Текст книги "Долго и счастливо (ЛП)"

Автор книги: Айя Линг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 24

Кэт

Дыхание перехватывает в горле.

– Катриона хочет поселить свою мать в «Принцесс-колледже», который она собирается превратить из школы в дом?

Элли кивает, ее милое личико искажается от беспокойства.

– Как только я получила новости от мисс Кавендиш, то поспешила во дворец. Когда столкнулась с ней, она рассказала мне о своих планах. Она сказала, что, поскольку школа больше не функционирует, нет необходимости тратить имущество.

– Это, должно быть, Бьянка, – я скрежещу зубами. – Когда я была принцессой, Бьянка хотела купить школу. Вполне вероятно, что Бьянка вложила это в ее голову.

Элли смотрит вниз на свои руки.

– Она не захотела меня слушать, Кэт. Она была непреклонна, что хочет это место. Я думала умолять Его Высочество убедить ее передумать, но он еще не вернулся. Кроме того, Мейбл сказала мне, что Его Высочество не ладит с Катриной. Она еще реже его слушает.

– Боже мой, – мне больше ничего остается, как применить на Катрионе один из карате ударов, но это не решит проблему. – Леди Брэдшоу вернулась в столицу? Теперь она поселилась в «Принцесс-колледже»?

– План Катрионы заключается в том, чтобы вернуть ее мать после завершения преобразования. Потребуется время, чтобы убрать столы и доски и превратить «Принцесс-колледж» в жилой дом, но у нее уже есть идея, как это сделать. Если «Принцесс-колледж» закроется… вся работа, которую мы вкладываем в него, будет напрасной. И нам будет трудно найти другое место, столь просторное и расположенное в центре.

– Я бы поговорила с ней, если могла, – говорю я. – Но уверена, что она меня не послушает. На самом деле, Катриона определенно будет в ярости, если узнает, что я вернулась.

Элли грустно кивает.

– У тебя и без того достаточно проблем, о которых стоит беспокоиться, Кэт. Я снова поговорю с мисс Кавендиш и посмотрю, есть ли у нее какие-то идеи. Ей будет трудно поверить, что Катриона разрушит школу, так как она все еще думает, что это ты во дворце.

Я не знакома с чувством беспомощности. Но раньше это обычно было связано с гоблинами. На этот раз мои руки связаны с тем, что я больше не принцесса.

– Эй, не бойся!

Слишком поздно. Яйцо, которое я держала, падает на пол и разбивается, оставляя лужу желтого и белого на полу.

Мэри направляется ко мне, с выражением мягкого упрека в ее глаз.

– Уберите беспорядок, прежде чем другие куры доберутся до него, пожалуйста.

– Она витает в облаках все утро, – говорит один из мальчиков с насмешкой. Этот парень пытался убедить меня поцеловать его однажды днем, когда Мэри не было рядом, и когда отказалась, он пробормотал, что такая простая девушка, как я, должна быть благодарна за некоторое внимание и перестать вести себя та высокомерно.

– Прости, – сказала я, используя свой фартук, чтобы очистить беспорядок. У меня нет роскоши иметь половые тряпки. – Это моя ошибка – я была рассеянной.

Мальчик делает ехидное замечание о том, кто знает, что заставило меня устать вчера. Показываю ему средний палец, когда он поворачивается спиной. Я веду себя как ребенок, но не могу использовать карате на нем в курятнике.

Позже той ночью лежу в постели несмотря на то, что моя спина болит от сбора яиц. То, что сказала сегодня Элли, повторяется в моей голове, ее печальное выражение запечатлелось в моей голове. Катриона использует мое положение и мое пособие, чтобы забрать то, что я создала с Элли, и вернуть свою мать в столицу. Может быть, она даже намерена помиловать леди Брэдшоу, ведь теперь она имеет право сделать это, если она пожелает. Уже достаточно и того, что я разделена с Эдвардом. Теперь еще и Катриона должна взять и сделать все еще хуже.

Поворачиваюсь в одну сторону, перемещаясь под одеялами и желая, чтобы у меня была бутылка горячей воды… или даже лучше, руки Эдварда вокруг меня.

Бью кулаком подушку. Нет, нет, нет. Она не может так со мной поступить. Я должна остановить ее, и мне лучше действовать побыстрее. Если они преобразует школу в резиденцию, а затем леди Брэдшоу переедет, будет очень, очень трудно выгнать леди Брэдшоу с этой земли и вернуть школу.

В моей импровизированной комнате темно. Хочу зажечь лампу, вытащить лист бумаги и записать любую идею, которая сможет прийти на ум, но у меня нет ни одного предмета в моей комнате. Я обладала гораздо большей силой, когда была принцессой…

Образ лорда Фримонта, подписавшего соглашение с угрюмым выражением, приходит мне в голову.

Вот и все.

Все, что мне нужно сделать, это снова притвориться принцессой. Это будет рискованно, но Эдвард не вернулся, и у нас мало времени. И я сделаю все, чтобы сохранить школу от лап Бьянки и Катрионы.

Карета гремит на мощеной улице, но я едва ощущаю дискомфорт. Это все еще намного лучше, чем быть раздавленным в переполненном омнибусе во время движения в час пик, и, кроме того, слои юбок под моим тяжелым платьем из рубинового красного атласа поглощают большую часть толчков, не говоря уже о кремовых подушках, наполненных гусиными перьями. Никогда не думала, что скажу это, но скучаю потому, чтобы быть леди.

Элли сидит рядом со мной, ее руки теребят платье, на лице изображение ужаса

– Ты изомнешь свое платье, если продолжишь так хвататься за ткань, – говорю я, в беззаботной попытке разгладить складку между ее бровей.

– Я всегда могу использовать утюг. Появился новый вид со съемной ручкой, и он делает глажение гораздо проще, – Элли должно быть единственная дворянка, которая пожимает плечами и говорит, что она может погладить свое собственное платье, как будто она все еще слуга. – О, Кэт, ты уверена, что хочешь это сделать? Мы можем повернуть назад, если ты…

– Совершенно уверена, – говорю я. – Катриона может начать изменять интерьер в любое время. Это самый быстрый и надежный способ убедиться, что у нее не получиться заполучить школу.

– Но ты идешь на такой огромный риск. Что скажет Катриона, когда узнает, что ты изображаешь ее?

– К этому времени будет слишком поздно. И только Бьянка, или леди Брэдшоу, может доказать, что я не принцесса. Владелец – сэр Лэнгли, не так ли? Он никогда не сможет нас различить.

Элли переплетает пальцы вместе.

– Да, но…

Карета останавливается. Я кладу руку на руку Элли и уверенно смотрю на нее.

– Поверь мне, Элли. Я была принцессой восемь месяцев, если считать время, когда мы с Эдвардом были помолвлены. Во всяком случае, сэр Лэнгли, скорее всего, поверит, что я принцесса, так как мы уже встречались, когда арендовали школу.

Возможно зараженная моей решимостью, она кивает.

– Давай закончим с этим, как можно скорее.

Мы останавливаемся перед высоким зданием высотой около десяти этажей. Кроме дворца, в столице мало таких высоких зданий; только высота говорит мне, что это одно из новейших сооружений. До сих пор, «новое» в Ателии не значит стекло и сталь. Камни просто менее избиты погодой по сравнению с другими старыми зданиями.

Я глубоко вздыхаю. Инцидент с лордом Фримонтом заставил меня оценить, насколько полезно быть принцессой. То, что я делаю – возмутительно незаконно, но у меня нет других вариантов. Попытка попросить Эдварда или королеву, или кого-то еще убедить Катриону не переделывать «Принцесс-колледж», вряд ли удастся, не говоря уже о том, что она будет в ярости, узнав, что я вернулась. Ну, она должна узнать об этом рано или поздно, но в данный момент предпочла бы сохранить свое существование в секрете от нее до лучшего времени.

Небольшой прямоугольный плакатик с золотой каймой прибит на правой стороне дверей: «Элитная недвижимость Спенсера».

Прошел, по крайней мере, год с тех пор, как мы с Элли посещали «Элитную Недвижимость Спенсера». Я убедила сэра Лэнгли, руководителя компании по коммерческой недвижимости, продать мне здание, которое позже было преобразовано в «Принцесс-колледж». Он принадлежит к меньшинству аристократов, занимающихся бизнесом и торговлей, хотя из того, что читала в газетах, число благородных бизнесменов растет. Сам сэр Лэнгли был всего лишь сыном сквайра, но, когда его отец после смерти оставил довольно внушительный долг, Лэнгли подался в бизнес и оказался успешным в этом. Сам Эдвард дал Лэнгли кредит, что является частью причины, по которой Лэнгли готов был продать мне «Принцесс-колледж», поскольку, безусловно, были более выгодные предложения.

Сотрудник, отвечающий за проверку посетителей, выглядел удивленным, когда мы с Элли вошли. Да, думаю, это редкость, чтобы женщины вели бизнес с сэром Лангли. Однако оказывается, это не так.

– Э-э-э… ваше высочество? – неуверенно говорит человек, щурясь мне в лицо. Один из тех, кто узнал меня. Это не часто случается, когда я бываю в центре города, но это может случиться иногда.

Изящно наклоняю голову, как и любая принцесса.

– Я хотела бы увидеть сэра Лэнгли, если он в настоящее время не занят.

Он кланяется.

– Конечно… пожалуйста, присаживайтесь, – посыльный убегает наверх, и мне интересно, сколько времени потребуется для изобретения телефонов. Если не ошибаюсь, офис сэра Лэнгли находится на седьмом этаже.

Некоторое время спустя мальчик возвращается, и сэр Лэнгли прямо за ним.

– Ваше высочество! – говорит он, удивление написано на его лице. – Господи, если вы хотели меня видеть, все, что вам нужно было сделать, это послать послание. Не надо напрягаться приезжая в эту часть города.

Да, как будто я могла принять его во дворце.

– Я не могу оставаться во дворце все время, Лэнгли, – говорю я, посылая ему милостивую улыбку. Внутри радуюсь. Они не обнаружили во мне ничего подозрительного. – Я бы стала бедным монархом, если бы весь день скрывала себя от людей.

Он вспыхивает, а затем усмехается.

– Ваше высочество, вы слишком великодушны. Ах, это леди Элли. Позвольте мне сопроводить вас в более удобное место вместо того, чтобы держать вас на ногах.

Он ведет нас в кабинет с надписью «Частный» и подводит нас к нашим местам, прежде чем садится и заказывает чай. Не могу не задаться вопросом, как он будет относиться ко мне, если узнает, что я сейчас простолюдинка.

– Чем могу служить вам, ваше высочество? – заботливо спрашивает Лэнгли. – Есть ли что-то особенное, что вас интересует?

Глубоко вздыхаю. Я должна сделать это быстро и убедительно, или у меня будут серьезные проблемы.

– На самом деле, у меня есть просьба.

– Все что угодно, ваше высочество. Ваше слово – приказ для меня.

– Я хотела бы переписать право собственности на школу, которую купила, на леди Элли.

Да. Я сказала это.

Сэр Лэнгли поднимает брови и смотрит на Элли, которая дарит ему сладкую, умиротворяющую улыбку, как будто это то, что мы планировали все это время.

– Конечно же, ваше высочество, если вы этого хотите, – медленно говорит он. Невысказанный вопрос висит между нами: почему Вы позволяете леди Элли владеть школой в первую очередь?

Могла бы придумать несколько объяснений, например, мои обязанности становятся слишком обременительными для меня, чтобы управлять школой, но знаю, что как королевской особе не нужно объяснять свои действия, если этого не требует повод. Ты просто отдаешь приказы и ждешь, что другие поклонятся и скажут «да».

– Спасибо, Лэнгли. Будьте так добры представить документы, необходимые для этого.

Лэнгли зовет свою секретаршу – высокую, кудрявую блондинку, одетую как актриса из классического фильма. Она приседает, когда отдает своему боссу необходимые документы.

– Вот, – Лэнгли указывает на пунктирную линию внизу. – В этом документе говорится, что вы, нынешний владелец дома сто два на улице Лонгборд, добровольно отказываетесь от собственности и передаете ее леди Элли, старшей дочери покойного графа Брэдшоу. Пожалуйста, подпишите три экземпляра, и каждый из нас сохранит копию для будущих нужд.

К счастью, рука Элли не дрожит, когда она подписывает свое имя. Как только «сделка» будет завершена, она станет владельцем «Принцесс-колледжа», и Катриона не сможет ничего с этим поделать. Конечно, она будет поражена, и будет подозревать, что я вернулась, но об этом побеспокоюсь позже. Кто знает, может быть к этому времени, Эдвард или мистер Дэвенпорт найдут способ развестись с ней. Также стараюсь быть уверенной и спокойной при подписании имени Катриона Брэдшоу. К счастью, когда была у леди Брэдшоу, видела подписи Катрионы в нескольких книгах по этикету, которыми она владеет, и практиковала ее почерк, чтобы убедить всех, что я – она. Теперь это окупается.

