Текст книги "Оборотная власть (СИ)"

Автор книги: Ася Гаргулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Пока борюсь со страхом, второй раз неизвестный оповещает о визите. Перетряхивает меня основательно. Гостиница Морено, я под присмотром, бояться нечего. Крадусь мышкой и прислушиваюсь, доносится еле различимая ругань. Распахиваю дверь, Оля подскакивает.

– Ну наконец-то, окопалась, не доберешься до тебя. Ты почему в гостинице? Что еще за ремонт срочный?

Сходу заваливает болтовней, я не отошла от шока, собираю разум в кучку. Влетает мимо меня торнадом, осматривается. Цокает недовольно языком, скидывая пальто.

– По приличнее ничего не мог снять?

Хватаюсь за вопрос, как за соломинку, игнорируя первые два.

– Здесь проходили наши первые встречи, – глупо, но я раскрываю, как бы оправдывая Аристарха.

Закатывает глаза к потолку, затем мотает головой, поражается.

– Ты чего такая разъяренная?

– Доконали, предел достигнут, – шипит зло. – Всех и вся к дьяволу, не хочу, ничего не хочу я.

Оказалось, Оля встретила тетку, та любительница поучать, взялась морали читать о дойстойном поведении и кто чего должен. Старую деву решила на путь истинный наставить из лучших побуждений.

– Оля, Оля! Оля, Оля! Что Оля?! Я не человек что ли, что мне от первого попавшегося родить? Мне тридцать один, я виновато что ли, свободные мужики вокруг сплошь хлюпики и мудаки. Зачем мне тряпка? Вот зачем? Чтобы смотреть как я вместо него зарабатываю и ноги об него вытирать? Нет, увольте, это для садисток. Я хочу нормального мужика, нормального. В конце концов, это он женат, не я!

Всовываю ей в руки чашку остывшего чая, принимает, глоток большой хапает, проглотив смотрит на меня.

– Что это?

– Чай с ягодами свежими.

– Ну и гадость, на таком далеко не уедешь. Надо что-то заказать, покрепче. Как кстати у тебя с месячными.

– Не успела тесты сделать. Здесь должна находиться, пока Арис не разрешит покидать, поэтому купить не могу.

Умалчиваю о доставке, надолго табу станет.

– Это еще почему? Что-то опять случилось? Это не просто дтп, да? То то я смотрю Эдик прилетел и постоянно занят.

– Это был Тим.

– В смысле?!

Ответа не услышав, округляет глаза.

– Он что полез отбивать тебя? Что у вас там происходит?

– Протаранил такси в котором я была, ему привидилось, что мне опасность угрожает.

Я дико хочу рассказать, уже болтаю лишнего.

– Это точно, он тебя не ударил? – прищуривается подозрительно.

Прикрыв глаза мотаю головой.

– Совсем съехал Тим. Юль, он тебя любит, а ты любишь этого... Дерьмо получается. А что за жена у Эдика?

Непонятливо моргаю на подругу. Резко ушла в другую тему, значит гоняет мысли.

– В плане какая она, что из себя представляет.

– Оль, змея она, лицемерная змея. Озлобленная холодной постелью, – собственные слова полосуют по-свежему.

Сострадаю, нет, жалею? Возможно, допускаю. А надо ли? Как быть, если я люблю другого мужчину и не могу быть с тем, кого выбрала в мужья. Что я должна делать? Развод! Теперь Тим не сможет меня удерживать от данного шага, я ему больше не принадлежу.

– Юль!

Встрепенувшись, смотрю в лицо подруги, возмущением плещет.

– Ну я с кем разговариваю?

– Со мной.

– Походу не факт.

Еще что-то бурчит, не слышу, схватив телефон, пытаюсь удержать мандраж. Пишу мужу сообщение.

"Я подаю на развод. Мне нужно твое согласие, чтобы упростить процедуру."

Нажимаю отправить.

Дышим и ждем, глубоко, размеренно, без паники. Оля снова ударяется в разнос тетки родной, зацепила за живое племянницу.

