Текст книги "Оборотная власть (СИ)"

Автор книги: Ася Гаргулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Моя подруга ледокол, не то что паровоз. Протащила по-салону от и до, навели марафет по полной программе от пальцев на ногах и до кончиков волос, разодетыми куклами шагаем ко входу неизвестного мне клуба, сердце колотится сумасшедше.

Требуют карту, Оля покопавшись в недрах сумочки достает синий кусочек пластика. Меня не пропускают.

– Прошу прощения, но вы знаете правила.

– Мальчик, – недовольно начинает Оля, – это супруга Тимофея Морено.

Здоровый парень заметно подбирается, одергивает пиджак нервно.

– Паспорт, – требует.

– У меня нет паспорта с собой.

Очень надеюсь нас не пустят и мы отправимся домой. Не суждено моему желанию сбыться. Оля покопавшись в мобильном, тычет ему в лицо. Парень присматривается и пробурчав извинения, отступает. Подруга уцепляет меня под руку и затаскивает внутрь.

– Что ты ему показала?

– Вашу фотку.

Издаю смешок, неужели снимок может служить доказательством. Бред какой. Нас встречают, провожают в уютную зону, с интересом осматриваюсь.

– Оль, Тим здесь бывает?

– Конечно! – хохочет. – Юля, Юля, ничего то ты не знаешь.

– И не хочу, – отрезаю.

– И Арис твой тут бывает, и Тим, и папаша.

Не совсем то, что я представляла, когда Оля говорила клуб. Не ночная развлекаловка для тусовщиков желающих выпить и потанцевать, данное заведение иного содержания. Антураж в глубоких синих тонах, уходящих в насыщенный черный, создает впечатление утонченности и спокойствия. Обстановка напоминает дорогой офис, что может свидетельствовать о высоком статусе клуба. Возможно, здесь проводятся важные встречи или рабочие сессии, что подчеркивает каждая проработанная деталь. Оля далеко не глупа, а значит вечерами пространство заполняют для того, чтобы отдохнуть.

Молодой человек официант выявляет потребности буквально, а не просто принимает заказ. Неужели могут любой каприз за наши деньги?

– Чего ты там еще хотела? – щелкает пальцами Оля, вспоминая.

– Клубники с медом, – мямлю.

– Без проблем, – улыбается сотрудник, завершив набивать заказ в планшете.

Ног не чувствую переобутая в сапоги на каблуке. А когда-то туфли на шпильке обязательным атрибутом были. Прошлое...

Пяти минут не проходит как перед нами шампанское, фрукты, для меня клубника и мед.

– Зачем мы здесь?

Оля проверив телефон, бросает с грохотом на стол.

– Поужинать.

– И напиться, – добавляю, так как она уже второй бокал добивает, почти залпом.

Перебирает на запястье новый браслет золотой, рассматривает пристально, будто не довольна выбором.

– Так просто... Остынешь, поговорим. Я никогда не остыну, – шипит зло.

– Привыкай, родная, по-другому не будет, – все чаще говорю как Аристарх.

Оля хмыкает на мои слова, вижу как ее раздирает внутри, но не сдается, противится размазанности. Я же до сих пор поверить не могу, Оля моя и старший Морено. Не совпадение же, верить отказываюсь, а приходится. Осеняет вспышкой, не пристанище ли оборотных все это... Обвожу глазами в который раз. Аппетит мигом пропадает, клубнику все равно съедаю всю, ощущение, что она мне жизненно необходима.

Замученная вусмерть к одиннадцати только попадаю домой. В квартире прохладно, разувшись, бросаю сумку на пол к обуви, бреду сразу в спальню. Укутавшись в плед, залезаю с ногами на широкий подоконник. Такая жизнь не для меня, пусто, бесполезно и утомительно, лучше уж до позднего вечера в кабинете брюки протирать. Воспоминания меня былой такими чужими кажутся, многие планы глупыми. Прикрыв глаза, слышу как открывается входная дверь, распахнув, смотрю вниз. БМВ на привычном месте напротив подъезда.

Да неужели Арис сорвался, нет, по времени не сходится. Или он не уезжал вовсе? Приближается неслышно, не поворачиваюсь намеренно, холодные ладони скользнув по телу, обнимают бережно, притягивает к себе, вдыхает с меня, целует в макушку.

