Текст книги "Фокус (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
ЙОРИ:Я не сплю)) Как раз закончила эпическую битву и сожгла пару вражеских катапульт!
АНДРЕЙ:Как скучно проходит моя жизнь, Эльфенка)) Как дела у Писающего демона?
ЙОРИ:Ты опять?..))
АНДРЕЙ:Прости, теплый душ нокаутировал мою выдержку, и я бессилен против собственного едкого дьявола
ЙОРИ:С каким страшным человеком я общаюсь, кто бы мог подумать…
АНДРЕЙ:Сказала девушка, пару минут назад загубившая несколько сотен невинных жизней в угоду красивой бойне))
ЙОРИ:Ну тебя, вредный мужчина, я тоже в душ))
Вот же черт…
Переворачиваюсь на живот, роняю лицо в подушку и пытаюсь вспомнить цветные картинки из мультика. Потом вспоминаю, что завтра у нас с Совой мастер-класс по посадке кактусов в банку. Потом просто напеваю какую-то дурную мелодию, но и это не помогает, потому что лежать на животе становится ни хрена не комфортно.
Чего, спрашивается, завелся? Просто потому, что воображение дорисовывает к кудряшкам размытый образ за запотевшим стеклом душевой кабинки. Только силуэт: поднятые вверх руки, полуповорот, очертания груди.
АНДРЕЙ:Какая ты?
Я не собираюсь молчать, если мне в самом деле интересно узнать, как она выглядит. Хотя, конечно, мне хочется попросить ее фотографию из душа, где она будет совершенно голой. И я совсем не приукрашивал, когда говорил, что мне не справиться с внутренним дьяволом, который шепчет: «Займись с ней сексом хотя бы в своей голове». Если бы сегодняшний день был настоящим, это было бы самое охеренное его продолжение.
ЙОРИ:В каком смысле «какая»?
Почему мне кажется, что она прекрасно поняла, что я хочу услышать, но перестраховывается?
АНДРЕЙ:Какая ты без одежды?
ЙОРИ:Обычная, Фенек. Обычная грудь и плоская попа. Талия есть, живота нет. Не фитоняшка, но гантели люблю, и как только на улице теплеет – открываю сезон пробежек по утрам. Ничего интересного для тебя
АНДРЕЙ:Зачем мне фитоняшка?
АНДРЕЙ:Хочу тебя увидеть, маленькая
И чтобы подстегнуть ее перестать стесняться, фотографирую себя, прекрасно осознавая, что лежу абсолютно голый. Правда, в комнате полумрак, и я благоразумно срезаю нижний край фото. Она сможет рассмотреть и мои забитые «рукава», и уголок улыбки, который, насколько я помню, приводит в восторг мою маленькую выдумщицу.
Нет ничего страшного и криминального в том, чтобы прислать девушке, с которой мы общаемся уже больше двух недель, свою фотографию с голым торсом и прессом. Зря я, что ли, над ним убиваюсь в ущерб отдыху. И я точно знаю, что пару раз, когда разговор заходил о моих татуировках, Эльфенка уходила в затяжное молчание и резко сворачивала тему. Сначала я думал, что мужики с чернилами под кожей ей просто не нравятся. Но после Писающего демона, разрисованного какими-то злыми рунами с ног до головы, и моей очередной едкой шутки карты вскрылись: татуировки на мужском теле оказались ее фетишем номер три, после запонок (номера один) и полуперчаток.
Кстати, нужно прислать моей выдумщице свою фотографию после тренировок, там, где я в спортивных перчатках.
Дьявол во мне зло усмехается, и мы оба понимаем, что сегодня и завтра, и послезавтра градус и подтон наших с Эльфенкой разговоров медленно эволюционирует во что-то новое. Не потому, что мне стало с ней скучно – я по-прежнему самый преданный фанат ее мозгов и умения поддерживать разговор на любую тему. Просто нужно быть честным и признать: если в голове появились фантазии о голой Йо, и они будоражат меня до самой естественной и мужской реакции моего организма, как раньше уже не будет.
Йори отвечает только через пару минут.
ЙОРИ:Ты бессердечный мужчина, Фенек грустный томный вздох из карамельной лужи
АНДРЕЙ:Что-то не так?))
Возможно, я крепко ошибаюсь, возможно, немного идеализирую ее образ, потому то хочу, чтобы именно эта девушка была особенной во всем, но почему-то уверен, что только моя маленькая выдумщица могла написать что-то такое милое и откровенное в ответ на фото полуголого мужика.
ЙОРИ:Знаешь какой самый большой минус богатого воображения, Фенек? Оно охотно дорисовывает детали, заталкивает их в каждую клеточку мозга и это превращается в наваждение.
АНДРЕЙ:Я – твое наваждение?
Дьявол во мне тянет когтистую лапу, чтобы «дать пять», но я мысленно показываю ему средний палец, потому что совершенно не уверен, что услышу в ответ «да», а не «вали на хрен, извращенец». Хоть мне и тридцатник, но у меня впервые вот такой роман по переписке, и нет ни малейшего представления о том, что нужно делать, и не нарушаю ли я какие-то правила.
Хотя, в жопу правила, даже если они и существуют. «Мы» точно не вписываемся ни в один виртуальный роман на свете, просто потому, что я – ее Фенек, а она – моя маленькая Эльфенка, сегодня у нас было милое свидание, и от желания ее поцеловать у меня чешутся губы.
ЙОРИ:Ты – моя аномалия
ЙОРИ:Потому что рядом с тобой, как в пределах Черной дыры, законы физики моего внутреннего мира перестают работать
Ладно, я балбес, но я перечитываю простые слова снова и снова, и они мне нравятся. Кажется, это «ты мне нравишься», но сказанное так, что впору брать «Оскар» за самое оригинальное признание. Увы, я не писатель и так же красиво сказать не смогу – потому, чтобы не выглядеть смешным, даже не буду пытаться – поэтому пишу ей самую банальную, но самую честную вещь в мире:
АНДРЕЙ:Ты мне тоже нравишься, маленькая
И, блин, все же не могу удержаться в ответ, чтобы легонько не куснуть ее за воображаемое эльфийское ухо, хотя бы только чернильными словами:
АНДЕЙ:Даже с плоской попой!))
Я уверен, что сейчас она, покрасневшая до самых ушей, смеется и мысленно снова называет меня бессовестным и вредным. Мне и самому хочется засмеяться в ответ, но улыбка медленно сползает с губ, уступая место медленному, чуть хриплому выдоху, потому что моя выдумщица, наконец, перестала стесняться.
И у меня есть ее фотография из душа.
От полураскрытых губ вниз, до обернутого вокруг груди полотенца, которое, конечно, скрывает все самое пикантное, но я отчетливо вижу верхнюю часть ее покрытой мурашками груди и соблазнительную ложбинку, стыдливо спрятанную под пушистую белую ткань. У нее узкие плечи, а на запястье пара кожаных ремешков с серебряным кулоном, подстриженные «под ноль» ногти и немного смешные, чуть пухлые пальцы.
Я сглатываю.
Это… лучше, чем я представлял.
Это настолько лучше, что «мой парень» нервно дергается, и мне на секунду становится стыдно, что, глядя на эту ложбинку, я могу думать только о том, как бы мне хотелось стащить проклятое полотенце вниз.
Но только на секунду, потому что когда миг раскаяния заканчивается, мы с дьяволом пишем ей в ответ:
АНДРЕЙ:Ты охеренная, Эльфенка
Это самое приличное из того, что в принципе можно сказать женщине, когда даже половина ее груди вызывает такие… эмоции.
Слава богу, она не останавливается и присылает еще одно: на этот раз без полотенца, но фото «стыдливо» обрезано как раз над сосками. Если бы я и так не был заведен до предела, сейчас это случилось бы за время между двумя ударами сердца.
ЙОРИ:Прости, пока только так. Надеюсь, ты увидел достаточно, чтобы иметь представление…
Она не пишет этого, но я чувствую скрытый подтекст: «Чтобы иметь представление, могу ли я тебе понравится».
АНДРЕЙ:Поверь, я видел достаточно, чтобы понять…
ЙОРИ:Тебе правда нравится?
На этот раз она добавляет парочку смущенный смайликов. Вот только у меня больше нет приличных слов, чтобы ответить чем-то милым и многозначительным. У меня только нецензурщина в голове.
АНДРЕЙ:Тебе показать, как сильно мне понравилось?
Да, маленькая, конечно же ты понимаешь, о чем я. Мы не маленькие дети.
Даже интересно, сколько времени ей понадобится на ответ и каким он будет. И когда проходит минута, а потом еще одна, мне вдруг становится не по себе от того, что я мог просто напугать свою выдумщицу. И что этот разговор – в принципе последний, потому что она уже окрестила меня придурком и отморозком, и пока я тут тешил себя мечтами, уже быстро блокирует все мои контакты.
Поэтому сигнал входящего сообщения встречаю со вздохом облегчения.
ЙОРИ:Дадада…
АНДРЕЙ:Укладывай спать своих ангелочков, маленькая, сегодня я буду твоим дьяволом))
Первый раз в жизни я отправляю женщине фотографию своего члена.
И, не дожидаясь ее реакции, набираю ее номер.
Глава тринадцатая: Йори
Что сказать мужчине, который даже полунамеками приводит состояние пальцев на моих ногах в «полную вытяжку»? В моей голове есть тому только полу приличные предположения и все они не очень умные, поэтому я просто не озвучиваю ни одно из них.
Как сказать моей Аномалии, что он покорил меня давным-давно, задолго до того, как я увидела его на том видео, но сегодня, кажется, сдалась даже та часть моего мозга, которая держала оборону башни под названием: «Это просто переписка, которая обречена на тупик».
Я бы никогда и ни за что, ни под каким предлогом, не отправила мужчине такие фотографии. Но это ведь не просто мужчина. Это мой Фенек, от голоса которого мурашки россыпью по телу, и с которым можно говорить обо всем на свете, а не только обмениваться глупыми шутками или картинками с цитатами. У нас не просто переписка, даже если он не разделяет тех же мыслей.
Я прекрасно понимаю, что за фотография меня жжет. Мне – двадцать восемь, я не ребенок, и, в конце концов, нужно быть смелой и признать: я хотела, чтобы наш разговор соскользнул именно сюда, в полумрак наших разных комнат.
Прикусываю губу, кажется, до соленого вкуса крови на языке, разглядывая жилистое запястье, крепкие пальцы, пару выпуклых вен на тыльной стороне ладони, в которой он сжимает себя. Сворачиваюсь клубком, жмурюсь так сильно, что в голове на мгновение вспыхивает боль. И снова смотрю, разглядываю все детали своего не_маленького мужчины.
Ни на полмгновения в моей голове не появляется мысль о том, что мы делам что-то ненормальное и неправильное. И эта ночь должна быть именно такой, даже если между нами так много километров.
Вздрагиваю, когда замечаю на экране входящий вызов и дрожащими пальцами не с первого раза попадаю в зеленую «кнопку» ответа.
– А теперь попробуй повторить свой вопрос, Эльфенка, – дразнит его голос. Сейчас – какой-то совсем другой: тихий и более низкий, урчащий, игривый, соблазнительный.
– Не уверена, что смогу, – кое-как отвечаю я, перекатываясь на спину. – У меня не осталось трезвых мыслей, Фенек. Ангелочки могут это не пережить.
– Будешь скучать без них?
Он тихо смеется. Слышу возню на заднем фоне и намек на музыку превращается в ритмичную мелодию: «Твои ангелы внутри тебя не справились…[1]»
– Кажется, не буду, – улыбаюсь в ответ. Не мило, как обычно, а как я бы хотела улыбаться этому мужчине, если бы он лежал рядом абсолютно голый. Чтобы ему хотелось стереть эту улыбку поцелуями, от которых у меня точно закружится голова.
Меня снова штормит, на этот раз так сильно, что приходится перекатиться на живот и до боли в коленях сжать ноги.
– Что за звуки ты издаешь, маленькая? – Фенеку точно нравится играть со мной.
– Я просто удобнее устраиваюсь на животе, вредный ты мужчина.
Пауза, в которой я слышу полувздох, и мысленно ловлю его губами.
– Как бы я сейчас прошелся языком… От пяток до шеи… Раз ты лежишь на животе, да еще и в постели…
На этот раз не срабатывает ни один мой предохранитель, потому что мой стон в ответ – это больше, чем просто сказать: «Я тебя хочу, моя аномалия».
Мне становится очень неуютно лежать в постели. Даже если перевернуться на спину и попытаться глубоко дышать, все равно чувствую себя моделью-шибари[2]: связанной по рукам и ногам сотней хитроумных узлов, получающей удовольствие от неспособности управлять собственным телом. И Мастер связал меня совсем не веревкой из джута, а при помощи одних только слов.
– Ты так странно молчишь, – слышу новую порцию игривой насмешки. Наверное, для него это что-то хорошо знакомое, известное, а не темная восьмиугольная комната с ловушками, в которые я наверняка попаду, как только открою рот и попытаюсь подыграть.
– Я просто представила… – говорю так тихо, что едва слышу собственный голос.
– Что же, Эльфенка?
Мне хочется кричать. Сорвать голос, рассказывая ему, что и как со мной делает его голос, особенно сейчас, когда нотки соблазна превратили обычно твердое «р» в хриплый полушепот, от которого я совершенно бессовестно раскидываю колени. Хочется выкричать из себя все: желание провести эту ночь с ним, несмотря на то, что мы – просто два голоса на разных концах несуществующего провода, и между нами никогда и ничего не было кроме полунамеков на флирт.
Мои ангелы стыдливо прикрыли глаза крыльями, но мне уже все равно.
– Представила, что сегодня случилось чудо – и мы можем быть вместе прямо сейчас. До самого утра.
«Как Ромео и Джульетта, но только мой любовник сбежит не от правосудия, а от беспощадного, убивающего иллюзии рассвета».
Я слышу мягкий вздох, в котором теряется одно едва слышное, по-мужски скупое:
– Да…
Как будто только что мы притронулись друг к другу, и это «да» было ответом на все непроизнесенные вопросы.
– Ты даже не представляешь, что бы я хотел сейчас с тобой сделать, – продолжает Андрей, и на этот раз я даже не пытаюсь подавить стон в ответ на откровенное признание.
– Расскажи мне, Фенек.
– Я не умею складывать слова в предложения так же красиво, как и ты, – смеется он, но даже этот смех и моя улыбка в ответ не в состоянии понизить градус нашего разговора.
– И это говорит мужчина с хорошо подвешенным языком, – говорю в ответ, вспоминая, как люблю слушать его эфиры, его шутки, которые моя Аномалия достает из ниоткуда, словно фокусник.
– Уверяю, маленькая, мой язык заставил бы тебя кричать, – и мрачная усмешка в унисон.
Я снова перекатываюсь на живот, чувствую себя кошкой, потому что в ответ на полунамеки и острые паузы мне хочется выгнуть спину и представить себя именно кошкой.
– Понятия не имею, что ты там делаешь, но мне точно нравятся эти шуршащие звуки постельного белья.
– Хорошо, что ты слышишь только эти звуки, – выдыхаю я и вовремя прикусываю губы, чтобы не развить диалог дальше. Мне все еще очень страшно, потому что я не знаю, что мне делать, как себя вести и насколько откровенной я могу – или должна? – быть.
– Я хочу слышать все. Например… – Он нарочно держит паузу, в которой я слышу чуть рваное дыхание. – Например, какие звуки ты издаешь, когда тебе хорошо, когда ты лежишь на спине с широко разведенными ногами.
– Ты бессердечный… – Это совсем не романтично, но это единственная связная мысль в моей наполненной взрослыми картинками голове.
– В чем ты сейчас, маленькая?
– В пижаме. – Окидываю себя взглядом: у меня простая хлопковая пижамка серого цвета с кошачьей аппликацией на груди и удобными карманами на штанах. – Я одета так, как одевается Синий Чулок в свою пустую кровать.
– Тогда разденься.
Это не просьба и даже не предложение – это приказ, который не предполагает обсуждения. И я, словно совсем поехавшая, быстро выскальзываю из всего. В квартире прохладно. Воздух скользи по горячей коже, соски болят от возбуждения, когда я переворачиваюсь обратно на живот и случайно трусь ими о подушку. Если на минуту прикрыть глаза и просто представить…
– Я разделась, Фенек.
– Послушная, – шепчет он, и те самые звуки повторяются снова. – Знаешь, что я сейчас делаю?
– Говоришь со мной?
– Представляю, какая ты, когда совсем голая на простынях. Какая ты, если провести двумя пальцами у тебя между ног. Какой вкус останется на моих пальцах. И, прости маленькая, но у меня такой стояк, что я просто тупо дрочу, даже если это разрушило твои романтические эротические фантазии.
Это ничего не нарушило, это просто подтолкнуло к краю, за которым – только инстинкты и желание хотя бы притвориться, что сегодня у нас есть чуточку больше, чем просто слова.
– Я все испортил?
– Я тебя хочу.
Мы говорим это одновременно.
– И я тебя хочу, Йори… Пожалуйста, скажи мне, что твои пальцы между ног, и что ты мокрая, потому что думаешь обо мне. Потому что со мной сейчас.
Я переворачиваюсь на спину, развожу колени и выгибаю спину, потому что ладонь скользит по груди и ниже, по животу, гладкой коже вокруг пупка, и еще ниже, туда, где у меня все ноет и дрожит, как оголенный нерв.
– Я очень…
Сглатываю, потому что одного прикосновения к ноющей плоти достаточно, чтобы слететь с катушек. И мне все еще очень стыдно говорить о том, как сильно он меня заводит, какие желание во мне будит. Как будто он сидит в кресле напротив и смотрит предназначенное только для него шоу.
– Я не узнаю, пока ты не скажешь, маленькая…
– Я очень мокрая, Фенек, потому что мне хочется, чтобы это были твои пальцы.
– А мне хочется, чтобы там, где сейчас моя ладонь, были твои губы и твой язык, маленькая.
На этот раз нет и намека на улыбку, только желание и вибрация в голосе, которая проскальзывает в меня змеей и спускается вдоль по позвоночнику, заставляя ерзать ягодицами по простыни. Кажется, теперь она просто свернулась вокруг моего тела раздражающим куском ткани.
Я притрагиваюсь к себе еще раз и еще, и еще, немного ныряя пальцами внутрь. У меня очень давно не было мужчины. И сейчас кажется, что я просто не способна принять в себя тот размер, который видела у Своего мужчины.
Но как же хочется…
– Я очень узкая, Фенек. – Зачем я это сказала?
[1] Строчка из песни Jah Khalib – «Любимец твоих дьяволов»
[2] Шибари (сибари) – японское искусство ограничения подвижности тела человека (бондажа) при помощи верёвок, которое определено техническими и эстетическими принципами. Практика требует соблюдения техники безопасности, мастерства от риггера и доверия, умения расслабляться от модели. Помимо технического аспекта сибари обладает чувственной, эстетической и эротической составляющими. Инструмент для связывания – натуральная верёвка.
Глава четырнадцатая: Андрей
От ее последней фразы просто закипает мозг, и я инстинктивно сильнее сжимаю пальцы вокруг члена, представляя, как прижму свою девочку к постели, вытяну ее руки над головой, сделаю послушной и покорной. И одним движением, плавно, но без тормозов, войду в нее до самого конца. До долбаных искр из глаз, прямо туда, в тесную горячую влагу. Гостеприимную для меня.
– Мне нравится, что ты узкая и тесная. – Говорить становится все труднее. Особенно говорить хотя бы в половину не так пошло, как хочется сказать. Может быть, в другой раз… Может быть, когда мы решимся повторить, уже не только разговаривая…
Черт, как это вообще должно быть?!
Да ну на хрен!
– Мне хорошо с тобой, Фенек, даже если это звучит странно и глупо.
Ее голос такой тихий, что большую часть слов я просто додумываю.
– И мне хорошо с тобой, маленькая. – Это – правда. Пусть и суррогат, и не полноценный секс, и я не трахаю ее медленно и глубоко, как бы мне хотелось, а вместо этого долблюсь в собственный кулак. – Если бы ты только была рядом…
– Я рядом, – подыгрывает она, тихонько постанывая. Кажется, завелась так сильно, что долго не продержится.
– Я хочу поцеловать тебя, узнать, какой на вкус твой язык. – Сглатываю и замедляюсь, потому что в области поясницы скручивает удовольствие, и я точно знаю, что еще десяток толчков – и я кончу. Но почему-то сначала хочу услышать звуки, которые моя выдумщица издает, когда у нее оргазм. Может быть, легонько выдыхает? Или что-то бормочет? Или кричит? Или ругается? – Хочу погладить твои соски. Хочу, чтобы ты прижалась ими к моим ладоням, чтобы я почувствовал, какие они твердые для моего языка.
