Текст книги "Старая гвардия (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Затем мимо них проехала колонна самосвалов, направляясь к возвышенности на востоке. Они, конечно, не будут ее переходить. Они просто высадят свою пехоту и присоединятся к постоянно растущему числу других машин, брошенных на обочине дороги. Некоторым вещам люди учились быстро. Что касается других вещей, то на это уходило больше времени.

* * *

Зрелище было впечатляющим.

Когда последние кездайские пехотинцы пересекли мост, сверху посыпался град артиллерийских снарядов. Это был единственный безопасный переход через реку Витч на пятьдесят километров в обе стороны, и противники это знали. Все гаубицы и реактивные снаряды в арсенале Телвилля почти расплавили свои стволы, пытаясь добраться до сил, которые были там сосредоточены. Но ни один снаряд не долетел до земли, поскольку над долиной с треском и грохотом бурлила мощная гроза, перехватывая десятки снарядов за раз.

Сержант Эммет Лир из роты "Альфа" Первой механизированной бригады, наблюдал за вспышками молний из-за большого выступа скалы, возвышавшегося над долиной и густо заросшего деревьями и кустарником. Шоссе проходило в километре к северу, и, извиваясь, уходило в сторону. Его можно было разглядеть сквозь множество ветвей и листьев. Воздух вокруг него был наполнен электричеством, из-за чего он страдал от статических разрядов, всякий раз, когда прикасался к металлокерамическому стволу своей винтовки Гаусса. Запах и вкус озона в воздухе были почти удушающими. Его короткая борода постоянно чесалась, а волосы, казалось, хотели встать дыбом. Вдобавок ко всему, острый камень вонзился ему в грудную клетку, когда он лежал ничком, вглядываясь в подлесок.

Шоссе, ведущее в долину, поворачивало налево, через гребень холма, на два километра по умеренному склону, а затем резко поворачивало направо, чтобы пересечь четырехполосный мост. На противоположном берегу дорога поднималась по гораздо более крутому склону, затем поворачивала налево и исчезала за лесом и большими скальными выступами. У любого транспортного средства, движущегося по дороге, было мало укрытий.

Сама долина была каменистой, с огромными валунами и выступами скал, выглядывающими из-под множества деревьев, которые отчаянно цеплялись за почву, удерживающую их корни. Папоротники тропического леса, покрывавшие большую часть Деладина, здесь уступили место зарослям колючего кустарника и высокой травы. По долине несся стремительный поток белой воды, питаемый заснеженными горами на юге. Река Витч была самоубийственной для любого искателя приключений, который хотел сплавиться по ней.

– Есть какие-нибудь новости, сержант? – спросил усталый голос майора Питера Миколаева по командному каналу.

Лежачее положение Эммета давало ему хороший обзор дальней стороны моста в трех километрах отсюда, где последние пехотинцы пришельцев все еще беспрепятственно переправлялись. Скальный выступ закрывал его от остальной части долины, хотя высокий перископ, установленный сбоку, позволял ему видеть часть ее.

– Отрицательно, – просто ответил Эммет.

Последовала секундная пауза, и послышался вздох.

– Тогда мы сворачиваемся. Всем подразделениям удерживать свои позиции и ждать дальнейших приказов.

Сержант знал, что командование мало повлияет на линию фронта, поскольку гвардия Тигра уже заняла оборонительные позиции за гребнем долины. Тридцать Темпларов капитана Риггинса уже были рассредоточены вдоль дороги, ведущей в долину. Механизированная бригада Эммета окапывалась вокруг танков в лесах и выдвигала свои тягачи вперед, чтобы поддержать их.

Все уже предполагали, что противостояние быстро не кончится, и готовились к осаде.

Обстрел продолжался еще всего минуту после объявления, но быстро прекратился, хотя несколько снарядов из реактивных гаубиц еще проносились над головами с баз далеко в тылу. Подняв свой метровый перископ, сержант украдкой выглянул из-за выступа. Большая часть долины все еще была закрыта скалой, но капрал Пирс из роты "Браво", спрятавшийся в километре к северу от дороги, мог видеть оставшуюся часть.

Движение сразу же привлекло его внимание, и, повернув неуклюжий перископ, он увеличил изображение ряда машин.

– Колонна бронетехники входит в долину, – сказал он в гарнитуру. – Я вижу десять медленно движущихся машин. За ними следуют еще…

Первой мыслью Эммета было, что пришельцы проверили свою оборону и сочли безопасным разместить в долине немного бронетехники. Он не слишком беспокоился о том, что они предпримут вылазку, поскольку вся их пехота была благополучно эвакуирована.

– Пирса только что подстрелили, – доложил капитан Ларсон из роты «Браво». – Назначаю другого наблюдателя…

Сержант Лир тихо выругался, продолжая наблюдать за прибывающей колонной.

– Двадцать транспортных средств, – уточнил он. – Сто пятьдесят тонн… Десятиколесные машины… энергетические пушки… двенадцатиколесные тяжелые машины…

Сержант Пирс был близким другом Эммета, и у него внутри все сжалось при мысли о том, что он мог просто схлопотать иглу. Не было никаких причин, по которым Пирс мог подвергнуть себя опасности. У них были перископы и хорошие позиции. Должно быть, что-то привлекло внимание Пирса, или же на их позиции кто-то проник.

– Всего двадцать шесть машин в двух колоннах, – снова уточнил Лир, стараясь не думать об этом, – все еще приближаются к мосту.

Еще вчера Эммет Лир был торговцем тяжелой строительной техникой. На данный момент та жизнь была забыта, но его гражданская профессия давала ему преимущество в оценке размеров военных машин, которые катились по противоположному склону. Однако вид таких больших бронированных машин на колесах встревожил Лира, который привык к гусеницам на любой наземной технике весом более пятидесяти тонн. Хотя это дало бы им гораздо большую скорость на асфальте, он считал, что они будут очень ограничены, как только сражение перейдет на бездорожье. Несколько машин имели конструкцию как у тягача с прицепом, а такие машины, как он знал, были крайне неустойчивы на пересеченной местности на высоких скоростях.

– РЭБ фиксирует гравитационные возмущения у реки, – сказал майор Миколеев в гарнитуру. – Кто-нибудь что-нибудь видит?

Эммет быстро навел перископ и огляделся. В долине не было никакого движения. Даже пехота теперь скрылась в лесах и каменистой местности за рекой. Теперь, когда Пирса не стало, Лиру пришлось беспокоиться о том, что находится за огромным выступом, который его защищал. Ему пришлось бы забраться на вершину или выползти на открытое место, чтобы посмотреть на другую сторону, но при этом подставить себя под огонь. У него не было ни малейшего шанса успешно выполнить такой трюк.

Затем по спине Лира пробежали мурашки, когда он услышал низкий вой, быстро нарастающий вокруг него, от которого у него пробрало до костей. Опустив перископ, Лир лег на живот, прикрыв шлем руками.

Голос, внезапно раздавшийся по командным каналам, был неузнаваем, но он явно принадлежал молодому человеку.

– Четыре гравитанка карабкаются по нашему склону к югу от шоссе!

Вот дерьмо, подумал Лир и лежал совершенно неподвижно, когда массивная тень поднялась над выступом и медленно проплыла над ним. Все его тело, казалось, вибрировало в резонансе с подавляющим гулом, который окутал его, парализовав страхом.

– Всем подразделениям вступить в бой! – крикнул Миколаев. – Всем подразделениям вступить в бой! Но не входить в долину! Возможно, они пытаются заманить нас внутрь!

– Пятьсот… шестьсот тонн! – выкрикнул неизвестный наблюдатель. – Какая-то плазменная пушка. Колонна пересекает мост!

Гул уже стихал, но Эммет не двинулся с места, пока воздух не наполнился визгом ракет "Ворон", выпущенных его товарищами. Быстро поднявшись на колени, он посмотрел вслед массивным гравитанкам, исчезающим за деревьями, а затем на быстро приближающиеся по шоссе бронированные машины.

– Капитан Риггинс! – крикнул Лир по командному каналу. – По вам будут нанесены удары одновременно спереди и с правого фланга…

– Приближается!

Эммет не знал, кто это крикнул и почему, но для солдата в бою это никогда не имело значения. Он просто бросил все и попытался слиться с землей.

БАБАХ!!!

Ударная волна и порыв жара прокатились по нему с оглушительным ревом, а затем на его спину обрушился дождь из тлеющих веток. Мгновение спустя целые деревья рухнули на склоны вокруг него, вызвав оползни. Когда он поднял глаза, деревья в верхней части долины были повалены взрывом. Воздух заволокло густым дымом, но он мог беспрепятственно видеть четыре гравитанка пришельцев, которые как раз наводились на свои цели. Из их пушек полыхнули невероятно яркие плазменные лазеры. Лир не мог видеть, какой урон они смогли нанести Темпларам, но массированный ответный огонь начал буквально разрывать гравитанки на части. Огромные куски брони взлетали высоко в небо, когда в них вонзались бронебойные стержни. Снова обратив свое внимание на шоссе, Эммет увидел, как пять бронированных машин пришельцев взорвались в тот момент, когда они достигли гребня, но остальные ударили лучами ярко-синих частиц, а затем исчезли из поля зрения, сцепившись с Темпларами.

Со своей точки обзора Лир мог наблюдать только за тем, как гравитанки распадались на части, кусок за куском.

Ракеты "Ворон" внезапно устремились вверх, чтобы поразить их со всех сторон, когда точечные защитные лучи танков замолчали. Один за другим, по мере поражения силовых установок гравитанков, "мамонты" падали с неба, как будто были перерезаны поддерживающие их струны. Всего через несколько мгновений после того, как упал последний гравитанк, вновь появились бронетехника пришельцев, на этот раз в открытом отступлении на высокой скорости. Их оставалось всего около дюжины.

Наблюдая, как колонна выживших пересекает мост, сержант внезапно вспомнил о своих обязанностях.

Отыскав среди обломков свой перископ, он осмотрел долину, насколько это было возможно.

– Все машины отходят, – объявил сержант. – Никакой другой активности нет.

Во время боя каналы связи были полностью отключены, поскольку майор Миколаев позволил командирам сражаться самим. Однако продолжительное молчание после доклада заставило Эммета подумать, что его гарнитура была повреждена.

Но затем Миколаев снова вышел в сеть.

– Всем подразделениям приготовиться к смене по порядку. Алебастр снова занимает позицию. Всем пехотным подразделениям проверить свои браслеты и при необходимости обратиться за дезактивацией.

Внезапно его охватил страх, Лир расстегнул рукав и взглянул на радиационную ленту, которая была обмотана вокруг его запястья. Ее дружелюбный зеленый цвет теперь стал зловеще желтым.

Дерьмо, подумал Эммет.

* * *

Разведчик кездаи был разочарован.

Электрическое ограждение заставило его поверить, что комплекс, в который он проник, был важной целью. Он обнаружил, что это был всего лишь какой-то центр биологических исследований. В комнате, где он прятался, были полки со стеклянными и пластиковыми резервуарами, в которых содержались морские животные различных видов. Возможно, они экспериментировали с каким-то биологическим оружием, но он в этом сомневался. Нигде не было видно герметичных помещений.

Он прятался уже несколько минут, с тех пор как три бронетранспортера с людьми въехали в ворота. Солдаты выходили из задних частей машин, но не разворачивались. Если бы они это сделали, то это было бы верным признаком того, что этот комплекс представляет ценность, и что он должен был направить на него артиллерийский обстрел. Хотя мерзкие войска Киртры не ценили ценность артиллерии, его ис-калдайские бандиты Риффена, безусловно, оценили. На его разбившемся шаттле была полная батарея орудий, которые уже были нацелены на человеческую пехоту, пытавшуюся приблизиться через тропический лес. Было трудно пройти сквозь их ряды незамеченным, но у него была важная миссия. Его командир хотел знать, есть ли в городах собственные системы точечной обороны или их защищают только воинские части.

Чтобы выяснить это, он и несколько его товарищей должны были найти наблюдательный пункт, с которого открывался вид на близлежащий город.

Затем должна быть задействована артиллерия.

Из большого здания справа от него появилась человеческая женщина с длинными черными волосами, очевидно, какой-то исследователь. До этого момента он думал, что комплекс заброшен. Женщина довольно долго разговаривала с командиром пехоты, в то время как разведчик нетерпеливо ждал, время от времени украдкой поглядывая в окно. Когда его терпение наконец иссякло, он услышал, как заработали двигатели, и две из трех машин тронулись с места. Однако оставался последний бронетранспортер. Двенадцать солдат расположились по периметру забора, и он надеялся, что они не заметят надрез, который он сделал.

Когда он оглянулся, человеческой женщины нигде не было видно.

Сбежать незамеченным теперь будет сложно, но он попытается. В здании, где он находился, было всего несколько окон, но он смог определить местонахождение девяти из двенадцати солдат и примерно представлял, где находятся остальные трое. Ограждение со стороны моря не было защищено. Он решил, что океан будет для него лучшим выходом.

Добраться до него из здания, в котором он находился, было невозможно. Несколько солдат-людей могли видеть дверь, ведущую к морю. Однако он заметил, что в здании справа от него был бетонный канал, который уходил в море с самого нижнего этажа. Оно не охранялось.

Пробраться к входной двери здания было несложно, хотя и рискованно. Вдоль внешней стены был посажен декоративный кустарник, скрывавший его передвижение. Только последний рывок к дверям был рискованным, и, лихорадочно оглядевшись, он решил, что ему это сошло с рук. Солдаты смотрели сквозь забор наружу, а не внутрь.

Блуждание по другому зданию дало ему представление об основных понятиях человеческой архитектуры, и лестница и лифт были быстро обнаружены. Поскольку у него не было желания экспериментировать с лифтом, он открыл дверь на лестничную клетку.

Как раз в этот момент черноволосая женщина появилась снова, так как двери лифта внезапно открылись. Пронзительный крик эхом отозвался в шлеме разведчика, когда он попытался оттолкнуться от двери и прицелиться из винтовки. Двери лифта уже закрывались, но он успел разглядеть фигуру, которая отступила к дальней стене.

Он не воспользовался этим.

Нежелание разведчика производить громкий шум было одной из причин, по которой он не стрелял из винтовки, но другой причиной было нежелание убивать мирного жителя. Кровная месть кездаев часто заканчивалась полным уничтожением того или иного клана, как мужчин, так и женщин, но мирных жителей всегда щадили. Конечно, все члены враждующих кланов считались воюющими сторонами.

Однако разведчик допустил ошибку, и он понял это. Оставив эту женщину в живых, он поставил под угрозу свою собственную жизнь и миссию. Когда красная стрелка над лифтом указала вниз, он побежал. На лестнице были маленькие ступеньки, и он несколько раз споткнулся, но сумел добраться до первого этажа за приличное время.

Когда он протиснулся через лестничную площадку, то увидел, что двери лифта справа от него уже закрываются.

Слева от него была большая, выложенная плиткой комната с бассейном, выходящим на улицу в дальнем конце. Женщина могла быть хитрой и вернуться наверх, но он должен был убедиться.

Прежде чем подняться наверх, он забежал в комнату с бассейном поискать ее. Визуальные эффекты шлема давали ему искаженный на триста градусов обзор вокруг, но даже с ним он лишь мельком увидел женщину, когда та подошла к нему сзади и толкнула его в воду. Он наугад выстрелил из игольчатого ружья и нырнул в глубокий бассейн с морской водой.

То, что произошло дальше, он так и не успел осмыслить.

Только что он быстро погружался в воду, а в следующее мгновение массивная черно-белая фигура оказалась под ним и вытолкнула его обратно на поверхность. Затем, как только он показался на поверхности воды, его швырнуло, словно из катапульты, прямо в кафельную стену комнаты.

Он упал на пол в оцепенении.

Но кездаи были невероятно выносливыми существами, чьи кости эволюционировали, чтобы выдерживать сильные удары при падении с высоких утесов их древнего родного мира. Тело разведчика сотрясала сильная боль, но он все же сумел сесть, поднять винтовку и открыть огонь по всей комнате. Его собственная кровь залила изображение в шлеме, из-за чего он не мог разглядеть, какие фигуры его окружают. Все, что он видел, были тени, пока массивная черно-белая фигура, казалось, не вырвалась из воды перед ним и не врезалась в него.

Его последним осознанным видением были только зубы…

* * *

До моста было более двух километров, но никто все еще не осмеливался заглянуть за гребень, чтобы посмотреть в долину. Даже на таком расстоянии игольчатые винтовки пришельцев были невероятно точны. Вместо этого был поднят перископ на крыше Темплара Каэтана, и Каэтан, его отец и Уолтер собрались вокруг видеоэкрана, установленного в задней части трехсотпятидесятитонного танка. Когда последние лучи заходящего солнца окрасили небо на западе в оранжевый цвет, они осмотрели сильно затененную местность.

Ярко-красные и сине-белые ленты развевались на ветру над укрепленными позициями противника.

У всех возникало искушение сжечь их дотла ионными разрядами, но было решено, что это недостойный поступок. Каэтан сказал своим людям, что из них получатся отличные трофеи, которые можно будет привезти в форт Хиллиард после того, как все это закончится.

Запах озона продолжал пропитывать воздух вокруг них, доказывая постоянную готовность средств точечной обороны противника. Он даже заглушал запах дыма, который поднимался от все еще тлеющего опустошенного леса, окружавшего их. Несколько потрепанных бронемашин пришельцев также продолжали выбрасывать в воздух клубы белого дыма, и, вероятно, это будет продолжаться еще несколько дней. Когда прибыл Каэтан, три Темплара из Тигриной гвардии горели, но эти пожары были быстро потушены, и инженеры теперь занимались Темпларами. Все остальные Темплары из гвардии Тигра либо ушли, либо были отбуксированы на временную базу, построенную в четырех километрах в тылу.

– Я не думаю, что у них есть хоть одно орудие прямой наводки, нацеленное на этот хребет, – прокомментировал Каэтан, пока их перископ осматривал долину.

– Я тоже не вижу никаких признаков этого, – согласился его отец. – Ты, наверное, мог бы подняться на склон и удержать хребет, но чужие не покажут тебе ничего, по чему можно было бы стрелять. Ты бы только подставил себя под новую кучу ракет, которыми обстреляли броню Тигриной гвардии.

– Темпларам они не причинили вреда, – заметил Каэтан.

– Верно, но не жди, что я и дальше буду кататься на «Страже» Уолтера.

Уолтеру не хотелось признавать это, но наличие его защитного лазера не помогло бы Тигру защититься от обрушившегося на них шквального огня. Ракет скромных размеров, которых мог бы поразить лазер, было всего несколько, но они приблизились с боков, на уровне верхушек деревьев. Что им было нужно, так это башня точечной обороны, подобная тем, что защищали их артиллерию. И конечно же, башни, находясь так близко к врагу, были легкой мишенью.

– Жаль, что из этих рельсотронов нельзя стрелять взрывчаткой, – сказал Уолтер. – Мы могли бы выбить их с этих позиций.

Звук подъезжающей командирской машины отвлек экипаж от наблюдения. Когда машина остановилась, полковник Нильс выпрыгнул с пассажирского сиденья. Он бодро ответил на всеобщее приветствие, так как, очевидно, хотел сообщить что-то важное.

– Вольно, капитан, – сказал Нильс, специально отозвав Каэтана для разговора, – У меня плохие новости. Небольшая группа противников к северу от Телвилля решила уйти с треском. Когда Чандуан двинулся на них, они начали дальнобойную бомбардировку самого города, расположенного в сорока километрах от них.

– О Боже, – произнес Уолтер.

– Они использовали все боеприпасы, которые у них были, за исключением ядерных. Все северные пригороды и часть центра города разрушены. По нашим оценкам, число жертв превышает тридцать пять тысяч.

– Сэр, моя сестра…

– Я знаю, капитан. Как только я что-нибудь услышу, я дам вам знать. Но генерал Колдерс в ярости. Он хочет зачистить этот район, чтобы мы могли отступить и укрепить границу вокруг Телвилля. Он приказал нам штурмовать мост с первыми лучами солнца.

– Да, полковник, – ответил Каэтан.

– Наше стратегическое совещание состоится в 26:00 в нашей штаб-квартире. Возможно, мы сможем переправиться через реку с пехотой на флангах, но наша бронетехника должна двигаться по центру. Других дорог нет.

– Мы будем готовы.

– Я должен немедленно отправиться в штаб-квартиру Тигриной. Броня Риггинса была изрядно потрепана той внезапно появившейся колонной. Я постараюсь прикрепить выживших непосредственно к вам. На этом все, капитан.

– Да, сэр.

Они снова отдали честь, и полковник Нильс запрыгнул в машину.

Когда он уехал, Каэтан и его отец обменялись обеспокоенными взглядами, но затем вернулись к своим наблюдениям. Долгое время они ничего не говорили, рассматривая противоположные склоны.

Но вскоре их внимание вернулось к тому, что было под рукой.

– Посмотрите, как они разнесли шоссе вон там, – сказал Уолтер глядя на мост.

– Они даже не пытаются скрыть, что заминировали его.

– Им и не нужно, – ответил Томан. – Они сосредоточили вокруг него всю свою противовоздушную оборону. Ваша артиллерия никогда не пробьется сквозь нее чтобы вывести из строя хоть что-либо.

– Ты заметил какие-нибудь из их бронемашин? – спросил Каэтан.

– Ни одной, – ответил Томан. – Но можешь быть уверен, что все они появятся в самый неподходящий момент. Я не думаю, что мы пока что видели хотя бы малую часть их сил. И теперь они узнали, что наши рельсотроны уязвимы.

Короткая вылазка, которая разбила Тигриную гвардию, не имела огневой мощи, чтобы пробить мощную броню Темпларов. Но, тем не менее, им удалось вывести из строя многие из их рельсотронов огнем в упор. Некоторые из машин пришельцев ломали массивные рельсотроны просто проезжая мимо. Только плазменные лазеры на больших гравитанках были достаточно мощными, чтобы вскрывать Темпларов, что привело их всего к трем потерянным машинам.

– И у ваших рельсотронов не хватает высоты, чтобы накрыть склон оттуда, – продолжил свои наблюдения Томан. – Любые Темплары, посланные в долину, будут всего лишь мишенями.

– А что-нибудь хорошее скажешь? – саркастически спросил Каэтан.

Его отец поморщился и на несколько мгновений погрузился в размышления. Каэтан нервно усмехнулся, увидев реакцию отца, но в глубине его живота появилась сильная боль.

– Это смертельная ловушка, сынок, – наконец сказал полковник Конкордата. – Эти инопланетяне разобрали и затопили свой транспорт, свой единственный способ покинуть эту планету, чтобы занять более выгодную оборонительную позицию. Они будут сражаться насмерть, бросая в вас все, что у них есть.

Некоторое время все трое молчали. Уолтер смотрел в перископ на противоположные склоны и, переключившись на тепловизорный прицел, обнаружил повсюду слабые источники тепла, но солнце уже садилось, и это было неподходящее время для наблюдения. Более качественные изображения можно будет получить после того, как земля отдаст солнечное тепло, которое она впитала в течение дня.

– У них также есть высокоэнергетическое плазменное оружие, которое они использовали, чтобы сбить ваши спутники, – напомнил Томан. – А на транспорте его не обнаружили, как мне сказали. Кто знает, что еще они могли снять с этого корабля, прежде чем отступить. Если вы попытаетесь перейти этот мост, вас убьют.

Уолтер перестал притворяться, что его волнует то, что показывают на мониторе. Его нервный взгляд метался между Каэтаном и его отцом, ожидая, что кто-нибудь из них придумает решение, как предотвратить ожидающую их неминуемую гибель. Конечно, Каэтан знал, что выход есть. И Каэтан знал, что его отец сейчас обсуждает его сам с собой.

– Если ты ждешь, что я буду спрашивать, отец, – спокойно сказал Каэтан, – то тебе придется ждать и дальше.

Его отец оторвал взгляд от экрана и внимательно посмотрел на сына. Он поморщился, доставая свой полевой коммуникатор, но затем остановился.

– Я не ждал, сынок. – сказал Томан, прежде чем активировать его.

Чего именно ждал его отец, Каэтан не мог понять. Но и спрашивать об этом он тоже не собирался. Он был просто благодарен.

– Смерть от Чейнза, – сказал полковник Ишида в свой полевой коммуникатор.

– Принято, – ответило подразделение DBC с расстояния в тысячу двести километров к северу.

* * *

Ад-акрадай Хоррисс был доволен своим положением. Его концентрированные разрядники выдержали самую тяжелую бомбардировку людей. Его ядерные пушки ждали на позициях, чтобы их можно было быстро выдвинуть для стрельбы, когда человеческие силы попадут в его ловушку.

Но он подождет, прежде чем задействовать свою бронетехнику. Его пехоты и ядерных пушек будет достаточно, чтобы покончить с наступающей на него человеческой бронетехникой. Только тогда его бронетехника пронесется по мосту, чтобы зайти им в тыл и уничтожить их драгоценную артиллерию.

Однако он был обеспокоен тем, что к людям прибывают новые подкрепления. Один из его немногих оставшихся разведывательных зондов был запущен при первых проблесках рассвета на востоке. Картинка, сделанная незадолго до того, как зонд погиб, показала, что силы людей убрали все свое оборудование с восточной дороги, как бы освобождая место для прохода другого подразделения. Он продолжал взвешивать возможность запуска своего последнего зонда, надеясь хоть мельком увидеть то, что приближается.

Его тихие размышления были грубо прерваны громким лязгом открывшимся люка. В него заглянуло испуганное лицо Инкездаи Кеплисса.

– Ад-акрадай, с запада приближается тяжелая артиллерия…

– Хорошо! Начинается!

– Но Ад-акрадай, – взмолился Кеплисс, – артиллерия бьет издалека, из-за линии соприкосновения, а пусковая установка быстро приближается, стреляя на ходу! Она движется по дороге на большой скорости, посылая снаряды высоко в стратосферу!

Что-то новенькое, подумал Хоррисс. Приближающаяся оружейная платформа должна была быть чрезвычайно большой, чтобы иметь достаточную устойчивость для ведения прицельного огня во время движения. Люди ранее не демонстрировали никакого подобного оружия.

Или, возможно, уже демонстрировали, вспомнил Хоррисс. Наземные батареи, уничтожившие их фрегаты, обладали огромной огневой мощью, демонстрируя при этом невероятную скорость. Возможно, те же батареи имели артиллерийские установки в дополнение к энергетическому оружию. Такое оружие могло бы не только отразить вторжение с орбиты, но и одновременно поддерживать локальную наземную войну. По его мнению, такая оружейная платформа должна быть огромной. Как только он избавится от бронетанковых сил людей, ему придется отдать приоритет своей собственной броне, чтобы захватить эту машину, когда они отправятся в путь.

– Ад-акрадай, должны ли мы запустить наш последний зонд, чтобы увидеть приближение артиллерии?

– Нет, Инкездай. Не имеет значения, как она выглядит. Мы разберемся с ней в свое время. Наша первоочередная задача – бронетанковые силы людей, которые вскоре должны начать наступление.

– Да, Ад-акрадай. Сигнал тревоги уже подан.

– Хорошо. Тогда мы должны проявить терпение и позволить этим людям попасть в нашу ловушку.

– Да, Ад-акрадай. Я должен позаботиться о своих разрядниках.

По мнению Хоррисса, непонятно было только одно: почему восточная полоса шоссе была оставлена открытой на всем протяжении до фронта? Вряд ли люди будут вести атаку с помощью чего-то столь ценного, как эти мобильные наземные батареи. Интересно, может ли это оружие быть хорошо бронированным? Пустое, тут же решил он. Ничто не могло устоять против его ядерных пушек….

* * *

Я в десяти километрах от моста, и мои следы скользят по покрытию шоссе, пока я следую по кривой со скоростью сто пятьдесят километров в час. Скоро я должен буду замедлить свое приближение, иначе моя инерция при въезде в долину заставит меня взлететь, и я пролечу мимо оптимального места брода у переднего края моста. Я не могу использовать сам мост, так как мой большой корпус не пролезет через его стальную балочную конструкцию.

По обочинам дороги я начинаю проезжать мимо доблестных ополченцев, защищающих этот мир. Они подбадривают меня, высоко поднимая оружие, и я черпаю огромную силу в их ободрении. Мои четыре 30-сантиметровых миномета продолжают стрелять в небо, несмотря на то, что уже многие снаряды, которыми я стрелял в течение последних 9,6638 минут, теперь попадают в конечную точку наведения. Все снаряды рассчитаны на то, чтобы в один и тот же момент поразить позиции противника или раскидать мины в центре расположения нашего врага. Артиллерия Гвардии также предложила свою поддержку, и я наметил им множество позиций, с которых они смогут ударить в тыл нашему врагу, чтобы помешать ему отступить под моим натиском. Это сильные и благородные колонисты, и я горжусь тем, что сражаюсь на их стороне.

В четырех километрах от моста я снижаю скорость до ста километров в час, и мои минометы замолкают. Электрические разряды выстреливают высоко в небо впереди меня, чтобы перехватить мой обстрел, но они гораздо менее эффективны против минометов Конкордата, чем против гаубиц Деласа. Мои снаряды устойчивы к такой защите, и враг будет разочарован. Когда они выпускают свои молнии, я фиксирую их позиции и сравниваю их с теми, что ранее предоставили мне передовые делассианские наблюдатели. Я отвлекся на мгновение, когда в долине впереди были обнаружены радиоактивные вещества оружейного класса, но я ожидал их присутствия. Моя атака остается незамеченной.

Я достигаю вершины долины как раз в тот момент, когда потоки выпущенных мной снарядов начинают свой разрушительный дождь! Весь противоположный склон взрывается ослепительным светом, огнем и электричеством. За линией хребта мощные ударные волны подбрасывают обломки высоко в воздух, когда мои бронебойные снаряды находят свои цели. Я немедленно начинаю прочесывать дно долины всей своей огневой мощью. Сотни деревьев, растущих вдоль дороги, разлетаются градом раскаленных деревянных осколков, когда мой 110-сантиметровый «Хеллбор» рассекает их могучие стволы. Мои бесконечные повторители с ионными разрядами заливают бесконечным огнем каждую тень и углубление, в которых, вероятно, могут скрываться мои противники. К тому времени, как я достигаю реки, долина уже охвачена пламенем, и только тогда мой противник наносит ответный удар.

Из-за пожарища вылетает все больше ракет. Ракеты нацеливаются на мой корпус, но, когда они приближаются, их уничтожают мои бесконечные повторители. На каждый новый запуск я отвечаю полным залпом из всех своих минометов, хотя у меня начинают заканчиваться боеприпасы к ним. Пока я ныряю в реку и взбираюсь по берегу обратно на проезжую часть, я выстреливаю из своего «Хеллбора» в высокий утес, обрушивая камнепад на пусковую установку, которую я там обнаружил.