Когда третья бумага подписывается, и Лэнгли штампует ее печатью «Элитной Недвижимости Спенсера», не могу остановить себя от вздоха облегчения. Через меня проходит покалывание победоносной радости – это сделано. «Принцесс-колледж» в безопасности от Катрионы и Бьянки. Обмениваюсь взглядом с Элли; мое облегчение отражается в ее глазах и наоборот.

Обращаясь к Лэнгли, склоняю голову и растягиваю губы в милостивой улыбке, как будто он рыцарь, служащий мне.

– Я ценю Вашу помощь, Лэнгли. И желаю Вам и «Элитной Недвижимости Спенсера» самого лучшего.

Он кладет руку на грудь и кланяется.

– Для меня всегда большая честь служить вам, ваше высочество. Я могу еще что-нибудь для вас сделать?

Я улыбаюсь и качаю головой.

– Вы уже многое сделали. Желаю Вам приятного дня.

Сэр Лэнгли кланяется и выводит нас из офиса. В основном чувствовала себя подавленной и расстроенной с тех пор, как вернулась в Ателию, но это один из немногих моментов, когда у меня есть чувство выполненного долга. Как в тот день, когда ударила Фремонта. Помню, как было приятно, когда он поднялся, сжимая нос.

А потом я превращаюсь в камень.

Двое людей входят в здание, и клерк поднимается со стула. Его лицо белое от шока.

Катриона и Бьянка.

Глава 25

Эдвард

Уже поздно вечером закрываю дверь в спальню. Люкс тихий; Катриона Брэдшоу уже спустилась к обеду. Она смирилась с моим отказом сопровождать ее на обед – если не согласится на развод, я не вижу причин для удовлетворения ее просьб. Отец часто наказывал, что я должен поддерживать гармоничные отношения перед слугами, но я подчиняюсь неохотно. Если бы он не предложил Катрионе Брэдшоу заменить Кэт, я бы не погряз в этой непреодолимой проблеме развода.

Ступаю в кабинет Кэт. С тех пор, как она ушла, мало что изменилось, потому что Катриона не любит работать за столом и предпочитает вместо этого диктовать письма Амелии или Мейбл. Яростная тоска всплывает во мне при виде окна. Кэт проводила бесчисленные часы, свернувшись калачиком среди подушек, уткнувшись носом в книгу или смотря на сады, когда она размышляла над соответствующим ответом на письмо.

Вскоре я молюсь. С тех пор, как Кэт появилась в маске в Морине, я молился о чуде, которое позволит ей вернуться на мою сторону.

В гостиной шум. Должно быть, Бертрам прибыл.

– Карета готова, ваше высочество, – он приветствует меня. – Как и дорожные сумки, вы приказали мне упаковать вещи. Я спрятал их под сиденьем.

– Хорошо, – я кладу конверт на стол, адресованный моим родителям. В нем содержится примечание, в котором говорится, что я нахожусь в срочной деловой поездке, в случае если мой отец запаникует и объявит общенациональную охоту. – Давай немедленно уходить. Часовые, скорее всего, будут более осторожными, когда станет темно.

Оставляю экипаж у Генри, где у Томаса две лошади.

– У вас есть моя благодарность, – говорю я, когда качаюсь в седле. – Мы вернемся через неделю, если все пойдет по плану.

– Очень хорошо, ваше высочество, – как любой дисциплинированный дворецкий, Томас не спрашивает, почему я не выехал из дворца. Причина проста: не хочу вызывать подозрений. Очень редко я езжу верхом на лошади, если только не нахожусь в процессии. Мог бы продолжать пользоваться каретой, но на лошади легче и быстрее.

Мы достигаем гостиницы маленькой деревни около полуночи.

– Почему мы не едем на поезде, ваше высочество? – спрашивает Бертрам. Его нос красный от холода, его взгляд усталый. – Это ускорит нас до Энрилта.

– Поезд не работает ночью. Кроме того, у меня нет никакого желания, чтобы нас прослеживали по билету, – хлопаю его по плечу. – Извини, Бертрам. Тем не менее, мы обязательно совершим эту поездку. Если все будет хорошо, Кэт сможет вернуться во дворец.

– Не волнуйтесь, ваше высочество, – усмехается Бертрам. – Я надеялся, что она вернется, и Амелия тоже.

Мы меняем лошадей дважды, прежде чем добираемся до Энрилта рано утром на третий день. Моя рука тянется к нагрудному карману, где находится важное письмо. Именно из-за содержания письма мы совершили это тайное путешествие. Если кто-нибудь, особенно Брэдшоу, узнает, что я делаю, то потеряю всякую надежду вернуть Кэт.