Прочитал, пишет ответ мгновенно, не раздумывает.

"Не дождешься."

Закрываю мессенджер, иного ответа не ждала. А с другой стороны, Тим, зачем я тебе, неверная, предавшая тварь, зачем дальше продолжать фарс от которого все устали. Попробовать поговорить, не сдаваться. Разведут и без его согласия, детей нет, ничего больше не связывает. Разворачиваюсь на подругу.

– Тебе кто сказал, что я здесь?

Берет паузу, переваривает мой вопрос, в ее взгляде все чаще и чаще мерцает подозрение.

– Эдик сказал.

Не моргая смотрю на нее.

– Говорит раз скучно, съезди к подруге, ей тоже скучно. Тут у меня закралось сомнение. Начала пытать, на что он сказал, у вас ремонт срочный и ты пока в гостинице. Что-то не так, Юль?

– Нет, просто интересно стало, – отмахиваюсь. – Закажем что-нибудь?

– Я уже трижды сказала, мне покрепче.

– Оль, – укоризну вкладываю.

– Хотя бы вина. Того что тебе выходить отсюда нельзя Эдик мне не сказал. В четырех стенах только выпить скрасит время.

– С чего он решил, что тебе скучно?

– Пфф... Это ж как дважды два. Если внимания требую, значит скучно.

Мне внимание требуется, Аристарх рядом требуется, прямо сейчас. Мне нужен тот кто в теме. Он вообще нужен, чтобы чувствовать себя защищенной и уверенной. Настраиваться надо на позитив, это же Молчанов, сказал все хорошо будет, значит так тому и быть. Верю. Хватит каждого шороха бояться. Проще сказать, чем сделать.

Остаток дня провалялись на постели, конечно говорили о мужиках. Олю интересовала официальная жизнь Эдуарда Петровича, не на шутку взялась вникать. А в ночь я осталась одна, мерзнуть на холодной постели. Телефон молчит, беру в руки, но ничего не пишу. Требовать внимания как это?

Ноги мерзнут, ледяные, по рукам мурашки бегут, прячу под одеяло вместе с телефоном. Вроде днем было тепло в помещении. Без него окружающее кажется невзрачным и холодным. Я скучаю по его теплу, одна, пустота в душе растёт с каждой минутой, холод подбирается к самым уязвимым уголкам души. Вспоминаю ласковые руки, покой в крепких объятиях, время, словно застывает погружая в проведенные дни наедине.

Сон не идет, смотрю в окно, зима, как и должно быть, вернулась, снежинки танцуют в свете уличных фонарей, укрывают притихший город. Тянет к нему, хотя бы мысленно коснуться, урвать немного.

Ты мне так нужен, столько вопросов накопилось, некому задать. Мысли накинулись разом, одна страшнее другой, я же боюсь по-настоящему только одного. Он не приедет...

Мелодия мобильного пронзает до основания. Отвечаю чуть помедлив, перевести дыхание.

– Почему не спишь? – начинает сходу.

Время давно перевалило за час ночи.

– Откуда знаешь?

– Чувствую, будить бы не стал.

На это ответить нечего, глушит собственный стук сердца.

– Не приедешь? – выдавливаю через силу.

Должна верить, я честно стараюсь.

– Не приеду. Ты в полной безопасности.

Дрожь охватывает, огнем в груди опаляет, он знает, прекрасно понимает, мне плевать сейчас на все, не беспокоит безопасность. Отключаюсь, в ушах звучат его слова.

"Мне нужна уверенность, дай ее мне, чтобы был спокоен."

Видимо дала чего просил.

Глава 33

Выхожу из ванной комнаты к ожидающей Ольге и зло швыряю отрицательный тест на кровать. Подбирает, смотрит внимательно. Одна там, одна полоска, воплю мысленно.

– Я с ума сойду, если беременна... – шепчу, голос пропадает. – И при этом мы ни разу не предохранялись. Вообще нет логики во всем, что касается окружающего меня, и меня самой в целом.

