Текст книги "Оборотная власть (СИ)"

Автор книги: Ася Гаргулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Убеждаю себя гневным внутренним монологом и не верю. Я не верю, душу выворачивает, вспоминается много мелочей разных, важных. Детали отвратных поступков. В каждом есть то, что порождает вопросы. Аристарху не все равно, но я ничего для него не значу. А он для меня... Лучше промолчать.

– Просто отвези домой, – говорю через минут десять молчания.

Сложно исчислять время копошась глубоко в себе. Пробирающий взгляд ощущаю кожей, не встречаю, держусь, иначе заискрит, а то и замкнет напрочь.

– Просто отвезу домой, – отвечает еле слышно и словно с подтекстом или сарказмом скорее.

Поворачиваюсь поймать посыл, а он отворачивается к дороге. Хищная мина, скрытая ухмылка, мурашки по плечам. Кого молить, чтобы так и было, как прошу. Дайте адрес почты хотя бы одного бога, который меня услышит и спасет от безумия и мук. Вера умирает именно в такие моменты, когда понимаешь, что все миф, придуманные ритуалы, повторяемые нами в пустую. Если не дано, то никто и никогда не спасёт. Прими свой путь... А чем я заслужила? Разве была самой лицемерной, жадной, плохой... А была ли вообще? За что проклятье? За что он внутри меня? Злоба плещет, раздувает пламя. Есть ли смысл тогда что-то спасать, если все решено, и мне уготована такая низкая роль. Искоса, незаметно посматриваю на него. Нет, Юля, не потянешь. Искушает поверить в свою особенность для него. Глупая...

"Значит в ней есть то, чего нет в тебе."

Преследовать продолжают слова мамашки оборотных. Что во мне есть? Строптивость. Рушу планы и не потакаю желаниям. Я недоступна.

Одновременно ведем взглядом друг к другу. Сцепляемся, дыхание перехватывает, сердце тяжело трепыхнулось и понеслось, опускаясь жаром в самом низу живота.

– Дыши, Юля, дыши, родная, – выдает с улыбкой.

Взрываюсь, замахиваюсь не думая что делаю, горю жаждой избить гада. Пользуется преимуществом, улавливая с меня любые изменения. Уверена – это не потому, что оборотень, а потому, что Аристарх демон. Самый настоящий демон. Кулаку в который вложила все силы, не суждено было достигнуть цели, удар по машине кидает меня вперед. Аристарх перехватывает рукой, лицом бьюсь в твердую плоть, искры из глаз разлетаются. Припечатывает к спинке и смотрит в зеркало, слепит близкий свет фар. БМВ прибавляет, отрываясь от тех кто решил нас подвинуть с дороги.

– Ремень, – командует.

Успеваю защелкнуть, и со страху на мгновение прикрываю глаза, в голове плывет. Одно неверное движение и на такой скорости мы вылетим с дороги. Аристарх же не привык видимо скрываться, хоть и мог бы, оторвались на большое расстояние. Сбрасывает и резко разворачивается, не менее быстро летит на встречу тем кто посмел побеспокоить. Голос отказал как всегда не вовремя, а зрелище мерцающих пламенем зрачков тем более. Вздрагиваю от острого на меня взгляда.

– Мгновенное выполнение инструкций моих. Поняла? – хлестко напоследок вопрос прилетает.

Мне казалось я многое слышала от него, да только такого тона никогда. Приказы, что были отданы мне ранее, ничто по сравнению с этим. Говорить не могу, киваю часто. И мне кажется знаю, что собирается делать. Убить... Так как движемся на встречу преследователей. Метры за долю секунды пролетают, идем лоб в лоб. Жить хочется как никогда, прощать, принять что угодно, только бы остановить страшное. Льдом внутренности покрываются и даже кричать не могу. Когда вижу две машины, а не одну, совсем отказывают все системы жизнедеятельности. Сжимаюсь, готовая к столкновению. Мы не выживем...

Зажмуриваюсь заледеневшая, застывшая, как внутри так и снаружи, и даже тогда на последок тянусь, поворачиваюсь в его сторону, хочу видеть, да глаза закрыты. Когда это понимаю, открываю, мимо, не столкнулись. Как раз сейчас наш соперник уходит в сторону с дороги, вижу в зеркало, скорее всего кубарем пошел, судя по мелькавшим фарам. Не разобрать, слишком темно за пределами освещенного участка. Отмираю от частых попаданий по корпусу и стеклу, прикрываясь запоздало руками. Резкие тормоза, несет еще несколько метров, развернув поперек разделительной полосы. Как издалека грозный мат Аристарха, одновременно со звоном в ушах. Грохот выстрелов и скрежет по металлу глушат. По нам тупо почти в упор стреляют огромное количество раз, яркая автомобильная оптика слепит. Я в настоящем аду заперта, с рычащим оборотнем за компании. Ладонью заслоняю зрение, не понимая, почему мы еще живы.

