Текст книги "Год 1944-й. Зарницы победного салюта"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

М. В. ВЕРБИНСКИЙ,
подполковник запаса
СЛАВА КАВАЛЕРИСТА

На сельской улице у криницы с журавлем остановились два всадника. Один из них – немолодой полковник с рубцеватым шрамом на мужественном лице, второй – совсем еще юный голубоглазый боец.

– Ваня, – попросил полковник юношу, – вытащи воды, пусть утолят жажду скакуны, – и отдал поводья своего гнедого ординарцу.

Тем временем вокруг полковника стали собираться крестьяне.

– Берите, угощайтесь! – пожилая женщина поднесла офицеру корзинку с краснобокими яблоками.

– Спасибо, спасибо, – благодарил кавалерист. – Как вы здесь поживали? Заждались нас?

– Ох как заждались! Глаза проглядели, – ответил крестьянин с короткой седой бородкой. – А герман лютовал, ох и лютовал, ирод. В селе Кортелисы, говорят, людей согнали к церкви, заставили рыть ямы и всех расстреляли. Село сожгли. Одно пепелище осталось…

– Кортелисы? – с тревогой в голосе переспросил полковник.

– Да не одни Кортелисы уничтожены. Много сел фашисты сожгли, разрушили, – послышался женский голос.

– За все сочтемся, за все отомстим врагу! – как клятва прозвучало в ответ из уст полковника. И он зашагал к коню, которого вел ему навстречу ординарец.

Конники вскочили на лошадей. Вскоре они поравнялись с одним из окраинных домиков, где находился штаб 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Полковник вошел в домик и доложил комдиву:

– Полковник Белых прибыл по вашему приказанию!

– Кто же это вас, Иосиф Назарович, разжаловал? Почему не представляетесь как гвардии полковник?

– Да так, чтобы покороче, – пожал плечами Белых.

– О нет, раз гвардии – значит гвардии!

Собравшимся офицерам генерал объявил тактическую обстановку. Двигавшемуся в направлении Ковеля 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу, в состав которого входила и дивизия Мамсурова, приказано повернуть на юг, в направлении Луцка. Путь пролегал через леса, болота, заболоченные поймы рек. На пути кавалеристов – опорные пункты, засады противника…

– Да уж пройдем, ударим по-гвардейски, – хрипловатым басом проговорил Белых.

– На вас, Иосиф Назарович, возлагаем особые надежды, – генерал взглянул из-под кустистых бровей на командира 4-го гвардейского полка. – Вы ведь волынянин, каждую тропку, наверное, здесь знаете…

– Что верно – то верно, – ответил Иосиф Назарович. – Отсюда рукой подать до Комарова – села, где я родился и вырос…

Когда Белых возвращался в полк, то всеми помыслами рвался в родное село. Как будто заглянул в свою юность…

Комаров. Обычное волынское село. Не всегда лежал на столе кусок хлеба в убогой хате его родителей. Надел земли – с ноготок, и тот весь на болоте. Бедствовала семья Белых, которую чаще называли семьей Бедных. Приходилось идти на заработки к богачам. У помещика, кулаков земли вон какое раздолье. Иосиф ходил за плугом на чужих полях, как его отец и дед.

Грянула первая мировая война, его мобилизовали в действующую армию. Там крестьянский парень читал большевистские листовки и вскоре всем сердцем почувствовал, что его место среди тех, кто идет за большевиками, за Лениным. После победы Великой Октябрьской социалистической революции добровольно ушел в Красную Армию. В рядах Первой Конной стал членом ленинской партии, получил первую боевую награду – орден Красного Знамени. А когда отгремела гражданская, в запас не ушел – стал кадровым военным…

Вскоре Иосиф Назарович прибыл в расположение полка. Опушка соснового бора. Отсюда хорошо просматривалось в бинокль местечко Колки. Сейчас оно утопало в предвечерней мгле, и все же Иосиф Назарович остановился, окинул взглядом примыкающее к лесу поле – как теперь все сложится?

– Что нового, начштаба? – спросил он, войдя в заброшенный домик лесника. – «Язык» разведчиками доставлен?