– Нагулялась? – тихо спрашивает, крепче сжимает, унять мою дрожь мелкую.

Он весь сегодня словно изо льда, руки, губы, верхняя одежда, все источает холод.

До такой степени веет зимой от него, что хочется оттолкнуть.

– Почему такой холодный? – говорю и поднимаю лицо к нему.

Встречаемся глазами и молчим. Что Арис ищет сейчас внутри меня, именно это и делает, рыскает усердно, переворачивает верх дном нутро, обшаривает каждый уголок. Сердце ускоряется, спотыкается периодически, я могу лишь догадываться. Шепчет женское я, подсказывает. Противлюсь до последнего, отказываюсь принимать.

– Иногда и меня согреть надо, – запоздало отвечает, при этом проникает через глаза в душу.

В груди все сжимается, давит, дышать нечем. Молчанов, будто сказать важное мне хочет. Обхватывает лицо ладонями, обжигая, словно льдом, щеки.

Мой Арис не может быть таким холодным...

Он и в мороз в футболке гоняет!

– Родная моя, согрей и накорми, – целует мягко губы, его шершавые, обветренные почти царапают мои.

Почему-то страх расползается по внутренностям, смертью несет, вот откуда этот холод.

– Я очень устал, – доносит спрятанное каждой нотой.

Не понимаю... Или не хочу понимать, слышать между строк. Опускаю свои ладони поверх его, так жалко становится, правда очень устал, если присмотреться, взгляд помутневший, черты лица заостренные, в нем нет пламени привычного.

– Я люблю тебя... – срывается у меня.

Еще раз прижимается губами, крепче, чем ранее, и выпустив из захвата, отступает. Забыла как дышать, жду чего-то, школьница глупая, не иначе. Снимает куртку, небрежно бросив на пол, следом рубашка летит.

– Иди вымойся, от тебя несет притоном оборотным.

Сглатывая ком в горле застрявший, из эмоций, разочарования, заторможенно слезаю с подоконника, уронив уютный плед. Желая скрыть слезы, часто моргаю и тороплюсь сбежать, прихватив с полу его вещи, как в спину прилетает.

– Чтобы тебя там больше не было. Надеюсь услышала с первого раза.

Жесткий тон намеренно использует, со мной он обычно так не разговаривает. Застываю, разворачиваюсь к нему.

– Иначе что? – слезы гады позорные сбегают по щекам.

– Юль, иди вымойся, потом накорми меня, – давит, повелевает.

Задержав дыхание, обрываю тем самым всхлип и швырнув его шмотки обратно туда, где и подняла, размазанная шествую до ванной. Я и тебя из своей головы, сердца, души, чего уж там, из крови вытравить. Почистить, как от опасного токсина, иначе неминуемо... Прекрати, Юля! Приказываю себе, забираясь под теплую воду. Остервенело отмываюсь с надеждой и его смыть вместе с чужими неприятными ему запахами. На задворках отмечаю. Права была, этот клуб, название не запомнила, может даже не заметила, слишком в себе постоянно, пристанище оборотных. А еще, запахи оборотных его сильнее раздражают, чем обычных людей. Это впервые он послал меня вымыться, с того дня как я у него.

Насухо вытираюсь, даю себе время отойти от тупого порыва, сушу сразу волосы феном. Я до одурения хотела сказать, что чувствую к нему. На тот момент казалось ему необходимо знать, слышать. Всегда в нем ошибаюсь. Как решаю, что готова появиться перед ним и не реветь жалко, распахиваю дверь, а меня ждет сюрприз, не особо радостный. Даже сказать жуткий.

Аристарх возле входной двери забирает у курьера пакеты, в руке у него зажат мой телефон. Прятать там совершенно нечего, тайных переписок нет, но мне страшно. Холодок бежит вдоль позвоночника, по инерции продолжаю медленно шагать к нему по-холодному полу. Данная квартира настолько проста, даже пол вечно холодный, не то что у нас с Тимом было... Вот подходящий момент нашла сравнивать.

