Текст книги "Точка отрыва"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

Олег Борисов
ДОМ У ОЗЕРА

Морфа заметили уже на подъезде к лесочку. Михалыч заметил, я ушами прохлопал. Хотя, откуда здесь эта зараза могла появиться – без понятия. Тихое место было, спокойное. Давно заброшенная деревня, где никто не жил лет двадцать. И когда случился приход «большого песца», ни беспокойных бродячих зомби, ни, тем более, чего поагрессивнее в округе на глаза не попадалось. Может, кто за собой из караванщиков приволок? Повадился предприимчивый люд срезать изгибы автострады по разбитым грунтовкам – кто на мародерку, кто на рынок. Все торопятся, всем некогда.

Но в любом случае с тварью что-то нужно делать. Черномордые сволочи-морфы в последнее время слишком уж ума-разума набрались, стали даже в лесу нападать. Некоторые так вообще на свободную охоту уходят в лесопосадки. Нырнут где-нибудь на окраине города в подступившие заросли, заберутся на дерево рядом с дорогой и оттуда уже кошмарят проезжающих. Не дай бог, если подобная зараза за нами топает. Можно и до места не добраться.

– Михалыч, ствол пока не свети. Тварюга умная, увидит оружие – тут же спрячется. А мы груженые, дорога петляет и после дождя. Нам просто не оторваться.

– Это что, отожравшийся? – глаза у попутчика были ошалевшие. Что поделаешь, не каждый день он с подобным зоопарком встречается. Он все больше по строительству. Дом с ноля поставить, для колодца место найти. Заборчик егозой так заплести, что любой лиходей сто раз подумает, надо ли к хозяевам в гости заходить. И по мебели самодельной лучше специалиста не найти. Я недавно под настойку похвастался знакомством с таким полезным человеком, вот и попросили меня уже вместе в гости наведаться. Лавку справить, стол подшаманить. Теперь и думай, как до ворот добраться без того, чтобы голову откусили.

– Да, это тот самый. Как я скомандую «давай», сразу вниз ныряй, чтобы не видно было. А я постараюсь поймать заразу. Она как раз вдоль по обочине топает, мне в зеркальце видно. Там проплешина, удрать не успеет. Два гарантированных ей влеплю. Либо сдохнет, либо рванет обратно, забыв про нас до лучших времен.

– А если...

– Никаких если.

Что мне в старике нравится, так это умение молча делать то, что приказано. Воспитали его все же дикие земли. Рассказывал, что в первой перестрелке стоял столбом и лишь головой крутил, чудом пулю не поймал. Потом уже пообтерся, городские привычки забыл. Но все равно гражданским остался. Хотя, не всем с автоматом по буеракам бегать. Даже я бы сказал иначе. Мы, на всю голову отмороженные, бодрыми сайгаками носимся, чтобы именно такие люди жили спокойно. И чтобы они строили те самые города, где будут жить нормальные люди и куда мы сможем вернуться после очередного рейда. Все же люди с оружием нужны для защиты мирной жизни, а не для того, чтобы войну воспроизводить снова и снова.

– Давай!

Уже еле кативший пикап скрипнул тормозами и остановился. Михалыч сполз с сиденья, я же ударом кулака выбил защелку, откинул крышу и, развернувшись, высунулся наружу. Навел ствол на замершую далеко позади черную тень. По ушам гулко ударил первый выстрел, тут же последовал второй и третий. Сто пятьдесят метров, вряд ли больше. Пусть я и не снайпер, но с пристрелянного ствола и хорошей оптики промазать был бы грех.

Морф закрутился на месте, затем рванул в сторону, забирая ближе к разросшимся кустам. Еще две пули выбили из него куски мяса и крови, но тварь все же сумела скрыться в густой зелени. Одно радует, за нами она сейчас точно не увяжется. А обратно я другой дорогой пойду.

Поставив автомат в держатель, вернул крышу на место и тронул пикап дальше. Задержала нас эта тварь, а до места еще пыхтеть и пыхтеть.