Не только дышим, чего казалось я не могла совсем недавно, но и уходим от атаки, задом съезжаем с трассы на невидимую грунтовку, развернувшись несёмся. Через лобовое нет обзора, оно все полопалось. Что ждет впереди только черт знает. Высокая сухая трава устрашающе хлещет по днищу и бокам, будто выдирают куски обшивки, но не страшнее того что уже пережила. Неожиданная остановка и все затихает. Мгновение ненормально застывает или я плыву от реальности, желаю провалиться в небытие.

– Ремень, – команда, четко и громко.

Отстегиваю не сразу, обессилела, пальцы не слушаются, а он уже рядом, тянет наружу, ухватив за локоть. Окунул в морозный воздух, единственное с чем сравнимо – ушла под воду не успев вдохнуть поглубже.

– Строго по инструкции. Помнишь?

Если есть куда холодеть, то именно данное явление со мной происходит. Моя память до сих пор ярко воспроизводит обращение в монстров обоих братьев, увиденное на парковке и мне думается он прямо сейчас повторит представление не для слабонервных. Произнести хоть звук протеста выходит не сразу, как всегда не вовремя подводят чувствительные к нервам связки, отступаю. Вынимает из карманов телефон и портмоне, всовывает мне. Снимает куртку, бросает на капот изрешеченного БМВ. Высоко стоящий диск луны ничего не таит. Обрисовывает образ мощного тела, заострившиеся черты лица, мимику выражающую решимость, подчеркивает опасные всполохи пламени в глазах оборотного. Ночь, глуш, он – дикое зрелище. Нельзя найти объяснение подобному, видела лично, знаю и все равно поражает. Разум не принимает как доказанную истину.

– Сейчас идёшь прямо, – указывает рукой мне за спину. – Никуда не сворачивая и не останавливаясь, пока не появятся дома. Только тогда останавливаешься и ждешь, – расстёгивает спешно рубашку, пуговицу, за пуговицей.

Дыхание перехватывает. Он раздевается, потому, что одежда придет в негодность.

– Ты что делаешь? – сиплю жалко, зачем спрашиваю, знаю ответ.

– Поняла что сказал? – прибивает тоном, словно эхо по мозгам проходится или это тембр у него меняется.

Киваю и еще шаг назад. Выдернул рубашку из брюк, стянул с широких плеч, поигрывая раздувшимися мускулами.

– Арис... – хотела имя произнести и непроизвольно сократила до привычного для близких, но не для меня. – Не надо, я прошу тебя, не надо...

Зачем молю, сама не знаю. Очевидно рехнусь, если увижу еще раз зверюгу. Не хочу признавать, что Аристарх...

– Юля, вперёд, время идет. Чем дальше ты, тем безопаснее для нас обоих. Давай, пошла, – грубо приказывает.

Холод по позвоночнику стекает капельками пота. А потом я слышу приближающийся автомобиль, яркие лучи режут пространство. Бросаюсь бежать в том направлении, что указал. Сжимая изо всех сил его вещи, отданные с какой целью неизвестно. За спиной раздаются выстрелы и одновременно рев огромного, хищного животного, пробирающий нутро ужасом, застываю резко, падаю на колени вскрикнув, но сразу поднимаюсь и снова бегу. Не знаю насколько прямо, есть вероятность уклонилась от курса. Выдохшись еле иду, но двигаюсь вперед, как и приказано.

Готовая свалиться останавливаюсь, внизу поселок раскинулся, фонари редкие горят вдоль крайней улицы. Оседаю к промерзшей земле и глубоко, часто вдыхаю, кашляю, легкие отказываются работать на износ, горло нещадно дерет. Спортсменка из меня отстойная. Головокружение волной захлёстывает, пульс по вискам долбит, грозит разорвать череп. Отдышаться не успеваю, стальная хватка под локоть, меня дергают подняться. Немая истерика накрывает, лишь рваные стоны издаю. На этот раз мое сердце остановится, уже.

