Текст книги "Современная вест-индская новелла"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

О. Р. Даторн (Гайана)

ЗИМОВКА «МИСТЕРА» КОЛАВОЛЕ
_{Перевод с английского Г. Головнева}

О Колаволе мне было известно только, что он студент из Нигерии и что ему предстоит жить в Лондоне и терпеть все те лишения, какие выпадают на долю иностранцев. Род его занятий был совершенно неизвестен – равно как и источник доходов. В течение нескольких месяцев мы с ним пользовались одной кухней на двоих.

Судьбе было угодно, чтобы я поселился в доме, владельцем которого был грек – стяжатель и скряга; провожая меня в первый раз наверх по грязной, окруженной со всех сторон непроглядной тьмой лестнице, он без конца повторял:

– Замечательное место – лучшего вам не сыскать!

Он злобно срывал паутину, преграждавшую нам путь, и наконец открыл дверь в комнату.

– В Лондоне много говорят о дискриминации, но что до меня – я этого не признаю… Два с половиной фунта в неделю и десять – задаток, за месяц вперед.

Он обильно сдабривал свою речь слюной, время от времени вытирая рот какой-то тряпкой, которую при известном воображении можно было принять за носовой платок. Я отдал ему требуемые фунты, которые получил от щедрот фотофирмы, регулярно посылавшей меня в сельскую местность с целью возбудить у местных фермеров желание увековечить себя и свое потомство на фотографиях этой фирмы.

Хозяин бережно пересчитал ассигнации, осторожно поплевывая на них и оставляя таким образом на каждой своеобразный «личный знак».

– И еще, – добавил он. – Я даю вам кухню на двоих – по сходной цене, конечно! – Вы будете пользоваться ею вместе с мистером Колаволе.

После этого он исчез. Меня лично очень мало заботило, с кем я буду делить эту кухню; я так устал к тому времени, что готов был на любое соседство – даже с самим дьяволом. Приближались экзамены, и я хотел лишь одного – устроиться где-нибудь так, чтобы можно было спокойно заниматься.

Но желанию моему не суждено было осуществиться по причине того, что у «мистера» Колаволе оказались совершенно иные, чем у меня, представления о способе времяпрепровождения. Сначала Колаволе был просто мой ближайший сосед и я, как положено, сталкивался с ним на лестнице, участвовал в состязании на короткую дистанцию – от комнаты к уборной – и взаимообразно брал у него соль и перец, когда его не было дома. Однако добрососедские отношения этим отнюдь не ограничивались – у милейшего Колаволе они шли гораздо дальше. Как только я садился вечером за учебники, за стеной начинал звучать барабан. Колаволе привез с собой несколько говорящих барабанов, и они «разговаривали» каждую ночь – со мной, с людьми напротив, с соседями по площадке, с соседями на других лестницах. Если Колаволе студент-музыкант, подумал я, и занимается изучением музыкальных особенностей говорящих барабанов, то за какие-нибудь два-три месяца этих еженощных упражнений не только он сам, но и мы – его ближайшие соседи – станем большими специалистами в этой малоисследованной области… Как только «мистер» Колаволе начинал свои обычные «барабанные маневры» – прощай всякая работа, – одна за другой зажигались лампочки в окнах соседей и вы становились свидетелями безуспешных попыток поселившихся рядом с нами людей уснуть хотя бы на час.

Непонятно было, когда он спал. Он играл на барабанах ранним утром и поздним вечером, играл с таким усердием и неистовством, что невольно возникала мысль: вероятно, «мистер» Колаволе приехал из Нигерии в Лондон со специальной миссией: держать всю Англию в состоянии постоянного бодрствования. Он играл весь август, весь сентябрь, а потом и весь октябрь. И вот однажды ночью – это было в ноябре – я не услышал его барабанов, Я так к ним привык, что неожиданное ночное молчание нарушило ритм моей работы. Больше того, я был даже слегка раздосадован тем, что Колаволе почему-то вдруг решил прекратить свои музыкальные упражнения. Его барабаны стали как бы неотъемлемыми участниками моих ночных бдений, и, кроме того, если они перестанут звучать, соседи лишатся серьезного повода для привычной перебранки.

