Текст книги "Жестокий Лорд (ЛП)"
Автор книги: Айви Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
10
ДЖЕКСОН
Честно говоря, вся эта ситуация кажется какой-то сюрреалистичной. Как и другие парни, я знал, что во всём этом замешана какая-то девушка. Но такого я не ожидал. Я не ожидал, что мы будем соревноваться за то, чтобы лишить её девственности, что она станет нашим питомцем, что тот, кто победит, будет нести ответственность и за неё, и за весь город.
Я точно знаю, что я точно не хочу всей этой гребаной ответственности. Но я не могу не быть заинтригован Афиной.
С самого детства Дин и Кейд были мне как братья. Но это не значит, что я не знал, что они оба засранцы. Мне нравилось наблюдать, как Афина сопротивлялась в старших классах, когда Кейд пытался заставить её отсосать у него, а она отказалась. Было довольно забавно наблюдать, как её стошнило прямо на него, хотя и не так забавно, когда и на меня тоже стошнило. И, честно говоря, её боевой дух был чертовски силен.
Мне наплевать на победу в городе, но меня интересует Афина. Если бы девушка, которую нам подарили, была одной из тех богатых наследниц, я бы сидел сложа руки и жевал попкорн, пока Кейд и Дин дрались бы из-за неё не на жизнь, а на смерть. Но теперь, когда это Афина, я готов наслаждаться тем, как Кейд выходит из-под контроля каждый раз, когда Дин прикасается к ней... и мне самому интересно прикоснуться к ней.
Если есть способ забрать Афину себе, не увлекая за собой весь город и всё то дерьмо, которое с этим связано, я бы с радостью согласился. Срывать её вишенку, пока она царапается и кусается, а я жёстко трахаю её на краю кровати, в душе, на полу, прямо в зад, прежде чем кончу?
Да, мне бы это очень понравилось. У меня волосы встают дыбом при одной мысли об этом.
Я ещё больше заинтересовался, когда она, наконец, вошла в комнату.
Мы все сидим, развалившись на стульях, когда открывается дверь и Джеффри объявляет о ней. Она входит с гордо поднятым подбородком и вызывающим взглядом, и я чувствую, как дёргается мой член. Она явно не собирается сдаваться или, по крайней мере, не без борьбы, и мне это нравится.
Мне также нравится, как она одета: на ней кожаный укороченный топ и обтягивающие джинсы, которые придают её заднице идеальную форму, а также сапоги на высоком каблуке и тёмный макияж. Это образ, который просто кричит…
– Байкерская шлюха. – В голосе Кейда звучит отвращение, когда он встаёт и направляется к ней. Он начинает кружить вокруг неё, как хищник, его пристальный взгляд скользит по её лицу и телу, его верхняя губа скривилась. – Я думаю, в контракте было чётко указано, что касается твоего макияжа. Ты выглядишь как шлюха.
Лично я считаю, что макияж у неё классный. Но я не собираюсь высказывать своё мнение вслух. Я пока не буду вмешиваться в эту борьбу, пока не решу, насколько сильно я хочу в ней участвовать.
Кейд сжимает её попку в обтягивающих джинсах, и, к чести Афины, она не вздрагивает. Она остаётся неподвижной, позволяя ему описывать круги вокруг себя, пока он не останавливается перед ней, снова окидывая её взглядом.
– Ты осознаешь, в какой ситуации находишься? – Рявкает он резким, почти сердитым голосом.
– Да.
Я впервые за долгое время слышу голос Афины, и я удивлён тем, насколько мне нравится, как он звучит. Голос у неё чёткий, почти музыкальный, но она говорит ровным голосом.
– Ты понимаешь ситуацию и чего от тебя ожидают?
– Думаю, да, – осторожно отвечает она. А затем искоса смотрит на Кейда с лёгким вызовом в голосе. – Но мне это не нравится.
Кейд холодно улыбается ей.
– Видишь ли, в чем дело, Афина. Мне похуй, что тебе нравится, а что нет. Ты пешка. Питомец. Наш питомец. И именно так обстоят дела сейчас.
Она ничего не говорит, глядя прямо перед собой. Я не могу не восхищаться её сообразительностью. Многие девушки сейчас либо заискивали бы перед Кейдом, либо перед нами, пытаясь заслужить наше расположение и посмотреть, что они могли бы извлечь из этой ситуации для себя, либо рыдали бы и умоляли, в зависимости от того, что они чувствовали по поводу всего этого. Афина не делает ни того, ни другого. Она не умоляет нас передумать, вероятно потому, что знает, что быстрее замёрзнет ад, прежде чем это произойдёт, но она также не притворяется, что ей это нравится.
У неё есть смелость, и я должен уважать её за это.
– Всё, что имеет значение, – продолжает Кейд, заходя ей за спину, – это то, что нам нравится. – Он улыбается, и я знаю, что она не видит выражения его лица, что, вероятно, к лучшему. Она, вероятно, была бы напугана ещё больше, чем сейчас, если бы могла. – И, – говорит он, снова обхватывая её за задницу. – Не знаю, как насчёт двух других, но я недостаточно тебя видел, чтобы понять, нравится ли мне это.
Она, должно быть, знает, что за этим последует. Кейд не очень-то деликатничает. Но она не шевелит ни единым мускулом. Бесстрастное выражение её лица не меняется, даже когда Кейд расстёгивает молнию на спине её укороченного топа, а затем сбрасывает его с плеч. Она опускает руки вдоль тела, и бретельки сползают вниз, пока топ не оказывается на коврике у её ног.
– Снимай сапоги сама, – приказывает он. – Я не собираюсь ради тебя опускаться на грёбаный пол.
Афина подчиняется. Она не ведёт себя так, будто ей это нравится или не нравится, и я понимаю, что на данный момент это будет её стратегией. Она не собирается вести себя так, будто хочет этого, но и не собирается доставлять нам удовольствие мольбами и слезами.
Умная девочка.
Она просто будет чертовски раздражать нас своей невосприимчивостью и посмотрим, как долго ей это будет сходить с рук.
Со мной, наверное, всегда, потому что прошло уже много времени с тех пор, как я чего-то хотел настолько сильно, чтобы по-настоящему стремиться к этому. С Дином, может быть, ещё какое-то время. Его волнует не столько то, как она к этому относится, сколько просто победа. Если это означает, что она будет лежать там, как холодная рыба, пока он будет жевать её вишенку, то ему, вероятно, будет всё равно.
Но Кейд? Она играет с Кейдом в опасную игру. Он не просто хочет победить. Он хочет её. И он хочет, чтобы она плакала. Выпрашивала. Умоляла либо о его члене, либо о пощаде, а он планирует дать ей только одно из них. Чем дольше она сдерживается и не даёт ему удовлетворения в виде каких-либо эмоций, тем больше он злится.
И тем хуже это будет для неё.
Афина стоит на ковре босиком, и Кейд, не двигаясь, расстёгивает её джинсы. Он стягивает их с её бёдер, обнажая черные кружевные трусики, которые на ней надеты, и я чувствую, как мой член дёргается при виде этого зрелища.
Афина как раз в моём вкусе. Среднего роста, в отличной физической форме, даже немного мускулистая. Очевидно, она занимается в тренажёрном зале. Бледная, темноволосая, темноглазая, она словно создана для меня на заказ. Она крутая, бескомпромиссная девушка, и это только добавляет ей привлекательности. Мне нравятся девушки с острым ртом и некоторой дерзостью, девушки, которые не позволяют всему миру трахать себя в задницу без седла. Насколько я могу судить, в Афине есть всё это.
Она мне нравилась ещё в старших классах. Но тогда у меня была другая девушка. И с тех пор у меня не было другой.
Конечно, это будет не Афина. Но она чертовски соблазнительна, это точно.
Кейд тянется к бретельке лифчика, и я замечаю первый проблеск эмоций в её глазах. Кейд, слава богу, этого не видит, но это укол страха. Я вижу, как она борется с желанием воспротивиться, сказать ему «нет». Она не хочет, чтобы её раздевали догола на глазах у всех в комнате, черт возьми, я не знаю ни одной девушки, которая бы согласилась. Я уверен, что среди них есть такие, но я никогда их не встречал.