В это мгновение одна мысль бьется птицей, попавшейся в силки. Я хочу жить! Хоть как, но я должна жить. Совсем ничего не успела сделать. Да, многие планы, не упоминаю разбитые мечты, коту под хвост, или скорее монстрам. Пусть, новые выстрою. Главное не исчезнуть на веки вечные.

Хватка такая, что синяки неминуемы на предплечьях. Встряхнул как следует, прекращая бесполезные трепыхания и думы заодно. Поймал взгляд, принуждая застыть.

Аристарх...

Дрожь судорогой бежит по коже, окатывает мигом слабость, подгибаются колени. Ловит, уронив сумки с вещами. Зажимает, словно в тиски ручищами, вбираю с его разгоряченной кожи запахи, приникаю щекой к груди. Но расслабляться оказывается рано. Как только замечает осознанность и понимание, тащит с пригорка за собой, ухватив озябшие пальцы. Направляемся к домам, собаки взрываются лаем. Сопровождают возмущением, пока пересекаем освещенный участок. Я оказывается в ледышку превратилась, ноги с трудом переставляю. Все замерзло, нос, губы, полностью лицо. Предполагаю похолодало на несколько градусов.

Не заботясь сейчас о моем состояние, буксирует. Он точно знает куда идем. Показываются двухэтажки жёлтые, магазин сетевой гипер, аптека. Мелькает мысль о полиции, раз имеется цивилизация. Идем не останавливаясь, откуда силы на это, потом подумаю. Освещение хорошее, бросаю частые взгляды на него, челюсти стискиваю иначе зубы стучать будут. Вот кому точно мороз нипочем, кожанка накинута на оголенный торс.

Выходим к небольшой площади, по-центру серое здание в три этажа, смотрится немного обветшалым. Свет возле парадного крыльца приветливо зазывает. Рядом с дверью вывеска темная. Гостиница – гласят золотистые буквы. Название длинное мелким шрифтом не успела до конца прочесть.

Звон колокольчика по нервам отдает.

– Арис! – восклицает изумленно девушка за стойкой, только завидев нас.

– И тебе здрасти.

Ставит на пол наши вещи, из машины забрал, догадываюсь. Поток информации и вопросов продолжаю держать на поводке. Отрицаю произошедшее, если хоть каплю приму, новый приступ неминуем. Отбирает у меня данное на хранение. Так и тащила зажатые предметы одной рукой. Потираю ладонь занемевшую, намертво вцепилась.

– Номер нам, – кладет на стойку две крупные купюры. – Без регистрации.

Девушка кивает, окатив меня равнодушием и его непременно, хотя не совсем нормальный внешний вид демонстрируем. Подает ключи без разговоров.

– Первый этаж, – сообщает.

Аристарх мельком смотрит цифры на брелке.

– Благодарю, – заносчиво отвечает.

Будто намеренно с ней так, или кажется. Сотрудница реагирует совершенно нормально, тон не смутил, как и наше сочетание. Её удивило лишь само появление Молчанова.

Только захлопнулся капкан за нами, пячусь от монстра в человеческой шкуре. Немного допотопный двухместный люкс, с виду чисто и свежо. Заметив на ковролине темные пятнышки. Веду глазами по дорожке из них и врезаюсь в обувь Аристарха, которую как раз сейчас снимает. Сглотнув, хватаюсь за горло, очередной наплыв грозит. По его пальцам стекает рубиновая жидкость и капает на пол... Содрогаюсь, тошнота подкатывает к горлу. После происшествия в подъезде не могу нормально реагировать на кровь. Дышу через рот шумно, контроль, вернуть пока не поздно. Не поморщившись, Аристарх скидывает куртку. Борьба нешуточная, боюсь поднять взгляд туда, где причина паники. Не хватало лишиться чувств, время неподходящее, уговариваю себя. Внушая мысли о помощи, приближаюсь, по мере сокращения расстояния между нами, поднимаюсь глазами.

– Тш... – останавливает, уловив намерение.

Надавив на плечо, усаживает, плюхаюсь тяжело. Пялюсь на поврежденную руку, рваная рана выглядит устрашающе. Погрозив молчаливым приказом из собственного арсенала, достает аптечку и скрывается в ванной.

Отпечаток жуткого зрелица остается передо мной, слайд забыли поменять, картинка зависла. Неужели ему совершенно не больно...

В какой-то момент всех моих приключений, назовем это таким интересным словом, стал будто предохранитель срабатывать. Инстинкт самосохранения не дает крыше съехать, вырубает мыслительные процессы. Ранение висит застывшим кадром, а переварить пройденное сегодня и увиденное не планируется.