Захлопывает дверь, оглядывает меня с ног до головы, я уже возле него. Стою кроликом перед удавом. Тянется, как в замедленной съемке, чмокает губы.

– Другое дело, – комментирует. – А ты чего так испугалась?

Чувствую усмешку, если точнее, сарказмом попахивает. Рот раскрываю, а заговорить сразу не могу. Ждет, издевается надо мной, он знает.

Не может быть...

"... ты для него значимый и важный человек. Но, если посмеешь ударить ему в спину, моя позиция мгновенно изменится. Цени, Юля, как Арис ценит тебя."

Громом в голове звучат именно эти слова старшего Морено.

Аристарх отдает свою жизнь в мои руки намеренно, вынуждает доказать себе, что иного выбора нет, как только с ним. Так выходит? Остальные ждут исхода по его указке и в случае, если Аристарх промахнулся, меня никакие документы не спасут, как и перелет в другую страну. По запаху найдут, порвут на куски. Хоть пластику сделай, гуманоидом стань, они найдут.

Я так и не смогла ответить, ни подтвердить, ни опровергнуть. Впечатление, что мы сейчас друг друга отлично поняли. Подожди... Пытаюсь себя успокоить, ты вот только ошиблась, нафантазировала, будто ему требуется твоя любовь. Взять себя в руки! Арис умеет блефовать, как никто другой.

– Заказал доставку с моего телефона? – голос хриплый, дрожащий.

– Мой разряжен.

– Оба?

Улыбается краешком губ, криво так, истинный злодей, демон во плоти.

– Нельзя трогать твой телефон?

Прочищаю горло, туже затягиваю пояс халата, который так и не завязала до конца. Тем самым привлекая его внимание к обтянутой тонкой тканью груди.

– Можно, мне скрывать нечего. Максимум, что ты там найдешь, так это как Оля мудаком тебя называет. Но это не секрет, она и в лицо вполне может.

– Ну теперь то конечно, с таким-то покровителем, – ехидно выдает. – Иди разбирай пакеты и поторопись с ужином. Напомню – он давно прошел.

– Осмелюсь сказать дерзость, мой господин обещал явиться в понедельник, так что не ждали.

Приподняв бровь ухмыляется и уносит заказ полученный в кухню. Следую за ним, горю, каждый миллиметр кожи охвачен пламенем, как и внутренности мандражом. Для меня продукты сейчас подобны ядовитой змее, где-то среди них запрятаны документы. По инструкции Грачева я должна разбирать в одиночестве.

Неужели правда знает... Я не хотела этого делать, приняла решение, теперь, прямо сейчас сомневаюсь. Тут либо он, либо я. Вместе мы разрушающая сила, ни к чему хорошему не приведет связь между мной и Молчановым.

Самое ужасное, он слышит каждое колебание в моем организме, волнение, страх, несущеееся сердце должно быть вообще его глушит. Свалив на пол опасную доставку, мельком мазнул по глазам и прошел мимо, заставляя подпрыгнуть, шлепнул по ягодицам ощутимо. Оборачиваюсь резко на него.

– Расслабься, пока все живы, – бросает через плечо и уходит в душ.

В каждом слове намек чудится, безумие.

Перед глазами стоит его голая спина с ярко розовыми полосами, словно огромная лапища прошлась и вспорола кожу. Мурашками покрываюсь, сжимаюсь, не зря пришло в голову, смертью веет от него.

Кидаюсь к покупкам, руки не слушаются, вытаскиваю, роняю. Кричу мысленно: Юля, он все слышит, успокойся. Прикрыв глаза на мгновение, перевожу дыхание и стараюсь спокойно найти спрятанное для меня. Попадается мед, впервые вижу, чтобы банка была упакована в картонную коробку. Разрываю и удерживаю выдох, сверток, в нем пакет на застежке черный. В руках у меня новые документы, в сумке капсула с тем, что начнет убивать Молчанова за считанные секунды сразу после попадания в желудок, и я на кухне, с целью приготовить ему поесть.

Арис, зачем ты это сделал?!

Глава 31

Обхватив плечи, смотрю ему в затылок, сердце мое не может угомониться, оно проламывает грудную клетку, желает выскочить наружу. В этот раз Арис долго в душе был, как никогда, я успела перебрать тонну воспоминаний, переосмыслить поступки, начиная с момента первой встречи, заодно приступить готовить, вполне с успехом.