– Так точно, товарищ полковник! Пленный – ефрейтор из полка СС «Лемберг» сообщил, что полк переброшен из Польши для укрепления обороны на подступах к Луцку.

– Где же находятся позиции этого полка СС?

– В районе местечка Колки. Для уточнения данных послана разведка.

Тем временем возвратились разведчики. Белых вместе с замполитом и начальником штаба выслушал их. А затем Иосиф Назарович склонился над картой:

– Противник под Колками. Мы обойдем его вот здесь, – указал он точку на карте южнее местечка, – и ударим по фрицам с фланга и тыла.

Собрав командиров эскадронов, Белых сообщил им время выступления, маршруты, начало атаки.

– Нашему полку выпала особо трудная задача – действовать на главном направлении, – заметил Иосиф Назарович.

В дивизии уже привыкли: как только наступать – в авангарде полк Белых. Где труднее, где решается успех боя – туда посылают Иосифа Назаровича. А нынче выбор пал на него еще и потому, что волынянину Белых на родной земле как никому хорошо знакомы дороги.

… У реки уже находились саперы и передовой отряд во главе с гвардии лейтенантом Филатовым. Бойцы отряда по наспех проложенному по льду дощатому настилу переправились на тот берег и вступили в бой с засадами противника. Саперы тем временем наводили более надежную переправу.

Когда 4-й гвардейский и другие полки дивизии преодолели реку, гитлеровцы ударили из орудий и минометов. В воздухе тотчас же появились краснозвездные штурмовики и нанесли удар по вражеским огневым точкам.

Вступила в бой наша артиллерия. Огонь со стороны противника начал ослабевать.

– В атаку, шашки к бою! – подал команду Белых и пришпорил гнедого.

Конь нетерпеливо загарцевал под всадником, вырвался вперед. Эскадрон за эскадроном устремились на врага.

Сколько раз вот так, на горячем коне, Иосиф Назарович водил в атаку своих кавалеристов. Увлекать за собой в бою других – в этом он видел свой долг коммуниста, долг командирской чести.

Кадровый офицер кавалерист Иосиф Белых в тридцать девятом году принимал участие в освободительном походе в Западную Украину. Тогда его маршрут тоже пролегал по родной волынской земле.

В сорок первом Иосиф Белых с вверенным ему полком сражался на юге – в Бессарабии, защищал Москву. Отличился в боях на Северном Донце и в жарких схватках под Харьковом в сорок третьем. Его полк форсировал Днепр. И вот опять фронтовые дороги привели кавалериста на запад, на Ровенщину, Волынь…

Бой в районе местечка Колки принимал затяжной характер. Гитлеровцы подбросили свежие подразделения пехоты, артиллерию. Посланные командиром полка разведчики уточнили расположение вражеских батарей. Получив разведданные, Белых принял дерзкое решение захватить батареи. Ночью группа кавалеристов обходными путями зашла в тыл огневых позиций противника. Перед рассветом конники ворвались на две батареи, перебили прислугу, захватили орудия и открыли из них стрельбу по расположению гитлеровских войск. В это время основные силы полка перешли в атаку. Удар с фланга и тыла ошеломил противника. Фашисты отступили.

– Даешь Луцк! – с этими словами гвардейцы продолжали преследование врага.

Слякоть и гололед не остановили стремительный натиск красной кавалерии.

2 февраля на рассвете эскадроны 4-го гвардейского ворвались на восточную окраину Луцка. За Луцк вели бои многие части, но Белых гордился тем, что именно его полк первым завязал уличные бои. Вскоре над еще одним освобожденным советским городом заполыхало победное красное знамя.

Летом сорок четвертого полк Белых сражался на львовском направлении. Затем были Висла, Одер… К орденам Красной Звезды и Отечественной войны I степени, врученным в сорок первом и сорок третьем, добавились орден Суворова II степени и орден Красного Знамени. Иосифа Назаровича назначили заместителем командира 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Но он по-прежнему не вылезал из седла, всегда находился на самых горячих участках боя.