– Кейд...Нет – я начинаю говорить ему, что он заходит слишком далеко, но Дин перехватывает мой взгляд и решительно качает головой, и я откидываюсь на спинку стула. Я знаю, что Дин пытается мне сказать, хотя ему и не нужно было этого говорить, перед концом всего этого с Афиной может случиться гораздо худшее, чем то, что её просто разденут у нас на глазах. И в любом случае, мы все, скорее всего, увидим её обнажённой в тот или иной момент нашего стремления лишить её девственности – если, конечно, я решу принять в этом участие. Мне придётся, по крайней мере, сделать вид, что я пытаюсь. Так что это мягкое наказание.
Если я и собираюсь когда-нибудь бороться за то, чтобы с ней что-то не случилось, то только тогда, когда это будет что-то действительно плохое. Я не могу раскрыть эту карту слишком рано. Если я стану её рыцарем на белом коне, для нас обоих это обернётся адом.
Не то чтобы я собирался стать таким для неё.
Нет. Ни за что.
Лифчик падает на пол, и мы впервые видим обнажённую грудь Афины. Мой член дёргается в джинсах, наполовину вставший и быстро приближающийся к тому месту, где в боксерах для него уже не хватает места. Я чувствую, как головка начинает выскальзывать, трётся о мою ширинку, желая сбежать. Я блядь хочу её.
У неё полная грудь, но не слишком большая, такие груди я мог бы взять целой пригоршней, но немного осталось бы, чтобы вывалиться наружу. Может быть, чашечка С-образной формы. У неё соски идеального размера, нежно-розовые, и они быстро твердеют в комнате с кондиционером. Когда я вижу их такими, напряженными и торчащими, у меня возникает внезапное желание прижаться к ней ртом, покусать и полизать этот твёрдый сосок и посмотреть, будет ли она такой же стойкой.
И в этот момент я становлюсь чертовски твёрдым, как скала.
Кейд, не теряя времени, снимает с неё трусики и отступает на шаг, чтобы хорошенько всё рассмотреть.
– Повернись, – коротко говорит он, крутя пальцем. – Давай хорошенько всё это рассмотрим.
Я не могу не обратить внимания на то, как двое других реагируют на неё. Мои соперники, если я захочу её. У Кейда выпуклая передняя часть, но я знаю, что он больше всего радуется своей силе, когда Афина молча медленно поворачивается кругом, выражение её лица по-прежнему ничего не выражает. Она чертовски великолепна, с дерзкой попкой, которая выглядит так, будто она приседает, упругими бёдрами и узкой талией, и…
Её киска небрита, как мне обычно не нравится, но даже при виде тугих черных завитков, которые покрывают пространство между её ног, у меня невольно текут слюнки. Я не могу не задаться вопросом, лизали ли её когда-нибудь, девственница ли она во всех отношениях или просто не знакома с членом.
Я чертовски люблю лизать киску. И я бы с удовольствием послушал, как кричит Афина, когда я буду её облизывать.
Дин явно тоже возбуждён, но у него надменное выражение лица, как будто он рассматривает какое-то грёбаное произведение искусства на аукционе недвижимости. Какое-то дерьмо, которым он хочет обладать, но не испытывает по этому поводу никаких эмоций. Думаю, всё, что нужно, – это титул, чтобы заставить парня вести себя как правящий лорд каждое грёбаное мгновение дня.
Я вижу, как он переводит взгляд на Кейда, и могу сказать, что между ними будет настоящее соревнование.
Между парнем, который хочет обладать ею, и тем, кто хочет сломать её.
Афина перестаёт поворачиваться и смотрит на нас троих.
– Вы довольны, милорды? – В её голосе звучит сарказм, и я с трудом сдерживаю улыбку. Черт возьми, это будет забавное зрелище.
Кейд мгновенно оказывается рядом с ней, её волосы обвиваются вокруг его руки, когда он отводит её голову назад.
– Ты узнаешь, для чего нужен этот рот, – шипит он ей на ухо, достаточно громко, чтобы все мы могли расслышать. – Я мог бы заставить тебя отсосать у меня прямо здесь, на глазах у двух других. Ты этого хочешь? Я мог бы заставить тебя намазать лицо моей спермой в твой первый день занятий. Ты этого хочешь?
Афина с трудом сглатывает. Я вижу на её лице борьбу, желание бросить ему вызов, смешанное с очень сильным желанием, чтобы с ней этого не случилось.
– Нет, – наконец произносит она.
– Нет, что? – Огрызается Кейд. Он придвигается к ней ближе, прижимаясь своим стояком к её заднице. – Поторопись, малышка Сейнт, пока ты не оказалась на коленях. И на этот раз тебя не стошнит. Я просто заставлю тебя проглотить это вместе с моей спермой.
– Нет, сэр, – шепчет она.
– Громче!
На этот раз говорит Дин.
– Кейд, как бы это ни было весело, мы не можем опоздать на урок.
Кейд так быстро отпускает её волосы, что она спотыкается и чуть не падает.
– Иди наверх и оденься во что-нибудь подходящее. И смой это безобразие со своего лица.
– Мне нравится, как она одета, – перебиваю я. – И её макияж.
Лицо Кейда вспыхивает от ярости.
– Неужели все, блядь, собираются спорить со мной этим утром?
Я пожимаю плечами.
– Я уверен, что нам всем позволено высказываться, если мы довольны внешним видом нашего питомца. Нас здесь трое, и у нас разные вкусы. И сегодня она подходит под мой вкус. Так что я предлагаю ей остаться так, и давайте, черт возьми, отправимся на занятия.
Афина смотрит на меня, и я вижу удивление на её лице, которое она не успевает скрыть. Она не ожидала, что кто-то вступится за неё.
Не надейся, малышка. Я не собираюсь превращать это в привычку.
Афина натягивает свою одежду и, когда Дин и Кейд направляются к двери, бросает на меня благодарный взгляд.
– Спасибо, – одними губами произносит она.
Я пожимаю плечами.
– Как ты доберёшься до класса? – Спрашиваю я, окидывая её взглядом ровно настолько, чтобы она поняла, что я не собираюсь проявлять альтруизм в этом вопросе. Я так же заинтересован в том, чтобы трахнуть её, как и любой другой парень.
Я просто не такой жестокий, как двое других.
– Я собиралась прогуляться. – Голос Афины снова стал ровным, лицо нарочито бесстрастным.
– В этих сапогах? Не-а. – Я улыбаюсь ей, подмигивая. – Да ладно. Давай, ты можешь прокатиться на моем байке.
11
АФИНА
У меня кружится голова, когда я выхожу вслед за Джексоном. Прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как я познакомилась со своими новыми «владельцами», а меня уже раздели догола, разглядывали и угрожали. Я пыталась использовать это время, чтобы разобраться с парнями и понять, кто они такие сейчас, а не те, кого я знала в старшей школе. И всё же это было непросто…Кейд вот так раздел меня, а двое других смотрели на меня голодными волками.
Джексон, однако, смотрел на меня не так, как Дин и Кейд. Я просто в ужасе от Кейда. Кажется, он ненавидит меня, как будто на самом деле хочет причинить мне боль. Я не совсем уверена, что он вообще не имеет отношения к тому, что я здесь. С другой стороны, Дин смотрел на меня так, словно я была чем-то ему обязана, как будто он просто терпел двух других, пока не потребует то, что ему принадлежит.
Высокомерие Дина буквально сочилось из каждой его поры. Не знаю, что мне не нравилось больше, отношение Дина или Кейда. Но Джексон, похоже, не испытывает ко мне ненависти и не считает, что я должна принадлежать ему. Он хочет меня, это точно. Я видела, какой у него был стояк под джинсами. Но он смотрел на меня иначе, чем те двое. Я определенно не собираюсь доверять ему... но я и не боюсь его так сильно.
Он, возможно, самый близкий человек, который у меня есть, как союзник в этом доме, что, честно говоря, чертовски пугает.
Тем не менее, его мотоцикл великолепен, даже лучше, и это о чем-то говорит, потому что, если бы обстоятельства были другими, и я действительно собиралась выбрать одного из этих придурков, я бы выбрала Джексона. Не только потому, что он мне близок по стилю – чёрные джинсы и байкерские ботинки, джинсовая куртка на пуговицах и кожаная мотоциклетная куртка, но и потому, что он похож на меня внешне. Его тёмные волосы, длинные на макушке и подстриженные по бокам, эти почти чёрные глаза, точёная челюсть с лёгкой щетиной – всё это как раз то, что я бы описала как тип мужчины, которого мне действительно хотелось бы трахнуть.
Жаль, что он участвует в этом дерьме. Я ни за что на свете не уступлю мужчине или, что ещё хуже, не захочу мужчину, который согласился бы стать частью того, чтобы владеть мной. Это немного разочаровывает, потому что, несмотря на то, что они все очень-очень крутые, Джексон, черт возьми, очень крут.
И его мотоцикл, матово-черный Triumph Bonneville, тоже достоин восхищения.
Он высаживает меня перед главным зданием кампуса, куда я должна пойти, чтобы записаться на занятия.
– Удачи, – говорит он с ухмылкой. – Не опаздывай после школы. Папочка Сент-Винсент и папочка Блэкмур разозлятся, если ты это сделаешь.
Я вздрагиваю.
– Пожалуйста, не называй их так, – говорю я, прежде чем успеваю остановиться, а затем вздрагиваю, надеясь, что он не разозлится на меня за то, что я говорю без разрешения. Несмотря на то, что существует подробный контракт, я точно не знаю, каковы правила. У меня такое чувство, что Джексон будет более снисходительным, чем остальные.
Он смеётся, и это звучит искренне.
– Ну ладно. Кейд и Дин будут в бешенстве. И ты определенно не хочешь, чтобы Кейд злился на тебя.
Это уж точно.
– Спасибо, что подвёз, – быстро говорю я, хватая свою сумку с книгами. – Я не опоздаю.
– Конечно. – Джексон откидывается на спинку сиденья. Затем он уезжает, мотоцикл с рёвом отъезжает, оставляя за собой запах выхлопных газов.
От этого у меня слегка сжимается грудь. Я выросла среди мужчин, от которых всегда так пахло: запах пота, масла и смазочной смеси держался за ними ещё долго после того, как они принимали душ и переодевались. Я не думала, что когда-нибудь расстанусь с этим. Честно говоря, я думала, что в итоге буду встречаться с одним из их сыновей и выйду замуж за члена клуба. Я была бы «старушкой», как моя мама, и сидела бы на заднем сиденье «Харлея» какого-нибудь крутого парня, пока у меня не родились бы дети, а у него не вырос бы пивной живот, и мы не состарились бы вместе, если бы он не умер во время пробежки, как некоторые парни.
Моя жизнь приняла совсем другой оборот.
Следующий час уходит на регистрацию на занятия. Здесь нет такой неловкой встречи с деканом, как в мой первый день в академии. Хотя мой консультант, похоже, совершенно не понимает, как я могла поступить в Блэкмурский университет, не имея ни малейшего представления о том, какие занятия я хотела бы здесь посещать и какой будет моя специальность. Я не могу точно сказать ей, что я этого не планировала, что я даже не подавала заявления, и что изначально моим планом было поступить в государственный университет и просто какое-то время посещать курсы общего образования, пока я не пойму, что, черт возьми, я хочу делать со своей жизнью.
Никто просто так не попадает в Блэкмурский университет.
Но потом она открывает моё досье и видит, где я живу. И выражение её лица меняется.
– О, – произносит она, и её тон становится очень странным. Я не могу сказать, что это – отвращение или сочувствие в её голосе, но мне не особенно интересно выяснять, что именно. Я просто знаю, что эта встреча стала ещё более неловкой. – На самом деле, ты можешь выбрать всё, что захочешь. Просто выбери какую-нибудь специальность. В конце концов, не имеет значения, с чем ты закончишь учёбу. – Она пожимает плечами, закрывая мой файл. – Ты любишь читать?
– Эм... да?
– Хорошо. Значит английский и английская литература. – Она на мгновение отвлекается от работы на компьютере, а я смотрю на неё, слегка ошарашенная, и пытаюсь осмыслить то, что она только что сказала.
В конце концов, это не имеет значения. Почему? Потому что я навсегда останусь питомцем Блэкмуров, и у меня никогда больше не будет собственной жизни, кроме этой?
Эта мысль настолько ужасна, что я чувствую, как мой желудок сжимается, где-то глубоко в животе образуется ледяной комок. Я не позволю этому случиться, думаю я про себя. Я не собираюсь провести остаток своей жизни, прислуживая одному из этих придурков. Я собираюсь освободиться от этого, чего бы это ни стоило.
Даже если придётся смириться с этим на какое-то время.
Консультант встаёт, подходит к принтеру, а затем возвращается, протягивая мне расписание занятий и карту.
– Вот, пожалуйста. Твоё первое занятие начинается через пятнадцать минут, так что тебе лучше поторопиться. И удачи, – добавляет она, мельком взглянув на меня, прежде чем вернуться к своему компьютеру.
***
Я немного теряюсь, пытаясь найти свой первый урок, английский 1101, но не настолько, чтобы не успеть вовремя, когда профессор готовится начать. Это означает, что единственные места, которые я могу найти, находятся ближе к переднему ряду, но я просто беру свободное, опускаюсь на стул и достаю из сумки блокнот. Мой консультант, похоже, считал, что мне не нужно обращать на это особого внимания, что в конечном итоге всё это не будет иметь значения, но я не собираюсь прислушиваться к этому совету.
Я собираюсь позаботиться о том, чтобы, когда я выберусь отсюда, у меня было хоть что-то из этой хреновой ситуации.
Когда я открываю тетрадь, то понимаю, что все взгляды, кроме профессоров, устремлены на меня. Наверное, это из-за моего нелепого наряда, думаю я, ещё сильнее съезжая на стуле. Я определенно единственная студентка здесь, одетая в обтягивающие джинсы и кожу. Большинство из них все ещё одеты в пижамы или штаны для йоги. И на лицах девушек определенно нет ни капли косметики. Я выгляжу, как чёртова артистка из интермедии.
Но тут ко мне подсаживается худенькая блондинка, её глаза расширяются от благоговения, и она наклоняется ближе.
– Тебе так повезло, что ты принадлежите Принцу, – шепчет она достаточно тихо, чтобы профессор её не услышал, и я смотрю на неё в полном замешательстве.
– Принцу?
Девушка смотрит на меня как на полную идиотку.
– Кейду? Сент-Винсенту? Ты принадлежишь ему? – Она закатывает глаза. – Не притворяйся смущённой. Все знают, что ты его.
– Я ему не принадлежу. – Я прищуриваюсь. – В любом случае, в доме трое парней. Я никому из них не принадлежу. – Контракт предполагает обратное, мрачно думаю я. Но я не собираюсь этого говорить. Я и так уже достаточно ошарашена тем, что эта девушка и, по-видимому, многие другие, что-то знают об этом.
– Ты питомец Блэкмурского дома. Так что, я думаю, ты принадлежишь им всем, но мы все знаем, что Кейд – главный в доме. У каждого, кто учился в Блэкмурской средней школе, есть истории о нем, – она драматично вздыхает. – Тебе так повезло, – повторяет она. – Я имею в виду, все слышали слухи о том, что происходит с девушками, которых выбирают в качестве питомцев, но я бы позволила этим парням делать со мной всё, что угодно, если бы это означало принадлежать им. Особенно Кейду.
Я не могу держать рот на замке. Я была готова справиться с тем, что должно было произойти в доме, насколько это вообще было возможно, во всяком случае, но я не была готова иметь дело с такими идиотками, как эта девушка, которая подходит ко мне и на самом деле чертовски ревнует меня. Завидует тому факту, что я питомец, и что я, по сути, рабыня. Это настолько пиздануто, что я даже не могу с этим смириться или придумать ответ, который не:
– Уверяю тебя, они не так хороши, как кажется, – огрызаюсь я на неё. – А теперь, могу я уделить внимание профессору? На самом деле я здесь для того, чтобы учиться.
При этих словах у неё буквально отвисает челюсть. Я собираюсь услужливо сказать ей, что она похожа на рыбу, когда слышу, как кто-то прочищает горло позади меня. Девушка тихо ахает, и все её поведение меняется. Смягчается. Она откидывает волосы назад, слегка улыбаясь, и ещё до того, как оглянуться, я понимаю, что это, должно быть, один из трёх идиотов-наследников.
Я просто надеюсь, что это не Кейд.
Когда я оглядываюсь через плечо, я вижу, что это не так. Это Дин, и, хотя я не могу понять выражение его лица, я знаю, что он услышал всё, что я только что сказала.
И я не думаю, что он рад этому.
Вот тебе и внимание к лекции. У меня всё время сводит желудок, и я едва могу сосредоточиться на том, что говорит профессор, потому что всё время чувствую, как взгляд Дина прожигает мне спину. Как только урок заканчивается, я хватаю свой рюкзак, пробираюсь по проходу и выбегаю в коридор. Я спешу прямиком в дамскую комнату, пока Дин не догнал меня, думая, что, по крайней мере, там я буду в безопасности от общения с ним на данный момент. Может быть, он остынет до того, как я вернусь домой сегодня вечером.
Я открываю кран и брызгаю холодной водой на пылающие щёки, стараясь не намочить макияж на глазах. Не прошло и половины первого дня, а я уже, вероятно, в беде.
Я никогда не умела держаться подальше от неприятностей. Так что же мне теперь делать?
Дверь распахивается, и я поднимаю взгляд, ожидая, что это какая-нибудь другая девушка или целая компания. Но, к моему ужасу, вместо неё входит Дин.
Он небрежно придвигает стул к двери, подставляя его под ручку, чтобы её было почти невозможно открыть.
– Тебе нельзя здесь находиться, – выпаливаю я. – Это дамская комната. Тебе нельзя…
Дин фыркает, смеясь и качая головой.
– О, маленькая Афина. Очень скоро ты узнаешь, что нам, троим наследникам, позволено делать всё, что нам, блядь, заблагорассудится.
Я пристально смотрю на него. Какое грёбаное высокомерие! Он, безусловно, красив, одет в джинсы и темно-серую футболку с накинутой поверх коричневой кожаной курткой, у него темно-каштановые волосы и ледяные голубые глаза, но он такой высокомерный, что это бросается в глаза. Он смотрит на меня сверху вниз, как будто я для него никто, как будто я принадлежу ему и, полагаю, в каком-то смысле так оно и есть.
– Тебе нужно уйти, – говорю я, прежде чем успеваю остановиться, вздёргивая подбородок. – Мне всё равно, кто ты. Тебе нельзя здесь находиться.
Дин усмехается, делая шаг ближе ко мне. Я отступаю, но он продолжает наступать, оттесняя меня всё дальше и дальше, пока внезапно я не упираюсь в холодную каменную стену. Холодок от этого проникает по моей обнажённой коже под укороченным топом и проникает в кровь, замораживая меня изнутри, когда я смотрю на Дина, нависшего надо мной.
Я в гораздо более глубоком дерьме, чем думала.
– У тебя красивый рот, – говорит Дин, и его губы растягиваются в холодной улыбке, когда он берет меня за подбородок. Я пытаюсь отдёрнуть лицо, но он сжимает меня ещё крепче, так что я не могу отвести от него взгляд. – Кейд предупреждал тебя об этом сегодня утром. Тогда у него не было времени преподать тебе урок, но, думаю, сейчас у меня есть время.
– Я... – я пытаюсь что-то сказать, но он сжимает меня крепче, обрывая мой ответ.
– Сегодня утром ты нахамила Кейду, – говорит он твёрдым голосом. – Ты плохо отзывалась о нас с той девушкой. А теперь отвечаешь мне тем же. Я думаю, тебе пора узнать, как лучше использовать свой острый язык.
Он тянет меня за подбородок, открывая рот.
– Красивые губки, – задумчиво произносит он. – Но готов поспорить, ты никогда в жизни не делала минет, не так ли? У тебя такой вид, будто тебя пугает сама мысль об этом. Я вижу, что ты пытаешься это скрыть, но я разбираюсь в людях лучше, чем Кейд. Даже лучше, чем Джексон. Скоро ты поймёшь, что от меня мало что можно скрыть, – смеётся Дин. —Ты, наверное, даже не знаешь, как это делается, – насмешливо говорит он.
Я не могу ответить, но даже если бы и могла, у меня нет слов. Моё сердце колотится в груди, как испуганный кролик, и я вжимаюсь в стену, не зная, что будет дальше, надеясь, что это не то, о чем я думаю.
Но это определенно так.
– Встань на колени, Афина, – небрежно говорит Дин, отпуская мой подбородок. – Сейчас же.
Я качаю головой, слегка двигая челюстью, когда он отпустил её. Я знаю, что завтра всё будет болеть, но я беспокоюсь не об этом. Я беспокоюсь о том, что произойдёт, когда Дин узнает, что я на самом деле, не знаю, что и как делать.
Он расстёгивает свой ремень, и звук скользящей кожи я запомню на всю оставшуюся жизнь. Когда ремень расстёгивается, Дин расстёгивает молнию, и в считанные секунды его твёрдый член оказывается у него в руке отработанным движением, он сжимает его у основания, а красная, налитая головка смотрит прямо на меня.
Он чертовски огромен. Я никогда раньше не видела член так близко, но я смотрела порно. Он мог бы быть порнозвездой. Он длинный, и, может быть, есть парни потолще, но он всё равно достаточно крупный, чтобы я поняла, что мне придётся приложить немало усилий, чтобы взять его в рот. Моё сердце подскакивает к горлу, и я чувствую, как страх ползёт по моей коже, подавляя здравый смысл.
– Нет… – Я качаю головой. – Нет. Я не могу. Пожалуйста, Дин... – Я ненавижу себя в ту минуту, когда эта просьба слетает с моих губ. Я сказала себе, что не собираюсь умолять, не собираюсь доставлять им удовольствие. И все же, когда я наблюдаю за тем, как на кончике его члена проступает сперма, и понимаю, что сейчас произойдёт, я ничего не могу с собой поделать.
Это слишком много, слишком быстро.
– Я узнала о том, что происходит, только сегодня утром. Дай мне немного времени... – Я резко замолкаю, когда лицо Дина каменеет, и я в оцепенении понимаю, что напрасно выставляю себя дурой. Его не переубедишь.
Никого из них, и возможно, даже Джексона, если он решит поступить со мной по-своему. И я ничего не могу с этим поделать.
Дин поглаживает себя один раз, медленно, проводя ладонью по головке и собирая там немного жидкости, размазывая её по стволу, чтобы кожа стала упругой и блестящей. Он втягивает воздух сквозь зубы, его бёдра слегка подаются вперёд, и я могу сказать, что он наслаждается этим.
И где-то в глубине души я чувствую покалывание. Оно скрыто страхом, шоком и неприязнью ко всему, что представляет собой Дин и другие парни, но я чувствую тепло между ног, когда вижу его толстый, твёрдый член вблизи. Твёрдый и истекающий предварительной спермой, для меня. Он хочет меня. Я вижу желание в каждом сантиметре его тела, его тело напрягается, чтобы сохранить контроль над ситуацией, а не просто схватить меня и закружить, вгоняя себя в меня. Он мог бы, если бы захотел, я это знаю. Он сильнее меня. Он мог бы спустить мои джинсы до лодыжек и в считанные секунды засунуть свой член внутрь меня.
Так почему же он этого не делает? Почему бы ему просто не трахнуть меня и не покончить с этим.
Потому что он не хочет заканчивать с этим, идиотка. Речь идёт о власти. А не о том, чтобы трахнуть тебя.
Дин снова поглаживает себя, долго и медленно, его губы сжаты, когда он смотрит на меня сверху вниз.
– Помни о контракте, Афина, – говорит он, его голос убийственно тих и хрипл от возбуждения. – Ты помнишь, что произойдёт, если ты его нарушишь?
Медленно, как будто он змея, которая может укусить, я киваю.
– Хорошо, – удовлетворённо произносит он. – Тогда встань на колени.
У меня нет выбора. Я знаю это. И так медленно, сдерживая слёзы безнадёжности, я опускаюсь на колени на кафель перед ним.
Его член прямо перед моим лицом. Вблизи он кажется ещё больше. Я чувствую его запах, его тёплую, мускусную мужественность. Я была слишком пьяна, чтобы что-то замечать в присутствии Кейда. На следующий день я почти ничего не помнила. Но теперь я могу впитать всё это. Выпуклые пульсирующие вены на верхушке, головка, которая темнее и краснее, чем остальная часть ствола, жидкость на кончике, стекающая вниз, когда Дин крепко прижимается к моему лицу.
