Текст книги "Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)
– Моя мама родилась в Москве, – не моргнув глазом ответил Сергей. – А что касается проб, я прошел инструктаж и делаю всё так, как меня учили. Возможно, и неправильно, вам виднее.
– Неправильно – это сказано очень слабо, – тихо проговорила Кэтрин. – Вы не специалист.
– Вы рассказали об этом сотрудникам?
– Они сами не без глаз. Но я хочу знать, что происходит на самом деле.
– Конечно, у вас есть предположения, – с галантной улыбкой сказал Сергей. С одной стороны, сделать руководителя группы своим союзником – именно то, что ему сейчас нужно. С другой стороны, нельзя поручиться, что Умник – не она сама.
– Ну, тот, кто явился бы выведывать наши предварительные результаты, вероятно, должен был бы лучше соображать, – безжалостно сказала Кэтрин. – Но нужно принять во внимание, что выбор кандидатур ограничен местным контингентом – до кого дотянулись и кого смогли устроить, того и заслали. Что в пользу другой версии – в вашем внедрении явно замешана администрация. Такая наглость более характерна для наших внутренних служб.
– Великолепно. И что вы будете делать?
– Если вы из безопасности без приставки «био», то писать жалобы бесполезно. Но, будьте уверены, я сумею от вас избавиться, и вы, лично вы, пожалеете, что взялись за это. В чем бы вы ни подозревали моих людей, это не может быть важнее нашей работы, зарубите на носу. Если же вы заняты научным шпионажем – я буду считать инцидент исчерпанным, если вы больше не появитесь в лаборатории. Я даже не спрашиваю, кто ваш заказчик. Просто передайте ему, чтобы в другой раз лучше готовился.
Известная нелюбовь яйцеголовых к безопасникам, желание отстоять сотрудников от малейшего нашего посягательства (либо, что то же самое, нежелание уступить даже клочок своей территории). Или бравада непойманного преступника, старое доброе «я знаю, что ты знаешь, и ты знай, что я знаю»? В конце концов, Островски, можем ли мы со стопроцентной гарантией исключить сообщничество? Что если она знает о делах Умника и покровительствует этим делам? Умнику, раз уж он так умен, ничего не стоит вычислить ту, кто его не сдаст…
Сергей развел руками.
– Мне остается капитулировать. Даю слово, что больше не появлюсь в вашей лаборатории. А взамен маленькая просьба. Не препятствуйте мне сейчас.
– В чем не препятствовать?
– В планах на уикенд. Я хочу пригласить вас и ваших коллег на маленькую прогулку по окрестностям Института. Видите ли, я увлекаюсь мундерингом, лунным скалолазанием. Это довольно забавное хобби, и, по-моему, Эрвина и Йозефа мне удастся убедить. Я хочу предложить вашей группе небольшую экскурсию, к центру базы и потом – вверх. Да, я пропагандист мундеринга. Я считаю, что глупо побывать на Луне и не взять то лучшее, что она может дать.
– Зачем это вам? Я имею в виду, приглашать нас?
– Ну… скажем так: у меня есть и личная мотивация, Кэтрин. – Он снова посмотрел ей в глаза, надеясь, что выглядит откровенным и беззащитным. – Знаете, я и сам понимаю, что у вас сложилось не слишком хорошее мнение обо мне. Вы вольны верить или не верить, но мне просто хочется… (он якобы незаметно откинулся на стуле и чуть повернул голову, чтобы взглянуть на Аруну)… чем-то порадовать вас.
– Нас. – Кэтрин холодно усмехнулась. – Ну что ж, не вижу причин для отказа. Аруна, можно тебя на минутку?
Аруна снова подсела к ним.
– Мистер Коэн любезно приглашает нас на прогулку куда-то в скалы… куда именно, Майкл?
– Не в горы, прошу прощения, – на Столбы, – сказал Сергей. – Знаете, эти семь колонн, которые связывают Купол с подземными ярусами. Теоретически, если на вас «гекконы», по ним можно добраться до самого неба. То есть до Купола. При здешнем тяготении это по силам любому, специальной подготовки не требуется.
– Ой, а разве это разрешено?
– Нигде не написано, что запрещено, – с лукавым видом сказал Сергей. – Мы все очень внимательно смотрели.