На Эльбе в одной из атак Белых был ранен. Медсестра перевязала рану, и он продолжал управлять боем. Но вражеский осколок снова впивается в его тело… Когда Иосиф Назарович лежал в госпитале, в Москву пошло представление его к званию Героя Советского Союза. «За умелое руководство частями, за решительность в выполнении боевых задач, за личное мужество, храбрость…», – так сказано в наградном листе.

А когда на грудь гвардейца легли орден Ленина и медаль «Золотая Звезда», генерал Мамсуров дружески обнял Иосифа Назаровича и сказал:

– Это награда не только за Эльбу, но и за Одер, Вислу, за командирскую смекалку, которую ты проявил в боях, освобождая родную волынскую землю.

Т. Е. ВЕРСТОВ
майор в отставке
ВСТРЕЧА У ОБЕЛИСКА

Позади длинная дорога от Андижана до Луцка. Последние километры машина мчит нас по лесной дороге. И вот перед взором открылась над рекой высота с памятником и высоким обелиском.

Наша беседа оборвалась. Анвар Хакимов сдвинул черные густые брови, задумчиво смотрит на памятник. На лбу выступили капельки пота: нелегко сдержать волнение. Более четверти века ждал он встречи с братом.

Минута молчания. Вокруг удивительная, до звона в ушах, тишина. Легкий ветерок шевелит посеребренные сединой волосы на обнаженных головах, еле заметно качает молодые березки, что, как солдаты, навсегда встали в почетный караул вокруг братской могилы. В граните вырублены имена тех, кто прославил эту безымянную высоту – одну из сотен тысяч на бывших солдатских дорогах.

Народная память, фронтовые газеты, документы, свидетельства очевидцев донесли до наших дней подробности жарких схваток, что разгорелись у ее подножия в начале 1944 года.

…Тогда, на рассвете, форсировав под огнем Стырь, передовой отряд 8-й Дальневосточной кавалерийской дивизии под командованием старшего лейтенанта Сергея Столбаушкина решительным ударом выбил противника с господствующей над местностью высоты.

Подтянув свежие силы, враг в течение дня четыре раза бросался в яростные атаки. Но защитники высоты дрались геройски. При отражении атак расчеты Ивана Толкачева и Михаила Мохнаткина уничтожили по два танка, а взвод бронебойщиков Бориса Лилова вывел из строя три машины и два орудия противника. Отчаянно храбрый старший лейтенант Столбаушкин вступил в поединок с двумя вражескими танками и один из них подбил противотанковой гранатой. Бросившись на выручку офицеру, башкир Хамза Латынов скосил из автомата восемь фашистов.

Среди отличившихся были узбек Неймат Хакимов и русский Виктор Ершов. В одном расчете свела солдат война, а сдружила суровой фронтовой дружбой любовь к Отчизне. «Водой не разольешь, саблей не разрубишь», – говорили о них однополчане. В минуты затишья друзья делились самыми сокровенными мыслями, рассказывали друг другу о родных краях: Неймат – о далеком городе Андижане, что лежит в цветущей Ферганской долине, а Виктор – о Чермозе – одном из уральских городов.

Виктор мечтал увидеть поверженный Берлин. Неймату тоже хотелось дойти до последнего рубежа, чтобы вернуться затем в родной край, закончить учебу самому и учить детей. Но сейчас надо было воевать, отстоять безымянную высоту над Стырью.

…К исходу дня, когда из шестидесяти гвардейцев в строю осталось меньше половины, когда не было уже ни одной исправной пушки, когда вот-вот должны были подойти главные силы дивизии, подхрабренные шнапсом гитлеровцы предприняли пятую атаку на высоту. Впереди двигались два «тигра», за ними – средние танки. Под прикрытием брони в атаку шло около батальона пехоты. Почти по десяти фашистов приходилось на каждого бойца! Главный удар враги намеревались нанести по позициям пулеметчиков.

