Текст книги "Оборотная власть (СИ)"

Автор книги: Ася Гаргулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Тру устало ненакрашенные сегодня глаза. Тщательно убираю от лица непослушные пряди волос. Прошу меню и убрать чашку кофе, заказанную Ольгой. Тошнит от одного только запаха.

– Ну что? – подсаживается подруга, сверкая взглядом. – Быстро как вы.

Опуская на мгновение веки, сдерживаю выдох. Хватит, тупая выработалась привычка, бесполезная. Не помогает.

– Юль, чего ты молчишь?

– Что-нибудь будешь? – обращаюсь к ней, сосредоточив внимание на горячих блюдах.

Задача первая – поесть, выпить горячего, потом освежить мозг. И принимать окончательное решение.

– Кофе, не люблю холодный, – бросает мимоходом и продолжает пытать. – Значит не поможет? Зря я в него вцепилась?

Будто она поэтому...

– Зря, Оль, очень зря. Ты знаешь кто такой твой Эдик?

– Крупный бизнесмен... – замолкает растерянно. – Что не так, говори уже.

Не запрещал, да даже если. Плевать!

– Фамилию знаешь твоей крупной рыбы?

– Что-то... Ммм... Не помню, один раз мельком слышала. Он же ничего сам не делает, все через доверенное лицо.

– Оляаа, ты долбанулась головой, даже не знаешь с кем спишь, – стараюсь не повысить голос. Будь мы дома отчитала бы, наорала за безмозглость несвойственную. – Морено его фамилия, Морено Эдуард Петрович, – рычу сквозь зубы.

Меняется в лице, глаза огромными становятся. Пытается что-то сказать и замолкает.

– Нет, милая, он не однофамилец. Эдуард Петрович отец Тима и Аристарха.

– Боже... Боже... Юля, прости...

Зажмуривается, впечатав ладонь по лбу себе.

– Ты, ты как вот так вляпалась, не зная и не разузная о человеке. Оля как, чтобы ты незнамо с кем...

Развожу руками в шоке.

– Юль, не поверишь, как увидела первый раз, вспыхнула, такое испытала, словами не описать. Не знаю что со мной, я же никогда... – силится принять факт. – Господи...

Ее заметно потряхивает, не знает как принять, в голове явно перебирает все нюансы, сопоставляет.

– Юляаа... – скулит, слезы набегают. – Я не знаю, как я так. Вскружил голову. Он покупал квартиру для девки через доверенное лицо. Сам там никаким боком не светился, ни в документах, нигде. Вдруг перед сделкой захотел лично со мной встретиться, уверена он уже знал кто я.

Переводит дыхание, отбирает меню у меня, швыряет, бесполезно оно сейчас для нее. Знаю, что ищет, алкоголь, выпить требуется. Подав знак официанту, продолжает исповедь.

– Я так понимаю квартира пошла в отступные бывшей бабе. Конечно я уцепилась за него. Да и не только поэтому... Как увидела, жаром всю обдало, с головы до ног, пока разговаривали, я уже понимала хочу его. Спокойный, размеренный, уверенный в себе и в том чего хочет. А дальше... Щедрый, внимательный... – задумчиво проговаривает. – Я ему в первый же вечер дала и ни разу не пожалела. Залюбил тоже щедро, фору даст любому молодняку.

Со стоном прикрывает глаза.

– Много разболтала ему? – спрашиваю, зная ответ.

– Много. Думаешь он меня использовал?

– Нет, Оль, я знаю этот взгляд, ты ему нужна, запал. Но ничего хорошего от этого не жди. Ты знаешь кто они. Выдыхай, все нормально, мы в полном дерьме.

– Я тебе скажу, слаще этого дерьма в моей жизни ничего не было.

Уговорила в течении часу три бокала вина и ничего не съела, я же наоборот, от запаха алкоголя шарахнулась, замутило сразу, зато поздний обед пришелся кстати, буквально проглотила. От десерта отказалась, хоть и заказала.

Оля правда расстроена, понимает, верила, делилась, отдавалась, а он заведомо умалчивал, она не знает, что это меньшее из зол, и все же бьет подобное по внутренностям отменно. Точечно наносит ранки, истечь кровью запросто.