– Что именно не запрещено? – поинтересовался Эрвин, подойдя сзади.
– Подъем по Столбам с «гекконами», – ответил Сергей. Эрвин округлил глаза: что такое Столбы, ему не надо было объяснять. – Помните, я рассказывал про мундеринг? Я только что пригласил Кэтрин и Аруну – и вас с Йозефом, конечно, тоже – завтра присоединиться к нам. То есть ко мне и одной моей знакомой из ботанического сектора.
– О, вы говорили, что девушки тоже этим увлекаются. А как зовут вашу знакомую?
– Зося.
Эрвин отодвинул стул и уселся рядом с ним.
– Да, Майк, это был бы любопытный опыт, я вам очень признателен. Мне давно хотелось попробовать, как это делается. Хотя, конечно, и страшновато. Эти ваши «гекконы» – они надежны?
– Абсолютно. Одна перчатка с нановорсинками держит восемьдесят лунных килограммов на любой поверхности, на ровной – до сотни. Можете висеть на одной руке без всяких усилий. Но когда поднимаешься по ровной вертикальной поверхности, это вряд ли понадобится. Кстати, наклон не имеет значения, можно ползать хоть по потолку – да вы, наверное, видели, как ребята это делают.
– А как же отрывать руку от поверхности, если они такие цепкие?
– Движением вперед и вверх, – Сергей показал, – это просто.
– Хм. А если все-таки повиснешь на руке? Что делать дальше?
– Ну, обычно мы ходим группами, и у всех есть выкидные тросы со смарт-магнитами. Даже если ваш напарник бросит трос не очень точно или вы не сумеете поймать его, он сам вас найдет. Я считаю это перестраховкой, но лучше избыток безопасности, чем недостаток.
– Убедили, – Эрвин обернулся к доктору Радлу. – Йозеф, пойдешь с нами на Столбы?
Йозеф поморщился.
– Меня избавьте, я и в школе не любил этих развлечений. Спорт не мое хобби.
– Йозеф, не будь занудой, – с улыбкой, но твердо сказала Кэтрин. – Нам не повредит немного развеяться. И ты же хотел сходить на край Сэнгера, посмотреть скалы и край Купола. Тот путь до Купола, что предлагает Майкл, по-моему, легче.
* * *
До Столбов было чуть больше километра, но чтобы не тратить сил и времени на пеший путь, Сергей через свои связи в техотделе позаимствовал летающую тележку. Сиденье в ней было одно, для водителя, и ученые с Зосей уселись на огороженной платформе, на пустых контейнерах.
Под Куполом нечему портить покрытие, и едва ли дорожку чинили хоть раз за двадцать лет. Сергей набрал скорость, чтобы воздух бил в лицо и трепал волосы. Дорожка бежала под уклон, к центру кратера.
Настоящий ветер вместо механической циркуляции воздуха. Настоящий холодный дождь. Брызги морской пены, снежинки на ресницах… Господи, хочу на Землю. Что бы там ни сочинял Йозеф, жить в гигантском ангаре – это для роботов, не для людей. Даже если всё обойдется, не буду продлевать контракт.
Сергей задумался, как это было двадцать лет назад. Долгой лунной ночью в маленький кратер, который тогда еще не носил имя Фредерика Сэнгера, падают кометы. Не ударяют с разлету, а именно падают, как ягоды с ложки в блюдце. Каждую из них выследил беспилотный аппарат, после экспресс-анализа вцепился ей в бок и начал подогревать с нужной стороны, регулируя газовый поток и направляя чудовищную глыбу к Луне. Тонкая, наверное, была работа, всё равно что ловить кубик сухого льда в невесомости.
А потом за считаные сутки, пока терминатор лунного дня не достиг кратера и глыбы замерзшего газа не вскипели и не улетучились, унося с собой миллионы затраченных средств, – возводится Купол. И уже под ним эти глыбы таяли, истекая туманом… или в вакууме не могло быть тумана? Наверное, под конец появился. Купол сомкнулся, исчезли черное небо и слепящий свет, в янтарном сумраке замигали фотоэлементы автоматов и «аватар». Они не нуждались ни в кислороде, ни в пище – ни в чем, кроме энергии от гелиевого реактора, укрытого в пещере под кратером. Купол, Столбы, корпуса домов и каркасы теплиц – всё это построили они.
