Текст книги "Победа века"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Энциклопедии
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 43 страниц)
Герой Советского Союза генерал Е.И. Фоминых
Мы в Чехословакии. Германия капитулировала. Можно отмечать победу над фашизмом с союзниками. Завтра, 12 мая, у нас будут гости – командир американского 12-го армейского корпуса генерал Ирвин вместе с генералами и офицерами. Подготовлен эскорт мотоциклистов, отрегулирован маршрут движения. Тыловики обещали не ударить лицом в грязь. Ансамбль сутки готовился к выступлению. Артиллеристы подготовили салют из 12-ти залпов, а оркестр разучил гимн Соединенных Штатов Америки.
Завтра самый ответственный день. Власовцы по соседству с нами, видимо, тоже не бездельничают, а мирное сосуществование с нами должно как-то закончиться. И мы к этому готовы. Командиры бригад на своих местах. Дороги перекрыты. Связь работает исправно. Ночь и завтрашний день в отношениях с предателями будут решающими. Завтра мы должны захватить в плен и Власова, и его дивизию.
12 мая рано утром я вместе с комбригом Мищенко проверил все заслоны и посты на вероятных направлениях, ведущих из лагеря власовцев в глубь американской зоны.
С помпой встретили американских гостей. Командир американского корпуса вручил ордена группе наших офицеров и памятный вымпел корпусу. Мы тоже преподнесли им подарки и памятное оружие. Были исполнены гимны наших стран, прогремел артиллерийский салют. Был приготовлен хороший обед. Всего было в изобилии, начиная от свежей рыбы и заканчивая сибирскими пельменями. Нашим гостям очень понравилась русская кухня.
Они удивлялись, что в столь короткий срок мы смогли получить с тыловых баз столь разнообразные продукты. На самом же деле мы были оторваны от баз… Но война научила солдата варить борщ из топора!
В разгар встречи полковник Мищенко, посланный с особым заданием, незаметно подозвал меня.
– Привез Власова, – сказал полковник.
– Где он?
– Вместе с Якушевым и Кучинским находится в штабе.
– Не спускай с него глаз, я скоро освобожусь. Что у них в лагере?
– Ничего особенного. С утра было движение, гудели моторы, да и сейчас то же самое. Пока все на месте.
– Ну, жди меня!
Отлегло от сердца. Главное сделано. Пленен изменник Власов.
Я вернулся к гостям. Незаметно стал сворачивать прием…
В том же саду, где состоялся прием офицеров союзников, я встретился с Власовым.
…Ко мне приближался очень высокий, сутуловатый генерал в очках, без головного убора. Одет он был в советскую генеральскую форму.
– Садитесь, Власов, – предложил я.
Он упал на стул. Артистическим жестом схватился за голову и срывающимся голосом воскликнул:
– Какой позор! Какой позор! Лучше застрелиться!
– Что же вам помешало сделать это?
– Не было оружия под рукой.
Не подумав, в мгновенном порыве я решил сбить экзальтацию, – выхватил свой пистолет, положил перед Власовым: – Пожалуйста!
Метнув на меня злобный, без всякой рисовки взгляд, он ответил:
– Нет, не время, придется эту чашу испить до дна!
– Так вот, Власов, все пути в глубь американской зоны перекрыты, – обратился я к нему. – Танковые бригады готовы исполнить свой долг по уничтожению и пленению вашего войска. Я решил – или вы напишете приказ о сдаче ваших людей и их разоружении, или я вынужден буду отдать приказ о применении к ним силы оружия. Пишите приказ!
– А если я этого не сделаю?
– Дело ваше. Я обращусь к вашим людям; думаю, они поймут.
– А если не поймут? – бросил Власов.
– Тогда поступлю так, как мне предписывает воинский долг и моя совесть по отношению к изменникам Родины.
– Дайте бумагу и чернила, – он задумался, и через секунду по бумаге побежали неровные строки:
«Приказ
Я нахожусь при командире 25-го танкового корпуса генерале Фоминых. Всем солдатам и офицерам, которые верят в меня, приказываю:
Немедленно переходить на сторону Красной Армии. Военнослужащим 1-й русской дивизии генерал-майора Буяниченко, находящейся в расположении танковой бригады полковника Мищенко, немедленно перейти в его распоряжение. Всем гарантируется жизнь и возвращение на Родину.
