Текст книги "Год 1944-й. Зарницы победного салюта"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

ГОВОРЯТ ДОКУМЕНТЫ
(По материалам Центрального Архива Министерства обороны СССР)

ШТУРМОВЫЕ ГРУППЫ ИДУТ В БОИ

Окруженный гарнизон гитлеровцев в Тернополе отверг ультиматум нашего командования сложить оружие. 31 марта 1944 года начался штурм города.

Чтобы успешнее выкуривать фашистов, укрепившихся в зданиях, в наших частях, по примеру боев за Сталинград, были созданы штурмовые группы.

ДВА УГЛОВЫХ ДОМА

Эту штурмовую группу возглавил старшина П. Малышев. Гитлеровцы закрепились в двух угловых домах на перекрестке улиц. Один из них – трехэтажный, второй – двухэтажный. Расположенные в них огневые точки прикрывали подступы ко всему кварталу.

Штурмовая группа разделилась на две части, чтобы одновременно атаковать гарнизоны обоих домов. В группе Малышева было семь стрелков и приданное им орудие. Их задача – овладеть двухэтажным домом.

Малышев изучил подступы к дому, систему огня. К зданию вел забор. Маскируясь за этим забором, солдаты Солодухин и Савельев двинулись к дому. Приблизившись, они бросили в окна гранаты. Гитлеровцы в ответ открыли огонь из пулемета, который был установлен на крыше за каменной трубой.

По сигналу Малышева командир орудия ударил по крыше. Снаряд снес полтрубы, и оттуда свалились пулеметчики. Затем Малышев с тремя солдатами ворвался в подъезд дома. Один из бойцов поднялся на площадку, заглянул в окно. На лестницу выскочил гитлеровец с винтовкой и тут же был убит.

Все четверо вбежали в комнату. Увидели двух убитых немцев. Третий был ранен. И он-то выстрелил в бойца Малюка. Малышев разрядил автомат в фашиста и предупредил солдат:

– Действуйте осторожнее!

Выбросив красный флаг на своем здании, Малышев повел группу солдат к трехэтажному дому, где еще продолжались схватки.

ДЕЙСТВОВАЛИ НАПОРИСТО

Бойцы старшего лейтенанта Ткаченко штурмовали трехэтажный, напоминающий по форме букву «Г», дом. Подступы к зданию простреливались, поэтому Ткаченко решил взять дом под прикрытием темноты.

Когда стемнело, штурмовая группа собралась невдалеке объекта атаки в маленьком каменном домике. Старший лейтенант поставил каждому задачу.

Первыми пошли саперы. Когда туда направилось отделение стрелков, грянул взрыв – в стене образовался пролом. Солдаты Щербаков и Захаров бросились к двери. Она была закрыта. Бойцы ворвались в здание через пролом в стене.

С другой стороны, подавив огонь пулемета, в дом ворвались рядовые Мосарчук, Наталуша, Абдулов. Гитлеровцы, находившиеся в доме, не сразу опомнились. Кое-где раздались автоматные выстрелы. Наши бойцы, прочесывая комнаты, заставили гитлеровцев замолчать.

Из соседних домов ударили орудия, пулеметы. Это оказалось на руку нашим артиллеристам. По вспышкам вражеских огневых точек наши пушкари точно послали раскаленные снаряды.

В середине ночи трехэтажный дом был взят.

Из материалов боевых донесений 336-й стрелковой дивизии и дивизионной газеты «Снайпер»

ВДОХНОВЛЯЮЩИЙ ПРИМЕР КОМСОМОЛЬЦЕВ

При прорыве обороны комсомолец младший сержант Алексей Французов первым ворвался в траншеи противника. Забросав гранатами пулемет с расчетом, он обеспечил продвижение подразделения. В бою за важный объект в городе Французов первым поднялся в атаку и с криком «Ура! За Родину!» – повел бойцов в здание, где находились немцы. Полетели гранаты. Несколько гитлеровцев были убиты, восемь человек сдались в плен. За время боев в Тернополе Французов истребил 17 гитлеровцев, около десяти взял в плен, уничтожил три огневые точки противника. А. Французов был представлен к ордену Красного Знамени.