– Слушай, а если его приручить? – задумчиво спросил Михалыч, неотрывно уставившись в боковое зеркало. – Ведь умная должна быть зараза! Представляешь, дома такую держать. Можно вообще хоть в джунглях обосноваться, хоть одному где-нибудь на кордоне поселиться. Как идея?

Я представил себе морфа в будке рядом с крыльцом своего крохотного домика на краю деревни и вздрогнул. Не повезло, видел разок, что осталось от мародеров после личной встречи с клыкастой дрянью. Завтрак, обед и ужин рядом в канаве оставил, настолько впечатлился.

– Знаешь, ты у хозяина спроси, как доберемся. Он про них все знает. И про морфов, и про ходячих бедолаг. Может, что и подскажет.

На этой оптимистической ноте мы двинулись дальше по петляющей грунтовке, разбрасывая лужи из-под колес. До ворот было еще полчаса неспешной езды. А там – почти на месте.

***

Хозяин встречал дома, как условились. Обычно он брал любимый «уазик» и исчезал куда-нибудь по делам. Или в гости ездил, чтобы порыбачить, или на охоту сходить с друзьями. Благо, у этого огромного озера мелкой россыпью построили уже немало домов. Правда, от ворот до ворот надо было иногда и пять, а то и десять километров отмахать. Но все же не безлюдные места.

Разгрузив под навес пахнущие смолой доски, прошли в дом. Познакомив Михалыча с Андреем, я оставил их обсуждать мебельные вопросы, а сам выбрался наружу, подышать свежим воздухом.

Все же удивительное здесь место. Тихо, только птицы на деревьях поют. И комаров рядом нет. Идиллия. А самое главное – стрельбы не слышно. Это в Приграничье где или в дельте Амазонки до сих пор народ периодически жжет патроны без счету, а тут – только если на кабана сходить или обнаглевшего оленя от грядок отвадить. А потом сесть на террасе, пивка холодненького... Вот же я тормоз! Что называется – не встречайте морфа по дороге, память и не отвалится.

Распахнув дверь и, отдуваясь, втащил внутрь блестящий подарок.

– Андрей, Хмель просил пустые кеги ему вернуть. И амулет для холода тоже, он подзарядит. Этот пока можно пользовать.

– В подвале возьми, – ответил хозяин, на секунду отрываясь от расстеленных на столе бумаг. Похоже, к планам мебельной революции он подошел со всей обстоятельностью, как и к любому другому делу. – Там же мешок в углу с ярко-красным цветком намалеванным. Из Каира специи ему просили передать.

Мешок, так мешок. Мне не трудно. Если учесть, что хозяин этого домика в лесу меня в свое время по кускам собрал, когда я после неудачной заварухи через ненаведенный портал провалился куда бог пошлет – то я не только мешок, я ему здесь форт в одиночку построю, гору земли перелопатив. А себе зарубку надо сделать, чтобы попозже к Хмелю в гости заехать, на халяву пивом угоститься. Он любит экспериментальные сорта мне подсовывать. Говорит, что я отличный дегустатор. По его мнению моя физиономия ему удачу приносит. Дескать, если ее, физиономию мою, с первого глотка в одну сторону перекосило, то лучше всё вылить по-тихому, не стоит посетителей расстраивать. А если в другую сторону рожу повело, можно смело выставлять продукт – отбоя от желающих купить не будет. Значит, не забыть. Блокнотик завести для записей, что ли?

Или лучше кегу темного у него выцыганить вместе с амулетом, а самому в Большой Каир податься? Там у Дианы такие девочки, что можно и на месяц зависнуть...

***

Через неделю мы с Михалычем собирались обратно. Проверив автомат, я в какой раз попытался на кривой кобыле подъехать к Андрею:

– Ты бы зверье хоть разогнал по округе, что ли. Каждый раз с приключениями. Можешь же.

– С чего бы? – удивился он, проверяя, насколько крепко привязан груз в кузове пикапа. – Я их отпустил, теперь они сами. Как и вы все. Сами живут, сами отношения выясняют, в гости заглядывают. Так что, не мотай сопли на кулак, езжай лучше, пока до вечера не провозились. И оружие проверь, а то помню, что ты все с полупустыми магазинами норовишь бродить, а потом патроны по карманам шаришь.

