Текст книги "Фокус (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Почитай мне, – просит Сова и в знак примирения потихоньку двигается в мою сторону. – Про Храброго Совенка.
Я читаю медленно и обстоятельно, практически, вживаясь в роли, чтобы дочка отвлеклась от плохих мыслей и полностью окунулась в сказку. Сначала Соня смеется, иногда злится, но когда я подбираюсь к последним абзацам, моя личный Храбрый Совенок уже сладко спит, устроив щеку на ладошке, совсем как маленькая булочная фея. Теперь я точно понимаю женщин, которые пишут, что уровень милоты ребенка вызывает желание его укусить.
Когда выхожу из комнаты, в квартире полная тишина. Лена притащила с кухни плед и пару подушек и улеглась на диван, где, кажется, уже спит. Честно, я даже удивлен, что она не пользуется шансом, чтобы забраться в мою постель, хоть не единожды использовала этот прием и даже сегодня сразу встала в боевую стойку, стоило бросить один двусмысленный намек. Может быть, все-таки дошло?
После душа иду к себе и немного прикрываю дверь: так я точно не просплю ни один шорох – комната Сони через стенку.
Бросаю взгляд на телефон, который оставил на прикроватной тумбе на подзарядке, отсоединен от шнура и лежит на краю, как будто его положили слишком быстро. Его нельзя открыть без моего «пальца», но даже тот факт, что Лена снова совала нос в мою личную жизнь, моментально распаляет до желания растолкать Королеву и к херам собачьим вытолкать ее за дверь. И собственные слова, сказанные Соне о добре и правильности, кажутся до глупого смешными. Но я слишком хорошо себя знаю: если разбужу Лену взвинченным, то разговор как минимум будет на повышенных тонах, а это в первую очередь отразится на Соне.
Уже в кровати, когда открываю переписку с Йори, до меня доходит, что не только мне пришлось пообщаться с ее прошлым, потому что в вайбере осталась запись о входящем вызове. Коротком, всего двадцать семь секунд, но он – отвеченный. И я даже знаю, кто приложил к этому руку.
Как там говорил Антон? Никогда не разрешай бывшим переступать порог твоей квартиры – херово кончится. Завтра я обязательно позвоню брату и скажу, какой он, сука, умный и проницательный говнюк, а я – тупой добрячок, которого развели заплаканным лицом.
Глава двадцатая: Андрей
Новость хорошая – Йори все-таки позвонила.
Новость плохая – возможно, я уже не узнаю, что же она хотела сказать, потому что имею более чем ясное представление, что ей могла сказать Лена. Как минимум, я – ее собственность. А максимум даже представлять не буду, потому что в голову лезет всякая мерзость.
На часах уже начало третьего и звонить ей сейчас уже слишком поздно. Но оставить все это висящим в воздухе я тоже не могу. Даже не верится, что все это происходит с нами: у нее там непонятно что и кто, у меня тут – жопа. Но самое паршивое, что единственное, что я могу сделать – просто написать сообщение. Несколько слов. И надеяться, что выдумщица не поставила на нас большой и жирный крест.
И она отвечает. Почти сразу, как будто все это время сидела с телефоном и тоже хотела мне написать. В моем возрасте вроде как уже стыдно радоваться тому, что девушка ответила на сообщение, но вздох облегчения настолько явный, что я встречаю его с тупой улыбкой. Как все-таки хреново быть на расстоянии друг от друга, особенно когда я знаю безотказный способ сгладить все шероховатости. Горячий, развратный и очень приятный способ.
– Этот человек – он ничего не значит в моей жизни, – без «привет» сбивчиво тараторит в трубку Эльфенка. – Это мое болезненное прошлое, Фенек. Оно очень неприятное и оно останется со мной навсегда, как старый шрам. Прости, что тебе пришлось…
– Хватит извиняться, маленькая, – спокойно, понижая голос, успокаиваю свое штормящее Озеро сожаления и неловкости. Я в жизни не знал другого человека, кто бы постоянно за все извинялся и обо всем сожалел. – Это мне нужно просить прощения, что мое прошлое тебя зацепило. Уже поздно и я наглею, но может быть мы поговорим об этом сейчас?