Над нашими окопами залегла напряженная тишина. Послышался гул моторов приближающихся танков. Чтобы удержать любой ценой высоту, спасти лежащих за спиною раненых товарищей, нужны были какие-то особые меры. Но какие? Да и кто их предпримет? Скончался от ран командир эскадрона Сергей Столбаушкин, уже не слышно стонов лейтенанта Ермакова, накрыты плащ-палатками тела офицеров Абориева и Шарипова.

Сквозь разрывы снарядов и свист пуль Хакимов и Ершов услышали чей-то голос: «За Родину!» – и хлестко ударил по врагу пулемет. Но танки приближались. Передний совсем рядом. Что ж, если некому подать команду, солдат должен отдать приказ самому себе. Виктор потянулся к связке противотанковых гранат и пристально взглянул на своего друга. Тот понимающе кивнул головой.

Выждав, когда до «тигра» оставалось несколько метров, чтобы вражеский стрелок уже не мог достать его пулеметной очередью, Виктор рывком выскочил из окопа и со связкой гранат бросился под гусеницы. Взрыв потряс высоту. Второй «тигр» приостановился, начал пятиться. Но, видимо получив приказ по радио, опять двинулся вперед.

Неймат Хакимов, прижав гранаты к груди, исчез под стальной громадой танка. «Тигр» остановился и задымил…

Подвиг смельчаков ошеломил фашистов и удесятерил силы наших бойцов.

Подоспевшие однополчане увидели на склонах высоты десятки трупов в грязно-зеленых мундирах, сожженные танки.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 мая 1965 года Виктору Егоровичу Ершову и Неймату Хакимову было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. В 1967 году трудящиеся Волынской области на высоте близ Стыри воздвигли в их честь величественный гранитный обелиск и памятник.

…После минуты молчания мы с Анваром Хакимовым подошли к березке с табличкой, где написано, что ее в день открытия памятника посадил отец героя, Шукурулла Хакимов. Сегодня рядом с березкой посадил деревцо брат Неймата – Анвар Хакимов.

На обратном пути, в вагоне, гости из Узбекистана и их волынские друзья вели оживленный разговор. Я спросил Анвара, о чем он думал, стоя перед обелиском. Он ответил:

– Разговаривал с братом. Я сказал ему: «Здравствуй, Неймат, салям алейкум, родной! Мы привезли тебе привет и поклон от родственников и друзей, от всего Узбекистана, где тебя помнят. Я приехал не один. Рядом со мной стоят наш дядя Сабир, двоюродные братья Талиб и Турсун. Нас очень взволновала любовь украинцев к тебе, Неймат, к твоим товарищам. Здесь вас знают и дети, и старики. В районном центре Маневичи, в музее, мы увидели картину, на которой художник изобразил тебя, Неймат, и твоего друга Виктора в момент, когда вы поднялись на бессмертный подвиг. Узнали и о решении райкома комсомола, где сказано, что вы навечно зачислены почетными комсомольцами районной организации…»

А я сообщил брату Неймата, что на высоте недавно побывали бывший замполит командира 115-го кавполка К. В. Бобин, директор школы, в которой учился Неймат Хакимов, Ю. Н. Мухамадиев, учительница Виктора Ершова Т. М. Борисова.

…Безымянная высота над Стырью. Высота бессмертного ратного подвига. Высота братства и нерушимой дружбы советских людей.

В. А. БЕРЕЗОВСКИЙ,
майор запаса
ВНЕЗАПНОСТЬ – СОЮЗНИЦА УСПЕХА

Ведя упорные бои с вражескими заслонами и засадами, двигались в заданном направлении конники 7-го гвардейского кавалерийского полка. Его командир Герой Советского Союза гвардии полковник Мнищенко поторапливал эскадрон.

– Быстрота – сестра внезапности, а внезапность – союзница успеха, – напоминал он кавалеристам.

Конники остановились в лесу севернее небольшого городка Киверцы. Мнищенко собрал командиров эскадронов и поставил задачу:

– Овладеть Киверцами!

С наступлением темноты 3-й эскадрон должен скрытно выдвинуться и внезапной атакой захватить железнодорожную станцию. Справа будет наступать 1-й, слева – 2-й эскадроны.

