Текст книги "Оборотная власть (СИ)"

Автор книги: Ася Гаргулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

Вибрация второго телефона Аристарха привлекает внимание. Крадусь ближе, затаив дыхание, воровато озираясь на дверь. Вернётся в любую минуту, и что, я разве собираюсь отвечать на звонок. Жар проносится по телу от головы до самых пяток.

"Грачев"

Пальцы сами тянутся ухватить, в последний момент отдергиваю. Кого обмануть решила? Аристарха? Учует малейший след прикосновения. Сердце колотится сумасшедше, разносит грудную клетку. Но как вариант связаться именно с телефона Молчанова, если бы не но. Он проклятое существо с нюхом как у собаки. Собственные звонки проверять не станет, да только учует, что трогала. Мысли по цепочке ведут меня в нужном направлении. Осталось достать номер Грачева.

От греха подальше в другой конец номера ухожу, ничем хорошим пребывание в нем не закончится. Я не должна находиться наедине с Молчановым. Куда себя деть и что делать не понятно. Аристарх в чем-то подозревает меня, точнее в контакте с охотником, который на самом деле и правда вышел со мной на опасною тропу. Предложил помощь таким способом, чтобы оборотные не заметили. Значит они за нами наблюдают, или у них есть кто-то очень близкий среди клана оборотных. Иначе откуда такие подробности.

Выдох...

Вдох...

Вернись ясность мыслям. Где ее сука взять?! Когда там он, аромат монстра до сих пор во мне, глаза, его желание большего, скрытые порывы. Бросила в морду глупости казалось и попала в точку. Не так давно мечтала, чтобы мучился, страдал как я сама. Глупая! Он уже, одновременно, и чем больнее Аристарху, тем больнее он будет делать мне. Та среда, где я теперь обитаю, намного страшнее, чем казалось по-началу. Все намного хуже. Молчанов не просто глава службы безопасности... Бронированная машина, иначе бы не выжили, уж я то точно... Нас, вернее его, пытались убить и как часто это происходит, остается только догадываться. Вершина айсберга на которой я сейчас сижу, страшно представить, что там в самом низу. Фифы и правда стоит опасаться. Уверена, она так же как и он не простушка с улицы. Для оборотных простые люди, словно второй сорт, моя жизнь для них ничего не стоит. Взорвется мозг, разлетится на куски от потока информации и событий.

А для него моя жизнь чего стоит?

Удар тяжелый, еще один, оборачиваюсь ко входу.

Вернулся, примерно больше часу прошло, как сбежал. Сразу заполнил собою необъятным помещение, не оставляя ни сантиметра свободы. Четкое ощущение, что вернулся другой Аристарх. Зацепила, выдохнул и пришел мстить. Ничего нового. Могу ошибаться, хотелось бы. Втягиваю резко воздух и задерживаю его на пути к полному раскрытию легких.

Снимает брюки, пялюсь ошалевше, чего ожидать только черт и он сам.

– Спать одетая будешь? – спрашивает как ни в чем не бывало.

Будничным тоном, не взглянув.

– Не собираюсь спать.

Усмешку мне адресует, стягивает демонстративно, в своей манере вальяжно и эффектно, покрывало. Летит на пол к моим ногам, окутывая их приземляется, обдав поток прохлады. Откидывает одеяло и идет ко мне. Я, а что я, приросла к месту и жду приговора. Мурашками покрываюсь от бесцеремонного прикосновения. Подхватывает на руки, в два шага у постели, почти сбросив опускает на простынь посередине. Успеваю заметить гримассу, ему больно. Не показывает, на самом-то деле ранение должно беспокоить, не терминатор, просто терпит. Пульс учащенный, смесь чувств невообразимая. А он залезает на постель и не дав сбежать, распинает руки, оседлав бедра.

– Слушай сюда, внимательно. У нас всего три-четыре часа поспать. Больше не дадут. Так что присмерела, обняла и спать.

