355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Айзек Азимов » Новые Миры Айзека Азимова. Том 6 » Текст книги (страница 21)
Новые Миры Айзека Азимова. Том 6
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 04:50

Текст книги "Новые Миры Айзека Азимова. Том 6"


Автор книги: Айзек Азимов


Соавторы: Роберт Сильверберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

Интермедия вторая
Жрица

Настало четвертое утро их похода на запад, их паломничества к Слиянию Трех Рек. Сухой холодный ветер дул с севера с тех самых пор, как Серебристое Облако распорядился снимать стойбище и пускаться в обратный путь по их длинному следу через голую равнину. Иногда ветер приносил порывами холодный жесткий снег и кружил его белыми вихрями над головой – это в середине-то лета! Воистину Богиня прогневалась на них. Но за что? Что они сделали?

На ночь Люди забирались в ямы и расселины при луне, заливающей небо потоками холодного белого света. Не было пещер, в которых можно укрыться. Самые предприимчивые собирали сучья и ветки и сообща строили себе односкатные шалаши, но большинство слишком уставало от дневного перехода и добычи еды, чтобы делать лишние усилия.

Настал и минул день летнего празднества – и впервые на памяти Людей Праздник Лета не состоялся. Но жрицу заботило не это.

– Когда настанут холодные месяцы, мы будем голодать, – угрюмо сказала она Хранительнице Прошлого. – Пренебречь Праздником Лета – это не шутка. Разве бывало раньше, чтобы мы не делали в этот день нужных наблюдений?

– Мы не пренебрегли Праздником Лета, – возразила Хранительница Прошлого. – Мы просто отложили его до той поры, пока не получим указания Богини.

– Указание Богини! Указание Богини! – плюнула жрица. – Что это возомнил Серебристое Облако? Только я могу знать, что укажет Богиня. И мне не нужно для этого возвращаться к Слиянию Трех Рек.

– А Серебристое Облако возвращается.

– Из чистой трусости. Он боится Чужих и хочет убежать от них, раз они опередили нас.

– Теперь они и впереди, и сзади. Больше нам от них не укрыться. Кругом они. И нас не так много, чтобы сражаться. Что делать? Богиня должна указать нам, как поступить.

– Да, – хмуро согласилась жрица. – Пожалуй, это правда.

– И если ты сама не посоветуешь нам от лица Богини, каким путем надо следовать…

– Довольно, Хранительница Прошлого. Я поняла тебя.

– Хорошо. Не забывай же об этом.

Жрица неприветливо фыркнула, отошла к огню и стала там, обхватив себя руками.

Они с Хранительницей Прошлого препирались неисчислимое количество лет и с годами не стали больше любить друг друга. Хранительница Прошлого считала себя какой-то особенной, оттого что все помнила (не без помощи связки палочек с зарубками) и была знатоком обычаев. В общем, она и вправду не простая женщина, неохотно признала жрица – но все-таки не святая. Это я святая. Она всего лишь летописица – я же говорю с Богиней, и Богиня иногда говорит со мной.

И все же, согласилась жрица, распахивая меховую накидку, чтобы теплый розовый отсвет огня охватил ее поджарое коренастое тело, все же Хранительница Прошлого права. Все дело в Чужих, в этих высоких, проворных, отвратительно плосколицых существах, что пришли ниоткуда и рассеялись повсюду, захватывая себе лучшие пещеры, лучшие охотничьи угодья и самые сладкие побеги трав. Жрица слышала от безродных бродяг, попадавшихся на тропе племени, жуткие истории о стычках Чужих с Людьми, о гнусных бойнях, о жестоких поражениях. У Чужих оружие было лучше, и они изготавливали его в невероятных количествах, да и в битве были проворнее: говорили, что они движутся, как тени, и в бою оказываются со всех сторон сразу. Пока что Серебристому Облаку удавалось избегать подобного – он умело водил племя по широкой равнине, не допуская столкновений с опасными пришельцами. Но долго ли еще это будет ему удаваться?

Да, лучше уж совершить паломничество – вдруг Богиня даст нам совет, сказала себе жрица.

