355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » Год 1944-й. Зарницы победного салюта » Текст книги (страница 24)
Год 1944-й. Зарницы победного салюта
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 03:33

Текст книги "Год 1944-й. Зарницы победного салюта"


Автор книги: авторов Коллектив



сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

ПО СТРАНИЦАМ ФРОНТОВЫХ ГАЗЕТ

БРОНЕБОЙЩИКИ ОТСТОЯЛИ РУБЕЖ

Три немецких танка ползли на окоп, в котором находились бронебойщики Иван Груздь и Степан Кучерюк. Замаскированные в кустарнике, с противотанковым ружьем, два друга молча следили за ненавистными «черепахами».

Не страшен вражеский танк солдату со смелым сердцем, зорким глазом и твердой рукой.

– Патрончик, Степа, – сказал Иван, прижимаясь к ружью, – да про гранаты не забудь.

Кучерюк подал другу тяжелый, промасленный патрон и подготовил связку гранат.

Передний танк был в сорока метрах, когда выстрелил Грудзь. Он целился со всей ненавистью к врагу. И танк, пробитый пулей, задымил.

Но два других, грохоча железом, ринулись на окоп героев. Бронебойщики укрылись в щель и, пропустив танки, забросали их гранатами.

Из газеты «На разгром врага» 1-й гвардейской танковой армии
(21 апреля 1944 года)
ВАШ СЫН – ГЕРОЙ

Гор. Свердловск, Уральский завод тяжелого машиностроения.

Рабочий поселок. Барак № 57, кв. 6 ЧЕРГИНОЙ Е. П.

Дорогая Елизавета Петровна!

Как мать Вы всегда гордились своим сыном Виктором. Он был хороший слесарь на заводе и активный комсомолец. Провожая его в армию в прошлом году, Вы были уверены, что он будет и хорошим бойцом.

Так оно и есть. Попав в славную семью гвардейцев-танкистов, девятнадцатилетний комсомолец показал себя смелым воином. В недавних боях он все время действовал автоматчиком-десактником на танке прославленного танкиста Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Сулимы.

Под непрерывным огнем врага танк с десантниками форсировал реку. Виктор, соскочив с танка, на том берегу ворвался в расположение фашистов и гранатами подавил три пулемета и один миномет врага, которые обстреливали переправлявшуюся нашу пехоту. Его отделение отличилось и при отражении вражеских контратак. Указом Президиума Верховного Совета СССР бесстрашному комсомольцу гвардии младшему сержанту Чергину Виктору Степановичу присвоено звание Героя Советского Союза.

Спасибо Вам за воспитание такого сына-патриота. Расскажите о нем заводской молодежи. Пусть молодые рабочие трудятся, как дерется Ваш сын гвардеец Виктор Чергин.

Желаем здоровья. С боевым гвардейским приветом

Гвардии майор Е. КЛИМОВ.
Гвардии старший лейтенант И. КОВАЛЕНКО.

От составителей: Гвардии младший сержант Виктор Чергин командовал отделением роты автоматчиков 69-го гвардейского танкового полка. 24 марта 1944 года гвардеец со своим отделением в числе первых переправился через Днестр в районе села Устечко и вступил в бой за удержание плацдарма.

После войны возвратился в родной Свердловск.

Из газеты «На разгром врага» 1-й гвардейской танковой армии
(1 июня 1944 года)
ПАРТБИЛЕТ

Когда он зашел в землянку, в ней никого не было. Товарищи находились у орудий. Мэтвапа Рахманов сел на лавку, вынул из кармана красную книжечку, снова посмотрел на нее и снова прочел: «Всесоюзная Коммунистическая партия большевиков». Только что ему вручили партийный билет, и Мэтвапа держал его в руках с каким-то необычайным достоинством и гордостью, переживал какую-то необыкновенную радость, чувствовал, что ему оказано огромное доверие.

