Текст книги "Год 1944-й. Зарницы победного салюта"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Е. А. ГАСАЙ, Р. И. ПИНЬ
В ЧЕСТЬ ГЕРОЯ

Жаркие бои разгорелись близ Збаража между хутором Ангеловка и селом Романовна с укрепившимся здесь противником.

В ночь на 21 марта командир разведроты 20-й гвардейской механизированной бригады гвардии младший лейтенант С. Я. Устименко поставил задачу группе своих бойцов.

– Разведать силы противника и попытаться уничтожить огневые точки, – указал он на карте район обороны противника, – Добровольцы есть?

– Я! – первым откликнулся гвардии рядовой Пигорев, на груди которого поблескивал орден Красной Звезды.

С ним вызвались пойти еще четыре добровольца.

…Фронтовая ночь на переднем крае. Периодически взлетают ракеты, рассеивая вокруг желто-синий свет. Где-то зачастит пулемет и захлебнется. Явно нервничают на той стороне. Время от времени оживают и наши позиции: тяжело ухают минометы, заливаются пулеметы – начинается огневая дуэль.

Ночью разведчики отправились в тыл противника. Двигались скрытно, бесшумно. В небольшой роще бойцы обнаружили замаскированное орудие, уточнили, где расположены танки противника.

Светало. Воздух прорезала дробь вражеского пулемета. Разведчики прижались к земле. Ливень пуль из дзота не давал поднять головы, времени, отведенного на выполнение боевого задания, оставалось все меньше.

Надо было скорее вернуться к своим, чтобы доставить разведданные. Тогда Николай Пигорев, вооружившись гранатами, ползком стал подбираться к огневой точке. Вражеская пуля не миновала солдата, но, и раненный, он стремился добраться до дзота, подавить пулемет.

Николай бросил одну за другой гранаты, но дзот продолжал извергать смертоносный свинец. Тогда Пигорев подполз к дзоту, ухватился за раскаленный ствол и навалился на него всем телом.

Пулемет заглох навсегда. Разведчики, забрав тяжелораненого Николая, не задерживаясь, возвратились к своим. Рота за ротой двинулись в атаку наши подразделения и отбросили противника…

В поединке с дзотом Николай получил четыре тяжелых ранения. Его доставили в полевой госпиталь, находившийся в Збараже. Но раны оказались неизлечимыми.

В письме к матери героя – Варваре Васильевне Пигоревой в Курск Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин писал: «За геройский подвиг, совершенный Вашим сыном Николаем Григорьевичем Пигоревым в борьбе с немецкими захватчиками, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 26 апреля 1944 года присвоил ему высшую степень отличия – звание Героя Советского Союза.

Посылаю Вам Грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну звания Героя Советского Союза для хранения как память о сыне-герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом».

Тернопольчане свято чтут память о славном сыне русского народа, отдавшем свою жизнь за освобождение украинской земли.

Ангеловка, где Николай Пигорев совершил свой подвиг, ныне – большое благоустроенное село, центр совхоза. По ходатайству жителей Ангеловка переименована в Пигорево.

Пионерская дружина Романовской средней школы, один из лучших пионерских отрядов Збаражской средней школы носят имя Николая Пигорева. Школьники ведут переписку с родными героя-разведчика, с пионерами Курска, где в одной из школ он учился.

Есть в Збараже утопающее в зелени воинское кладбище. Вековые и совсем молодые деревья склонились над братскими могилами. Вечным сном спят здесь солдаты Отчизны, павшие за освобождение родной земли. На одном из обелисков бронзой сверкают слова: «Герой Радянського Союзу Микола Григорович Пігорєв. 1925–1944».

Здесь, в надзбручанском крае, обрел он бессмертие.

М. С. ФЕДИК
УЛИЦА ЕГО ОТЦА

Как воин-освободитель ступил на тернопольские улицы танкист 53-й гвардейской танковой бригады лейтенант Николай Григорьевич Карпенко в апреле 1944 года.

Четверть века спустя в Тернополь приехал из Кривого Рога сын фронтовика, строитель Анатолий Карпенко.