Это да, болтовни не по делу и жалоб на тяжелую жизнь хозяин домика у озера не любит. Надо – иди и сделай. А не можешь и крайних ищешь, чтобы на них свою работу свалить – так в глаза и скажут, чтобы топал куда подальше.

Попрыгав по старой армейской привычке и убедившись, что нигде не брякаю, помахал на прощание и полез в кабину. Нам до Иных миров еще переходов десять надо отмотать. Увы, я ходок слабоватый, не могу дырки бурить сразу в нужное место. Приходится подстраиваться под выверты параллельных миров. Сначала мимо зомби протилипаем, потом краешком черноту зацепим. Денёк на кораблике соленым воздухом подышим, перебираясь с одного острова на другой. А оттуда уже и до Протектората Русской Армии рукой подать. Зато – мир повидаем.

Пикап медленно катил по еле заметной колее мимо озера, а я все поглядывал в зеркальце на стоящую рядом с террасой фигуру Демиурга. Наверное, сегодня еще кто-нибудь заглянет. Он редко в одиночестве остается, любит народ его домик у озера. Не зря две огромные лавки ему Михалыч соорудил рядом с новым длинным столом. Как раз гостей встречать.

А по мне – пусть так и будет. Потому что пока мы помним наших друзей, ушедших за грань, мы всегда можем заглянуть к ним на огонек, хоть с пустыми руками. И нас там встретят. Потому что мы – не забыли. И не забудем. Никогда.

© Олег Борисов

Игорь Градов
МАРТИН

А в углу,

словно призрак,

стоит тишина.

Игорь Карде

Глава первая

Любимый город встретил меня шумом вокзала и криками носильщиков, готовых за сущую безделицу (всего-то пять монет!) доставить чемодан до стоянки такси. Но, поскольку тяжелого багажа у меня с собой не было, я гордо проигнорировал их призывы и, закинув тощий рюкзачок за плечо, бодро зашагал к выходу.

На привокзальной площади, как всегда, плотно стояли такси и автобусы. Первые меня не интересовали, поскольку с наличностью было туго, а вторые вполне устраивали. Я нашел нужный автобус, уселся в полупустой салон и предался созерцанию проплывающего за окном пейзажа.

За семь лет, что я не был в городе, он сильно изменился: появились новые торговые центры, выросли небоскребы, да и просто современных зданий стало намного больше. Судя по всему, город процветал. Что не могло не радовать.

Через пятнадцать минут автобус затормозил на главной улице, разделявшей город на старую и новую часть, дальше он поворачивал в сторону центра. Туда мне точно не надо было – с моими-то скромными средствами, поэтому я покинул салон и спустился на тротуар. Цель у меня была простая – найти отель, где брали бы за ночлег недорого и не задавали при этом лишних вопросов. Не люблю я, знаете ли, слишком любопытных…

В этом районе я раньше никогда не был, но все же скоро нашел то, что надо. Старый, почерневший от времени фасад и унылый вид отеля говорили о том, что он переживает отнюдь не лучшие времена. Проще говоря, едва держится на плаву. Значит, в нем рады любому клиенту. Прекрасно, именно это и требовалось.

Внутри догадки полностью подтвердились: в полутемном фойе скучал за стойкой одинокий портье.

– Надолго вы к нам? – осведомился немолодой, лысеющий дядька, разглядывая мой паспорт.

– Как понравится, – пробубнил я и протянул банкноту, – вот, возьмите, это за два дня, дальше видно будет.

Ассигнация тут же исчезла в кассе, и портье без лишних слов вручил мне ключ от номера. Который, как и следовало ожидать, оказался на последнем этаже, а лифта, само собой, в этом прибежище для бродяг не имелось. Но ничего, я человек молодой, здоровый, поднимусь и по лестнице. И даже не запыхаюсь.

Убогий номер был обставлен соответственно стоимости: продавленная кровать, два облезлых стула, маленький столик и какой-то скучный пейзаж на стене. Впрочем, задерживаться я здесь надолго не собирался, приехал всего на пару-тройку дней. Бросил рюкзак в угол, запер дверь и спустился на первый этаж.