Обеим необходимо побыть в одиночестве. Расходимся, Оля на такси домой, я сама не знаю куда бреду. Просто вдоль улицы, вышла и пошла, словно знаю конечную станцию. Нет мыслей и переживай об ужине, Арис же... Я так устала от того, что я должна, обязана. Не хочу. Душа скулит за ним, молчит Молчанов, по коже мороз гуляет, как и под ней. Необходим для выживания, наркоманка без дозы, скоро ломать начнет по-страшному.

Останавливаюсь, через дорогу яркая вывеска клиники, на гламурном фасаде здания в пять этажей кричит о профильности. Становится тяжело дышать, легкие с трудом раскрываются. Я уже и не помню, когда были у меня месячные. Последний раз точно до знакомства с семейством мужа. Третий месяц как я варюсь, за какие грехи ясно, в котле адовом. Три месяца, а будто годы прошли, я замучена и усталая не меньше старушки девяностогодовалой. Длинноволосая девушка в белой шубке на распашку выходит из клиники, демонстрируя большой живот, обтянутый эластичной тканью модной шмотки. Садится в иномарку дорого бренда, прослеживаю как удаляется глазами, развернувшись за ней на сорок пять градусов и шарахаюсь большой фигуры почти за спиной.

Перед глазами пролетают ближайшие события, подробности покушений.

Арис...

Выдыхаю про себя, вслух ни звука.

– Что ты тут делаешь? – беру контроль над голосом.

Вскидывает левую бровь, недоумение выражает. Затягивается глубоко сигаретой, задерживает дыхание, будто с наслаждение пропитывается парами табака и выдыхает в сторону. Оценивает степень моей разбитости, держит дистанцию.

– Зайдем? – спрашивает после очередной затяжки и кивает в сторону клиники.

В горле пересыхает, мандраж усиливается, теперь не только мерзну.

– Зачем? – осторожно спрашиваю.

Хочу голос слышать, стискиваю пальцы в кулаки до судорог, обнять потребность глушу.

– Тебе хочется, – с промедлением отвечает, швырнув окурок.

Выдыхает, будто легкие от дыма освобождает. Раздумываю зачем-то, оборачиваюсь к вывеске, потом снова на него. Не нравится мне его настрой.

– Мне там делать нечего, – с дрожью убеждаю, сердце холодеет.

Умудриться купить срочно тест, ничего нормального в моем состоянии нет.

Спустя столько времени, наверное, тестом доказывать поздно. С другой стороны, успокаиваю себя, я сделала не один и все отрицательные. Снова скольжу глазами по названию, окнам, цепляюсь за вход. Дичайше страшно становится, аж дыхание перехватывает. Стоит только сказать, что со мной что-то не так и понесется. Клиника Озерских на всю жизнь запомнилась, я не хочу...

– Юль, иди ко мне, – тянет руки, предлагает обнять, сам с места не двигается.

Не отказываюсь, продрогшая, сокрушенная, робко приближаюсь, мне хочется с ним делиться переживаниями и страхами. Я молчу, себе врагом не могу быть, иллюзия, что он самый близкий мне из всех на земле, в любой момент может развеяться, растаять на глазах.

– Ужина не будет, – осведомляю о моем несовершенстве и проф непригодности, обнимая за талию под курткой.

Стон рвется из меня, он такой теплый... Прикрываю глаза, приникая щекой к груди, выдыхаю через рот от судороги по легким.

– Будет, – утверждает, обхватив крепко, выказывает силой как скучал, успокаивает.

Не буду, никоим образом не заставит задуматься над словами, делать выводы. Просто куплю еще один тест. Меня это не спасет. Если я не беременна... Боги... Страшно даже про себя произносить. То значит скоро буду, мы не предохраняемся. В кого я превратилась? Безответственное существо, живу на инстинктах, по большей части преобладает тот, что отвечает за выживание.

Пока ехали домой, почти всю дорогу держал за руку. Мы так мало разговариваем, можно сказать вообще не делаем этого. У нас постель и обмен короткими фразами с двойным смыслом. Я прекрасно помню как была с Тимом, смех, шутки, обсуждения дня рабочего.