– Когда тебе свободу дадут?

– Точной даты нет, на днях. Мне хочется верить в это, – последнее скорее себе говорю.

– Уточни, или уж банально спросись. К врачу то уж можно съездить.

Я на нее видимо настолько перепуганно глазею, что Оля потирает виски, поджав губы.

– Юль, тебе нужен осмотр, анализы. Нужен специалист. Я не понимаю твоей реакции, почему ты не можешь ему сказать, что тебе надо...

– Я не могу! – хватаюсь за горло.

Настолько надрывно рявкнула, до боли в связках, теперь боюсь заговорить не получится.

Внутри колотит, сердце ненормально трепыхается, не хочу даже вспоминать свое пребывание в клинике. Состояние овоща, отношение безразличное, как вещь вертели и крутили, изучали под микроскопом. А потом... Потом... Грохот выстрела, крики мучений... Не хочу Ариса таким знать! Не готова вспоминать, я и не забывала, но засунула глубоко, надолго, переждать.

Он меня там бросил. Мурашками вся иду, обхватываю плечи зябко.

– Хорошо, хорошо, успокойся. Что-нибудь придумаем, я кажется даже знаю что, – приложив пальцы к губам, подруга задумалась.

– Оляаа, смотри, Морено не должны знать. Они меня мигом упрячут...

Цыкает на меня строго.

– Выдохни! Я все помню. За бабки можно все, а они у нас есть. Так что доверься, постараюсь побыстрее. Юль, а если ты правда беременна, что как раз большая вероятность. Месячные не пришли в октябре. С кем?

– Это был первый месяц, как мы отменили гормональные. Последние прошли в конце сентября и новую упаковку я не начала.

Мотаю отрицательно головой. Нет... Нет... Были оба со мной. Арис силой взял в саду, ночью. А ты прямо так и сопротивлялась? Дрожала и жаждала его внутри, он почувствовал и явился на огонек. Молчанов все чувствовал... И тогда я этого не знала.

– Можешь не отвечать, понятно. Тим хочет детей, это мы знаем, а Молчанов твой под большим вопросом, – хмурится.

Ярко перед глазами, как мы стояли напротив клиники женской, он предлагал сходить. Я же дико испугалась, отметая все мысли. Если бы я была беременна, это бы выяснилось вовремя моего обследования. Оля добивает меня.

– Раз кончает не заботясь, значит и он детей хочет, – выносит вердикт подруга.

Разумно сказать Аристарху, он знал как я пережила... Не должен теперь делать больно, он мягче со мной, терпимее. А я? С ума схожу от понимания, что наши отношения по старой схеме. Он спит и ужинает дома, так принято, ибо женат. Тяжело верить в лучшее, когда все говорит, что его нет. Должна! Нам обоим надо время, чтобы сбросить оковы браков. Тему поднять не имею права, так как сама замужем, еще и за его братом.

Наивная дурочка, думала сутки со мной провел и будет так дальше, наглядно вижу, ошибалась.

– Так, ладно, я поехала, мне сегодня еще два дома показать надо, не пойму я что с ними не так, никак не продадутся. А ты подумай, может еще чего хочешь мне рассказать.

Разинув рот, слежу за ней как собирается.

Оля никогда не была дурой. Я постоянно порциями выдаю информацию, она усваивает и копит вопросы. Щадит меня, не требует, однако терпению видимо пришел конец.

Я всегда была спокойной, улыбчивой, предприимчивой, на месте не сидела. Уверенная в себе и своих силах стремилась к успеху, ставила цели и достигала их. Оглянувшись назад, я понимаю, легко сломалась, от меня ничего не осталось, личность прежняя стерта с лица земли. И меня продолжают прогибать, а я тупо ломаюсь. Беспокоит, что слишком погружена в переживания и больные отношения. Весь мир на заднем плане, фоном мелькает. Грачев убит, понятно чьи лапы и зубы разорвали его на куски. Конечно ничего такого в новостях не говорили, пересмотрела десять раз, это моя фантазия буйствует. Перед глазами залитая кровью квартира. После того, что он моими руками пытался убить Аристарха, вряд ли Молчанов оставил бы его в живых.

