Текст книги "Жестокий Лорд (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Это дедовщина, не более того. Какой-то странный тест, чтобы определить, кого Кейд впустит в драгоценное братство. Я бы рассмеялась, если бы могла, если бы у меня во рту не было скомканных трусиков, но внутри я задыхаюсь от этого. Всё это нелепо. Фантазии о власти мальчика, а не мужчины.

Но у парня достаточно силы, чтобы сломить меня, если он захочет. И я думаю, что у него это получится.

– Испытание заключается в следующем, – продолжает Кейд. – Когда я дам команду, вы все начнёте получать удовольствие от созерцания красотки Афины. Но есть одна загвоздка, – добавляет он, когда новички смотрят на него широко раскрытыми глазами. Я уверена, это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой для них. Подрочить на симпатичную девушку и попасть в самое желанное студенческое братство?

В любом случае, это просто награда за то, что они делают три раза в день.

– Загвоздка в том, – Кейд театрально растягивает слова, его взгляд скользит по новичкам и их нетерпеливым, ожидающим стоякам. – Вы не можете кончить, пока я не скажу. Любой из вас, кто кончит до получения разрешения, будет автоматически дисквалифицирован. Начав, вы не сможете остановиться. Если ваша рука оторвётся от члена более чем на три секунды, вы будете дисквалифицированы. Понятно?

Все новички дружно кивают.

– Я спросил, понятно?! – Гремит Кейд.

– Да, сэр! – Они все выкрикивают это так громко и нетерпеливо, как только могут, и я вздрагиваю от шума.

– Они учатся быстрее, чем ты, – бормочет Кейд. – А теперь стой здесь, как послушный питомец, и жди моих дальнейших указаний.

Как будто у меня есть выбор.

– Кейд... – снова пытается вмешаться Джексон, но Дин сильно толкает его локтем, наклоняясь, чтобы прошептать что-то ему на ухо. После этого Джексон смотрит на меня один раз, мрачно сжав челюсти, а затем отворачивается от всего этого зрелища.

– Новички! По моему сигналу, приготовиться… вперёд!

При любых других обстоятельствах это было бы чертовски весело. Компания чуваков, вероятно, все или почти все гетеросексуалы, голые и дрожащие в подвале, потому что трое богатеньких ребятишек приказали им это сделать, сгорбились над своими стояками и смотрят на меня дикими, нетерпеливыми глазами.

Это те парни, которые однажды займутся бизнесом, ошеломлённо думаю я, наблюдая, как они начинают надрачивать себе, их взгляды скользят по мне, впитывая каждую частичку моего обнажённого тела, обнажённого для их удовольствия, чтобы проверить силу их решимости. Парень, который управляет банком, или конторой по продаже недвижимости, или хедж-фондом, будет одним из тех парней, которые сидели в подвале и дрочили на меня. Это настолько нелепо, что я бы покатилась со смеху, если бы не была связана и объектом страстного желания пятидесяти студентов колледжа.

Это просто чертовски страшно. Они все смотрят на меня так, словно хотят наброситься на меня разом, разорвать на части в безумном порыве, чтобы добраться до одной из моих дырочек. Впервые я благодарна Кейду за его собственнические замашки, благодарна Дину за его снобистское высокомерие и немой протест Джексона против всего этого, потому что они – всё, что стоит между мной и этой судьбой. Тот факт, что я принадлежу им, спасает меня от того, чтобы стать добычей этих парней, которые совершенно не понимают, как должны вести себя люди теперь, когда вся кровь прилила к их членам.

Некоторые из них были обречены с самого начала. Вероятно, они девственники, никогда раньше не были так близко к обнажённой женщине, потому что они кончают в считанные секунды, стонут, глядя на меня, а их сперма стекает на каменный пол.

– Вон, – говорит Кейд, и Джексон открывает дверь. Он выглядит довольным, что они уходят.