– Что, уже уходите? – равнодушно спросил портье, откладывая газету.

– Пойду прогуляюсь, день вроде бы хороший...

– Да, неплохой, – лениво согласился портье, – весна в этом году ранняя. Не хотите ли чего? Могу порекомендовать пару приличных мест для развлечения...

– Нет, спасибо, просто пройдусь.

Портье потерял ко мне всякий интерес и снова уткнулся в газету.

Я, разумеется, не стал ему говорить, что знаю город – все-таки провел в нем большую часть своей жизни. Пусть думает, что я – один из тех туристов, что толпами съезжаются сюда, чтобы поглазеть на нашу главную достопримечательность – Большую Дыру.

***

С тех пор, как она появилась, а произошло это ровно двадцать лет назад, наш провинциальный городок существенно изменился и приобрел почти мировую известность. Сначала, как только она возникла, к нам прикатили бравые вояки – типа разбираться и наводить порядок, а когда у них ничего не вышло, то надолго обосновались ученые и исследователи. А также разного рода уфологи, предсказатели, прорицатели и просто сумасшедшие. И все хотели понять, что же это такое, наша Большая Дыра.

Собственно, этого не знают до сих пор. За двадцать с лишним лет разобраться так и не получилось, загадка осталась загадкой, но для города она стала настоящим подарком, точнее – неиссякаемым источником денег.

Благодаря Дыре город расцвел буквально на глазах: похорошел, вырос, обустроился. Даже наш старый, грязный вокзал преобразился – теперь он чистый и респектабельный, не хуже, чем в столице. А когда возле Дыры построили Институт, то жизнь вообще заиграла всеми красками. Ученые прикупили большие участки земли возле Дыры (говорят, бургомистр и члены городского совета при этом обогатились просто до неприличия), возвели лаборатории, дома, склады, ангары и приступили к планомерному изучению нашего феномена. С тех пор они и туристы – основные источники дохода для города и его обитателей.

***

…Ноги сами несли меня по знакомым улицам в центр города. Вот и Рыночная площадь. На ее углу все еще находилась старая пивная – «У Толстого Ганса».

В нее меня когда-то привел сам Слон. Мне тогда едва стукнуло десять, и я в очередной раз сбежал от теткиного сожителя, грозившегося прикончить меня за то, что спер деньги. Ну да, украл, не отрицаю, есть такой факт в моей биографии. А что прикажите делать? Тетка вечно пьяная, дети ее, мал-мала-меньше, орут, есть хотят, а дома – хоть шаром покати. Вот и купил им (а заодно и себе) чего пожрать. А сожитель как обнаружил пропажу, так сразу за молоток: убью, мол, вора!

Ясное дело, я дожидаться расправы не стал, сделал ноги, а потом три дня на пустыре прятался, отсиживался. Где Слон и нашел меня. Выслушал, отвел в свою хибару, накормил. У него был маленький домик на самой окраине города, возле Дыры. Развалюха, но зато недалеко от места, так сказать, основной работы.

Слон уже тогда был известным ходоком, многие к нему в ученики просились, но он почему-то выбрал меня. То ли жалко ему стало горького сиротинушку, выросшего без отца, без матери, то ли просто решил, что я дешевле всех ему обойдусь – родственников-то почти никого, случись что – плакать некому. Значит, и отступных платить не придется.

В общем, договорился он с теткой (та только рада была – одним ртом меньше) и перетащил мои пожитки в свою нору. А затем представил Хачику и Серому – нашим главным авторитетам, которые добычу товара в Дыре контролировали. Те посмотрели на меня и кивнули – сойдет, мол. Так и состоялось мое посвящение.

Слон, можно сказать, стал для меня вторым отцом. А, может, и первым. Своего настоящего папу я не знаю. Он пропал, когда мне исполнилось всего полгода. Говорят, одним из первых полез в Дыру за добычей. А обратно уже не вернулся. Тогда многие исчезали без следа, и их судьба до сих пор никому не известна. Много по сей день в Дыре неясного, неизвестного…

Да и военные наши могли руку приложить. Они тогда, по первому времени, со страху палили во всех, кто шел в Дыру или возвращался обратно. Боялись, что заразу какую-нибудь притащат...

Так что папашу своего я не помню, да и мать, считай, тоже. Умерла она, когда мне исполнилось три года. После чего меня приютила тетка, двоюродная сестра матери. Вначале жизнь у нее была вполне себе ничего: по крайней мере, я и одет, и обут был, и даже в школу ходил. Но потом стали у тетки появляться сожители. На моей памяти не меньше шести было, причем один хуже другого. Родились дети – и все от разных мужей.

Тетка от несчастной любви и неустроенности стала пить. Ну, и понеслось... Несколько раз я сбегал от нее, меня ловили и возвращали обратно, но я снова убегал. Скорее всего, очередной сожитель пришиб бы меня совсем, если б не Слон.

Он, когда меня взял, честно сказал, что я ему нужен, чтобы ходить в Дыру. Я хоть и маленький тогда был, но сообразил, что это очень опасно: и гибли ходоки часто, и калечились. Но выбора у меня, по сути, не было – обратно к тетке я не хотел. Да и не мог – из-за сожителя. Поэтому и согласился. Слон оказался хорошим человеком, заботился обо мне. Различий между собой и мной не делал – ели из одной кастрюли и даже одевались одинаково. Но и спрашивал он с меня строго, как с равного. И через два дня потащил в Дыру.

Я хорошо помню ту, свою первую свою ходку. Страшно было до жути, поджилки тряслись, но Слон мне прямо сказал: «Не дрейфь, Мартин, либо примет тебя Дыра, либо нет. Примет – хорошо, станешь, как я, ходоком. Товар будешь приносить, деньги появятся. А где деньги, там и друзья, да и девки тоже. Пей, гуляй, веселись… А не примет тебя Дыра – тоже неплохо, отмучаешься сразу. Но жить так, как ты живешь, нельзя, не по-людски это».

Дыра, к счастью, меня приняла – я сразу две «пищалки» нашел. Слон лишь удивленно брови поднял, когда я ему показал. Затем привел меня к Толстому Гансу и от моего имени всем пива поставил – за удачу, чтоб всегда так везло. С легкой руки Слона меня стали звать Малышом Мартином. Или просто Малышом…

И еще говорили, что я очень удачливый. Может, так оно и есть – четыре года в Дыру ходил и ни разу не покалечился.

***

По поводу Дыры ходят разные слухи, но ясно одно: она – результат пошедшего как-то не так эксперимента. Решение о возведении Адронного суперколлайдера возле нашего города приняли четверть века назад. Тогда мы были самой что ни на есть глухой провинцией, зато земля стоила очень дешево, буквально копейки.

Вот на это и польстились ученые из Национального исследовательского центра – приобрели большой кусок в пригороде и приступили к строительству. Возводили они АСК целых четыре года, а потом еще год завозили оборудование, монтировали и налаживали. И лишь потом стали испытывать.

Местные «зеленые» сначала против были, даже какие-то митинги проводили – типа, опасно очень. А вдруг рванет? Дело-то новое, неизвестное… Но им быстро заткнули рты, ведь на кону стояли огромные деньги! В город привезли известных профессоров, которые как дважды два доказали, что никакой опасности нет: АСК находится глубоко под землей, и даже в случае чего наружу ничего не вырвется. Вроде бы все успокоились, а кое-кто стал даже потирать руки в предвкушении немалых прибылей. В общем, АСК построили, стали работать. И все было нормально, пока не наступило 21 октября.

…В тот день ничто не предвещало беды. Ученые, как всегда, проводили свои эксперименты, но потом что-то у них случилось. Все-таки рвануло, и весьма нехило… Так, что до сих пор всем нам аукается.

Вначале жители ощутили сильный толчок, будто землетрясение, а затем над АСК разлилось какое-то серебристое сияние. Все дико испугались, побежали кто куда, но уже поздно было. И сам АСК, и ученые, работавшие на нем, исчезли… Как будто испарились или провалились куда-то. Так и возникло название этого места – Большая Дыра.

Последствия взрыва оказались совершенно непредсказуемыми. Во-первых, помимо ученых, исчезли все другие живые существа в окрестностях АСК – собаки, кошки, птицы и даже крысы. Во-вторых, время в Дыре навсегда остановилось, в ней уже двадцать лет 21 октября. Одна и та же погода – осенняя, теплая, слегка ветреная, легкий дождь днем и ясное небо вечером. Ничего не меняется, листья на деревьях все те же, красные и желтые. И никогда не опадают. И, в-третьих, в Дыре стали находить странные вещи…

Разные комиссии, посланные исследовать феномен, так ни к какому выводу не пришли – не смогли, по сути, ничего ясно объяснить. Но, чтобы не выглядеть совсем глупо, назвали случившееся «пространственно-временным провалом». Мол, в результате эксперимента часть нашей реальности каким-то образом пересеклась с неким иным измерением. Вот и получилось, что мы имеем. Искаженный временной коллапс, пространственный феномен.

Ученые построили рядом с Дырой Институт и стали ее исследовать. Но правительство сразу результаты засекретило – от греха подальше. Однако скоро пошли слухи, что якобы в Дыре можно увидеть нечто совершенно удивительное и уникальное. И, понятное дело, тут же нашлись желающие побывать в ней…

В наш городок хлынули искатели приключений. Есть такая категория людей – адреналинщики. Их хлебом не корми, дай только испытать острое чувство, получить свою порцию риска. К счастью, у нас быстро смекнули, какой бедой могут эти экскурсии в Дыру обернуться, и приказали организовать возле бывшего АСК военно-полицейский заслон – никого не пускать и не выпускать. Что, конечно, еще больше подстегнуло любопытство. Мгновенно возник бизнес – проводить в Дыру туристов и доставать «оттуда» товар, на память.

В конце концов, Дыру обнесли колючей проволокой в три ряда и установили по периметры вышки с охраной. Однако желающих побывать в ней от этого не уменьшилось, даже наоборот. Запретный плод всегда сладок. Вот так мы и живем уже двадцать с лишним лет.

Глава вторая

В городе быстро возник бизнес: торговля разными интересными штуками из Дыры. И еще – «экскурсии» в нее для особо любопытных. Стоило такое развлечение немало, но от желающих отбоя не было.

В основном на «экскурсиях» разводили богатых лохов. Получит липовый «ходок» деньги в качестве аванса и быстренько исчезнет вместе с ними. И не пожалуешься ведь: вылазки в Дыру запрещены! Если же смыться по-тихому не получалось, то обычно доводил лохов до «колючки» и бросал там. Заканчивалось все это тем, что доверчивых идиотов, продрогших и напуганных, находили полицейские и доставляли в участок. Где их регистрировали для порядка и после небольшого внушения отпускали. Раз за «колючкой» не были, значит, формально закон не нарушили…

Настоящие же ходоки такой ерундой не занимались. Вообще с лохами-туристами не общались. У нас были свои точки – например, пивная «У Толстого Ганса», что на углу Рыночной площади. Там, среди своих, и звучали настоящие рассказы про Дыру и продавали подлинный товар.

Слон часто бывал у Толстого Ганса, пил пиво, болтал со знакомыми. Среди ходоков он считался одним из самых опытных. И удачливых – пока Комнату искать не начал.

А ему все говорили – выдумка это, байки для туристов. А он уперся – найду, мол, и всё тут! И вот однажды пришел Слон домой, как всегда, грязный, уставший, снял куртку, сел на стул и медленно так произнес: «А знаешь, Малыш, я, кажется, знаю, где она…»

И с тех пор как будто заболел – на вопросы не отвечал, ходил в Дыру чуть ли не ежедневно. Но не за товаром, а за Комнатой, искал ее. Даже ночью не спал – на постели ворочался и карту свою разглядывал.

Об этом следует сказать особо. Существуют разные карты Дыры. Например, для туристов – в каждой сувенирной лавке продаются. Толку от них чуть – не нанесено и десятой части того, что на самом деле в Дыре есть.

Есть карты самих ходоков, и там много чего интересного нарисовано: и «крутилки», и «мясорубки», и даже места, особо богатые товаром. Ценятся они на вес золота. Достать такую карту или хотя бы одним глазком взглянуть – большая удача. Только ни один ходок ее никому не продаст. Ни за какие деньги. Если, конечно, не решил навсегда завязать с этим делом и уехать из города.

А есть еще одна, особая карта. Называется Карта Дыры – именно так, с большой буквы. Она институтская, кураторская. Лучшая из всех, что имеются, самая точная и подробная. Откуда она, спросите вы? Да это просто. Все ходоки после возвращения из Дыры обязаны перед своими кураторами отчитаться – где был, что видел, какой товар нашел. И врать здесь нельзя, иначе больше в Дыру не пустят.

Между ходоками и учеными существует договор – вы можете ходить и добывать свой товар (военные и полиция делают вид, что не замечают), но взамен приносите находки сначала в Институт, чтобы мы могли выбрать самое интересное. И еще рассказываете о том, что видели и узнали, причем с подробностями. Договором все, в принципе, довольны: ученые получают разные интересные штуки для исследований, а ходоки делают свой маленький бизнес.

Но за каждым ходоком непременно закреплен куратор, который бдительно следит, чтобы тот ничего не заныкал и отчитывался всегда вовремя, сразу после возвращения. Вот так Карта и появилась – усилиями настоящих ходоков. Хранится она в сейфе Института, доступ к ней имеют всего два человека – директор и его первый заместитель. Получить ее – мечта любого ходока, любой за нее душу продаст да еще приплатит.

Слона, видимо, на Карту и купили: пообещали, что дадут посмотреть, если займется поиском Комнаты. Слон, понятное дело, согласился – он же ходок от Бога для него есть только Дыра и все, что с ней связано. Лиши его возможности бывать там – и все, нет Слона. А тут такая возможность!

Разговор со Слоном вели, разумеется, кураторы. Они в Институте главные, им все подчиняются, даже ученые. И с кураторами спорить бесполезно: и Хачик, и Серый безропотно отдают им лучший товар, причем за весьма небольшие деньги.

Слон тоже общался со своим куратором, отчитывался. Я, кстати, видел его пару раз – к нам в пивную приходил, что на Рыночной площади. Мерзкий тип, скользкий, безликий, как и все они. Впрочем, меня он не трогал – я считался учеником Слона и самостоятельной ценности не имел. А вот когда учитель мой погиб, вот тогда кураторы за меня и взялись... Причем плотно. Но об этом чуть позже.

Что же касается куртки Слона, то она у него была особая – черная, стеганая и вся в заплатках – от долгой носки. Слон ее чинил сам, никому не доверял. И в Дыру ходил только в ней, говорил, что счастливая.

Что совсем не странно: ходоки – люди очень суеверные, верят в разные приметы. Например, нельзя перед Дырой бриться, иначе удачи не будет, нельзя громко разговаривать и петь… Да еще много чего нельзя, но не об этом сейчас речь. А о том, как погиб мой учитель.

***

В тот день, 14 мая, Слон отправился в Дыру без меня, обещал скоро вернуться – дело, мол, быстрое. Но что-то у него, видимо, не сложилось, не вернулся. Я особо не переживал: Слон – ходок опытный, задерживался не в первый раз. Мало ли чего могло случиться! Дыра – она и есть Дыра…

Ночью меня разбудили кураторы – сказали, что Слон покалечился, умирает, хочет меня видеть. Посадили в автомобиль и повезли. Пока ехали, рассказали, что Слон должен был выйти вечером, но не вышел. Институтские подождали до ночи и полезли в Дыру – для них почти подвиг. И нашли Слона возле самой «колючки» – не дошел буквально сотню метров.

Ноги перекручены, весь в крови, однако живой. Срочно привезли в Институт, стали откачивать. Только не подумайте, что по доброте душевной – кураторам нужно было узнать, нашел ли Слон Комнату. А он лишь хрипел да звал меня.

Когда мы приехали, было уже три часа ночи. Я хорошо запомнил – над входом в Институт висели часы со светящимся циферблатом. Меня провели внутрь, несколько раз мы пересаживались с лифта на лифт, опускались и поднимались, а потом пришли в большую комнату. И вижу я – Слон лежит, прикрытый простыней, а в руку воткнута трубка от капельницы. Но дышит, глаза открыты. Значит, живой.

Вокруг него человек пять кураторов топчется, суетится. Один из них, видимо, старший, говорит: «Это и есть Мартин?» – «Да, отвечают ему, это и есть Мартин Кочек, по прозвищу Малыш». Тот кивнул: «Давайте его сюда».

Меня подтолкнули к Слону, а я ничего сказать не могу – слезы душат. Но учитель меня сразу узнал и что-то зашептал. Я наклонился, ничего разобрать не могу, сил говорить у Слона почти не осталось. Тогда он показал глазами – подай, мол. Я его хорошо знал, за четыре года изучил. Что, спрашиваю, подать – воду, сигареты? Нет, мотает головой, не то. Тогда я догадался – куртка! Точно!

Кураторы принесли его куртку. Слон руку чуть приподнял, пальцами коснулся, и снова мне сказать что-то хочет. Но силы его иссякли: откинулся он на подушку, захрипел и умер. Все вдруг забегали, засуетились, врача позвали, лекарства колоть стали… Но поздно уже, смерть, как известно, своих не отпускает. Особенно нас, ходоков.

Пока все суетились, я в углу стоял и тихо плакал – со Слоном прощался. Наконец старший куратор обо мне вспомнил и приказал: «Заприте его!»

Меня снова куда-то повели. Отконвоировали в маленькую комнатку без окон, где были только стол, стул да койка. У меня от всего пережитого сил больше не было – повалился и сразу же уснул.

Утром меня разбудили, принесли кашу, чай, позволили умыться и привести себя в порядок. Потом пришел главный институтский начальник. Выглядел он солидно: подтянутый, седой, выражение лица значительное. Сел рядом и говорит: «Ну, Мартин, давай знакомиться. Я Курт Ригель, директор Института. Как тебя зовут, и как ты к Лешеку попал, я знаю...» Тут я его перебил: «К какому-такому Лешеку? Не знаю такого!»

Седой улыбнулся: «Так Слона на самом деле зовут, это его настоящая фамилия, как твоя – Кочек. А скажи-ка мне, Мартин, что тебе прошептал Слон перед самой смертью? Только не ври, по глазам увижу!» Я и не собирался врать, ответил честно: да, пытался мне что-то сказать, да не успел – скончался. Как только куртку свою погладил, так сразу и преставился. Да вы сами ведь видели!

«Верно – говорит Ригель, – видел. И куртку его приказал проверить, каждый шовчик прощупать. Кое-что мы обнаружили – личную карту Слона. Вещь, бесспорно, интересная и нужная, но к нашему делу отношения не имеющая. Ты, кстати, знаешь, зачем Слон в Дыру ходил?»

«Да, – отвечаю, – знаю, Комнату искал. Только ерунда все это, нет ее. Легенда, выдумка, байка для лохов-туристов». Директор слегка улыбнулся: «Почему ты так думаешь?»

«Столько лет, – говорю, – искали ее, всю Дыру перерыли, но не нашли. Я и сам не раз бывал, много чего видел, но Комнату – никогда». Ригель ухмыльнулся: «Мартин, ты ошибаешься – есть она, доказано. Слон ее нашел, да только нам рассказать не успел. Может, он тебе что-то прошептал? Или хотя бы намекнул?»

– Нет, – отвечаю, – не успел.

– Ладно, жаль, – говорит Ригель, – хотя очень странно. Сделаем так: ты у нас поживи пока, может, что и вспомнишь...

В общем, продержали они меня у себя еще три дня, несколько раз Ригель приходил, расспрашивал, но ничего не добился. Я твердо стоял на своем: ничего не знаю. Наконец кураторы от меня отстали.

А поскольку я был несовершеннолетний, и близких родственников у меня не осталось (тетка уже померла), то определили в социальный приют, где я и провел полтора года. Затем, в шестнадцать лет, перевели в училище для трудных подростков. Конечно, это не тюрьма, но близко к тому: за территорию не выйдешь, лишнего слова не скажешь. Однако имелись там и свои плюсы: я получил кое-какое образование и даже специальность.