Кроме того, Серебристое Облако очень убедительно толковал вопрос с религиозной стороны. Праздник Лета – это высшая точка года, когда солнце греет и дни стоят долгие. Это праздник в честь Богини, в ознаменование ее милостей – им они заранее благодарят Богиню за благосклонность к ним в оставшиеся недели лета, когда идет охота и сборы на зиму.

Как можно отмечать Праздник Лета, хотел бы знать Серебристое Облако, если Богиня столь явно недовольна ими?

И потом, как можно было отметить Праздник Лета, если Серебристое Облако наотрез отказался принимать в нем участие? Обряд требовал участия мужчины, и притом самого могущественного в племени. Это он должен был исполнить танец благодарения перед алтарем Богини. Он должен был принести в жертву буйвола, он должен был обнять избранную деву и посвятить ее в таинства Великой Матери. Прочие священные празднества племени входили в обязанности трех жриц, но тут они никак не могли обойтись своими силами. Вождь должен был исполнить свое. Если Серебристое Облако отказывался принять участие, праздник не мог состояться. Так-то вот. Жрицу это смущало, но решение принимал Серебристое Облако.

Жрица отвернулась от костра. Пора было готовить алтарь для утренних молений.

– Жрицы! – позвала она. – Вы обе! За работу!

Когда-то у них у всех были имена, но теперь они – просто жрицы. Начиная служить Богине, отказываешься от своего имени. У Богини нет имени – и ее служительницы тоже безымянны.

Старшая жрица еще помнила имя младшей, потому что была ей родной матерью и сама назвала ее Утренней Зарей, но уже много лет не произносила ее имени вслух. Для нее и для всех остальных дочь, когда-то Утренняя Заря, стала теперь просто жрицей. Так же как и вторая по старшинству, чье имя старшая жрица запамятовала – то ли Одинокая Птичка, то ли Быстрая Лисица. Одна из этих двоих умерла, а другая сделалась жрицей, и старшая жрица с годами стала их путать.

Что до собственного имени, то оно совершенно вылетело у нее из головы. Она забыла его давным-давно и редко вспоминала о нем. Она была жрица и только жрица. Иногда, лежа в ожидании сна, она невольно спрашивала себя, как же ее звали раньше. Был в ее имени солнечный свет? Или золотистые крылья? Или сверкающая вода? Ей точно помнилось, что в имени было что-то яркое. Но оно исчезло навсегда. И она чувствовала себя виноватой даже оттого, что думала о нем. И никого нельзя было спросить. Жрице грешно даже упоминать имя, данное ей при рождении. Когда ей случалось вспоминать о нем, она тут же делала знак очищения и приносила покаяние.

Она была второй по старшинству женщиной в племени. Шло ее сороковое лето. Только Хранительница Прошлого была старше, и то на неполный год Но жрица оставалась сильной и здоровой – она рассчитывала прожить еще десять или пятнадцать, а то и все двадцать, если посчастливится. Мать ее дожила до глубокой старости, пережив свой шестидесятый год, и бабушка тоже. Долголетие было у них в роду.

– Будем ли мы сегодня совершать полный обряд? – спросила младшая жрица, пока они собирали камни и складывали алтарь.

– Конечно, – раздраженно ответила старшая. – Почему бы нет?

– Потому что Серебристое Облако хочет, чтобы мы ушли сразу же после еды. Он говорит, что сегодня надо пройти больше, чем мы проходили за последние три дня.

– Серебристое Облако! Серебристое Облако! Он говорит то, он говорит это, а мы скачем, как лягушки, по его указке. Он, может, и торопится, но Богине спешить некуда. Мы совершим обряд полностью.

Она разожгла священный огонь. Вторая жрица достала свой мешочек из волчьей шкуры, где хранились ароматные травы, и стала сыпать их в огонь. Разноцветные языки пламени взметнулись ввысь. Младшая жрица принесла каменную чашу, наполненную кровью от вчерашней охоты, и плеснула на жертвенный камень.

