355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » Год 1944-й. Зарницы победного салюта » Текст книги (страница 29)
Год 1944-й. Зарницы победного салюта
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 03:33

Текст книги "Год 1944-й. Зарницы победного салюта"


Автор книги: авторов Коллектив



сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

П. А. КОНДЫРА,
сержант в отставке, Герой Советского Союза
ФАШИСТЫ НЕ ПРОШЛИ

В годы войны Главным Политическим Управлением Советской Армии издавалась небольшая газета «Фронтовая иллюстрация». В семнадцатом номере ее (август 1944 года) фотографии двух страниц объединены броским заголовком «Котел под Бродами». Они посвящены нам, воинам 4-го гвардейского танкового корпуса, принимавшим участие в разгроме бродовской группировки противника.

Один из фотоснимков особенно волнует меня, напоминая о боях северо-западнее Золочева. На фотографии изображен я – командир пулеметного расчета и командир танкового взвода гвардии лейтенант И. Ф. Арженков. Служили мы тогда в 12-й гвардейской танковой бригаде.

Просматриваю страницы «Фронтовой иллюстрации», и вспоминаются июльские бои, товарищи, с которыми вместе громили фашистов.

…В те дни враг, стремясь вырваться из котла, захватил несколько сел – Гончаровка, Княже, Почапы, Хильчицы. Ему оставалось пройти около восьми километров.

Помню, как с утра 21 июля наша бригада во взаимодействии с пехотинцами 302-й стрелковой дивизии нанесла удар по противнику в направлении села Хильчицы. Схватки были ожесточенными. Мы атаковали. Но и фашисты часто переходили в яростные контратаки. Бросая в бой танки, самоходки, живую силу, не считаясь с потерями, гитлеровцы пытались пробить брешь в кольце окружения, любой ценой избежать котла.

Чем ближе подходили мы к Хильчицам, тем яростнее сопротивлялись фашисты.

В эти часы напряженного боя отличился танковый взвод лейтенанта Арженкова, с приданным ему пулеметным отделением. Гвардейцы проявили необыкновенную стойкость и отвагу. Только за два часа они сумели отразить четыре вражеские атаки, уничтожив два танка, семь пулеметов и до двухсот гитлеровцев. За этот бой лейтенанта Арженкова представили к награде – ордену Красного Знамени.

Вспоминается, как неожиданно для танкистов создалась опасная ситуация. Группе автоматчиков противника удалось приблизиться к боевым машинам взвода Арженкова. Мы своевременно пришли им на помощь. Я из «максима», а бойцы из автоматов уничтожили гитлеровцев. Ни один из них не ушел живым.

Бой продолжался. Лейтенант поставил мне задачу:

– Отделению десантом на тридцатьчетверке выйти к юго-восточной окраине села Хильчицы, – указал он ориентир на местности. – Главное, не дать врагу обойти нас с фланга.

– Задачу понял, – ответил я.

Мы быстро взобрались на танк, примостились на броне, и боевая машина тронулась. Но вскоре нас постигла неудача: из дома на окраине села раздался выстрел, и от прямого попадания вражеского снаряда танк задымил. Экипаж успел выскочить, а мы залегли.

Я осмотрелся. Танка нет. Что делать? Ведь задачу надо выполнить. Вблизи, метрах в двухстах, заметил речушку. Сообразил, что она может послужить удобной естественной позицией: невысокие, но крутые берега образовали подобие траншеи.

– Отделение, за мной! – крикнул я.

Где по-пластунски, где короткими перебежками мы добрались до речушки. Прежде всего мы с первым номером, рядовым Гаврилюком, выбрали позицию для «максима». Затем я определил место для каждого бойца. Участок дороги из Хильчиц на Золочев оказался под нашим фланкирующим огнем.

Минут через сорок появилась колонна противника: четыре грузовые машины, повозки и пехота.

Я приказал без сигнала огня не открывать. Когда расстояние сократилось до ста – ста пятидесяти метров, скомандовал:

– К бою! Огонь!