Я оцепенело наблюдаю за всем этим, словно находясь вне тела, за тем, как некоторые парни замедляют шаг, чтобы продержаться дольше, некоторые пытаются отвести взгляд, только чтобы Кейд крикнул: «Смотрите на Афину!» и несколько раз останавливаются на эти драгоценные секунды, прежде чем вернуть руки на место, на набухшие, каменные члены. Один парень не успевает схватить свой член достаточно быстро, ствол подпрыгивает вверх-вниз, пытаясь запрыгнуть обратно в его руку, и Кейд кричит ему, чтобы он выходил. Он теряет самообладание, когда тянется за своим нижним бельём, сперма стекает с его члена в самом печальном оргазме, который я когда-либо видела, а он смотрит на меня, как потерявшийся щенок.

Кажется, это длится вечно. Некоторые парни просто сдаются, расширяют свои позы и дрочат жёстко и быстро, решив, наверное, получить удовольствие, если они знают, что проиграют. Один из них, стоящий впереди, чуть не задевает меня своим грузом, и я отшатываюсь, умоляюще глядя на Кейда.

– Не забрызгай своей грязной спермой моего питомца, – шипит Кейд. – Убирайся нахуй. И это касается всех вас! Если вы возьмёте что-то из того, что принадлежит нам, я позабочусь о том, чтобы вы провалили все грёбаные экзамены, которые когда-либо проходили.

В конце концов, осталось около двадцати парней. Они все вспотели, несмотря на холод, их руки с ледяной скоростью скользят по членам, которые, должно быть, уже болят, но мне их совсем не жаль. В комнате пахнет потом, спермой и тёплой мужской кожей. Несмотря ни на что, несмотря на то, как я устала, как мне странно и страшно, я чувствую это томительное тепло между ног, как будто запах мужественности и тестостерона в воздухе заставляет моё тело реагировать вопреки самой себе.

– Вы можете сделать перерыв, джентльмены, – говорит Кейд, и почти в унисон их руки отрываются от своих членов, вздох облегчения проносится по комнате. Они все выглядят болезненно возбуждёнными, члены подпрыгивают вверх и вниз, когда Кейд приказывает им выстроиться в одну линию.

– Вы перешли ко второму этапу. Поздравляю. – Кейд поворачивается ко мне. – Афина, сядь на стол.

Я слишком устала, чтобы бороться. Всплеск адреналина в моем организме, произошедший ранее, обессилил меня. Поэтому я просто забираюсь на стол со связанными руками и немного отодвигаюсь назад, чтобы по-настоящему сесть.

– Очень хорошо. – Кейд улыбается мне. – Теперь раздвинь ноги как можно шире.

Я делаю, как он просит. Дин обходит стол и становится с другой стороны, и я вижу, как Джексон следует за ним, останавливаясь позади меня.

Каждый из новичков издаёт стон, когда я широко раздвигаю ноги, открывая им свою киску. Я чувствую, как меня заливает горячая краска смущения, согревая кожу, когда их взгляды устремляются мне между ног, пожирая взглядом меня, вот так раздвинутую. Я знаю, что они могут видеть всё – мой клитор, мой вход, возможно, даже мою задницу

Один парень издаёт ещё один, более глубокий стон, когда начинает кончать, не убирая рук со своего члена. Он дёргается, вываливаясь на пол, и он краснеет, его следующий стон – это стон разочарования.

– Черт, – бормочет он.

– Уходи. – Кейд качает головой. – Убирайся!

– Сейчас вы начнёте сначала, – говорит Кейд. – И вам всё равно нельзя кончать. – Он кладёт руку мне на одно бедро, а рука Дина ложится на другое, удерживая меня открытой, пока новички снова сжимают свои члены в кулаках.

– Начинайте.

Я прижимаюсь к столу, стараясь не обращать внимания на то, как руки Кейда и Дина скользят вверх по моим бёдрам, приближаясь в опасной близости к моей киске. Новички снова начинают гладить себя, и ещё двое парней выходят из себя. Они все, должно быть, близки к краю, со всех них на пол капает сперма, и я наблюдаю, как круг сужается до двенадцати парней, остальные крадутся прочь, держа боксеры в руках, а их члены поникают.

– Стоп! – Кричит Кейд, и вновь оставшиеся новички остаются стоять, уперев руки в бока, наблюдая за Кейдом с остекленевшими лицами. Я мрачно думаю, что в этот момент они, вероятно, сделают всё, что угодно, чтобы кончить. Они, наверное, отсосали бы у него, если бы им сказали. Кто знает? Возможно, это будет следующий приказ Кейда.