Старшая достала из медвежьей шкуры три священных медвежьих черепа, величайшую реликвию племени, и расставила их по трем плоским камням, чтобы они не коснулись земли.

Племя хранило эти черепа много поколений – так долго, что даже Хранительница Прошлого не знала сколько. Великие герои давних лет убили этих медведей в одиночной схватке, и черепа передавались от одной жрицы к другой. Медведь был Зверь-Отец, великая животворящая сила, зажигающая жизнь во чреве Матери. Потому-то жрица и следила за тем, чтобы черепа не коснулись земли – иначе они оплодотворят Мать, а сейчас не время для этого. Дети, зачатые в середине лета, родятся в темные дни поздней зимы, когда еды всего меньше. Временем зачатия должна быть осень, чтобы дети рождались весной.

Жрица возложила руки на каждый череп поочередно, любовно лаская свод, отполированный руками многих поколений жриц и блестящий, как лед. По ее рукам и плечам прошла дрожь – это стихийная сила Отца проникала из черепов в ее тело.

Она погладила сверкающие клыки, обвела пальцами темные глазницы.

Сила Отца открывала путь, позволяя Силе Матери войти в душу жрицы. Одна сила была неразлучна с другой. Нельзя было вызвать одну из сил, не ощущая присутствия другой.

– Благодарим тебя, Богиня, – промолвила жрица. – Благодарим тебя за плоды земные и за мясо зверей, а более всего благодарны мы тебе за плоды чрев наших. – Жрица быстро коснулась грудей, живота и лона и зарылась пальцами в твердую промерзшую землю. Пусть земля нынче холодна – все равно она грудь Матери, и жрица отдавала ей дань своей любви. Две другие жрицы делали то же, что и она.

Жрица закрыла глаза. Она видела, как круглится до самого горизонта великая материнская грудь. Она чувствовала душой присутствие Богини, материнскую Силу.

– Благослови нас, – молилась жрица. – Помилуй нас. Даруй нам любовь свою.

Взрыв хриплого смеха грубо вырвал ее из состояния отрешенности. Это мальчишки играют в свои буйные игры. Жрица заставила себя не обращать на них внимания. Они тоже созданы Богиней, какими бы грубыми, жестокими и глупыми они ни были.

Богиня создала женщин, чтобы они рожали детей, и питали, и любили их, а мужчин – чтобы охотились, добывали еду и сражались. У каждого пола – свои задачи, на которые не смеет посягнуть другой пол. В этом смысл Праздника Лета – соединение мужчины и женщины во славу Богини. И если мальчишки так грубы и непочтительны, то это Богиня создала их такими. Пусть их смеются. Пусть бегают друг за дружкой и лупят палками, догнав. Так и должно быть.

Завершив долгий обряд, жрица поднялась, раскидала палкой костер и собрала священные камни. Поцеловала медвежьи черепа и снова завернула их в мех.

Поодаль она заметила Серебристое Облако, который стоял, нетерпеливо сложив руки, точно не мог дождаться, когда они закончат. Чуть поближе Ведунья собрала в круг стайку малышей, разучивая с ними песенку.

Как трогательно, подумала жрица. Ведунья, бесплодная Ведунья, притворяется, будто она тоже мать. Да, Богиня сурово обошлась с Ведуньей.

– Все, наконец? – крикнул Серебристое Облако. – Можно отправляться в путь, жрица?

– Да, можно.

Ведунья подошла к ней, следом несколько детишек – Нежный Цветок, Меченый Небесным Огнем и еще кто-то.

– Можно мне поговорить с тобой, жрица? – спросила Ведунья.

– Серебристое Облако хочет, чтобы мы собирались и уходили.

– Всего один миг.

– Хорошо, говори.

Надоедливая женщина эта Ведунья. Жрица никогда не любила ее. Да и никто не любил. Да, Ведунья была умна, от нее исходила темная сила, и нельзя было не питать к ней некоторого почтения, но она отличалась вредным, тяжелым нравом. Ведунья прожила трудную жизнь, и жрица жалела ее – она рожала мертвых детей, она потеряла мужа, но лучше держаться от нее подальше. Ведунью окружало злосчастье, немилость Богини.