– Мне тяжело с тобой, – вдруг озвучивает очередное откровение.

Их становится больше и больше.

Сердце срывается мигом, ускоряет ритм до бешеного.

– Проще относись ко всему, легче будет обоим. Мы не можем вот так постоянно кусаться, – чувствуется в нем новое для меня, интонация мягкая.

– Ты не понимаешь как мне тяжело, – с дрожью выдаю.

– Понимаю. Только по-другому не будет, прими, выбора все равно нет.

– Арис, мне плохо с тобой, очень плохо, я не тяну морально, – отвернувшись, прячу набежавшие слезы.

От кого, от него? Он слышит каждый шорох в твоем организме.

– Ты себя мучаешь и меня. Без меня хочешь быть?

Молнией вонзается вопрос, удерживаюсь не повернуться на него. В горле пульс бьется, перекрывая кислород. Несколько раз сглатываю.

– Не хочу, – честно отвечаю.

Вот и все, вот и поговорили, стоило подумать и вуаля, заказ исполнен. Иногда задумываюсь, а не читает ли он мысли. Это конечно было бы действительно из ряда фантастики. А перевоплощение в монстра не из той же оперы разве? Судорожный выдох срывается.

– Как ты узнал где я? – разворачиваюсь к нему с вопросом. – За мной следят?

– За тобой присматриваю лично я, больше никто, – произносит таким странным тоном, словно с намеком.

Пристально смотрит в глаза.

В жар бросает, пульс в который раз учащается. Охотники знают каждый мой шаг, Грачев явно дал это понять.

– Значит следят, – тихо проговариваю.

То была охрана напоказ, теперь видимо по-тихому и от меня в том числе.

Напряжение достигает пика, когда заходим в квартиру. Согреться необходимо и одновременно держаться от него подальше, во избежании взрыва очередного, что и стараюсь делать. Снимаю одежду, намереваясь вернуть нормальную температуру тела через теплую воду.

– Со мной едешь домой на выходные?

Застываю, накинув халат, выждав немного, осмысливая сказанное, медленно поворачиваюсь.

– Куда домой? – ошалевши наблюдаю, как растегивает рубашку.

– К родителям, – беспечно конкретизирует.

Серьезен совершенно, ждет решения.

– Совсем умом тронулся? – задыхаясь, отворачиваюсь, запахивая халат.

Сквозь зубы череда ругательств идет от него.

– Юль... Хорош. Семья это не светский выход, туда я могу со своей женщиной приезжать. Я домой еду.

Будто это: я домой еду, что-то особое означает. Он мой брат! Я домой еду! Задрали вусмерть.

– Как ты себе это представляешь? – голос сел от негодования.

– Так едешь? – на своем стоит.

Удивительно, но выбор дает, не принуждает.

– Нет, – бросаю и сбегаю в душ.

Конечно следом идет. Зажимает, настойчиво, сопротивление сминает силой.

– Как ты будешь без меня? – в самые губы спрашивает, касается при этом.

Искры разлетаются, разряды по коже бегают, колются.

– Как ты будешь без меня? – отправляю встречный с вызовом.

– Молча.

– Вот и я мол... – затыкает рот поцелуем.

Арис уговаривает, без слов уговаривает, долго и мучительно доказывает без него не смогу. Уговаривает на безумие, на полный треш.

Глава 30

День без него, будто адская пытка. Разбита. Проснулась с ощущением пустоты, внутренности сводит от тоски, а мысли о нем захлестывают мощной волной, вырывают из реальности, счет времени теряю, перебирая. Помню каждое мгновение, проведенное вместе до отъезда. Руки, взгляды, губы жадные оставляющие следы… Аристарх ты наркотик, тебя нет и я испытываю ужасный голод по твоему присутствию, запаху, сильнее всего требуется тепло.

Часто хватаюсь за телефон, надеюсь увидеть сообщение, но обнаруживаю лишь холодную пустоту. Я пыталась отвлечься, но все вокруг напоминает мне о нем, давит. Я не могу отпустить ситуацию, глубоко переживаю, скучаю.