Я не хочу оставлять ее на целую ночь с мыслями о том, что рядом со мной была другая женщина. И еще должен знать, что именно сказала Лена.
– Расскажи мне о ней, – просит Йори.
Легче сказать, чем сделать, тем более, когда разговор будет не из легких.
Но я собираюсь с силами и спокойно пересказываю, как оказывается, довольно скучную и заурядную историю под названием «Лена в моей жизни». О том, как познакомились в каком-то баре, как она потом сама нашла меня, как сама проявила инициативу и практически доказала мне, что вместе нам будет просто заебись. Так и было, пару первых месяцев, пока не понял, что у меня ни хрена не щелкает. Ничего не зажигается, не включается красная лампочка, и сумасшедшие еноты в голове не разворачивают транспарант: «Мужик, это – та самая женщина!»
Пока говорю, до самого понемногу доходит, что нужно было валить намного раньше, а лучше – вообще почти сразу. Потрахались – и разбежались.
– Она… сейчас у тебя? – осторожно спрашивает Йори и этот вопрос зависает между нами подожженной черной бомбой со зловещим черепом на глянцевой поверхности.
– Да, – говорю я, не имея ни малейшего представления, что услышу в ответ. «Пошел на хуй»? – Я не мог выставить ее на улицу. Это не по-мужски. И прости, но я не собираюсь за это оправдываться.
– Все хорошо, – через несколько секунд отвечает она. Слышу, что голос напряженный и подрагивает, но это лучше, чем мой вариант. – Понимаю, что если мужчина – Мужчина, то он такой во всем. Не бывает мужчин, который одну женщину выставляют в январскую зиму, а другую носит на руках.
– Что она сказала, маленькая?
– Это не имеет значения. Важно, что сказал ты.
– Я люблю твой светлый мозг, выдумщица, – говорю, ни капли не лукавя. Хотя только полный идиот на моем месте не понимал бы, как ей на самом деле сейчас больно. Не удивлюсь, если снова плачет, но зарывается лицом в подушку, чтобы я не слышал ее слабость.
Почему не может быть просто хорошо и спокойно?
– Твоя очередь рассказывать, Эльфенка.
Она нервно смеется.
Так я узнаю историю о Красивом Летчике и Скромной Влюбленной Девочке, которой не повезло связаться не с тем мужчиной. Так я узнаю, что она никогда не станет встречаться с не_свободным мужчиной и что хоть ей уже целых двадцать восемь лет, она до сих пор не умеет защищаться от боли.
– Эльфенка? – Я должен сказать ей что-то, чтобы почувствовать улыбку.
– Да, мой вредный Фенек? – шепотом говорит она.
– Надеюсь, моя крепость не поддастся напору долбаной авиации?
Пауза…
И смех.
Тихий и немного судорожный, но такой искренний, что я и сам начинаю смеяться в ответ.
– Твоя крепость потому и твоя, что она – твоя.
В жизни не слышал ничего приятнее.
Завтра, когда мы оба немного остынем от встрясок сегодняшнего – вернее, уже вчерашнего – дня, я предложу ей приехать. И, может быть, у нас все получится.
Мы желаем друг другу приятных снов, и я даже посылаю ей воздушный «чмок», радуясь, что моя выдумщица больше не плачет и обещает в кои-то веки написать мне первой и пожелать доброго утра.
Но утро у меня совсем не доброе.
Потому что я просыпаюсь… с голой Леной в моей постели.
Нет, она не лежит на мне, не прижимается. Просто вытянулась рядом, подперев голову кулаком, и одеяло сползло с ее груди ровно настолько, чтобы это выглядело «ой, совсем случайно… но, может быть, ты захочешь опустить еще ниже?»
– Доброе утро, мой хороший, – улыбается Лена, и я чувствую, как ее взгляд ползет по мне, словно сканер. Ниже груди, до живота, и еще немного. Она с вызовом прикусывает губу. – Некоторые вещи не меняются, даже если ты пытаешься доказать, что это не так.