– Верно ли то, что я слышала, – спокойно начала Ведунья, – будто мы, придя к Слиянию Трех Рек, принесем там особую жертву?

– Да, мы принесем жертву. Какой смысл в паломничестве, бели мы, придя к святому месту, не предложим ничего в дар Богине?

– Но это будет особая жертва?

Терпение жрицы быстро истощалось.

– Что за особая жертва, Ведунья? Почему особая? Мне некогда разгадывать загадки.

– В жертву будет принесено дитя?

Слова Ведуньи ошеломили жрицу не меньше, чем если бы та бросила ей в лицо пригоршню снега.

– Что? Кто это сказал?

– Я слышала разговор мужчин. У Слияния Трех Рек мы отдадим Богине дитя, чтобы она прогнала Чужих. Серебристое Облако уже принял решение, посовещавшись будто бы с тобой. Это правда, жрица?

В груди у жрицы стучало, и в ушах отдавался гром. Ее охватила слабость, голова пошла кругом, и она с трудом устояла на ногах, принудив себя по-прежнему смотреть Ведунье в глаза. Она сделала глубокий вдох, наполнив легкие – еще раз, еще, еще – пока не обрела некоторого подобия самообладания. И произнесла ледяным голосом:

– Это безумие, Ведунья. Богиня дарует детей, а не отнимает их.

– Иногда отнимает.

– Да. Знаю, – немного смягчилась жрица. – Пути Богини выше нашего разумения. Но мы не убиваем детей, чтобы принести ей в жертву. Только животных, детей – никогда. Никогда такого не бывало.

– Но и Чужие никогда еще не угрожали нам всерьез.

– Жертвоприношение детей не спасет нас от Чужих.

– Говорят, вы с Серебристым Облаком решили, будто спасет.

– Кто бы это ни говорил, он лжет, – запальчиво ответила жрица. – Мне ничего об этом неизвестно. Ничего! Это все вздор, Ведунья. Этому не бывать. Обещаю тебе. Никаких детских жертв. Можешь быть совершенно уверена.

– Поклянись. Поклянись Богиней. Нет, – Ведунья взяла за руки Меченого Небесным Огнем и Нежный Цветок. – Поклянись душами этого мальчика и этой девочки.

– Достаточно моего слова.

– Ты не станешь клясться?

– Моего слова довольно. Я не обязана клясться тебе. Ни Богиней, ни задком Нежного Цветка, ничем. Мы не дикари, Ведунья. Мы не убиваем детей. И довольно с тебя.

Недоверчивая Ведунья все же уступила и отошла.

Жрица осталась одна и задумалась.

Принести в жертву дитя? И они поверили? Они и вправду думают, что это поможет? Разве это может помочь?

Одобрила бы Богиня такую жертву? Жрица попробовала поразмыслить над этим. Если бы они принесли в жертву маленькую жизнь, вернули Богине то, что она дала, – убедило бы это Богиню помочь своим Людям в час испытаний?

Нет. Нет. Нет. Как ни посмотри, жрица не видела в этом никакого смысла.

Где Серебристое Облако? А, вот он – рассматривает наконечники для стрел, изготовленные Оседлавшим Мамонта. Жрица отвела его в сторону и потихоньку сказала:

– Ответь мне, только честно. Собираешься ли ты принести в жертву дитя, когда мы придем к Слиянию Трех Рек?

– Ты лишилась ума, жрица?

– Ведунья сказала, что мужчины поговаривают об этом. Будто ты уже решил, а я дала согласие.

– И что же – ты согласна?

– Конечно, нет.

– И в остальных россказнях столько же правды. Принести в жертву дитя, жрица? И ты могла поверить, что я…

– У меня было сомнение.

– Как ты можешь говорить такое?

– Отменил же ты Праздник Лета.

– Что с тобой, жрица? Ты не видишь разницы между тем, что я отложил праздник, и убиением ребенка?

– Есть люди, которые думают, что и то, и другое одинаково плохо.