Господи... Я не хочу знать его таким, не хочу помнить, что могут творить эти руки, которые бережно обнимают меня, в постели доводят до исступления. Я не могу принять факт – оборотень, не могу уложить в голове до сих пор. Я много видела и слышала, все равно не выходит. Как он сказал... Не вспомню дословно, но зачишу, что-то такое было. Зная его, Арис мой сделает это лично. Значит он убил Грачева. Вот так легко и просто, безнаказанно можно убить неугодного. Выходит так... Думается сразу, может не зря цель охотников истреблять. Тупо истреблять, ибо другого выхода нет.

Боюсь подобных мыслей, заводят в тупик, глушат, уничтожают. И все же, мысли о нем лично больше места занимают. Одержимо не выпускаю из головы Молчанова, обезумела вконец, живу только им одним.

В шикарной тюрьме поселил, уверена, есть и охрана организованная для меня специально. Свободно передвигаюсь по гостинице, да чувствую, что я под постоянным надзором, каждый мой шаг. А значит и демой мой, может отследить каждый шаг.

Ковыряя вилкой в тарелке, смотрю в окно. Солнечно и морозно судя по-всему, слепят яркие лучи, отражаясь от белоснежного убранства. В ресторане почти пусто, официант ловит мой каждый взгляд, у него что, особые указания... Чему я удивляюсь, здесь мыши, если есть, и то знают чья я... Жена Морена и любовница Молчано. Зашибись ты, Юля, устроилась! А пользоваться этим мозгов не хватает, все о чувствах рассуждаю.

Когда от Тима за руки уходили, я решила, во что бы не стало, получить Ариса. Не вот так... А на совсем, чтобы только мой. Сама же...

Снова и снова вспоминаю о морали, кунаюсь в грязь черную и липкую. Хватит! Вдолблена эта чертова мораль в башку. Мозг повернут на правильности поступков. Не убей, не укради, будь умницей, прилежницей, почитай, цени мужа своего, уважай его решения. Часть слов всплывают с брачной церемонии. Аж мурашки бегут по щекам, шее, голове, волосы буквально шевелятся.

Сердце гулко ударяется, раз, другой, жар в солнечном сплетении разливается. Я медленно поворачиваюсь от окна и выдыхаю. Передо мной сидит, напротив, в упор смотрит сталью. Ледяная глыба, губы полные, словно улыбнуться хотят или ухмыльнуться, намек заметен. На щеках и подбородке виднеется щетина, волосы немного в беспорядке. Рубашка черная, две верхние пуговицы растегнуты, классические брюки, в пальцах одной руки зажат ключ от машины, в другой пачка сигарет. Удивительно не телефон, он всегда на связи.

Возвращаюсь к лицу, демон в это время откладывает слегка смятую картонную упаковку с табаком и обхватывает мою ладонь, чуть сжав, переплетает накрепко. Готова прикрыть глаза от ощущений. Тепло бежит от него ко мне, кайфово, больно, аж напрягаюсь вся, терплю.

Не звучит привычное: как ты родная, смотрит, изучает, считывает состояние, настрой.

Официант молчаливо вырастает возле столика.

– Десерт, что у нас обычно предпочитает, Юля, и кофе.

Не вижу кивка сотрудника, от Аристарха не отлипаю глазами, но знаю, именно кивнул и унесся. А этот гад намеренно так сказал. Подчеркивает значимость мифическую. На самом деле я никто и для него тоже. Последнее, это я решила так. Отбирает вилку, подцепляет кусочек мяса и предлагает мне. Забираю, понимая, что не хочу я, аппетита нет и с его появлением, не разгорится. Ждет пока прожую и предлагает еще один. Мотаю головой, еле заметную улыбку ловлю на этих потрясающих губах. Отправляет себе в рот, а потом и вовсе, отпустив мои сжатые пальцы, придвигает тарелку к себе и берется за нож.

Выражаю недоумение всем своим видом и одновременно в жар бросает. Арис, блин, ты доедаешь за мной... Ты серьезно? Ты, гад, намеренно так делаешь. Знает о том, что злюсь, страдаю.

– Юля же меня не покормит, приходится доедать, что осталось.

Рот раскрываю, обрывает, резким движением тянется через стол и прикладывает большой палец подушечкой к моим губам. Глотаю заезженную мною фразу, что жена накормит, выдыхаю сквозь приоткрытый рот. А он надавливает на нижнюю губу сильнее, до зубов продавливает. Лицо вспыхивает, отпрянула, совсем рехнулся. Сердце колотится, разгоняя отравленную химией кровь. Знаю чего добивался, по сценарию я должна облизнуть его наглый палец. Мы в общественном месте, почему себя так ведет... Под столом сдвигает мою ногу своей, заводит дальше и мы соприкасаемся, прижимается плотно к моему голеню, при этом совершенно с равнодушным видом уплетает мой брошенный остывать обед.

Подоспевает десерт в виде свежей клубники политой медом и горки взбитых сливок по-одному краю квадратной тарелки. Ему ароматный кофе. Непроизвольно тяну носом, настолько ярко пахнет, что не могу устоять, вдыхаю. Потрясающе. Жаль выпить не судьба, от вкуса тошнит, раньше каждое утро с него начиналось.

Не пряча улыбки, Аристарх изучает мне принесенное.

– Эротично, – расцветает просто.

Как давно я не видела, чтобы он так искренне и открыто, без капли ехидства, улыбался. А если задуматься, то единожды, в клинике. Причин тогда не поняла, как и сейчас остаются загадкой.

Убираю ноги под стул, от него подальше, лениво гуляю по лицу, черти видимо влезли в мозги или поселились на моем плече, раздирает сморозить пакость. Не успеваю задуматься, как с языка срывается вопрос.

– Ты убил Грачева?

Серьезным становится, отпивает кофе, на меня чуть прищуривает хищные глаза, взгляд слегка исподлобья. Вот теперь узнаю привычного Аристарха Молчанова.

– Жалко? – встречный отправляет.

Ожидала не подобного ответа, да разве не привыкла. Он всегда непредсказуем.

– Значит ты. – Глупо было спрашивать, итак понятно.

Нагло подцепляет пальцем немного сливок из моей тарелки, я обалдев, бью по руке с громким шлепком. Он лыбится и смачно облизывает утащенное.

– Разочарую, не я.

Тянется снова. Перехватываю его за пальцы, он тут же их накрепко переплетает, сбив мое дыхание. Вдыхаю чаще, выдыхаю с трудом.

– Прекрати лезть в мою тарелку, – откровенно злость выражаю, тоном, взглядом.

– Хочу лезть, и в твою тарелку, и тебе под платье. Хочу и буду, – впечатывает мне с предыханием, потянув к себе ближе прямо через стол.

Взбрыкнула, пытаюсь вырвать дрожащую конечность из лап монстра. Не желаю ловить смысл между строк и не буду. Упрямо глуха и глупа, хотя чего уж там, притворяться не надо, я на самом деле тот еще тупень.

– Почему, Юля, когда скучает, не может чиркануть мне хотя бы банальное словечко?

– А зачем, Юля, будет это делать? Аристарх Молчанов очень занятой человек. Дом, семья, должность.

Сцепляемся взглядами, воспламеняюсь мигом, по коже словно пламя бежит. Мне хочется накричать на него. Юля мерзнет без тебя, гибнет от одиночества ночами. Ревную в конце концов, где ты, с кем ты! А ты...

А ты женат и почитаешь традиции семьи.

– Юля даст попробовать, что такое клубника с медом? – шепчет, подавшись ко мне.

Он реально издевается!

Сжимаю крепко вилку, накалываю половинку сочной ягоды сдобренную тягучим даром природы и протягиваю ему. Медлительно забирает, сдвигает брови, зависаю на морщинке между них. Прожевывает долго, устремив взгляд на улицу.

– В детстве я тоже любил мед.

– А сейчас?

Глупости, чушь приходит в голову, сейчас он ответит: а сейчас я люблю Юлю. Дура!

– Поехали домой, – мягко говорит.

Смотрим друг на друга. Глупая, правда я глупая, даже через чур. Сердце падает в желудок, болезненно бьется.

– Юль, мы же договорились. Я обещал – все будет хорошо.

Пробирает до потаенных глубин холодный взгляд оборотного, потрясающего в целом, чтобы он не делал, восхищает. Мстить, Юля, надо уметь. И охотники, Грачев, были изначально плохим вариантом. Я знаю слабое место, Арис, как и любой обычный человек умеет чувствовать, знаю, давал это понять. Уверена. Ко мне не безразличен. Улыбка растягивает губы, увожу от него глаза, прерываю контакт осязаемый. Каждый взгляд вместо тысячи слов.

Вздрагиваю от остроты прикосновения, накрывает мою ладонь своей, сжимает. Молчанов соскучился, сама не меньше, стремлюсь к нему навстречу всеми фибрами души, про тело молчу.

Если выбора нет, без вариантов, тогда надо пользоваться положением и любить на полную. Будущего итак итак нет, так чего время терять. Заодно будем мстить самым коварным способом. Хочу, чтобы мучился аналогично мне. Меня никто не пожалел ни разу, я всегда у всех во всем виновата. Так гори оно синим пламенем...

Он будет мой! И точка.

– Я быстро вещи соберу, – поднимаюсь и ощущая дрожь в груди, покидаю ресторан.

Пальцы горят, покалывают, искры разлетелись от разорванного слияния рук. Только возле номера удается сглотнуть ком в горле, вдохнуть глубже и наконец выдохнуть. Я такая трусиха, принимаю решение и тут же готова прятаться, поджав хвост.

Плевать, что подумают, что говорят, и как выглядит. Плевать! Приказываю себе твердо. Зажмуриваюсь, когда появляется следом и сходу обнимает, опустив ладони на живот, притискивает к себе, вдыхает с шеи, прикусывает мочку уха, проходясь заодно языком. Вздрагиваю от молний прилетевших в поясницу, покрываюсь мурашками. Откинув голову ему на плечо, задираю лицо, подставляя губы для поцелуя.

Люби меня, Арис. Только меня. Прошу мысленно, вкладывая всю силу чувств своих. Пусть проберет, как меня постоянно пронзает разрядами. Без промедления захватывает рот, делим на двоих вкус клубники и меда, смакуем послевкусие.

– Расскажи как скучала, расскажи как хотела, – тихо произносит прямо мне в губы.

– Дома расскажу, – резко отворачиваюсь и рвусь на волю.

Отпускает, хищно наблюдает за сборами, не мешает, даже помогает. Принял правила. Еще бы, это же Молчанов, любитель поиграть на чужих нервах и чувствах близких. Вот и поиграем.

По пути в машине он сам заговорил. Я расцениваю как доверие, погружаюсь с наслаждением в трепетное мгновение.

– Грачева свои же и убили. Не оправдал ожиданий, далеко залез, а главное весомый аргумент нужен, для обвинения в нашу сторону.

– Грачева убил... – встреваю произнести оборотень.

– Да, Юля. Барахтаются напоследок, заметают следы, гадят. Связи с оборотными обрывают.

– Таким образом вас подставили выходит, – поражаюсь.

– Подобное сложно доказать. Тем более наши методы иные. Пуля в лоб и забыли.

Сглатываю дважды, прочищая горло, так просто об этом говорит.

– Не вижу смысла изгаляться, – добавляет, глянув мельком на меня.

Конечно не видишь, я до сих пор помню произошедшее в палате клиники.

– А если бы не они, вы бы убили Грачева?

– Да, – прямо отвечает, данное решение обосновывать не надо.