Рахманову, как и каждому заслужившему высокое звание члена партии, был очень дорог этот билет, который являлся как бы некоторым итогом его жизни, боевых подвигов, роста.

Мэтвапа любовался драгоценным документом, и в памяти вставал шаг за шагом весь путь, по которому он пришел в партию.

… Враг вероломно напал на нашу страну. Он хотел отнять у мирных людей свободу и счастье. Партия, Сталин призвали народ на священную борьбу. Разгорелась Великая Отечественная война.

Вместе со своими братьями взял в руки оружие и Мэтвапа Рахманов. Он поехал на фронт, чтобы не допустить фашистского зверя к своему дому, к своим детям, изгнать его с родной советской земли.

Осень 1943 года. Днепр. Много уже рассказано и написано об этих величественных днях. Многое о них еще расскажут и напишут. Рахманов в то время служил замковым. Его расчет был в числе первых, переправившихся на правобережье. Здесь пришлось встретиться с превосходящими силами противника. В одном бою около десяти немецких танков ползло к орудию, у которого стоял Мэтвапа со своими товарищами. Советские артиллеристы не пасуют перед врагом. Ураганным огнем встретили они вражеские машины и преградили им путь. В этой схватке Рахманов со своими боевыми друзьями поджег фашистский танк.

Позже в бою за населенный пункт Рахманову вновь пришлось встретиться с черными бронированными машинами немцев. И на этот раз опять он со своим расчетом уничтожил вражеский танк.

Шли дни. Вместе с ними шел вперед и Мэтвапа, огнем прокладывая путь на запад. Много живой силы и техники противника полегло на нашей земле от метких выстрелов этого славного артиллериста. Два раза Рахманов пролил кровь за свою Родину и два раза, будучи раненным, ке покидал поля боя, продолжал вести огонь по врагу. Грудь Мэтвапы украсила медаль «За отвагу». Он стал наводчиком. И когда, оглянувшись на пройденный путь, Рахманов припомнил, какие пришлось пережить трудности, как доставалась победа, как закалялся в бою, каким был и каким стал, он взял лист бумаги и написал в партийную организацию: «Хочу быть с теми, кто всегда впереди, кто ведет нас к великой Победе. Прошу принять меня в партию».

Исполнилось желание Рахманова. Как лучший воин он был принят в кандидаты ВКП. [10]10
  б


[Закрыть]

Нелегко было завоевать это великое звание, выше которого ничего нет на свете. И сейчас, сидя в землянке и держа в руках красную книжечку, Мэтвапа думает о том, чтобы с честью хранить ее, каждым своим шагом и всей жизнью своей быть примером смелости и мужества, честности и скромности, беззаветной преданности и служению своей Родине, своему народу.

Из газеты «Защитник Родины» 161-й стрелковой дивизии
(19 сентября 1944 года)

П. К. ПОХИЛЬКО,
подполковник в отставке
ЗАВЕЩАНИЕ КАПИТАНА ДАДУГИНА

Рассвет разливался все шире. Скоро взойдет солнце. С наблюдательного пункта, расположенного на пригорке у села Писец, в бинокль хорошо видна южная окраина Станислава.

– Как он встретит нас, этот город? – сказал, опуская бинокль, командир батальона капитан Я. М. Панишев своему заместителю по политической части капитану Дадугину.

– Народ нас ждет, – ответил Дадугин. – А вот за фрицев не ручаюсь.

– Да-а, похоже, что без большой драки город они не отдадут.

Захрипел телефон. Панишев взял трубку. Через секунду он бросил короткое «есть» и обратился к замполиту:

– С командного пункта передали: «Приготовиться к атаке!» Скоро заговорит артиллерия. Под прикрытием ее огня выдвинемся вперед. Сигнал атаки – две красные ракеты. Ты будешь во второй роте?

– Да. Парторг в первой, комсорг – в третьей.

– И не забывай, что завтра едешь на учебу в Москву. К тому же тебя там ждут родные и близкие. Так что не горячись без надобности. На тебе ведь фашисты уже немало меток оставили.