Заработал короткими очередями наш пулемет. Одна за другой загорались вражеские автомашины. Падали лошади. В панике метались фашистские вояки. Словом, «максим» сделал свое дело.

Через некоторое время опять появилась толпа гитлеровцев. И вновь мы встретили врага губительным огнем. Ни один из фашистов не прошел.

Воспользовавшись паузой, я решил сменить огневую позицию. Мы перетащили пулемет метров на сорок в сторону, а ребятам я сказал:

– Патроны готовьте, хлопцы. И гранаты тоже.

Поговорил с бойцами Долей, Очиловым, Нурмановым, Дегтярем. Настроение у всех бодрое.

В полдень фашисты пошли снова. На этот раз решили атаковать нас. Видимо, сообразив, что так просто здесь не прорваться, враг обстрелял нас из минометов. Особенно много мин рвалось там, где недавно стоял наш пулемет.

Гитлеровцы лезли напролом, не считаясь с потерями. Дробно татакал наш пулемет, мы пустили в ход автоматы и гранаты.

Вдруг «максим» замолчал. Я бросился к нему.

– Ленту заело, – произнес Гаврилюк.

Я лег к пулемету, проверил механизм, быстро устранил неисправность. Нажав на гашетку, послал длинную очередь в самую гущу зеленых фигур. Глаза мои видели только мечущихся в панике по дороге гитлеровцев. Меткие очереди настигали их.

Атака отбита. Тогда никто не думал, что нас было только десять советских бойцов. Мы делали все, чтобы выполнить приказ.

Вскоре донеслась сильная канонада. Это вела огонь наша артиллерия. Мы увидели, как танки и пехота вошли в село.

К вечеру приехал командир батальона. Я доложил, что было сделано бойцами на этом рубеже. Он похвалил нас, каждого обнял и поцеловал.

За этот бой все бойцы отделения награждены орденами и медалями, а я – орденом Ленина. Трудно передать мое волнение – ведь это была моя первая награда.

А дальше? Дрался за Львов. Воевал на Дуклинском перевале. С чувством радости и гордости узнал, что мне присвоено звание Героя Советского Союза. В Карпатах получил тяжелое ранение.

…Более тридцати лет живу в Киеве. Работаю механиком-бригадиром пассажирских поездов дальнего следования. К боевым наградам добавилась награда за труд – орден Октябрьской Революции.

С. П. ЗУБАРЕВ,
капитан в отставке, кандидат исторических наук
АРТДИВИЗИОН УДМУРТОВ

В июле 1942 года в Удмуртии был создан добровольческий отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион. Он прошел боевой путь от Дона до Эльбы. В составе 172-й стрелковой дивизии участвовал в боях за освобождение Львовщины от фашистских захватчиков.

Фашисты упорно цеплялись за город Броды, прикрывающий путь на Львов. Комсомольский артдивизион вел борьбу против танков, дотов, дзотов и наблюдательных пунктов врага.

В те дни в дивизион пришло пополнение из Удмуртской АССР. Молодым воинам довелось сразу вступить в бой. Когда гитлеровцы начали контратаковать наши позиции, одна из батарей оказалась без снарядов. Ее отделяло от тылов чистое поле, обстреливаемое фашистами.

– Нужны снаряды. Кто пойдет? – спросил командир батареи.

– Я! – вызвался невысокого роста крепыш.

Командир недоверчиво посмотрел на новичка. Однако, щадя его самолюбие, сказал:

– Хорошо. Иди, Геслер. Но будь осторожен.

Геслер, где по-пластунски, где мелкими перебежками, преодолевал обстреливаемое противником поле.

Уже пора бы и возвратиться, но Геслера все не было. Забеспокоились товарищи. В это время солдат ползком тащил к батарее ящик снарядов весом 38 килограммов.

Вскоре Геслер доставил второй ящик, а затем и третий.

На одном из участков фронта, в районе лесного массива, гитлеровцы оказали упорное сопротивление. Продвижению советских воинов особенно мешал вражеский пулемет, установленный на левом фланге. Тогда командир отделения противотанковых ружей старший сержант Шарапов, младший сержант Бусоргин и рядовой Абрамов ползком обогнули высоту и зашли во фланг вражеской огневой точке.