Когда мы добираемся до дома мэра, выпадает снег. Благодарен за то, что мои родители настаивали на том, чтоб я закалялся, хотя вряд ли пойду в армию. Большинство других людей дворянства не могли путешествовать, как я, не простудившись.

Мы спешно шагаем к двери. Несколько ударов по двери и Сьюзен выглядывает. Ее глаза расширяются на секунду, а затем она погружается в глубокий реверанс.

– Ваше высочество! Мы не ожидали, что вы будете здесь сегодня, погода будет… Пожалуйста, заходите внутрь, и я дам вам чашку горячего чая.

Внутри мэр сидит на своем удобном кресле. Он пытается подняться, но я удерживаю его, подняв руку. Ему не нужно кланяться – мы не осудим и у него хромая нога. Мое внимание обращается на человека, сидящего напротив него. У него загорелое лицо, густые брови и толстые руки. Когда он говорит, есть особый акцент страны Морин.

– Принц Ателии, – спотыкается он, делая неуклюжий поклон.

– Жак? – я протягиваю руку. – Спасибо, что совершили это путешествие по морю. Я рад познакомиться. В письме вы упомянули свою личность. Теперь, вы можете доказать нам, кто вы?

Он поднимает левую руку и разворачивает пальцы. На ладони блестит кольцо. Оно идентично тому, которое ношу я, кольцу у Катрионы, а также тому, что Кэт носит на шее.

– Отлично, – я жестом подзываю мэра, Сьюзан и Бертрама. – У нас есть три свидетеля. Вы готовы поклясться, что все, что вы говорите, правда?

Жак поклонился.

– О… конечно, ваше высочество.

– Очень хорошо, – я сажусь и жестом показываю, что всем следует повторить это. – Теперь расскажи мне все, что знаешь.

Глава 26

Кэт

Из всех нас Лэнгли отреагировал первым.

– Э-э-э… – он смотрит на меня, а потом на Катриону. – Леди, могу я узнать, кто вы?

Катриона бросает на меня взгляд, ее выражение лица наполнено шоком… а потом искажается от ненависти.

– Ты сказала мне, что ты… почему ты вернулась?

– Ваше высочество? – Лэнгли смотрит на меня с неуверенностью.

Мое сердце опускается в пятки. Меня накрывает такое же чувство обреченности, как когда я впервые встретила Катриону в доме Бьянки, но на этот раз это еще сильнее. Почему они решили придти именно в этот момент?

Бьянка указывает в меня пальцем и обвиняет:

– Ты – ведьма. Как ты смеешь снова показывать свое лицо в столице?

Лэнгли выглядит смущенным. Элли берет меня за руку и смотрит на Бьянку.

– Не называйте ее так, леди Пемброк.

– Держи язык за зубами, наглая девчонка, – издевается Бьянка. – Ты ничем не отличаешься от нее. Ты можешь иметь титул, но в глубине души ты обычная простолюдинка, пытающаяся притворяться леди.

– Простолюдинка? – Лэнгли хмурится. – Кого вы называете простолюдинкой? Это принцесса Катриона и леди Элли.

Бьянкапрезрительно фыркает.

– Принцесса, действительно! Она снова обманывала тебя? Она просто никто, похожая на мою сестру.

– Но… – Лэнгли явно не понимает, что происходит. – Но она подписала свое имя как Катриона Брэдшоу…

Капец… Все кончено. Мой план, план, который считала блестящим, полностью разрушен. Хуже того, Бьянка и Катриона теперь знают, что я вернулась. И я только что совершила непростительное преступление, используя имя Катрионы.

– Что она сделала? – Бьянка сужает глаза.

– Разве… Ее высочество не намеревалась переписать дом на 102 Лонгборн-стрит леди Элли?

– Как интересно, – в глазах Бьянки зажигаются огоньки злого умысла, и она посылает мне холодную, жестокую улыбку. – Мы можем взглянуть на эти бумаги? И пошлите за человеком из столичной полиции.

– Нет! – Элли плачет. Она стоит передо мной, как будто она может защитить меня от гнева Бьянки. – Пожалуйста, я могу объяснить, нет необходимости привлекать полицию.

Ничего хорошего не может произойти в полиции. Я вырываюсь, но не прохожу и пары шагов, как возле двери меня хватает крепкий охранник. Использу каждое движение каратэ, которое знаю, но его силу невозможно преодолеть. Каждый удар, который попадает в него, лишь заставляет его вздрагивать, но он не ослаблял захват.

– Все окнчено. – Бьянка складывает руки, игнорируя Элли. – Все кончено, ведьма, ты получишь то, что заслуживаешь.

Использование личности другого человека и подделка подписи. Бьянка обвинит меня в этом. Это слишком очевидно, когда Лэнгли получил бумаги. Полицейский, посланный с ближайшей станции, стал особенно недружелюбным, как только Бьянка заявила о моих преступлениях.

– Ну и наглость, – говорит он, посылая мне отвратительный взгляд и доставая пару наручников. – Я не знаю никого, кто бы осмелился выдать себя за принцессу. Не волнуйтесь, леди Пемброк. Она, конечно, будет тщательно наказана.

Дрожь бежит по моему позвоночнику, но я отказываюсь, чтобы они увидели мой страх. Я не храбрая, но последнее, чего хочу, это доставить Бьянке удовольствие от моего страха.

– Остановитесь! – восклицает Элли. – Что вы собираетесь с ней сделать?

Полицейский смотрит на нее, смущенный.

– Мы отвезем ее в участок, мэм. Лицо, совершившее уголовное преступление, как это не может быть отпущен легко.

– Вы говорите, что будете держать ее в полицейском участке, пока не будет вынесен приговор? – когда Элли говорит, ее голос повышается. – Вы не можете этого сделать. Она не осужденная, Вы не можете ее удерживать. Я внесу залог за нее.

– Не смей вмешиваться, – шипит Бьянка. – Если ты воспрепятствуешь свершению правосудия, я разберусь и с тобой, – она понижает голос и что-то говорит Элли, которая становится белой. Может быть, какая-то угроза ее семье?

– Все в порядке, Элли, – быстро говорю я, хотя внутри мне ужасно страшно. Без защитного щита в виде титула принцессы, в совокупности с вынашиваемой Бьянкой ненависти ко мне, я обречена. Дело в том, что я действительно виновна в том, в чем она меня обвиняет. Я подделала подпись Катрионы, не важно, что мой мотив – спасти школу. Если бы только Бьянка и Катриона не появились, мой план увенчался бы успехом. И все же маловероятное произошло.

– Со мной все будет в порядке, – говорю я, хотя моему тону не хватает уверенности. Я беру ее руку и прослеживаю в ее ладони два слова: скажи Эдварду.

Тем не менее, Элли настаивает на том, чтобы сопровождать меня в полицейский участок, несмотря на грязную внешность Бьянки. Но независимо от того, как она пытается помочь мне, она не подходит Бьянке, которая стремится посадить меня в тюрьму. И с Лэнгли в качестве свидетеля, у меня мало причин защищаться. Лучшее, что могу сделать, это убедить их, что это была моя идея, и Элли не имеет к этому никакого отношения. Я уже в грязи, и не могу втянуть ее в этот беспорядок.

– Значит, вы признаете, что сделали? Вы специально притворялись принцессой Катрионой, и подделали ее подпись, пытаясь переписать на себя сто второй дом на Лонгборн-Стрит?

Я вздрагиваю.

– Я не это имела в виду.

– Тогда вы должны оставаться здесь до заседания суда.

Элли задыхается.

– Вы не можете держать ее в тюрьме! Сколько нужно, чтобы отпустить ее?

– Тише, ты, – шипит Бьянка. – Если ты посмеешь вмешаться в правосудие, я обвиню тебя в том, что ты ее сообщница.

Сжимаю кулаки, настраиваясь. Мне лучше подготовиться к худшему. Как только Эдвард приедет, он найдет способ спасти меня. Если буду спорить с Бьянкой, решившей посадить меня в тюрьму, я, скорее всего, сделаю только хуже.

– За преступление, столь серьезное, как ее, предлагаю вам держать ее под стражей до суда, – холодно говорит Бьянка. – Если бы я была судьей, то самое меньшее, что она заслуживает – это хорошая порка и депортирование.

– Конечно, леди Пемброк, – говорит сержант жеманно. Вступив в брак, Бьянка эффектна, как никогда. Вкупе с ее авторитарным отношением, почти каждый в ее присутствии будет подчиняться ее воле. Но не я.

С тех пор, как она узнала, что мы с Эдвардом были в отношениях, Бьянка питает ко мне глубокую ненависть, которая со временем только усилилась. Мое присутствие отравляет ее, она сделает все, чтобы увидеть, как я лишусь власти. Она никогда не станет королевой, но с ее сестрой на троне она могла бы иметь значительное влияние.