Подскакиваю на ноги, когда появляется в комнате, пячусь от кровати, а он именно к ней идёт. Ложится, опираясь на изголовье, выдыхает шумно, и со стуком что-то ставит на тумбочку. Блестящий конус не дает от него оторваться, сверкает сталью, удерживая внимание, осознание визжит. Сам из себя достал пулю...

Кровавые потеки смыты, волосы влажные. Бинты проклеены пластырем, очень аккуратно и даже сказать виртуозно. Подмечаю бегло детали изменений.

– Шмотки снимай, – командует.

Сердце ускоряется.

– Зачем?

Лыбится в мерзопакостной манере.

– Прости, родная, согреть сейчас не могу, немного на взводе.

– Да пошёл ты... – голос срывается.

На этот раз кстати. Наговорю столько, что разгребать до зимы будет.

Меня все еще трясет, не отошла, да и не скоро наверное. Слышит отчетливо каждый удар пульса, понимает по реакциям моим о чем подумала.

– Хренов детектор, – цежу сквозь зубы.

– Иди под душ греться. Так понятно? – становится хмурым, пронзает сталью в глазах.

– А раздеться я тут должна? – уточняю, закипая.

Защитка что ли срабатывает, пытаюсь нападать.

– Можешь и тут, не откажусь, – ухмылка только на губах, в остальном бетонная мина.

Что за паразит на левом плече понукает меня, снимаю джемпер. Понимаю насколько тонкий он для прогулок по полям в ночное время. Тем более незастегнутая была куртка. Данные мысли о погоде не особо отвлекают. Следом справляюсь с джинсами под пристальным изучением, кожа всего тела покрыта мурашками, озноб не скоро пройдет. Сейчас смотрит именно так, как при самой первой встрече. Изображая невозмутимость, в какой-то степени бросаю вызов, на который не в состоянии ответить. Медленно поворачиваюсь вокруг оси, оставшись в одном белье.

– Посмотрел? – спрашиваю, стараясь скопировать его тон.

Куда дальше не знаю, но бежит новая волна мурашек, вздрагиваю, передернув плечами непроизвольно. И сбегаю, помня, что он слышит. Контроль держу над всеми системами. Никакой паники, поздно. Снимая белье запрещаю всхлипы, а они рвутся откуда-то из глубины. Дрожь усиливается, уже так потряхивает, что это совсем ненормально. Обхватываю голову и оседаю к синему кафелю навстречу. Зажмурившись, срываюсь в рыдания, задыхаюсь. Подхватывает, даже не слышала, когда дверь снес, а ведь я ее закрыла на замок. Впечатывает в себя, гладит спину от низу до верха, крепко обнимает, прижав щекой к проклятому сердцу.

– Дыши родная, все хорошо. Теперь, из развлечений у нас, осталось только дождаться твоего мужа и вызвать на дуэль.

Мужа... Я замужем... Он женат... Бестолковая мантра, не помогает, хоть ногами топоти.

Я голышом, Аристарх почти, дышим тяжело в унисон, с натужным втягиванием, боюсь поднять лицо к нему навстречу. Только сделай это, поцелует и понесется. Наверное я фантазирую, Аристарх ранен, ему сейчас не до этого. И по глупости вскидываюсь, проверить до чего ему там на самом деле. Ударяемся губами, молния пронзает насквозь, разряд невиданной силы перетряхнул и снова жива. Шарахаюсь от него, обхватив себя руками, прикрываюсь, отступаю к стене.

– Выйди, – прошу, а на самом деле умоляю.

Смотрит, заглядывая глубоко в меня. Там копошится, изводит своей ненормально цепкой энергетикой. Окутывает близким теплом, манит и тянет, магнит.

– Я в порядке, выйди, – повторяю тверже.

Чего же хочу на самом деле? Да чтобы плевал на мои слова, сгреб обратно и не отпускал больше. Никогда... Понесло идиотку. Очнись, безумная, это Аристарх Молчанов, женатый оборотень, брат твоего мужа. Точка.

Медлит, испытывая меня на прочность и одновременно давая силы не истерить. Ну подумаешь чудом выжили, подумаешь вопрос на вопросе сидит и вопросом погоняет. Мелочи жизни, не стоят внимания. Скольких он убил, разодрав лапой чудовища... Или огромными, острыми зубами... Распахнув глаза шире, всматриваюсь, сводит всю меня спазмами от холода внутри. Как может быть одновременно человеком и бесовским созданием? Тут ни один доктор не поможет, я сама видела, слышала или все же съехала, глюки ловлю.