Прекрасно понимаю, о чем она: я здоровый нормальный мужик, причем с недотрахом, и утренний стояк – естественная реакция моего организма вне зависимости от того, есть в моей постели женщина или нет. Из-за этого, кстати, пришлось выдрессировать себя спать на животе, потому что Самая Главная Женщина в моей жизни любит врываться ко мне по утрам без стука и предупреждения. А иногда и ночью.
– Какого хрена ты залезла в мою постель?
Наверное, моим голосом сейчас можно запросто молоть камни в муку.
И дело даже не в том, что в очередной раз мое «нет» переврали, перекрутили и просто забили на него хер. Дело в том, что уже утро – и Соня в любой момент может зайти в комнату. После вчерашнего разговора перед сном увиденное может стать для нее лучшим свидетельством того, что папа – обманщик.
Я быстро встаю, натягиваю домашние штаны и выразительно жду, пока лена придумает ответ. У нее на лбу написано, что вариант на случай моего отказа она не придумала.
– Пошла на хуй отсюда, – говорю максимально жестко.
Она нервно теребит пальцами край одеяла, делает вид, что мои слова нанесли ей смертельную рану. Хотя, отчасти так и есть. Только ранена не она, а ее раздутое самолюбие на пару с уверенностью, что достаточно голой влезть к мужику в койку – и его можно тут же тепленьким брать за яйца.
– Еще раз повторить?
– Андрей, ты не можешь так… – Лена видит, что на меня это не действует и быстро меняет тактику: нервно опускает ноги с постели, нарочно бросает одеяло, чтобы я видел, неблагодарная скотина, от чего отказываюсь. Как будто отношения можно спасти очередным перепихоном. – Долго будешь строить из себя обиженку?
– Одевайся, у тебя пять минут.
– Мне нужно привести себя в порядок! – кричит мне вслед Лена, но я просто закрываю за собой дверь.
В эту часть моего прошлого.
Я закрываю дверь в эту женщину, и плевать, что это предложение неправильное со всех сторон.
Глава двадцать первая: Йори
– Нууууу…. – Оксана смотрит на фотографию моего Фенека, вертит телефон в руках и делает вид, что это не снимок тридцатилетнего мужчины, а заморская диковинка, а она – самый квалифицированный специалист по распознаванию подделок. И без ее авторитетного мнения я должно буду немедленно оборвать все контакты с этим человеком. – Симпатичный.
Она возвращает мне телефон, но даже не пытается сделать вид, что все нормально.
И я уже начинаю жалеть, что поддалась на уговоры и чуть ли ни первый раз в жизни уступила собственной слабости немножко выплеснуть распирающее изнутри счастье. После вчерашних эмоциональных качелей я едва ли поспала пару часов и, проснувшись утром, первым делом заглянула в телефон, чтобы убедиться, что мы действительно разговаривали, и все это мне не приснилось. Но с облегчением выдохнула только когда Андрей прислал сообщение около восьми утра, что временно будет не на связи, пока будет «разбираться с проблемой». Я понимаю, что речь идет о его бывшей, которую ему придется куда-то определить, и с трудом подавляю желание не написать с ответ, что некоторым женщинам пойдет на пользу хотя бы временное переселение на северный полюс к медведям. Но держу язык за зубами, прекрасно понимая, что мужчине все равно виднее, как и «в куда» решать вопросы со своими бывшими женщинами.
Даже если меня все равно убивает мысль о том, что они будут вместе. Пусть и последние несколько часов.
А Андрей, как назло, присылает мне свою фотографию: в той самой темно-серой толстовке с объемным воротником вокруг шеи, которая так ему идет. И под которую мне хочется запустить пальцы, прикоснуться к теплу, возможно, пробежать пальцами по ребрам и узнать, наконец, щурится ли мой хитрый лис, когда ему щекотно. Или смешно морщит нос? Или сразу громко хохочет?
В мои глупые фантазии вторгается ледяная мысль о том, что там, очень далеко, с ним рядом другая женщина, которая готова на все, чтобы его вернуть. И она просто счастливица, потому что знает все то, о чем я пока даже боюсь мечтать.
Оказывается, я та еще ненормальная собственница.
И почему-то, даже если о таких вещах положено молчать, я пишу об этом своему Фенеку. Хочу, чтобы он знал, как много для меня значит. Это глупо – и настоящие женщины никогда так не поступают, но я абсолютно беззащитна перед своими эмоциями и перед мужчиной, который действует на меня как кошачья мята.
ЙОРИ:Я чувствую себя арабским принцем, который хочет спрятать свою принцессу в паранджу, чтобы на нее никто не смотрел.
Андрей присылает кучу смеющихся смайликов и, пусть он все равно не может этого видеть, я прячу свое смущение, зарываясь носом в высокий воротник домашнего комбинезона.
АНДРЕЙ:Я буду ублажать своего принца!
ЙОРИ:У меня ведь правда нет повода для ревности?
АНДРЕЙ:Абсолютно!
ЙОРИ:Это хорошо, потому что я уже вооружилась ложкой
АНДРЕЙ:Зачем тебе ложка?))
ЙОРИ:Потому что сейчас в моих руках даже ложка – опасный и очень острый предмет
АНДРЕЙ:Ты моя маленькая выдумщица с острой ложкой в руках!))
Я медленно, но все-таки расслабляюсь, и мои сумасшедшие кровожадные мысли становятся на место. У отношений на расстоянии есть куча минусов – не нужно быть знатоком, чтобы это понять. И, кажется, мне придется учиться доверять ему.
Хоть мы до сих пор не обсуждали «нас» за пределами телефонный линий и писем электронными чернилами.
АНДРЕЙ:У Совы сегодня первый сеанс с новым логопедом, потом у нас попытка номер два сходить в кукольный театр. Я могу быть немного не на связи, но постараюсь не теряться
ЙОРИ:Хорошо
АНДРЕЙ:Нам нужно кое о чем поговорить. Важном. Лучше по телефону. Будешь свободна вечером?
Пишу: «Для тебя – всегда!», но стираю и ограничиваюсь не таким искренним, но более безопасным:
ЙОРИ:Буду. У меня уже мандраж
АНДРЕЙ:Почему??
ЙОРИ:Меня пугают серьезные разговоры
АНДРЕЙ:Надеюсь, этот будет приятным. Не нужно со мной ничего бояться, Эльфенка.
ЙОРИ:Будешь меня защищать, мой Фенек?^^
АНДРЕЙ:Буду осуществлять охрану своих периметров!))
Мне уже грустно, но я лучше откушу себя все пальцы разом, чем напишу, что с каждым днем мне все больше его не хватает. Потому что я не знаю, чувствует ли мой Фенек то же самое. Хоть подсознание и шепчет, что мужчины в целом по природе не романтики, а конкретно этот мужчина вообще циник и скептик. Может быть, если случится маленькое Чудо, и мы станем друг для друга волшебством на всю жизнь, я осмелею настолько, что расскажу, как много на самом деле не говорила.
– Снова в облаках летаешь? – Перед моим носом появляется щелкающая пальцами рука Наташи. – Я с тобой уже пять минут разговариваю, а ты снова вся где-то далеко.
– Просто задумалась. И вообще коктейль был лишним, – киваю на красивый бокал с разноцветными слоями спиртного внутри. Я сделала-то всего пару глотков.
– И что ты о нем знаешь, кроме того, что у него есть дочь, он ведущий на радио у и него есть татуировка лисы на руке?
– Это – фенек, – зачем-то поправляю я, хоть никакой ошибки тут нет.
Наташа поджимает губы и отмахивается рукой, мол, проехали, ближе к сути.
– А что ты хочешь от меня услышать?
– Я считаю, что если мужчина оставляет в своей жизни женщину, даже на одну ночь, эта женщина много для него значит. – Наташа – кремень. Она для меня что-то вроде идеального образа Сильной Женщины, умеющей контролировать все свои эмоции. Наташа никогда бы не написала мужчине ерунду о принцессе, которую хочется спрятать в паранджу. – Ты бы оставила у себя Костю? Оставила бы? Серьезно?
Я даже на порог бы его не пустила, но не хочу об этом говорить. Хотя Наташе и не нужно: она разочарованно вздыхает и тянется за своим телефоном.
– Ну раз ты, бедная влюбленная дурочка, не умеешь включать голову, придется подумать за тебя.
– Наташа, прекрати!