Что я несу?
– Пожалуйста… – просит Эльфенка.
Я впервые в жизни трахаю женщину языком… не в прямом смысле этого слова, и получаю от этого странное удовольствие.
– Хочу сжать твои соски зубами, пока ты не начнешь просить остановиться, а потом слизывать с них каждый твой вздох.
– Да, да, да…
Я ритмично двигаю кулаком, теперь уже с закрытыми глазами, и там, в темноте моего воображения, выдумщица сейчас подо мной: раскаленная, как вулкан, готовая для меня, и я почти чувствую, как ее пятки врезаются мне в спину, потому что ей нужно еще больше и еще глубже.
– Хочу попробовать тебя между ног, маленькая. Отыметь языком до твоего самого дикого оргазма. Лизать и сосать, чтобы ты тронулась умом в моей постели.
Я слышу, как она срывается: тяжело дышит, как будто ей не хватает воздуха – и издает длинный негромкий стон. И это как последний удар хлыста для моего оргазма. Этот звук в барабанные перепонки, от которого поджимаются яйца и теряется контроль.
Член становится до боли твердым. Мои движения почти бесконтрольны.
И пока в моем воображении я жестко вколачиваю Йори в постель, загоняя ей до самого основания, в реальности я с глухим стоном кончаю себе на живот.
Кажется, на несколько минут мы просто перестаем дышать. Лежим в полной тишине, в разных кроватях где-то очень далеко друг от друга, прижимаем к уху телефоны, как будто держимся за руки и прислушиваемся к тихим шагам. Что-то другое, новое и необычное прямо сейчас, украдкой как вор проскальзывает в нашу жизнь.
И самое тупое то, что я понятия не имею, что делать теперь? Если бы моя выдумщица лежала рядом, я обнял бы ее, прижал к себе так крепко, чтобы почувствовать, как она негромко охнет в ответ. Насладился ее смешными попытками удобнее устроить голову у меня на плече. Может, она бы забросила на меня ногу? Улыбаюсь, вспоминая ее фотографию в смешных полосатых носках. Эльфенка все время мерзнет, возможно, даже сейчас она в них.
– Ты в носках? – Совсем не те слова, которые нужно сказать женщине после виртуального секса. Хотя, откуда мне знать, какие нужно, если у меня это первый раз?
– В домашних теплых гольфах с резиновыми кошачьими лапами на пятках, – осторожно смеется в ответ выдумщица.
– Ты шутишь? Эти резинки же только на детских носках? – Вспоминаю, как первое время не мог понять, для чего эти штуки на Совиных носках, пока одна девушка из детского магазина не объяснила, что это что-то вроде противоскользящих предохранителей.
– Кто ищет – тот всегда найдет, – наигранно деловым тоном отвечает Йори.
– Маленькая, ты тоже учишься ходить и все время падаешь? – Теперь я уже смеюсь, представляя, как она спотыкается на ровном месте, приземляется на ладони, и ее пятая точка задирается вверх. Хммм… Пожалуй, нужно было притормозить там, где в моем воображении ее короткая юбка не задирается вверх, обнажая упругие ягодицы.
– Я большой мастер упасть даже там, где упасть в принципе невозможно.
Она возится, ненадолго пропадает и присылает мне еще одну фотографию. На этот раз – ножки в тех самых гольфах. Где-то на заднем фоне горит ночник, и в тусклом желтоватом свете я хорошо вижу пару сбитых колен. Одна ссадина частично спрятана за пластырем телесного цвета.
Понимаю, что девушка прислала мне фотографию пары симпатичных ножек, но, блин…
– Когда это ты?
– Вчера, в двух шагах от подъезда, буквально на ровном месте. Порвала любимые джинсы.
– Да хрен с джинсами, Эльфенка. – Я напоминаю себе, что мы просто переписываемся, и у меня нет моральных прав указывать ей, что делать, но все же. – А ходить не на каблуках ты не пробовала?
– Я не люблю каблуки, особенно в январе в гололед. – Теперь смеется она. – И даже в простых «дутиках» прекрасно падаю. Со мной постоянно что-нибудь случается, Фенек. Там, где ничего не может случиться в принципе, я нахожу сотню неприятностей на свою голову. Просто мы пока еще мало общаемся, и ты не успел узнать весь масштаб проблемы.
Как можно привыкнуть к тому, что у нее могут быть разбиты колени или, и того хуже, переломы?
– Все… хорошо? – осторожно, как будто проталкивает палец между прутьями клетки хищника, спрашивает Йори.
– Все отлично, Эльфенка. – Наверное, это совсем уж лишнее или не очень уместное в нашей ситуации, но я должен это сказать, раз уж фраза сама пришла в голову. – Мне хорошо с тобой.
– А мне – с тобой, – как эхо отзывается она.
Может быть, не так уж тупо хотеть найти повод предложить ей стереть эти полторы тысячи километров между нами?
Глава пятнадцатая: Йори
– Ты можешь хотя бы ради меня стереть это страдание с лица? – Наташа кривит губы, как будто изо всех сил пытается сдержать куда более резкие слова.
Она – моя лучшая подруга, и мы давным-давно не обижаемся, если вдруг приходится высказаться о наболевшем. А сегодня Наташа взяла на себя роль моей советчицы и защитницы, потому что мы обе приглашены на день рождения мужа Оли – третьего бессменного угла в нашем дружном равнобедренном треугольнике. И так уж получилось, что муж Оли – родной брат Кости. И, конечно, Костя тоже здесь будет.
Точнее, он уже здесь: я вижу его среди гостей в украшенном зале снятого на весь вечер загородного ресторана.
Он в классическом темно-сером костюме, голубой рубашке и, как всегда, с идеальной прической – волосок к волоску.
– Слушай, глупая идея была… – Я начинаю пятиться к двери.
– Эй, ты куда?! – Наташа хватает меня за руку и быстро возвращает на место. – Между прочим, дорогая любимая подружка, мы приехали сюда на твоей машине, поэтому ты обязана вернуть меня в целости и сохранности, так что никуда без меня не уедешь.
– Я его видеть не могу.
Это правда, и на этот раз мне совсем не стыдно за капельку паники в голосе. Потому что мне и прошлой нашей встречи хватило за глаза, чтобы понять: Костино самолюбие задето слишком сильно, чтобы он вот так просто взял – и отказался от своих планов на приручение строптивой дурнушки. А тут мы будем бок о бок целый вечер, и я при всем желании не смогу вытолкать его за дверь.
– Кстати, а про свидание – это было серьезно?
– Ты меня каждый день об этом спрашиваешь, – напоминаю я.
Это не преувеличение: прошла неделя, а вопросы у моей подруги никак не иссякнут, как и ее любопытство, которое она оправдывает заботой о моем счастье. Считает, раз у меня небогатый опыт отношений с мужчинами, значит, я обязательно вляпаюсь либо в маньяка, либо в альфонса.
– А ты могла бы хоть что-то сказать лучшей, между прочим, подруге.
Заговаривая мне зубы, потихоньку подталкивает в зал. Хорошо, что между нами и мужчиной, с которым разговаривает Костя, тут же вырастает группа людей, и по крайней мере на какое-то время я остаюсь незамеченной. Может быть, мы вообще не пересечемся – здесь столько народа, что яблоку негде упасть: Олин муж – генеральный директор в крупной промышленной компании, так что среди гостей много всяких солидных и полезных людей.
Мы с Наташей поздравляем именинника, вручаем наши подарки, и я краем глаза отмечаю Костю, который все-таки заметил меня и пристально наблюдает со стороны, делая вид, что поддерживает разговор с какой-то женщиной, судя по виду – его ровесницей. Ничего не меняется: стоит ему улыбнуться – и женские трусики слетают как по мановению волшебной палочки. У этой так вообще на затылке написано, что она уже строит планы на безбедное будущее с красивым тридцатитрехлетним летчиком гражданской авиации.
– Представляешь, она так и не призналась, с кем у нее роман, – жалует на меня Наташа, и они с Олей в унисон строят недовольные лица.
– Нехорошо прятать мужчину от своих лучших подруг, – подхватывает уже немного округлившаяся в ожидании прибавления в семействе Оля.