В пальцах зажата капсула, окончательное решение принято. Один шаг, всего один, последний.

Вся покрыта мурашками, знобит до такой степени, что колени дрожат. Демон души моей все слышит, чувствует и открыто игнорит. От этого страшнее, никогда не знаешь, что у него в голове и что он сделает в следующую секунду. Широкая спина, мощные плечи, расслаблены, сидит за столом, перед ним телефон, уже с полчаса перебирает какие-то видео записи, явно с камер наблюдения, сделанные в ночное время. По несколько раз просматривает, сосредоточен. Руки мои не слушаются, но я умудряюсь не перевернув, засунуть в духовку доходить до готовности две порции отбивных с помидорами и сыром. Брокколи и цветная капуста сварились раньше положенного, побоялась остынут, отправила вместе с мясом, теперь видимо они развалятся. Еще пять минут и можно подавать... Боги, дайте мне сил выжить, я так сильно хочу жить, дышать свободно. Стать снова личностью, забыть мерзкое понимание того, что я не больше, чем вещь.

Пока часы слишком медленно отсчитывают оставшееся время, собираюсь духом заговорить.

– Арис? – зову охрипше, с дрожью.

Я настолько жалкая, до жути противно, ни с чем справиться не могу.

– Уу, – откликается, потирая переносицу.

Он недоволен чем-то, раздражен немного. Успела выучить повадки на твердую пять. Тут бы смешку вырваться, да не до смеха.

– Ты не уезжал? Или сорвался...

Не могу до конца выразить мысль, сформулировать правильно вопрос. Хаос в голове, шум в ушах глушит немного.

– Ночью пришлось стартануть. Выходные отменились.

– Ты был в городе?

– Не совсем.

Кажется он сейчас обернется ко мне, нет, снова занят просмотром видео. Пробегаюсь вскользь по розовым следам на спине, внутренне содрогаюсь, картинки яркие рисует воображение. И все же спрашиваю иное.

– Почему ты нигде не поужинал? – зачем, итак ясно, дальше доказывать некуда.

Аристарх застывает на мгновение, блокирует мобильный, отшвыривает, тот зависает на краю стола. Еще пара миллиметров и упал бы.

– С твоих рук хочу, – впечатывает в меня каждую букву, не оборачиваясь.

Настолько верит? Уверен в себе, во мне, знает исход или рискует? Все, больше не могу. Последней пары минут не выдержу. В солнечном сплетение разворачивается апокалипсис, выдыхаю через рот от боли невыносимой. Останови меня! Кричу про себя в момент, когда выключается духовка.

Страшно и то и другое, боль расползается, обиды лезут наружу, захлестывают, напоминают пережитое меньше, чем за год. Как я буду без него? Зачем заставляет пройти очередной круг ада? Сплошь вопросы, выворачивающие внутренности.

– Родная моя, кончай дрожать, накорми уже, – устало говорит.

Кому-то надоело играть в кошки-мышки, требует здесь и сейчас, терпеть больше, цирк развернувшийся на его глазах, не намерен.

Открываю ящик стола, достаю спрятанные документы, кладу на пустую тарелку и с грохотом ставлю перед ним, а поверх припечатываю злосчастную капсулу, что все минуты терзаний сжимала в кулаке.

Молчит, я статуей ожидаю участи. Поднимает на меня взгляд, будь я проклята, если там не буря.

– Юль, ну можно было сначала накормить? – искренний упрек режет слух, взрывает, готова с рычанием зверя броситься на него и поколотить.

Сжимаю пальцы в кулаки, горю, дрожу, меня разносит в щепки, а он продолжает издеваться. За что ты отыгрываешься, Арис?

До такой степени в груди сдавило, не продохнуть. С усилием справляюсь, глаза в глаза боремся при этом. Словно слышу от него где-то в глубине, спокойным тоном приказывает.

"Дыши, Юля, дыши родная."

Вдох, выдох, подчиняюсь легко и сразу.

– Ты ненормальный?! Думаешь смешно?!

