Текст книги "И будет вечен вольный труд"

Автор книги: авторов Коллектив

 
В том краю, где желтая крапива
      И сухой плетень,
Приютились к вербам сиротливо
      Избы деревень.
 
 
Там в полях, за синей гущей лога,
      В зелени озер,
Пролегла песчаная дорога
      До сибирских гор.
 
 
Затерялась Русь в Мордве и Чуди,
      Нипочем ей страх.
И идут по той дороге люди,
      Люди в кандалах.
 
 
Все они убийцы или воры,
      Как судил им рок.
Полюбил я грустные их взоры
      С впадинами щек.
 
 
Много зла от радости в убийцах,
      Их сердца просты,
Но кривятся в почернелых лицах
      Голубые рты.
 
 
Я одну мечту, скрывая, нежу,
      Что я сердцем чист.
Но и я кого-нибудь зарежу
      Под осенний свист.
 
 
И меня по ветряному свею,
      По тому ль песку,
Поведут с веревкою на шее
      Полюбить тоску.
 
 
И когда с улыбкой мимоходом
      Распрямлю я грудь,
Языком залижет непогода
      Прожитой мой путь.
 

1915

 
В холмах зеленых табуны коней
Сдувают ноздрями златой налет со дней.
 
 
С бугра высокого в синеющий залив
Упала смоль качающихся грив.
 
 
Дрожат их головы над тихою водой,
И ловит месяц их серебряной уздой.
 
 
Храпя в испуге на свою лее тень,
Зазастить гривами они ждут новый день.
 

*

 
Весенний день звенит над конским ухом
С приветливым желаньем к первым мухам.
 
 
Но к вечеру уж кони над лугами
Брыкаются и хлопают ушами.
 
 
Все резче звон, прилипший на копытах,
То тонет в воздухе, то виснет на ракитах.
 
 
И лишь волна потянется к звезде,
Мелькают мухи пеплом по воде.
 

*

 
Погасло солнце. Тихо на лужке.
Пастух играет песню на рожке.
 
 
Уставясь лбами, слушает табун,
Что им поет вихрастый гамаюн.
 
 
А эхо резвое, скользнув по их губам,
Уносит думы их к неведомым лугам.
 
 
Любя твой день и ночи темноту,
Тебе, о родина, сложил я песню ту.
 

1915

 
Вышел зараня дед
На гумно молотить:
– Выходи-ка, сосед,
Старику подсобить.
 
 
Положили гурьбой
Золотые снопы.
На гумне вперебой
Зазвенели цепы.
 
 
И ворочает дед
Немолоченый край:
– Постучи-ка, сосед,
Выбивай каравай.
 
 
И под сильной рукой
Вылетает зерно.
Тут и солод с мукой
И на свадьбу вино.
 
 
За тяжелой сохой
Эта доля дана.
Тучен колос сухой —
Будет брага хмельна.
 

1915–1916

 
За темной прядью перелесиц,
В неколебимой синеве,
Ягненочек кудрявый – месяц
Гуляет в голубой траве.
 
 
В затихшем озере с осокой
Бодаются его рога,—
И кажется, с тропы далекой —
Вода качает берега.
 
 
А степь под пологом зеленым
Кадит черемуховый дым
И за долинами по склонам
Свивает полымя над ним.
 
 
О сторона ковыльной пущи,
Ты сердцу ровностью близка,
Но и в твоей таится гуще
Солончаковая тоска.
 
 
И ты, как я, в печальной требе,
Забыв, кто друг тебе и враг,
О розовом тоскуешь небе
И голубиных облаках.
 
 
Но и тебе из синей шири
Пугливо кажет темнота
И кандалы твоей Сибири,
И горб Уральского хребта.
 

<1916>

 
Я снова здесь, в семье родной,
Мой край, задумчивый и нежный!
Кудрявый сумрак за горой
Рукою машет белоснежной.
 
 
Седины пасмурного дня
Плывут всклокоченные мимо,
И грусть вечерняя меня
Волнует непреодолимо.
 
 
Над куполом церковных глав
Тень от зари упала ниже.
О други игрищ и забав,
Уж я вас больше не увижу!
 
 
В забвенье канули года,
Вослед и вы ушли куда-то.
И лишь по-прежнему вода
Шумит за мельницей крылатой.
 
 
И часто я в вечерней мгле,
Под звон надломленной осоки,
Молюсь дымящейся земле
О невозвратных и далеких.
 

Июнь 1916 г.

 
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
 
 
С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.
 
 
Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах меда от невинных рук.
 
 
В тихий час, когда заря на крыше,
Как котенок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.
 
 
Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи,
К светлой тайне приложил уста.
 
 
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
 

<1916>

 
Гляну в поле, гляну в небо —
И в полях и в небе рай.
Снова тонет в копнах хлеба
Незапаханный мой край.
 
 
Снова в рощах непасеных
Неизбывные стада,
И струится с гор зеленых
Златоструйная вода.
 
 
О, я верю – знать, за муки
Над пропащим мужиком
Кто-то ласковые руки
Проливает молоком.
 

1917

 
О Русь, взмахни крылами,
Поставь иную крепь!
С иными именами
Встает иная степь.
 
 
По голубой долине,
Меж телок и коров,
Идет в златой ряднине
Твой Алексей Кольцов.
 
 
В руках – краюха хлеба,
Уста – вишневый сок.
И вызвездило небо
Пастушеский рожок.
 
 
За ним, с снегов и ветра,
Из монастырских врат,
Идет, одетый светом,
Его середний брат.
 
 
От Вытегры до Шуи
Он избродил весь край
И выбрал кличку – Клюев,
Смиренный Миколай.
 
 
Монашьи мудр и ласков,
Он весь в резьбе молвы,
И тихо сходит пасха
С бескудрой головы.
 
 
А там, за взгорьем смолым,
Иду, тропу тая,
Кудрявый и веселый,
Такой разбойный я.
 
 
Долга, крута дорога,
Несчетны склоны гор;
Но даже с тайной бога
Веду я тайно спор.
 
 
Сшибаю камнем месяц
И на немую дрожь
Бросаю, в небо свесясь,
Из голенища нож.
 
 
За мной незримым роем
Идет кольцо других,
И далеко по селам
Звенит их бойкий стих.
 
 
Из трав мы вяжем книги,
Слова трясем с двух пол
И сродник наш, Чапыгин,
Певуч, как снег и дол.
 
 
Сокройся, сгинь ты, племя
Смердящих снов и дум!
На каменное темя
Несем мы звездный шум.
 
 
Довольно гнить и ноять,
И славить взлетом гнусь —
Уж смыла, стерла деготь
Воспрянувшая Русь.
 
 
Уж повела крылами
Ее немая крепь!
С иными именами
Встает иная степь¹.
 

<1917>

 
Спите, любимые братья.
Снова родная земля
Неколебимые рати
Движет под стены Кремля.
 
 
Новые в мире зачатья,
Зарево красных зарниц…
Спите, любимые братья,
В свете нетленных гробниц.
 
 
Солнце златою печатью
Стражем стоит у ворот…
Спите, любимые братья,
Мимо вас движется ратью
К зорям вселенским народ.
 

1918

Словарь

Алчба – жадность.

Батыр, батырь – богатырь, удалец.

Бесталанный – бессчастный.

Блата – болота.

Бразды – борозды.

Брашна – кушанья.

Бремена – тягости.

Вежды – веки.

Вертоград – сад.

Велегласно – громогласно.

Вече – общенародное собрание, решавшее важные вопросы общественной жизни (в средневековых Новгороде и Пскове).

Влумина – впадина.

Вран – ворон.

Выть – участь, судьба.

Выя – шея.

Галл – француз.

Гать – настил.

Денница – заря.

Длани – ладони, кисти рук.

Днесь – сегодня.

Довлеть – быть достаточным.

Дреколье – дубины, палки, колья.

Елей – масло, употребляемое в церковной службе.

Елень – олень.

Завидя – завидуя.

Запона – занавес.

Иерей – священник.

Камена – то же, что и муза.

Класы – колосья.

Клеврет – пособник.

Клир – духовенство, священнослужители.

Ков – злой умысел.

Кошница – корзина.

Кунак – слуга у восточных народов.

Купно – вместе.

Кутас – шнур с кистями, украшение конской сбруи.

Ланиты – щеки.

Лепота – красота.

Ливенка – гармонь из города Ливны.

Ловитва – ловля, охота.

Митра – позолоченный головной убор высшего духовенства.

Мраз – мороз.

Мурмолка – меховая или бархатная шапка с плоским верхом.

Мя – меня.

Наперсник – доверенный друг.

Натура – природа.

Обоюду – с двух сторон.

Околоток – подразделение полицейского городского участка.

Оратай, оратель – пахарь.

Орать – пахать.

Отторгнуть – отнять.

Остольный – остающийся.

Паки – опять, снова.

Пенаты – боги домашнего очага, покровители домашнего уюта.

Пепелище – очаг, дом; погорелье.

Переем – перехват.

Перун – молния.

Печурка – часть русской печи, небольшое отверстие, где сохраняются угли для растопки.

Пламенник – факел.

Плесканье – хлопанье, рукоплесканье.

Поднебесная, подсолнечная – Вселенная.

Полдень – юг.

Полунощный – северный.

Понт – море.

Порфира – торжественное одеяние, символ царской власти.

Праг – порог.

Пригожество – красота.

Пря – ссора.

Раек – народная форма стихосложения с неравным количеством слогов в строках; галерка, верхние места в театре.

Рифей – поэтическое название Уральских гор.

Сармат – поэтическое наименование поляков.

Свивальник – длинная узкая полоска материи для пеленания младенцев.

Стогна – городские улицы и площади.

Суслон – несколько снопов, поставленных стоймя для просушки.

Схима – высшая степень монашества.

Сыченый – подслащенный.

Ти – тебе.

Толикий – столь великий.

Торока – седельные сумы.

Травник – настойка на целебных травах.

Туга – печаль.

Тщиться – пытаться.

Убо – итак, ради, потому что.

Улус – становище.

Усугубить – удвоить.

Ушкуйник – речной разбойник.

Фиал – сосуд.

Харита – богиня красоты и изящества.

Цевница – свирель.

Эгид, эгида – волшебный щит богини Афины Паллады.