Знаю бесполезно и все же дергаюсь под ним, не покоряюсь приказу. Я не фифа, не его дрессированная собачка, чтобы мгновенно выполнять команды. Глаза против воли цепляются за волнующую обнаженку передо мной, хоть зажмурься.

– Сам себя обнимай, – шиплю, интонация правда не злая, а испуганная.

Я сдамся, сама пойду первая навстречу похоти. Именно это заставляет сопротивляться яростнее. Пыхтеть, пытаясь освободиться, биться в плену желанном.

– Не буду с тобой спать...

Склоняется к губам, затихаю, выжидаю. Аристарх тот кто может заставить, если хочет, ему плевать что говорят. Припоминается беседка в доме его родителей. Брыкалась и толку, сделал свое дело и ушел. Резануло воспоминание нехило по незажившим ранам. Хотела тогда, еще как хотела, шепчет внутренний насмехающийся голосок. Кончала и стонала, вцепившись в его запястье зубами.

Непроизвольно рот приоткрываю, близкое теплое дыхание Аристарха будоражит, губы зудят, меня всю выкручивают эмоции внутри. Никогда и ничего так сильно не хотела, как сейчас его поцелуя. Соленая влага скапливается в уголках глаз и сбегает к волосам. Я больше не могу...

А он что делает вместо того, чтобы добить окончательно, он воскрешает веру, дает надежду. Отпускает тут же, ложится рядом и притянув к себе спиной, обнимает крепко, разместив одну ладонь под грудью, вторую в районе пупка. Невесомо касается губами шеи и уткнувшись носом туда же, горячо дышит. Еле ощутимо поглаживает пальцами низ живота через тонкую трикотажную ткань. От него столько тепла идет, оно пробирается под кожу, согревает изнутри, наполняет чем-то живительным и трепетным. Сложно уводить мысли от стояка упирающегося мне в копчик, но я знаю, без согласия не тронет. Понимает прогнусь, прояви чуть больше напору, но не будет этого делать. Если раньше Аристарх хотел получить только мое тело и подчинение, то теперь еще и душу. Скорее всего ошибаюсь, так как наглая ладонь забирается под резинку брюк спортивных и застывает на прежнем месте. Надолго ли...

Ждать не намерена, пока начнет действовать, его возбуждение говорит о многом. Разве Аристарх будет терпеть.

– Не надо, – шепчу, сдерживая порывистое дыхание, игнорируя жар в промежности.

Вцепляюсь ему в кисть и молюсь всем известным и неизвестным богам, идолам, кто там еще существует, прошу вселенную, пусть только демон примет мой протест.

– Что опять не надо? – тихо спрашивает, губы так близко, что касаются шеи.

Вздрагиваю, пронзил разряд, ударил по крестцу и разлетелся жаром иного рода, нежели пылаю уже.

– Ничего не надо.

– Глупо хотеть до дрожи и отказывать себе. В первую очередь себе, Юля.

– Это не глупо, это правильно.

– Кто сказал подобный бред. Почему мы из-за твоего бзика должны мучиться.

– Мораль назвать бзиком, вот это верх глупости.

– Юль, – ведет носом по шее к уху, прихватывает мочку зубами и зажимает на мгновение, касаясь языком. Мелкий озноб пробирает, – Выкинь дурь из головы, которую вложили тебе с детства. Хочешь, горишь, так не отказывай себе. Ничего противоестественного нет между нами.

– Что мне теперь ложиться под каждого кого захочу? – откусить мне язык нахрен.

– Ты меня хочешь, а не каждого.

– А если потом захочу ещё кого-то?

– Тогда я сверну тебе шею.

Холодок бежит по позвоночнику, хватка стальной становится.

– Почему до сих пор не свернул? У меня было с Тимом.

Он застывает, а я безумная женщина, куда веду этот разговор, начатый с целью соблазнения.

– Уколоть пытаешься? – его черед задавать вопросы.

– Даже не думала.