Командир 3-го эскадрона гвардии старший лейтенант Василий Пушко, как всегда перед боем, собрал офицеров, сержантов, коммунистов посоветоваться, как лучше выполнить боевой приказ.

– К железнодорожной станции ведут две улицы. Почти в центре, ближе к депо, есть деревообделочный завод, около самой станции – базар, – разъяснял собравшимся командир эскадрона, – расстояние до станции – примерно полтора километра. Дома одноэтажные, стоят редко. Фашисты, конечно, ожидают нашего удара. Но когда именно мы подойдем – теряются в догадках.

– Мы нападем ночью – это лучшее время для атаки, – вступил в разговор парторг эскадрона рядовой Анатолий Мясников. – А что, если еще зайти скрытно в тыл да посеять там панику?

– Дело говоришь, – одобрил командир эскадрона, – но для этого нужны добровольцы.

– А я их возглавлю, – вызвался Мясников.

– Так и решим, – Василий Пушко повернулся в сторону парторга. – Бойцов подберете сами. Обходными путями достигнете железнодорожной станции. Начинаем в час ночи. Напомните людям об особенностях действий в ночном бою. Проверьте, все ли пополнили боеприпасы. Сорокапятка придается первому взводу.

Василий Пушко теплым взглядом обвел боевых побратимов, с которыми прошел немало фронтовых дорог. Он не сомневался, что гвардейцы выполнят задачу, чего бы это им ни стоило. Кто знает, может, в предстоящей жаркой ночной схватке кто-то из них сложит свою голову, да и сам он не застрахован – сколько раз смерть ставила метки на теле…

После минутной паузы командир эскадрона сказал:

– Я пойду с первым взводом, – и с улыбкой подытожил: – Итак, друзья, вперед, по коням!

Это были любимые слова гвардии старшего лейтенанта.

К назначенному сроку гвардейцы выдвинулись к окраинным домикам городка, где высокими свечами упирались в ночное небо тополя. Издали доносился лязг вагонов и редкие гудки маневрового паровоза.

Неожиданно тишину ночи в тылу врага распороли автоматные очереди, взрывы гранат. «Молодец парторг!» – мысленно похвалил Мясникова командир эскадрона и подал сигнал «Вперед».

Конники очищали от фашистов дом за домом, приближаясь к железнодорожной станции, где уже началась паника.

Гвардейцы во главе с Мясниковым скрытно подобрались к зданию станции.

– Там ходит часовой, – указал Мясников рядовому Талибу Додабаеву и приказал: – Снять!

Талиб прижался к стенке и, только часовой поравнялся с ним, бросился на него, сбил с ног, зажал рот.

Гранаты смельчаков полетели в окна. Жаркая рукопашная схватка – и здание очищено от гитлеровцев. Продвигаясь короткими перебежками вдоль вагонов, гвардейцы огнем из автоматов уничтожили охрану эшелонов и поспешили к паровозам.

Василий Пушко увидел всполохи огня на станции. Справа бой откатывался к железнодорожному полотну Киверцы – Луцк. Казалось, противник ошеломлен и сломлен. Но вот из окон пристанционного здания ударили вражеские пулеметы. Расчет сорокапятки открыл беглый огонь по огневым точкам врага.

Медлить больше нельзя. Командир понимал: боевой порыв не должен угаснуть. Василий Пушко с возгласом: «За Родину! Вперед!» – ринулся на врага. Гвардейцы устремились вслед за командиром, огнем и гранатами прокладывая путь к станции.

Яростный ночной бой продолжался два часа. Противник не выдержал дружного натиска и начал отходить в сторону Луцка.

Стрельба постепенно утихала. Кавалеристы вели пленных, подсчитывали захваченные трофеи.

Подошла группа Анатолия Мясникова.

– Молодцы! – обнял Мясникова командир эскадрона. – С задачей справились отлично!

– Служим Советскому Союзу! – ответил за всех Мясников.

– Внезапность – мать победы. Так, кажется, говорил Суворов, – опять напомнил командир. – Ведь гарнизон состоял из шестисот фашистов. Раздели-ка на количество наших орлов. На каждого по три гитлеровца придется.

