Текст книги "Оборотная власть (СИ)"

Автор книги: Ася Гаргулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

Теперь действительно голос пропал, веду пальцами по горлу и боюсь пробовать заговорить.

– Юль? – спрашивает Оля с подозрением.

Показываю жестом "пара минут" и отпиваю воду, тяну время. Уговариваю себя, стараюсь не рыскать глазами по небольшому помещению кофейни. Ужас бьется во мне, по нарастающей заполняет, не готова я отвечать по договоренностям, до не была, сейчас так тем более. Звонкий смех доносится, режет по нервам. Вполне могла не планировать, случайно пересеклись. Сама-то веришь?

Судя по-тому как проходила первая встреча с косметологом, сейчас она здесь по мою душу. Совпадения чудовищные, вот буквально снята охрана и сразу...

Так как телефон лежит перед глазами, вижу прилетевшее сообщение от Ариса.

"Все хорошо."

Два слова, я улыбаюсь умиленно, два слова, а смысла сколько в них вложил. Переживает за меня, когда мы вместе он наблюдает за настроением, опережает перепады, ему словно нравится считывать с меня, понимать, что мы на одной волне.

– Он пишет?

Оля терпеливо ждет пока заговорю. Киваю дважды, выдыхаю незаметно, по груди тепло разбегается. Нет, чего бы они от меня не хотели, договор аннулируется, я не смогу выполнить поставленную задачу и должна об том оповестить, раз уж на связь выходят.

– Расскажи лучше, как у тебя? Что за мужик? – говорю, но голос дрожит немного.

– Юль, – цокает языком, – я первая вопросы задала. Нужны подробности, думаю Эдик и правда сможет тебе помочь. Или уже не надо, все устраивает?

– Не все конечно... Не забивай себе голову.

Очень бы хотела отговорить вмешиваться. Опасное дело перечить оборотным.

– Как не забивай? Ты совсем?

Пожимаю плечами, конечно я не в себе, первое это потому, что желание сношаться шкалит, второе – хотя бы так, пусть будем вместе. Лбом и об стол требуется, срочно, вместо этого снова копошусь в тарелке. Еще одно что ли заказать...

– Все с тобой ясно, но если вдруг надумаешь, я поговорю за тебя. Мы только начали наш путь с Эдиком, а уже весь мир готов к моим ногам бросить, не откажет в помощи.

Подруга рассказывает о своем ненаглядном, о дорогих подарках и планах, я же смелею и сама ищу раздражитель. Соприкасаемся взглядами, будто и ждала она моего одобрения, поднимается, идет в сторону туалета. Незамедлительно следую примеру, бросив, что скоро буду. Мгновенно действовать, не давая себе опомниться, минуты промедления будут стоить дорого, ударюсь в самокопание, как результат буду парализована страхом.

Сердце громыхает за рёбрами, дыхание шумным видится, нагоняю, подстраиваюсь под шаг. Одновременно достигаем заветной комнаты гигиены. Вместо того, чтобы зайти, девушка распахивает передо мной дверь и приглашающему кивнув, пропускает внутрь. Все еще смелая, шагаю и проваливаюсь как в пропасть, возле окна Грачев стоит.

Безмолвие, окружающий мир застывает, чувствую себя пойманной на месте преступления. Примет ли он мой обратный ход, сомнительно. Ты не тому отказ решила дать. Да везде не тем отказывать пытаюсь.

– Здравствуй, Юля. Близко не подходи, – сразу предупреждает.

Какой там, ноги к полу приросли, собственной персоной явился.

– Возможно это наша последняя встреча, скорее всего так и есть, дальше не будет возможности. Ты сохранила то, что я передал, удалось?

Киваю настороженно, держусь не обхватить себя руками, дрожу мелко. Тогда, первые мои сутки на территории Молчанова, утром он привез мне сумку брошенную в машине. Странная пилюля всегда со мной и даже сейчас.

Наблюдая мою реакцию, улыбается, холодно так, опасно.

– Ты молодец, очень близко подлезла. Шанс даешь не только себе, но и многим. Долго мы ждали, Юля, ты подарок свыше для нас.

– Верите в свыше? – хрипло вырывается.