Отважно сражался в Тернополе комсомолец Иван Терлецкий. В схватках на улицах он первым ворвался в один из домов, занятый немцами, убил шестерых гитлеровцев, захватил вражеский пулемет. В другом бою он был ранен, но отказался уйти с поля боя, продолжал сражаться с врагом и уничтожил трех фашистов. Когда была выполнена боевая задача, Терлецкий ушел в санитарную роту.

Из политдонесений 322-й стрелковой дивизии, 1944 год

Г. И. ВЕХИН,
генерал-майор в отставке, Герой Советского Союза
У КРЕМЕНЕЦКИХ ВЫСОТ

Весной сорок четвертого года 350-я стрелковая дивизия, совершив марш, прибыла на 1-й Украинский и влилась в состав 13-й армии, которая вела наступление на Дубно, Броды. Одновременно частью сил 13-я армия наносила удар с целью освобождения Кременца.

Вызвал меня, командира 350-й, командующий армией генерал Н. П. Пухов и говорит:

– К сожалению, на отдых после марша не могу дать времени. Обстановка сложная. Надо наступать.

– Бойцы это понимают, – ответил я. – Возьмем Берлин, тогда и отдохнем.

– Пока на очереди у нас Кременец, – подошел к карте командарм. – Вот они, Кременецкие горы. Укрепился здесь враг, надеется удержаться…

С командиром 24-го стрелкового корпуса генералом Н. И. Кирюхиным уточнили задачу. Чтобы успешнее провести бой за Кременец, я предложил 350-й дивизией совершить обходный маневр – выйти в район юго-западнее Кременца и оттуда повести наступление на город.

– Согласен, – одобрил мою идею комкор и тут же принял решение выдвинуть 287-ю стрелковую дивизию на рубеж севернее Кременца. Предполагалось нанести удар по городу одновременно с нескольких сторон.

После перегруппировки части дивизии заняли исходный рубеж и стали наступать южнее Кременца на Желобы. Наш удар оказался для врага неожиданным и в целом развивался успешно. Впереди, в первом эшелоне, действовали 1180-й и 1176-й стрелковые полки, которыми командовал подполковник В. Ф. Скопенко и майор А, И. Повальное.

Батальоны полков, используя леса, овраги и лощины, сумели продвинуться на 10–12 километров. В результате наша 350-я и соседняя 287-я дивизии обошли Кременец и стали приближаться к городу с севера и юга.

На рассвете 19 марта войска корпуса нанесли решительный удар. Противник, находившийся в городе, был атакован с севера, востока и юго-запада. Бои за Кременец продолжались трое суток. Особое упорство проявили солдаты роты старшего лейтенанта Алексея Федотова. Энергично и решительно пробивалась рота вперед, одной из первых ворвалась в город. Воины отважно сражались на улицах, нередко вступая в рукопашные схватки.

Хорошо запомнились мне командиры артиллерийских дивизионов майор С. А. Михляев и капитан П. М. Ромас. Их подразделения всегда находились вместе с пехотой. Меткий огонь артиллеристов уничтожал боевую технику врага, расчищая путь пехотинцам. Как-то контратакующим танкам противника удалось прорваться на левом фланге дивизии. Я приказал дивизионам развернуть орудия и нанести удар по танкам. Офицеры Михляев и Ромас тут же отдали команды, и орудия незамедлительно открыли огонь в новом направлении. Одна за другой стали загораться вражеские бронированные машины. Через считанные минуты на поле боя запылало семнадцать костров. Контратака была сорвана, противник отступил.

Однажды наши пехотинцы захватили важную высоту западнее Кременца. На нее вышли артиллеристы: майор Михляев, несколько разведчиков и радист – всего пять человек. На высоте они развернули наблюдательный пункт. Гитлеровцы решили отбить высоту, но две их атаки закончились неудачей. Пехотинцы ушли дальше, а пять артиллеристов остались на своем наблюдательном пункте. Под прикрытием тумана рота фашистов приблизилась в район высоты. Обнаружив наших воинов, они открыли по ним огонь. Стрельба усиливалась, гитлеровцы бросились к наблюдательному пункту.

Положение горсточки советских бойцов становилось критическим. Пятеро против сотни фашистских солдат. Силы явно неравные. И Михляев принимает решение вызвать огонь своих батарей по наблюдательному пункту.

– Вызываем огонь на себя, – спокойно и твердо сказал подчиненным Михляев. – Всем в укрытия!

Не прошло и несколько минут, как первые снаряды упали на высотку, на которую черной тучей надвинулись фашисты. Снаряды, разрываясь, поднимали вверх комья земли и тела гитлеровцев. Около сотни фашистских солдат нашли смерть на этой высотке. По счастливой случайности все наши артиллеристы, находившиеся в укрытии, остались живы.

– Вот видите, как мы расправились с фрицами, – говорил Михляев бойцам, когда улегся огненный шквал и они выбрались на поверхность, вдохнули свежий воздух.

Отвага и мужество воинов 350-й дивизии отмечены Родиной. К алому боевому знамени ее был прикреплен орден Богдана Хмельницкого. Дивизия одной из первых форсировала Западный Буг, затем Сан, мужественно дралась на Висле, на Сандомирском плацдарме. Отсюда пошли реляции о присвоении звания Героя Советского Союза офицерам Скопенко, Михляеву, Ромасу, Федотову. В наградных листах отмечены их ратные подвиги, которые они совершили в боях за освобождение западных земель Украины и юго-восточных районов братской Польши.

А. В. ВОРОЖЕЙКИН,
генерал-майор авиации запаса, дважды Герой Советского Союза
«ЮНКЕРСЫ» НЕ ПРОШЛИ

Весна 1944 года. На западе Украины на земле и в небе шли яростные бои. В один из мартовских дней группы наших истребителей то и дело вылетали в район города Бучач. Было приказано лететь туда и нам. Когда я вышел из КП, летчики нашей эскадрильи Сергей Лазарев, Алексей Коваленко и Назиб Султанов уже собрались. Двух человек пока не видно – заслушались пением Саши Сирадзе.

Я понимал, что значит на фронте эти короткие минуты, согретые песней и музыкой. Однако сейчас я уже жил небом, мне было не до концерта.

Лейтенант Сирадзе не раз летал со мной ведомым. Дрался с умом и смело, не кичился своими успехами в кругу товарищей. Может, поэтому я к нему так внимательно не присматривался. Сейчас он пойдет ведущим пары. Справится ли? Знаю, он сбил уже шесть самолетов врага. За семь месяцев фронтовой жизни ему не раз довелось побывать в сложных переплетах, так что Саша познал и гнетущую тяжесть опасности, и радость победы в воздушных схватках. Такие равнодушными в бой не ходят.

Ведомый у Сирадзе – Вартан Шахназаров. Что я знаю о нем? Окончил Батумский аэроклуб, затем Одесскую школу военных летчиков. Имеет хорошую спортивную закалку, прекрасно рисует. Вартан категорически заявил: «Я прибыл на фронт воевать. И пока не собью два фашистских самолета – не возьму кисть в руки». Теперь он стоит чуть позади, в стороне от Сирадзе. Так Вартан должен держаться и в боевом строю. Это первый его боевой вылет.

– От ведущего ни на шаг, – напоминаю летчику. – Если даже враг тебя и нокаутирует, все равно держаться своего командира, идти с ним в паре.

Шахназаров сдержанно отвечает: «Понятно!»

Затем обращаюсь к лейтенанту Сирадзе: «Пойдете парой выше нас на полтора-два километра…»

И вот шестерка ЯКов в боевом строю. Высота – семь километров. Под нами Бучач, небольшой городок на берегу извилистой речушки Стрыпа. Яркими солнечными бликами стреляет вода. В другой раз летчики невольно залюбовались бы безмятежной игрой солнца на глади реки. Но теперь не до этого. Четверка вражеских «фоккеров» тут как тут. Должно быть, наводили их с земли по радиолокатору – идут на сближение точным курсом. Но и мы наготове.

Заметив наш маневр, гитлеровцы ушли вверх, в сторону солнца. Что ж, там их встретят Сирадзе с Шахназаровым. «Фоккеры» шарахнулись оттуда снова к нам. Бой едва начался, а противник уже потерял один самолет. Видя такой оборот, гитлеровцы заметались. Но почему они повернули на восток, в глубь нашей территории? Очередная уловка врага? Может, хотят увлечь нас за собой, чтобы дать возможность отбомбиться ихним бомбардировщикам? «Занять свои места!» – передаю по радио летчикам. Предположение оправдалось.

Вскоре опять появились старые знакомые – три «фоккера». Обычно после первой неудачной атаки гитлеровцы выходят из боя. Эти и не думают. Наоборот, они вызывающе близко забираются повыше, к паре Сирадзе, как бы навязывая ей бой. А Сирадзе уже запрашивает разрешение на атаку. Запрещаю. Старое солдатское правило говорит: неясна обстановка – не спеши вступать в бой. Даже в такой критический момент, когда «фоккеры», точно клинки, длинные, хищные, угрожающие, нависли над нашей четверкой. Причем те же, только что побитые «фоккеры». Значит им выгоден бой. Но почему? Вот почему – вдали появилась четверка «мессершмиттов». Идут сюда, рассчитывая застать нас дерущимися с «фоккерами», чтобы ударить внезапно. Замысел противника разгадан. Его истребители пришли проложить дорогу своим бомбардировщикам. Те пока еще на подходе, примерно, в 15–20 километрах. До их появления нужно разбить истребителей. И сделать это немедленно, пока есть время.

Четверка «мессеров» на одной с нами высоте. Атаковать их с ходу? Невыгодно – равные тактические условия, бой получится затяжным. Сирадзе? Ему сподручнее. Правда, тройка «фоккеров» с ним рядом и может помешать атаке.

Иного выхода нет. Главное сейчас – стремительность, точный огонь. «Немедленно атакуй „мессеров“!» – передаю по радио лейтенанту Сирадзе. «Понятно! Понятно!»– его отрывистый глухой голос нельзя спутать с другим. В этот момент «фоккеры» тоже ринулись в атаку. Но не на пару Сирадзе, как я предполагал, а на нашу четверку. Едва мы развернулись им навстречу, как со стороны солнца свалились еще два «фоккера» и устремились на пару Сирадзе. Вот она, каверза врага!

Сирадзе и его ведомый, увлеченные атакой, сейчас вряд ли заметят опасность. Да если и заметят, то сумеют ли выйти вовремя из-под удара, не подставив себя под огонь «мессеров»? Помочь им мы не успеем – далеко, да и сами ведем бой с тройкой «фоккеров». Вдруг с земли предупреждают: «Ворожейкин, Ворожейкин! Большая группа бомбардировщиков противника на подходе. Будьте внимательны…»

Фашисты, кажется, все рассчитали пунктуально. Наша группа полностью связана боем. Но это на несколько минут, а затем мы устремимся на перехват бомбардировщиков. Главное сейчас – отделаться от наседающих «фоккеров». Но почему они вдруг круто поворачивают в сторону? Поняли, что внезапный маневр не удался, и хотят снова уйти вверх? Что ж, прием этот нам давно знаком. Огонь! И один из «фоккеров», опрокидываясь на крыло, рухнул вниз, а двое быстро ретировались.

Наша четверка свободна. Мы можем драться с «юнкерсами». Но где они? Вижу, далековато еще. Надо выручать пару Сирадзе. Там, прочертив дымным шлейфом небо, уже падает чей-то самолет. Повыше – яростный бой, роем кружат истребители. Торопимся. Но в этот момент нас опять пытаются атаковать те два злополучных «фоккера». «Лазарев, возьмите их с Коваленко на себя!»– передаю по радио. А сам с Султановым мчусь туда, где идет поединок. Гитлеровцы тоже заметили нас.

Пара «фоккеров» преграждает нам путь. Как ни старались от них отцепиться, не вышло. А тут тревожный голос Лазарева: «Загорелся мой ЯК. Ухожу…»

Вижу, как самолет Лазарева с черно-красным хвостом устремился к земле. Картина угнетающая. Черные полосы в огне – вспыхнул бензин.

Когда горит масло – дым белый, он не так опасен, как этот. Тут жди взрыва баков с горючим. Но почему Сергей не прыгает? И даже не пытается выровнять самолет, метеором несущийся к земле? Ранен или перебито управление? А зловещий хвост угрожающе увеличивается. Вот ЯК, сверкнув огнем, скрылся внизу. И никто из нас не в силах чем-нибудь помочь попавшему в беду Лазареву, некогда проследить его, может быть, последний путь.

Кружимся в смертельной карусели с «фоккерами». Самолеты противника на вертикали резвее наших. Наши дальние ЯКи, перегруженные бензином, тяжелы на подъеме. Еще натиск! От перегрузки в глазах мельтешат красные круги. Наконец, гитлеровцы не выдерживают адского напряжения схватки и проваливаются вниз. Теперь – скорее к бомбардировщикам. Но чуть в стороне истребители противника окружили одинокий ЯК и вот-вот прикончат его. Используя горизонтальный маневр, летчик ЯКа увертывается от огненных трасс, с крыльев истребителя срываются белые струи, размалевывая небо. Кто это может быть? «Держись!»– кричу ему. Но пилот в этот миг так рванул машину, что она, будто споткнувшись, вздыбилась и штопором закружила к земле. Один виток, второй, третий… седьмой.

Вражеские истребители, заметив, что мы сыплемся на них сверху, отвесно ушли вниз. Пускай. Но почему ЯК все штопорит? Разворачиваюсь в сторону на бомбардировщиков. Но где они? Не вижу. Запрашиваю землю. А в наушниках требовательный голос Лазарева: «Выводи! Выводи!..» Откуда взялся Сергей? Наверное, я ослышался. Нет! Он уже рядом с нами. Чудо! Вероятно, все-таки бывают чудеса.

А ЯК по-прежнему штопорит. Осталось совсем мало высоты. Тишина. Кажется, все застыло от тишины. Мы только смотрим и ждем. Ждем и смотрим. Но вот в самый последний момент самолет прекратил вращение и свечой взмыл в небо. Тут только я заметил белый номер самолета. Это был Коваленко. «Что с тобой?»– «Все в порядке!..» А в голосе обида. Видно, Коваленко в пылу схватки принял нас за противника и бросил машину в штопор, имитируя свою гибель.

Лазарев пристроился к нам. Докладывает: «Погасил пожар. Могу драться». Нас четверо. Идем в направлении, где должны появиться бомбардировщики. Но небосвод чист. Запрашиваю землю. «Набирайте высоту, будьте внимательны», – следует команда. Странно, может, минуту назад я видел бомбардировщики.

И снова небо, бесконечное, тревожное небо. Где же Сирадзе с Шахназаровым? «Сирадзе, где вы? Отвечайте!» – вырывается у меня. Неожиданно бодрый голос: «Здесь мы, командир!» Ну, конечно, он!