Они увидели, как у пулемета возились два гитлеровца. Шарапов плотно прижал к плечу ружье, тщательно прицелился и выстрелил. Пулемет отбросило в сторону.

– Получайте, гады! – торжествующе воскликнул боец.

Фашисты бросились бежать. Но пули из автоматов Бусоргина и Абрамова настигли их. Наши пехотинцы поднялись для нового броска.

Истребители танков на фронте были незаменимыми их помощниками.

Не раз выкатывали на огневую свое орудие и вели интенсивный огонь по противнику артиллеристы расчета старшего сержанта Муклера. В одном из боев молодому солдату Рахиму Гаптрахманову поручили заряжать пушку. Принимая снаряды из рук товарищей, он четко справлялся со своими обязанностями. Наводчик Овчаренко стрелял. Когда неожиданно появились вражеские бронетранспортеры, артиллеристы моментально накрыли их огнем, осколочными снарядами ударили по пехоте. Меткая стрельба артиллеристов вынудила гитлеровцев отступить назад в лес.

С непрерывными боями воины шаг за шагом приближались к Бродам. Уже в городе установленный на чердаке трехэтажного дома вражеский пулемет неожиданно открыл огонь по нашим боевым порядкам.

– Подавить пулемет, – приказал командир батареи орудийному расчету сержанта Юрия Шаврина.

– Есть подавить пулемет! – ответил сержант.

Один за другим в цель полетели снаряды. Пулемет замолчал. В это время по артиллеристам ударила с правого фланга вражеская пушка. Юрий быстро развернул орудие и повел ответный огонь. Но не успел он сделать и несколько выстрелов, как их позиция была накрыта огнем вражеской батареи. Орудие вышло из строя, но сержант остался жив. Вскоре пушку отремонтировали, и Юрий снова повел огонь по врагу.

В ожесточенных боях был очищен от врага город Броды. Бойцы и командиры артдивизиона написали Удмуртскому обкому ВЛКСМ очередной рапорт. В нем, в частности, говорилось:

«Всем комсомольцам и молодежи Удмуртской Автономной Советской Социалистической Республики.

Дорогие товарищи!

В знаменательный день, когда Москва салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, взломавшим оборону немцев, когда вся страна с удовлетворением услышала об освобождении нового ряда городов и свыше 600 других населенных пунктов от фашистского ига… – мы рапортуем вам о первых успехах нашего соединения, которое первым ворвалось в город Броды и водрузило над ним красное знамя.

Впереди Львов. Он скоро будет наш.

За нашу Родину!

За нашу партию!

Крепко жмем ваши руки!»

Несгибаемая воля

Во многих воздушных поединках участвовал Михаил Лиховид, встав в июле сорок первого года в боевой строй.

С первых встреч с фашистскими самолетами он показал себя мужественным и бесстрашным. В небе Кубани Лиховид водил звено «аэрокобр», к тому времени на его счету уже было около десяти сбитых самолетов.

Но вершины своего боевого мастерства Лиховид достиг, участвуя в боях на львовском направлении. Его, штурмана эскадрильи 299-го истребительного авиационного полка, в то время каждый день видели в воздухе. Со своими ведомыми он громил врага над Золочевом и Бродами, над Львовом и Самбором. Решительными атаками Лиховид сбил фашистский самолет-разведчик «раму», три «мессера» и бомбардировщик. Десятки раз штурмовал пехоту и танки противника.

Отсюда пошла реляция на присвоение Михаилу Лиховиду звания Героя Советского Союза. В ней сказано, что пилот совершил 206 боевых вылетов, в 44 воздушных схватках уничтожил 16 самолетов лично и 11 – в группе, разбил семь паровозов, сжег на аэродромах семь самолетов, уничтожил шесть бензобаков, 27 грузовых автомобилей… Тут же сказано и о последнем подвиге советского летчика, совершенном на прикарпатской земле.

