Текст книги "Победа века"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Энциклопедии
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)
По постановлению Государственного Комитета Обороны, в начале войны в Уральском военном округе были созданы лыжные батальоны. В течение зимы 1941/42 года только в Челябинске были подготовлены тысячи лыжников.
15-я отдельная лыжная бригада базировалась на окраине города – за рекой Миасс. Лагерь состоял из нескольких сараев, плетенных из ивовых прутьев, обмазанных глиной и крытых дерном. Достраивали мы их сами, сооружали нары, прорубали окна, ставили «буржуйки»…
В жару и слякоть, мороз и снег готовились к боям. Летом, чтобы не прерывать лыжной подготовки, тренировались на… соломе. Да-да, выстилали соломой лыжню и по ней ходили на лыжах как по снегу. Ну а уж зимой были броски на десятки километров!
…И вот мы на фронте. Бологое. Несколько часов назад станцию бомбили. Над путями облако черного дыма. Дальше только в походном строю – на Осташков. Бригада вошла в состав 1-й ударной армии. Где-то впереди, куда мы шли через заносы и оттепели, вела бои 2-я воздушно-десантная дивизия. На ее боевом счету уже был большой десант в тыл врага, длившийся несколько месяцев. Мы пополнили ряды десантников.
Для многих десантников это были первые бои. Ведь они совсем недавно прибыли в дивизию по комсомольскому призыву. Демянская операция для дивизии закончилась неудачей. Хотя и нанесли фашистам значительные потери, истрепали их, но полностью окружить не смогли – гитлеровцы все же вышли из «мешка». После ликвидации Демянского выступа войска Западного и Калининского фронтов очистили от врага Ржево-Вяземский плацдарм, отбросили фашистов на десятки километров.
24 апреля 1943 года наша 2-я гвардейская воздушно-десантная дивизия двинулась на Орловско-Курскую дугу. Дивизия вошла в состав 18-го гвардейского корпуса.
…5 июля в 2 часа 20 минут тихую летнюю ночь разорвал гул артиллерийской канонады. В нашу землянку ворвался комдив И. Ф. Дударов. Он с радостью сообщил, что проводится артиллерийская контрподготовка по вышедшим на исходные рубежи пехоте, танкам и артиллерии врага. Мы выбежали наружу. Горизонт озарили вспышки артиллерийских залпов. Был такой шум, что, казалось, работает какая-то гигантская молотилка. Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась.
В 5 часов 30 минут пехота и танки противника под прикрытием огня артиллерии и авиации на 45-километровом фронте атаковали полосу обороны нашей 13-й армии и примыкавшие к ней фланги 70-й и 48-й армий…
Схватка была жестокая. Огонь по машинам противника прямой наводкой открыла наша артиллерия и бронебойщики из противотанковых ружей. Минометный и ружейно-пулеметный огонь велся по пехоте врага. Десантники вступили в единоборство с фашистскими танками.
К вечеру я насчитал более двух десятков сгоревших машин – их сожгли на позициях только одного батальона.
За Курскую битву получил свою первую награду наш земляк – минометчик А. И. Минин. Уходил он на войну из Бредов и вернулся туда в сорок седьмом. А на Курской дуге заслужил медаль «За отвагу».
Взводу автоматчиков, которому придали расчет сержанта Минина, приказали выйти на окраину станции Поныри, овладеть возвышенностью, закрепиться на ней и, открыв огонь, способствовать продвижению батальона. На гребне высоты гитлеровцы оборудовали мощный дот с металлическим колпаком. Рядом минометное гнездо, система ходов сообщения, стрелковые ячейки. Все это обнесено проволочным заграждением. Впереди минное поле. Надеясь на неприступность своих сооружений, гитлеровцы у подножия высоты в районе минных полей не выставили боевого охранения. Сюда и направились десантники.
Саперы прорезали в минных полях проходы, сняли проволочные заграждения. В них тотчас прошли автоматчики. Вслед за ними подтянули свое орудие солдаты из расчета Минина.
Семь дней не смолкал бой. Расчет сержанта Минина обрушил шквал огня на вражеские укрепления. Фашисты много раз штурмовали высоту, стараясь вернуть утраченные позиции, но бойцы выстояли, не дрогнули.
Три станковых пулемета, один миномет, пятнадцать гитлеровцев во главе с офицером были захвачены советскими воинами.
Наш земляк тогда только начинал счет боевым наградам. За форсирование Днепра Александр Иванович получил орден Славы III степени, за минометную «дуэль», за единоборство с «тиграми» – орден Славы II степени, а в Чехословакии, где расчет Минина атаковал гитлеровцев с тыла, Александру Ивановичу вручили орден Славы I степени. Полным кавалером ордена Славы вернулся он в родное село…
…Почти месяц мы стояли в обороне, пока снова не получили приказ: «Наступать!» Наступать по февральским раскисшим дорогам. Казатин, Шепетовка, Грицев… В это время мы получили задачу взять Проскуров и выполнили ее. На следующий же день после приказа пошли в атаку. Бои были тяжелые. Но нам помогли гвардейцы-минометчики. Вечером 25 марта Проскуров был освобожден от фашистов. А наша 2-я гвардейская воздушно-десантная дивизия стала называться Проскуровской.
Каждый день боев приближал нас к Карпатам. Корпус занял оборону в районе реки Прут, городов Коломыя, Косов, Куты. Штаб нашего соединения расположился в Коломые.
…Ранним утром загрохотали пушки. После артналета солдаты захватили склоны ближайших высот. Было очень трудно: прошли дожди, бойцы скользили по глинистым откосам, сползали вниз и снова карабкались в гору. Гвардейцы 2-й дивизии штурмовали Маковицу, да неудачно – противник сбил их. И так продолжалось почти неделю: штурм – отступление, атака – и снова вниз. И все же 4-й полк нашей дивизии закрепился в селе. Затем освободили несколько населенных пунктов. Потом снова были оборона, передышка. На горных дорогах отстали тылы, а без них какой бой? И все время командиры не переставали тренировать бойцов, готовить к новым атакам на кручах и перевалах.
Заняв господствующие высоты, части двинулись на юг. У Рахова встретили сильное сопротивление врага. Но соединение обошло город. Маневр через горный хребет – и гитлеровцы были выбиты из Рахова. Фашисты были отброшены на юго-запад. 23 октября наши войска освободили Хуст и через два дня вышли в Венгерскую долину. Главные силы корпуса двинулись на Мукачево и Чоп. 26 октября город Мукачево был освобожден, через несколько дней враг был выбит из Чопа.
На другой день приказом Верховного Главнокомандующего 17-й гвардейский корпус получил наименование Карпатского, а 4-й и 5-й воздушно-десантные полки, в которых сражалось много бывших лыжников-челябинцев, – Мукачевского. Почетное наименование Ужгородского получил мой 7-й гвардейский воздушно-десантный полк. Здесь тоже отличились многие челябинцы.
Командир артиллерийского взвода Аркадий Пшеничников был награжден орденами Отечественной войны двух степеней и Красной Звезды. Гвардии старший сержант Юлия Компанистова (Пшеничникова) отмечена двумя орденами Красной Звезды. Отмечены боевыми наградами шофер автороты И. Ф. Васильченко; комсорг 7-го полка старший лейтенант В. Ф. Карманов; командир разведывательной роты М. Б. Бай– тенов; командир роты М. П. Лахип; парторг артдивизиона М. Н. Пашнин; разведчик-артиллерист М. В. Шилкин; заместитель командира лыжной бригады В. Н. Клешнев; М. А. Коротких, Н. А. Пилявин, Н. Г. Шумилов, П. И. Говорухин, П. Ф. Турсуков и многие другие.
А. Решетников, гвардии майор, 2-я воздушно-десантная дивизия
«Ты с нами всегда!» А. И. Грязнов. В. БелобородовСвято хранят магнитогорцы память о нем. Они сложили песню:
Горячее сердце, горячее слово
Не старят ни дни, ни года.
Мы слышим, Алеша, шаги твои снова,
Ты рядом, ты с нами всегда!
Смотрит человек в гимнастерке и военной фуражке с фотографии в музейном стенде. Твердой решимостью полон его взгляд. Таким его знали те, с кем шагал он по дорогам войны. А магнитогорцам он запомнился другим – в брезентовой спецовке и войлочной шляпе, с веселой искоркой в глазах.
Коммунисты избрали его секретарем райкома партии. И на фронте он был душой батальона. Из осажденного Ленинграда, где встретил свое сорокалетие, писал в Магнитогорск:
«Мне кажется, я неплохо прожил. По крайней мере, честно. Совесть меня не мучает. Никогда я не оставался на задворках, не искал легкого хлеба, легкой жизни. Всегда был в тех местах, которые партия, мой народ считали главными…
Я не жалел себя и не жалею. Я люблю рабочих людей, люблю бойцов, готов отдать им всего себя без остатка. В этом вижу радость и счастье».
К труду Алексей привык с детства. Не сладким оно было. В школу ходил только три зимы. А потом отец, волочильщик сталепроволочного завода в Белорецке, вынужден был отдать десятилетнего мальчонку на поденщину.
Позже хорошую закалку получил Грязнов на боевых кораблях Балтийского флота. Там в июне 1926 года он стал коммунистом и дал боевым товарищам слово: так служить народу, чтобы совесть всегда была чиста.
Словно желая наверстать упущенное, жадно тянулся Алексей к знаниям. Учился на курсах сталеваров, работа подручного была освоена успешно.
1936 год стал по-настоящему счастливым для Алексея. В один из июльских дней вышел он как всегда на работу. Не успел принять смену от первого подручного, как подошел мастер:
– Принимай седьмую печь. Сталеваром будешь.
Сбылась заветная мечта! Работал старательно, вопреки сомнениям некоторых с делом справлялся. И не только на седьмой печи – на любом агрегате.
На комбинате одна за другой вступали в строй новые мартеновские печи. Хозяйство сталеплавильщиков решили разделить на два самостоятельных цеха. В одном партийным организатором избрали Грязнова. Доверие людей радовало его. Но понимал, что ответственность легла на плечи большая. Теперь с него двойной спрос – и за людей, и за работу.
Пришлось Грязнову на время расстаться с мартеновской печью: его избрали секретарем райкома партии. Когда удавалось выкроить часок-другой, шел в цех, надевал спецовку и становился к печи. Потом снова вернулся в цех.
В автобиографии, написанной в 1938 году, отметил:
«Имею свой рекорд – дал плавку за 6 часов 30 минут. Из сталеваров на работу в райком выдвинут пленумом осенью 1937 года. Я страшно полюбил профессию сталевара и хотел работать у печи, у огня».
Грязнов не довольствовался привычным для сталевара кругом обязанностей. Он зорко присматривался к работе мастеров, расспрашивал их о технологии доводки плавки. Часто засиживался в цеховой технической библиотеке, знакомился с новыми книгами по сталеплавильному производству.
– Предложение у меня есть, – сказал он как-то на сменном рапорте. – Надо сталеваров самих учить вести плавку с начала до конца. Пусть обходятся без няньки-мастера.
Вскоре, по примеру Грязнова, многие сталевары начали овладевать наукой управления тепловым режимом печей, самостоятельно производить расчет шихтовки, вникать в тонкости сложного процесса плавки. Сам инициатор нового метода работал отлично. Но постоянно проверял себя. Звонил в лабораторию, советовался с инженерами.
А вскоре Наркомат черной металлургии СССР принял решение: «Поддержать инициативу сталевара Магнитогорского комбината товарища Грязнова о совмещении профессий сталевара и о переходе на новую систему работы – сталевар-мастер».
Наступил грозный 1941 год.
Недаром говорили уральцы, что огневой рубеж у мартена – тот же фронт. Каждый второй снаряд, тысячи танков в дни войны были сделаны из магнитогорского металла. Мартеновцы перешли на выплавку броневой и бронебойной стали. Сутками несли вахту.
Алексей понимал, что сталевар в этот грозный час – тот же боец. Но сердце подсказывало: его место там, на боевой линии огня.
Он не сразу попал на фронт. Сначала ему, бывшему моряку, пришлось отправиться на Тихоокеанский флот. Море Алексей полюбил еще в молодости, когда проходил срочную службу в Кронштадте.
Но все-таки главный рубеж пролег не здесь. Судьба страны решалась на земле Подмосковья, у стен Ленинграда. Рапорт за рапортом писал Грязнов, просил командование перевести его в действующую армию.
Наконец ходатайство удовлетворено. Он – комиссар батальона в частях, которым вверена судьба героического города на Неве. Стойко держались ленинградцы. Неимоверные усилия прилагали бойцы, чтобы прорвать блокаду…
Перед батальоном была поставлена задача: овладеть противоположным берегом Невы в районе 8-й ГЭС, занятой немцами. Вся местность простреливается, лес повален снарядами, трудно сгруппироваться для решительного штурма. Многие полегли под шквальным огнем на льду реки. Комиссар первым выбежал к берегу, крикнул: «За мной!» Бойцы с винтовками наперевес – вслед за ним.
Только укрылись под берегом – новый приказ: занять траншеи. И снова повел Грязнов бойцов за собой: «Батальон, вперед!» Первым перелез через проволочное заграждение. Вот и траншея. Но тут раздались автоматные очереди. Грязнов присмотрелся, выстрелил – и немецкий автоматчик замолк. Путь по траншее был открыт.
В том бою Грязнов был ранен. Потерял сознание…
В госпитале врач сказал:
– Вы счастливый. Чуть левее прошла бы пуля – задела бы сердце.
Выздоравливал он медленно. Только летом вызвали на комиссию. Рука действовала плохо: сгибались лишь два пальца. А как похолодает на улице – рука словно чужая.
Грязнов попросил комиссию отправить его на фронт.
– Послушайте, товарищ Грязнов! – сказал председатель комиссии. – Возвращайтесь на комбинат. Правда, с больной рукой работать сталеваром трудно, но мастером в цехе можете быть.
Алексей промолчал, задетый за живое. Молчали и члены комиссии. Они поняли его, и он им был за это благодарен. И вот с радостью сообщил домой, что его рекомендовали на краткосрочные фронтовые курсы, готовящие командиров батальонов. Это решение ему по сердцу. Уверен, что сможет командовать батальоном.
Дома получили письмо, лаконичное, как телеграмма:
«Ленинград. Балтийский вокзал. 1 августа 1944 г.
Здравствуйте, Клава и Галочка! Еще раз крепко вас целую и обнимаю. Ну, пожелайте мне еще раз удачного боя. Готов опять драться. Будьте здоровы, мои дорогие.
Ваш Алексей».
Это было последнее письмо Алексея Грязнова, которое пришло в Магнитогорск…
По первой тревоге, открыто и честно
Ты шел, не сгибаясь, вперед.
Так поется в песне об Алексее Грязнове. Насмерть стоял батальон Грязнова у деревни Пикасилла в Эстонии в сентябре 1944 года. Пикасилла – по-русски значит «большой мост». Течет под мостом река. Растут на ее берегах большие деревья. Поднимешь голову – верхушек не видно. И дорогу с обеих сторон обступили леса. Тяжело было нашим войскам вести здесь наступление. Целый месяц гремели бои. Фашисты решили задержать стремительное продвижение войск Ленинградского фронта.
Батальон Грязнова – в самом пекле. Он должен отвлечь внимание противника и привлечь на себя вражеские контратаки. В тысячный раз разорвался снаряд. Попавший в грудь осколок оказался роковым…
Память об А. Н. Грязнове хранит песня, в честь него была названа улица в Магнитогорске. Земляки поставили сталевару-воину памятник.
В. Белобородов
Гвардии фотостаршина. А. Г. Ходов. И. ДиденкоПожалуй, из всех фронтовиков, каких я хорошо знаю и помню, самую ценную реликвию военных лет сохранил до наших дней гвардии старшина запаса Аркадий Ходов, фотокорреспондент газеты «Челябинский рабочий».
Это фотографии, повествующие о боевом пути одного из прославленных танковых корпусов, его героях.
В тридцать девятом году он поступил на работу в «Челябинский рабочий». Но недолго ходовские снимки украшали газетные полосы. Время было тревожное, и Аркадий ушел служить в Красную Армию. На фронте Ходов не был специальным фотокорреспондентом. Он занимал в боевом отделении танка место артиллериста. Но всю войну не расставался с подарком брата – фотоаппаратом. И нередко в танковой атаке вслед за выстрелом из пушки Ходов тут же, отбрасывая со звоном крышку люка, под свист вражеских пуль высовывался по пояс из башни и производил еще один меткий выстрел – «ФЭДом».
Через всю войну Аркадий Георгиевич прошел на танке, с пистолетом и фотоаппаратом в руках. Он сделал сотни, тысячи неповторимых снимков, которым нет цены. В годы Великой Отечественной войны снимки Ходова наглядно, зримо прославляли наше боевое оружие, мужество и отвагу советских воинов, отличившихся на полях сражений.
Фронтовые снимки Ходова стали иллюстрациями в книгах советских полководцев, экспонатами исторических музеев. Его фотографии напоминают, как нелегко досталась советским людям победа, воскрешают память о тех, кто завоевал ее в жестокой битве с фашизмом.
Вот первые два снимка, сделанные в тревожном сорок первом и тяжелом сорок втором годах. Примечательна их история.
…Начальник политотдела 112-й танковой дивизии полковой комиссар Шалунов, выступая перед бойцами, назвал имена отличившихся в бою танкистов-южноуральцев: старшего лейтенанта Василия Ивановича Макшанцева, техника-лейтенанта Василия Ивановича Похлебаева и старшины Николая Ивановича Гаева.
– Сегодня эти отважные воины снова идут на выполнение ответственного задания командования дивизии. Мы уверены, что они выполнят его с честью.
На этой беседе присутствовал и Ходов. Он разыскал своих земляков, тут же сделал снимок и отправил его в «Челябинский рабочий».
…Танковый экипаж Василия Макшанцева выиграл поединок с восемнадцатью танками врага. Продвижение противника в сторону Москвы было задержано на пять часов. Но танк застрял. Ночью гитлеровцы решили эвакуировать «КВ» в свой тыл. К этому времени механик-водитель и радист-пулеметчик устранили неисправности в машине. Не выдавая себя, они молча наблюдали, как враги старательно крепили трос к их машине. «Крепите, крепите, да получше, – шептал Похлебаев, – посмотрим, чья возьмет!» Василий хорошо знал силу своего могучего танка.
В тот момент, когда немецкие тягачи уже были готовы двигаться в путь, Похлебаев открыл вентиль воздушного баллона. Машина ожила. Ровно зарокотал двигатель. Немецкие солдаты, не понимая, что случилось, повыскакивали из кабин тягачей. А тем временем Похлебаев, включив передачу и плавно опустив рычаг сцепления, нажал до отказа на педаль подачи топлива. Советский танк вместе с тягачом устремился к своим позициям. Когда Василий Иванович привел на передовую свою машину, на ней оказалось 133 вмятины от вражеских снарядов!
Снимки военных лет А. Ходова, которые публиковались в «Челябинском рабочем», были самым дорогим подарком для родных и близких его боевых товарищей. Каждая такая фотография вызывала и радость, и законную гордость. И не только родных и близких. Вот что по этому поводу говорилось в одной из заметок, напечатанных в газете:
«В прошлом сотрудник нашей редакции, фотокорреспондент тов. А. Ходов находится сейчас в рядах действующей армии. Часть, в которой он служит, за выполнение правительственных заданий награждена орденом Красного Знамени. Вместе с тов. Ходовым служат в этой части и другие челябинцы. Это храбрые бойцы и командиры, неоднократно отмеченные командованием.
Мы публикуем новые снимки нашего фотокорреспондента тов. Ходова. Слева направо: командир тяжелых танков орденоносец старший лейтенант Макшанцев Василий Иванович. До войны тов. Макшанцев работал заведующим базой Саткинского отделения Челябторга. С начала пребывания на фронте тов. Макшанцев участвовал более чем в 50 танковых боях, уничтожил 15 танков, 7 противотанковых орудий и несколько сотен солдат и офицеров.
В центре – бывший водитель Юрюзанского лесозавода, ныне техник-лейтенант Похлебаев Василий Иванович. Только в последнем бою тов. Похлебаев уничтожил 5 танков противника и до 100 вражеских солдат и офицеров.
Крайний справа – бывший тракторист, старшина, командир орудия тяжелого танка тов. Гаев Николай Иванович. Отлично овладев орудием, тов. Гаев только в последних боях уничтожил 5 дзотов, 4 танка, 3 противотанковых орудия, несколько пулеметных точек и до роты вражеских солдат.
Слава героям-фронтовикам – нашим землякам!»
Июль 1943 года. Впереди Курская битва. Стоят, готовые ринуться вперед, замаскированные танки. А вот уже на снимке мы видим, что от грозного «тигра» осталась на поле боя лишь груда бесформенного металла. Сделал этот снимок А. Ходов сразу же после танковой атаки врага. За участие в Курской битве Аркадий Ходов награжден медалью «За боевые заслуги».
Апрель 1944 года. Войска 1-го Украинского фронта вышли к Восточным Карпатам. Многострадальный край свободен от оккупантов. Из лесов, из землянок тянутся к советским танкистам местные жители – дети, женщины, старики. Сколько волнующих встреч! В одном из сел в районе города Черновцы советских воинов хлебом и солью встретил бывший унтер-офицер русской армии, Георгиевский кавалер. В годы первой мировой войны за героизм, проявленный в боях с немцами, он был награжден тремя Георгиевскими крестами. На снимке Ходова вы видите его беседующим с бойцами 44-й гвардейской танковой бригады.
– Счастья вам, боевой удачи, родные, – напутствовал русский патриот советских воинов.
К тому времени А. Ходов был награжден второй медалью – «За отвагу». Он был удостоен ее за успешное форсирование реки Днестр.
Когда Ходов ступил на немецкую землю, его грудь уже украшали две боевые медали и два ордена – Красной Звезды и Отечественной войны II степени.
Апрель 1945 года. Советская Армия громит врага в его собственном логове. Бойцы гвардейской 44-й танковой бригады ведут упорные бои за кварталы Берлина. На здании фольксштурма в предместии Карлсхорст развевается Красное знамя. Его лично водрузил начальник политотдела бригады В. Т. Помазаев. Вместе с начальником политотдела на крышу забрался и Аркадий Ходов, чтобы навсегда увековечить этот памятный момент.
Окончилась война. Гвардии старшина Аркадий Ходов снял танкистскую форму. Но верный фронтовой товарищ – фотоаппарат – остался с ним на всю жизнь. Аркадий Георгиевич вернулся в «Челябинский рабочий» и четыре десятилетия был бессменным фотокором газеты. «Гвардии фотостаршина» – уважительно называли его товарищи по журналистскому строю.
И. Диденко