Мне так не хватает его.

Хочу слышать голос, чувствовать, как обнимает. Этот голод становится невыносимым. Время лечит, говорят. Врут! Песчинка за песчинкой убегают минуты, а тоска разрастается, унять не в силах, перекрыть нечем. Он будто знал, что будет со мной твориться, уговаривал.

Молчит, испытывает на прочность, наказывает за непослушание. Арис, не только меня. Как ты без меня?

– Ууу, – осматривает меня Оля. – Это уже зависимость. Юль, ненормально так убиваться.

– Я не могу... Не могу сопротивляться, разворочено все нутро, – сцепляю дрожащие пальцы на коленях.

Прищурив глаза без макияжу, оценивает как одета, состряпав недовольную мину, напяливает солнцезащитные очки. Сегодня я по-скромному, особо не парилась, лишь бы было. Джинсы темные, светло-серая водолазка, сверху опять пальто не по погоде.

– Тебе нельзя сидеть дома, совсем съедешь.

Тут не спорю, истина, поэтому не противилась ее желанию встретиться.

Чертыхнувшись сквозь зубы, Оля выезжает на дорогу.

– Значит наши мальчики с женами в семейном особняке тусят. Замечательно, что сказать.

– Ты знала, что женат или тоже умолчал изначально?

– Понимала, а теперь еще и знаю. Пофиг, меня это не останавливает.

– Куда мы?

– Шопиться. Мудак Арис снабдил картой?

– Да, еще с самого начала. Только нет у меня желания по магазинам гулять.

– Дура ты, Юля, дура. Вот он сейчас уверен, что сидишь у окна и ждешь его. Спокоен гад, наслаждается выходными в кругу семьи. А теперь представь, поперли оповещения с чеками. Магазины, салон, клуб...

– Какой еще клуб? – аж хрипну.

– Хороший клуб. Как думаешь, через сколько жопа у него подгорать начнет?

– Не начнет, – издаю нервный смешок.

– Вот и посмотрим. Я уже предвкушаю, как эти двое стирают зубы, лязгая челюстями на очередное оповещение. Знаю я таких, стараются взять под полный контроль, жутко ревнуют. Можно же на мой счет перекинуть, нет он карту оставил, привязанную к своему счету. Понимаешь о чем я?

– Вроде бы.

Идея подразнить Ариса таким способом изначально мне кажется провальной.

– Я так нажралась, – вспоминает Оля, – что даже половины не помню, высказанного Эдику. За тебя точно выдала все что думала, может еще и за себя, не помню в упор. Утром доставкой карта, корзина роз и сообщение на телефоне гласившее: Остынешь, поговорим. Я то думала моя вина, уплывет рыбка после концерта, а нет, снова его косяк. Выходные были оказывается запланированы, меня об этом никто не собирался оповестить.

– А чего ты ждала, он женат, – опять в манере Ариса говорю.

– Чего я ждала? Честности и откровенности. Вот чего.

– Арис порою до такой степени откровенен, что мне плохо становится. Уж лучше бы соврал или промолчал.

– Знаешь, Юль, между нами как-то попроще, чем у вас. Я понимала на что иду, к чему готовиться. Единственное не ожидала, что использовать будет. Не ожидала подлянки, поплыла, химия разум затмила.

Оля почти права, ключевое почти. С чем не согласна, так это вряд ли она понимала на что рассчитывать. Две курицы сохнут по женатикам – оборотням. Этот нюанс подруге еще предстоит познать.

На забитой машинами парковке торгового центра занимает пустое место.

– Погнали действовать, нефиг тухнуть. Пошалим, потом будем невинно ресничками хлопать.

У меня большие сомнения по поводу нервов Ариса. Скала, такой мелочью его не сдвинешь. Вот, если бы я с Тимом решила встретиться... Лучше не надо! А то накликаю беду. Оле я конечно не стану говорить, что мы на самом деле под двойным надзором. Аристарх не подтвердил и не опроверг – есть ли охрана, слежка, черт его знает как теперь обозвать. Не понимаю, что значит под его личным присмотром. Вторая сторона – охотники. Получается вокруг меня постоянная движу в тайне друг от друга. Голова сильнее болеть начинает от подобных мыслей. Хочется чего-нибудь сладкого, аж слюна во рту собирается.