… Один из самолетов эскадрильи сделал вынужденную посадку в лесу под Равой-Русской, в районе села Майдан. Вскоре с аэродрома на технической летучке сюда прибыл Лиховид и два техника – Фонкевич и Краснянский. Авиаспециалисты отремонтировали машину, а летчику оставалось взлететь и привести ее на аэродром.

Но в это время на поляну, где находился самолет, прискакала на конях группа бандеровцев. Трое наших авиаторов пустили в ход автоматы и гранаты. Но силы были неравны. У авиаторов кончились патроны.

Лишившись главаря и нескольких своих сообщников, бандиты пришли в ярость. Они схватили авиаторов и подвергли жестоким пыткам. Фонкевича и Краснянского бандиты убили, а Лиховида продолжали допрашивать. Летчик молчал.

– Будешь говорить! – вопили бандеровцы, прикладывая к телу Лиховида раскаленные на костре прутья.

Лиховид молчал.

Тогда бандиты облили его бензином и живым бросили в костер.

Чтут память летчика-героя в селе Митрищи на Сумщине, где он родился. Помнят героя в Ворошиловграде, где он работал слесарем на заводе. Знают и помнят Михаила Лиховида на Львовщине, за освобождение которой он отдал свою жизнь.

М. В. ВЕРБИНСКИЙ,
подполковник запаса
КУБАНЕЦ

На опушке дубовой рощи стоят танки. Бронированные борта тридцатьчетверок забрызганы болотом, траки гусениц облеплены грязью. Марш. Бои. Наконец, наступила короткая передышка. Но почему так бежит между машинами высокий молодой танкист? Его вызвал командир 62-й гвардейской танковой бригады.

Лейтенант остановился возле полковника С. А. Денисова. Отдал рапорт.

– Видите? – показал комбриг лейтенанту Кононцу красные стрелы на карте. – Это путь на Львов. Ваш взвод пойдет в разведку!

– По машинам! – звучит басок Кононца.

Танк взводного первым срывается с места. Его ведет Федор Курбатов, голубоглазый, отчаянный сибиряк.

По разбитым дорогам, не включая фар, двигались машины разведвзвода. Тит Кононец радировал в бригаду: «Путь свободен!» Но везде ли он был свободен?

На рассвете над танками повисли «мессершмитты». А когда самолеты ушли, на большаке показалось четыре «тигра». У Кононца – три экипажа. Заняв выгодную позицию, танкисты смело вступили в бой. С первого залпа загорелись три «тигра», затем четвертый.

С боями двигались и главные силы бригады. Это был дерзкий рейд в тыл противника. Громя гитлеровцев, в ночь на 21 июля 1944 года танкисты вышли на подступы ко Львову.

– Ну вот, ребята, кажется, дошли, – сказал своим бойцам Кононец. – Конечно, фашистов здесь полным-полно. Попотеть нам доведется здорово.

Мощный гул тридцатьчетверок всколыхнул юго-восточную окраину Львова. Неожиданно двигавшийся впереди танк вспыхнул от разрыва фауст-патрона. Две машины, шедшие за первой, свернули в сторону и, проломив забор, встали в укрытие. За ними следовал Кононец. Он без команды понял, что надо делать.

– Полный вперед! – подал он сигнал водителю.

Машина прорвалась сквозь дымовую завесу и очутилась перед вражеской пушкой, менявшей огневую позицию. Курбатов подмял орудие гусеницами. Тридцатьчетверки двинулись дальше.

Гитлеровцы упорно сопротивлялись. Их пушки, пулеметы и минометы были расставлены на площадях, в скверах, на чердаках зданий.

Когда танкисты овладели Зеленой и примыкающими к ней улицами, комбриг принял решение занять оборону до подхода пехоты.

Утром следующего дня взвод Кононца успешно провел атаку, в результате которой уничтожил гитлеровскую «пантеру».

– А теперь слушай, лейтенант, – сказал полковник, глядя на полыхавшее над «пантерой» пламя. – Прорвись на танке сквозь огонь и двигайся вперед. Вслед пойдут другие экипажи. Ваша задача: отрезать фашистам пути отступления.