По-разному открывался перед ними этот старинный надзбручанский город. Сквозь смотровую щель танка отец увидел окутанные дымом руины и пепелища. Перед глазами сына предстали новые кварталы, утопающие в зелени. Внимание Анатолия привлекла табличка на фасаде нового дома: «Улица Н. Г. Карпенко». Рука машинально потянулась к исписанному тетрадному листку. Последнее письмо отца с фронта… Строки из него хорошо запомнились сыну. Они являлись Анатолию еще в детских снах вместе с отцом – чернявым, загорелым с ослепительной белозубой улыбкой. Будто входит в школу, где до войны учил сельских ребятишек, и спрашивает сына: «А ты, Толик, читать-писать умеешь?» Он и в письмах с фронта все торопил сына, настаивал, чтобы тот сам их читал, сам отвечал ему на полевую почту – ведь уходил на войну Николай Григорьевич, когда Толя был совсем маленьким. «Мы скоро встретимся с тобой, сынок!» – писал он в последнем письме.

Анатолий еще раз взглянул на табличку с названием улицы. «Вот и встретились, батя».

Анатолий поселился на улице имени Карпенко и живет там до сих пор.

Улица отца… Здесь сражался он с врагом, отсюда вел машину на Великий Ходачков. Под Драгановкой столкнулись в лоб тридцатьчетверки и фашистские «тигры».

…Танкисты роты, в которой Николай Карпенко был парторгом, замаскировав машины на склоне высотки, вели тщательное наблюдение за местностью.

Командир экипажа Карпенко тронул за плечо наводчика.

– Гляди! Кажись, идут…

Приплюснутые к земле танки издали были похожи на гигантских насекомых. Ближе, ближе. Уже видны черно-белые кресты на бронированных лбах. Но почему они вдруг остановились? Стрелять им не было смысла – далековато. Наши экипажи выжидали.

Томительно, медленно тянулись минуты. Но вот через высотку, прямо перед их позицией, перевалило несколько «тигров». Только бы не упустить. Стоп! Головная машина в перекрестье прицела.

– Огонь!

«Тигр» будто споткнулся. Из него выскочили трое.

– Осколочным! – скомандовал Карпенко. Фашисты замертво упали на землю.

Открыли стрельбу другие вражеские танки. Один из них выдвинулся вперед.

– Врешь – не пройдешь! – в исступлении крикнул Карпенко и перенес огонь на него. «Тигр» задымил.

В этот день танковая атака противника захлебнулась, но через сутки возобновилась с еще большей яростью. Враг рвался к окруженным своим войскам. Пятнадцать танков и пять бронетранспортеров надвигались на позиции нашей танковой роты. Экипажи встретили врага дружным огнем.

Бой затянулся до вечера. Гвардии лейтенант Карпенко расстрелял уже третий боекомплект. Его пушка била по-снайперски точно. Но вот вражеский снаряд попал в командирскую башню. Управление огнем затруднилось. Тогда-то и вырвались у парторга роты слова, глубоко запавшие в душу каждого члена экипажа:

– Биться, покуда сердце бьется!

Чтобы сподручнее управлять огнем, Карпенко выскочил из танка. Вокруг бушевала осколочная метель. Время от времени фашистские автоматчики подходили совсем близко к машине, но огонь пушки и пулемета, а также автоматные очереди танкистов гнали гитлеровцев назад.

Семь танков, три бронетранспортера и до ста фашистов уничтожил экипаж Карпенко в течение двух дней. Мужественно сражалась вся рота.

За храбрость и стойкость, проявленные во время штурма Тернополя, Николаю Григорьевичу Карпенко присвоено звание Героя Советского Союза.

В начале июля, наступая в западном направлении от города, Николай Карпенко погиб. Прах героя перевезли в Тернополь. Тут он похоронен под вечнозелеными елями.

Мать Анатолия еще не знала о последних днях отца, перечитывала детям старые его письма, ожидая с фронта очередной весточки. Известие пришло на этот раз от его однополчан. Боевые друзья как могли утешали мать, клялись отомстить врагу за смерть парторга.

Когда погиб отец, Анатолию едва исполнилось семь лет, когда не стало матери – тринадцать. Еще меньше было его двум младшим братьям и сестре. Подростку как старшему в осиротевшем доме пришлось взять на себя заботы о семье. Он стал строителем.

Бригада Кравцова, в которой он работал, строила горно-обогатительные комбинаты. Кравцов стал вторым отцом подростку. Через пару лет он уже доверял Анатолию бригаду. В городской газете «Червоний гірник» Карпенко называли в числе лучших строителей комсомольско-молодежного коллектива.