Я вышел узнать, в чем дело. Сорвав досаду на лестничной паутине, я постучал в дверь соседа. Ожидая приглашения войти, я наблюдал за нашим слюнявым домохозяином, который поднимался по лестнице.

– Молчат барабаны… – с горечью жаловался он перилам, брызгал на них слюной. – Почему сегодня молчат барабаны?! Я жду, спрашиваю у Изабеллы, что могло случиться… – Он пожал жирными плечами и выразительно плюнул через меня. Я увернулся вовремя, как раз в тот момент, когда на мой повторный стук из комнаты донесся слабый голос «мистера» Колаволе:

– Войдите!

И вот я первый раз вхожу в его комнату. Повсюду разбросаны книги – как у всякого студента. Право, медицина, искусство – чего тут только нет! Он, по-видимому, пробовал свои силы во всех областях знаний. Такие люди остаются навечно в Лондоне на неопределенном положении и становятся такой же неотъемлемой принадлежностью английской столицы, как Букингемский дворец и фаи́в-о’клок. Пройдут годы, и туристам в Лондоне наряду с другими достопримечательностями: смена королевского караула, Британский музей и т. п. – будут показывать и «мистера» Колаволе, который к тому времени уже окончательно станет лондонским жителем. Но это к слову. Когда мы вошли к нему в комнату, он дрожал, накрывшись огромным ковром.

– Пропал мой ковер! – воскликнул наш хозяин. – Пожалуйста, прошу вас… Я, конечно, понимаю, что вам холодно, и сочувствую, очень сочувствую… Но очень прошу не пользоваться моим ковром. – И он печально посмотрел на Колаволе; тот ответил ему взглядом, полным отвращения.

– А барабаны молчат? – снова заговорил хозяин, брызгая слюной. – Ах да, здесь очень холодно, нет огня. Пойду скажу Изабелле, что сегодня нет огня, «мистеру» Колаволе очень холодно и барабаны молчат…

Он изо всех сил дернул ковер на себя и водворил его на прежнее место.

Колаволе поднялся с кровати.

– Зима, – сказал он мне проникновенно, – это очень, очень холодно.

Я напомнил ему о том, что на свете существует огонь и такие абсолютно необходимые человеку вещи, как спички, дрова, уголь и т. п. Но Колаволе качал головой.

– Нет, – говорил он, – я хочу зимовать…

– Зимовать? – спросил я недоверчиво.

– Ну да, – пояснил он. – Как Черчилль. Уехать на зиму туда, где потеплее.

Я засмеялся.

– У тебя есть деньги?

Колаволе внимательно посмотрел на меня.

– А сколько нужно денег, чтобы пережить этот холод?.. Где же мне провести зиму? – с грустью задавал он вопросы самому себе.

Барабаны я увидел в углу, среди книг. Колаволе пересек комнату и поднял их. Я возрадовался: может, сейчас он начнет играть? Но он сидел с барабанами в руках и молчал. Я поднялся, собираясь уходить. И тогда вдруг раздался звук – тот самый, что и всегда.

– Я знаю… Теперь я знаю… – вторил Колаволе своим барабанам. – Я… не буду… здесь… зимой. Я буду… зимовать… не здесь…

Я потратил много времени, чтобы его образумить, но это оказалось делом безнадежным. Он твердил только одно: «зимовать» и собирался уехать куда-то в другое место.

– Отель с центральным отоплением, слуги исполняют любое желание, ешь, когда захочешь… – Он грезил наяву.

– У тебя есть деньги? – спросил я его снова. Но меня не удостоили ответом. Колаволе продолжал свой разговор с барабанами и мечтал вслух до поздней ночи. Я оставил его после того, как у меня мелькнула догадка: по-видимому, в результате короткого пребывания в Англии у него появилось что-то вроде мании величия.

Дальнейшие события, однако, сложились так, что прав оказался Колаволе. Он и в самом деле нашел убежище на зиму. На следующее утро Колаволе, как обычно, угостил нас барабанной серенадой, и вскоре я увидел, как он выходит на улицу. Он был в безупречной тройке, с элегантным чемоданом в руке. Широким шагом, но не торопясь он прошел по улице до перекрестка. Там остановился и с минуту осматривался по сторонам. В это время подошел автобус и высадил на остановке группу пассажиров. Не успели они разойтись, как «мистер» Колаволе схватился вдруг за живот и рухнул на тротуар. Люди как по команде бросились к нему. Я тоже выскочил на улицу. Когда я приблизился, он в окружении зевак и доброхотов, старавшихся ему помочь, со стонами катался по тротуару.

– Вы знаете его? – спросил меня один из местных, заметивший в толпе мою черную физиономию.

Я уже пробрался к Колаволе и только было собрался ответить, как мой милейший сосед вдруг пребольно ущипнул меня за ягодицу. Я подумал, что это один из симптомов его неожиданной болезни, и бросил на него быстрый взгляд. Он успел мне чуть заметно подмигнуть между стенаниями…

– Я н-не знаю этого человека, – пробормотал я, запинаясь.

Я был взбешен и решил, что Колаволе сошел с ума. Скоро подъехала карета скорой помощи и его увезли – в бесплатный Королевский госпиталь.

В воскресенье я навестил Колаволе. Он читал, лежа в постели, окруженный заботами двух миловидных сиделок. Тихо журчала вода в батарее центрального отопления рядом с его койкой. Одна из сиделок заботливо кормила его. Он небольшими глотками прихлебывал бесплатный государственный апельсиновый сок.

– Ему нужно по меньшей мере месяца три, чтобы восстановить силы, – сказала сиделка.

Колаволе вздохнул умиротворенно и перевернул очередную страницу книги. Он «зимовал».

Э. Миттельхольцер (Гайана)

МИСС КЛАРК УМИРАЕТ
_{Перевод с английского Г. Головнева}

На ваш вопрос любой житель Оистинса, городка на Барбадосе, ответит; «Что? Мисс Кларк? О, бедная леди! Она умирает…» Если вас заинтересует, что с ней случилось, вас совершенно точно проинформируют: «От излишка белых кровяных телец».

Мисс Кларк живет в приятном на вид и совсем еще приличном сером коттедже с гонтовой крышей, который стоит посреди обширного участка, поросшего коричневой, чахлой травой. Три одинокие казуарины почетной гвардией выстроились в ряд вдоль подъездной дороги, ведущей от шоссе к коттеджу.

Мисс Кларк пятьдесят два, и всего лишь пять месяцев назад она считала себя совершенно здоровой. Так думал и ее племянник Базиль, который работает в аптекарском магазине в Бриджтауне[30]30
  Главный город острова Барбадос.


[Закрыть]. Точно так же думала и ее сестра Мейбл, содержавшая небольшой пансион в Максвелле и подрабатывавшая вышиванием. И в самом деле, откуда стало бы известно, что мисс Кларк обречена умирать от излишка белых кровяных телец, если бы не один воскресный визит Базиля к своей тетке и не его (замечательная, по мнению автора!) идея, высказанная им тетушке в форме тактичного совета, застраховать свою жизнь.

Мисс Кларк всегда прислушивалась к тактичным советам своего племянника, ведь Базиль имел квалификацию химика и аптекаря; а такой умный человек, который сумел не только выучиться химии и аптекарскому делу, но даже обратить на себя внимание властей, и они дали ему официальное разрешение готовить для людей лекарства, несомненно, заслуживал в ее глазах уважения и доверия. И посему любой совет уважаемого племянника, особенно касающийся ее здоровья и благополучия (о, она это хорошо сознавала!), заслуживал того, чтобы над ним подумать. Однако не будем спешить. Существовал еще один человек, который в числе почитаемых ею лиц занимал более значительное место, чем Базиль. Это был доктор Корбин. Потому что доктор был не только сведущ в химии и аптекарском деле – он знал еще и секреты человеческого организма. И само собой разумеется, что, когда мисс Кларк нужно было выбрать себе мудрого наставника, она без колебаний отдавала предпочтение доктору Корбину.

Так что, когда Базиль предложил мисс Кларк застраховать жизнь, она возразила:

– Что ты, Базиль! Страховать жизнь? С какой стати, мой мальчик? Я отлично себя чувствую. И почему это вдруг, ни с того ни с сего?..

Племянник слегка смутился. Потом откашлялся и сказал:

– Хорошо, тетя, я скажу вам почему. Я советую вам это именно потому, что вы отлично себя чувствуете. Видите ли, тетя, – он сделал паузу и в волнении заерзал на стуле, желая во что бы то ни стало выразить ей свою озабоченность, – я должен вам кое-что сказать на этот счет. Я принадлежу к числу людей, которых в осведомленных кругах называют психопатологами… – Он сделал еще одну паузу в ожидании, пока это слово произведет должное впечатление на мисс Кларк. И когда, по его предположению, желаемый эффект был достигнут, он продолжал: – Да, тетя, это именно так. Я – психопатолог. И на основании своего немалого опыта в этой области я с полной уверенностью могу сказать вам, что страхование жизни всегда приносит человеку пользу как для его тела, так и для души. А самое главное – мужчина или женщина, застраховавшие свою жизнь, никогда не умирают рано. Это верно так же, как и то, что я сижу здесь. А я не хочу, чтобы вы рано умерли, тетя. Вы – мой единственный друг на всем Барбадосе, и если я вас потеряю, то и моя собственная жизнь утратит для меня всякий смысл. Поверьте мне, всякий смысл!

Мисс Кларк, женщина довольно простодушная, была тронута:

– Ты и вправду так любишь свою старую тетку, Базиль?

Племянник не пожалел красноречия, дабы доказать ей свою преданность. И дело кончилось тем, что мисс Кларк пообещала ему незамедлительно предпринять необходимые меры с тем, чтобы застраховать свою жизнь на две тысячи долларов (эту сумму назвал Базиль). Кроме того, она приняла и второе решение – Базиль был назван единственным бенефициарием[31]31
  Лицо, которое, согласно завещанию, получает проценты по страховому полису.


[Закрыть] в случае ее смерти (и это было подсказано тактичным советом племянника!).

Мисс Кларк уже назначила день – среду, когда они должны отправиться в город на первую встречу с чиновниками страхового агентства. Однако – как часто играет нами судьба! – в понедельник вечером к ней на огонек заглянул доктор Корбин, и в разговоре с ним мисс Кларк упомянула о визите племянника и о своем намерении застраховать жизнь.

Доктор Корбин был поражен и, похоже, даже напуган.

– Ты хочешь застраховать жизнь? Ты? Подумать только! Какая ерунда! – Он порывисто наклонился к мисс Кларк: – Не слушайся этого мальчишки, Сусанна. Говоря по правде, твой племянничек никогда не внушал мне доверия. Никогда! И я предчувствую, что неспроста он это затеял!

– Неспроста? – Мисс Кларк была обескуражена. Это было выше ее понимания. Доктор Деннис Корбин, старый друг, обвиняет ее Базиля в каких-то тайных намерениях!

– Но, Деннис, ты меня удивляешь. Как можно говорить такие вещи! Базиль ко мне очень привязан. Я не сомневаюсь, что он печется только о моем благополучии. Он сказал, что это поддержит мой дух и тело… если я застрахуюсь. И он не глуп, этот мальчик. Он хорошо воспитан и образован, ты же знаешь, Деннис. Он изучал латынь, и, кроме того, он этот… психо-что-то-там-еще. Ведь не каждый может быть психо-чем-то-там-еще.

Но доктор Корбин погрозил ей пальцем.

– Я тебе повторяю, Сусанна, что ты должна слушаться только меня. Этот парень, может быть, что-то и знает. Но ты не забывай, что я старше его и, кроме того, я – Л.К.М.К. и Л.К.В.М.К.! Тебе известно, что это такое? Ха! То-то и оно… Кто твой Базиль? Простой аптекарь, не больше. А я разговариваю с тобой, Сусанна, как специалист, знающий человеческое тело и человеческий мозг как свои пять пальцев, как специалист-психотерапевт. – Он сделал эффектную паузу. – Да-да! Психотерапевт. И поэтому я беру на себя смелость утверждать, что твой Базиль водит тебя за нос… Послушай меня, Сусанна. Меня, твоего старого, преданного друга – Лиценциата[32]32
  Обладатель диплома, свидетельствующего об окончании университета.


[Закрыть] Королевского Медицинского Колледжа и Лиценциата Королевского Военно-медицинского Колледжа. Вдумайся в эти слова, Сусанна. Я знаю, что говорю.

– Но, Деннис, я обещала ему… Я не могу теперь отказаться – ведь он будет так переживать…

Доктор Корбин задумчиво хмыкал, прикидывая в уме, на какую сумму он в качестве старого и преданного друга может рассчитывать в ее завещании.

– Во всяком случае, одно я тебе скажу, Сусанна, – произнес он тоном серьезной озабоченности, – в этой истории со страхованием что-то не чисто. Мне это представляется так: парень хочет, чтобы ты бросила на ветер деньги, а сам извлечет потом из этого выгоду, если ты, не дай бог, умрешь. Но, – добавил он поспешно, заметив, что мисс Кларк начинает раздражаться, – я говорю тебе эти неприятные вещи вовсе не для того, чтобы очернить твоего племянника. Просто я хочу доказать тебе, что я прав, и хочу предложить тебе произвести маленький эксперимент. И надеюсь, что ты, старый мой друг, не откажешься.

– Конечно, Деннис. Я слушаю тебя.

– Отлично. Итак, Сусанна, разреши мне, прежде чем ты отправишься в Бриджтаун, осмотреть тебя, чтобы убедиться в том, что твое здоровье в полном порядке. Ведь эти страхователи отнесутся к тебе так, будто ты рвешься заполучить их страховой полис, и непременно направят тебя на медицинское обследование к своим докторам, понимаешь? И еще неизвестно, что они там намудрят. Поэтому нелишне будет здесь, на месте, еще раз убедиться в том, что ты вполне здорова…

– Но я и вправду вполне здорова, Деннис. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Ведь ты осматривал меня всего месяц назад и сам это сказал.

Доктор Корбин погрозил ей пальцем.

– Послушай, Сусанна, дитя мое. – Я – Л. К. М. К. И я – Л. К. В. М. К.! Эти ученые степени должны тебе что-нибудь говорить. Много ли ты знаешь о человеческом организме? О, это очень, очень капризный инструмент, дитя мое. Сегодня ты, кажется, отличнейше себя чувствуешь – ну прямо ни малейшего намека на какой-либо недуг, – а завтра? Завтра все может измениться коренным образом… и не успеешь опомниться, как прямой дорогой отправишься к нашему господу и спасителю!

Мисс Кларк кивала, глубоко потрясенная.

– Да-да, Деннис, ты прав. Ты совершенно прав! Трудную задачу ты мне задал! О, ты мудрый человек, Деннис. Судьба так переменчива…

– Я знаю, что я прав, Сусанна. Я знаю – в этом все дело. И именно поэтому я осмеливаюсь сомневаться, давать советы и на правах твоего старого друга подвергать тебя еще одному осмотру перед поездкой в город. Что такое эти бриджтаунские доктора? О, я-то их знаю, Сусанна! Они задирают нос перед нами, старыми провинциальными врачами, а сами!.. Более зловредных людей ты и представить себе не сможешь, дитя мое! Я почти уверен, что один из них непременно найдет у тебя что-нибудь этакое… и страховая компания не даст тебе полис. Помяни мое слово!

Вот как случилось, что мисс Кларк уступила доктору Корбину и дала свое согласие на осмотр перед поездкой в город.

Доктор появился в доме мисс Кларк на следующий день – во вторник. Он был в отличном расположении духа.

– Будь спокойна, Сусанна, – заявил он, – я абсолютно уверен, что у тебя все в порядке. Ты – крепкая женщина и умрешь не скоро. По крайней мере лет сорок у тебя еще впереди.

– Сорок? Что ты, Деннис! Не смеши меня. Разве я когда-нибудь говорила тебе, что хочу прожить до девяноста лет?

– Сие от нас не зависит, Сусанна. Если нам предназначено прожить до девяноста лет или до ста, мы обязаны прожить, и ничего тут не поделаешь. А если нам назначено судьбой, допустим, всего сорок три, то никакая сила в мире не способна этот срок изменить.

– Это верно, Деннис. Ты умный человек, что и говорить.

Доктор Корбин, приступил к медицинскому осмотру. Во время этой процедуры он то и дело кивал головой и бормотал что-то удовлетворенно, сопровождая свои выводы соответствующими комментариями.

– Сердце – отличное… Так. Легкие тоже… Превосходно. Хрипов нет. – И снова: – Нервные рефлексы… замечательно. Так. Селезенка – преотлично. Никаких признаков увеличения…

Но в конце осмотра он вдруг посерьезнел и нахмурился.

– Гм. – Сжал пальцами свой подбородок и после некоторого молчания нерешительно пробормотал: – М-м-да, как вам это нравится, а?!

– Что такое, Деннис? – встревожилась мисс Кларк.

Доктор Корбин не отвечал. Он поджал губы и стал мрачен. И только еще раз зловеще хмыкнул.

– Деннис, разве ты не слышишь, что я тебя спрашиваю? В чем дело! Что случилось?

Доктор Корбин озабоченно покачал головой, медленно потирая подбородок.

– М-м-да. – Он вздохнул и пробормотал. – Вот она, жизнь… – Потом поднял глаза на мисс Кларк: – Сусанна, я должен сообщить тебе нечто чрезвычайно важное. Дело очень серьезное.

– Серьезное? – Мисс Кларк побледнела. – В чем дело, Деннис? У меня что-нибудь не в порядке?

Доктор Корбин утвердительно кивнул и вздохнул еще раз.

– Не пожелал бы я сейчас никому оказаться на моем месте, Сусанна, я должен сообщить неприятную новость своему лучшему другу… Но я обязан это сделать, ибо ты в критическом положении, Сусанна.

– В критическом положении, Деннис?

– Да, Сусанна. – Доктор Корбин отвернулся и поспешно смахнул с глаз слезинку. – Мне очень огорчительно говорить тебе это, Сусанна, но… тебе незачем ехать в Бриджтаун. Ты не пройдешь медицинской комиссии…

Мисс Кларк побледнела еще больше – она была в смятении. Бог с ним, с этим страхованием! Важнее всего сейчас здоровье.

– Но, Деннис, что все это значит? И что могло случиться со мной за такой короткий промежуток времени – с прошлого осмотра?

– По внешним признакам ты абсолютно здорова. Да-да! Я уверен, что и сейчас ты чувствуешь себя вполне сносно. Но для медика, Сусанна, для Л.К.М.К., вещи и явления представляются не всегда такими, какими они кажутся обычным людям. Я установил болезнь, вызывающую у меня серьезные опасения, и могу сказать со всей определенностью, что дела твои плохи. Ты страдаешь редкой болезнью. У тебя излишек белых кровяных телец.

– Излишек белых… чего, Деннис?

– Белых кровяных телец. Лейкоцитов. Тебе это непонятно. Да и незачем тебе знать все эти медицинские термины…

Мисс Кларк дрожала теперь вся, с головы до пят.

– Но, Деннис, это очень опасно? Скажи, очень?

Доктор Корбин снова надолго умолк, потом поднял на нее глаза и сказал тихо:

– Ты ставишь меня, Сусанна, в самое трудное положение, в какое только может попасть человек. Представь себя на моем месте: ты должна сообщить своему лучшему другу самую горькую весть, какая может быть… Весть о том, что его скоро призовет господь и что это только вопрос времени. – Глаза доктора Корбина увлажнились, он поспешно приложил к ним носовой платок и отвернулся, горестно вздыхая.

После долгого молчания мисс Кларк подняла на него глаза и спросила:

– И сколько мне осталось жить… самое большее, Деннис?

Доктор Корбин порывался несколько раз ответить, но так и не смог, он только качал головой и дрожащими руками мял носовой платок. Лицо его исказило страдание. Наконец, все еще не поворачиваясь к ней, он чуть слышно проговорил:

– Это может быть и год, Сусанна. И восемь месяцев. И только шесть… Ты умирающая женщина. – Его голос прервался от волнения, и он отошел к окну. – Это неизлечимо, Сусанна, – проговорил он одними губами.

– Неизлечимо?

– Да. Перед лейкемией медицина бессильна, Сусанна.

Вот почему мисс Кларк так и не поехала в Бриджтаун, чтобы приобрести страховой полис. Ее племянник Базиль появился в Оистинсе на следующий день после освидетельствования доктора Корбина. Узнав обо всем, он сердито нахмурился и сказал:

– Ну, смотрите, тетушка! Хлебнете вы еще горя с этим Корбином! Он нарочно затуманил вам мозги, потому что надеется, что вы откажете ему кругленькую сумму в завещании.

– Но Базиль! Как ты осмеливаешься говорить такое о моем старом и уважаемом друге! Я этого не потерплю!

Базиль, пытаясь унять кипевшую в нем ярость, сказал:

– Но я-то знаю, тетя… Я-то знаю, что за человек этот Корбин! Если бы вы послушались меня и поехали в город и дали бы другому доктору осмотреть себя, то, поверьте, вам не пришлось бы выслушивать всякие россказни о несуществующих болезнях!

– То есть как? Ты хочешь убедить меня, что Деннис не знает своего дела! Это все, что ты можешь мне сказать? Посмотри на свою старую тетку, Базиль. Я всегда уважала тебя, потому что ты учился по книгам и сдавал всякие экзамены, но я не могу выслушивать от тебя оскорбления в адрес моего самого лучшего и преданного друга. Я не потерплю этого, Базиль!

Базиль после этого разговора побывал в Оистинсе по меньшей мере еще раза три, безуспешно пытаясь переубедить тетку и заставить ее показаться другому врачу, но она оставалась непреклонна и решила уже из принципа ни в чем его больше не слушаться. К тому же доктор Корбин считал теперь своим долгом навещать ее ежедневно и при всяком удобном случае старался высказать свое мнение о Базиле.

– О, этот парень далеко пойдет, Сусанна. Его вовсе не интересует твое здоровье, дитя мое. До чего же коварный тип. Но ничего, у тебя есть старый и надежный друг, Сусанна. Со мной ты можешь быть спокойна. Я не оставлю тебя до последней минуты. Ни на один день, Сусанна! Вот я принес тебе микстуру, она облегчит твои страдания, моя дорогая. Принимай ее по три раза в день после еды. С этим лекарством тебе легче будет встретить свой последний час, когда он настанет… Я буду приносить тебе бутылку этой микстуры каждую неделю. И совсем бесплатно. Это последнее, что я могу сделать для тебя, друг мой…

Таким образом визиты Базиля к тетке в конце концов прекратились, а ситуация на сегодня та же, что была и пять месяцев назад, во время осмотра мисс Кларк доктором Корбином. Мисс Кларк продолжает умирать – от излишка белых кровяных телец. И если вы поинтересуетесь ее здоровьем, она скажет вам, что с каждым днем бледнеет и чахнет. А когда ее навещает соседка, она неизменно отвечает:

– Никаких перемен, моя дорогая. Маленькие белые дьяволы в моем теле сделали меня уже бледнее утренней зари…

Слышали бы вы, сколько горечи и стоической обреченности заключено в этих словах!