Глава 19

Секунды его раздумий кажутся бесконечными. Этот взгляд... Ломает. Убивает бесконечное количество раз, раздирает душу в кровь. Ненавидит, презирает... Отворачивается и выходит, прикрыв за собой дверь. Истерика миновала, встряхнул как следует морально, пришла в чувства. Дышу, понимаю причины и покоряюсь истине, когда его уже нет рядом. Слава вселенной! Выдержала. Теплая вода немного расслабляет, оттаиваю после прогулки внеплановой, но не до конца. По краю ходим, по-самому настоящему. Балансируем над пропастью в неизвестность, жизнями играем. Хотя... Почему же, вполне известно будущее.

Насухо вытираюсь, оборачиваюсь полотенцем и не решаюсь появиться. Чего он там не видел, столько раз мы... Прикрыв глаза, потихоньку выдыхаю. Никаких воспоминаний, достаточно того, что искры трещат в воздухе только от осознания присутствия, даже через стену накал идет. Ни о чем думать не могу, кроме как единения. Любого абсолютно, пусть хоть за руки держаться, молчу про большее. Мне необходимо человеческое тепло. Себе то не ври. Он нужен, Аристарх Молчанов, чтобы дышать, чтобы есть, чтобы спать и плевать кто и за кем числится по закону.

Считаю мысленно до трех и выхожу. В телефон уставился, ноль реакции. Рядом с пулей второй лежит. Так и стою гипнотизируя черный аппарат. Почему он мне один отдал? Второй не так важен или для связи достаточно. Зачем вообще свои личные вещи первой важности всучил перед тем как отослать с места бойни. Знаю, именно она и была, поэтому. Мог остаться там замертво, не исключал. Страх зажимает в тиски сердце. С промедлением скользнув по мебели, останавливаюсь на нем, сцепляемся взглядами, словно переплетаемся накрепко. В груди жар расползается, вдоль позвоночника холодок бежит, сжимаю край полотенца на груди до боли в суставах. Бьет прицельно, разносит решимость, прахом разлетается, оседает пылью вокруг меня. Так будет с каждым кто встанет на пути его. Нас прямо сейчас должны разделить, оторвать друг от друга и на максимальное расстояние в разные стороны. Иначе...

Пытаюсь заставить себя отвести глаза от хищного прищура, не выходит. Он держит, не позволяет сбежать, повелевает исполнять его волю. Зачем ты так со мной? Посылаю ментально вопрос, окончательно рехнулась. Время тикает, а мы продолжаем смотреть. Есть вероятность все только мерещится. Стресс, события ближайшие, многое могло сказаться на психике. Отпускает, вернув внимание к дисплею, сразу тоскливо становится, слабость окатывает, тишину нарушает мой судорожный вздох. Борюсь не осесть к полу где и стояла. Несколько шагов к вещам, перебираю в сумке мандражирующими руками. Резкий звук пронзает в самое сердце, чуть не взвизгнула от неожиданности. Всего лишь мелодия стандартная оповещает о звонке.

– Нормально, – сообщает кому-то на том конце. – Утром координаты сброшу. Вопросов много, утром, – подчеркивает интонацией и отключается.

Опаляет пристальным вниманием.

– Кто-то совершенно не хочет одеваться.

Наблюдает, будто кот за мышкой, которую вот-вот и сожрет.

– Полицию вызвал? – бросаю ему, вытащив легкий спортивный костюм.

Игнорирую намек откровенный.

– Зачем? – вкрадчиво спрашивает, садится.

Шаг назад, чувствую намерение, пульс ускоряется, в горле пересыхает. Губы Аристарха кривит ухмылка.

– На нас напали... – продолжаю бессмысленную игру.

С грацией истинного хищника поднялся. Выжидает, дает время на что? Испугаться, смирится, гадать бесполезно, поздно. Шаг за шагом преодолевает мизерную дистанцию, возвышается. Отступаю, надвигается неизбежность Аристарх Молчанов, до тех пор пока не врезаюсь спиной в препятствие. Упирается ладонью рядом с моим лицом в стену и чуть склоняется.

– У нас своя полиция, уже работают. Юля, в глаза мне смотри, когда будешь отвечать на вопрос.