Снова считываем с друг друга, распознаем тему с первого звука, ловим посыл. Жутко становится и разносят эмоции параллельно, дикий трепет в груди.

– Еще как думала. Пыталась.

– Ошибаешься, всезнающий всемогущий Аристарх Молчанов. Не пыталась, но получилось.

– С Тимом у тебя давно ничего нет.

Наступает тишина, не шевелимся, еле дышим, замедляем циркуляцию воздуха, но я слышу и он слышит.

– Не хотел сделать тебе больно, – нарушает этот звон атмосферы.

Стиснув челюсти, сглатываю тяжело, слезы катятся из глаз, кусаю губы. Всхлипы рвутся на волю. Молчанов не может говорить таких вещей, очень сложно поверить, что произнес вслух. Больше нет запретов, стерли напрочь, не таимся, как есть так и произносим. Есть чего бояться, опасную черту перешагнули, дальше будет хуже. Чему по сути удивляюсь. Я, он, мы чувствуем, мы люди живые, нам бывает больно и если не говорим об этом, не значит, что не чувствуем. Аристарх пусть не совсем человек, как и Тим, но чувствуют и любят как и все. Как и я.

– Ты меня сломал, – ставлю точку в разговоре.

До хруста костей сжимает, вдавливая в себя. Да не делай так! Окончательно дробишь и без того еле живую душу. Не скажу, оставлю внутри, много вытащили. Достаточно, я в большей степени как обычно.

Я нужна ему, очень нужна, до безумия желает получить в полное владение, совершенно не думая, что потом... Неужели не верит брату. Исполнит же угрозу... Мне пощады точно не будет, а между собой вполне возможно договорятся.

– Юля значит подслушивала, – усмешка. – Плохая девочка. Изменяет мужу, подслушивает чужие разговоры, обманывает себя.

Вспыхиваю возмущением, по интонации улавливаю, намеренно поддевает. Хочет слышать меня, не позволяет уйти далеко в мысли.

– Ты, испортил Юлю. Раньше она такой не была.

Его улыбка осязаема, разбегается теплом в груди, сжимает крепко, оборвав поступление кислорода. Зажмуриваюсь, разобранная на части. Не делай так, я тебя прошу, умоляю, не надо.

– Что еще Юля слышала, помимо того что Арис ее хочет?

– Юля слышала только истерику твоей жены.

– Будем портить Юлю дальше, – очередной раз стискивает.

– Не будем, – с трудом произношу, горло сдавливают эмоции. – Юля хочет вернуться к прежней жизни и стать прежней.

Чувствует как его порывы переломать мне кости действуют на мое состояние и пользуется.

– Как прежде уже не будет, – холодно отрезает.

Приподнимается и резким движением разворачивает мое лицо к себе. Вдох и застываю, глаза сами впиваются в его губы. Секунды растягиваются, тянет магнитом податься к нему и вцепиться свирепым поцелуем. Поверить, что все возможно, Юлю то наверное и некуда портить. Срывается с постели, натягивает брюки, берется за телефон. Из сумки достает рубашку.

– Свою машину ко входу, – нахмурив брови слушает. – Удаленно решим. До спец группы никого близко не подпускать.

Бросает мобильный, накидывает рубашку едва поморщившись. Быстро продевает пуговицы в петельки, заправляет, застегивает ремень обратив ко мне взгляд. Сажусь осторожно, он словно все еще сомневается, нет, показалось, полон решимости.

– Пять минут и выходим.

Сгребает телефоны, пулю в карман и вылетает проч. Я остаюсь на месте. Когда смогу выдохнуть, перестать биться в агонии, вернусь ли вообще в нормальную жизнь. С ним рядом постоянно как высоковольтный кабель – под опасным напряжением. Не выдержу больше, как до сих пор не свихнулась. Предчувствия глушат, кровь шумит в ушах, словно в улее гудящем нахожусь. Двигаюсь к краю и спускаю ноги на ковер.

Врывается как торнадо, дверь остается нараспашку. Осматривает номер, упирается глазами в меня.

– Юль, – с укоризной звучит.

Принимаюсь обуваться, куртку сам помогает надеть, застегивает. Подхватывает наши скупые баулы и на выход, я за ним. Такое впечатление, что мы от кого-то бежим.

На улице вытаращила глаза удивленно. Площадка перед гостиницей забита машинами разной масти, перед крыльцом черный внедорожник. Ухватив за предплечье принудительно ведет, усаживает. Мне не нравится эта затея, что задумал...

Перекинувшись парой слов со здоровым мужиком, садится. Засовываю руки в карманы, мороз ощутимо крепчает, секунды на воздухе и пальцы окоченели, чего не скажешь о нем. Щеголяет на легке, без верхней одежды, все нипочем. Видимо не врут в сказках, оборотни могут и на снегу спать. Потряхивает от волнения и погоды, мне бы хоть чуточку его огня, согреться и немного расслабиться, а то уже челюсти сводит. Ненавижу зиму, мне и без нее холодно постоянно.

– Куда мы едем?

Гостиница осталась позади, спешит.

Мимолетно глянул и снова на дорогу.

– Арис... – обрываюсь, обжигает очередным горячим взглядом.

– Ты же не хочешь, чтобы уже сегодня состоялась дуэль с твоим мужем. Мы ее немного отсрочим.

– Я серьезно. Что ты несёшь?

– Я шучу что ли.

– Он твой брат.

– Он твой муж, – упрекает открыто.

– Хочешь его убить? – приходит в голову дикая мысль.

– Рехнулась, он мой брат.

– Тогда я тебя не понимаю.

– Я тебя тоже.

Замечательно поговорили, содержательно.

Должен приехать Тим, а мы сбегаем. Аристарх задумал плохое.

– Не бойся, тебе понравится.

Звучит совершенно не убедительно, страшно, двусмысленно. Мне уже не нравится. Один промах, Юля, и ты в дерьме. Зачем поехала, зачем... Теперь не отпустит, будешь бесконечно играть в его игры.

Глава 20

По трассе несется, словно за нами гонятся, часто поглядываю в зеркало, может так и есть. А когда сворачивает с дороги на грунтовку, буквально влетает в поворот и еще метров пятьдесят по мерзлой земле, параллельно асфальту, я начинаю паниковать. За сутки второго раза не переживу, сердце не выдержит перегруза. Озираюсь в страхе, он бьется внутри, оглушая шумом крови. Деревья и чернота везде. Двигатель заглушен, освещение потушено.

Смотрю на мужчину рядом, он на меня.

– Что происходит? – шепчу, голос отказывает.

– Тшш... – прижимает палец к губам.

Удобно откидывается и сквозь голые деревья наблюдает за пустой дорогой. Сейчас кажется, там за пролеском ничего нет, только сплошь темнота. Но стоило огням в далеке появиться и стало ясно, где пролегает полотно. Как и задумка прояснилась, нас не видно, а вот нам неплохо так обзор открывается.

– Пожалуйста, скажи, что происходит, – молю, близкая к истерике.

Берет мою дрожащую руку, переплетает пальцы крепко.

– Выдохни и расслабься, ничего не происходит. Мы просто остановились передохнуть.

– Ты врешь, – повышаю тон.

– Юля, тишина, – приказывает.

Меня вместо послушания паника за горло схватила, сдавливает, воздуху не хватает катастрофически. Частые вдохи совершаю и не насыщаюсь, мало...

До боли сжал ладонь, перетягивая внимание с проблемы на себя.

– Дыши родная, медленно и глубоко, – мягко произносит. – Верь мне, все хорошо.

Талантище гибнет, давно приметила, поприще актерское рыдает по нему горькими слезами. Меньше минуты назад повелевал, приказывал, теперь уговаривает сладко.