Однажды пришло приглашение из Тернополя: пионерский отряд имени Героя Советского Союза Николая Григорьевича Карпенко просит принять участие в торжественном сборе отряда, посвященном Дню Победы.

Анатолий не раздумывая поехал туда. Вернувшись в Кривой Рог, он рассказал бригаде о том, что видел и слышал в Тернополе, поведал Кравцову о своем намерении переехать навсегда в город, где навечно прописан его отец. И Кравцов не стал его отговаривать.

Так и попал Анатолий на свою фамильную улица. К тому времени он уже обзавелся семьей, Квартира поначалу была тесноватая.

– Да вам, – говорили ему в горсовете, – бригадиру строителей, сыну героя, в любое время предоставим достаточную жилплощадь, только в другом месте.

– Нет, не съеду с батьковой улицы, – тихо сказал Анатолий, Возводили хлопкопрядильный комбинат – и комсомольско-молодежная бригада Анатолия Карпенко неизменно выходила первой и по качеству, и по темпам работ.

Нет, никогда не позволял себе жить Анатолий на проценты с отцовской славы – все зарабатывал сам: своим умом, своим трудом. И награды Родины – ордена Ленина и Трудового Красного Знамени, и диплом о высшем экономическом образовании (заочно окончил институт), и доверие коммунистов, которые послали его делегатом на XXV съезд Компартии Украины, где он был избран членом ЦК.

Не так давно я побывал у Анатолия Николаевича дома, на новой квартире. Все на той же улице. Улице имени его отца-героя.

И. А. ЯКУШКИН
ЛЕГЕНДАРНЫЙ ВОЛГАРЬ

На опушке рощи стоят боевые машины: бронированный панцырь на гусеничном ходу, длинный хобот – ствол грозной пушки. Это – самоходные артиллерийские установки – САУ. Возле них в промасленных комбинезонах хлопочут хозяева.

– Григорий Васильевич, почему вы такой задумчивый? – спросил у командира батареи самоходок гвардии младшего лейтенанта Танцорова командир батальона гвардии капитан Мороз. – Завтрашний бой тревожит?

– Вспомнилось довоенное время. Волга… Широкая, необъятная. Днем голубая, а вечерами искрится, переливается от огней. Плывут теплоходы… И мой среди них. Путь неблизкий: от Горького до Астрахани. А вы, товарищ гвардии капитан, бывали на Волге?

– Я на Днепре вырос. И очень хорошо вас, Григорий Васильевич, понимаю. Только одного не пойму: почему вы никогда писем не пишете?

– Некому… Жены нет, а где дочурка – не знаю… Оттого и сердце болит.

– А знакомые у вас есть? Просто знакомые?..

– Разве что Кузьмины…

Время сохранило нам несколько фронтовых писем-завещаний волгаря Григория Танцорова к Марии Александровне, младшей сестре его хорошей знакомой – Нины Кузьминой. В этих строках голос сердца патриота. Вот отрывки из некоторых писем.

«23 декабря 1943 года. Фронт.

14 месяцев назад на Дону был тяжело ранен. Смерть с косой стояла за плечами. Отогнал. Не время, говорю ей, мне помирать: дел у солдата еще много. И вот снова на фронте. Настроение, самочувствие – боевые. Скоро будем у границы. А там и мир недалеко.

Помогите, Маша, разыскать мою дочурку Галю. Безумно тоскую за дочуркой».

«10 января 1944 года. Фронт.

Гоним, Маша, гоним фашистов с родной земли! За последний месяц с непрерывными боями прошли сотни километров. Только успеешь после боя осмотреть машины, заправить, как новый приказ: „Вперед – на запад!“

До встречи с победой, Маша! С фронтовым приветом Танцоров».

Весна сорок четвертого выдалась нелегкой. Бездорожье. Нередко самоходки останавливались: плотно набившаяся в гусеницы грязь затрудняла движение. К бойцам и командирам не раз обращался гвардии генерал-лейтенант П. П. Полубояров, командир 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса:

– На распутицу, на наши задержки в пути гитлеровцы возлагают большие надежды. А наш девиз: через все преграды – вперед!