Прочищаю горло, собираюсь силами, стоять не обтирая стены. Слабость такая накатывает, что мозг функционировать отказывается, что говорить про мышцы во всем теле.

– Отложим лирику, правда мало времени. Ты должна высыпать содержимое капсулы в пищу или напиток непосредственно перед употреблением.

– Это яд? – шепчу вопрос глупее некуда.

Да с чего они решили, что я смогу убить?! Пусть и таким способом. Грачев четко дал понять, Аристарха надо именно убить.

– Не совсем. Закажи срочно доставку чего угодно. Хоть продуктов, вместе с товаром тебе привезут документы. Будь осторожна, заказ разбирай, когда будешь одна. Вообще желательно, чтобы, когда приедет курьер, ты одна была.

Отравить Аристарха? О чем думала, когда соглашалась, я хоть понимаю куда влезла, на что подписывалась. Видимо плохо, страшно анализировать происходящее, каждый наш шаг под надзором. И не удивлюсь, что с обеих сторон. Что будет, если сейчас в дверях за моей спиной появится Молчанов, которого я должна отравить. Озноб бежит по коже, вздрагивают плечи, покрываюсь густыми мурашками. Страшнее всего увидеть в глазах Ариса боль от предательства, остальное кажется мелочью. Столько всего летит в памяти, остановить поток невозможно. Как и забыть каждое его касание, взгляд, поцелуи, моменты единения, когда душа наизнанку.

– Как только данный препарат попадет в пищеварительную систему оборотного, почти мгновенно начнет действовать. Для тебя же, он абсолютно безвреден, учти это, когда будешь добавлять. Можешь во всю порцию или в бутылку, не обязательно лично ему. После, сразу делаешь дозвон, в документах будет номер. Послужит сигналом, возле подъезда заберет машина. Твоя свобода, в твоих руках, помни об этом.

– А если он почувствует? – зачем спрашиваю, сама не знаю.

Неужели я все же не отметаю вариант исчезнуть. С собой быть честной сложно стало.

– Исключено. Не имеет ни запаха, ни вкуса, бонусом подстроится под то, во что будет высыпан.

Все-таки обхватываю плечи, язык не поворачивается сказать, что я не буду этого делать. Не только не смогу, но и не хочу.

– Я вижу твои сомнения, они напрасны, ты сможешь, чувства к монстру ни к чему хорошему не приведут. Юлия Морено, ты не та женщина, что будет существовать на втором плане, а другой роли Аристарх Молчанов тебе не даст в своей жизни. Твой путь на свободу лежит через него. Поверь, ты еще многого не знаешь, поверь мне на слово, тебе эту систему не сломать, она быстрее тебя сломает окончательно.

В груди так сильно давит, тошнота подкатывает. Знает куда бьет, ни одного промаха. Сглатываю ком в горле и никак, застрял намертво, ощущение, что прямо сейчас разревусь, сползая на пол.

– Все будет хорошо, просто верь мне. Мы на твоей стороне, ты не одна. Мы страхуем на всякий случай, если что-то пойдет не так.

Замолкает, пауза затягивается, разговор окончен. Провожает взглядом тяжелым, когда выхожу, чувствую на спине до жжения между лопаток. Инструктаж пройден.

Кто бы знал каких усилий мне стоило держать лицо, разговаривать, порою даже улыбаться. Впервые я хотела поскорее отделаться от подруги и остаться одной, еще лучше с ним. С тем кто молчит, заставляет нервничать, тосковать. Мне срочно требуется хотя бы банальный контакт. Его руки сильные, сжимающие крепко, голос дающий уверенность.

По-началу страшно стало вызывать такси, от предложения Ольги подвезти, отказалась, сев в желтую машину, поняла, чему быть того не миновать. Под охраной я или нет. Слишком странно, резко исчезла угроза, как сказал Грачев, я многого не знаю. Мысли путаются, тянутся к нему постоянно, в ответ тишина.

В его запасной квартире стою возле окна, стиснув в ледяных пальцах мобильный. Давно стемнело, не решаюсь набрать заветный номер. Нужен мне сейчас, разогнать сомнения, спасти от холода. Арис, ты мне очень нужен! Сомневаюсь, положено ли в моем статусе звонить самой и требовать встречи, выпрашивать, или что там еще – умолять уделить мне время. Скорее всего я такая же теперь удобная как и эти стены. Понадобится и он приедет...