– Юля, – зовет, обхватив затылок, тянет к себе ближе.

Склонившись к лицу, касается носом моего носа. Прижимается к раскрытым губам, заставляя замереть и задрожать сильнее. И целует... Бережно, влажно, вселяя уверенность в том, что я ему нужна и ничего страшного не случится. Я так жаждала этого момента, что мой организм отказался функционировать первые мгновения. Яркие вспышки перекрыли все... Не отвечаю, получаю зато сполна, наслаждаюсь, трепет в груди растет, будто давит на оболочку, увеличивая в размерах. Невозможно это огромное и сильное вместить в таком маленьком и слабом теле. Рецепторы жадно улавливают его вкус, доносят сигналы в каждую клеточку. Эмоции захлестывают с головой, веки опускаются, от шока перешла в стадию глубочайшей эйфории. Несет в бурном потоке, плевать куда, только бы не прекращалось. Слишком долго я ждала... Вечность пролегает между нами, время застыло, чтобы мы могли насладиться полным единением на невероятно высоком уровне. Я чувствую как его тепло и нежность проникают в меня, заполняют пустоты в душе, прикосновения языка согревают до самого сердца. Израненного и пугливого, забирают по новой в свое полное владение. Снова и снова он будет атаковывать и побеждать, брать в плен, бесконечно, всегда. Покорись... Что я и делаю отзываясь на его ласки с не меньшим напором.

Не страсть им движет, а порыв быть единым целым. Успокоить, внушить, спасти и забрать. Аристарх идет к цели заполучить свою погибель и больше не мучиться от тайных страданий. Вспышкой осознание истин, спрятанного глубоко внутри него. Стоит ли подобному верить под натиском чувств, навсегда останется вопросом.

Распахиваю глаза, когда остраняется чуть.

Я люблю тебя...

Я люблю тебя до безумия...

Слезы выступают, но не проливаются. Не моргаю, иначе потоп грозит неминуемый.

Отпускает совсем, лишь продолжает сжимать ладонь. Разваливается на своем месте расслабленно и отворачивается. Отслеживаю каждое действие, фиксирую у себя в мозгу, важно все. Для меня... Грудь вздымается, как и у меня. Дышу, сбивчиво, но глубоко, насыщая себя необходимым. Отпустило одно, накрыло другое. Надежда живет всегда, да только жалость к себе сильнее. Страшно становится от того, что он мог слышать каждый звук произнесенный мной мысленно. А я кричала, что есть сил кричала, как люблю его. Слова сами рвутся, я ничем другим не могу обосновать свое состояние. Я люблю его, не могу без него, ломает, крушит отсутствие близости. Пустая без него становлюсь, раненая, еле живая. Заложница собственных чувств. Я жена его брата, он далеко не свободен. Приговор. Сколько можно, сколько их еще будет. Лучше уж сразу смертная. И тут страшно. Жить хочу, цепляюсь как могу, продолжая утопать в аморальщине.

Вздрагиваю, выдернул из пучины страшных мыслей. Поднял вверх наши переплетённые накрепко пальцы, освободил и снова сжал ладонь. Мурашки разлетаются по шее и дальше по плечам. Вдох резкий делаю и задерживаю поглощение воздуха пропитанного его запахом. Пристально смотрит, не сводит глаз с наших рук, долго, подозрительно внимательно. Стиснув крепче, говорит:

– Моя Юля.

Открываю рот возразить и не издаю даже звука, не то что слово. Рваный выдох пронзает тишину. Переводит на меня свои неземные глаза, холодные и пробирающие. Сново хочу выразить протест и не могу. Лишь вдыхаю, выдыхаю, через приоткрытые губы.

– Моя, – произносит, протягивая каждую букву, тон сквозит улыбкой.

Самодовольно кайфует от власти.

Когда я наконец морально готова заговорить, обнаруживаю, что голоса нет. Прикрываю веки и откидываюсь назад. Успокоиться... Да как я должна это сделать?! Как?! Если он рядом, можно забыть о спокойствии.

Держимся за руки, сидим молчим. Он наблюдает за дорогой, я за ним. Ночь, по ощущениям близится утро, пока на адреналине держусь. Позже накроет, хорошо бы не истерика. Я все еще не перевариваю случившееся. Ждет опасная информация своего часу. Страшит принятие настоящего.

Взглянув на часы, запускает двигатель и не щадя машины, резво разворачивается по ухабам, кусты скребут по металлу. От звука скукоживается сердце, память подкидывает свежее.

– Замерзла? – спрашивает, вылетая на дорогу.

На ответе встреваю, прочищаю горло и бросаю ему жалостливый взгляд. Отнял мой голос, причиняя глубокие страдания, а я его по настоящему и ненавидеть то не могу. Встречаемся глазами на мгновение, понимает причины игнора.

Порывы ветра такие сильные, что мне кажется сбросят нас в кювет. В стекла начинают врезаться первые крупные снежинки. Приближается буря, мы движемся в эпицентр, пушистые хлопья быстро укрывают разметку на асфальте. И спустя буквально пять минут снег стеной стоит непроглядной. Тревога охватывает по новой, борюсь озверело с ней. Убеждаю себя, что нет причин, только стихия говорит о обратном. Гоню пугающие мысли, отгораживаюсь, акцентируя внимание на главной проблеме. При любом раскладе я окажусь в его постели. Понимаю, желаю, сдаваться не хочу и не могу, не имею права. Сколько мы протянем держаться за ручки и почти невинно целоваться, не переходя в большее... Очень недолго. Преуменьшаю значимость этого поцелуя, было откровеннее, чем любой секс, глубоко, далеко доставал, дальше чем до души. Мне надо поесть и поспать, желательно в одиночестве, иначе совершенно съеду. Если не уже...

– Тебе психолог и невролог нужен, – изрекает задумчиво.

– Психотерапевт, – обрела речь. – Хорошая клиника тоже не помешает.

Одарил недовольством.

– Как скажешь, – смиренно озвучил.

– Сдашь меня? – хочу с ним разговаривать, слышать голос, угадывать, что там скрыто за текстом.

– Размечталась, – не раскрывает отношения к теме, тон ровный и спокойный. – В лабораторию сдам, на опыты.

– Так вот куда ты меня везеш, – понимающе киваю.

А внутри потихоньку закипаю. Дошло, что мне давно армия докторов нужна. Сами довели, а теперь, видимо, поломанная игрушка не устраивает. Починить вздумалось.

– Именно, – серьезно подтверждает.

Вскидываюсь, не обращает внимание, хмурый уставился на дорогу. Вы посмотрите, настроение ему подпортила, губы надул. И откуда я беру весь этот бред... Фантазируешь, Юля, фантазируешь, плод больного воображение. Да чего там воображение, я сама давно больная на голову.

– Куда мы?

– В лабораторию.

– Аристарх, – пытаюсь призвать закончить эти глупые игривые переговоры.

– Юль, я уже дважды сказал, в лабораторию.

– На опыты? – уточняю.

– Почти.

– Ты ненормальный? Какие опыты?

– Я сказал почти.

– Можешь нормально сказать, куда и зачем.

– Пока ты молчишь о том, что сказал Грачев, никакой информации не получишь.

– Ничего он мне не говорил. Там Тим был, он все слышал. Уточни у братца своего.

– Врешь.

Жаром обдает с ног до головы, щеки пылают. А если он знает и тупо трясет с меня, чтобы сама призналась. Вполне в духе Аристарха. Стоп! Ничего он знать не может, там знать нечего. Я сама ничего не знаю.

Стараюсь не смотреть вперед, бегаю взглядом по своим коленям, двери, по приборной панели, зависаю на нем, сосредоточен. Мы летим по трассе, которой не видно, все спрятано под снегом, как тут не быть очередному приступу паники.