В авангарде наступающих шли самоходки младшего лейтенанта Танцорова. Утром 6 марта они прорвались к городу Збараж. Город еще спал. Огнем и гусеницами артиллеристы громили врага.

… Предстояла разведка на Тернополь. В ночь на 9 марта несколько танков и самоходок, в том числе машина Григория Танцорова, подошли к внешнему обводу круговой обороны Тернополя. Фашисты, приняв вначале машины разведчиков за свои, пропустили их через второй и третий рубежи обороны в центр города. Гвардейцы обрушивают на гитлеровцев всю мощь огня танков, самоходок, сеют панику во вражеском стане, помогают бойцам 60-й армии штурмовать город.

На южной окраине Тернополя машину Танцорова атаковали три «тигра». Завязался жестокий бой. Григорий посылает по «тиграм» один за другим бронебойные снаряды. Загорелся один, второй вражеский танк. Третий пытался удрать, но также окутался черным дымом.

Когда вызванная кантемировцами паника несколько улеглась, гитлеровцы увидели, что их атакуют всего несколько советских танков и артиллерийско-самоходных установок. Фашисты тут же на бронетранспортерах подтянули батарею противотанковых пушек.

Исход боя решали секунды.

– По батарее – огонь! Огонь! Огонь! – командовал Танцоров. Неравная дуэль закончилась победой отважных разведчиков.

Но гитлеровцам удалось поджечь машину Танцорова. Сбить пламя уже нельзя.

– Друзья! Мы окружены. Кто боится смерти – люк открыт… – проговорил Танцоров.

Механик-водитель Андрей Васильевич Кудренко, наводчик Иван Иванович Коник, заряжающий Василий Платонович Ермаченко остались на своих местах.

– Спасибо, друзья! Родина нас не забудет! Прощайте! – сказал побратимам командир и твердо скомандовал;– Вперед, герои! За Родину!

Так восторжествовало бессмертие. Пылающим факелом возмездия краснозвездная машина срывается с места и, посылая снаряд за снарядом, несется на врагов.

В бесформенные обломки были превращены еще 15 вражеских бронетранспортеров, 85 автомашин, уничтожено около сотни фашистов. Сделали это воины экипажа пылающей самоходки под командой гвардии младшего лейтенанта Григория Танцорова.

Герои дрались до последнего дыхания. Подвигом своим они зажгли факел бессмертия, в котором воедино слились безграничная любовь к Родине, беззаветное мужество, героизм и красота души советского человека.

… Часто приезжает в гости к тернопольчанам Галина Григорьевна Танцорова – дочь героя. Она живет в городе Городец Горьковской области, где работает директором музыкального училища.

Галина Григорьевна свято хранит память об отце. Хранит она и теплое письмо от Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

В этом письме сказано, что легендарный подвиг гвардии младшего лейтенанта, Героя Советского Союза Григория Васильевича Танцорова никогда не забудется нашим народом.

Схватка на минном поле

Когда подразделения 167-й стрелковой дивизии занимали оборону на рубеже Романовна, Джурин, саперы взвода Героя Советского Союза сержанта Максима Собко получили задание установить несколько минных полей. Трудились в поте лица. Один лишь младший сержант Шатрюк за месяц поставил более тысячи мин.

…Однажды вечером взвод Собко возвращался с задания. У границы минного поля саперы столкнулись с вражеской разведкой.

«Как быть! – пронеслось в голове Максима Собко. – Уйти невозможно. Надо принять бой!»

Завязав поединок, наши саперы заманили врагов на минное поле. Подорвались сразу пять гитлеровцев. Но схватка продолжалась. Строчили автоматы, раздавались пистолетные выстрелы, звенели от ударов прикладов каски, ухали мины.

Упал, сраженный пулей, Максим Собко.

– Прощай, друг, – с горечью сказал Шатрюк и крикнул: – Слушай мою команду! Бей, круши фрицев!

Погиб еще один наш сапер – Федор Кондратьев. Шатрюк, мстя за гибель друзей, яростно размахивая автоматом, наносил врагам удар за ударом.

Из гитлеровцев, которых вначале было более десяти, остался в живых только один. Шатрюк выбил из его рук автомат. Фашист стоял с растерянным, перепуганным видом.

– Марш вперед! – скомандовал Шатрюк.

Выиграв трудную схватку, наши саперы доставили еще и «языка». Командир 1-го батальона 520-го стрелкового полка капитан Маслов, выслушав доклад Шатрюка, сказал:

– Значит, дрались на минном поле! Ну и молодцы! Хвалю за храбрость.

В середине июня с этого рубежа подразделениям предстояло идти в наступление. Шатрюка и разведчика Николая Ященко послали искать брод через реку Стрыпа. С противоположного берега засвистели пули. Шатрюк ранен в ногу, Ященко перевязал ему рану.

– В санчасть надо…

– Брод найдем – тогда…

Пошли вдоль берега. Николай спустился в воду.

– Здесь! – сказал Шатрюк. – Теперь можно и домой.

Отличившегося в бою на минном поле и в разведке берега реки Михаила Шатрюка наградили орденом Славы III степени.

Во время боев за освобождение польской земли сапер Шатрюк разминировал минные поля на реке Сан, участвовал в наведении переправы через Одер. Показывая везде пример отваги и мужества, он стал полным кавалером ордена Славы.

Ныне Михаил Шатрюк проживает в Харькове, работает слесарем в депо. Он ударник коммунистического труда. Ветеран часто бывает на Тернопольщине в местах, где совершил свой первый подвиг.

Б. И. БУРЛЕ, Д. И. ТЕЛИЧИН
БОГАТЫРЬ

Ночь перед наступлением пролетела быстро. После многодневных жестоких боев выпала короткая передышка. Командир танковой роты гвардии лейтенант Борис Кошечкин спустился в танк и буквально свалился в боевом снаряжении на сидение – сказывались бессонные ночи.

… Но отоспаться не удалось: начали загружать боеприпасы. Борис проснулся и еще раз мысленно прикинул план предстоящей атаки, вспоминая каждое слово, сказанное накануне комбригом: «Действовать быстро, молниеносно…. посеять панику среди врагов…»

Гвардии лейтенант Кошечкин возглавил ударную группу в составе тринадцати танков и пяти самоходных установок, а также восемнадцати автоматчиков-десантников. Группа должна была первой ворваться в Тернополь, следом за ней шли главные силы бригады и части дивизии генерала П. Н. Лащенко.

Борис напряженно вглядывался в темень в направлении Тернополя, где периодически взлетали в ночное небо ракеты, слышались одиночные выстрелы. Пройдет несколько минут, и город содрогнется от грохота боя.

Третий час ночи. По старой Збаражской дороге танки и самоходки идут к Тернополю. Командир 13-й гвардейской танковой бригады гвардии полковник Л. И. Бауков передает по радио очередную команду:

– Я ускорю подход пехоты, а вы стремительно наступайте дальше…

Кошечкин видит, как пехота, которая следует за танками, залегла за железнодорожной насыпью. Это осложняет обстановку – десантники не смогут своевременно придти на помощь.

Кошечкин наблюдает за фашистами, которые выскакивают на улицу, поспешно занимают огневые позиции.

– Огонь! – командует гвардии лейтенант, и трескотня пулеметных очередей разорвала тишину ночных улиц.

Бой разгорается все с большей силой. Фашисты успели бросить навстречу наступающим группу танков и противотанковых орудий. Горят наши машины, пехота рассыпается между домами.

Командир ударной группы видит, что положение усложняется, а основные силы пока не подходят. Неужели наступление захлебнется?

На железнодорожном полотне появляется бронепоезд противника, который преграждает путь танкам; кроме этого, фашисты выкатили на дорогу противотанковое орудие.

Первым замечает его механик-водитель. Не ожидая команды, он направил танк на орудие. Скрежет железа, вопли гитлеровцев… Теперь очередь за бронепоездом. «Уничтожить! – принимает решение командир, – иначе фашисты не пропустят через полотно ни одного солдата».

Кошечкин отдает команду:

– Отвести танк в укрытие!

Механик-водитель выполняет приказ. Первый выстрел был неудачным. Выбирая лучшую позицию для атаки, лейтенант отводит танк на угол улицы Мицкевича.

После нескольких выстрелов бронепоезд разбит. Но и танк застыл на месте: повреждена гусеница. Тотчас остановилась самоходка младшего лейтенанта В. Пясецкого. Борис пересел на машину товарища, оставив возле своего танка ремонтников.