Василий Пушко, вырвав из командирского блокнота текст только что составленной радиограммы, протянул связисту:

– Передай в штаб.

И полетело в эфир: «Киверцами овладел. Уничтожено около двухсот солдат и офицеров врага, захвачено 19 пленных, три склада с продовольствием, 100 вагонов с военным имуществом. Продолжаю выполнять поставленную задачу. Пушко».

Из темноты вынырнул всадник. Осадил взмыленного коня, соскочил на землю.

– Лейтенант Кирюшкин! – представился он командиру эскадрона. – В тылу, у железнодорожного моста, – большой отряд фашистов. Пожалуй, свыше батальона. Гвардии старший лейтенант Пожарский просил помочь…

И гвардейцы Пушко поспешили на выручку соседу.

Встречный бой в районе железнодорожного путепровода через шоссе был не менее жестоким. Два эскадрона сумели оттеснить фашистов к лесу и разгромить их.

За бой по освобождению города и станции Киверцы многие гвардейцы награждены орденами и медалями. Орден Красной Звезды получили Анатолий Мясников и Талиб Додабаев.

Недавно Василий Никанорович Пушко и Анатолий Ефимович Мясников побывали в Киверцах.

Волнующей была встреча фронтовика с волынянами. Гости ходили по улицам ставшего для них родным города, вспоминали тот памятный ночной бой, а во взглядах их благодарных слушателей светилось:

– Спасибо вам, солдаты!

Под Цуманью

В последний день января сорок четвертого года близ местечка Цумань появились красные конники. Это был передовой отряд в составе двух эскадронов 50-го гвардейского кавалерийского полка. Продвигались с боями. Форсировав близ Цумани небольшую речку, кавалеристы ожесточенно бились с контратакующими их фашистами.

Среди кавалеристов выделялся красивой осанкой всадник лет сорока – командир третьего эскадрона гвардии капитан Дмитрий Павлович Васильев. Уроженец поселка Зиадин Самаркандской области, на фронте он – с сорок первого. На его груди поблескивали два ордена, а две красные нашивки свидетельствовали о перенесенных ранениях.

Третий эскадрон не раз показывал стойкость и мужество в боях, и командир полка гвардии подполковник Воробьев всегда посылал подразделение Васильева туда, где трудней. Так было и под Цуманью, где третьему эскадрону выпало нелегкое испытание. Здесь его командир совершил свой последний подвиг, за что удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.

…Решительным ударом эскадрон Васильева сбил гитлеровцев с водной переправы, овладел ею и стал пробираться к Цумани. Предприняв контратаку, гитлеровцы отрезали его от других подразделений полка. Восемнадцать часов конники дрались в окружении. Они отбили восемнадцать контратак противника. Каждый час следовала новая контратака. Дмитрий Васильев появлялся в самых горячих точках боя.

– Мы – советские конники! Выстоим! – звучали его вдохновляющие слова.

Но положение становилось все труднее.

Немало конников погибло в неравной схватке, многих ранило. Был ранен и Дмитрий Васильев.

– Оставайтесь в укрытии, – говорил ему ординарец.

– Поберегите себя, Дмитрий Павлович, – настаивал замполит.

Но Васильев оставался в самом пламени боя.

Снова конники идут в яростную контратаку, и увлекает их за собой гвардии капитан Васильев.

Кавалеристы подожгли пять автомашин, около пятидесяти повозок с грузами, разбили три вражеских дзота. За эти восемнадцать часов они уничтожили свыше четырехсот гитлеровцев. Более пятидесяти фашистов застрелил лично гвардии капитан Васильев.

Но вот уже второй осколок угодил в Васильева. Теряя сознание, он приказал идти на прорыв. Горстка конников прорвала кольцо окружения и заняла северную часть Цумани.

Вскоре подошли главные силы части, и городок был полностью освобожден.

Знают в Цумани об этом дерзком рейде кавалеристов. Помнит здесь каждый о подвиге гвардии капитана Д. П. Васильева, отдавшего жизнь за освобождение волынского края.