Спать не хочется, лишь тянет постоянно что-то съесть, знать бы еще что именно. Приходил порыв выпить, да здесь ни капли спиртного, нечем облегчить страдания. Долго стою под душем, пытаюсь поставить мозг на место, сложить картинку. Попробую уснуть, а завтра на свежую голову принимать решения буду. Непроизвольно улыбаюсь, тупо звучит, какие решения, за тебя давно все приняли, на доске фигуры в том порядке, в котором нужно им. Всем плевать чего хочу я, что чувствую и уж тем более в каком состоянии моя душа.

Застываю, показалось ли или в квартире не одна. Прислушалась, звон ключей брошенных на полочку ни с чем не спутать. Уже как собака распознаю звуки появления хозяина, осталось завилять хвостом и кинуться встречать. Вешаю полотенце, накидываю халат и распахнув дверь из ванной, натыкаюсь на взгляд Ариса. Который мигом проходится по обнаженке. Запахиваю полы, стягиваю поясом.

– Привет, родная, – снимает обувь.

При полном параде, на белой рубашке растегнуты две пуговицы, в глазах легкий дурман.

– Почему не спишь? Рассчитывал застать в постели и разбудить поцелуем.

Приблизившись, бережно обнимает за талию, придвинув к себе. Скользит по шее языком, требуется мой вкус, запах, податливость. Аромат духов от него заставляет поморщиться и уйти от поцелуя в губы, влажно соприкасается с щекой.

– От тебя несет духами... – шиплю раздражённо, как ревнивая жена.

Четко понимая мне не быть ей. Хотя... Не завилная роль

– А ты как хотела...

Вонзается тысяча острых иголочек в сердце, глубоко заседают, боль не сразу ощущаю, с оттяжкой, вошли как нож в масло.

Напористо теснит к спальне. Развязывая халат, распахивает, рывком к своему телу припечатывает, обхватив за скулы фиксирует лицо, проникает сразу языком в рот, стремясь завладеть моим. Знакомый привкус, Арис пил виски...

Упираюсь в грудь руками, попытка оттолкнуть или увеличить дистанцию провальная, силу применяет.

– Очень тяжелый вечер был, ты мне нужна, – говорит едва касаясь губ и снова захватывает рот в свое владение.

Голова кражится, тело предает, но разум не теряю, наоборот ясность появляется, воля отказать воспряла. Я не хочу быть удобной как эта квартира, используемая по надобности. Это еще хуже чем вдали от него быть.

Разворачивает и легонько надавив, принуждает опереться на постель руками. Халата на мне уже нет, вся в свободном доступе. Языком вдоль позвоночника вызывая дрожь по телу, врезается пахом в ягодицы, выдох срывается с губ.

Он развлекался со своей женой на светской сходняке, а я теперь нужна ему...

"А ты как хотела..."

Звучат его слова, добивают меня, раздирают в куски нутро.

– Я не хочу, – шепчу, напрягая связки.

Он отпускает, прекращая давить очевидным стояком. Падаю на постель, переворачиваюсь на спину и отползаю от края. Арис растегивает ремень, ширинку, не спуская с меня глаз. Знает, сдамся, стоит применить лишь немного усилий.

– Я не хочу, – бросаю в лицо. – От тебя ей несет. Меня тошнит от этого запаха, ты пропитан другой.

Его пальцы застывают на последней пуговице, и начинают, под моим разбитым взглядом, застегивать обратно вверх, следом брюки, заправляет рубашку. Каждое движение не спешно, размеренно, он как бы дает время одуматься, колотит дрожь, страх холодом пробрался к сердцу, а все равно стою на своем.

– Пошел вон! – добавляю в сердцах.

Скептически вскинув бровь, отвернулся и направился к выходу. Сердце в истерике заходится, сколько воли надо, что бы не броситься следом за ним, ежусь от мурашек. Совершенно спокойный, обувается, забирает с полочки ключи, телефоны и выходит, не взглянув. Точка – хлопнула дверь. Запускаю пальцы в волосы, обхватив голову, уткнувшись лицом в колени, сжавшись вся, чтобы не кричать. Ломает, продолжает ломать меня. Это чтобы ты, Юля, понимала, Грачев прав. Другой роли для тебя не предусмотрено. О какой любви ты там сегодня говорила?

