Текст книги "Победа века"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)

«О нас узнала вся страна…»

13 января 1943 года 20-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена в тыл на доукомплектование бойцами и боевой техникой. В нее влились до пяти тысяч уральцев, а также курсанты пехотных училищ из уральских городов.

В начале марта дивизия уже на Юго-Западном фронте. С марша ее бросают в бой, поставив задачу оседлать плацдарм на западном берегу реки Северский Донец. Задача была выполнена. В историю боев за Украину эта важнейшая стратегическая точка вошла как залиманский плацдарм – по названию села.

А. Запорожец, командир орудия:

– Я попал в дивизию вместе с пополнением из Камышловского училища. Курсанты были, в основном, челябинцами. Нас сразу бросили в бой. Гитлеровцы захватили недавно освобожденный нашими войсками Харьков и двинулись вперед. Надо было их остановить на Северском Донце. Бои местного значения носили крайне ожесточенный и затяжной характер. Попытки немцев наступать при поддержке танков и авиации, массированных артналетов потерпели неудачу. Но и мы имели большие потери. Буквально через две – три недели в полку осталось 150–170 человек. Погибли все бойцы противотанковой батареи и огневого взвода гаубичной батареи.

В течение почти трех месяцев полк ни на один день не выходил из боя. Очень плохо было с питанием. Кормили, в основном, сухарями. Горячую пищу привозили не чаще одного раза в сутки, – это была каша, сваренная из пшеницы. Скирды этой пшеницы, не обмолоченной с сорок первого года, стояли поблизости от линии фронта, ее-mo и использовали. Обескровленные полки дивизии стояли насмерть – отходить было некуда, переправ на реке Северский Донец в этих местах не было. Питание, боеприпасы, медикаменты привозили ночью на плоту, – он был один на весь полк.

П. Макарон, подполковник в отставке:

– Сколько атак мы отбили за полгода, не перечислишь, но самые ожесточенные схватки были 23–29 марта и 17 июня. О нас узнала вся страна. «Правда» опубликовала статью, нас в ней называли дивизией полковника Тихонова, который нами тогда командовал. Противник всерьез взялся за нас, атаковал с рассвета до темна, а в генеральное наступление пошел 29 марта. Но мы от «языка» узнали о замыслах врага. Ожидая перед атакой массированного удара авиации и артогня, комдив приказал за ночь артиллеристам сменить огневые точки, а пехоте из траншей открыть «усы» в нейтральную зону и затаиться в них. Как и ожидали, на рассвете начался бой. Били с неба и с земли – ад кромешный. Два часа молотили по оставленным позициям: гитлеровцы думали, что сровняли нас с землей. Трудно пришлось: 60 танков пустили на наши окопы, 18 часов шел бой, – но мы выстояли.

Б. Блинов, командир автовзвода:

– Зима сорок третьего на Украине была теплой, снежной и слякотной. Земля совершенно не промерзла. Все проселочные дороги стали непроезжими. Тылы нашей дивизии растянулись от Кривого Рога до Тирасполя более чем на 400 километров. Для подвоза мы использовали бездействующую железную дорогу (она была повреждена отступающими гитлеровцами) как единственную проезжую магистраль. По этому пути на автомобилях перевозились грузы между станциями Вознесенк – Березовка – Ивановка. По грунтовым дорогам проходили автопоезда из трех – четырех автомашин на коротких жестких сцепах, как железнодорожные вагоны. Несмотря на распутицу, боеприпасы и продовольствие доставлялись своевременно.

Следующий водный рубеж, который пришлось форсировать дивизии, – река Южный Буг. Первым переправился на вражеский берег взвод младшего лейтенанта В. X. Корниенко и отвлек на себя противника. В это время в двух километрах западнее основные части успешно форсировали реку. Отличились сержант А. Г. Первухин и младший сержант К. К. Олейник, им было присвоено звание Героя Советского Союза.

Ожесточенный бой разгорелся за переправу через речку Талитул. Другая схватка завязалась у станции Раздельная. Противник рассек колонну дивизии, чтобы вывести одесскую группировку войск, над которой нависла угроза окружения…

А. Ершов, подполковник в отставке:

– На подходе к Раздельной во второй половине дня гитлеровцы внезапно напали на наш полк. Мы оказались разделенными на две части. Один батальон расположился на станции и занял оборону. В нем были лишь 50–60 стрелков, командный состав полка и разведка. Бойцы отбили две вражеские атаки. Враг хотел захватить станцию, которая была буквально забита эшелонами с боевой техникой и боеприпасами. Вечером и ночью мы в станционном поселке организовали своего рода «мобилизацию» – ходили по всем дворам и предлагали мужчинам призывного возраста явиться на сборный пункт. Таким образом удалось собрать 450 человек, которые пополнили наш батальон, и на другой день мы успешно отбили все атаки. В ночном бою с 6 на 7 апреля противник был полностью разгромлен, и мы начали продвижение на юго-запад. За эту операцию мне вручили орден Красной Звезды.

Ф. Бологое, генерал-майор в отставке:

– Особенно ожесточенными были бои под Яссами в Молдавии. Вот только один героический эпизод тех боев…

Батальоны полка отразили шестую атаку врага. Было подбито уже десять танков, но еще четыре тяжелых танка с ревом и скрежетом надвигались на огневую позицию ефрейтора А. И. Гусева, три двигались в направлении огневой точки ефрейтора К. И. Гуренко. Нависла серьезная опасность для батальона. Танки противника могли уничтожить не успевших окопаться бойцов. Когда первые «тигры» подходили к залегшей цепи, почти одновременно Гусев и Гуренко поднялись во весь рост и с прижатыми к груди тяжелыми гранатами бросились под гусеницы. Оба погибли. Танки, подбитые ими, взорвались и сгорели. Еще три машины уничтожила противотанковая артиллерия, остальные повернули назад.

С криком «ура» батальоны, на чьих глазах совершили бессмертный подвиг гвардейцы (им посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза), ринулись в атаку на врага. В рукопашной схватке погиб командир 5-й роты гвардии старший лейтенант И. Т. Филоненко, был ранен командир роты автоматчиков старший лейтенант Г. Ф. Короткий, пали смертью храбрых командиры двух огневых взводов полковой батареи лейтенанты В. П. Михеев и Н. Ф. Сергеев, и все же гвардейцев враг не сумел остановить.

20-я гвардейская стрелковая дивизия

Солдатская доблесть. И. С. Булаенко. А. Ушаков

Градижск. Враг выбит из города и, преследуемый, бежит к Днепру. Где-то в плавнях и на песчаных отмелях слышатся пулеметные очереди. А здесь, в освобожденном городе, к площади спешат оставшиеся в живых жители. Объявляется митинг. Командир вступившего в город полка, подполковник Булаенко, поздравляет всех в этот радостный день. Он говорит:

– Бойцы и командиры 11-го гвардейского воздушно-десантного полка прошли славный боевой путь от героических стен Сталинграда. И они полны решимости и дальше гнать врага с земли Украины до полного ее освобождения!..

Далее полк направляется к Днепру. Перед ними поставлена задача – не ожидая понтонных частей, в кратчайший срок подготовиться к форсированию.

Булаенко собрал командиров подразделений. Из прибрежных кустов они в бинокли наблюдали за островом у противоположного берега.

– По карте можно предположить, что протока между островом и берегом неглубокая… – вслух размышляет Булаенко.

Всегда он старался действовать согласно суворовскому наказу: бей врага не числом, а умением. В Сталинграде командовал стрелковым батальоном. Там приходилось решать задачи, пожалуй, и посложнее. Так, в конце января 1943 года батальон Булаенко брал штурмом трампарк. Людей оставалось совсем мало, но… Однажды на вопрос офицера связи: «Сколько в батальоне людей?» – Булаенко ответил: «Триста семьдесят». – «Позвольте, – возразил офицер, – у вас ведь по списку только тридцать семь». – «Нет, – ответил Булаенко, – триста семьдесят, потому что каждый боец моего батальона заменит десять. Все они прошли через горнило Сталинградской битвы…»

Перед штурмом трампарка комбат провел тщательную подготовку. Здание располагалось на открытом месте при въезде в город. Взвод разведки во главе с младшим лейтенантом Щербининым обнаружил справа и слева от трампарка небольшие овраги, по которым можно было подойти к зданию. Щербинину удалось выявить силы противника. И тогда у Булаенко созрел план. Он создал две штурмовые группы во главе с Амелиным и Ивановым, снабдил их большим запасом ручных и противотанковых гранат.

В условленный час бойцы батальона открыли сильный огонь по трампарку из пулеметов и автоматов, отвлекая внимание на себя. А в это время группы Амелина и Иванова подобрались к зданию и забросали гранатами вражеские пулеметы. Оставшиеся в живых гитлеровцы спустились в подвальное помещение, но и тут их настигли гранаты.

В наградном листе говорилось:

«В ожесточенных боях с немецко-фашистскими захватчиками под Сталинградом батальон под командованием Булаенко нанес противнику огромные потери в живой силе и технике. Взято в плен 1300 солдат и офицеров, захвачено 400 автомашин и другое имущество, уничтожено танков и бронетранспортеров 27. Сам Булаенко, будучи раненым, водил батальон в атаку».

И вот теперь на берегу Днепра командиры поддержали предложение провести форсирование через остров.

…Наступила ночь. На воду была спущена лодка. В нее сели трое: Федор Остроус, Иван Ониченко и Антон Моргун. Командир полка хорошо знал этих испытанных бойцов еще по Сталинграду. Верил – любую задачу выполнят.

Командир полка и офицеры напряженно всматривались в ночную мглу. Какими долгими казались эти минуты! Вдруг с острова донеслись взрывы гранат, автоматные очереди. И все стихло. Что с разведчиками?

Вернулись они под утро, сообщили: на острове небольшой заслон, есть пулемет.

На следующую ночь туда направилась группа в 27 человек с тремя станковыми пулеметами. Ей удалось закрепиться и организовать круговую оборону. Противник не проявлял активности, возможно, полагая, что на участке просто ведется поиск. И. С. Булаенко высадил еще одну группу во главе с комбатом старшим лейтенантом Г. Н. Вахотиным. Саперы и связисты протянули телефонный кабель через реку.

Под покровом ночи полк начал переправу. Помогла предварительная подготовка бойцов: все делалось умело, сноровисто и без шума. А когда подразделения сосредоточились, Булаенко приказал форсировать протоку и захватить плацдарм на другом берегу Днепра.

Завязался жестокий бой, закончившийся рукопашной. Враг отступил, гвардейцы устремились через протоку и захватили плацдарм. На себе перетаскивали пушки. Но едва успели врыть их в песок, немцы пошли в контратаку. Нападение было отражено. Полк Булаенко проложил путь дивизии.

Зимой гвардейцы Булаенко участвовали в ликвидации Корсунь-Шевченковской группировки врага. Затем полк первым в дивизии форсировал Днестр и Прут.

В боях за Украину и Молдавию гвардейский полк Булаенко взял в плен более 2000 солдат и офицеров противника, уничтожил 24 танка и бронетранспортера. В боях по ликвидации Ясско-Кишиневской группировки немцев – более 300 солдат и офицеров, 35 танков и бронетранспортеров.

Полк успешно форсировал широкий Дунай и прорвал оборону врага севернее города Секешфехервар в Венгрии.

Утром 7 апреля 1945 года после короткой, но мощной артиллерийской и авиационной подготовки начался штурм Вены. 8 апреля велись кровопролитные бои за важные объекты австрийской столицы: арсенал, механический и газовый заводы, электростанцию. Успешно продвигались вперед подразделения 11-го гвардейского полка.

В наградном листе, подписанном командиром 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, говорится:

«За проявленные мужество и личный героизм в боях за социалистическую Родину с немецко-фашистскими захватчиками, за умелое командование батальоном и полком в сложных боях от Сталинграда до Вены… командир 11-го гвардейского полка гвардии подполковник И. С. Булаенко достоин присвоения звания Героя Советского Союза».

Звание Героя ему было дано 28 апреля 1945 года.

А. Ушаков

Охотник за «тиграми». Николай Худяков. А. Моисеев

Герой Советского Союза истребитель танков Николай Худяков

Чтобы попасть на фронт, Николай Худяков обманул военкомат. Он родился в 1925 году и боялся, что война окончится до его призыва. И «потерял» метрику. В таком случае возраст определялся на глазок, и Николай, крепенький паренек, «повзрослел» сразу на три года. Написал заявление в Уральский танковый корпус и прошел без каких-либо проволочек. Только не в танкисты, а в мотострелковую бригаду.

Николай Худяков стал героем в боях у станции Фридриховка. Танки и самоходные орудия противника атаковали правый фланг 2-го мотострелкового батальона. Сюда и бросили роту противотанковых ружей. Особенно досаждал один «тигр»: подошел на близкое расстояние и бил прямой наводкой. Николай под огнем подполз к танку и выстрелом из противотанкового ружья заклинил башню. Танк вышел из строя. Гитлеровцев, выскочивших из горящей машины, уничтожили из автоматов. Третий танк он подбил на главной улице Фридриховки. Три «тигра» осадили штаб батальона. Николай подполз поближе и перебил гусеницу идущей впереди машины. Танк загородил улицу. Опасность, угрожавшая штабу батальона, была ликвидирована. Экипаж танка Худяков также уничтожил. Всего в боях за Фридриховку он уничтожил около трех десятков оккупантов. В тот же день был дважды ранен, но не пошел в медсанбат, пока не закончилось сражение.

После – госпиталь. Известие о высокой награде: он стал Героем Советского Союза. И снова – фронт. Истребители танков со своими неуклюже длинными ружьями считались на фронте смертниками. Это и понятно: в единоборстве с бронированными громадами они были защищены лишь шинелями. Николай опять был ранен и снова после госпиталя вернулся в родную Унечскую бригаду…

Охотник за «тиграми» погиб в 1944-м. Сверстникам его тогда только начали разносить повестки.

А. Моисеев

Экипаж машины боевой. Танк «Гвардия». А. Моисеев

Этот экипаж Челябинской танковой бригады сформировался еще в Челябинске, отличился уже в первых боях на Курской дуге. Так и именовался – «Гвардейский». Самый бывалый среди четверых – Федор Сурков. Воевал старший сержант и до Отечественной, во время действительной службы участвовал в военных кампаниях. В корпус Сурков записался из стройтреста № 42. Стрелок-радист Александр Марченко был человеком житейски бывалым. Все-таки постарше остальных – ему тридцать. Техник-геодезист, он успел поработать на инженерной должности на Украине, откуда был родом, и на Западной, недавно воссоединившейся, тоже. Отсюда, из Львова, эвакуировался на Южный Урал, вел инженерные изыскания в Магнитогорске и в других местах.

Командир экипажа Александр Дадонов из ленинградцев. Родные его погибли в блокаду. Месть постоянно подхлестывала лейтенанта, делала порой опрометчивым – «старики» подправляли. Он не обижался. Четвертый, башнер-заряжающий Александр Мордвинцев, был невезучим. В первых же боях на Орловщине его изрешетило осколками – хорошо, что жив остался. После госпиталя вернулся в свою бригаду, вместе освобождали Украину. Да у Карпат расхворался опять. Списали Сашу подчистую, и вернулся он в Челябинск, а после освобождения Львова поступил в местный университет.

Когда начали освобождать Украину, при форсировании реки Горынь, как и на Курской дуге, экипаж отличился. Прямым попаданием уничтожил опасное противотанковое орудие Мордвинцев. Марченко начал косить разбегавшийся расчет из пулемета. Ему помогал Сурков и… загнал танк в трясину. В машину полетели гранаты. Кидали издалека, близко не пускал пулемет Марченко. Тогда фашисты подтянули орудие. И быть бы беде, не подоспей на выручку братцы-танкисты. Сбили орудие, разогнали немцев и выволокли машину из болота.

Отличился экипаж и под Каменец-Подольским. На семь суток «Гвардия» превратилась в дот, обороняла узловую высоту. Бригада тогда оторвалась от своих и дралась почти в окружении. Гитлеровцы атаковали наш танк непрерывно, но экипаж выстоял.

21 июля в 18.00 вышли на окраину Львова. Не успели двигатель заглушить, размяться после многочасового марша, остыть, водички свеженькой раздобыть, как Александра Марченко вызвал к себе комбриг Фомичев. Стрелка-радиста сам комбриг так просто не вызовет. А потом Фомичев вызвал и командира танка Александра Дадонова, поставил перед ним боевую задачу:

– Ваш танк должен первым пробиться к центру города. Вы должны поднять над ратушей Красное знамя – символ освобождения Львова. Дорогу будет показывать старшина Марченко.

Марченко хорошо знал Львов: работал здесь перед войной.

Сигнал к выступлению приняли в 24.00. За ночь «Гвардия» с десантом автоматчиков вышла на рубеж атаки – к улице Зеленой, по которой нужно было пробиваться к центру Львова – площади Рынок, где ратуша. Разведка показала, что танкисты подошли незамеченными: спят фашисты, выставлены лишь часовые. Только когда раздавили пушку и подбили два танка, немцы всполошились. Справа появились вражеские танки. А пока разворачивались для атаки, пока развивали скорость, всех пометил снарядами новый башнер Мельниченко.

Бой гремел от темна до темна. Он продолжался и на рассвете. За ночь гитлеровцы поставили заслон на пути к ратуше. Танкисты смяли его, и «Гвардия» выехала на центральную площадь.

Попрощались с Марченко: ему подниматься на ратушу, водружать знамя. Он выполнил приказ – Красное знамя заалело на башне ратуши в рассветном небе, но автоматная очередь срезала его, когда он, радостный, бежал к танку.

На помощь знаменосцу бросился санинструктор батальона Костя Рождественский, но вражеские автоматчики скосили и его. Рождественский после окончания педтехникума учительствовал в сельской школе. В годы войны перешел на Кировский танковый, освоил премудрую наладку станков в цехе нормалей. Отсюда и ушел добровольцем в Уральский корпус. Был танкистом, а потребовалось – стал санинструктором. Не одного челябинца спас Костя на пути к Львову, был отмечен орденом Славы III степени…

Бой за Львов продолжался. Занят центр, но в руках врага еще вокзал, возвышающаяся над городом гора Высокий Замок. На Замок первой пошла «Гвардия». Место Марченко занял Федор Терентьев. Над подступах к высоте завязали бой с вражеской батареей, перекрывшей дорогу. Крепка магнитогорская сталь, не взять ее снарядом. Орудия танкисты уничтожили бы, если бы не прокараулили фаустников, что подобрались за кустами. И когда Дадонов приоткрыл крышку командирского люка для лучшего обзора, по башне ударил фаустпатрон. Взрывом сорвало крышку, осколки посыпались в башню. Был убит молодой командир, ранен в грудь заряжающий Николай Мельниченко.

Суркову удалось вывести танк из-под обстрела. Экипаж имел право ждать ремонта и пополнения. Но «Гвардия» из боя не выходила никогда, всегда билась до последнего. Старший по званию сержант Сурков взял на себя командование экипажем из двоих бойцов.

Противотанковый снаряд ударил в башню, когда Терентьев пулеметными очередями прочесывал кусты, очищая их от фаустников. Осколки врезались Терентьеву в живот, Суркову – в голову. Кровь залила глаза. Пока он помогал Терентьеву вылезти из танка, второй снаряд перебил гусеницу. Цель вражеских артиллеристов была понятна: лишить танк хода и расстрелять в упор. Сделать это они не успели: Сурков сел к орудию. Фашисты сами ему помогали (видно, решили, что с экипажем покончено) – выкатили пушку на прямую наводку. Первым же снарядом Сурков разнес орудийный расчет врага. Когда из-за домов показались гитлеровские солдаты, подпустил их поближе и уложил из спаренного крупнокалиберного пулемета. Тогда на «Гвардию» выпустили «пантеру». Сурков подбил и ее – задымилась. Для надежности приготовился влепить еще снаряд, да не смог – «пантера» напоследок успела ответить.

Снаряды в родном танке рвануло, когда Сурков уже валялся на земле. Он нашел-таки силы выбраться. К его ранам взрывная волна добавила еще и тяжелую контузию. Подобрали его местные жители и, наспех одетого, обожженного, находившегося в беспамятстве, доставили к своим.

Суркова, как и других тяжелораненых, самолетом перебросили в глубокий тыл. В госпитале ему сделали неотложную операцию – вынули из груди несколько осколков, но не все. Два так и носил всю жизнь в легких. Врачи поначалу не надеялись его выходить, но он выжил. А о возвращении в армию и думать запретили.

И все же Сурков вернулся. Говорил, подняло его известие о награждении орденом Золотой Звезды. К тому времени он лежал в Кисловодском госпитале уже четвертый месяц. А однажды услышал по радио свою фамилию: зачитывали Указ о присвоении звания Героя Советского Союза. Не поверил своим ушам, стал искать «Правду», где печатали списки Героев. И верно, прочитал: Сурков Федор Павлович. А еще через день получил сразу две поздравительные телеграммы – из бригады и штаба фронта.

В многодневных боях за Львов экипаж «Гвардии» уничтожил пять танков, самоходное и три противотанковых орудия, бронетранспортер, несколько пулеметов, склад боеприпасов и до сотни гитлеровцев. Павшие члены экипажа и санинструктор Константин Рождественский посмертно были награждены орденами Отечественной войны I степени.

Когда Федор Сурков нагнал родную бригаду в Польше, он нашел своего боевого друга Марченко в строю: его имя получила боевая машина. Суркову присвоили офицерское звание, он стал младшим лейтенантом и зампотехом роты – ведал техническим обеспечением танков. Впрочем, когда путь оказывался непростым, и ему приходилось садиться за рычаги управления. Так было во время последнего марш-броска на помощь восставшей Праге.

Федор Сурков в июне сорок пятого участвовал в Параде Победы на Красной площади. После демобилизации жил в городе славы Уральского корпуса, родной бригады, славы погибших друзей – Львове. Весь экипаж «Гвардии» снова собрался во Львове. Федор Сурков стал его почетным гражданином. Прах Александра Марченко, Александра Дадонова и Константина Рождественского захоронен во Львовском воинском мемориале – Холме Славы. Венчает этот холм бронзовая фигура солдата со знаменем, прообразом которого стал Александр Марченко.

А. Моисеев