Сцапывает за запястье и тянет к себе, прижимается к раскрытой ладони губами, задерживает поцелуй, выдыхает еле заметно, маска невозмутимости почти слезает с его лица, успеваю заметить. Ждал развязки, неужели правда бы позволил накормить себя.

– Всегда знал, что ты умница у меня.

– Ты знал? – требую еле слышно, голос сел.

– Звони, Юля.

Мне не надо задавать вопрос куда, я знаю.

– Что ты задумал?

Точно сейчас вцеплюсь в него, придушу, попытаюсь. Была уверена после моей подачи ужина, события развернутся иначе, а теперь трясти начинает еще хлеще, чем до этого.

Отпускает руку, поднимается со стула и мимо меня на выход, снимая полотенце с бедер по пути, сверкает офигенной задницей.

– Звони, Юля, и делай все, как предписывает инструкция.

– Я не буду...

Хочу кричать об этом, но не выходит, шепчу надрывно. Возвращается, возвышаясь приближается, огромный, совершенно нагой, в глазах, ставшие привычными, отголоски пламени. Обнимает крепко, сжимает одурело до хруста костей, скользит ладонями по спине, с силой растирая.

– Давай родная, доведи до конца, что начала. Звони, машина подъедет, сразу спускайся, без промедления. Я как освобожусь, заберу тебя. Ничего не бойся, слышишь? Я тебя заберу, – внушает инструкцию.

Киваю, зажмурившись, конечно он улавливает мое слабое барахтание. Освобождает из объятий, всовывает в руки мой телефон и выходит. Как он это делает каждый раз, неизвестно. Забираю бумажку с номером, она была между первой и второй страницей паспорта с моим фото. Стиснув зубы, тыкаю по цифрам, прикладываю к уху, забывая дышать. Арис, что ты делаешь? После первого гудка принимают вызов и сразу сбрасывают. Пошел отсчет, смотрю в окно, колотит неимоверно.

Он собрался обращаться...

Не надо... Я прошу тебя, не надо. Тупо слишком просить о подобном, неизвестно как часто Аристарх это делает, для него норма быть монстром, для меня сама мысль, что он им будет...

Один взгляд вглубь квартиры, тишина стоит, проворонила, когда возле подъезда появилась черная инормарка.

"... без промедления."

Срываюсь к выходу из квартиры, по пути понимаю, я до сих пор в халате, под которым только трусы и все равно делаю как он сказал. Лишь обуваю тапочки и распахиваю дверь, путь вниз плохо помню, гонимая ужасом оказываюсь на улице. На секунду останавливаюсь, охваченная морозом, пронзила зима, пробрала до костей и без того дрожащее тело, в кожу впились миллиарды острых иголочек. Ощущение, словно кровь по венам гуще стала, кристаллами пошла, раздирает изнутри, скоро совсем процесс движения основится и она заледенеет.

Больших усилий стоило сделать шаг, второй, взяться за ручку двери и нырнуть в салон обжигающий теплом. В это время позади остановился черный микроавтобус, я успела увидеть, как наружу высыпало несколько человек и устремились в подъезд.

Почему я еще жива, спрашивается, а не сдохла от банального разрыва сердца, потому, что он так хочет, сам собой приходит ответ. Я реально верила в свою попытку вырваться, шансов же изначально не было. Первое, я не смогу убить Аристарха, скорее себя, да и для этого слишком труслива. Второе, сделай это, не выжила бы при любом раскладе.

Верчу головой по сторонам, кроме черноты ничего, через лобовое не понимаю направление куда везут на огромной скорости. По сути, я сейчас должна быть с документами на руках и уходить от преследования в новую жизнь без оборотных. Вместо этого, я пустая и почти голая, в неизвестном направлении буквально лечу. Кто человек за рулем, чей он? Если Арис сказал заберу, значит должна к чему-то готовиться.

Теряю мысль, водитель резко тормозит, по инерции меня кидает вперед, тут же рывком трогается, за слишком темными стеклами ничерта не видно, как не силюсь хоть что-то рассмотреть. Память подкидывает инструкции охранника, что тенью за мною ходил. Ремень нащупываю и не успеваю защелкнуть до того, как машину протаскивает в сторону от удара в переднюю часть. В голове звенит страшно, теряюсь в пространстве, тошнота накатывает, стойкий запах крови витает в воздухе. По лицу теплое стекает. Дверь открывают с моей стороны, обдав холодом, и я слышу голос Тима или мне уже чудится.