– Какой? – на удивление голос не отказал, позволяет следовать заданному сценарию.

– Который задам.

Красная шапочка и серый волк отдыхают. Ёкают внутренности на сравнении. Как близка к настоящему.

Медлит, ищет неизвестное во мне пробираясь глубже, по коже от близости бегут разряды, щеки вспыхивают, наверное до ожогов пылают. Подается ко мне, почти касается лба переносицей.

Трусит меня, словно зайца перепуганного, от всего и сразу. Его личная энергия окутывает, захватывает, окончательно порабощает, запах забивает до отказа лёгкие. Не моргая слежу за опаснейшим существом и хочу кинуться к нему, вцепиться в шею, накрепко оплетая и молить не быть таким. Увеличивает дистанцию между нашими лицами, чуть отклонившись назад. Пронзает насквозь холодом, взгляд лазером проходится по нутру, почти ощущаю физическую боль.

– Что тебе сказал Грачев? – звучит подобно грому.

Вжаться, скрыться некуда, в плену демона. Пытать намерен со всей жестокостью на которую способен. Только бы голос не отказал...

– Ничего, – понимаю ответ неправильный, да поздно сожалеть, озвучила.

Позиция шаткая, но хоть связки не подкачали. Есть уверенность он это подметил. Очередная пауза, прощупывает изнутри, готовлюсь, а он поражает. Медленно сокращает расстояние до моего рта и оставляет быстрый влажный поцелуй, сорвав болезненное ах, касанием языка. Не скрывает жажды моего вкуса, смакует полученное, тяжело сглотнув. Рука в это время берется за полотенце, что лихорадочно удерживаю и сдергивает, вздрагиваю, вытягиваясь следом как струна перетянутая.

– Зачем ты врешь? – вкрадчиво, спокойно произносит. – Слышу как боишься, чувствую как скрываешь.

Демонстративно бросает к ногам махровую ткань и осторожно опускает ладонь на мое плечо, кончиками пальцев ведет вниз к груди, достигнув вершины полушария, трет раскрытой пятерней сосок, пораждая беспощадные спазмы в мышцах живота.

– Не надо, – застигнутая паникой начинаю упрашивать жалко.

– Что не надо?

Прикрываю глаза, перевести дыхание.

– В глаза, Юля! – режет воздух недовольством, буквально рявкает.

Обхватив затылок, грубо придвигает к себе, запустив пальцы в волосы.

– Что тебе сказал Грачев?

Остается единственное верное решение, не раздумывая обороняюсь, подставляя себя.

– Ничего не говорил. Кроме того, что если что-то вспомню, дать знать.

Прокололась дубль два, вижу по реакции. Не было такого, иначе шла короткая беседа.

– Хочешь знать чего я боюсь? – тороплюсь исправить оплошность. – Я тебе скажу. Мужа своего боюсь, жену твою боюсь. Тим очень странный, он будто выжидает, в любой момент кинется и убьет, а ты будто не понимаешь этого. Твоя Марго бьётся в истерике, потому, что ты спишь там, где я спала...

Вспыхивают зрачки пламенем у него. Остервенело начинаю отбиваться, отпускает. Остановиться бы на этом, да понесло. Я пожалею о сказанном, очень скоро, возможно прямо сейчас, но продолжаю.

– Я достаточно слышала. Твоя жена бьется в истерике, потому, что ты волочишься по ее мнению за мной, скулишь щенком и выпрашиваешь милости на пару с братцем. Арис хочет ее... – цетирую ему слова фифы, прекрасно понимая, трактует верно.

– А по-твоему мнению?

Отступаю к кровати, ищу чем прикрыться, оглядывая комнату.

– Юля, в глаза, – напоминает, правда уже не так устрашающе требует.

– По-моему мнению... Она слишком мало знает. Ты не просто хочешь меня, ты дохнешь по мне. Тоскуешь ежесекундно. Ревнуешь и ненавидишь одновременно за это.

Замолкаю взвизгнув, настиг и замер, возвышаясь скалой. Требует договорить не произнося ни звука и я с радостью исполняю желание.

– Я боюсь, что, когда твоя жена узнает больше, она меня убьет. Потому, что именно так и поступают, если любят настолько сильно как она.

В ответ на мою тираду я вижу, как Аристарх отворачивается и покидает номер настолько стремительно, что не могу поверить. Как и себе самой не меньше. Страх растеряла, истерики и подавно не предвидется. Тихонько радуюсь победе и одеваюсь пока не вернулся.