Драгоценная вода – именно здесь, у северного полюса, ее оказалось много, но «много» по лунным меркам, не по земным – пошла вверх, по трубам Столбов. Вода плюс углекислота равняются кислороду и моносахарам, а на месте стрелки – энергия Солнца, не экранированного атмосферой, и батареи «искусственных листьев», осуществляющих реакцию фотосинтеза в условиях, которых не выдержало бы ни одно растение. С Купола в атмосферу потек кислород, а раствор в сетке из трубок, как древесный сок в гигантском листе, насытился молекулами сахара и понес этот сахар, сделанный из космического СО2, к краям Купола, в подземные хранилища.
Тогда пришли люди. Начали расходовать кислород и выделять углекислый газ, запустили биореакторы (глюкоза глюкозой, но без аминокислот и липидов не проживешь), собрали и подключили агрегаты, изготовляющие из раствора органики плитки рациона. Потом заработали другие биореакторы, для переработки отходов. Одноразовая посуда превращалась в обрывки целлюлозы с примесью азотсодержащих молекул, та же судьба постигала одежду. Воду жаль тратить на стирку и мытье посуды, да и органику лучше везти с Земли в форме полезных предметов. По нескольку граммов с каждого участника проекта ежедневно, и вот уже поднимаются ростки в оранжерее… Сергей вспомнил анекдот про бартерный договор между Сэнгером и новым поселком астрофизиков на обратной стороне Луны и фыркнул, отвлекаясь от возвышенных мыслей. Анекдот кончался словами: «Зато дерьма у нас много!»
Все-таки было в этом что-то странно уютное. Как обустройство на стоянке в походе или в шалаше, в детстве. Вот здесь положим доску, это у нас будет стол, а тут будем спать. Натаскаем сена, дверь завесим эльфийским плащом, а на случай дождя накроем крышу пленкой… И в Сэнгере каждая полезная мелочь удивительно радовала душу, а неустроенность была предметом типично походных шуток. Кто его знает, может, и хорошо бы к этому привыкнуть?
А может, и нет. В палатке только потому уютно, что из нее можно вернуться в большой комфортабельный дом.
За спиной переговаривались.
– Ух, а вон и Пятно! Видите, над северным горизонтом, градусов двадцать вверх?
– О. Но это же не…
– Да! Это след от метеорита. Того самого, семьдесят шестого года. Там прозрачность так и не восстановилась. Говорили, метра четыре в поперечнике…
– Матерь Божья! Эрвин, не пугай нас! – Сергею показалось, что Кэтрин только изображает испуг. Что-то в ней осталось от вчерашней плясуньи.
– Ничего ужасного, док. Он же не упал никому на голову, только повредил верхние слои Купола. А сильная утечка атмосферы нам не грозила, не более, чем через шлюз. Там герметизация происходит практически мгновенно.
– Но если бы ударил большой метеорит? – спросила Аруна. – Я имею в виду, по-настоящему большой, из тех, что создает километровые кратеры.
– А, моя дорогая, мы уже сидим в трехкилометровом кратере! – легкомысленно ответил Эрвин. – Как это говорится – бомба не падает в воронку от бомбы?
– На Луне падает, – это, разумеется, Йозеф. – Наш маленький кратер находится внутри большого.
– Йозеф, не пугай девушек. Всё это было давно, сотни миллионов лет назад. И вряд ли повторится при нас. А уж если большой метеорит прилетит, на крайний случай, противометеоритные службы наконец отработают свой бюджет!.. Зося, а что вы делали, когда объявили учебную тревогу, помните, в прошлом году? У нас было так весело…
– Меня тогда еще здесь не было, – небрежно ответила Зося.
– О, так вы недавно прибыли?
– Недавно.
Сергей с трудом подавил желание оглянуться: как там с дистанцией?
– А я удивляюсь, отчего не видел вас раньше. Значит, эта радость вам еще предстоит.
– Глупость, а не радость, – проворчала Кэтрин.
– Не без этого. Но, знаете, в нашей ситуации есть и плюсы! – Эрвин цокнул языком, очевидно, изображая вставление кредитки в гнездо.
– Есть и другие преимущества, – серьезно сказал Йозеф.
– Приехали, – Сергей опустил тележку и соскочил на грунт, чтобы помочь сойти Кэтрин. Зосе и Аруне протянул руки Эрвин; Аруна оперлась на его руку, Зося – нет.
Зрелище, безусловно, незабываемое. Зона в центре кратера оставалась неосвоенной, дорога шла по чистому реголиту. Воздушные потоки наметали его на полотно, и лунные песчинки сухо поскрипывали под ногами. Но главное – Столбы.
Их было семь: по углам шестиугольника и один в центре. Темно-серые, почти черные колонны, округлые, матово гладкие, каждая метра полтора в диаметре, и друг от друга на расстоянии около десяти метров. Ничего особенного – если не считать того, что они подпирают небо.
Семь ровных вертикалей поднимались и поднимались, истончались в вышине, таяли в янтарном утреннем свете, и нельзя было сказать, стоя у подножия, упираются ли они в Купол или просто уходят в бесконечность, опровергать либо подтверждать Эвклида.
– Ух, – изрек Эрвин. – Какова их высота, Майк?
– Километр двести метров, около того. Но на последних пятидесяти метрах датчики, туда лазить нельзя.
– Спасибо вам, Майк, – негромко сказал Йозеф. – Сам бы я вряд ли сюда выбрался.
– То ли еще будет наверху! – весело ответил Сергей. – Приступим?
Раздобыть шесть комплектов снаряжения, не привлекая ненужного интереса, было отдельной задачей, спасибо Зосе. Присев на край платформы, ученые натягивали прямо поверх легкой лунной обуви ботфорты с «гекконами» на стопах и коленях, застегивали ремешки на длинных, выше локтя, перчатках. Овальные накладки с микроворсинками на вид напоминали серую замшу, но если коснуться их голой рукой, ощущение было неожиданным: «гекконы» хватали за пальцы.
Сергей лично показал каждому, как надевать страховочную привязь с тросом – «надеваем лямки на плечи, как куртку, закрепляем нагрудный ремень, закрепляем пояс, застегиваем набедренные лямки…». Не было времени размышлять о том, как нехорошо он поступает минимум с тремя присутствующими.
– Я слышала, что надо закреплять страховочный трос где-нибудь наверху? – спросила Аруна. – Если человек сорвется, он на нем повиснет.
– В данном случае это было бы сложно, – Сергей картинно запрокинул голову к вершинам Столбов. – Но у каждого из нас есть трос, про смарт-магниты я уже рассказывал. Если вдруг кто-то начнет падать, подхватим.
Еще минут десять ушло на стреляние тросом, подвешенным к поясу на карабине, пока Сергей не убедился, что неофиты усвоили навык «прицелился примерно в сторону товарища и нажал на нужную кнопку». Эрвин попытался подтянуть к себе Зосю, и Сергей скомандовал подъем.
Сергей и Зося уступили начинающим столбы, с которых был лучше виден жилой сектор как наиболее живописный, но Эрвин выбрал другой, сказав, что хочет взглянуть на промзону. Тогда Сергей полез на центральный столб, а Зося – на один из двух оставшихся, рядом с Аруной. Чтобы не напрягать голос, все нацепили гарнитуры от вифонов и включили «общий разговор».
Мундеринг – легкий вид спорта. В шесть раз легче земного болдеринга, в буквальном смысле слова. Плюс «гекконы», с которыми не важно, насколько сильные у тебя пальцы и есть ли за что ими хвататься. Сначала ты вспоминаешь, как смотрел на земные соревнования, и думаешь, что нипочем так не сможешь, потом очень стараешься, а потом лезешь вверх, насвистывая, в эйфории от собственной легкости и ловкости, ощущаешь себя Спайдерменом и не замечаешь, с какой скоростью удаляешься от земли. Медленнее, чем на лифте, но ненамного.
Лиловая ночная тень давно скрылась, Купол понемногу светлел, коричневый янтарь становился золотым. Сергей и раньше водил новичков на Столбы и был уверен, что на отпущенное время баек ему хватит. Сначала он давал рекомендации по движению: «…чуть медленнее… ритмичнее… не надо торопиться, у нас не соревнование…» Потом начал рассказывать о Столбах, работающих и резервных. Потом – о красотах, которые можно увидеть, если чуть-чуть повернуть голову. Только бы теперь никто из них не устал, не испугался и не запросился вниз. Устанут вряд ли, получасовой подъем – ерунда после наших обычных тренировок, но если до кого-то дойдет раньше времени, что они находятся в трети километра над грунтом без всякой страховки… «Обратите внимание, сейчас виден пруд в ботаническом секторе! Вода золотистая, ха-ха, голубой она здесь не бывает ни при какой погоде…»
– Эрвин, – в наушнике раздался прекрасный голос Зоси, – вы не знаете, что это там такое?
– Где, моя дорогая? – Эрвин шустро переместился вправо и исчез за колонной.
– Вон там, промышленный сектор, среднее кольцо. Рядом с круглой полосатой штукой, такое металлическое, блестит.
– Вон то, решетчатое? – Сергей увидел руку и колено Эрвина с другой стороны колонны. По голосу было слышно, как он выворачивает шею. – О, я думаю, это какая-то опорная конструкция… или, может быть…
Идиотская затея. Буду считать себя счастливцем, если всё обойдется травмами. Еще и Зосю втянул. Отставить панику. Ага, вот оно.
Технические измышления Эрвина перебил Йозеф.
– Майк, – голос был совершенно спокойным, – мои «гекконы» меня не держат, я съезжаю вниз. Это нормально?
– Как – съезжаете вниз? – тупо переспросил Сергей.
– Ой! И я тоже!
– И я!
– Коэн, что происходит?
– Черт побери, не знаю! – заорал он в ответ. – Вчера не было! Что-то осело из атмосферы, какой-то конденсат!
Два из утверждений формально правдивы и одно лживо. Скольжение ускорялось медленно, как в дурном сне. Полтора метра в секунду, один и шесть, чтобы быть точным, это вам не девять и восемь. Ладно, пусть только дециметры, мы всё же еще тормозим перчатками, пока микроворсинки не оторвались окончательно, но когда оторвутся… это всё равно что на Земле упасть с двадцатого этажа, и у меня не более десяти секунд…
Сергей, быстро перебирая руками и коленями, начал смещаться вправо. Только бы Кэтрин или Аруна не выстрелили по мне, они же меня рванут назад, ну что же ты, Умник, зараза…
– Нет, стоп! Слушайте меня!
Он не сразу понял, кто это взвизгнул так отчаянно. А потом сердце забилось реже. Как перед выстрелом, когда целишься.
– Майк, кидайте Эрвину трос, только не натягивайте. Йозеф, немного вправо, Кэтрин – влево. Эрвин, бросайте Йозефу. Зося, вы – Майку, и двигайтесь влево.
Теперь он ощутил спиной успокоительное прикосновение провисающей веревки. Если ее натянуть, то его прижмет к колонне… ненадолго, пока не сорвет Зосю. Скольжение ускорялось, мелкие рябины на колонне сливались в линии, будто перед глазами тащили полосатый шелк.
– Никто не натягивает веревки! Зося, бросаю…
– Есть!
– Кэтрин, вы – мне… Есть. Йозеф, видите Кэтрин? Бросайте. Спокойно, у нас получилось, теперь выбираем слабину и тормозим, на счет три. Раз, два…
Сергея прижало к колонне, он уперся в нее коленями и ладонями, и скольжение замедлилось. Сила рывка показала, какую скорость они успели набрать. Он увидел, как натянулась паутинка, связавшая Аруну и Зосю, превращаясь из дуги в наклонную прямую. Шесть точек – пять в углах шестиугольника, одна в центре – соединились серебристыми отрезками, которые плавно укорачивались. Невыпуклый многоугольник, натянутый на шести вертикалях, становился плоским.
Он покосился на часы. Падение продолжалось сорок три секунды.
Значит, вот таким образом. Совру, если скажу, что не ожидал. А если скажу, что предчувствовал, совру тем более. Один шанс против трех, вот и всё.
В наушниках слышалось тяжелое дыхание, кто-то отдувался и кашлял, кто-то нервно хихикнул.
– Уф-ф… Сколько мы пролетели? – спросил Йозеф.
– Метров двести.
– Нет, меньше.
– А сколько до грунта?
– Еще сто.
– Коэн, я буду вас бить! – Голос Эрвина был хриплым, он снова откашлялся. – Прекрасный активный отдых, ду шайссе!
– Бейте, – согласился Сергей. – Мне очень жаль. Не понимаю, что произошло, честное слово.
– Ему жаль… ду блёде зау! Как вы могли подвергать риску начинающих, тем более женщин?!
– Эрвин, хватит кричать, – Кэтрин запыхалась не больше, чем после танца. – Ты согласился на это. Чем думал ты, когда соглашался?
– Руководитель группы разрешила, – огрызнулся Эрвин. Кэтрин презрительно фыркнула.
– С мистером Коэном, – фамилию Кэтрин ядовито подчеркнула, – я сама поговорю, когда спустимся. Аруна, а ты умница. Как это ты сообразила так быстро!
Аруна Амритрай не отвечала. Ни начальнице, ни мужчинам, наперебой хвалившим ее спокойствие и смекалку. Сергей стиснул зубы. Стоило чуть расслабить руку или ногу, мышцы сводило дрожью.
Эрвин не исполнил свою угрозу. Он сделал несколько шатких шагов, от колонны, потом назад, привалился к ней спиной и сполз вниз. Так и остался сидеть с нелепо задравшимся воротом. Зося важно прошла мимо, подарив его презрительным взглядом. Эрвин только трепыхнулся, как бы пытаясь сделать мостик на лопатках: ноги его не держали. Сергей позавидовал ему. Повалиться наземь и закрыть глаза – сейчас было бы самое то. Он встал спиной к группе, потверже расставив ноги, вытащил вифон и отправил условное сообщение.
Йозеф позади него заботливо спросил: «Аруна, девочка, ты в порядке?» – «Да, Йозеф, всё хорошо, спасибо». Голос ровный и печальный. Он обернулся. Аруна медленно, один за другим расстегивала ремешки перчаток и смотрела вдаль, на дома и деревья. Прощается? Высматривает катер службы безопасности?
– Аруна, извините меня.
– Ничего страшного. Всё хорошо.
Мороз по коже дерет от такого вежливого ответа. Это не было гордое признание поражения. Ему снисходительно простили мелкую шалость, которая, к счастью, не причинила вреда.
– Кэтрин, как ты?.. – спрашивал между тем Йозеф. Доктор Хиггс небрежно отмахнулась и шагнула к Сергею.
– Объяснитесь.
Не было ни сил, ни смысла врать и ссылаться на непредвиденные обстоятельства.
– Простите меня, Кэтрин, и спасибо вам за помощь. Это было… считайте, что это был тест.
– Ка… какой тест?! – Йозеф запнулся от возмущения. Кэтрин снова отстранила его движением руки.
– Мы могли покалечиться, мистер Коэн. Или погибнуть.
Сергей ощутил приступ несвоевременной веселости.
– Ох, я виноват. Как раз перед тем как мисс Амритрай взяла командование на себя, я собирался сказать про оранжевую полоску… конечно, это следовало объяснить до восхождения, но я не предполагал…
– Про какую, к чертовой матери, полоску? – Вопрос был задан тем же холодным тоном, только нос чуть-чуть дрогнул, как у собаки, учуявшей врага. Сергей молча поддел пальцем правой руки оранжевую полоску на запястье левой перчатки и легким движением, будто вскрывая упаковку конфет, отделил от ладони кружок испорченного «геккона». Под ним оказался второй такой же.
Кэтрин молча повторила его действия. Подошла к столбу, приложила ладонь, дернула вниз – соединение было прочным. И снова повернулась к Сергею.
* * *
– Рыжая стерва, – неразборчиво произнес Островски, прижимая к губам противоотечную салфетку. – У меня левый клык шатается.
– Зуб не нос, вырастет новый, – флегматично отозвался шеф. – Не ной.
– Драться она, наверное, тоже училась в пабах…
– Я хорошо понимаю доктора Хиггс, – сказал Картер. – Ты выполнил задачу, но кто бы знал, как хочется добавить тебе еще и в глаз… Хватит страдать, у нас есть о чем поговорить.
Сергей послушно выбросил салфетку в корзину и сел. Что-то ему подсказывало, что разговор будет не только о заслуженных отличиях.
– Не делай невинное лицо. Тебе не идет.
– На самом деле это было виноватое лицо, сэр.
– Тем более. Оставь обычную хитрую рожу.
Сергей попытался улыбнуться. Разбитая губа еще болела, в ушах звучал девичий голосок: «Ничего страшного, всё хорошо».
– Ты что, и вправду сожалеешь о своих действиях?.. А если бы они переломали себе кости? Если бы растерялись и не восприняли твоих указаний, когда бы ты соизволил их дать?
– Тогда вы бы уволили меня, а в больнице всем пострадавшим сделали множество анализов. Столько, сколько надо, чтобы найти вектор. Я решил, что Умник едва ли подстраховался на такой случай: наш поход был экспромтом. И еще я подумал, что Умнику в больницу не захочется, поэтому он или она покажет свой максимум.
– Ты ждал, что это окажется девчонка?
– Нет и да. Я обратил внимание, как она ест цветной сахар: кусок за куском, меня едва не затошнило. Я читал где-то, что клетки мозга питаются глюкозой. Но на самом деле среди них не было неподозрительных.
– Как тебе вообще пришло в голову тащить их на Столбы?
– Я предположил, сэр, что вы меня не похвалите, если я устрою пожар или взрыв в лабораторном корпусе, – безмятежно сказал Сергей.
– Спасибо, что подумал об этом.
– А кроме того, пожар трудно организовать так, чтобы испугались не все.
– Извини?
– Ну, если уж кричат «Пожар!» или «Метеорит!», испугаются все и сразу. А мне хотелось, чтобы Умник первым понял, насколько серьезна опасность. То есть раньше остальных.
– Ты хочешь сказать, что падение с трехсотметровой высоты – опасность неочевидная для среднего ума?
– Вы будете смеяться, сэр, но нет. Ведь мы же не падали, мы скользили вниз, и поначалу достаточно медленно. Надо было сообразить, что скорость растет каждую секунду, что «гекконы» долго не выдержат и что после этого мы полетим так же красиво, как с Моста самоубийц. Причем меньшее ускорение вполне компенсируется большей высотой. Ей хватило десяти секунд, чтобы понять и придумать решение. Она кричала от ужаса, когда все остальные были только слегка встревожены. А когда до остальных дошло, их уже держали тросы.
– Ты проклятый псих, Островски. Чем ты вымазал Столбы?
– Техническим силиконовым спреем, сэр. Не забыть бы потом его удалить. Я попросил Зосю разместить сообщение на нашем форуме, чтобы туда пока никто не поднимался, – причины выдумал, конечно. За подлянки со спреем среди мун-альперов… гм… бьют морду.
– Кстати, а эту Зосю ты зачем взял с собой?
– Мне нужна была шестая точка, иначе… ну, в общем, не получалось. И я ничего ей не рассказывал про вектор.
Сергей посмотрел, как шеф наливается кровью, и добавил:
– На самом деле у нас с Зосей было еще по паре выкидных тросов. Убиться насмерть мы бы им не позволили. Только слегка поломаться, в самом худшем случае.
– Молодец.
Картер помолчал, вздохнул, активировал электросигарету. Причем умудрился сделать это так медленно, будто закуривал сигарету настоящую. Сергей понял, что пауза предваряет его реплику.
– Сэр, Амритрай прошла обследование?
– Прошла.
Шеф опять умолк. Сергею стало нехорошо – почти как давеча у Столбов.
– И результат? – Спасибо, хоть голос не дрожал.
– Вектор нашли. И еще кое-что нашли.
Ага, теперь мне полагается вопросить: «И что же нашли, сэр?» Не дождешься, старый хрен. Если я был прав и задачу выполнил, нечего надо мной издеваться. Сам скажешь.
– Она беременна.
– Кто?.. Как?
– Обвиняемая. И я думал, ты знаешь, как это бывает.
– Я имел в виду, почему… То есть зачем. Зачем ей это надо.
– Наконец-то правильный вопрос. Она тебя все-таки обыграла в последнем раунде. Хорошо, хорошо: нас. И не в последнем, а с самого начала. Мы полагали, что Умник намерен как можно скорее отправиться на Землю, и просчитались. Беременная женщина не может совершать космический перелет, даже с Луны на Землю, основание – интересы ребенка. Она также не может подвергаться никаким процедурам генной терапии, кроме тех, что входят в список А43. То есть извлечь этот вектор из ее организма мы не можем. Более того, будущий ребенок тоже должен быть носителем.
– А кто отец? Они узнали?
– Она сама сказала, – Картер невесело ухмыльнулся. – Баумгертнер. С ним я сам поговорил… ну и тип. Сказал мне, что она заявилась к нему в комнату и совершила провоцирующие действия.
– Аруна?
– Что тебя так удивляет? Расчет был точный. Парень не из тех, кто отказывает дамам. Даже сейчас, уж на что психовал, а когда начал рассказывать об этом – губами зачмокал.
– Постойте, а как насчет противозачаточного имплантата? Мне казалось, их носят все женщины в Сэнгере.
– И тут ты в теме, – не без ехидства заметил Картер. – Я спрашивал у врача. Имплантат у нее на месте, и он неактивен. И теперь уже нельзя доказать, что она сама его инактивировала. Если имплантат не срабатывает – а изготовитель предупреждает, что в одном случае на миллион такое может произойти, – то он инактивируется сам при изменении гормонального статуса женщины.
– Мне трудно поверить в такую случайность.
– Мне тоже. Как и во внезапную вспышку роковой страсти.
Сергей вспомнил Эрвина и Аруну за столиком. Так это было не совращение юной девы, а попытка поговорить с любовницей? Которая сначала бестрепетно объявила, что хочет заняться сексом, а потом – что больше не хочет, и, возможно, не снизошла до пояснений… Теперь его вышлют на Землю. И он даже не узнает, за что.
– Хорошо, но что будет дальше? На что она рассчитывает?
– Спроси у нее.
Сергей поднял глаза на шефа.
– Она хотела тебя видеть. Разрешение тебе дано. Но, сам понимаешь, по результатам разговора отчитаешься.
* * *
Бежать на Сэнгере некуда, и специальных мест заключения нет. Есть комнаты в госпитале, предназначенные для временной изоляции лиц с симптомами нервных расстройств или передозировки этанола. В одну из таких комнат и поместили Аруну. О дополнительной охране она, вероятно, догадывалась. С другой стороны, не может же сколь угодно умная девчонка осуществить побег с базы на корабле? В одиночку такие дела не делаются.
Существеннее то, что она, по-видимому, не хотела.
Комнату сделали довольно уютной. Морской берег на оконном мониторе (картинка не из стандартного набора – на пляже мусор, какие-то лодки, не особенно живописные), работающий терминал, два кресла и выдвижная кровать. У терминала – колба с диковинным желто-синим цветком.
Аруна сидела в кресле. Она распустила косу (для томографии попросили, подумал Сергей), разделила волосы надвое и завязала узлами ниже ушей. Черные пряди плащом накрывали ее плечи и сбегали вниз, почти достигая пола. Она выглядела спокойной и веселой. Такой же, как на пятничной вечеринке. Или немного другой, кто их разберет, девушек.
– Здравствуйте. Я ждала вас… э, как вас зовут на самом деле?
– Сергей.
Она фыркнула.
– Ну, здравствуйте, Сергей. Я хотела сказать, что ваша выдумка была отличной.
– Вы поняли, что это ловушка? (Она кивнула.) Когда?
– Поняла, когда вы начали рассказывать, как это безопасно.
– Я где-то проврался?
– Нет, наверное. Я ничего не понимаю в мундеринге, но… я заметила, что вы врете.
М да. И я ведь замечаю, когда кроха Джонни хитрит: «Дядя Серж, да мне просто мама велела не есть брокколи!» Я ничего не понимаю в брокколи – мало ли, вдруг на него бывает аллергия, – но услышав это «мама велела не есть», сразу позвал сестру. А Джонни, наверное, тоже казалось, что он врет убедительно, и с товарищами по детскому садику такое, вероятно, прокатило бы. Многофакторный анализ, чтоб его.
– Почему же вы не отказались?
– Не было хорошего предлога. Все уже знали, что день у меня завтра свободный. Я думала, не сказать ли, что плохо себя чувствую. Но Кэтрин сообщила бы врачам, а я не планировала сдавать анализы так рано. То, что вы со временем до меня доберетесь, я понимала, но хотела еще две недели… Вот и подумала, что смогу как-нибудь выкрутиться.