Схватив халат, кидаюсь к окну и жду пока появится, слезы катятся из глаз, застилают обзор, зажимаю рукой рот, сил больше нет. Он даже без куртки, мороз нипочём, отмечаю мимоходом. Садится в БМВ, с места не трогается, опускает стекло, прикуривает, и отъезжает только после того, как выбрасывает окурок.

Наверное я смогу, ключевое здесь наверное, ибо быть в таких отношениях я точно не смогу. Проще кого-то из нас убить.

Глава 29

Вымотанный морально организм с трудом просыпается, прохладные касания лица окончательно выдергивают из забытья. Улавливаю легкий аромат мужского геля, мягко целует рот, дразнит покусывая губы, но с напором врывается внутрь. Одержимо стремится встретиться с моим языком, позволяю, вяло отвечая, вкус зубной пасты ощущаю. Арис только из душа, наспех обтерся полотенцем, на плечах капельки воды размазываю, скользя ладонью. Запускаю пальцы во влажные волосы на затылке, притягиваю ближе к себе, выдох мне следует прямо в рот. Он скучал... Он дико тосковал по мне.

Убирает мешающую преграду в виде одеяла, следом стягивает белье, без промедления через голову сорочку, давит на меня весом, устроившись между бедер. Ладони сминают грудь жадно, выгибая спину подаюсь им навстречу. Откладывает прелюдии на когда-нибудь после и спешно заполняет еще не готовую к вторжению, издавая очередной вздох оказавшись внутри меня. На какое-то время застывает, сжимая одурело, вдавливается в меня до упора, почти до боли. Возле губ надрывно дышит, касается, но не целует, сама стремлюсь ощущать его вкус, будто парализован не отвечает, позволяет руководить. Неизбежно сдается эмоциям, ощущениям, стон рвется из него, один, другой, режет по внутренностям настолько жалобно звучит.

Нуждается во мне, кроет Ариса по-страшному, не справляется.

Бурно и долго, намеренно растягивает процесс, то ускоряется, то до полной остановки тормозит. Искусал губы, облизал всю шею, на бедрах синяки останутся, каждый раз как подается вперед, его пальцы причиняют боль, а дыхание исчезает у обоих, следом вдох и рваный выдох. Сумасшедшая дрожь, мелкая, разбивающая, глухие стоны. Себе не принадлежу, низ онемел, не чувствую вовсе, если не добьет сейчас, свихнусь просто, на грани балансирую. Сказать голова кружится, ничего не сказать, невесомость, которую периодически переворачивают, и я в ней без ориентиров абсолютно.

Закусив мне нижнюю губу добивает и меня и себя, это не кайф это смерть, когда исчезаешь и не осознаешь ни себя, ни мира вокруг, ни даже его. Слишком много всего во мне, переполнена. Любовь, ненависть, страсть, зависимость и отторжение, ненормальные процессы привязывающие к нему. Сжимая лицо в ладонях, нежно зацеловывает губы, опаляя жаром шумного дыхания, при этом оставаясь внутри меня. Примкнувшие друг к другу, сросшиеся намертво, не только телами, но и внутренностями, невидимыми оболочками, всем чем только можно. Мы одно целое, стойкое понимание и нежелание разрывать контакт. Чуть подается назад, я зашипев, не пускаю, крепче обхватывая его ногами, упираясь в ягодицы ступнями. Даже с закрытыми глазами слышу улыбку на красивом лице, мне не надо смотреть на него, чтобы видеть. Одурманенные глаза, ставшие совсем стальными с вкраплинами пламени – оборотная суть дает о себе знать. Капризные, пухлые, а сейчас еще выразительнее, губы, обласканные мною. Вспотевший лоб с легким намеком на морщинки, суточная щетина, что царапала мне грудь, шею, лицо. Я вижу каждый миллиметр его тела с закрытыми глазами, он отпечатался весь во мне, повадки, голос, образ, манера доносить.

– Юля еще хочет? – шепчет в губы, продолжая целовать.

– Юля хочет быть вот так.