Тридцатьчетверка, взяв разбег, нырнула в бушевавшее пламя. Тит Кононец сквозь открытый люк наблюдал по сторонам. Сержант Кошаров непрерывно вел огонь из пулемета, орудие не переставало бить по врагу.

Справа в переулке лейтенант заметил группу вражеских солдат. Но танк проскочил переулок. Впереди появились отходившие фашистские танки, бронетранспортеры, автомашины.

– Бронебойным! – командует Кононец.

Два фашистских средних танка подбиты. Продолжая бой, отважные советские танкисты уничтожили пять бронетранспортеров. Но и тридцатьчетверке досталось. Осколком снесло антенное устройство, экипаж лишился радиосвязи.

Для Кононца было ясно, что они окружены.

– Надо прорываться к батальону, – решил лейтенант.

Из шестидесяти снарядов осталось три. Все патроны расстреляны. А Кононцу не давала покоя мысль о гитлеровцах, которых он видел в переулке. Лейтенант приказал механику Курбатову развернуться и отходить. Вот и тот самый переулок. Гитлеровцы до сих пор здесь.

Лейтенант выпустил по фашистам последние три снаряда. Автоматными очередями Кононец и Прудников отбились от гитлеровцев, пытавшихся подорвать танк гранатами. Экипаж возвратился в расположение батальона без единого снаряда и патрона.

– Ну и кубанец, герой настоящий! – гудел комбат, дружески хлопая Кононца по плечу. – Уморились, вижу, отдыхайте!

Но отдохнуть как следует не довелось. Пополнив боеприпасы, тридцатьчетверка лейтенанта Кононца снова ринулась в бой. Из засад открыли огонь фашистские пулеметы, минометы.

– Вперед! – скомандовал лейтенант, намереваясь проскочить перекресток.

Курбатов мгновенно развил скорость. Но машина вдруг остановилась. Языки пламени охватили броню. Тит Кононец, стоявший в башне, очутился в сплошном огне. Пламя жгло лицо, руки. Дым и гарь перехватили дыхание. Собрав последние усилия, он вывалился на мостовую.

– Ребята, вылезай! – крикнул лейтенант, надеясь, что экипаж услышит его.

Никто не отозвался. Метнулся, чтобы открыть люк механика-водителя, но пробиться сквозь пламя уже было невозможно.

Только теперь лейтенант почувствовал невыносимую боль во всем теле. Сквозь дым он медленно пошел обратно, чтобы попасть к своим.

– Кубанец! – послышался чей-то сильный голос. Это подбежал майор, который вел в бой автоматчиков. – Где экипаж?

– Там, в танке… Искать их поздно…

– Ты видишь меня?

– Видел пламя, а сейчас одна темнота.

– Не горюй! Зрение возвратится, – подбадривал майор.

– Ведить танкиста до нас у кимнату, – послышалась женская речь.

– Девушка приглашает в дом, согласен? – спросил майор.

– Мне все равно…

Майор вместе с девушкой привели лейтенанта на второй этаж. Раненого уложили в постель.

– Позаботьтесь о нем, – попросил майор девушку, назвавшую себя Люсей, – мне нужно идти.

Вскоре лейтенанта отвезли в госпиталь, где ему со временем возвратили зрение.

За отвагу и мужество, проявленные в боях на улицах Львова, Тит Кононец удостоен ордена Ленина.

Спустя два года после окончания войны Тит Кононец ушел в запас. Возвратился в родные места, на Кубань, в станицу Старокорсунскую. Учился, работал агрономом, заместителем председателя колхоза имени Ленина. Любят и уважают Тита Никитовича в станице. За его честность, трудолюбие, кипучую энергию, за то, что всего отдает себя людям.

Не забывают и не забудут львовяне о подвиге верного сына Отчизны, совершенном при освобождении от фашистских оккупантов их города.