– Буду действовать по обстановке, – ответил замполит и позвал своего ординарца рядового Шатрова.

Павел Дадугин набросил ремень автомата на шею, положил запасной диск в брезентовый подсумок и, пригнувшись, побежал по лощине в расположение второй роты.

Утреннюю тишину раскололи залпы артиллерии. Снаряды рвались на окраине города, окутывая дымом и пылью сады и здания.

Ровно в 7. 00 в небо взвилось несколько красных ракет. До сих пор безлюдное поле вдруг ожило, сотни бойцов поднялись с земли. Прокатилось мощное «ура».

Вторая рота первой пошла в атаку. Когда красные ракеты взлетели в воздух, коммунист сержант Черноусое выскочил из окопа:

– Вперед, за Родину!

За ним поднялась вся рота, а потом и батальон. Бойцы двинулись дружной цепью.

Дадугин бежал рядом с Копытенко и Фроловым. Почти по пятам за ними следовал Шатров. До окраинных домов Станислава оставалось каких-то двести-триста метров. Бойцы уже перемахнули через узкие вражеские траншеи, где лежали убитые гитлеровцы, – наши артиллеристы удачно накрыли их.

Вторая рота преодолела еще одну линию окопов. В Дадугина стрелял здоровенный усатый фашист, но промахнулся. Павел дал по нему очередь из автомата, и гитлеровец свалился в траншею. Казалось, еще несколько усилий – и батальон ворвется в город. В это время с левого фланга из-за кустарника ударили вражеские пулеметы. Огонь полоснул почти в упор. Раненые падали во ржи, неподалеку от шоссе. Атака роты приостановилась. Из палисадников, огородов, из-за домов ударили минометы. Мины рвались в цепях наступающих. Пришлось залечь. Замполит подозвал ординарца:

– Шатров! Беги к комбату и скажи, чтобы артиллеристы подавили огневые точки.

В атаке нельзя медлить, тут дорога каждая минута. Капитан приказал роте вести огонь по противнику из автоматов и ручных пулеметов, а сам с группой бойцов пополз в направлении вражеской позиции. Пробравшись через кустарник, они залегли в небольшом кювете.

– Приготовить гранаты! – подал команду Дадугин.

Выхватив из-за пояса «лимонку», он приподнялся на левой руке и метнул ее по вражеской траншее, тянувшейся во ржи. Раздался взрыв. Бойцы последовали примеру замполита: в рожь одна за другой летели гранаты. Оттуда послышались стоны. Пока Дадугин и его группа забрасывали гранатами позиции врага, к ним подтянулась вся рота, чтобы снова идти в атаку.

Встав во весь рост с поднятым в правой руке автоматом, Дадугин крикнул:

– Путь свободен, вперед, на Станислав! – и побежал в сторону города. Бойцы, стреляя на ходу, устремились за ним. Враг был сбит еще с одного рубежа.

Возвратившись с НП батальона, ординарец Дадугина рядовой Шатров спросил лейтенанта Чернова:

– Где капитан Дадугин?

Взмахом руки Чернов указал вперед. Шатров ускорил бег, перепрыгнул через глубокий кювет. Около стоящего особняком дома он увидел Дадугина с приподнятым над головой автоматом. «Скорее к нему», – промелькнуло в голове Шатрова, и он помчался что было мочи. Вдруг Шатров увидел, как капитан неловко взмахнул автоматом и упал на землю. Ординарец подбежал к Дадугину. Тот пытался оторваться от земли.

– Это ты, Петя?.. Хорошо, что пришел. Мне плохо…

– Скорее фельдшера! – крикнул Шатров подбежавшему рядовому Пазову.

Вокруг свистели пули. Вражеский пулемет продолжал обстреливать бегущих к окраинным зданиям города бойцов батальона. Шатров приподнял на руки стонущего Дадугина и оттащил в безопасное место. Прибежал фельдшер, но спасти капитана уже не удалось.