Услышал, дал отойти окончательно и только потом разорвал единение. Свалился тяжело с выдохом на подушку, словно неделю мечтал лечь на постель и вытянуться в полный рост. Притянул к себе, обняв одной рукой. Пристроившись на его плече наслаждаюсь гладкостью кожи на груди.

– Где ты был?

Понятно же, что не дома. На полу в прихожей раскидана несвежая одежда, раздевался от порога видимо, потом в душ и меня будить.

– У Тима. Спал там, где ты спала.

Для него нереально откровенно. Сердце глухо бьётся. Арис слышит же, виду не подает, спокоен, расслаблен, глаза закрыты.

– Дома ты где спишь? – не могу остановиться, ревность жрет.

Морщусь немного, пусть соврет, я буду верить. Но я знаю, Арис скажет правду. Готовлюсь, хотя разве возможно быть готовой к подобному. Она его жена, захочет и будет...

– Там где ты спала, – отвечает ровно.

Жаром обдает, сердце в истерике заходится. Он сгребает меня, обнимает, с оборотной дурью сжимает. Можно считать Арис в любви признался. Не соврал, в лицо всегда бросает, даже, если раздерет внутренности, беспощаден ко всем.

Мы успели пару часов проваляться в постели, прежде, чем ожили его оба телефона.

– Юль, кофе сделай, без сахара, – выслушивая кого-то на том конце, бросает мне.

Ни пожалуйста, ничего, метнулась и выполнила, вот к чему привык.

Бросает из одного в другое, постоянно склеиваю осколки себя, собираю, собираю, и никак возродить не могу. Что ты со мной сделал Аристарх Молчанов... Ничто и никто... Противно саму себя осознавать.

– Юль, я просил без сахара, – звучит претензия в спину.

Сглатываю с трудом и разворачиваюсь медленно, хочу, но сказать ничего не могу, эмоции давят на связки. На автомате, по привычке положила ложку сахару.

Смотрит в упор, сжирает каждое колебание с меня. Он понимает, что больно, и ничего не меняет, исправлять не желает. Принуждает смириться, подчиняться той самой системе про которую говорил Грачев.

– Завтрак тебе жена сделает, – выдавливаю через силу и под его тяжелым взглядом иду на выход с кухни.

Трясет от гнева, воспоминаний вот только утром сотворенного, как так можно...

Перехватывает за локоть, поднявшись со стула, дергает к себе. Прижимает к груди, унять дрожь безумную хочет. Не получится, Аристарх, не в этот раз.

– Вечером буду, жди с ужином. Останусь, – добавляет тихо.

Ждет реакции, ловит не ту, радости не будет, откуда ей взяться. Кость собаке, мерзкая подачка.

Отталкиваюсь, не удерживает, хотя чувствую, не желает отпускать.

– Как же она?

Видеть не могу, отворачиваюсь в окно, уйти все равно не пропустит.

– Уехала к родителям.

Обыденно отвечает, будто мы о погоде разговариваем. Прикрываю глаза, снег противен, и без него холодно. Зябко обхватываю плечи, солнца побольше требуется, тепла в атмосфере. Для меня прошедшая осень и эта зима будут видимо самыми длинными и мрачными. Он приблизившись бесшумно, застывает за спиной, не касается, лишь нависает, словно тяжестью, кажется, давит на меня физически. Продолжит ломать, и как верить, что правда неравнодушен, не должен же так поступать, по-факту именно так. Ломает, подстраивает для своих потребностей.

Обхватывает за горло раскрытой ладонью, слегка сжимает, надавив укладывает на грудь свою спиной и развернув лицо, целует крепко губы. Отпускает и уходит в торопях. Оказывается страшно каждый раз слушать как он покидает квартиру, наблюдать в окно как уезжает. Люблю настолько же сильно, насколько ненавижу. Скажите мне, неужели живут другие на втором плане, испытывают радость, не видят проблемы, с трудом верится в отсутствие переживай подобных моим. Ты, Арис, ничего не делаешь, чтобы перевесить чащу в сторону люблю, с каждым днем она на грамм уменьшается, перевешивает разум. Как только БМВ исчезает из двора, берусь за телефон, а набрать номер не могу. И буквально подпрыгиваю, когда начинает звонить.

Оля...

– Да, родная, – с дрожью отвечаю, не успела взять контроль над состоянием раздолбанности.

Жаром лицо опаляет. Я говорю как Молчанов, ни в какие ворота уже.

– Поговорить надо, не со мной, но по поводу тебя. Через час, полтора, можешь? – тараторит подруга.

– Могу.

Все могу, кроме одного, убить мучителя и получить свободу.

– Значит жду. Сообщением адрес кину. Только определись точнее со временем, я буду не одна.

Настолько в себе, что не задумалась над словами подруги, вернее сделала это запоздало. Через чур, когда уже сидела перед ней спустя час. Дико хотела вырваться из стен запаски, без разницы куда.

Рассматриваю Олю, улыбка не слезает с губ, невозможно игнорировать как расцвела. Вот что отношения делают с нами девочками. Вдвойне жаль себя становится, я та самая идеальная Юля, которой все завидовали, в пример ставили и сейчас...

Хотя Оля не перестает отмечать перемены во мне, я их в упор не вижу. Все так же разбита, как бы не сильнее. Знала наперед к чему приведет один единственный шаг навстречу Молчанову, себе. Крах окончательный как личности. Знала и поддалась, теперь что?

Часто смотрит на часы, несложно догадаться причину встречи. Оля верит в то, что на Молчанова, и всю семейку, можно найти управу. Искренне желает помочь вырваться из лап всемогущих. Очень жаль я не могу рассказать больше, все как есть вылить и освободить хоть капельку места в душе.

– Я приняла решение за тебя, – щебечет подруга, – Эдик согласился выслушать и по возможности помочь. Ради меня...

Шум крови глушит слова, окружающий мир, я вижу как к нашему столику идет широкими шагами Эдуард Петрович. Именно к нам! Я вижу, чувствую, знаю. Держусь не закрыть лицо руками, медленно выдыхаю, по внутренностям огонь расползается. Это издевательство? Я попала в фильм ужасов? Давно Юленька, давно. Наблюдаю как чмокает Олю в губы, сжимает крепко ей кончики пальцев, между ними искрит, нежность, страсть... Боги...

– Здравствуй, Юля, – вежливую улыбку посылает.

Совершенно как ни в чем не бывало. А я сдерживаю истеричный смешок. Мария Валентиновна, райская жизнь у вас. Не жалко!

– Оставишь нас ненадолго, – просит мягко Олю.

Они так друг на друга смотрят, что меня пробирает до основания мурашками. Оля, нет, только не с ним! Как тебя угораздило?

– Конечно, – поднимается и улыбнувшись мне ободряюще, уходит к бару.

Проследив за ней глазами, возвращаюсь к нему, ничего хорошего уже не жду. Я реально обречена. Любой к кому обращусь, окажется на их стороне. Охотники больше гарантий дают, ибо по ту сторону баррикад. Вывод напрашивается сам.

– Перейдем к сути, – начинает холодно. – Знаю, как Арис относится к тебе, поэтому я на твоей стороне, ты для него значимый и важный человек. Но если посмеешь ударить ему в спину, моя позиция мгновенно изменится. Цени, Юля, как Арис ценит тебя.

– А как же Тим?

Удивляет, Тим вроде как любимчик. А я тварь, которая променяла его, опозорила.

– Тим сам виноват, кашу изначально заварил он. Пришло время пожинать плоды. По отечески жаль его, но будет уроком. Ариса полностью поддерживаю в каждом решении. Твоя задача наслаждаться жизнью и быть ему верной даже в помыслах. Чтобы у всех все было хорошо, Арис должен быть спокоен и уверен в тебе. Услышь меня.

Много закладывает между строк, читать опасно для здоровья сердца. Оно итак еле живое, измученное, требует покоя, да где бы его взять.

– Теперь Оля... – выдерживает паузу. – Не спеши просвещать в оборотную сторону, придет время, узнает. Очень надеюсь на твою разумность. Хорошего дня, Юля.

Поднимается, взглядом предупреждает напоследок. С ужасом наблюдаю как не скрывает отношений с Олей, милуется прилюдно и не боится, что я его сдам. Боги... Вселенная... Верните меня в нормальный мир, я не хочу существовать в этом оборотном борделе.