– Если и есть такие, то они не в своем уме. У меня нет подобного намерения, и можешь сказать Ведунье, что… – Он изменился в лице. – Ты же не думаешь, что это принесло бы нам какую-то пользу? Ты же не считаешь…

– Нет. Конечно, нет. Теперь это ты заговорил так, словно лишился разума. Не будь смешным. Ничего такого мне бы и в голову не пришло. Я хотела узнать, есть ли в слухах сколько – нибудь правды, вот и все.

– Теперь ты знаешь. Ни слова правды в них нет.

И все же вождь был какой-то странный. Его негодование утихло, и он ушел в себя. Жрица не знала, как истолковать его задумчивость. О чем это он думает?

Праведная Богиня, уж не о возможности ли такого жертвоприношения вдруг задумался он? Неужели это я подала ему такую чудовищную мысль?

Нет, решила она, нет. Не может быть. Она хорошо знала Серебристое Облако. Он тверд, неуступчив, он может быть жесток – но только не это. Не дитя.

– Я хочу, чтобы ты понял меня до конца, – сказала жрица со всей отпущенной ей силой. – В племени могут найтись такие мужчины, которые сочтут полезным принести дитя в жертву Богине, и, пожалуй, Серебристое Облако, им и тебя удастся уговорить на это, прежде чем мы придем к Слиянию Трех Рек. Но я этого не допущу. Я прокляну самым страшным проклятием Богини любого мужчину, который только заикнется об этом. Это будет проклятие Медведя, самое черное из всех, что я знаю. Я не колеблясь отторгну его от лица Богини. Я…

– Потише, жрица. Ты негодуешь попусту. Никто не говорил о детской жертве ни слова. Придя к Слиянию Трех Рек, мы добудем каменного козла, или серну, или хорошего красного лося и поднесем их мясо Богине, как делали всегда – вот и все. Так что успокойся. Успокойся. Ты поднимешь невиданный шум из-за того, что я и сам никогда бы не позволил. Ты знаешь, что не позволил бы, жрица.

– Хорошо, – сказала она. – Каменный козел. Или серна.

– То-то же. – Серебристое Облако усмехнулся и ласково потрепал ее по плечу. Она почувствовала себя полной дурой. Как ей только могло прийти в голову, что Серебристое Облако способен замышлять такое зверство?

Она ушла к ручейку, опустилась на колени и смочила холодной водой раскалывающуюся от боли голову.

Позже, когда племя уже было в пути, жрица поравнялась с Ведуньей и сказала:

– Я говорила с Серебристым Облаком. Он знает о детской жертве не больше, чем я. И такого же мнения, как и я. Как и ты. Никогда он этого не допустит.

– Есть люди, которые думают иначе.

– Кто же это?

– Я не стану называть имен. Но они думают, что Богиня не будет довольна, пока мы не отдадим ей кого-нибудь из наших детей.

– Если они думают так, то не имеют никакого понятия о Богине. Забудь об этом, Ведунья, хорошо? Это лишь пустая болтовня. Болтовня глупцов.

– Будем надеяться, – мрачно и пророчески изрекла Ведунья.

Они все шли и шли, и постепенно жрица выбросила все это из головы. Отказ Ведуньи назвать кого-либо возбудил ее подозрения. Вполне возможно, что называть было некого. Может, эта женщина сама все выдумала; может, она повредилась умом, и ей не мешало бы совершить свое особое паломничество, чтобы очистить неспокойную душу от столь возмутительных видений. Детская жертва! Надо же выдумать такое.

Жрица позабыла. Недели шли за неделями, и Люди продолжали свой путь на запад в остывающее лето, к Слиянию Трех Рек.

Наконец они вышли на пологий склон над Тремя Реками. Долгий обратный поход почти завершился. Тропа вилась по склону, а внизу, в туманной долине, сияли воды Трех Рек.

День уже клонился к вечеру, пора было подумать о ночлеге. И тут случилось странное.

Жрица шла в голове отряда, между Волчьим Деревом и Пылающим Оком, которые несли свертки со священными предметами. И вдруг прямо у тропы что-то вспыхнуло и заискрилось. Жрица увидела красные и зеленые блики, сверкающие петли, ослепительно белый стержень. Белое сияние крутилось в воздухе, как вихрь.

На него было больно смотреть. Жрица заслонила глаза рукой. Все вокруг кричали от страха.

Потом свет исчез – так же внезапно, как и появился. Воздух очистился. Жрица моргала, глаза у нее болели, в голове помутилось.

– Что это было? – спрашивали Люди.

– Что будет с нами?

– Спаси нас, Серебристое Облако!

– Жрица! Жрица, скажи нам, что это!

Жрица облизнула губы.

– Это Богиня прошла мимо нас, – наспех придумала она. – Это был край ее одежды.

– Да, – заговорили все. – Это была Богиня. Она. Так и есть.

Люди застыли как вкопанные, ожидая – не вернется ли Богиня. Но ничего больше не случилось.

Тут Ведунья закричала:

– Да, это была Богиня, и она взяла Меченого Небесным Огнем!

– Что?

– Он шел здесь, сразу за мной, когда появился свет. А теперь он пропал.

– Как пропал? Куда? Почему?

– Ищите! – завопил кто-то. – Ищите все! Меченый! Меченый!

Поднялась невообразимая суматоха. Люди бросались туда – сюда, не зная зачем – лишь бы не стоять на месте. Серебристое Облако призывал к тишине и спокойствию. Больше всех всполошились матери: их пронзительные крики перекрывали общий шум, и они с плачем метались вокруг, простирая руки.

Жрица не сразу вспомнила, которая из них мать Меченого – ну да, это Алая Дымка Восхода четыре лета назад родила мальчика с родимым пятном. Но матери племени растили детей сообща, и они не слишком заботились о том, кого которая родила: Источник Молока, Белый Снег и Замерзшее Озеро были так же потрясены загадочным исчезновением мальчика, как и Алая Дымка Восхода.

– Должно быть, он сбился с тропы, – сказал Расколотая Гора. – Я поищу его.

– Он был здесь, – отрезала Ведунья. – Это свет поглотил его.

– Ты сама видела?

– Он был позади меня, когда это случилось. Но не настолько позади, чтобы потеряться. Это свет его взял. Свет.

Расколотая Гора все же настоял на том, чтобы вернуться и поискать, – но поиски ни к чему не привели. Они не нашли ни единого следа, и уже становилось совсем темно.

– Надо идти, – сказал Серебристое Облако. – Здесь не место для ночлега.

– Но Меченый…

– Он ушел от нас, – безжалостно отрезал Серебристое Облако, – Ушел со светом Богини.

– Свет Богини! Свет Богини!

Все тронулись в путь. Жрица была поражена до глубины души. Она смотрела в тот слепящий свет, и глаза еще болели, а когда она закрывала их, перед ней плавали багровые пятна. Но вправду ли это была Богиня? Жрица не знала. Раньше она никогда не видела такого света – и надеялась, что больше не увидит.

– Значит, Богиня все же захотела взять одного из наших детей, – сказала Ведунья. – Так, так, так.

– Ты ничего не понимаешь в таких вещах! – обрушилась на нее жрица. – Ровно ничего!

Но что, если та права? А ведь это вполне возможно. И даже очень вероятно. Такой ослепительный свет мог быть только знамением Богини.

Богине потребовалось дитя? Зачем? Какой в этом смысл?

Нам никогда не понять ее, решила жрица глубокой ночью, размышляя на все лады о странном событии. Она Богиня, а мы лишь ее создания. И Меченый Небесным Огнем исчез. Это выше всякого понимания, но да будет так. Ей вспомнились слухи о том, что Серебристое Облако собирается принести в жертву дитя, когда они придут к Слиянию Трех Рек. Теперь хотя бы перестанут говорить об этом. Они почти у цели, и Богиня взяла к себе дитя без их участия. Жрица надеялась, что Богиня удовлетворится этим. В племени не так много детей, чтобы они могли пожертвовать ей еще одного.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю