Текст книги "Азбука для несовершеннолетних"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Закон

– 1) необходимое, существенное, устойчиво повторяющееся отношение между явлениями;

2) нормативный акт высшего органа государственной власти, принятый в установленном Конституцией порядке.

Закон, законодательство, законность... Не так уж часто произнося эти слова, а еще реже вдумываясь в их суть, мы тем не менее на каждом шагу сталкиваемся с их действием. Человек поступил в вуз или оформился на работу, вступил в брак, купил автомашину, вышел на пенсию... В каждом случае он совершил юридически значимое действие, и при этом везде незримо присутствовал закон. В соответствии с законами нашей страны советские люди реализуют свое право на труд, на отдых, на образование, на материальное обеспечение в старости. Человек сталкивается с законом и тогда, когда он совершает поступки, запрещенные правом, и подвергается наказанию.

Существует мнение, что поскольку законов и иных правовых актов существует очень много, то рядовому гражданину разобраться в них трудно, а поэтому нечего и пытаться их знать. Знание законов – будто бы дело только юристов, судей, прокуроров. В понятие «соблюдать закон» вкладывается подчас ограниченный смысл: если человек не ворует, не хулиганит – значит, он соблюдает законы.

Советское законодательство действительно обширно и разнообразно. Но оно представляет собой не механическую совокупность, а внутренне единую, логически стройную систему актов. Зная принципы ее построения, каждый может найти при необходимости нужный закон и понять его содержание.

В повседневной жизни слово «закон» часто употребляют для обозначения любого общеобязательного правила, установленного государством. Но в строгом смысле закон – это особый юридический акт. Поскольку он принимается только высшим представительным органом государственной власти, депутаты которого являются прямыми представителями народа, то закон – это акт, обладающий высшей юридической силой по отношению ко всем другим правовым актам в государстве. Никакой акт не может отменить закон, и вместе с тем закон может отменить любое правило, установленное актом нижестоящего по отношению к Верховному Совету органа (непререкаемость закона). Акты всех нижестоящих органов должны обязательно соответствовать законам, принятым Верховным Советом.

Лишь законы СССР, союзных и автономных республик составляют законодательство в собственном смысле слова. Зная законодательство, каждый из нас может проверить правильность любого приказа или инструкции и при необходимости оспорить их, предложить изменения или уточнения в соответствии с законом.

Высшую ступень среди этого законодательства занимает Конституция СССР – Основной Закон Советского государства. Она закрепляет основы общественно-политического и экономического строя, провозглашает цели и принципы, устанавливает основы организации общенародного социалистического государства, его национально-государственного устройства, судебной системы и прокурорского надзора, а также закрепляет и гарантирует основные права и обязанности граждан СССР. Именно Конституция представляет собой исходную базу для текущей правотворческой деятельности государственных органов.

Пристальное изучение законов того или иного государства, общества может открыть в нем гораздо больше, чем, чтение многотомных исторических романов с детальными описаниями и подробностями. Право в любых условиях с большим или меньшим преломлением отражает материальные условия жизни общества. Карл Маркс писал по этому поводу: «...во все времена государи вынуждены были подчиняться экономическим условиям и никогда не могли предписывать им законы. Как политическое, так и гражданское законодательство всего только выражает, протоколирует требования экономических отношений».

Правотворчество, таким образом, есть не что иное, как нормативное отражение и закрепление государством тех конкретных исторических и прежде всего экономических условий, которых общество достигло в своем развитии и которые характеризуют соответствующий уровень социальной свободы.

Много интересного, например, о рабовладельческом обществе, сложившемся в странах Древнего Востока, можно узнать, изучая дошедший до нас судебник вавилонского царя Хаммурапи (составлен в XVIII веке до н. э.). Законодательная часть судебника содержит постановления о суде, собственности, браке и семье, защите личности и т. д.

Усиленно охраняя частную собственность, в особенности собственность на рабов, законы Хаммурапи устанавливали за их кражу и укрывательство смертную казнь, в случае убийства раба или повреждения его здоровья виновный должен был возместить ущерб собственнику раба.

Русские цари использовали законодательство для укрепления самодержавной власти. «Како же и самодержец нарицается, аще сам не строит (управляет)?» – вопрошал Иван IV. Царем держится страна, считал Грозный, и он может карать по своему усмотрению. «Российская земля правится божьим милосердием... нами, своими государями, а не судьями и воеводы... А жаловати своих холопей вольны, а и казнить вольны же».

Первые справедливые законы российская земля получила после победы Октября. Огромную роль в выработке основ советского законодательства сыграл В. И. Ленин. Он непосредственно руководил подготовкой важнейших правовых актов, нередко лично писал и редактировал их. Так, за период с 25 октября (7 ноября) 1917 по 1922 год В. И. Ленин написал десятки и отредактировал сотни важнейших законов и декретов: Декрет о земле, Декрет о мире, Декрет о национализации банков, декреты о суде и др. Владимир Ильич принимал активное участие в разработке первой Конституции свободной России (июль 1918 г.).

С именем Ленина связаны первые советские законы о труде, о постановке лечебного и санитарного дела, о медицинской помощи населению. По его инициативе были приняты законы, устанавливающие льготы для беременных женщин и кормящих матерей, о питании и медицинском обслуживании детей и др.

В. И. Ленин строго пресекал любую попытку отступить от закона. Находясь на посту главы Советского государства, он показывал личный пример неуклонного соблюдения законов, не допуская для себя никаких исключений. Так, 23 мая 1918 года В. И. Ленин написал записку управляющему делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевичу: «Ввиду невыполнения Вами настоятельного моего требования указать мне основания для повышения мне жалованья с 1 марта 1918 г. с 500 до 800 руб. в месяц и ввиду явной беззаконности этого повышения, произведенного Вами самочинно по соглашению с секретарем Совета Николаем Петровичем Горбуновым в прямое нарушение декрета Совета Народных Комиссаров от 23 ноября 1917 года, объявляю Вам строгий выговор».

Действительно, самые справедливые законы имеют смысл лишь тогда, когда они соблюдаются неуклонно. Малейшее отступление от них чревато серьезными последствиями для отдельных граждан и общества в целом.

Не следует думать, что законы определяют каждый шаг человека, предусматривают каждую деталь его поведения. Право тесно связано с другим социальным явлением – нравственностью, нормы которой также регулируют поведение людей.

Нравственность представляет собой систему правил, выражающих принятые в обществе взгляды на добро, справедливость, долг. Такие правила оказывают духовное воздействие, то есть воздействие через сознание, общественное мнение.

Нравственные нормы – это главным образом принципы поведения. Они поддерживаются мерами общественного воздействия. Таким образом, между правом и нравственностью имеются существенные различия: нормы права исходят от государства, получают внешнее, официально документальное закрепление, обеспечиваются принудительной силой государства. Нравственные же нормы существуют в общественном сознании, поддерживаются силой общественного мнения.

Вместе с тем право и нравственность весьма близки друг другу, нравственные и юридические нормы тесно связаны, взаимодействуют.

Право всегда основывается на господствующей морали, воплощает ее принципы. В советском праве выражены начала социалистической нравственности.

В каком-то смысле каждый закон отражает наш с вами взгляд на жизнь, наш опыт, наше отношение к действительности, наши представления о справедливости. Сама процедура создания закона предусматривает его объективность и жизненную необходимость. И в этом особенно ярко проявляется коренное отличие наших советских законов от законодательства капиталистических стран. В наших условиях право воплощает волю всего народа. В условиях буржуазного строя – волю и интересы эксплуататоров.

Создание каждого закона – сложный процесс. Он предполагает ряд подготовительных действий: выявление потребностей в создании данного закона; анализ экономических, социальных и иных данных по соответствующему вопросу; изучение действующих правовых актов по этому вопросу и практики их применения; определение целей и выбор метода правового регулирования для данного случая; составление первоначального текста законопроекта. В состав рабочей комиссии по подготовке проекта закона входят, как правило, представители всех заинтересованных ведомств, учреждений, общественных организаций, высококвалифицированные юристы – практики, ученые.

Проекты важнейших законов выносятся на всенародное обсуждение – публикуются в газетах, научных юридических журналах. В результате обсуждений в государственные органы поступает огромный материал. Так, в последние годы Верховным Советом СССР были приняты такие важные законодательные акты, как Основы законодательства о здравоохранении, о труде, о народном образовании; основы земельного и основы водного законодательства; законодательства о недрах; о памятниках истории и культуры... При обсуждении этих законопроектов только в Президиум Верховного Совета СССР поступили десятки тысяч предложений и замечаний трудящихся.

Все поступившие отзывы тщательно изучаются и оцениваются. Очень трудоемкую работу проводят при этом постоянные комиссии палат Верховного Совета СССР, которые подготавливают проекты законов для внесения в Верховный Совет. В частности, при подготовке законопроектов, в которых затрагиваются вопросы жизни и труда молодого поколения, активную деятельность ведут Комиссии по делам молодежи палат Верховного Совета СССР.

И сам процесс прохождения законопроекта в Верховном Совете СССР построен так, чтобы обеспечить широкое участие депутатов – представителей народа в создании законов, максимальный учет выявленных мнений и предложений по законопроекту. Обсуждение ведется открыто, в обстановке широкой гласности. Принятие закона происходит путем голосования. Закон считается утвержденным, если он принят обеими палатами Верховного Совета СССР большинством голосов в каждой из палат.

Предписания закона – это не произвольные усмотрения государственных органов, а научно обоснованные требования жизни, всесторонне учитывающие реальные условия внутренней и внешней обстановки СССР, желания и нужды советского человека. Следовательно, и исполнение законов СССР – объективная потребность и необходимость.

К сожалению, иногда можно встретиться с недооценкой строгого и неуклонного исполнения советских законов, с попытками обойти закон, противопоставить друг другу законность и целесообразность. Порой приходится сталкиваться с мнением о допустимости нарушения закона при определенных обстоятельствах. Это влечет за собой, как правило, пренебрежительное отношение к своим обязанностям, к правам других людей, примиренческое отношение к различным злоупотреблениям, способствует проявлениям бюрократизма, местнических тенденций. Таким образом, возникает благодатная почва для психологии обывательской пассивности и равнодушия к общественным интересам, для оживления частнособственнических, стяжательских и прочих антиобщественных тенденций.

Марксизм-ленинизм учит, что воспитание трудящихся в духе добровольного, добросовестного исполнения ими всех своих обязанностей перед обществом постепенно приведет к органическому соединению прав с обязанностями в единые нормы коммунистического общежития, которые придут на смену соответствующим правовым нормам. Их исполнение будет обеспечиваться высокой сознательностью всех членов общества, непререкаемым авторитетом общественного коммунистического самоуправления трудящихся, а в необходимых случаях – и мерами общественного принуждения.

Идеал

– образец, совершенство в чем-либо, высшая цель, определяющая стремления и поведение отдельного человека, группы, класса.

В отличие от моральных норм, которые определяют поведение людей в повседневных жизненных ситуациях, идеал указывает на конечную цель нравственного воспитания и самовоспитания человека, дает ему высший образец, к которому он должен стремиться.

Мораль первобытнообщинного и раннего рабовладельческого общества еще не содержит представления о нравственном идеале в полном смысле этого слова. Впервые оно приобретает значение в христианской морали, в эпоху кризиса античного общества, когда человек начинает осознавать глубокое противоречие между должным и действительностью. Тогда фантастический образ морально совершенной личности – Иисуса Христа, человека-бога, противопоставляется несовершенству и порочности «простых смертных». Характерно, что этот идеал обращен не в будущее, а в прошлое, и идеальный персонаж рисуется не в виде активного борца за переустройство жизни, а в виде великомученика, искупающего своими страданиями грех человечества. В христианской морали идеал представляется, как правило, недостижимым для людей. Несмотря на отвлечённость нравственных идеалов прошлого, они всегда воплощали в себе определенные исторические устремления людей, выражали их неудовлетворенность моральными нормами, бытующими в обществе социальной несправедливости.

Кроме нравственного идеала, есть общественный идеал. Это образ совершенного общества, в котором находят выражение интересы и устремления определенной социальной группы, ее представление о высшей справедливости и наилучшем общественном устройстве.

Общественные идеалы всегда играли большую роль в истории политических и идейных движений. Что включалось всегда в общественный идеал как понятие нравственности? 1) Осуществление конечного назначения человека, 2) наиболее справедливое распределение жизненных благ между людьми, 3) соответствие между правами и обязанностями, между способностями и общественным положением человека, между заслугами и вознаграждением, между личными и общественными интересами, между требованиями долга и человеческими потребностями, между добродетельным образом жизни и достижением личного счастья.

В истории духовной жизни общества складывались прогрессивные идеалы, которые в какой-то мере предугадывали ход дальнейшего общественного развития, были идейным знаменем революционных движений. Были идеалы реакционные, обращенные в прошлое, отражающие интересы классов, уходящих с исторической арены. Идеалы могут ориентировать народные массы на практическое переустройство, совершенствование общества или быть иллюзорными, уводить людей от их практических задач в область бесплодных фантазий и несбыточных мечтаний. Примером последнего может служить христианское учение о «грядущем царстве божьем на земле», которое должно якобы наступить как результат божественной милости, независимо от действий людей. Но все идеалы прошлого были утопическими. Даже тогда, когда они выражали прогрессивные устремления народных масс, протест против эксплуатации и несправедливости, они основывались лишь на субъективных пожеланиях лучшего будущего, без понимания объективных исторических законов. Таковы были учения социалистов-утопистов (Т. Кампанелла, Т. Мор, Сен-Симон, Фурье, Оуэн), которые предугадывали некоторые черты будущего социалистического и коммунистического общества, но не могли указать действительные пути его осуществления. Марксистско-ленинское учение о построении коммунистического общества представляет собой не просто нравственное требование или пожелание, а научную теорию, опирающуюся на объективный анализ исторических законов.

При оценке поступков человека с точки зрения коммунистической нравственности учитывается не только их практическая целесообразность (насколько они приближают будущее), но и то, насколько они уже сегодня воплощают в себе образ жизни, к которому мы стремимся.

Поэтому коммунистическая нравственность требует, чтобы высокие цели осуществлялись высоконравственными средствами.

Особенность коммунистического идеала состоит в том, что он выражает не абстрактную идею морального праведника, а конкретное представление о всесторонне развитой личности; он ставит задачу воспитания нового человека, гармонически сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство.

Этот идеал связывается с вполне реальными интересами и потребностями дальнейшего развития человека. Его осуществление мыслится не как результат простого нравственного самосовершенствования, аскетического самоотречения, а как итог коллективной деятельности людей, строящих самое гуманное и справедливое общество – коммунистическое.

Тот, кто имеет нравственный идеал, кто следует этому идеалу, тот уже осуществляет строительство нашего справедливого общества. Особенно важно иметь идеал молодым людям. Их идеал может быть неточно обозначен, даже невыразим, но одно наличие светлого, доброго, сильного идеала уже заставляет человека жить с повышенными требованиями к себе.

В детские годы понятие идеала закладывается через сказки, через героев, олицетворяющих добро и зло. В отрочестве человек иногда встречает в жизни идеального человека, чаще находит его на страницах книг. Для кого-то это Дон Кихот или князь Мышкин, для кого-то Павел Корчагин, Татьяна Ларина. При этом положительный герой и идеальный образ совсем не обязательно совпадают.

Юноши, обдумывающие житье, решающие делать жизнь с кого, ищут своего героя на страницах книг серии «Жизнь замечательных людей». Подлинные герои, жившие и живущие на земле, – убедительное свидетельство реальности идеала.

Впрочем, разговор на эту тему сейчас будет продолжен в следующей статье.

Идейность

– моральное качество, характеризующее одну из важнейших сторон нравственного самосознания и жизнедеятельности личности, означает приверженность человека определенной идее, исходя из которой он совершает свои поступки и служению которой он посвящает свою жизнь.

Немыслим мир без идей, как и без людей, им приверженных. Идея может быть прекрасной, и люди, служащие ей, двигают прогресс, но может быть и ложной или даже мракобесной, а служение ей человек почитает высшим своим долгом. Идейные защитники были и у самодержавия, и у фашизма, – они пускали себе пулю в лоб, видя крах идей, за которые боролись. И все-таки мы называем их фанатиками или заблудшими, а наши нравственные симпатии отданы идейным людям иного толка.

Человечество в своем долгом и противоречивом восхождении расширяет и углубляет круг представлений о счастье, прогрессе, справедливости, свободе. Это круг его идей, идеалов. Одни, даже очень привлекательные поначалу, ветшают и изживаются, другие, поначалу, может быть, смутные и тревожащие, со временем являют все большую силу и притягательность, третьи, оставаясь ценными «частично», обнаруживают свою неполноту, недостаточность.

Казалось бы, каждый из нас наследует все это разноголосое богатство и волен выбрать себе любой сектор круга. Например, стать сторонником патриархального устройства. Так поступили многие западные битники, уйдя в леса, отказавшись от услуг современной техники, «опростившись». Так они выразили свой протест против античеловечной буржуазной цивилизации. Беда лишь в том, что круг истинно гуманистических, истинно активных идей нашего времени остался им неведом. Здесь трагическое заблуждение.

Стало быть, можно сказать, что понятие идейности изменчиво и подвижно, находится в теснейшей связи с революционным процессом, с достижениями ищущей человеческой мысли. Отстаивать идеи устаревшие, отброшенные ходом общественного процесса – значит быть реакционером (вольным или невольным – другое дело). Бороться за воплощение в жизнь идей новых, идей, расширяющих границы человеческой свободы, равенства и счастья, – значит быть передовым деятелем своей эпохи, своего времени. Именно этот последний смысл и закреплен в нашем понятии «идейный человек»: передовой, стоящий на уровне тех идеалов прогресса, которые диктуются ходом истории. А идейность мы понимаем как служение прогрессу и свободе, передовым идеям века.

Мы не вправе раздавать поспешно снисходительные оценки своим предшественникам по истории: тот «не понял», этот «не оценил», «заблуждался». Истина всегда конкретна, людей и события нужно оценивать в рамках возможностей их века. Честь и хвала рыцарям свободы – от Спартака до Панчо Вильи, от Кампанеллы до Гракха Бабёфа! – их борьбой и мыслью мир продвигался вперед.

Коммунистическая идейность вобрала в себя все лучшее, что было выработано человечеством на долгом его пути, решительно отбросив все представления, которые мешают полному и справедливому бытию истинно деятельного человека. Марксизм-ленинизм доказал неизбежность и историческую необходимость смены государственных устройств, основанных на эксплуатации человека человеком, таким устройством, при котором эксплуатация исключается. В коммунистических идеях нашли свое воплощение выстраданные представления людей о счастье и равенстве, воплощение реальное здесь, в этом мире, а не в мистических загробных мирах. В борьбе, а не в пустых упованиях, в переделке общественных отношений, а не в красивых моральных сентенциях на сей счет.

И потому сегодня можно сказать, что самое полное выражение идейного человека XX века – это коммунист. Его идеалы и представления – научно верные, притягательные, проникнутые историческим оптимизмом.

Каждый из нас со школьной скамьи помнит о жутковатых «рахметовских гвоздях», о неистовом самоотречении этого «человека особого склада», отказывавшего себе в праве даже есть то, чего не может позволить простой мужик. А вот штрих из жизни Дзержинского: он любил живопись, но... убежал из Дрезденской галереи, мучась тем, что шедевры человеческого гения не могут быть доступны, как ему, тысячам других людей. Понимаете? Человек даже не мог в одиночку наслаждаться искусством; мысль об обездоленных, которые об искусстве даже не слыхали, преследовала Дзержинского неотступно...

Первым моим редактором был старый коммунист, председатель Хорезмского ревтрибунала времен гражданской войны. Этот человек был депутатом Верховного Совета, авторитетом, признанным на любых уровнях. В некий ненастный день крыша его дома стала протекать. И наш Семеныч (так его звали за глаза) только заявил об этом в домоуправление и больше никого не тревожил. Шли дни, в управлении не торопились, Семеныч о себе не напоминал. Тогда разгневанная жена подвинула Семенычу кровать под самую капель. Он лишь крякнул и ночью прикрылся старым дубленым кожухом времен Хорезмского ревтрибунала.

Я улыбаюсь этому воспоминанию, но без всякой тени иронии, только с грустным теплом о человеке, который нигде и никогда не повысил голоса, требуя заботы о своей персоне, не говорил о своих заслугах.

Так что же, возвращаться к рахметовским гвоздям и старым кожухам?

Разумные занятия спортом сегодня заменят рахметовскую «самоподготовку», а звонок в домоуправление уже не надо (как правило) дублировать. Отказ от обыкновенных житейских благ, подчеркнутый аскетизм в быту сегодня не нужен и, может быть, даже смешон, ибо эти блага ныне доступны каждому. Другое дело – требовать чего-то сверх этой нормы, добиваться привилегий лишь для себя.

Истинно идейного человека отличает цельность натуры. Та самая, что в любых обстоятельствах, в любых изменчивостях мира позволяет ему ни слова не взять на веру, ни слова не сказать против совести (В. И. Ленин).

Распространена ошибка – отрывать идейную жизнь человека от его эмоционального, духовного мира, разделять, как говорят, ratio и emotio, мысль и чувство. Истинная идейность – связь мысли, глубокого чувства, поступка, самоанализа, в котором на равных участвуют трезвый разум и вечно разбуженная совесть.

«...В этом застенчивом человеке, в этом хилом теле обитала мощная, гладиаторская натура; да, это был сильный боец! он не умел проповедовать, поучать, ему надобен был спор. Без возражений, без раздражения он не хорошо говорил, но когда он чувствовал себя уязвленным, когда касались до его дорогих убеждений, когда у него начинали дрожать мышцы щек и голос прорываться, тут надобно было его видеть; он бросался на противника барсом, рвал его на части, делал его смешным, делал его жалким и по дороге с необычайной силой, с необычайной поэзией развивал свою мысль».

Это Белинский в описании Герцена («Былое и думы»).

Вот вам идейная жизнь, идейная страсть. Попробуйте разделить здесь мысль и чувство, разум и совесть, истину и поэзию!

«Дорогие убеждения», «любимая мысль» – не случайные слова, а знак уважения людского перед цельностью идейной жизни, перед высоким образом духовности. Идейность – мир полный и многоцветный, мир, знающий такие глубокие радости, перед которыми меркнет эфемерная привлекательность «просто жизни», погони за мигом наслаждения.

Разумеется, жизнь идейная и трудна и беспокойна. Дело даже не в том, что обыватели и мещане отягчают такую жизнь злобой или непониманием. Дело и не только в том, что близкие не всегда способны понять необходимость той или иной жертвы личным во имя общего.

В идейной жизни есть и свои собственные, неотменимые сложности. Человеческое знание в своем восхождении расширяет круг истин, знаний, все более полно отражающих природу мироздания, его материю. То же относится и к общественному процессу. Недаром марксисты, первыми сумевшие дать объективное основание этого процесса, сознательно отказались от слишком подробных и «точных» прогнозов относительно будущего той или иной страны. Конкретные исторические условия складываются порою столь противоречиво, запутанно и своеобразно, что возможен, например, шаг из феодализма в социализм, минуя целую стадию общественного развития – капиталистический строй. Так и было в Монгольской Народной Республике, во многих республиках нашей Средней Азии. Представьте теперь, что люди, взявшиеся за переустройство мира, упираются в теоретическое положение «нельзя миновать капитализм».

Догматизм – так зовется опасный враг коммунистической идейности. Абсолютизировать мысль, погонять ею, стращать ею, не давая труда творчески вникнуть в своеобразие обстановки, в новизну ее, – это большая опасность, чреватая труднопоправимыми ошибками.

Идейность – это еще и неустанное, бесстрашное творчество, мужество смотреть в глаза ошеломляющей новизне, прихотливой изменчивости жизни. Нравственный долг идейного человека, борца и деятеля, состоит в непрестанном обновлении своего знания, в строгом сомнении по поводу «непогрешимости» уже найденного. Думать, хотеть, сметь...

Да, но есть еще и оппортунизм. Трусливое и податливое услужение мысли каждому жизненному повороту, такая «гибкость» убеждений, при которой и самого-то убеждения обнаружить уже не удается: «С одной стороны, нельзя не сознаться, а с другой – нельзя не признаться»...

Должен просить прощения у читателя за многочисленные «измы». Правда, их могло быть и еще больше (волюнтаризм, поссибилизм, сервилизм – смотрите в специальных словарях). Идейная жизнь есть жизнь в бурном океане, где смертельных опасностей куда больше, чем в замкнутом проливе со Сциллой и Харибдой «на выходе». Но это жизнь, единственно достойная человеческой сущности, отвечающая ее вечно бунтующему и дерзкому, мудрому и неудовлетворенному, деятельному и ищущему цельности началу.

У такой жизни нет берегов и заводей. Такая жизнь не успокоится на раз понятом и достигнутом. Она – движение.