– Я никого не прячу, просто не о чем рассказывать.
Кроме того, что в моей «синечулковой» жизни неделю назад случился… виртуальный секс, и это было лучшее, что я вообще когда-либо чувствовала с мужчиной, даже несмотря на то, что этот мужчина не прикоснулся ко мне даже пальцем. Но этим я точно не буду делиться.
– Он женат? – Наташа делает такое лицо, что можно не сомневаться: если бы я вдруг сказала «да», меня ждала бы самая жесткая головомойка. – Только не говори, что ты связалась с не свободным мужиком, Йо.
– Вот сейчас ты меня просто очень сильно обидела, – не лукавлю и не шучу я. Уж кому-кому, а им с Олей хорошо известно мое отношение к мужчинам, которые связаны отношениями.
Мне на всю жизнь хватило роли «перевалочного пункта» между Костей и его тогда еще девушкой. Теперь женой. С которой он скоро разводится.
– Просто имей в виду, – Наташа выразительно вскидывает брови, – я буду за тобой присматривать, чтобы никакой мудак не запудрил тебе мозги.
– И это говорит женщина, которую я собственными руками вытолкала на свидание к ее мужу, потому что она не хотела идти, думая, что он подозрительно смуглый и общительный, – напоминаю я.
Хорошо, что допрос с пристрастием прерывает дружная команда усаживаться за стол.
Через час, когда гостям дают отмашку «пошевелиться», я, взяв с вешалки шубу, выскальзываю на улицу, чтобы проветрить голову и проверить сообщения. Андрея нет еще с обеда: вчера вечером, когда я сказала, что, скорее всего, буду сегодня не очень на связи, он написал, что у него тоже есть дела, хотя на связи все равно будет. Но последнее сообщение от него пришло около трех, а сейчас уже почти девять. Понимаю, что мы ничего друг другу не обещали, у нас вообще нет ничего, кроме общения без всяких обязательств, но мне очень не по себе, когда я остаюсь совсем один на один с неприятными мыслями: с кем он, где он? Может быть, пока я тут нервно разглядываю цифры во времени входящего сообщения, он болтает с милой девушкой, которая случайно задела его плечом в дверях той пекарни, где он иногда покупает домашнюю выпечку для Совы? Может быть, именно это сообщение – последнее? Так ведь бывает, что люди без причины внезапно просто перестают общаться.
Я слишком поздно слышу шаги сзади. Пытаюсь повернуться, но меня, как в вакуум, затягивает в крепкую хватку.
– Весь вечер хотел это сделать, Йо, – на ухо шепчет Костя, обнимая меня двумя руками за плечи, как будто я тряпичная кукла без костей.
– Убери от меня руки. Мне больно!
Пытаюсь вырваться, но он больше и сильнее меня, и чем больше сил я прикладываю, чтобы освободиться, тем сильнее он прижимает меня к себе.
– Просто постой так, – миролюбиво предлагает Костя. – Ты сумасшедше красивая сегодня.
– А ты как всегда врешь, – огрызаюсь я. Вспоминаю пару тех видео по самообороне, которые смотрела в какой-то утренней программе новостей – немного развожу ноги и со всей силы бью каблуком по носку его туфли.
– Блядь!
Он разжимает руки – и я тут же отступаю на безопасное расстояние. От злости сердце громко заходится в груди, и кровожадной части меня, той самой, которая придумывает мрачных безжалостных героев, хочется «добить» проигравшего – точно так же проткнуть и второй носок. Только ради этого стоило мучиться на «шпильках».
– Ты рехнулась?! – орет Костя.
– Тронешь меня еще раз – я тебе этим каблуком оставлю дырку во лбу.
Он перестает пританцовывать на одной ноге, усмехается – и делает шаг в мою сторону.
– Стала смелая, да? – Усмехается. – Мне нравится.
Мой ответ перебивает выразительный звонок телефона. Я успеваю заметить знакомую фотографию с фенеком на предплечье – и Костя запросто, словно злой волшебник, выхватывает телефон из моей ладони. Пока я несколько секунд пытаюсь переварить случившееся, полностью выбитая из колеи этой тупой выходкой, он разглядывает изображение на экране.