– Ну как? – сверкает Оля красным платьем по фигуре. – А вот так? – одевает очки снятые в примерочной.

– Ты суперагент что ли?

– А то, ноль ноль один.

Прикрываю глаза и не могу сдержать улыбки. Я, честно, обожаю ее, она лучшая.

– Нуу? – приспускает свои тонировки на нос, смотрит на меня поверх.

– Не слишком ли ярко?

Фыркнув, разворачивается к зеркалу. Со всех сторон себя оглядывает, платье село идеально, не поспоришь.

– Синее тоже примерю, но я кажется уже остановилась на этом.

Скрывается в примерочной, напевает что-то знакомое.

– Оль, тебе правда все равно, что он женат?

Она замолкает, шипит громко и застегивая на ходу молнию наряда, глубокого синего цвета, выплывает.

– Когда меня волновало, что у них там в паспорте стоит, главное жирная рыбка, остальное фигня.

Пытаю глазами, игнорирует, сказала то что я и без нее знала. Только вот не верю, видимо по причине своих терзаний.

– Ну что за вопросы, не порть настроение. Я знаю что такие браки как у него очень редко разваливаются, поэтому особо надежд не питаю. Пусть любит и радует. Может я сама через месяц остыну и уйду.

Тут я сомневаюсь, так просто с ними не бывает. Лично видела, как Эдуард Петрович смотрит на Олю. До боли знакомый взгляд, не хочется, но я в нем Ариса узнаю.

Оля разгуливая в красном затаривается по полной. Не считаю деньги, просто удивляюсь. У меня карта почти с первых дней как попала к Арису, чтобы могла купить себе необходимое. Что я и сделала. Конечно, приобретала и просто вещи, обувь, но это ерунда по сравнению с тем, чего творит Оля. В основном у меня шла оплата за продукты и подобное, для наполнения жилища. Если я сейчас пойду по-плану подруги, Арис станет уверен в моем смирении, а это не так. И скорее порадуется, нежели занервничает. Как все запутано...

– Оль, может хватит, ты вроде не нищенствовала, куда тебе столько барахла?

– Чтобы было, – сует мне черно-синее платье. – Дуй в примерочную.

– Поехали лучше поедим, у меня во рту крошки не было.

– Платье купим тебе и поедем. В таком виде тебя не пустят.

Аж оборачиваюсь. Куда это не пустят?

– Иди уже, время идет.

– Я хочу клубнику с медом.

– Чего? С медом?

Не отвечаю, тороплюсь скрыться с глаз. Болтаю много, это было лишнее, а последнее время я чего только не хочу. В жар бросает мигом. Не хочу об этом думать, сама неосознанно опускаю ладони на немного выпуклый живот. Или мне уже кажется... Арис постоянно это делает, когда обнимает со спины или если засыпаю в его руках, обязательно кладет ладонь на низ живота. И тогда так делал, когда были наедине после клиники Озерских.

Не до нарядов, ныряю снова в водолазку, застегиваю джинсы. Мне надо в аптеку, а потом домой. Вылетаю с вешалкой в руках.

– За тобой гонятся? Напугала.

– Мне надо в аптеку и домой.

– Ну, нет, мы так не договаривались. Ты весь план срываешь.

– Если я сейчас начну по-твоему плану, то Арис будет уверен, что я смирилась, и приняла участь. Хорошо мне от этого не будет.

Закатывает глаза к потолку и гроско выдыхает.

– Юль, проще надо ко-всему, зачем усложняешь.

Тут я готова зарычать на подругу.

– Все, иди одень его и поехали глаза накрасим, никаких домой.

– В аптеку, – упираюсь.

Угукает, разрешает. Тоже мне командир!

В аптеку зашли, вернее я одна. Нервничаю жутко, да мне страшно произносить. Девушка просит минутку и отходит.

– Юлия Морено, вы давно не заказывали продукты. Тянете с получением документов, – звучит приглушенно за спиной мужской голос.