Я знаю, что она собирается делать, потому что все это она уже проворачивала со своим теперешним мужем. Ей достаточно знать имя и видеть фотографию, чтобы за пять минут узнать самое необходимое. Но вся разница в том, что сейчас она собирается копаться в моей жизни, хоть я об этом не просила.
– Ты перестанешь быть моей подругой, если немедленно не прекратишь, – закипаю я.
– А ты истеришь, потому что знаешь, что я права. – Ее не прошибить. Она уже что-то ищет, копает, хмыкает. – Если я буду неправа, то лично извинюсь перед твоим мужчиной и перед тобой. В ножки поклонюсь обоим.
Я знаю, что сейчас меня просто берут «на слабо», но… она ведь в самом деле ничего не найдет?
– Знакомься, маленькая глупая Йо, это – Елена Николаева, его «бывшая».
– Мы уже успели познакомиться, – мрачно отвечаю я.
Наташа поворачивает ко мне телефон, с экрана которого на меня смотрит… та самая женщина, с которой мы вчера «мило» пообщались по телефону. Никогда ее не видела, но сразу это понимаю. Она… эффектная, яркая, хоть на обложку. Только лицо какое-то… лошадиное.
Невольно провожу тыльной стороной ладони по губам, чувствую себя голой, потому что у меня даже помады нет, и потому что я никогда в жизни не наращивала ресницы и не фотографируюсь в трусах для социальных сетей. Я вообще для них не фотографируюсь, у меня в инсте только мои фото эксперименты с пейзажными фото и уроки по фотографии в стиле «flat lay». Господи, и еще фотографии кота.
«Ну да, потому что ты – Бледная Моль в Синих Чулках».
– Это просто… – пытаюсь отмахнуться от Наташи, но она перебивает.
– А еще у Лошадки есть инстаграмм. И, знаешь, не похоже, что сладкая парочка рассталась.
– Пожалуйста, прекрати… – Я прячу лицо в руках, но Наташа громко хлопает ладонью по столу.
– Хватит быть дурой, Йо! Долбоёба Кости тебе было мало?! Снова хочешь быть промокашкой?
– Это же просто… фотографии…
На которых они в обнимку. На новый год, потому что на заднем фоне видны огни новогодней елки. Выглядят такими счастливыми, что я при всем желании не могу найти намека на подделку в улыбке Андрея.
– Он сказал, что расстался с ней… задолго до Нового года, – бормочу я, и хоть Наташа продолжает настойчиво тыкать мне в руки свой телефон, просто мотаю головой.
– Ну че, расстались-помирились, – не щадит подруга и продолжает показывать остальные фотографии: Лена с Андреем в ресторане, Лена хвастается букетом цветом. В январе, дней десять назад, вдвоем в каком-то баре.
Я почему-то цепляюсь за дату, и до боли, до крови во рту прикусываю изнутри щеку, потому что хорошо помню тот день: Андрей сказал, что ему пришлось срочно ехать на работу, и целый вечер был не на связи. Появился только на следующий день, сказал, что устал, а вечером к нему заглянул коллега, они до поздней ночи говорили о работе и о мужском, и он не заметил, что уже поздно, поэтому не стал писать мне, чтобы не разбудить.
– И, кстати, Йо, если вдруг ты начнешь придумывать очередную сказку, чтобы спрятаться от реальности, здесь есть комментарии твоего Супер-Мужчины. И под каждой второй новой фотографией – лайки. Знаешь, не очень-то это похоже на отношения, где мужик просто не знает, как отвязаться от женщины. – Наташа, наконец, убирает телефон и зло выплевывает: – Прости, Йо, но тебе просто вешают лапшу на уши. Потому что ты Маленькая Наивная Дурочка.
Я встаю из-за стола, чтобы пойти в туалет и ледяной водой смыть с себя все.
Шатает. Штормит.
Спотыкаюсь, отмахиваюсь от чьей-то руки.
И просто падаю, как «выключенная» кнопкой дистанционно управления механическая кукла.
Не знаю, упала ли я в обморок или мне только показалось, что мир начал переворачиваться, но когда я начинаю заново различать предметы, а не только их размытые контуры, то передо мной маячит бледное лицо Наташи, и почему-то метет снег.