– Джексон, проведи заключительный тест.

Джексон издаёт раздражённый стон, но делает, как просит Кейд. Я с ужасом понимаю, когда он начинает раздавать что-то оставшимся новичкам, что это секс-игрушки. Искусственные киски, флешлайты, по одной на каждого оставшегося парня. Джексон раздаёт их, а затем возвращается и встаёт позади меня.

С каждой секундой это становится всё более странным. Я не могу поверить в то, что здесь происходит на самом деле. Это кажется безумием.

– У вас почти получилось, – объявляет Кейд. – Поздравляю. Теперь вы будете наблюдать, как мы играем с нашим питомцем. Вы будете трахать пластиковую киску, которую вам подарили, пока мы наслаждаемся нашей настоящей киской. Можешь кончать, когда захотите. Вы все члены Блэкмурского братства, и вы заслужили право закончить, а мы дадим вам возможность полюбоваться на нашего питомца.

О Боже. О нет. Но никуда не денешься. Я извиваюсь, но руки Дина и Кейда уже крепко лежат на моих бёдрах, и я чувствую, как ладони Джексона скользят по моим рёбрам, сжимая мою грудь. Его руки тёплые, нежнее, чем у других, но всё равно требовательные, они пощипывают мои соски, когда он стонет возле моего уха. Он притягивает меня назад, к своей груди, в то время как пальцы Кейда ласкают мои складочки, а пальцы Дина находят мой клитор.

Я слышу, как новички трахают свои игрушки, и влажный звук наполняет подвал, когда они наблюдают за этим.

– Посмотрите на её красивую киску. – Кейд широко раздвигает меня, придерживая пальцами мои половые губки, чтобы им было ещё лучше видно. – Бьюсь об заклад, вы бы с удовольствием потрогали её киску. Даже полизали её. Она такая влажная. Ей это нравится, хотя она никогда в этом не признается. Но вы не можете. Эта киска принадлежит нам. Только нам.

Новички стонут, кряхтят и охают, и я закрываю глаза, едва сдерживая слёзы от ощущения, как Дин гладит мой клитор. Я начинаю возбуждаться, несмотря ни на что, моя кожа горит и ноет, а клитор пульсирует под его прикосновениями. Я мокрая, с меня капает на пальцы Кейда, когда он дразнит мой вход. Я не могу поверить, что на самом деле возбуждена, настолько, что мне приходится сдерживать стон, когда Дин всё быстрее ласкает мой клитор, а Джексон пощипывает мои соски, его губы касаются мочки моего уха.

Я не хочу кончать перед всеми этими парнями. Я вообще не хочу кончать. Но не думаю, что у меня будет выбор. Это уже слишком: пальцы Кейда скользят внутри меня, в то время как Дин умело играет с моим клитором, тёплое дыхание Джексона касается моего уха, когда его язык скользит по мочке, его руки сжимают мои груди, поглаживая чувствительные соски. Всё это так чертовски приятно, и я ненавижу, что именно они прикасаются ко мне вот так в первый раз, первые пальцы внутри меня, кроме моих собственных, первые парни, которые доводят меня до оргазма. Я знаю, что новички, должно быть, уже близко, и я стараюсь сдерживаться, потому что уверена, что всё это закончится, как только они все кончать.

И тут Джексон начинает шептать мне на ухо.

– Просто отпусти себя, Афина, – шепчет он, обхватывая ладонями мои груди. – Прижмись ко мне, вот и всё. Будет так приятно, если ты кончишь. Просто представь, что это я довожу тебя до оргазма, а не они. Думай о моих пальцах. Я бы с удовольствием потирал твой клитор прямо сейчас, чувствуя, как ты дёргаешься подо мной.

Я задыхаюсь и на этот раз не могу сдержать стон. Кейд смеётся.

– Что за маленькая шлюшка, – издевается он, глядя поверх моего извивающегося тела на Дина. – Все эти парни, все незнакомые, а она всё ещё мокрая и стонет, требуя большего. Что за чёртова шлюха.

Нет, я не такая! Мне хочется кричать. Из-за тебя это происходит, ты заставляешь меня кончать, я ничего не могу с собой поделать! Я пытаюсь сдержаться, но Джексон все ещё шепчет мне на ухо.

– Позволь себе немного удовольствия, Афина. Пусть это будет приятно. Не обязательно всё должно быть так плохо. Давай, детка, просто расслабься.

Я не могу это остановить. Это уже слишком, пальцы внутри меня, они массируют мой клитор, всё быстрее и быстрее, описывая маленькие круги, от которых по моей коже пробегают электрические искры, проникая сквозь меня, пальцы на моих сосках, три пары рук прикасаются ко мне, играют со мной и доставляют мне удовольствие, губы Джексона на моем ухе и затем на моей шее, облизывают, посасывают и покусывают, посасывая сильнее, так сильно, что я знаю, что это оставит след, и тогда что-то взрывается внутри меня, что-то вроде фейерверка, но больше, ярче и намного лучше.

Я кричу от удовольствия, оргазм пронзает меня, когда я откидываю голову на плечо Джексону и слышу, как новички тоже кончают, постанывая и бормоча:

– Черт, да, черт, я кончаю, о, черт, черт, да, о Боже.

Я стону то же самое, мои ноги широко раздвинуты, и моё возбуждение стекает по руке Кейда. Мои бёдра прижимаются к бёдрам Дина, и всё это время Джексон оставляет любовный укус на моей шее, сильно посасывая мою плоть, пока моё зрение не сужается от переизбытка удовольствия, и оргазм медленно не начинает отступать.

Руки резко отпускают меня. Я сажусь, у меня кружится голова, и внезапно всё заканчивается. Новички отбрасывают свои игрушки, переступают через лужи спермы, выглядя слегка смущёнными всем, что произошло. Когда их оргазмы закончились и к ним вернулся рассудок, они не могут спокойно смотреть мне в глаза. Кто-то развязывает мне руки, вынимает кляп. Я выплёвываю трусики, горячие слёзы наворачиваются на глаза, когда я осознаю всё, что только что произошло, что я кончила, я испытала свой первый оргазм от чьих-то рук. Пальцы Кейда были внутри меня, Дин доводил меня до оргазма лаская клитор, в грязном подвале, где пахло потом и спермой, связанную, с кляпом во рту, на старом письменном столе.

Я чувствую, что меня сейчас стошнит.

Это уже слишком. Чересчур слишком, и я забываю о том, что произойдёт, если я разозлю мальчиков, что произойдёт, если я нарушу контракт. Я бешено мчусь к лестнице, хватая свою одежду и расталкивая оставшихся новичков. Несмотря на то, что я слышу, как Кейд, Дин и даже Джексон кричат мне вслед с разной степенью гнева и беспокойства, я не останавливаюсь.

Я натягиваю одежду и, спотыкаясь, поднимаюсь по лестнице, моя рубашка все ещё наполовину порвана, когда я пробегаю через дом и выхожу в холодную осеннюю ночь. Я бегу и продолжаю бежать, никуда конкретно, только прочь от дома Блэкмур, подальше от этого ужасного места, подальше от парней, которые хотят использовать моё тело, владеть мной, заставлять есть с пола и называют домашним питомцем. Я хочу бежать и никогда не останавливаться.

Я так больше не могу. Я просто не могу.

Я знала, что у меня будет переломный момент. Я просто не ожидала, что это произойдёт так скоро.

Я не смогу вернуться.

16

ДЖЕКСОН

Пошли они все к черту. Я так зол, что ничего не соображаю. Если бы я знал... Ну, я не знаю, что бы я сделал, если бы знал. Я, наверное, не смог бы ничего изменить. Но я все равно чертовски зол.

– О чем, черт возьми, ты думал? – Я набрасываюсь на Кейда, как только мы поднимаемся наверх. Все новички ушли на какую-то вечеринку, которую они устраивают теперь, когда они в братстве. – Что это, черт возьми, было?

– Ритуал дедовщины? – Кейд пожимает плечами. – Они есть во всех братствах.

– Ни одно братство не связывает девушку и не затыкает ей рот кляпом, пока новички дрочат на неё! Ни одно братство не заставляет её испытывать оргазм у них на глазах. Господи Иисусе, Кейд, я знаю, ты хочешь отомстить за то, что случилось много лет назад, но используй ту гребаную клеточку мозга, которая тебе досталась!

– Джексон. – В голосе Дина звучит предупреждение, но я его игнорирую.

– Нет. Не в этот раз. Вы грёбаные идиоты. – Я свирепо смотрю на Дина. – Ты знал?

Он пожимает плечами.

– Конечно. Я подумал, что в этом нет ничего особенного. Определенно, такого раньше не делали. Никто им даже не поверит, – смеётся Дин.

– А если они это сделают?

– Тогда ничего. – Кейд свирепо смотрит на меня, кипя от злости. – Мы здесь главные. Никто нам ничего не сделает.

Я испускаю страдальческий вздох.

– Кейд, она девственница.

– И что? – Кейд пожимает плечами. – Мы её не трахали.

– Нет. Но я почти уверен, что она настоящая девственница. Она не из тех, кто делает минет, получает член в зад, но всё равно остаётся девственницей своего рода вишенкой. Я не думаю, что до сегодняшнего вечера к ней когда-либо так прикасался парень. Она, вероятно, единственный человек, который когда-либо доставлял ей оргазм. И теперь её первый опыт был... таким.

– И почему меня это должно волновать?

– Потому что от неё не будет ни хрена хорошего ни для кого из вас, если вы её окончательно сломаете! – Я вскидываю руки, свирепо глядя на Дина и Кейда. – Чувак, её стошнило на нас. Она не заслуживает таких мучений.

– Она опозорила меня перед всеми. – Кейд сжимает зубы. – Она заслужила всё это.

– Она просто не пускала слюни у твоих ног и не просила прощения, когда ты пытался поставить её в неловкое положение. Мы больше не в старшей школе, Кейд. Нам нужно начать вести себя как мужчины. А это? – Я указываю вниз, на подвал. – Мужчины так не обращаются с девушками. Это не было извращением…Это было просто чертовски извращено.

– И что ты собираешься с этим делать? – Кейд скрещивает руки на своей широкой груди, глядя на меня сверху вниз.

– Я собираюсь пойти за ней, – просто говорю я.

И затем я продолжаю делать именно это.

Она пустилась наутёк, так что я немного беспокоюсь о том, смогу ли я вообще её найти. Я сажусь на мотоцикл и включаю фары поярче, надеясь, что рёв двигателя не спугнёт её, и она не спрячется, если поймёт, что это я иду за ней.

Мне отвратительно то, что Кейд и Дин сделали с ней. И да, я был частью этого, но я просто пытался сделать это лучше для неё. Пытался доставить ей настоящее удовольствие, заставить её расслабиться и наслаждаться этим, а не чувствовать вину за то, что творило её тело в ситуации, о которой, я уверен, она и представить себе не могла.

Черт, я и представить себе не мог, что они способны на такое.

Кейд – тот ещё придурок. Я всегда это знал, но это было уже чересчур. И хотя я не думаю, что Дин имел какое-либо отношение к самой идее, всё это было слишком грязным для его шикарных рук, он был рад наблюдать и подыгрывать.

Я беспокоюсь за Афину. Я беспокоюсь о том, что с ней будет, когда она останется одна и в таком душевном состоянии будет бродить по кампусу ночью. Я беспокоюсь о том, какие необдуманные решения она может принять.

Может, она и наш питомец, но о питомцах нужно заботиться. Относится к нему хорошо. Даже любить его, как бы нелепо это ни звучало, когда речь заходит о таких парнях, как мы. Кейд и Дин даже и этого не делают. Кейд настолько поглощён своей местью, что едва ли видит в ней человека, а Дин просто одержим идеей вернуть город. Если бы он мог сделать это без Афины, он бы это сделал. Если бы ему пришлось пожертвовать Афиной по-настоящему, чтобы победить, он бы это сделал.

Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы весь этот гребаный город сгорел дотла, мрачно размышляю я, глядя вперёд и пытаясь хоть мельком увидеть Афину. Эта одержимость управлять городом, решать, какая семья будет главной, и принимать решения за целое поколение – это болезнь. На мой взгляд, с этим следовало покончить давным-давно. Все, что это делает, это привязывает нас, первенцев, к жизни, которую мы не выбирали, вынуждает нас играть в игру, в которую мы не просили играть.

Думаю, у нас с Афиной есть что-то общее.

Это занимает слишком много времени, но, в конце концов, я нахожу её. Она упала в конце дороги перед выездом из кампуса на шоссе, скорчившись на траве, её обувь давно снята, а ноги исцарапаны и окровавлены. Я оставляю мотоцикл включённым, опрокидываю подножку и подхожу к ней, оставляя яркий свет фар на влажной траве.

– Афина!

Она слегка приподнимает голову, и в ярком свете я вижу её заплаканное лицо и опухшие глаза.

– Блядь, – бормочу я, присаживаясь на корточки и протягивая руку, чтобы помочь ей подняться. – Давай. Вставай, Афина. Позволь мне помочь тебе.

– Нет! – Она отстраняется от меня. – Я не собираюсь возвращаться. Не сейчас.

– Ты не обязана. – Я беру её за подбородок и приподнимаю его так, что она вынуждена смотреть мне в глаза, несмотря на яркий свет фар. – Мне тоже не нравится то, что они сделали, Афина. Так что давай. Мы не пойдём домой прямо сейчас.

– Мы не пойдём? – Она подозрительно смотрит на меня.

– Нет. Мы собираемся пойти перекусить и прокатиться на мотоцикле. Как это звучит?

Афина поджимает губы.

– Звучит неплохо. – Похоже, она всё ещё не до конца верит мне. – Зачем ты это делаешь?

– Потому что, по-моему, Кейд и Дин зашли слишком далеко. И я хочу, чтобы ты увидела, что я не такой засранец, как они. Так что давай. Давай прокатимся, выпустим пар. – Я обнимаю её за плечи, а другой рукой тянусь к её руке, чтобы помочь ей подняться.

Афина неуверенно поднимается на ноги. Я протягиваю ей шлем и смотрю на её босые ступни.

– Где твои туфли?

– Я их где-то потеряла.

Я вздыхаю.

– Будь осторожна с трубами. Не обожгись, когда будешь садиться.

Она сердито смотрит на меня, застёгивая шлем, и я с облегчением вижу, что в ней ещё осталось немного огня.

– Я выросла среди мотоциклов, Джексон. Не оскорбляй меня.

Мне слишком нравится слышать своё имя из её уст, это вредит мне самому. Я не могу отделаться от мысли, что вся эта ситуация – отстой, потому что в другой жизни, в другом мире я был бы по уши влюблён в такую девушку, как Афина. Она великолепна, красноречива, просто умна, вынослива и остроумна. Она мне подходит, из тех девушек, которые будут держать меня в напряжении. Она разбирается в мотоциклах, любит ощущать ветер в своих волосах и вибрацию хорошего двигателя под своей задницей.

Мы могли бы стать настоящей парой, если бы не были по-разному привязаны к Блэкмуру, если бы моё сердце не было разбито безвозвратно, если бы она не принадлежала двум мужчинам, которые мне близки, как братья. Если бы она была свободна. Если бы кто-то из нас был таким.

Я не позволяю себе думать о её руках, обвивающих мою талию, или о тепле её дыхания на моей шее, когда она прижимается ко мне чуть теснее, чем обычно. На этот раз она чувствует себя немного неуверенно на мотоцикле, и я протягиваю руку, чтобы коснуться её ноги.

– Ты справилась?

– Да, – тихо говорит она, и её голос звучит так хрипло, как я никогда раньше не слышал. – Я в порядке.

Я везу её в ближайшую забегаловку за пределами кампуса, которую я знаю, – шикарное местечко, где меня знают, и им будет наплевать, если у Афины не будет туфель. Это моё любимое место, далёкое от шикарных ресторанов. В это время ночи там почти никого нет, только старик, который, возможно, спятил, а может, и нет, бормочет что-то себе под нос в дальнем углу, и чрезмерно накрашенная девушка, которая, вероятно, только что закончила свою смену в стрип-клубе, сидит в одной из потрескавшихся виниловых кабинок. Здесь пахнет подгоревшим кофе и жиром, и я глубоко вдыхаю, когда мы входим. Я веду Афину прямиком к одной из кабинок в задней части закусочной, по пути осознавая, что пол какой-то липкий и, возможно, не самый лучший вариант для её исцарапанных ног.

Опустившись в кабинку, она ошеломлённо озирается по сторонам. Когда я сажусь, она, наконец, обретает дар речи. Афина смотрит на меня, на её лице застывает маска замешательства.

– Почему ты... что это за место? Это не похоже на…

– Хочешь сказать, что это место не похоже, на те, что я обычно посещаю? – Я ухмыляюсь. – Хорошо, потому что это не так.

Рыжеволосая официантка, которая обычно работает по ночам, подходит к нашему столику, одетая в синюю рубашку из полиэстера и плохо сидящие брюки, которые здесь сходят за униформу.

– Черный кофе и пирожки, Джекс?

– Конечно, куколка. – Я улыбаюсь ей. – И всё, что пожелает эта леди.

Официантка подозрительно смотрит на Афину.

– Откуда ты её притащил? Она похожа на кошку, которую сбили, но у которой ещё осталась одна жизнь.

– Господи, – бормочет Афина себе под нос, и я не могу удержаться от смешка.

– У неё просто была тяжёлая ночь. Принеси ей чизбургер и картошку фри. Может быть, газировки, чтобы добавить кофеина. И воды.

– Ты хочешь, чтобы я среди ночи начала готовить всё меню?

– Только если ты сделаешь это с любовью, Диана. – Я улыбаюсь ей, и она закатывает глаза, глядя на меня.

– Однажды ты найдёшь другое место, куда можно пойти, и это будет лучший грёбаный день в моей жизни.

– Ты бы скучала по мне.

– Очень может быть. – Она уходит, а я снова обращаю своё внимание на Афину, которая выглядит слегка шокированная всем этим разговором.

– Что-то, мне кажется, ты часто сюда приходишь? – Она откидывается на спинку стула, и её лицо вдруг становится очень усталым.

– Так часто, как только могу. – Я тоже откидываюсь назад, теребя край салфетки. – Ты многого обо мне не знаешь, Афина. Но я могу сказать тебе, что я совсем не похож на Кейда или Дина.

– Я так и думала, – тихо говорит Афина. – Для начала, ни один из них не привёл бы меня в подобное место, – добавляет она, и в её голосе звучит сухой юмор. – Я думаю, Дина хватил бы удар, если бы он узнал, что такое место существует.

– Он и в самом деле держит титул лорда у себя в заднице, – соглашаюсь я, и глаза Афины расширяются, из неё вырывается внезапный взрыв смеха, когда она прикрывает рот рукой.

– Прости, – быстро говорит она. – Мне не следовало смеяться.

– Афина. – Я знаю, что мне не следует переходить с ней на личности, утешать её, но я не могу удержаться и беру её за руку, отрываю её от лица и сжимаю в своей. – Тебе не нужно беспокоиться обо всей этой ерунде, связанной со мной. Все эти штуки, от которых Кейд и Дин получают удовольствие, правила, наказания, унижения, – меня не интересуют.

Она прищуривается.

– Тебе понравилось наблюдать за Брук… за тем, что она делала со мной.

Я морщусь.

– Да, извини. Это было довольно возбуждающе. Это вызвало во мне такое дерьмо, о котором я даже не подозревал, что оно меня заводит. – Я пожимаю плечами. – Да ладно тебе. Я заставлял тебя есть с тарелки, стоящей на полу? Раздевал тебя в первое утро? То, что они сделали с тобой сегодня вечером? Мне всё это не нравится.

Афина облизывает губы, и, несмотря на себя и ситуацию, я не могу не почувствовать, как мой член подёргивается в джинсах при виде того, как её нежный розовый язычок проводит по нижней губе.

– Так что же у тебя за фишка? – Осторожно спрашивает она.

– Ты имеешь в виду мои увлечения? Или то, что мне нравится в постели? – Поддразниваю я, пытаясь немного поднять настроение.

Афина морщится.

– Я думаю, с меня хватит секса на какое-то время. Расскажи, пожалуйста, о своих хобби.

– Ну, ты приехала сюда на одном из них. – Хмурюсь я, размышляя. – Мне также нравятся старые машины. На самом деле, я кое-что переделываю. Чиню. Моя специальность – инженер.

