особенно не беспокоился. Они многократно испытывали свое оборудование, репетировали тысячу раз – они убедились в том, что их добыча от них не уйдет.

Отсчет дошел до нулевой точки.

И эксперимент удался – спокойно и без всяких эффектов.

В новом, специально созданном стасисном отсеке стоял бородатый, сгорбленный крестьянин неопределенного возраста в грязных лохмотьях и деревянных башмаках, в немом ужасе взирая на происшедшую с ним безумную перемену.

И пока весь мир ликовал, мисс Феллоуз будто окаменела от горя. Ее толкали, пихали, чуть ли не сбивали с ног. Все кругом торжествовали победу, и только ее пригибало к земле поражение.

Громкоговоритель три раза выкрикнул ее имя, прежде чем до нее дошло, что обращаются к ней.

– Мисс Феллоуз, мисс Феллоуз. Вас срочно вызывают в Первую секцию стасиса. Мисс Феллоуз…

Что там случилось?

– Пропустите! – крикнула она и под непрекращающиеся призывы громкоговорителя стала с бешеной энергией пробиваться через толпу, колотя встречных кулаками, расталкивая локтями. Медленно, как в страшном сне, она продвигалась к двери.

– Мисс Феллоуз, пожалуйста… Мисс Феллоуз, это срочно…

53

Заплаканная Медли Террис встречала ее у входа в стасис.

– Не знаю, как это случилось. Я только вышла в коридор посмотреть на монитор, который там поставили. На одну минуту. И не успела оглянуться… А вы говорили, – внезапно перешла она в наступление, – что с ними не будет никаких хлопот! Говорили, чтобы я их оставила в покое!

Растрепанная и дрожащая с головы до ног мисс Феллоуз вскричала, сверкая глазами:

– Где Тимми?

Мортенсон смазывал йодом руку вопящего Джерри Эллиот тоже был здесь и готовил противостолбнячный укол Одежда Джерри была испачкана кровью.

– Он меня укусил, мисс Феллоуз, – вне себя провизжал мальчик. – Укусил!

Но мисс Феллоуз на него и не смотрела.

– Что вы сделали с Тимми?

– Заперла в ванной, – сказала Менди. – Бросила это маленькое чудовище туда и стульями загородила.

Мисс Феллоуз влетела в кукольный домик, почти не заметив волны, пронизавшей ее на пороге, раскидала стулья и стала возиться с защелкой. Прошла целая вечность, пока она сумела открыть дверь ванной.

Ну наконец-то. Ее безобразный, несчастный малыш сидел, съежившись, в углу.

– Не надо меня сечь, мисс Феллоуз, – прошептал Тимми. Глаза у него покраснели, губы дрожали. – Я не хотел его трогать. Вы не будете меня сечь, нет?

– Ох, Тимми, кто тебе сказал это слово? – Мисс Феллоуз крепко прижала мальчика к груди.

– Она. Новенькая. Она сказала, вы будете меня бить длинным кнутом, снова и снова…

– Это неправда. Никто тебя бить не будет. Но что случилось? Что случилось, Тимми?

Тимми поднял на нее свои глазищи и тихо сказал:

– Он меня обозвал обезьяной.

– Что?!

– Он сказал, что я не настоящий мальчик, что он это в газете прочел. Сказал, я просто животное. – Тимми изо всех сил старался сдержать слезы, но они все-таки хлынули. Мальчик всхлипывал, но мисс Феллоуз отчетливо понимала каждое его слово: – Он сказал, что больше не будет играть с обезьяной. А я сказал, что я не обезьяна. Это правда. Я знаю, какие обезьяны.

– Тимми, Тимми…

– А он сказал, что на меня смотреть противно. Что я страшный и безобразный. Он все говорил это и говорил, я и укусил его.

Теперь они плакали оба.

– Это неправда, – рыдая, выговорила мисс Феллоуз. – Ты сам знаешь, Тимми. Ты настоящий мальчик. Самый настоящий, лучший мальчик на свете. И никто, никто не отнимет тебя у меня.

Она снова вышла из стасиса. Эллиот и Мортенсон все еще суетились около Джерри, перевязывая его. Менди Террис нигде не было видно.

– Уберите отсюда этого ребенка, – сказала мисс Феллоуз. – Отведите его к отцу в кабинет и заканчивайте свои процедуры там. А если увидите мисс Террис, скажите ей, что она может получить расчетный чек и убираться вон.

Они кивнули и попятились, как будто она изрыгала огонь.

Мисс Феллоуз повернулась и ушла в кукольный домик к Тимми.

54

Она решилась. Решение пришло к ней само собой: она вдруг просто поняла, что надо делать, и стала действовать без дальнейших колебаний. Возможно, ее и ждут какие-то неизвестные опасности, но придется рискнуть. Если она ничего не предпримет, Тимми непременно отправят в прошлое на верную смерть. С одной стороны верная смерть – с другой надежда. Выбирать легко. И нет больше времени раздумывать и передумывать теперь, когда родного сына Хоскинса так изувечили.

Нет, это нужно сделать сегодня же ночью, пока все празднуют успех средневекового проекта.

Мисс Феллоуз хотелось бы позвонить Брюсу Маннхейму, уведомить его, но она не осмелилась. Вдруг в компьютеры на телефонной станции заложена охранная программа – ее могут подслушать и сообщить о том, что она замышляет. Она свяжется с Маннхеймом потом, когда дело будет сделано. Он не рассердится, если она разбудит его среди ночи – не тот случай. И выполнит свою часть работы.