Генерал-лейтенант Власов 12/5-45 г. в 20.15»
Во все части власовцев с этим приказом, все экземпляры которого Власов собственноручно подписал, были высланы офицеры штаба корпуса. Сдача оружия, построение в колонны и отправка в лагерь под Прагу прошли без происшествий. В некоторых власовских частях этот приказ встретили криками «ура»…
Как же был захвачен Власов?
12 мая, после салюта, прозвучавшего в честь наших союзников, Власов дал команду идти на марш в глубь американской зоны. Я не знаю, знали или нет американцы о решении Власова, но, как потом стало известно, Власов знал о посещении нас союзниками.
В голове власовской колонны шли американские танки, и замыкали колонну танки. Колонны вел командир 1-й дивизии «РОА» генерал Буяниченко. Власов находился в третьей машине этой колонны. Когда колонна тронулась, капитан Кучинский (начальник охраны Власова, содействовавший пленению генерала) на своей «Татре» подъехал к капитану Якушеву (офицеру 25-го танкового корпуса) и доложил, что Власов и с ним 20–30 машин под охраной танков выступили в глубь американской зоны.
Якушев, не раздумывая, сел в машину Кучинского. Вскоре они догнали колонну, обогнали ее и поставили машину поперек дороги. Десант пехоты на танках, увидев командира своего батальона, продолжал движение. Колонна колесных машин остановилась, нехотя вылез из машины Буяниченко.
– Что за остановка? – загремел генерал, обращаясь к капитану Кучинскому.
– Где Власов? – вопросом на вопрос ответил Кучинский.
Дорога была буквально каждая секунда. Оставив Кучинского объясняться с генералом, Якушев бросился бежать вдоль колонны.
Шоферы, по немецкой выучке, при остановке вышли, и каждый встал у левого крыла машины, с любопытством наблюдая за поспешными действиями двух капитанов: одного своего, другого – им не известного, но, видимо, своего, так как он вместе с Кучинским на его машине обгонял колонну. Остальные пассажиры сидели на своих местах и никакой тревоги не проявляли.
Якушев, пробежав вдоль колонны, также бегом возвращался назад, продолжая осматривать машины. Шофер Власова кивком головы дал понять, что Власов здесь. При осмотре машины бросилась в глаза неестественная поза женщины, сидевшей на заднем сиденье. Очень уж высоко были подняты ее колени. Не раздумывая, Якушев быстро выдернул ковер из-под ног и… Как только мог уместиться под ковром такой высокий человек! Якушев схватил Власова за шиворот, выволок из машины и на глазах у изумленных людей, наблюдавших эту сцену, бегом, вместе с онемевшим Власовым, направился к машине, где предупредительный командир батальона охраны Власова капитан Кучинский открыл заднюю дверцу.
Машина рванула с места и, набирая скорость, быстро помчалась вслед за танками. Как можно быстрей, пока не опомнились власовцы и их генерал, нужно было выбраться с их территории.
Но как на грех шофер сбился с пути, и, проезжая мимо готовившихся к выходу власовских подразделений, Власов изловчился, на ходу выскочил из машины, бросился бежать к своим. Якушев выхватил пистолет, но, подумав, стрелять не стал, а бросился вдогонку. Нагнав Власова, он ударил его рукояткой пистолета, сбил фуражку и на глазах у изумленных власовцев за шиворот потащил к машине.
Вновь Кучинский любезно открыл Власову дверцу и пригласил его занять место. Когда Власов узнал, что он был пленен с помощью своих же людей, он окончательно сник…
– Теперь я понял, что моя борьба окончилась, – вяло заявил мне Власов. – Как вы думаете, – вновь оживляясь от новой, видимо, только что пришедшей ему мысли, – Сталин меня примет?
Этот вопрос обескуражил меня своей безрассудностью.
– Вот чего не знаю, того не знаю. Но я думаю, что вряд ли. Что вы можете ему открыть? – спросил я.
– Как что? – удивился Власов, – Ведь я русских людей спасал от уничтожения.
– Нет, вы не спасали русских людей, а на их крови выслуживались перед фашистами. Что вас заставило сдаться под Ленинградом?
– Я был ранен, меня раненого взяли в плен!
– Бросьте, Власов! Вам не удалось перебежать к немцам под Киевом, притворившись больным, зато удалось под Ленинградом. С такой раной, как у вас, даже в медсанбат не берут.
– Ну хорошо. Мне это доказать трудно. Но никто не будет отрицать, что восстание в Праге было поднято мной.
– Не правда, Власов! Почему тогда вы здесь? В зоне американцев?
Он не ответил, сказал только:
– Хотя довольно… Если Сталин меня не примет – ничто меня не спасет.
– Это не мое дело. Что вы заработали, то и получите. Я советую вам подумать, почему, по существу, один капитан при помощи обманутых вами людей пленил вас, на глазах ваших подчиненных. Вытащил из-под юбок ваших соратниц, в расположении ваших войск и доставил сюда. Вы обманывали их до последней минуты, и вот результат…
В 22 часа 12 мая я отправил Власова на легковой машине в нашу зону и в шифровке доложил об успешном выполнении поставленной задачи. Через два дня я получил приказ выйти из зоны американских войск и переместить войска в Черношане – район Праги.
Вот как описывается эта операция в «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза»:
«При присоединении противника 25-й танковый корпус вышел в район Клатовы, глубоко вклинившись в расположение американских войск. Здесь корпус, имевший задачу не допускать перехода отступающих немецких частей в американскую зону, был остановлен и развернут фронтом на восток.
11 мая было установлено, что в районе Бжернице вместе с немецкими частями отступает 1-я дивизия предателей-власовцев.
Командир корпуса генерал-майор танковых войск Е.И. Фоминых решил взять в плен изменника. Командир 162-й танковой бригады полковник И. П. Мищенко, получив эту задачу, выслал капитана М. И. Якушева с группой бойцов и офицеров в расположение 1-й дивизии. Встретив колонну машин, Якушев внимательно осмотрел их. В это время шофер-власовец, которому, как и другим солдатам дивизии, надоела бессмысленная борьба, выдал изменника Власова. Прикрывшись одеялом, он сидел в одной из машин. Под угрозой расстрела капитан Якушев приказал предателю следовать за ним. Власова доставили в штаб 25-го танкового корпуса. По предложению генерал-майора Фоминых он написал приказ солдатам и офицерам дивизии о немедленном переходе на сторону Красной Армии. 13 и 14 мая дивизия, насчитывающая 9 тысяч человек, была разоружена. Власов и его ближайшие помощники были отправлены в Москву и преданы суду военного трибунала».
Так я в должности командира 25-го отдельного танкового корпуса закончил войну.
Е. Фоминых, генерал-майор, командир 25-го
танкового корпуса
Разгром дальневосточного агрессора
Последняя глава войны. А. КорзниковПосле поражения фашистской Германии резко ухудшилось положение другой крупной агрессивной державы – империалистической Японии, с которой вели войну США, Великобритания и Китай. Чтобы быстрее покончить с очагом агрессии на Востоке, Советский Союз по просьбе своих союзников по антифашистской коалиции взял на Ялтинской конференции обязательство принять участие в разгроме Японии.
Японские милитаристы еще в годы гражданской войны пытались отвоевать у нас Дальний Восток. Не скрывали они своих агрессивных намерений и в дальнейшем. Особая опасность для наших дальневосточных границ возникла, когда самураи напали на Китай и оккупировали в 1931 году Маньчжурию. Они готовились к войне с Советским Союзом, открыто писали о своем стремлении захватить русские земли до самого Урала. Это заставило наше правительство усилить оборону Дальнего Востока. В 1932 году туда из внутренних военных округов было переброшено несколько соединений. Среди них была и уральская 57-я стрелковая дивизия.
До 1939 года уральцы несли службу в Забайкалье, а когда дружественная нам Монголия подверглась нападению самураев, влились в армейскую группу комкора Г. К. Жукова, участвовали в окружении и разгроме захватчиков у реки Халхин-Гол. За проявленную доблесть 57-й дивизии вручили орден Красного Знамени, этой награды удостоены ее 127-й и 293-й стрелковые полки. Вскоре 57-ю дивизию преобразовали в мотострелковую.
Имевшихся на Дальнем Востоке дивизий для быстрого разгрома огромной, хорошо обученной японской Квантунской армии было недостаточно, и Верховное Главнокомандование в течение мая – июля 1945 года осуществило крупную перегруппировку войск с запада на восток. Среди них находились южноуральские соединения и части – 371-я стрелковая дивизия, 378-й гвардейский тяжелый самоходноартиллерийский полк и другие.
Ударная группировка 1-го Дальневосточного фронта атаковала противника в ночь на 9 августа без артиллерийской подготовки, поскольку его оборонительные рубежи начинались в нескольких километрах от границы и неприцельный огонь не нанес бы железобетонным сооружениям серьезного ущерба, а только всполошил бы врага. В направлении главного удара действовала 371-я стрелковая дивизия под командованием генерала С. А. Красновского. Воспользовавшись темнотой и дождливой погодой, разведчики подползли к неприятельским постам и уничтожили самураев. Саперы сделали проходы в минных полях и проволочных заграждениях, и вперед двинулись стрелковые подразделения. Они окружили опорные пункты врага. Бойцы забрасывали убежища и ходы сообщения ручными гранатами, вели по амбразурам дотов огонь из противотанковых ружей и огнеметов. Уже к утру многие опорные пункты были взяты, оборона врага прорвана. Танки и самоходные орудия прорвались в глубину обороны противника. Гарнизоны некоторых японских опорных пунктов вблизи границы продолжали обороняться. Большую помощь штурмовавшим эти пункты стрелковым подразделениям оказали воины 378-го гвардейского тяжелого самоходно-артиллерийского полка, которым со времени формирования бессменно командовал полковник В.М. Терентьев. Огнем орудий с близкого расстояния они крушили долговременные сооружения и вынуждали японцев сдаваться.
Так же успешно наступали и другие соединения 5-й армии. Они прорвали вражескую оборону и подошли 13 августа к Муданьцзяну, собираясь занять этот важнейший в стратегическом отношении пункт. Командование Квантунской армии сосредоточило там крупные силы войск и предприняло сильные контратаки. Несмотря на это, советским войскам удалось овладеть важным узлом коммуникаций. В штурме его принимала участие 371-я стрелковая дивизия.
Судьбу Квантунской армии в значительной степени решил стремительный бросок ударной группировки Забайкальского фронта с территории Монгольской Народной Республики через горы Большого Хингана.
В голове колонны 9-го гвардейского механизированного корпуса двигалась уральская 57-я мотострелковая дивизия под командованием полковника Н. 3. Закирова. Смяв заслоны противника, мотострелки в первый же день преодолели полторы сотни километров по безводной степи и пустыне. На следующий день они достигли предгорий Большого Хингана. Передовые подразделения без передышки двинулись дальше, заняли горные перевалы и обеспечили выход на Центрально-Маньчжурскую равнину как своих частей, так и других соединений корпуса.
Заняв город Дубэй, мотострелки и танкисты попали в трудное положение. Они оторвались от баз снабжения более чем на четыреста километров. Автотранспорт завяз в песчаных дюнах, ощущалась острая нехватка горючего. На помощь пришла транспортная авиация.
К 19 августа войска Забайкальского фронта вышли в центральные районы Маньчжурии, а советско-монгольская конномеханизированная группа соединилась в районах Чжанцзякоу и Чэнде с Китайской народно-освободительной армией. Остатки Квантунской армии были изолированы от японских войск, находившихся в Северном Китае.
19 августа началась массовая сдача японских солдат и офицеров в плен. Передовые отряды, состоявшие из танковых рот, дивизионов самоходной артиллерии, истребительно-противотанковых батарей и подразделений автоматчиков на автомашинах заняли все крупные города Маньчжурии.
Ратный подвиг воинов-дальневосточников получил высокую оценку Родины. Многие отличившиеся соединения и части были награждены. Боевое знамя 371-й Витебской стрелковой дивизии украсил орден Кутузова II степени, 378-го гвардейского тяжелого самоходно-артиллерийского полка – орден Александра Невского. 57-й мотострелковой дивизии присвоено почетное наименование Хинганской.
2 сентября 1945 года представители японского правительства подписали акт о безоговорочной капитуляции. Очаг агрессии на Дальнем Востоке был ликвидирован, вторая мировая война закончилась.
А. Корзников
Обелиск на Сахалине. Л. В. Смирных
Герой Советского Союза Л. В. Смирных пал смертью храбрых в боях с японцами на Сахалине в сомом конце второй мировой войны
В списке наших земляков, кавалеров Золотой Звезды, имя Леонида Смирных стоит особо. Указ о присвоении ему высокого звания был подписан 8 сентября 1945 года. Это один из немногих челябинцев, награжденных Золотой Звездой Героя за военные действия в Японии.
Об этой последней войне как-то мало говорят. Оттого, видно, что она была непродолжительной. Но была она не менее ожесточенной, чем война с Германией, и в боях с японской армией советские воины также проявили себя героями. Пример тому – наш земляк. Вот выдержка из наградного листа капитана Л. В. Смирных:
«Товарищ Смирных, умело и решительно командуя батальоном, обеспечил прорыв укрепрайона противника, нанес большие потери противнику в живой силе и технике, отбил атаки превосходящих сил японцев и, преследуя врага, овладел пятью дотами. Погиб геройской смертью в бою, достоин звания Героя Советского Союза».
На Сахалине пятидесятая параллель, «пограничная» до 1945 года, пересекает два прибрежных хребта и Поронайскую долину между ними. Обрывистые хребты заросли непроходимым лесом. Долина – сплошное болото. С севера на юг шла единственная дорога. И не военному стратегу понятно, что противника надо ждать на ней. Так решили и японцы.
Они поставили на дороге непреодолимую преграду. Укрепрайон глубиной обороны в 15 километров был «залит бетоном» многоярусных дотов и двухсот дзотов. Попробуй-ка выбей врага отсюда! Какой крови это стоит! Но иного выхода не было, и на рассвете 11 августа 1945 года наши войска пошли на штурм укрепрайона в лобовую.
А в пятнадцати километрах восточнее дороги незаметно (там у японцев и охраны-то особой не было) вышел батальон капитана Смирных. Бойцы прошли через непроходимые топи. На опорном японском пункте их, конечно, не ждали. В молниеносном бою гарнизон противника был уничтожен. К вечеру второго дня рейда батальон вышел в глубокий тыл вражеского укрепрайона – к железной дороге и шоссе, по которым шло снабжение японцев из порта. Здесь-то и завязались главные бои.
Поселок Котон и железнодорожную станцию захватить с ходу не удалось. О прорыве батальона японцы уже знали, к встрече приготовились.
Смирновцы вступили в неравный бой и продержались дотемна. Чего это стоило, если вспомнить, что японцы были вооружены до зубов, а у наших бойцов было только то оружие, что они пронесли через болота на себе, – говорить не нужно.
Ночью они могли вернуться в болота, отсидеться, пока не подойдет помощь. За ними шел полк. Смирных же принял решение – утром наступать. Он понимал, что бросает батальон почти на верную гибель. Но он помнил о том, что в лобовых атаках на укрепрайон истекают кровью под огнем дотов полки корпуса. Помочь им можно было, только перерезав шоссе и железную дорогу, лишив укрепрайон снабжения.
И на следующее утро батальон пошел в атаку. Японцы были уверены, что русские уйдут, поэтому поначалу растерялись. Батальон выбил японцев со станции. Занял он и поселок Котон. Связь укрепрайона с тылом была перерезана.
Понятно, чего это стоило. Многих, очень многих бойцов потерял батальон в атаках и в окружении, пока по пути, проложенному им через болота, не пришли на помощь стрелковый и артиллерийский полки.
Передышки не было. Поставили заслон с юга и развернулись для штурма укрепрайона с тыла. Решающая атака состоялась 16 августа. Тогда и погиб капитан Смирных. Не выдержав пулеметного огня, залегла одна из его рот. Наступление могло захлебнуться. И комбат поднял солдат. Последними его словами были: «За Родину – вперед!» Рота выполнила последнюю его команду, пошла вперед. А через день оставшиеся в гарнизоне укрепрайона войска неприятеля выбросили белые флаги. Эта победа сыграла решающую роль в освобождении всей южной части Сахалина.
Оттого-то в особом почете наш земляк на далеком острове. Поселок, в боях за который он погиб и где похоронен, назван в его честь Леонидово. Есть на острове Смирныховский район. В порту Александровск, как и в Челябинске, есть улица Смирных. И бороздит тихоокеанские воды теплоход «Леонид Смирных».