Глаза Афины расширяются.

– В самом деле? Ух ты. Неудивительно, что ты не учишься ни на одном из моих курсов.

– Какая у тебя специальность? – Спрашиваю я, и мне на самом деле искренне любопытно.

– Английский и английская литература. – Афина пожимает плечами. – Я люблю читать, так что это был неплохой выбор. Но консультант, как только она поняла, где я живу и почему, на самом деле не позаботилась о том, чтобы помочь мне записаться на какие-то конкретные занятия или решить, какая специальность будет для меня лучшей.

Я хмурюсь.

– Почему, черт возьми, нет? В этом вся её работа.

– Она сказала, что это не имеет значения, – тихо говорит Афина. – Потому что я буду принадлежать вам троим навсегда. Мне не понадобится ни учёная степень, ни карьера, ни что-либо ещё, что имеет значение, на самом деле. Вся моя жизнь уже решена за меня.

Не нам троим. Только одному из нас, думаю я про себя. Но, конечно, я не могу ей этого сказать. Согласно правилам, она не должна знать, что мы боремся за неё и за город. В противном случае, это может подтолкнуть её к тому, кого она выберет, и это всё испортит.

– Это чушь собачья. – Я скрещиваю руки на груди, глядя на неё через стол. – Кто сказал, что после окончания школы ты не сможешь работать только потому, что будешь жить в поместье?

– Где бы я могла работать? – Афина качает головой. – С дипломом по английскому языку? В Блэкмуре нет издательств. Что, я собираюсь использовать свой престижный диплом в местном книжном магазине?

– Я имею в виду, ты могла бы. Но есть удалённая работа. С нашим влиянием мы могли бы заставить любого разрешить тебе работать так, как ты хочешь. Кто скажет нам «нет»?

– Очевидно, не я. – Афина морщится, и я вижу, что она ждёт, что я наброшусь на неё. Когда ничего не происходит, она замолкает, пока Диана не приносит нам еду и не уходит, не сказав больше ни слова.

Афина тычет пальцем в картошку фри.

– Почему бы тебе не наказать меня? Почему бы тебе не разозлиться?

Я пожимаю плечами.

– На самом деле мне не нравится причинять боль девушкам. Я имею в виду, не пойми меня неправильно, – быстро добавляю я, – я не против того, чтобы иногда заниматься старым добрым грубым сексом. Немного бондажа может быть забавным. Но на самом деле причинять девушке боль, заставляя её делать то, чего она не хочет? Меня это не заводит.

– Это очень отличается от двух других. – Афина ест картошку фри, после того как долго макала её в лужицу кетчупа. – Я не знаю, смогу ли я это вынести, Джексон.

– Ты должна. – Я наклоняюсь к ней, давая ей понять, насколько я серьёзен. – Они не собираются расторгать с тобой этот контракт. И они без колебаний приведут в исполнение свои угрозы, если ты не подчинишься. У тебя нет выбора, Афина. И прежде, чем ты успела сказать, что я могу тебе помочь, я отвечаю, что не могу. Я даже себе помочь не могу. – Я указываю на её еду. – Ешь, неизвестно, когда они посадят тебя за стол.

– Ты хочешь уйти? – Афина проницательно смотрит на меня, беря свой чизбургер. – Ты хочешь уйти?

– То, чего я хочу, не имеет значения.

– Конечно, имеет. – Она замолкает, и на секунду мне кажется, что она собирается сказать, что это важно для неё, хотя я не могу представить, почему это так. Но она этого не делает. Она просто откусывает кусочек от своего бургера, а я остаюсь в недоумении, как это мы так углубились в разговор. Я уже давно ни с кем так много не разговаривал, не говоря уже о том, чтобы так сильно раскрыться. – Что бы ты сделал, если бы мог сделать что угодно? – Спрашивает Афина, подцепляя очередную порцию картошки фри. – Что угодно на свете.

– Почему тебя это волнует?

– Я просто хочу знать, – настаивает она. – Ты, по крайней мере, выглядишь как человек. Всё, что Кейд хочет делать, – это играть в регби, и я почти уверена, что Дин хочет просто подписывать смертные приговоры людям или что-то в этом роде, кто знает.