Мы уже на улице, и свежий воздух, как проникающее ранение, режет легкие изнутри. Инстинктивно пытаюсь сбросить с плеч куртку, но подруга быстро закутывает меня обратно и медленно, что-то бессвязно приговаривая, ведет к такси. Не сразу вспоминаю, что моя машина в сервисе, и сегодня мы просто гуляли по магазинам, обходив пешком столько мест, что пятки явно не будут мне благодарны.
– Йо, слушай, нельзя быть такой… впечатлительной. – Наташа, как маленькую, пытается завернуть меня в шарф, но я скидываю ее руки. Довольно грубо, и она сразу перестает надо мной кудахтать, снова превращаясь в твердую, рубящую правду-матку подругу. – Ничего страшного не случилось, Йори. Просто ты нарвалась на любителя заняться сексом без обязательств.
– Что? – не понимаю я. – Ты о чем? Господи, да мы живем друг от друга на таком расстоянии, что страшно вслух сказать!
Сейчас, когда первый приступ удушливой паники уже прошел, из меня, как яд из змеиного укуса, начинает выходить злость. В большей степени на себя за то, что позволила этому случиться: открыла дверь в свою личную жизнь – и мою выпестованную цветочную клумбу вытоптала… да пусть даже и лучшая подруга. Я люблю ее и всегда буду благодарна за то, что именно Наташа была рядом, когда «Титаник» моей жизни разбился об айсберг по имени «Костя», но то, что она сделала сегодня – просто… нож в спину.
– Я… я больше… – Сказать лучшей подруге, что она больше не нужна – это больнее, чем отказаться от любимого человека. Но я просто не знаю, хочу ли и дальше держать в своем тылу этого человека. Опираться на сваю, которая охотно свалится на голову. – Это подло, Наташа.
– Ты о чем вообще? – не верит она.
Водитель косится на нас в зеркало заднего вида. Наверняка уже мысленно матерится, что именно ему «повезло» развозить двух неуравновешенных бабенок, которые сейчас устроят ругань прямо на заднем сиденье. Наверное, уже подготавливает «пару ласковых», чтобы разнимать дерущихся кошек.
Даже жаль его разочаровывать.
У меня просто нет сил. Ни кричать, ни ругаться, ни пытаться что-то доказать. Перед глазами стоят дурацкие фотографии, а мозг просто живет своей жизнью: снова и снова прокручивает в голове тот вечер, который я провела одна, убиваясь, почему Андрей вдруг так резко замолчал. И снова – та фотография из бара.
Я хочу верить, что все это просто какая-то нелепость. Глупость. Недоразумение. И как ненормальная смеюсь, выкапывая из памяти все синонимы слова «недоразумение». Как их немного, оказывается.
Всему есть логическое объяснение. Для всего есть своя правда. Если бы мы с Андреем были «реальными», я бы обязательно спросила его, что происходит. В лоб, наверняка со слезами, наверняка даже до противного громко. Но я бы спросила, чтобы видеть его лицо в тот момент, когда он мне ответит. Я бы угадала ложь, даже если бы он пытался ее скрыть.
Но мы просто два одиночества в переписке. Что мне ему сказать? «Прости, что я разболтала о тебе своей подруге, рассказала о нас с тобой, будто мы парочка, и она решила подстраховать мой тыл, хоть я об этом и не просила, но все равно разрешила это сделать?» Даже «без звука» это звучит как бред сумасшедшей.
Я просто не смогу сказать ему, что как воровка, без разрешения, совала нос в его личную жизнь. Даже если стала тем самым «пареньком на шухере», которому почему-то вынесли самый строгий приговор. Но и как теперь жить в неведении я тоже не знаю. Просто не представляю, как смогу писать ему или звонить.
Но хуже всего то, что я, а не Наташа, виновата в случившемся больше всего. Я ведь могла просто молчать. Или не разрешать ей проводить свое маленькое расследование прямо у меня перед носом. Почему? Потому что в тот момент я была точно так же одержима любопытством. Любопытством – и желанием доказать, как она заблуждается. Что мой Андрей – не такой, как ее бывшие, что мне, наконец, повезло найти Того Самого Мужчину. Даже если он далеко, не мой и мы просто «чуть больше, чем друзья».
Некого винить.
Только себя.
– Я бы никогда не променяла нашу дружбу на мужчину, хоть миллион раз золотого! – выкрикивает в сердцах подруга, когда я выхожу из такси и даже не тружусь закрыть за собой дверцу.
«Я бы тоже, но теперь уже все равно слишком поздно…»
Глава двадцать вторая: Андрей
Есть в жизни белая полоса, есть черная, а есть, сука, жопа.
И я злой, как черт, потому что в такие дни, как сегодня, кажется, что меня окружают одни идиоты, придурки, штопаные гандоны и сволочи. И все это без привязки к полу.
Я думал, что вчерашний «не везет», наконец, закончился после того, как я с чистой совестью и охеренно легкой душой чуть не силой своими руками усадил Лену в поезд. Утром «вдруг выяснилось», что сумку у нее никто не крал, а она преспокойно осталась у подруги в прихожей. Я даже не знал, смеяться мне или постучаться башкой обо что-то твердое. Причем постучаться до состояния, когда тупость полезет из моей головы буквами слова «легковерный дебил». Радует только то, что и из этого я извлеку урок: на хрен всякую терпимость к женским заморочкам. По горло сыт. Как нарочно: как только пускаешь кого-то в свою жизнь хоть на шаг – и тут же видишь, что в твоем уютном мире уже, блин, насрано.
А потом меня снова вызывают на работу – вести прямой эфир с крутым рэпером. С тем самым, чьи песни не покидают моего плеера, и которого я считаю мастером говорить о сложном в коротких рифмованных строчках. А у меня ноль идей, о чем с ним говорить. Просто пустая башка. И пока я вместо того, чтобы снова везти дочку в театр, мчусь на студию, в голове пульсирует только одно: «Я справлюсь, это просто мандраж, бывает у всех, хули там, не мальчик же!»
И пока эфир проходит в хорошей спокойной обстановке, а я начинаю верить, что хотя бы под конец дня жизнь повернулась ко мне лицом, а не жопой, сотрудница, которая на добровольных началах развлекает Сову, начинает делать какие-то сигналы через стеклянную перегородку студии. Это все равно, что говорить и разгадывать пантомиму одновременно: еще немного, и я от души пошлю все на хер прямо в прямом эфире. Хорошо, что рэпер делает «музыкальную паузу», и я могу на минуту отлучится.
– Андрей, по-моему, у Сони температура, – взволнованно говорит Жанна.
Сова сидит на диване и выглядит немного сонной, лбом прижимаясь к своей игрушке.
Я знаю, что у нее температура по первому взгляду на лихорадочно-красные щеки. И по тому, как Соня при виде меня неловко возится и протягивает руки. У нее припухшие глаза, как будто она толком не выплакалась.
– Я принесу аптечку, – говорит Жанна и с облегчением сбегает. Она у нас чайлдфри, на самом деле заслуживает памятник уже за то, что согласилась присмотреть за моей малышкой. Так что я даже не думаю обижаться, что она с радостью возвращает непосильную ношу.
– У меня голова болит, – жалуется Сова, и прикипает ко мне, когда беру ее на руки. – И глазки.
Горячая, как печка.
У Сони тридцать восемь. И меня почему-то грызет именно ровное число. Почему не тридцать семь и девять? Откуда вообще эта температура? Не могу назвать свою Совушку болезненным ребенком, но за четыре года я успел стать почти ходячей энциклопедией по детским болячкам. И научился принимать превентивные меры. Ну как минимум от простуды. Хотя, блин, о какой защите можно говорить, когда ребенок ходит в детский сад?
В голове начинает зудеть… Что-то такое, что в пятницу сказала няня, когда я забирал Соню. Что-то такое, чему я, задолбаный работой и недосыпом, не придал значения. Что-то о…
Соня возится у меня на руках, отодвигается и начинает яростно скрести пальцем по крохотному пузырьку на щеке.
Ветрянка, черт!