Теплые руки проскользив по очертаниям моей фигуры, тянут наружу.

– Давай, иди сюда, – бурчит Тим.

Не показалось, именно муж законный обрывает путь ведущий в небытие. Ледяные порывы полосуют кожу, все-таки я умру сегодня от холода, неминуемо. Усаживает в свою машину назад, укутывает в куртку, вертит лицо, ухватив за подбородок.

– Ничего, нормально, разверещится, ну ничего. Ты как?

– Кровь... – шепчу, борясь с тошнотой. – Убери кровь... – нотки истерики ловлю, борюсь с подкатывающей.

Просто дышать и ни о чем не думать, главное не прерывать цикл вентиляции легких.

– С этим придется подождать. Заканчивайте, а то сейчас слетятся, – это уже не мне бросает.

Хлопает дверью, да так аж мозг перетряхивает основательно. Садится на водительское, оборачивается.

– Поехали домой, родная, – каждый звук пропитан сарказмом.

Как вы меня достали...

Хнычу мысленно, прикрыв глаза. До такой степени достали... А чего ж тогда не убила? Да потому, что жить хочу.

Замученную, в заляпаном кровью халате, босую и совершенно зеленую, Тим заносит меня в бывший дом. Не разуваясь проходит в кухню, сажает прямо на стол. Осматриваюсь, все так же светло, тепло и уютно. Тим достает аптечку, торопливо потрошит ее, принимается обрабатывать. Руки у него чуть подрагивают, рассечение возле брови, настолько замерзла, что боли не чувствую.

– Не так уж и страшно, – хмурится, осматривая промытую от крови ранку.

Тянусь потрогать, отбрасывает мою ладонь.

– Куда лезешь грязными. Голова не кружится? – прямо в глаза смотрит.

– Тошнит.

– Сука... – режет воздух сквозь зубы. – Походу сотрясение.

– От крови меня тошнит, – тороплюсь заверить.

– Уверена? Или в больницу?

Он так обыденно со мной разговаривает, что панику отодвигает на второй план.

– Уверена.

Шустро собирает аптечку. Наблюдаю за ним и не могу удержаться.

– Не ездишь домой на выходные?

Руки Тима замирают на мгновение от моего вопроса. А потом сметает все, подставив контейнер к краю стола. Закрывает крышку и убирает в шкафчик. Только потом оборачивается, опирается задницей о столешку и отвечает.

– Езжу, пришлось сорваться с утра и вернуться. На этот раз выходные отменились.

Почти как Арис сказал. Выходные отменились.

– Что там будет?

В упор буравит непонятным взглядом.

– Тебе лучше не знать. Юль, иди в душ, а то заболеешь, – отталкивается резко, спрятав взгляд, идет к выходу. – Сейчас переодеться принесу.

– Не выкинул мои вещи?

Юля, заткнись уже, чего ж сейчас голос не пропал, мелешь языком.

Обернулся и промолчал, видно было, хотел сказать, вышел. Потихоньку сползла со стола, ноги с трудом держат, опустилась на стул. Состояние полной раздавленности, легкой прострации, внутри бурлят эмоции, понять их не получается. Словно потеряла связь с реальностью, вялость во всем теле ненормальная, я оболочка без наполнения. Давай, соскребай себя в очередной раз. Знать бы еще как такое провернуть.

– Ну чего сидишь, я с тобой возиться и уговаривать не собираюсь, – протягивает мне домашнее трикотажное платье и комплект белья. – Полотенца знаешь где.

Узнаю интонацию, муж включил плохого мальчика, прячет таким образом истинное. Выводы начинают лезть в голову, фантазия подключается, но я знаю важное, стараюсь держаться, не паниковать. Тим не стал бы сидеть на месте, если Арису грозит опасность. Значит все хорошо. Остается надеяться, что именно так и есть, а заодно гадать, это ли имел ввиду Арис, давая инструкцию.