«Мы над Бучачем. Высота четыре тысячи метров. Снова летим шестеркой, готовые атаковать бомбардировщиков. Земля передает: „юнкерсы“ повернули назад. Вы сбили пять фашистских самолетов. Можете идти домой. Спасибо за работу!» Значит, наш бой сыграл свою роль. Вражеским истребителям не удалось проложить дорогу «юнкерсам».

Сердцем на огонь

В этот день штурмовые группы 827-го стрелкового полка вели упорные бои по ликвидации последних опорных пунктов противника в Тернополе. Одна из них атаковала старинное здание, обнесенное толстой кирпичной стеной, за которой укрылись гитлеровцы.

– Ничего, вышибем их оттуда, – стоя в траншее, сказал Анатолий Живов своему соседу, невысокому молодому бойцу со сбившейся на лоб каской. – Теперь уж скоро…

Грохот взрывов в расположении врага расколол воздух. Началась артиллерийская подготовка. А затем послышался громкий голос командира взвода:

– В атаку, вперед!

Живое ждал этой команды и, первым выскочив на бруствер, устремился вперед. Рядом с ним бежали другие солдаты. И все же атака захлебнулась, Из амбразуры, устроенной в каменной стене, яростно застрочил пулемет. Несколько бойцов упали, остальные залегли.

Не более ста метров отделяли наступающих от злополучной стены. Сто метров… Анатолий лежал неподалеку от командира взвода старшего лейтенанта В. Караминова.

– Гранатой бы по амбразуре, – проговорил кто-то из солдат.

– Гранатой отсюда не достать, – ответил другой.

«Нужно подползти поближе», – мелькнуло в сознании Живова.

Он посмотрел в сторону командира, и тот понял взгляд солдата.

– Хорошо, иди, только осторожно…

Не думая об опасности, Анатолий пополз. Вот стена уже почти рядом. Живов бросил бутылку с зажигательной смесью. По стене разлилось яркое пламя. Но пулемет не замолчал. Тогда Анатолий швырнул одну за другой гранаты. Пулемет продолжал вести огонь.

И вдруг солдаты увидели, как Анатолий Живов поднялся во весь рост и бросился навстречу огнедышащему доту. Пулемет захлебнулся. Штурмовая группа с криком «ура» ринулась вперед.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 года рядовому Анатолию Павловичу Живову присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Его имя присвоено одной из московских улиц и одной из улиц города Тернополя.

В Москве на одном из зданий есть мемориальная доска, на которой написано: «В 1943 году с комбината „Трехгорная мануфактура“ ушел добровольцем на фронт комсомолец Анатолий Живов. В боях с фашистами он проявил высокое мужество и героизм. Телефонист взвода связи рядовой Анатолий Живов закрыл своим телом амбразуру вражеского дота и заставил замолчать пулемет врага…»

Б. С. ВЕНКОВ,
гвардии полковник запаса
ГОРЕЛОВЦЫ

К югу от Тернополя на реке Ничлаве раскинулся городок Копычинцы. В один из мартовских дней сорок четвертого года жители этого городка встречали своих освободителей – танкистов 1-й гвардейской танковой бригады. Но гвардейцы подолгу задерживаться не могли. Нужно было продолжать наступление.

Комбриг гвардии полковник В. М. Горелов собрал офицеров.

– Товарищи! – обратился он. – Командарм поставил нам задачу овладеть Чортковом. Выступаем ночью…

Горелов посмотрел на внимательно слушавших его командиров и объявил:

– Готовность через час. Головным идет второй танковый батальон гвардии майора С. И. Вовченко.

Взревели моторы, и батальоны двинулись в поход. Занимавшийся туманный рассвет 23 марта застал бригаду у стен Чорткова.

Как стало известно позже, Чортков обороняли 503-й танковый батальон и сводная пехотная группа гитлеровцев. Внимание противника, как и предвидели Горелов и командир 20-й гвардейской мехбригады полковник А. X. Бабаджанян, было сосредоточено на дороге, ведущей к городу со стороны Копычинцев. Там и подготовил противник оборону, Не предполагали гитлеровцы, что советские танкисты подойдут совсем с другой стороны да еще в ночное время.

Комбриг Горелов повел танки не по шоссе, а полевыми дорогами и подошел к Чорткову с севера.

– Как самочувствие? – спросил Горелов, остановив свою машину возле танка командира передового батальона.

– Настроение боевое, – заверил С. И. Вовченко. – Все рвутся в атаку.

– Впереди пойдет рота старшего лейтенанта Дмитрия Сирика. В экипажах народ обстрелянный, прошедший через многие жестокие бои.

Обходя экипажи, Горелов взглянул на вырисовывающиеся в предутреннем тумане окраинные дома Чорткова. Пора! И прозвучала команда:

– Вперед!

Тридцатьчетверки пошли в атаку и вскоре ворвались на улицы города. Удар был неожиданным, и гитлеровцы, оказывая беспорядочное сопротивление, начали отходить за реку Серет.

Гвардии полковник Горелов на своем танке двигался за боевыми порядками, внимательно следя за действиями батальона.

– Захватить мост! – приказал Горелов.

Но в этот момент мост окутался пламенем и дымом.

Единственный в городе мост через реку фашисты, отступая, решили уничтожить. Для этого они выкатили на середину его цистерну с бензином и подожгли. Нужно было любой ценой спасать мост. Решение созрело мгновенно.

– Сбросить цистерну в реку! – приказал Горелов.

Лейтенант А. Н. Дегтярев повел танк на пылающий мост. Разогнав тридцатьчетверку, механик-водитель Н. И. Волков ударил цистерну левым ленивцем танка и сбил ее в реку.

– Мост взят! – радировал Вовченко комбригу.

– Молодцы! – похвалил комбриг.

«Гореловцам все нипочем!» – ходила поговорка среди гвардейцев.

Танкисты любили своего командира и говорили с гордостью: «Мы – гореловцы».

Как только с моста слетела горящая цистерна, один за другим устремились через него другие экипажи, с ходу вступая в бой с противником, оказывающим упорное сопротивление на западной окраине города. Разгорелись горячие схватки на узких старинных улицах Чорткова. Немецкие «тигры» открыли огонь из засад. Вот подбит танк лейтенанта К. Л. Карданова. На помощь ему поспешил лейтенант Дегтярев, который расстрелял вражескую машину. Но и его тридцатьчетверка была подбита из вражеского орудия. По нему ударил из танка гвардии капитан В. А. Бочковский…

За доблесть и мужество, проявленные в боях за Чортков, 1-я гвардейская ордена Ленина танковая бригада удостоилась почетного наименования «Чортковская». Гвардии полковнику В. М. Горелову присвоено звание Героя Советского Союза.

… После освобождения Чорткова бригада пошла на юг. 1-й танковый батальон под командованим гвардии майора Н. И. Гавришко 24 марта первым в армии вышел к Днестру в районе села Устечко. Гвардии полковник Горелов выехал к реке и, оценив обстановку на месте, принял решение форсировать Днестр, не ожидая подхода табельных переправочных средств. Танки переправились по дну реки.

Как только передовые подразделения достигли противоположного берега, Горелов выдвинулся на своей машине вслед за ними. Сметая на своем пути мелкие группы противника, бригада вместе с подразделениями 20-й гвардейской механизированной бригады 25 марта овладела Городенкой – районным центром Ивано-Франковской области. Действуя смело и решительно, танкисты к утру 28 марта освободили Коломыю. За успешные боевые действия на Прикарпатье бригада награждена орденами Красного Знамени и Богдана Хмельницкого.

Отважный комбриг не дожил до конца войны. Он погиб в бою 28 января 1945 года. Тело своего командира танкисты перевезли во Львов и похоронили на Холме Славы.