Бой в городе разгорался: гремели орудия, трещали пулеметы. Шатров, пренебрегая опасностью, ринулся вперед. Рядом с ним бежал Копытенко, справа – Пазов. Как только они ворвались на улицу, по ним ударил пулемет. Бойцы метнулись за дом.

Перескочили через забор. Сначала Фролов, за ним Пазов, Шатров и Копытенко. Пробежали мимо одного, другого, третьего дома. В четвертом, кирпичном, – засели гитлеровцы с пулеметом. Наши бойцы притаились у входа. Шатров изловчился и метнул гранату в окно напротив.

– Получайте, гады, за капитана Дадугина!

В доме раздался взрыв. Пулемет замолчал. Пазов выпустил очередь из автомата. Фашисты замертво свалились на ступеньки крыльца.

Четверка отважных бойцов устремилась к высокому зданию почты и телеграфа.

Бойцы знали, что у Шатрова под гимнастеркой спрятано красное полотнище. Его вручил вчера утром капитан Дадугин и сказал: «Петя, на самом высоком месте подними этот флаг победы».

Шатров снял ремень и, приподняв гимнастерку, сказал Копытенко:

– Иван, раскручивай! Водрузим знамя, – как завещал наш замполит.

– А древко? – спросил Фролов.

– Есть и древко! – крикнул Пазов.

Пока Копытенко разматывал красное полотнище, он успел выломать длинный кол из забора. На ходу, поднимаясь по лестнице на чердак здания, они привязали флаг к древку. На крыше перед ними предстал Станислав в облаках дыма, в пожарах. Бойцы прикрепили знамя. Кумачовое полотнище, освещенное ярким июльским солнцем, гордо зареяло над городом. Заметив его, жители выбегали из домов, выходили из подвалов и устремлялись к зданию, над которым победно полыхало красное знамя. Мужчины, женщины и дети бежали на площадь. Возбужденные, радостные, они спешили скорее увидеть отважных советских воинов и выразить им признательность.

– Ребята, смотрите народу-то сколько на площади! – крикнул Фролов, указывая на собравшихся людей. И когда Фролов, Копытенко, Шатров и Пазов спустились вниз, к ним подошли четыре девушки, расцеловали их и преподнесли по букету цветов. Потом воинов окружили горожане, подняли их на руки и понесли на площадь. Из толпы еще долго неслось:

– Слава вам, советские богатыри!

– Спасибо, родные!

Сегодня одна из улиц Ивано-Франковска носит имя капитана П. П. Дадугина.

В. А. БЕРЕЗОВСКИЙ,
майор запаса
ЗЕМЛЯК ЧАПАЕВА

Через село Живачев, что на Станиславщине, на склоне дня прошло орудие сержанта Григория Гурьянова, чтобы занять на его окраине огневую позицию.

Оборудовать огневую или выдвигаться на прямую наводку для артиллеристов Гурьянова дело привычное. Так уже сложилось в 1-м артиллерийском дивизионе 155-го артиллерийского полка: если посылали отражать танковые атаки, отбивать наскоки вражеской пехоты прямой наводкой, среди орудийных расчетов обязательно будет расчет Гурьянова. Однополчане знали – крепкой закалки человек. Не дрогнет перед опасностью, выстоит, а коль ударит по врагу, то наверняка.

Григорий Гурьянов гордился тем, что приходится земляком В. И. Чапаеву, которого с детства любил всем сердцем. В трудные минуты не раз мысленно спрашивал себя: а как бы поступил в том или ином случае Чапаев? И, конечно, всегда находил ответ: смело бы шел вперед, бил врага беспощадно и умело.

Григория так и звали в дивизионе: земляк Чапая.

… Еще раз придирчиво окинув взглядом огневую позицию, сержант подозвал к себе пушкарей, указал ориентиры, расстояние до них, вероятные направления атак врага и сказал:

– Если полезут вражеские танки, то только через эту балку вдоль дороги. Прямо на нас. Деваться фашистам больше некуда. Так что будут иметь дело сначала с нами.

Артиллеристам Григория Гурьянова не впервой сходиться с врагом лоб в лоб. Боевой путь за плечами пушкарей немалый. 155-й артиллерийский полк за мужество и героизм личного состава был награжден орденом Красного Знамени.

Подошел командир соседнего орудия сержант Петр Юдаксв.

– Ты как, Гриша, думаешь, откуда фрицы появятся?

– Скорее всего, справа, – ответил Гурьянов. – А может быть, вон из того леса.

– Говорят, «тигров» много…

– Да, орешки трудные…

– Ты уже встречался с ними?

– Приходилось, – Гурьянов тронул за плечо товарища. – Если пойдут на меня – поддержи, но первым не стреляй. Подпусти поближе, чтобы бить наверняка.

– До завтра, – попрощался Юдаков и крепко пожал ему руку.

– В оборону, значит, переходим? – спросил у Гурьянова с ноткой досады в голосе наводчик Ахмедшин. – Шли, шли с боями вперед – на душе радостно было, а сейчас отбиваться будем.

Гурьянов достал кисет, неторопливо свернул цигарку, передал кисет наводчику.

– Сам не люблю в обороне киснуть, а отступать тем более. Стыдно спину врагу показывать, не по-человечески. Но теперь другое дело – боевая обстановка требует.

– А сейчас тоже спину показали, – съехидничал Ахмедшин, прикуривая от командирской цигарки. – Шли на запад, а пушки развернули на восток.

– Эка, хватил! Да там в тылу целая танковая армия фрицев осталась. Не полк, не дивизия, а армия! К своим прорываются. Так что готовься к встрече.

– Сегодня какое число? – спросил Ахмедшин.

– Восемнадцатое апреля, – ответил Григорий.

– Через неделю мне двадцать лет стукнет…

– Отпразднуем. Мне вот за тридцатку перевалило. Домой бы сейчас… В родную Шанталовку… – Гурьянов растер листик кустарника, глубоко вдохнул аромат первой зелени, посмотрел на холмистое поле, по которому змеилась дорога, ныряя в темный, неприветливый лес – Скоро и там все зацветет. Сеять начнут… – Он одернул гимнастерку. – Ну ладно… Размечтались… Пора на отдых. Завтра день предстоит жаркий.

Как только на востоке занялась заря, со стороны леса послышался приглушенный гул и лязг железа.

Гурьянов еще раз по-хозяйски осмотрел огневую позицию, снаряды, гранаты на бруствере и скомандовал:

– Орудие, к бою! Бойцы заняли свои места.

На опушку леса выполз первый танк, за ним второй… Третий… Четвертый…

– Ого… Четырнадцать… Половина – «тигры», – успел подсчитать Ахмедшин.

Из леса выскочили бронетранспортеры и грузовики. Пехота высыпалась из машин и растеклась по полю. Стреляя наугад, танки поползли вдоль дороги к лесу. Вспыхнули первые разрывы – это открыли огонь артиллеристы с закрытых огневых позиций.

Гурьянов посмотрел в бинокль. В какой же из этих изрыгающих огонь громадин командирский экипаж? В левой? Да, малейшее изменение направления движения этого танка тотчас повторяют остальные…

– По левому, прямой наводкой, бронебойным, прицел шесть! – Гурьянов сделал паузу и взглянул в сторону Ахмедшина.

Тот, поймав в панораму танк, неотступно повел за ним ствол орудия. 600 метров… Вот танки скрылись в маленькой лощине… Появились снова… 500… 450…

Передние танки свернули правее и пошли по дороге…

Гурьянов видит, что передняя вражеская машина подставила свой борт.

– Огонь!

Снаряд, черкнув по броне, свечой взвился в небо.

– Наводи в левый каток! – крикнул Гурьянов. – Огонь!

Второй снаряд достиг цели. Танк остановился, неуклюже опустив хобот пушки. Черный дым вырвался из открывшегося люка Остальные машины попятились назад.

Автоматчики шли в направлении позиции цепью…

– По пехоте, осколочными беглый! – скомандовал Гурьянов. Снаряды рвались в гуще атакующих.

Захлебнувшаяся атака через час возобновилась с новой силой. В бой ступило орудие Юдакова. Помогли также артиллеристы, стрелявшие закрытых позиций. День угасал. Уполз за лес и противник. Артиллеристам привезли еду.

– Хорошо мы их, а? – крикнул Гурьянову наводчик Ахмедшин, с аппетитом опорожняя котелок с кашей.

… 20 апреля 1944 года сержанту Гурьянову запомнилось на всю жизнь.

Он подпустил врага на верный выстрел. Загорелся первый «тигр». Запылало еще два танка, подбитые другими орудиями. Несколько последующих выстрелов – и очередная машина врага осталась без гусениц. Подбитый «тигр» зловеще повел стволом и выстрелил.

Гурьянов посмотрел на орудие. Наводчик Ахмедшин как-то обмяк и сник на станину. Осколком разнесло панораму.

Одним прыжком Гурьянов оказался у панорамы – разбита! Оттащив битого в сторону, он навел орудие через канал ствола в очередной танк.

Грохнул выстрел. Григорий взглянул из-за щита. Танк окутался черным дымом.

– Горишь, проклятый! – торжествующе крикнул Григорий.

Левее, в обход позициям, надвигалась еще одна стальная громадина. И снова Гурьянов через канал ствола наводит орудие в цель. Выстрел – и танк, развернувшись на разбитой гусенице, застыл.

Совсем близко подошли и фашистские автоматчики. Они буквально поливали свинцом позицию Гурьянова. Спасал щит.

Гурьяновцы ударили беглым огнем по пехоте.

Поле вздыбилось разрывами снарядов. Чадящими кострами горели подбитые танки. Враг откатывался в лощину, а затем снова шел в атаку.

Казалось, танкам не будет конца. Один из них, выдвинувшийся ближе всех, развернулся и, неуклюже переползая через рытвины, шел прямо а орудие Гурьянова. Григорий не слышал разрывов, не видел кипящего округ боя. Он стрелял. Все его мысли, воля и разум были сосредоточены только на этом ползущем фашистском танке. Сержант знал, что ели не подобьет его, то «тигр» подымется над позицией, подомнет под себя расчет и пушку.

Расстояние – рукой подать.

Сколько он сделал выстрелов – не помнил. Два… три… пять… После очередного «тигр» остановился. Но и вражеский снаряд угодил прямо в орудие.

Отброшенный взрывом, оглохший, Гурьянов с болью посмотрел на изуродованную пушку, на поле боя. Между пылающими танками просачивалась вражеская пехота.

– Ко мне! – крикнул сержант своим орлам. А когда увидел их рядом, твердо сказал: – Прорваться по нашим трупам мы этим сволочам не позволим, – и распорядился: – Андрей, бери автомат и бей с правого бруствера. Не забудь про гранаты. Они там. Ты, Виктор, постарайся достать их с левого окопа…. Да точней стреляй… А мы с Петром дадим им отсюда….

Когда гитлеровцы ринулись к орудию, они были встречены плотным ружейно-автоматным огнем и гранатами… Враг откатился за спасительную стену леса.

Перед позицией орудия сержанта Григория Гурьянова как свидетельство героического подвига артиллеристов чернело пять поверженных стальных чудовищ, валялось более двух рот убитых солдат.

Еще немало огненных верст пришлось прошагать сержанту Григорию Гурьянову. И всюду он был в числе первых. Родина по достоинству оценила подвиг мужественного артиллериста, присвоив ему высшее звание воинской доблести – звание Героя Советского Союза.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю