Текст книги "Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 41 страниц)
Наше время…
Петрик собирал вещи в дорожную сумку. В комнату зашел попрощаться Славик, уставший, нервный. Ежик на голове щетинился, похоже, и мысли у него были колючими. Стоит ли говорить с ним о поисках какого-то зашифрованного послания? Да и было ли оно? Два слова. Всего два слова, нацарапанные в блокноте, возможно, во время телефонного разговора, просто так, мимоходом. Нет, наверное, не стоит усложнять и без того неопределенную ситуацию. Найдет – скажет. А пока…
– Якбы я знав, дэ шукать! Всё слишком туманно, бессвязно. Я мало что смог понять. Определенно, он что-то искал, причем в совершенно разных областях науки. – Петрик порылся в бумагах, нашел сложенную пополам карточку, обтрепанную на сгибе, показал Славику. – Вот, посмотри, это его читательский билет за последний год. Книги по геологии, истории, физике, математике, астрономии. Такой разброс! Словно он не знал гдеискать, но знал что.
– Значит, пока нет даже зацепочки?
– Нет, но я ищу. Вечером улетаю в Киев. Я сделал копии с его записей, подумаю, посоветуюсь. Нужно время.
Славик смотрел, как Петрик собирает вещи.
– Я понимаю. Благодарю вас за помощь.
Затянувшуюся паузу нарушил звонок мобильного. Славик засуетился, похлопал по карманам, нашел, ответил:
– Да, я слушаю, одну минуточку. – Он поспешно вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь. – Говорите.
– Встреча состоится сегодня ночью. В двенадцать за вами заедут, ждите звонка.
– Я понял, жду.
Он сбросил звонок и поспешно оглянулся, словно боялся быть услышанным. Прищурил глаза, на лице промелькнула торжествующая улыбка – все-таки позвонили! А он уже стал сомневаться. Отлично!
Он вернулся в комнату.
– Значит, едете? Держите со мной связь, сообщайте обо всем, что найдете. – И он протянул руку на прощание.
– Да, конечно, я буду держать тебя в курсе.
Когда часы пробили девять, Славик уже заметно волновался.
Десять.
Одиннадцать.
Сомнения жгли изнутри. Зачем ему это? Как-то неловко, неправильно всё.
Ведь он не такой. А какой?
Затаилась внутри горечь на себя. Прочь сомнения! Что такого он собирается сделать? Всё равно скоро всё станет известно. Не сейчас, так через неделю, месяц. У всех должен быть выбор. И не надо прикрываться громкими словами! Наука – это монстр! Всепоглощающий ненасытный монстр, всасывающий в свое бездонное брюхо самих ученых с их идеями и теориями. Ему – тридцать пять. Десять лет своей жизни – десять лучших лет! – он положил на алтарь. Еще двадцать пять, от силы тридцать, и он останется на обочине науки-шоссе. Нищий. Выпотрошенный. Выпитый наукой-женщиной до дна. Да, он любит ее и знает, как много она может сделать полезного для людей. Но… конечно, Петрик прав: в чем-то нужно поступать так, как велит сердце. Они все присягнули на верность одной царице.
А кто же подумает о нем?
Погруженный в схватку с самим собой, он вздрогнул от колюче-резкого звонка.
– Серый «ауди» под подъездом.
– Иду.
Он спустился вниз через черный ход. Подумал: «Зачем через черный?» Увидел на пустынной мостовой «ауди», подошел. Дверца распахнулась, он осторожно протиснулся внутрь и не успел еще коснуться сиденья, как машина рванула вперед.
Всё. Поздно сомневаться в своем решении, нужно держаться уверенно. Сайко-младший выпрямил спину и поднял голову вверх. Вот так. Что же делать, если сердце молчит?
Выехали на сонную набережную, притормозили возле беседки – темный силуэт внутри. Фонари погашены, река серебрится хромированной зыбью. В ветвях запуганно бьется ветер.
– Зачем вы хотели меня видеть? – Уставший голос, надвинутая на лоб шляпа. Шляпа зачем? Лица и так не было бы видно.
– Вы Гилберг Леонид Захарович?
– Тсс… Не надо имен. Я тот, кого вы искали.
Глаза понемногу привыкали к темноте, Славик различил трость в руке собеседника. Сколько ему лет? Не поймешь. Человек-тень.
Сайко-младший присел на скамейку, собираясь с мыслями.
– Я хочу предложить вам одно открытие. Купите.
– Я не занимаюсь наукой… – Собеседник неспешно прикурил.
– Я знаю, но те возможности, которые у вас появятся, сделают вас самым могущественным человеком в мире.
– Самым могущественным? Вы забываетесь. И что же это за возможности? – В голосе сквозило равнодушие.
– Вы сможете переместиться во времени.
– Это что, шутка? Я не люблю шутников, – собеседник затушил сигарету и поднялся с места.
Кровь ударила в лицо, щеки вспыхнули – темнота всё скрыла, и Славик торопливо заговорил, глотая слова, боясь, что его не дослушают:
– Нет, вы не поняли. Мой отец сделал величайшее открытие, оно перевернет мир! Всё, что было известно науке до наших дней, меркнет и отступает на задний план. Теории Ньютона, Эйнштейна – лишь фундамент, а здание, здание построят только сейчас!
Собеседник опустился на скамейку:
– И что же ваш отец не объявил о таком фееричном открытии до сих пор?
– Объявит. Объявит, когда вернется. Я думаю, ему нужно некоторое время для того, чтобы перенастроить прибор. Но он вернется. Может, завтра, может, через неделю, через месяц. Я не знаю, когда.
– Браво! Так он исчез? Изящно, но бесполезно.
– Да, но он точно знал, где и когда должен быть, чтобы всё получилось. Само его исчезновение доказывает возможность перемещения во времени. Раз он сумел попасть туда, сумеет и вернуться.
– Зачем же мне покупать то, что скоро станет известно всем?
– Затем, что вы сможете использовать это открытие в своих целях, пока никто о нем не знает. Пусть даже оно будет вашим всего несколько дней. А потом открытие станет достоянием гласности.
– Хм… – чиркнул спичкой, закурил новую сигарету. – Сколько?
– Что – сколько? – не понял Сайко-младший.
– Сколько вы хотите за него?
Сдавленным голосом Славик каркнул:
– Миллион. Евро.
– Хах-ха-ха!!!.. Всего-то?
Славик засуетился.
– Ну-у, может, и слишком мало, зато – синица в руках, как говорится.
– Умно, умно. Значит, перемещение во времени… хм… Миром правит безумие. Так как вы передадите мне информацию?
– Я отдам вам черновики отца, вернее, копии всех записей, формул, систему перехода, всё. Вы сможете создать условия для прокола.
– Так они у вас? Черновики?
Славика вдруг кинуло в пот. Следовало подумать о безопасности.
– Я знаю, где всё находится, – осторожно произнес он.
– Что ж, я подумаю. Возвращайтесь домой, я свяжусь с вами, – и затушил сигарету.
Поняв, что разговор окончен, Славик встал со скамейки и протянул для прощания руку. Но собеседник оставил этот жест без внимания – может, не увидел в темноте? Сердце сжалось от досады. Славик развернулся и пошел к машине, сел на заднее сиденье, и та опять понеслась по ночной набережной, шурша засыпающей дорогой, петляя между застывшими деревьями.
Он вышел у дома и не успел захлопнуть дверцу, как машина растворилась в темноте, словно привиделась. Словно и не было ничего. А он всё стоял и стоял под подъездом, чувствуя, как состарился за ночь, ненавидя себя за алчность. «Поступай так, как велит сердце…» Проклятье! А если оно молчит?!
Оставшийся в ночи собеседник в это время говорил по телефону:
– Мне нужна вся информация, и чем скорее, тем лучше. Все записи, расчеты, всё! Я повторяю, если открытие существует – подайте мне его на блюдечке, если нет – пусть они пожалеют о своей дурной шутке. Действуйте любыми средствами.
– То есть в случае необходимости можно…
– Тсс… Идиоты! Я же сказал – любыми. Детали меня не интересуют. – И нажал кнопку разъединения, уверенный в том, что всё будет выполнено безукоризненно. Уверенный в себе и в своих миллионах…
10Уже прошло два дня как Петрик вернулся в Киев. Неотложные дела, вереница встреч вобрали в себя все двадцать четыре часа в сутках. Времени на размышления не было. И только сейчас он разложил перед собой записи пропавшего друга.
Профессор думал. Допустим, Сайко что-то хотел ему сообщить. Он знал, в случае чего, друг обязательно будет смотреть его бумаги. Какое оно, сообщение? Если нет ничего похожего на зашифрованный текст, может, он скрыл его между строк? Способов тайнописи было множество.
Может, стоит рассмотреть проблему с другой стороны – гдемогло скрываться послание? Вероятнее всего в еженедельнике, он каждый день под рукой. В блокнотах записи чисто научные, велись годами.
Он раскрыл еженедельник на первой странице и принялся его изучать. Нашел в двух местах помарки – наведенное дважды «ю», исправленную «о». Раз они привлекли его внимание, может, стоит с них и начать? Он выписал эти буквы и перешел к следующей странице. Восклицательный знак возле заглавной буквы абзаца. Следующая страница…
Через несколько часов монотонной выборки отдельных букв и слогов, перед ним лежал лист, исписанный с двух сторон. Получилась абракадабра – абсолютная бессмыслица, беспорядочный набор букв. Профессор удовлетворенно хмыкнул, взял чистый лист бумаги и написал на нем алфавит. Затем поставил перед ним ключевое слово «фантазия» и опустил повторяющиеся буквы. Теперь шифралфавит выглядел так:
фантзиябвгдежклмопрсухцчшщьэю
Написал под ним алфавит открытого текста:
абвгдежзиклмнопрстуфхцчшщьэюя
и приступил к расшифровке. Дальше всё было просто – буквы зашифрованного текста соотносились с алфавитом открытого текста, и постепенно на бумагу легло скрытое послание:
Я сделал открытие, о котором не вправе заявлять без твердой в том уверенности.
Посему считаю необходимым проверить всё лично. Может, перемещения во времени окажутся лишь моими фантазиями?
Единственный путь доказать обратное – сделать это! Я появлюсь в точке прокола текущей действительности через месяц.
А пока всё пусть остается в секрете.
Прости, это нелепо – объявить о том, что я собираюсь сделать прокол во времени.
Твой друг, Мв.
Мв, Матвей, именно так он подписывал свои шифровки в студенческие годы.
Петрик откинулся в кресле и задумался. Если друг сказал «через месяц», значит, он не может вернуться в отправную точку текущей действительности. Это решило бы все вопросы.
Изменить он ничего не может, повлиять на ход событий – тоже. Значит, он поступит так, как просит о том друг. Сколько уже прошло? Почти три недели. Надо подождать еще немного. Перечитав записку еще раз, он сложил все бумаги в стол.
Затем снял трубку и набрал номер лаборатории.
– Алло, Петрик. Уже готовы результаты по образцу? Да, номер восемнадцать, я отправил его вам несколько дней назад.
– Владислав Григорьевич, с восемнадцатым какой-то сбой. Делаем всё повторно.
– Хорошо, сообщите, когда будет готово.
– Да-да, конечно.
Он повесил трубку и занялся текущими делами. Подготовка к экспедиции отнимала много сил и времени, и он не заметил, как засиделся допоздна. За окном уже зажглись первые звезды, когда профессор поднялся из-за стола. Закрыл на ключ небольшой сейф, стоящий под столом, в нем он хранил важные документы и печать. Выключил свет, запер за собой дверь и спустился по лестнице вниз.
В холле было пусто, он положил ключ на вахту и направился к двери. На выходе попрощался с охранником:
– Новенький?
– Вчера устроился.
– Ну и как первый рабочий день, Константин? – прочитал на бейдже имя.
– Осматриваюсь.
– Думаю, тебе понравится у нас. Удачи! – кивнул и зашагал к машине.
Уже мчась по ночному шоссе, вспомнил, что не положил расшифровку в сейф: «Хай мэни трясця!» Успокоил себя мыслью, что завтра приедет пораньше и спрячет всё в сейф. Что может случиться за ночь?
Кость проводил взглядом серебристый «фольксваген» профессора и довольно улыбнулся. Удача сопутствовала ему.
Когда троица решила не выпускать Петрика из вида, Костик, коренной киевлянин, последовал за профессором в Киев, а Макс остался в Москве следить за Сайко-младшим.
Еще вчера утром Кость не знал, что и как он будет делать, но судьба распорядилась по-своему – на дверях университета висело объявление о том, что в НИИСЕ требуется охранник 35–50 лет, желательно с опытом работы. Косте было двадцать восемь, и у него не было опыта работы в этой сфере деятельности, но его с удовольствием взяли, лишь глянув на проступающие сквозь пиджак бицепсы – парень в хорошей форме. Испытательный срок – один месяц. Он надеялся, что дольше здесь и не задержится.
Кость некоторое время подождал, пока возле входа спадет суета вечернего движения, и, захватив с собой связку ключей, направился на второй этаж.
В здании было пусто, и звуки его шагов разносились далеко по коридору. Вот и кабинет директора. Он нашел нужный ключ, открыл дверь и осторожно шагнул внутрь. Стертый коврик загасил все звуки, и Кость, уже увереннее, подошел к столу.
Если бы кто-то спросил, зачем он всё это делает, он, наверное, не смог бы объяснить. Действительно, зачем ему это? Он не вор. Он… человек без мечты. А мертвые – не умирают.
Он был совершенно спокоен. Выдвинул один ящик, второй. Нашел нужные бумаги, скользнул взглядом по расшифрованной записке.
Есть! Это оно.
Сфотографировал всё на мобильный, вернул бумаги на место. Почувствовал удовлетворение – все-таки он оказался прав, Петрик приведет их к разгадке!
Он спустился вниз и набрал номер Бориса Сергеича.
11Играли ожесточенно. Юристы напирали единым, несущимся на всех парах, локомотивом – юркие, живенькие. Скользили ужами, уводя мяч прямо из-под носа. В итоге – восемь очков проигрыша.
– Дэн! Не думал, что ты сунешься в команду. Не обижайся, но ты, как носорог на площадке. Мяч ведешь – по сторонам не смотришь, я открываюсь – ты не видишь! – зацепил, проходя мимо, Николай.
– Это ты мне? Что за мнительность. В кольцо научись попадать!
– Слышишь! – Ник напирал в открытую. – Не умеешь играть – нечего в команду лезть.
– О моих отношениях с мячом не тебе судить.
– Да? А кому?
– Ты слишком самоуверенный, – Денис смотрел в упор, – напрасно. Жизнь, знаешь ли, такая штука – сегодня ты, а завтра – я.
– Ты это к чему?
Денис усмехнулся:
– Читал Генри Миллера, что-нибудь из парижского периода? – Он развернулся и пошел в раздевалку.
Ник сжал зубы, от этого заиграли желваки под кожей, крикнул вслед:
– Ты не лезь, куда не следует, умник!
В его душе закипел гнев, но он быстро успокоился. Ник всегда контролировал свои эмоции, не опускаясь ниже определенного уровня. Считал себя «выше». Стоит ли обращать внимание? В сравнении с ним, все такие жалкие, ничтожные… Николай был уверен в себе – красив, умен, статен. Он заиграл мускулами и удовлетворенно улыбнулся – недаром проводил свободные вечера в тренажерном зале. Улыбка у него была просто голливудская, если бы не выступающие «клыки». Они придавали ему черты хищника. Он посмотрел Денису вслед и улыбнулся… улыбкой дьявола. Соперников у него не было. Никогда.
Ксения… Ксения была девушкой особенной – на нее не действовало его природное обаяние. Она лишь улыбалась в ответ, но шаг навстречу не делала. Как-то так случилось, что он, сам того не замечая, влюбился в нее.
Подошла Ксения.
– Коля, поможешь проверить снаряжение?
Он кивнул, всё еще недовольно морщась.
– Встречаемся через десять минут.
В раздевалке он дал выход накопившейся за последние дни злости – хлопнул дверцей шкафчика, процедив:
– Ну, упырь, погоди…
12Славик припарковал машину в соседнем дворе. Перед этим сделал несколько кругов вокруг своего дома в надежде, что где-то втиснет авто, но как назло все места были заняты. Вот так, задержался чуть на работе, и привычное течение каких-то ежедневных мелочей вязнет и стопорится, сбивая с жизненного ритма. Он досадливо поморщился – не любил, когда машина стояла не на виду. Оглянулся по сторонам – тусклая лампочка выхватывала метровый круг над входом в подъезд, стайка подростков расположилась на лавочке в центре двора. Веселятся, хохочут, одним словом – молодежь. Славик вздохнул – ему было уже тридцать пять. Это много или мало? Много, пора бы и жениться, да вот как-то не складывается – то ли он женщин не любит, то ли они его. Свиданий в его жизни было много, были знакомства на одну ночь, после которых возникала масса затруднений и, неизбежно, чувство одиночества.
Он вышел из машины и направился домой. В арке было темно, и Славику стало вдруг как-то тревожно на душе, неуютно. Он вышел на освещенное пространство и оглядел двор. Было пустынно.
На противоположной стороне улицы прятался в тени Макс. Он уже устал наблюдать за домом, ему хотелось есть. Он не понимал, зачем это нужно, но Борис Сергеич распорядился – стой и смотри! Спорить с ним не хотелось. В споре всегда теряется истина. А Макс был философом.
Вдруг Макс заметил в тридцати метрах от подъезда, на своей же стороне, вспыхнувший огонек – кто-то прикуривал. Он всмотрелся. Проклятые фонари горели, но не светили. Как же! Городские власти могли с гордостью рапортовать, что обеспечили стопроцентное освещение улиц. Энергосберегающее освещение! Тьфу ты! Свет был таким тусклым, что уже в двух метрах серость смазывала все очертания, в пяти – кисель-туман. Макс удивился, что не увидел, кто и каким образом находился сбоку, ведь было довольно пустынно. Ну, не важно, мало ли кто! Влюбленная парочка. Он перевел взгляд на Славу.
Славик стоял перед домом и смотрел вверх, на свой этаж. Окна квартиры были темными. Они жили с отцом вдвоем. О матери отец никогда не рассказывал, она бросила их лет тридцать назад, сбежав с каким-то бухгалтером. С тех пор отец весь ушел в науку, не оставляя места на что-то еще. Работа – дом, дом – работа. Сайко-младший пошел по его стопам, молодой перспективный ученый. Только перспектива быть таким, как отец, не очень-то и привлекала. Хотелось вырваться за рамки МИГа, хотелось самому принимать решения.
Весь день он думал о ночной сделке. Может, не стоит продавать дьяволу душу? За деньги. Деньги ведь тоже имеют цену. И в его случае цена слишком высока. Может, и не стоит.
Правильно… неправильно…
Да кому какое дело! Миллион евро… Время тикает, надо действовать, хотя… Весь день он ждал, что к нему придут, вздрагивал при каждом звонке мобильника и сейчас даже был рад, что Гилберг не позвонил.
Он вспомнил последний разговор с отцом. Тот вернулся с работы поздно, не вошел – ворвался в квартиру. И сразу наполнил собою весь дом – широкие жесты, словно взмах крыльев, горящий взгляд. Орлиный профиль усиливал стремительность и живость движений. Таким Славик давно его не видел.
– Полет нормальный? – вдруг захотелось спросить, как спрашивал когда-то в детстве.
– Ты не поверишь! Я нашел способ перемещения во времени! – Отец сиял. – Славик! Это надо обмыть. Шампанское есть?
– Где-то в шкафу…
Он полез в шкаф, а Славик скептически улыбнулся:
– Очень интересно. М да, география – наука непредсказуемая.
– Да! Непредсказуемая. А знаешь, не боги горшки обжигают! – Голос из шкафа казался таинственным.
– Но и не географы, – он сразу занял позицию непринятия.
Отец достал бутылку, глянул на этикетку и, удовлетворенно хмыкнув, поставил ее на стол. Затем решительно кинулся в бой:
– Почему-то в период технологий двадцать первого века географию как науку незаслуженно отодвинули в тень – возникла иллюзия расползания в стороны, распада и утраты прежней географии. Она как бы осталась не у дел, ведь время первооткрывателей прошло! Нужно финансировать коллайдер? Пожалуйста! Механика твердого тела? ядерная физика? физика низких температур – «очень разная» сейчас физика, ее финансируют отменно. Им нужно развивать информационные сети? Какой-то десяток лет, и уже трехлетний ребенок сам создает виртуальные миры. Только и слышно, все мозги прожужжали – передовые технологии. А что – передовые технологии? Сегодня они служат опорой в любой области знаний, но только не для нас. Химик сегодня не просто химик, а химик-органик. Биологи пытаются экспериментировать с клеткой, выращивают костную ткань, клонируют, изучают организм на субатомном уровне. У меня есть друг, Савицкий, ты его не знаешь, которому переломанные кости приварили на специальном сварочном аппарате – зачем месяц лежать в гипсе? Астрономы заглянули в такие дали Вселенной, о которых сто лет назад и не подозревали. Давайте, изучайте поведение материи, спирально закручивающейся в черной дыре. А век парусов прошел, господа географы! Занимайтесь погодой. Я вот считаю, именно мы можем сделать, придумать, обрести нечто такое, что расстроит весь задуманный сценарий развития человечества, потому что у нас достаточно свободы в душе и жизни в сердце.
Он достал из серванта фужеры и поставил их рядом с шампанским.
– Открывай!
Славик принялся ковырять пробку.
– Хорошо сказал. Прямо, как на симпозиуме, пап, помнишь, ты выступал в прошлом году?
– География – наука мощнейшая, и ты напрасно иронизируешь. А вообще я считаю, любая из перечисленных областей наук может докопаться до сути перемещений во времени, тем более – география!
Славик рассмеялся:
– Звучит очень-очень-очень смело! Надеюсь, ты осознаешь всю серьезность проблемы! Мне ли тебе говорить, чем чреваты непродуманные заявления. Ну, давай, рассказывай. Как там у тебя всё происходит…
– Суть в том, что я сделал прокол во времени! Пока я сумел переместить лишь несколько предметов, вот эти шишки, – он пошарил в кармане. – Где же они, сейчас… – высыпал на ладонь несколько небольших шишечек. Они напоминали волосатые орешки. – Знаешь, сколько им лет? Невероятно много. Экспертиза показала…
Пробка вылетела с сухим хлопком.
– Надеюсь, ты шутишь, – выдохнул Славик. Он разлил шампанское, взял свой фужер и уселся в кресло. – Шишки? Ну-ну.
– Так. С чего начать? – Профессор сделал глоток. – А начнем с облаков! – Он пересек комнату и остановился у окна. – Много лет подряд я изучал облака. Их классификация и систематизация сложны, но настоящие трудности начались, когда я столкнулся с проблемой описания формы облака.
– Извини, я не слежу за твоей работой. В чем же проблема?
– Да в том-то и дело – формы оказались непростыми… – Он достал из портфеля тетрадь и протянул Славику. – Здесь расчеты, система перехода… посмотри.
Славик открыл тетрадь на первой странице. Начал читать…
Из тетради профессора Сайко:
«…Облака представляются нам окружностями, овалами, но на самом-то деле их геометрия намного сложнее. Фракталы. Структуры, обладающие свойством самоподобия. Это когда, казалось бы, единое целое, состоит из нескольких дробных частей, своих же, уменьшенных копий. Считается, в природе многие объекты обладают фрактальными свойствами. Кроны деревьев, морские побережья, пламя… Снежинка. Дробь дождя и шум прибоя. Пыль, пена… действительно, весь мир вокруг нас – фракталы. И не только вокруг нас. Мы сами имеем сложную систему кровеносных сосудов…»
– И мы фрактальны? – Славик оторвался от записей.
– Я о кровеносной системе, впрочем, почему бы и не мы в целом?
– Маленькие человечки внутри нас? А мы все внутри кого-то? Чушь.
– Нет, не чушь. Есть закон. Контуры, поверхности, объемы, все они шершавы и не так ровны, как принято думать. Всё так разнообразно и разнопланово! Существует лишь одно общее сходство – закон, по которому они созданы. Фрактальные среды, фрактальные формы, фрактальные свойства.
– Фрактальные люди. Аминь! Выпьем за это!
Сайко-младший грохнул фужер о стол, расплескав содержимое.
– Ты не даешь мне сказать…
– Хорошо, хорошо, я пошутил, но к чему здесь время?
– Я подумал, если всё, что нас окружает, весь наш мир имеет фрактальную размерность во всем, то почему бы и времени не быть таким же? Ведь время – часть нашего мира.
– Время фрактально? Может быть, может. И что дальше? – Славик скрестил руки на груди.
– Всё, что фрактально, не имеет масштаба. Давай поговорим о времени…
Славик слушал отца, одновременно читая заметки в тетради.
Из тетради профессора Сайко:
«…Многие считают, что время течет, словно вода в океане, уходит безвозвратно, навсегда. А что, если оно остается здесь, на Земле? Что, если время – это среда. Однородная фрактальная среда, состоящая из множества точек. Я пишу эти строки, ставлю точку. Спустя какой-то миг настоящее становится прошлым. Ускользающий миг настоящего времени, каков он? Он должен быть подобен такой же ускользающей величине. Я думаю, что наше настоящее сжимается в точку. Нульмерную точку, временной фрактал…»
– Подожди, – Славик поднял взгляд на отца. – Тогда их должно быть несчетное множество, таких точек. И где они должны находиться?
– Вокруг нас. Всё пространство заполнено ими. Каждая временная точка – это ушедшая в прошлое сжатая реальность. И она безмерна.
– Как это?
– Всё дело в масштабе. В том, что доступно нашему созерцанию и нашему ощущению. Ведь микробов мы тоже не видим, но у них там своя жизнь. Точно так же, возьми атомы – они недоступны нашим ощущениям. Точку можно измерить, только находясь в ней! – Глаза профессора горели от возбуждения, он почти кричал. – Почему никогда не удается с математической точностью вычислить длину окружности круглого предмета? Потому, что круглые формы таят бесконечность!
– Это так абстрактно, нужно иметь смелое воображение, – добродушно заявил Славик.
– Ну, знаешь, физики работают над своей теорией струн, хотя никто никогда не видел ни одной из них, да и вряд ли когда-нибудь увидит. И это не мешает им.
– Физики. Заметь, не географы. Ладно, ладно, если прошлое сжато в точки, как же с будущим?
– Да точно так же, только этим точкам еще предстоит раскрыться и сжаться. Будущее – настоящее – прошлое.
– Знаешь, отец, это сложно представить. Я уже не говорю о том, как попасть туда.
– Ага! Вот мы и подошли к вопросу перемещения во времени, – он замолчал, собираясь с мыслями. – Чтобы попасть в прошлое, наверное, нам самим надо стать величиной ускользающей, то есть сжаться вместе с уходящей действительностью. Стать частью одной такой точки.
– Почему же мы всегда остаемся в настоящем, не исчезаем с каждой точкой и к тому же стареем?
– Представь, что время – это здание. Мы же – не кирпичик здания, мы просто находимся в нем. У нас свой временной путь.
– Хорошо, пусть будет так. Ты говоришь, что есть способ переместиться во времени, но как?
Профессор достал печенье из ящика, откусил. Подошел к окну, задернул занавеску и провел по прозрачной ткани рукой. Затем уселся в кресло, закинув ноги на маленький столик, и так, с надкусанным печеньем в руке, начал:
– Я долго думал, как можно стать ускользающей величиной. Какого вида силы надо использовать. Ты говоришь, географ не может видеть дальше облаков. Я увидел…
Славик слушал его и листал тетрадь.
Из тетради профессора Сайко:
«…Серебристые облака тонки и прозрачны, как шелк, сквозь них хорошо просматриваются звезды. Я думаю – что может быть общего у точки и бесконечности? Взаимосвязь измерений – мысленные конструкции, низка масштабов. Странно, что пульс звезды похож на ритмы нашего сердца. Космос предлагает ответы. Бездонный Космос! Источник энергии, о которой мы почти ничего не знаем. Вот она, эта мощь, совсем рядом, за пределами земного пространства. Точка и бесконечность. Протяни руку и возьми, только ленивый не сделает это…»
– Космос и время? Не вижу связи, – Славик отложил тетрадь, потянулся за фужером. Сделал глоток, посмаковал. Ему было уютно сидеть вот так, вдвоем с отцом. Он уже и не помнил, когда они последний раз разговаривали по душам. Полгода, год назад?
– Помнишь, несколько лет назад в НИИСЕ запускали проект «Гриф 1»? Военным нужны были космозонды. Правительство профинансировало первые эксперименты и отказалось от дальнейших разработок. В результате проекта родилась технология «ОФТЭ».
– Я помню. Эксперименты с космической энергией, – кивнул Славик.
– Да. Некоторое время шестая лаборатория продолжала разработки в этом направлении, потом их прикрыли. Новый проект предупреждения землетрясений отвлек внимание на последующие несколько лет, а «ОФТЭ» отодвинули на задний план. Мне всегда была интересна эта тема, тем более что моя работа «Аккумуляция воздушных масс» затрагивала эту область. Я подумал, что серебристые облака вполне могли бы выполнить роль адсорбентов космической энергии. Возникающие при этом поля флуктуируют и…
– Может, что-то и происходит в тонкой пленке серебристых облаков, разделяющих землю и космос, но… машина времени!
– Ну же, сын, представь, что ты сумел принять эту энергию и направить в нужное русло, – Сайко сунул печенье в рот.
– Не представляю.
– Допусти.
– Положим, – со скрипом согласился Славик.
– На базе зонда я сконструировал фрактальный генератор, он преобразовывает космическую энергию в энергию выбивания.
– Фрактальный генератор? Энергия выбивания? – Славик повысил голос. – Я не знаю о чем ты, но я знаю, что энергия в таких масштабах может быть беспощадной и тогда дыхание космоса обжигает! Это котенок-тигр! Я помню, какие разрушения были при первых попытках передать солнечную энергию из космоса на Землю. А ты помнишь? Микроволновые лазерные лучи оказались не такими уж надежными. – Взгляд у Славика стал колючим, а движения – резкими. – Малейший сбой в системе управления, и они проходят мимо приемной станции. А что за этим стоит – разрушения, смерть.
– Я понял, о чем ты, но мой фрактальный генератор преобразовывает эту энергию, он меняет ее масштаб.
– Какой еще масштаб у энергии?
– Такой же, как и у всего нашего мира – число масштабов бесконечно. Наша Земля – точка во Вселенной. Микроб – точка для Земли. – Отец тоже повысил голос, вспыхнул. – Генератор использует квантовый эффект. В пленке серебристых облаков гравитоны возбуждаются, при этом изменяются и их свойства – возрастают кванты импульса и энергии. Дальше – обыкновенная игра в бейсбол. Условно, приемник-перчатка у тебя, на земле. Давай, поднимай руку! Я – зонд! Зонд посылает ударный импульс по силовой струне, от источника к приемнику, он направлен на перемещение во времени, тебе остается его принять. – Профессор достал из ящика теннисный мячик, размахнулся и с силой кинул. – Лови! – Мяч глухо ударил Славика в ладонь, откинув ее назад. Он с трудом удержал его. – Я о самом импульсе – удар космической энергии выбивает тебя из действительности в сжимающийся временной фрактал. При этом ты меняешь масштаб. И энергия тоже. Меняет! Свой! Чертов! Масштаб! Всё! Это и есть нужная нам энергия выбивания, позволяющая перейти на другой временной уровень.
– Пусть даже так, – Славик примирительно поднял мяч в руке, – но ты ведь останешься в сжатой точке, ты не попадешь в другое время. Ты останешься в том, с которым сжался. – Он положил мяч в карман.
– Точки легко контактируют друг с другом, нужно лишь задать направление движения. А это можно сделать мысленно, ведь наши мысли тоже движутся фрактально.
– И мысли?.. Тоже?.. Чушь! Несусветная чушь! Мысленно задать направление… О чем ты говоришь? Такие идеи общество, по-твоему, примет?
– Именно! Ведь множество есть многое, мыслимое как единое.
– Отец… – Славик был разочарован. – Я надеюсь, ты не собираешься сделать официальное заявление? Весь мир будет смеяться над тобой.