Д. М. ПОТАПОВ,
гвардии капитан в отставке, Герой Советского Союза
КРОВЬ ПРОЛИТА НЕ ДАРОМ

Львов отмечал 22-го годовщину освобождения от фашистских захватчиков. Среди гостей, приехавших на праздник, был москвич Герой Советского Союза Д. М. Потапов. В юбилейный день состоялась торжественная сессия городского Совета народных депутатов, на которой Дмитрию Мефодиевичу был вручен Диплом почетного гражданина города Львова.

Говорят, солдатами не рождаются. Это верно. Не рождаются и танкистами. До начала войны я работал в городе Орле железнодорожником. В сорок первом был помощником машиниста бронепоезда. А затем на курсах научился водить грозную боевую машину Т-34, стал танкистом.

…И вот в сорок третьем эшелон с военными грузами идет на запад, к фронту. Остался позади Днепр. Выгружаемся на небольшом полустанке. Новенькие тридцатьчетверки, сойдя с платформ, своим ходом двинулись к месту сосредоточения. В составе экипажа одной из машин был и я.

Разыскал комбрига, докладываю о своем прибытии. Он пожал руку и спросил:

– Воевал?

– На бронепоезде, – отвечаю.

– А танкистом давно?

– Только прошел курс обучения…

– А из этого танка, пушка которого имеет новый прицел, стрелять умеешь?

– Могу…

И вот здесь, в прифронтовой полосе, на лесную поляну прибуксировали тяжелый немецкий танк «тигр», а на огневой рубеж вывели тридцатьчетверку. Я стал к танковому орудию. Выстрелил раз, второй – и продырявил броню «тигра». И когда вскоре встретился с вражескими танками в бою, глаз уже был натренирован. А ждать жарких схваток с врагом долго не пришлось. Наша 63-я гвардейская танковая бригада с боями освобождала один за другим украинские города и села. Жестокие схватки завязались на подступах к Каменцу-Подольскому. Гитлеровцы по пять-шесть раз в день переходили в контратаки. Здорово пришлось поработать нашим танкистам, Стволы пушек от беспрерывного огня накалялись докрасна.

В июле сорок четвертого мы наступали на львовском направлении. Прорвав сильную оборону противника, танковая бригада, громя вражеские засады и заслоны, двигалась на запад. Мы знали: впереди «Роза» – так условно называли Львов.

На дальних подступах к городу вызвал меня комбриг полковник М. Г, Фомичев. Развернув карту, он объяснил обстановку.

– Скоро начнем бои за Львов. Надо торопиться. Ваш взвод пойдет первым, – и он наметил маршрут продвижения.

Ребята в моем взводе подобрались боевые, энергичные. Особенно отличались отвагой командиры танков младшие лейтенанты Павел Кулешов и Евгений Алексеев.

Путь наш был труден. Двигались проселочной дорогой, затем свернули на шоссе. Пришлось преодолевать глубокий ров. Два танка проскочили, а у тридцатьчетверки Алексеева слетела с катков гусеничная лента. Стали помогать товарищу восстанавливать ходовую часть машины. Гитлеровцы ударили из пушек и минометов – это засада. Мы ответили залпами из танковых орудий и подавили ее.

Но вскоре разгорелся новый поединок. На пути стояла вражеская артиллерийская батарея, которую вовремя заметил механик-водитель Кожанов. По его сигналу наводчик расстрелял орудийный расчет. Другие орудия противника продолжали вести сильный огонь. Снаряд угодил в танк Алексеева. Евгений мужественно сражался, мужественно он и погиб.

Во взводе осталось два экипажа. Мы двинулись дальше. Рядом городские строения. Вокруг наших машин снова стали рваться снаряды. Из засады ударил «тигр». Веду ответный огонь по фашистскому танку, и тот с поврежденным двигателем остановился, закрыв днищем окоп с траншеей.

Я понял, что экипаж может через нижний люк выбраться и скрыться. По моему сигналу стрелок-радист Николай Соловьев пробрался в окоп под днище «тигра». Одного гитлеровца он убил, остальных взял в плен.