И снова в бой. На улице Ивана Франко появились три фашистских танка. Самоходка преградила им путь. После нескольких выстрелов две вражеские машины подожжены, третья начала отходить по улице Мицкевича. Кошечкин преследовал ее. Рядом с самоходкой – горстка наших десантников, из окон домов летят под гусеницы гранаты.

Внезапно машина содрогнулась от прямого попадания вражеского снаряда. В укрытие прятаться было поздно. Убит старшина Шурба. Самоходка загорелась. Рядом стонал смертельно раненый Пясецкий. Заряжающий Степаненко бросился к башенному люку и упал, сраженный фашистским автоматчиком.

Самоходка вот-вот взорвется. Борис помогает раненому заряжающему и вместе с ним пытается выбраться из горящей машины. Он заметил гитлеровца, который из-за углового дома вел прицельный огонь по самоходке. Только поднял голову, как ощутил удар пули по танкошлему. Не обращая внимания на автоматную очередь, бросился к стене дома.

Вид у Кошечкина страшный, уже тлеет комбинезон, обожжены руки и лицо. Вот он, фашист! Борис выхватывает пистолет и стреляет во врага, молниеносно перепрыгивает через труп и останавливается в комнате. Выглянул в окно. Возле дома догорает его самоходка, у стены здания напротив залегли фашистские автоматчики.

Оказавшись один среди врагов, Кошечкин решил подыскать надежное укрытие. Пробравшись к подвалу, устало оперся спиной о стену. Руки начали опухать, болели ожоги на теле. Здесь он дождался ночи. Вскоре к подвалу подъехало множество гитлеровцев, которые в темноте пока его не заметили. Лейтенант ползком достиг коридорного тупика, где светлело оконце. «Как выбраться отсюда? Что с наступающими?»– эти мысли не давали покоя.

В коридоре слышны шаги кованых сапог. И грозное: «Выходи, кто есть, мы будем стрелять». Борис снова забирается в нишу. Решает переждать день, а затем, когда стемнеет, пробраться к железнодорожному полотну, к своим.

Он прошел по лабиринтам подвала, забрался в одну из комнат и вдруг через окно увидел спину фашистского автоматчика. «Ищут меня», – мелькнула мысль. «Живым не сдамся!» Борис выстрелил по врагу и стремглав кинулся к своему убежищу. Тут дождался ночи. Фашисты выставили часовых. Один из них затаился возле стены.

Помощь не приходила. Только со стороны железной дороги доносился шум боя. Так продолжалось четыре дня и четыре ночи.

Мучил голод, болели раны. Борис следил за часовыми. Они менялись каждые два часа. Их маршрут проходил вблизи окна, где он лежал. Ночью, как только его «опекун» отделился от стены, Борис выпрыгнул и на ходу выстрелил в гитлеровца.

В небо взлетела ракета. Фашисты выскакивали из домов, панически стреляя во все стороны. Выждав, пока погаснет ракета, лейтенант бросился бежать по улице Мицкевича. Вслед ударила пулеметная очередь. Кошечкин прижался к стене дома.

Взлетела вторая ракета. Танкист продолжал бежать в направлении железной дороги. Оставалось совсем близко до спасительного полотна, как вдруг… Навстречу шел немецкий патруль – офицер и два солдата. Позади скрипнула дверь, послышалась немецкая речь.

Прижавшись к стене, Борис не сводил глаз с патруля, а когда фигуры фашистов растворились в темноте, опять побежал к насыпи.

– Подкрепись, орел, а потом поговорим, – заботливо говорил танкисту комбриг Бауков.

Лейтенант узнал, что первое наступление советских войск на Тернополь сорвалось. Пехота же пробилась за танками и залегла вдоль железной дороги. Ударная группа почти полностью погибла в уличных боях, в роте остались считанные бойцы.

За проявленную отвагу и мужество гвардии лейтенант Борис Кузьмич Кошечкин удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

После штурма Тернополя части 4-го гвардейского танкового корпуса держали оборону в районе Теребовля, Копычинцы. Кошечкин вместе с товарищами готовился к новым наступательным боям за освобождение родной земли.

После окончания войны Борис Кузьмич Кошечкин остался в кадрах армии. Теперь он полковник. Ветеран часто приезжает в город, который освобождал, и его всегда радушно встречают тернопольчане.