В рабочей аптечке, само собой, нет ничего жаропонижающего для детей, но пузырек всегда есть у меня в машине. Соня безропотно «съедает» всю порцию лекарства и по дороге домой даже успевает задремать. Я перекладываю ее в кровать и вызываю «скорую». Пока жду врача, набираю мать и спрашиваю, как мы с братом переносили ветрянку.
И узнаю еще одну «хорошую новость» – ветрянкой переболел только Антон.
– Я обязательно заболею? – спрашиваю, чтобы уцепиться хоть за какую-то надежду. Мне нельзя болеть, нельзя сейчас падать в постель на неопределенный срок и уж точно нельзя превращаться в температурящее страшилище в крапинку.
Я знаю, что во взрослом возрасте ветрянку переносят намного сложнее, одного моего приятеля, который к тридцати уже успел обзавестись двумя детьми, еле откачали. Правда, только с его слов, но это не очень расходится с тем, что я и так слышал.
– Скорее всего, – не оставляет надежды мать. – Завтра я приеду, ты один не справишься.
– Ма…
– Ты же один? Или уже нет?
Я хорошо слышу эту немного колючую, хоть и приправленную материнской заботой иронию, на которую она имеет полное право, потому что раньше, до Сони, я вел совсем не монашеский образ жизни, и количество прошедших через мою постель женщин, наверное, стремится к сотне. И хоть за последние четыре года все кардинально изменилось, матери до сих пор кажется, что я снова сорвусь и забуду о том, что дал себе слово быть примерным отцом, несмотря ни на что. Кроме того, она с первого взгляда невзлюбила Лену. Сказала, что вместо того, чтобы найти домашний очаг, меня снова потянуло на просроченный бенгальский огонь. В общем, можно сказать, мне придется еще очень долго пахать на восстановление репутации.
– Никого нет, – скупо отвечаю я и, прижав телефон плечом к уху, быстро иду открывать дверь. – Приезжай. Буду очень благодарен.
Врач осматривает Соню, выписывает длинный список лекарств и успокаивает тем, что в ее возрасте ветрянка – совсем не страшно. Спрашивает, болел ли я, и в ответ на мое «нет», делает такое лицо, будто смотрит на смертника.
– А зеленкой мазать обязательно? – Вспоминаю своего брата в этих ужасных точках, и меня передергивает от мысли, что через несколько дней я тоже буду таким красавчиком. Блин, в наше время медицина уже так далеко ушла, неужели нет каких-то бесцветных средств?
Врач смотрит на меня как на дебила и обстоятельно читает лекцию на тему того, что прыщи нужно мазать не для того, чтобы они прошли, а чтобы контролировать появление новых. И с иронией говорит, что «зеленка» бывает не только зеленая, но и розовая, а девочки любят этот цвет.
– В общем, передайте все это вашей маме, – в завершение говорит женщина, и когда я делаю непонимающую рожу, поясняет: – Жене.
Просто киваю и спроваживаю ее за дверь. Когда люди узнают, что я отец-одиночка, их реакция слишком предсказуема: сочувствующий взгляд, гора советов, умные слова о женщинах-кукушках и все такое. Никому и в голову почему-то не приходит, что я даже рад, что все именно так – мне нравится быть отцом, но четыре года назад я не был готов становиться мужем не той женщины, и не то, чтобы готов становиться им сейчас.
На всякий случай проверяю свой телефон – пара сообщений от коллег, издевательское сообщение от Антона и угроза «нагрянуть в гости, чтобы увидеть, как я превращусь в Халка». Сообщение от Королевы: «Хоть ты и делаешь вид, что тебе на меня плевать, я все равно знаю, что ты волнуешься, как я доехала, поэтому скажу – все хорошо». Удаляю эту ересь сразу и на всякий случай заношу Лену в игнорлист. Только сейчас доходит, что это пора было сделать давно.
И ни одного слова от Йори. Хотя прошла куча времени. Понимаю, что сам предупредил, что буду занят и что могу быть оффлайн, но в такие моменты меня немного цепляет ее нежелание писать мне первой. Как будто если она напишет какую-то обычную фразу или поделится чем-то, чем занимается прямо сейчас, я превращусь в того сраного Летчика, который убил ей самооценку разговорами о навязчивости женщин.