И вот наш танк, на броне которого было написано «Богатырь», и танк Кулешова «Истребитель» – на улицах Львова. Обстановка сложная. Улицы узкие, из засад бьют орудия, пулеметы. По моей машине ударила «пантера». Снаряд лег в стороне. «Богатырь», проскочивший немного вперед, возвратился и с близкого расстояния уничтожил вражеский танк. Затем ударил по пушке, вторую раздавил гусеницами. Но в суматохе боя, в лабиринте переулков исчезла из вида машина Кулешова, и как на зло нарушилась радиосвязь.

С небольшим десантом автоматчиков крутимся по улицам среди огня, дыма, осколочного дождя. Все меньше оставалось снарядов и патронов. Решил стать в засаду у полуразрушенного дома. К танку присоединилось еще до десятка наших автоматчиков. Эта небольшая группа бойцов под прикрытием «Богатыря» сдерживала до сотни рвавшихся в этом направлении гитлеровцев. Так прошел день, второй. К исходу вторых суток в тридцатьчетверку угодил вражеский снаряд. Танк загорелся. Меня ранило в руку, но я продолжал управлять боем. Новый взрыв вражеского снаряда – и я упал без сознания. Меня увезли в медсанбат.

А Кулешов, попав на улицу Зеленую, отбил атаки вражеских танков и орудий. Выиграв поединок с «тигром», он пошел на таран вражеских пушек, стоявших в сквере. Когда машину Кулешова подбили, Павел взял автомат и повел группу стрелков в атаку. В ожесточенной рукопашной схватке Кулешов был ранен.

Звание Героя Советского Союза мне и Павлу Кулешову присвоено одним Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1944 года.

Павел Павлович Кулешов после лечения в госпитале вернулся на фронт. Я получил тяжелое ранение, и встать в строй мне не довелось.

Когда нынче приехал во Львов – радости не было предела. Память сохранила картину фронтового города – разбитые дома, заваленные щебнем улицы и скверы… Сейчас я увидел помолодевший, обновленный город. «Да, – подумалось, – кровь наша пролита не даром»…

В уличных схватках

– Горит! «Тигр» горит! – крикнул один из бойцов, находившихся в подъезде старого дома.

– Вперед, за мной! – раздался вслед за этим голос командира мотострелкового батальона гвардии майора Ишмухаметова.

Он взмахнул пистолетом и побежал к перекрестку. Бойцы устремились за ним и заняли оборону у дымящегося «тигра».

– Молодец Яшин! – похвалил Ишмухаметов командира взвода противотанковых ружей, расправившегося с «тигром». – А теперь бей по пушке! – указал он бронебойщикам новую цель.

С потерей тяжелого танка сопротивление гитлеровцев в районе перекрестка, превращенного в узел обороны, сразу стало ослабевать. Но противник вел на этом участке еще сильный огонь из пулеметов и автоматов. Комбат приказал командирам рот подавить огневые точки.

Вдруг из соседней улицы начала выдвигаться приземистая тупорылая «пантера».

Наши бойцы ударили по ней из противотанкового ружья. Но вот смертельно ранен первым номер. Находившийся вблизи Ишмухаметов прильнул к ружью и стал бить по «пантере». После нескольких выстрелов вражеская мзшина загорелась.

– Майор наш подбил! – слышались среди солдат одобрительные возгласы.

Так пробивались сквозь огонь по улицам и переулкам Львова бойцы первого батальона 29-й гвардейской мотострелковой бригады. Трудными были схватки. Но гвардейцы, вдохновляемые командиром, преодолевали сопротивление врага, очищая от гитлеровцев квартал за кварталом. 23 июля бойцы батальона водрузили красное знамя на одном из зданий в центре города. В этот день батальон уничтожил три пушки, четыре «пантеры», один «тигр», десять пулеметных точек противника.

Более десяти наград были вручены Ишмухаметову до начала боев на львовском направлении. За умелое руководство батальоном в уличных боях, за личную храбрость и мужество, проявленные при освобождении Львова, сын татарского народа Ахмадул Хозееич Ишмухаметов удостоен ордена Ленина и Золотой Звезды Героя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю