Текст книги "Точка отрыва"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Уходи, – повторил Лис более настойчиво, – я получил от Комнаты все, что хотел, и теперь мне можно остаться...

Я недоверчиво посмотрел на него – может, от пережитого у Лиса крыша поехала?

– Я не сумасшедший, – правильно истолковал мой взгляд китаец, – но я и правда все, что хотел, получил. Видишь ли, Мартин, я искал Комнату лишь с одной целью – чтобы попросить у нее смерти. Сейчас ты все поймешь.

И он стал рассказывать…

Глава восьмая

«…Много лет назад у меня была семья – жена и двое детей. Я очень любил их, заботился, баловал, но еще больше любил власть и деньги. Жена не раз просила меня – оставь эту работу, давай откроем маленький магазин или ресторанчик и станем жить, как все. Но я был слишком честолюбив, чтобы довольствоваться жизнью мелкого бизнесмена, мне хотелось настоящих, больших денег, влияния, положения в обществе...

Не осуждай меня, Мартин, я вырос на окраине Гонконга и с детства знал, что такое нищета и голод. Всю жизнь мечтал выбиться в люди, стать богатым. И мне повезло. Я чем-то привлек внимание господина Сянь Линя, одного из главных наших боссов. В этом плане мы с тобой, Малыш, очень похожи: оба из бедных семей, обоим пришлось самим пробиваться в люди... Но у тебя был Слон, ходок, поэтому ты и стал ходоком, а у меня был Сянь Линь. Так что, сам понимаешь...

Я, видимо, понравился характером – был с детства очень своенравным, дерзким, независимым. Настоящий маленький бандит, гроза улицы. Я никому не прощал своих обид и был готов буквально на все. И всегда первым лез в драку…

Вот Сянь Линь и взял меня под свое крыло. Кстати, я только в десять лет впервые досыта поел и надел новую рубашку, и все благодаря господину Линю… Вначале выполнял мелкие поручения, а в четырнадцать лет мне поручили первое серьезное дело – убить некого лавочника, не желавшего платить положенную дань. Это была проверка и одновременно посвящение. Я знал, что должен пройти испытание кровью, и все сделал, как надо. Причем без угрызения совести. Просто зарезал торговца, вот и все.

Сянь Линь оценил мои старания и стал понемногу продвигать наверх. Не скажу, что все было легко и гладко, но я упорно карабкался по карьерной лестнице и к двадцати годам имел уже авторитет. Мне стали поручать довольно сложные дела, а затем я возглавил одно из наших подразделений.

В это время я и встретил мою Ли. Она только что закончила университет и стажировалась в одной торговой фирме. Мы познакомились случайно, буквально столкнулись нос к носу на улице, а потом уже не могли расстаться. Знаешь, Малыш, наверное, это была любовь с первого взгляда. По крайней мере, с моей стороны точно.

Ее родители были против нашего брака. Они знали, кто я и чем занимаюсь. Но, вопреки их запрету, моя Ли все же вышла за меня замуж. Она пошла против воли отца, порвала все связи с родными и близкими – очень смелый поступок для девушки, воспитанной в наших строгих традициях. Вскоре у нас родился мальчик, затем, через два года, и девочка. Я был на седьмом небе от счастья.

...Моя Ли, вероятно, обладала даром предчувствия, не раз просила меня заняться другим делом. К сожалению, я не мог просто так все бросить и уйти из нашей организации. Да, если честно, и не хотел. Деньги и власть – очень сильная штука, Малыш, посильнее любого наркотика…

А потом случилось то, что перевернуло всю мою жизнь. Однажды вечером я вернулся домой и нашел всю свою семью мертвой. И жену, и детей, и даже старуху-няньку – всех зарезали. Это была месть мне лично со стороны другого клана. Не помню, как я жил следующие дни, чем занимался, у меня словно разум помутился. Прощание с родными, похороны – все прошло, как в тумане…

Через неделю я немного пришел в себя и поклялся отомстить за смерть жены и детей. На выполнение этого обещания у меня ушло пять лет... Но, в конце концов, я со всеми расквитался и лично зарезал заказчика убийства. Тогда босс и решил отправить меня подальше – слишком уж много за мной числилось трупов. Мне, честно говоря, было без разницы: я не жил, а существовал. И думал только об одном: как бы скорее умереть и соединиться со своей любимой и детьми.

…Казалось бы, несложно уйти навсегда. Но для человека моего положения все не так просто. У нас существуют определенные традиции, правила, нарушать которые никто не имеет права. Например, я не могу лишить себя жизни сам. Это означало бы проявить слабость, признать свое поражение, что недостойно настоящего мужчины. Вот и пришлось мне жить и ждать подходящего случая.

По приказу Сянь Линя меня перевели в Европу, управлять здешними кланами. Когда я очутился в вашем городе и узнал про Дыру, очень обрадовался – вот он, способ достойно уйти из жизни! Ведь люди часто гибнут в Дыре, чуть ли не каждый день. Я нашел Хмыря и попросил обучить меня ремеслу ходока, а потом сам стал ходить за «колючку».

И все выглядело пристойно: босс лично контролирует работу подчиненных, следит за добычей товара. А что сам рискует, причем сверх меры, так это характер у него такой, за это не наказывают, а, наоборот, поощряют. Втайне же я надеялся, что когда-нибудь попаду в ловушку и мои мучения на этом закончатся.

Но произошло нечто странное: Дыра приняла меня. Сначала я искал смерти, а потом постепенно втянулся, и мне это даже стало нравиться. Можно сказать, я нашел свое истинное призвание. Шло время, неделя за неделей, год за годом, а я все жил. Видимо, Дыра решила, что я еще недостаточно помучился, недостаточно искупил свою вину.

Не знаю, сколько бы еще так тянулось, но потом я узнал про Комнату. И понял: вот оно, решение! Комната, несомненно, выполнит мое самое сокровенное желание… Оставалось лишь найти того, кто проведет меня. И тут в городе появился ты, Мартин.

…Знаешь, когда я оказался в Комнате, то понял, что все, что сегодня произошло, было не случайно. И «труба», в которой я покалечился, и предательство Хмыря… Все это для того, чтобы я очутился здесь. И с моей души сразу же упал камень, которой давил все эти годы. Комната поняла меня и дала мне покой.

Теперь все кончено, я умираю. Моя душа навсегда соединится с душами моей жены и детей, а больше мне ничего и не надо. Ты же возвращайся, твой черед еще не настал. Так мне Комната сказала. Нечего тебе здесь делать, Малыш, уходи...»

***

Лис замолчал. Я не стал его больше уговаривать. В конце концов, каждый имеет право умереть так, как считает нужным. Единственное, о чем я попросил, это отдать ключ от банковской ячейки. Я ведь честно выполнил свою часть договора!

Китаец протянул ключ, а потом достал маленький блокнот, шариковую ручку и нацарапал несколько иероглифов.

– Это твоя охранная грамота, на тот случай, если у моих ребят возникнут к тебе вопросы. Отдай им, и все будет в порядке. А теперь прощай, Малыш, и пусть Комната даст тебе то, чего ты заслужил.

– Я ничего у нее не просил…

– Ты был в ней, – возразил китаец, – значит, она тебя почувствовала. Так что не сомневайся, ты свое получишь, даже если не захочешь принимать подарок...

Лис хрипло рассмеялся, а затем откинулся на спину – силы оставили его. Я же поспешил к выходу. Китаец остался на полу в коридоре. Но, перед тем, как уйти, я еще раз посмотрел на него: Лис чуть приподнялся, сел и стал что-то негромко напевать себе под нос. Слов я, конечно, не разобрал, да и не знаю я китайский. Зато видел – у него очень счастливое лицо. А это было самое главное…

***

Я на минуту заскочил в палату, чтобы забрать свой рюкзак, а потом, не теряя времени, вышел во двор. Прямо за больницей начиналась дорога в город. Я решил идти прямо по ней, так короче. В Дыре вход и выход не всегда совпадают, поэтому я легко поменял маршрут.

Идти по шоссе было приятно. Иногда, правда, попадались небольшие ловушки, но я их издалека замечал и обходил. Дыра сегодня явно благоволила ко мне. Видимо, тоже была рада нашей встрече. После семи лет разлуки...

Стало темнеть, и я ускорил шаг. Еще полчаса, и выйду к «колючке». Но как быть дальше? Утром в Дыру мы входили по проходу, приготовленному по просьбе Лиса, а сейчас я выхожу совсем в другом месте. К тому же один… Охрана меня не знает, может поднять шум. И доказывай потом, что все было обговорено и согласовано! Без китайца кто мне поверит?

Я решил, что лучше дождаться темноты и попробовать выбраться по-тихому, как в старые, добрые времена. Кусачки у меня с собой, значит, смогу перерезать проволоку и пролезть под ней. Если повезет, никто ничего и не заметит. Была, правда, вероятность нарваться на военный патруль, но это уж как фишка ляжет. Впрочем, лицензия ходока у меня имелась (Штосс постарался. Сделал, как и обещал, за день), ничего опасного я с собой не нес, значит, как-нибудь мог отбиться. Мол, это первая ходка, хотел попробовать… Если Алоизу не сообщат, то все и обойдется.

С этими мыслями я пошел к «колючке». Она вилась в несколько рядов за бывшим коттеджным поселком. До темноты оставалось еще немного времени, и я решил отдохнуть. Глупо лезть, когда светло – еще напорешься на дурака-охранника!

Я обошел поселок, нашел более-менее целый дом и через пролом в стене забрался внутрь. В одной из комнат сохранился диван, и я с наслаждением растянулся на нем.

Дом, видимо, принадлежал довольно обеспеченной семье: мебель из цельного дерева, на стенах – настоящие картины, а не дешевые печатные репродукции, в книжных шкафах – толстенные тома с золоченым обрезом. Интересно, что стало с его обитателями? Сумели ли они выбраться из Дыры или сгинули, как и все прочие?

На серванте я увидел большую семейную фотографию: мужчина лет пятидесяти, женщина, чуть моложе его, видимо жена, и две симпатичные девчушки. Все улыбаются и выглядят совершенно счастливыми. Да, было время золотое...

Я немного отдохнул и решил осмотреть коттедж. Две комнаты на втором этаже хорошо сохранились. В одной из них я нашел почти нетронутую обстановку. Здесь, судя по всему, жили дочери хозяина: куклы на кроватях, постеры с певцами-кумирами двадцатилетней давности, девичья косметика. Среди баночек и тюбиков я заметил серебряное колечко с надписью «Молли». Возможно, так звали одну из сестер. Теперь ей, наверное, около сорока. Если, конечно, выжила...

…Тогда, 21 октября, все побежали в страшной панике, бросая имущество, домашних животных, даже детей. Ужас был такой, что люди не отдавали себе отчета, что делают. Желание было только одно – спастись любой ценой.

Многим это удалось, но гораздо больше народу осталось в Дыре. Чудом выжившие мало что могли потом рассказать, но ощущение у всех было одно – непередаваемого ужаса. После катастрофы почти все постарались поскорее уехать из города, и как можно дальше. Некоторые даже перебрались в другие страны. Таков был страх!

…Я положил серебряное колечко в нагрудный карман, на удачу. Если выберусь, обязательно разыщу эту Молли (или ее родственников) и передам им. Пусть это будет платой за то, что побывал в их доме.

Наконец стало темно, и я решил потихоньку выбираться из Дыры. Как говорится, хорошего понемножку. Прогулялся, освежил воспоминания, и достаточно. К тому же меня ждал миллион в сейфе… А с такими деньгами я смогу жить, где захочу. И как захочу.

Но, едва я приблизился к «колючке», как вспыхнули яркие прожекторы и голос (хорошо знакомый!) громко и четко произнес: «Мартин Кочек, идите прямо по шоссе, никуда не сворачивайте, мы вас ждем у пропускного пункта!»

Что ж, ждут, значит, ждут. Прятаться уже не имело смысла, и я пошел на свет.

***

За «колючкой», как я и полагал, стоял Штосс собственной персоной. Едва я вышел, он приказал уложить меня на капот машины и тщательно обыскать. Его ребята постарались на славу: вывернули карманы, прощупали каждый шовчик на куртке, вытряхнули вещи из рюкзака. Алоиз стоял рядом и внимательно следил за шмоном.

– Ничего? – разочарованно спросил он после обыска.

Старший из помощников отрицательно покачал головой.

– А что вы хотели найти, Алоиз? – насмешливо произнес я. – Неужели какой-нибудь запрещенный товар? Я не за этим ходил, вы знаете. Хотите, расскажу при всех, что там нашел там, в Дыре?

Штосс аж позеленел от злости:

– Быстро в машину, – приказал он.

Алоиз посчитал, что не стоит распространять слухи о Комнате. Разумное решение! Я покорно сел в автомобиль. Глупо отказываться, если тебя с удобствами везут до города. Рюкзак и все остальные вещи мне, разумеется, вернули.

– Где Лис? – спросил Штосс, едва мы отъехали.

– Остался в Дыре. Навсегда.

– А Хмырь?

– Мертв.

– Это ты их?

– Даже пальцем не тронул! – сделал я обиженное лицо.

Алоиз недоверчиво хмыкнул, я в ответ лишь пожал плечами: так оно и есть, чистая правда. И почему люди мне не верят?

– Рассказывай, – велел Штосс.

За пятнадцать минут, пока мы добирались до города, я рассказал все. Или почти все. Умолчал лишь о последнем разговоре с Лисом, просто сказал, что китаец случайно попал в «трубу» и скончался от ран.

Штосс снова недоверчиво хмыкнул, и я принял оскорбленный вид: говорю чистейшую правду! Зато рассказ о предательстве Хмыря не вызвал у Алоиза никакого удивления: видимо, он хорошо знал, с кем имеет дело.

– Значит, Комната действительно существует, – констатировал Штосс, – но попасть в нее может далеко не каждый. Это интересно. Ладно, подумаем...

– А что со мной? – задал я главный интересующий меня вопрос.

– Ты ничего противозаконного не сделал, – подумав, ответил Штосс, – лицензия у тебя в порядке, о твоем визите в Дыру мы знали и против ничего не имели. Так что стандартная процедура: составишь отчет для наших ученых и можешь быть свободен. Только мой тебе совет: уезжай из города, а то кое у кого могут возникнуть к тебе вопросы. По поводу китайца, например… Или Хмыря.

– Так и сделаю, – пообещал я, – как только кончится отпуск.

Штосс на это ничего не ответил.

Через два часа, сдав отчет, я покинул Институт. По просьбе Штосса я никому не рассказал о Комнате. Сообщил только, что шел с Лисом и Хмырем за обычным товаром, но ничего существенно не нашел.

Известие о гибели китайца сильно огорчило ученых. Видимо, они рассчитывали еще долго получать от него разные интересные штучки. Но я их утешил: свято место пусто не бывает, скоро придет другой человек. На этом мы расстались.

Я вышел в теплую весеннюю ночь и закурил: приятно затянуться после долгого трудового дня! Однако мои встречи на этом, как выяснилось, не закончились. Не успел я отойти от Института на десять метров, как рядом со мной затормозил длинный черный лимузин. Из него выскочили два китайца. Это были те же самые, что сопровождали Лиса в отеле.

Я отдал им письмо. Китайцы внимательно прочитали, о чем-то между собой пошептались и сели в машину. Вопросов ко мне, очевидно, у них не имелось. Вот и славно, хоть кто-то мне поверил.

В номере я достал из холодильника пиво и повалился на кровать – слишком много переживаний за сегодня. Через десять минут, едва допив бутылку, я погрузился в сон. Сил раздеться у меня уже не осталось.

Глава девятая

На следующий день у меня были запланированы два важных дела: во-первых, получить деньги из сейфа, а во-вторых, найти Молли.

С первым я справился довольно быстро: в городском банке предъявил два ключа, мой и Лиса, и получил доступ к ячейке. В ней лежал объемистый пакет с купюрами. Одну из пачек я немедленно распотрошил и сунул в карманы, а остальное решил положить на свой счет. Не бегать же по городу с миллионом!

Кассир, увидев кучу налички, тут же вызвал управляющего, с которым у меня состоялся доверительный разговор. Но все закончилось хорошо: мои объяснения его убедили, а законы не запрещали вносить почти миллион наличными. В общем, через полчаса я стал обладателем весьма солидного банковского счета. Впервые в своей жизни. Разумеется, еще предстояло заплатить грабительские налоги, но все же... Приятно чувствовать себя богатым, черт побери!

Со второй проблемой пришлось немного повозиться. За пять монет я получил в городском архиве следующую справку: в доме №6 по Загородному шоссе жили некие Берги. Глава семьи, Клаус Берг, был довольно известной личностью в городе – владел крупной картонной фабрикой и являлся членом совета. Был женат, имел двух дочерей, но во время катастрофы все его родные пропали без вести. Скорее всего, погибли…

21 октября Клаус, как всегда, находился на работе. Когда все началось, он сразу же бросился домой, но проехать уже не смог – район катастрофы оцепили. Он искал жену и дочерей, но не нашел ни среди живых, ни среди мертвых. Несколько раз пытался сам проникнуть в Дыру, не получалось, все подходы уже были плотно закрыты военными.

Клаусу удалось выяснить, что их коттедж (как и все дома в пригороде) обследовали спасатели, однако людей в них не обнаружили. Все, кто не успел выйти, бесследно исчезли...

Через год настойчивых, но безуспешных поисков Клаус смирился с потерей и приказал соорудить на кладбище символическую могилу. Так, кстати, поступили многие, потерявшие в тот день своих родных и близких. Затем Клаус уехал за границу. Не захотел жить там, где погибла вся его семья.

Что же, такой поворот событий был вполне ожидаем. Но на всякий случай я решил проверить, не упоминаются ли в городских архивах еще какие-нибудь Берги. За дополнительные десять монет (хорошо быть богатым) служащий раздобыл мне адрес некой Молли Гейц, в девичестве Берг. Это уже была ниточка, за которую стоило потянуть.

Через полчаса я уже был у опрятного домика на западной окраине, где городские власти выделили участки тем, кто потерял свою недвижимость во время бедствия. Я нажал на кнопку, и через минуту дверь мне открыла приятная женщин лет сорока.

– Добрый день, меня зовут Мартин Кочек, – представился я, – репортер из «Утреннего вестника». Скажите, могу ли я увидеть Молли Берг?

– Это я, – кивнула женщина, – Берг – моя девичья фамилия, а сейчас я по мужу Гейц.

– Очень хорошо, – изобразил я улыбку. – Дело том, что мы собираем сведения о тех, кто погиб или пропал без вести во время катастрофы. Хотим издать памятный альбом с фотографиями и краткими биографиями... Не являетесь ли вы случайно родственницей Клауса Берга, члена городского совета?

– Да, это мой дядя, – ответила женщина, – двоюродный брат отца.

– Прекрасно! Фрау Гейц, не поделитесь ли вы своими воспоминаниями о дяде и его семье? Вы хорошо ведь его знали, так?

– Конечно, – кивнула хозяйка, – но что это мы разговариваем на пороге? Проходите в дом!

Женщина привела меня в большую, красиво обставленную комнату и усадила в мягкое кресло. Я осмотрелся, семья жила явно не бедно. Уловив мой взгляд, фрау Гейц пояснила:

– Этот дом и всю обстановку нам подарил дядя Клаус. Вы, наверное, уже в курсе, что во время того бедствия он потерял всю семью?

Я кивнул, достал из кармана блокнот, шариковую ручку и приготовился записывать.

– Фрау Гейц...

– Можно Молли, я привыкла к простому обращению. Так вот, о дяде... В детстве я очень дружила со своими кузинами Кэтти и Бэтти, дочерьми дяди Клауса, хотя была старше их. Мой отец работал у дяди на фабрике главным инженером, и наши семьи дружили. Проводили вместе почти все выходные и праздники, часто ходили друг к другу в гости. Я постоянно бывала в загородном доме у кузин и оставалась там ночевать…

…В тот день моя семья не пострадала. Мы жили в другом районе, его катастрофа почти не коснулась. А вот дядя потерял всех – и дочек, и жену. Он искал их, пытался добиться от властей хоть какой-нибудь информации, но бесполезно... Потом за большие деньги он нанял человека, который тайно проник в поселок и нашел их коттедж. Но никаких следов ни тети Стеллы, ни девочек не обнаружил… Ничего! В конце концов, дядя купил для нас этот дом, передал папе управление фабрикой, а сам уехал за границу, подальше отсюда. От этих страшных воспоминаний… Сейчас он живет в Аргентине, и мы лишь изредка получаем от него открытки, в основном к праздникам. Это, к сожалению, все, что я могу рассказать о нем.

Я достал из кармана кольцо:

– Это случайно не ваше?

– Откуда оно у вас? – воскликнула Молли.

– Его мне дал человек, недавно побывавший в поселке. Собственно, это кольцо и стало поводом для моего расследования. Мне захотелось узнать, что произошло с той девушкой, которая его когда-то носила. А тут как раз подвернулось задание редакции...

– Это мое кольцо, – уверенно сказала хозяйка, – видите надпись «Молли»? Точно такие же были у Кэтти и Бэтти – конечно же, с их именами. Их нам подарил дядя Клаус на Рождество, как раз за год до катастрофы. Я случайно забыла свое у кузин, когда навещала их. Думала, потом вернусь, заберу. Да вот не вышло…

Молли бережно погладила колечко и с явным сожалением вернула мне.

– Надо же, не предполагала, что снова увижу его…

– Оставьте, это же ваше, – протянул я ей кольцо обратно.

– А у вас не будет неприятностей, Мартин? – спросила Молли. – Ведь любая вещь, принесенная из Дыры, стоит немалых денег. Коллекционеры готовы хорошо заплатить за такие раритеты...

– Я как-нибудь договорюсь, – усмехнулся я ее, – уверен, что все будет нормально.

– Спасибо, Мартин, вы очень добрый молодой человек, – растрогалась Молли. – Знаете, вы вернули мне действительно очень ценную вещь. К сожалению, на память о кузинах у меня почти ничего не осталось. Так обычно бывает, когда видишься с человеком каждый день и думаешь, что так будет всегда. А судьба часто повертывает все по-другому...

Молли отвернулась и украдкой смахнула слезу.

– Извините, – сказала она тихо.

– Ничего, я понимаю.

В гостиную вошла молодая, очень красивая девушка, лет восемнадцати. Судя по одежде – студентка университета.

– Мама? – удивленно спросила она, увидев заплаканную Молли.

– Дорогая, это журналист из «Утреннего вестника», – представила меня хозяйка. – Он собирает материал о нашей семье, о дяде Клаусе. Помнишь, я рассказывала тебе о нем и кузинах?

Девушка кивнула и слегка улыбнулась. От этого ее лицо стало еще красивее.

– Хелен, – представилась она, протягивая мне ладошку.

– Мартин, – приподнялся я с кресла.

– Не хотите ли кофе? – засуетилась Молли. – Дорогая, сделай нам по чашечке, а мы с Мартином еще немножко поболтаем...

Хелен удалилась, Молли с любовью посмотрела ей вслед.

– Знаете, моя дочь очень похожа на Бэтти – те же волосы, та же походка. Иногда мне кажется, что Бог специально послал мне ее... Конечно, я понимаю, что это все чушь. Чистая генетика, наследственность, но все же...

Молли тяжело вздохнула и предложила полистать семейный альбом. Следующие полчаса мы пили кофе и разглядывали снимки. На них были сплошные Берги – обе семьи. Молли подробно рассказывала о каждом члене клана, стараясь не упустить ни малейшей детали. Я сделал заинтересованный вид и записывал, а Хелен откровенно скучала. Видимо, слышала эти семейные истории не в первый раз.

Наконец, допив кофе и исписав несколько страниц, я решил, что пора прощаться. Молли долго жала мне руку и благодарила за кольцо, а Хелен взялась проводить до двери.

– Вы и вправду журналист из «Утреннего вестника»? – спросила она, когда мы вышли в коридор.

– Конечно же!

– Дело в том, что я учусь в университете на факультете журналистики и уже год, как подрабатываю в «Вестнике», – пояснила Хелен. – Внештатно, конечно. Но ни разу вас не видела в редакции... Так кто же вы на самом деле?

– Я не могу ответить вам, – напустил я туману.

– Но мамино кольцо действительно оттуда, из Дыры?

– Вне всяких сомнений. Его передал мне человек, который недавно был там. И попросил найти хозяйку. Видите ли, Хелен, у ходоков есть твердое правило: если ты взял в Дыре чью-либо вещь, обязательно верни владельцу или его наследникам, иначе удачи потом не будет. Дыра не любит жадных... В коттеджах раньше жили довольно богатые люди, и ходоки часто находят там ювелирные украшения, деньги, ценные бумаги. Но никогда себе ничего не оставляют, возвращают все владельцам. А если хозяина или наследников обнаружить не удается, то жертвуют на благотворительность. Поэтому я и выполнил просьбу моего знакомого. А чтобы не было лишних расспросов, прикинулся репортером. Неужели так плохо получилось? А я очень старался…

– Нет, все нормально, – кивнула Хелен, – случайный человек и не догадался бы. Скажите, вы ведь работаете в Институте?

– Скажем так: я имею отношение к Дыре, – снова принял я загадочный вид.

– Отлично! Видите ли, меня очень интересуют ходоки, – призналась девушка, – все, что с ними связано. Вы, наверное, многое знаете о них? Не расскажите ли что-нибудь? Я хочу написать статью об их обычаях и традициях, о легендах и поверьях...

– Моя служба не предполагает публичности, – скромно потупился я.

– Я не стану на вас ссылаться, честно слово! – Хелен умоляюще посмотрела на меня. – Ну, пожалуйста, Мартин, мне очень-очень нужна информация! Особенно от знающего лица… Я должна написать статью, иначе редактор не возьмет меня в штат!

– Ладно, – смилостивился я, – посмотрим. Но с одним условием: вы согласитесь поужинать со мной.

– Конечно! – обрадовалась Хелен, – Где и когда?

– Я позвоню вам, – с важным видом ответил я.

Через минуту, записав ее телефон, я откланялся и вышел.

…Очень милая девушка, подумал я, может, действительно стоит с ней встретиться?

***

До самого вечера я шатался по городу,  пил пиво, гулял по набережной, обедал в кафе. У меня было странное ощущение свободы – никто за мной не следил, никому я не был нужен…

Когда стемнело, зашел к Толстому Гансу. Он, как обычно, протирал и без того чистые бокалы. Известие о смерти Лиса воспринял довольно равнодушно, а вот по поводу Хмыря смачно выругался:

– Собаке – собачья смерть! Не хотел говорить тебе, Мартин, боялся, что наделаешь глупостей, но Хмырь действительно подставил твоего учителя. Я случайно слышал, как он говорил куратору: мол, Слон нашел Комнату, но не хочет делиться... А куратором у Хмыря, кстати, был в то время Штосс. Вот и делай вывод.

– Спасибо, – кивнул я, – разберусь с Алоизом...

– Держись от него подальше, Мартин, – посоветовал Толстый Ганс, – он очень опасный человек. Думаю, тебя в покое не оставит. Лучше уезжай отсюда, и подальше. Желательно побыстрее.

– Наверное, ты прав, – согласился я. – Махну-ка я на курорт. Представляешь, я ни разу не был на море, видел лишь в кино.

– Правильно, – кивнул толстяк, – съезди, отдохни, развлекись. Ты человек молодой, чего тебе одному болтаться? Заведи девушку, закрути роман… Хочешь, одолжу немного денег?

– Спасибо, – улыбнулся я, – у меня есть. Я человек неприхотливый, проживу как-нибудь и на свои гроши...

– Ну, как знаешь.

Мы поболтали еще минут пять, потом я попрощался. Перед самым уходом толстяк еще раз напомнил мне, как опасно связываться со Штоссом. Что же, посмотрим…

***

В полутемном холле отеля никого не было, видимо, портье отлучился куда-то по своим делам. Я снял с доски ключ и направился в свой номер.

– Не торопись, Мартин, – раздался за спиной очень знакомый голос, – посиди со мной, поговори. У нас есть о чем поболтать… Ведь столько лет не виделись!

Я присмотрелся – в углу сидел человек, который когда-то был для меня дороже всех на свете.

– Слон? – вырвался у меня удивленный крик.

– Он самый, – кивнул учитель, – собственной персоной. Ну, здравствуй, Малыш! Как дела?

© Игорь Градов