Застываю статуей, загораюсь факелом и не решаюсь обернуться, сердце колотится бешено. Фармацевт кладет передо мной три упаковки разных тестов, озвучивает сумму и я на автомате достаю карту и прикладываю. После чего меня трясти начинает всю. Поздно. Взяла у Оли наличных, а сама... Он узнает.

Совершенно выбитая из колеи оборачиваюсь резко, рыскаю в поисках говорившего. Но кроме женщины, недовольно на меня смотрящей, никого. Сотрудница аптеки замечает как на нее смотрю, сгребая тесты.

– Что-то еще?

– Нет, спасибо, – стараюсь придать голосу беззаботности, хотя прекрасно понимаю, на моем лице ужас, двойная порция.

Прямо ей в глаза, цвета распознать не могу, как и черты лица через мгновение сотрутся из памяти. За спиной покашливают, а мы друг на друга глазеем. Собираюсь мыслями и силами, голос не должен подвести.

– Скажите, позади меня стоял мужчина?

Быстро моргнула, потом кивнула и лишь затем подтвердила вслух.

– Да, стоял мужчина, он видимо передумал и ушел.

Кто бы видел как я выдохнула. Не хочу сходить с ума, я конечно давненько, да только до такой степени это совсем клиника.

– Спасибо! – эмоционально выдаю на радостях.

Боги! Арис, забери меня, срочно! Не знаю зачем требую с него. Пусть лучше дуреть буду рядом с ним как мартовская кошка, зато не испытывать ужас. Леденящий кровь ужас. Вокруг, да около, вокруг да около они все вьются, сужается свободное пространство, в каждом человеке может быть спрятан агент Грачева, в каждом. Принялись подгонять, слезть с договоренности не позволят, будут напоминать.

– А это уже интересно, – озвучивает Оля, узрев бело-розовые коробочки.

– Не спрашивай пока, и ничего не говори, – прячу в сумку.

– Как я такое могу не спрашивать? Руки дрожат, лицо бледное, глаза бегают перепуганно. Юляаа... – давит на меня.

Где взять ресурс пережить и принять? Негде, не выдержу, разлечусь на осколки, как это сделала моя жизнь.

– У тебя задержка? – шепчет, чуть склонившись, сама при этом ведет меня на выход.

– Да, – только и могу выдавить.

– Сколько?

– Чего сколько? – притормаживаю, а Оля тащит дальше, не позволяет совсем остановиться.

Она как паровоз, задумала, не остановить значит.

– Задержка сколько? – шипит раздражённо.

– Не знаю... – перекрываю всхлип вздохом, легкие рвет от натуги, в груди воронка образовывается, сокрушающе разворачивается в полномасштабное бедствие.

– Когда были последние...

– Оля, я молю тебя...

– Юль, хорош, пора начинать говорить, ты слишком много прячешь в себе.

Знала бы ты какие там залежи страшные!

– Когда были последние?

– В сентябре, в октябре не пришли.

Снова спотыкаюсь на шаге. Боги, сейчас декабрь! Буквально полторы недели и новый год начнется. В сентябре! Отмена таблеток, отмена месячных и меня заодно как личности.

– Это ж... – матерится, аж зажмуриваюсь на секунду. – Охренеть когда. А ты только сейчас тест покупаешь.

Меня трясет, морозит, чуть ли не зубы стучат. Арис, забери, ты мне так сейчас нужен рядом. Оля открывает мне дверь своей машины, я падаю на сидение обреченно. Заняв место водителя, разворачивается всем корпусом.

– Сначала просто в днях потерялась, а потом делала я тесты, отрицательные были.

– А эти дни так и не пришли, – делает вывод, поджав губы.

– Не пришли, – еле слышно подтверждаю.

– Ты тупень, не думала, что у тебя там что-то ненормально. Ты уже должна была посетить врача.

Вот тут я ничего не могу сказать в свое оправдание, совершенно, ибо тема запретна. Я ничего не могу рассказать Оле. Одно слово приведет неизбежно ко-второму. Тупо молчу, изображая дуру. Чего роль играть, я настоящая дура, не надо быть актрисой, если ты итак овца непроходимая по жизни.