Текст книги "Артефакты Древнего (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

Соавторы: Александр Четвертнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 2

Бестужев напрягся. Мясистые крылья носа дрогнули. Взгляд стал тяжёлым, словно он замахнулся булавой и раздумывал, дать ей выскользнуть из рук или шандарахнуть по башке.

Я приготовился к отражению атаки. Основной урон возьмёт на себя пальто. Потом я атакую кинжалами, чтобы сбить концентрацию графа, и выпрыгну в окно. План, конечно, не победный, но унести от него ноги уже победа. Он ощущается сильнее Конрада Бергсона, так что, в одного я его не затащу.

Пальцы Бестужева шевельнулись. Магическое зрение показало, как по его каналам потекли элементы энергии и стихий. Я напрягся и, да ладно…. Заклятие правды?

Лицо Бестужева расслабилось, а взгляд подобрел.

– Магистр, – покачал он головой, – пока ещё лишь магистр.

– Хорошо, – протянул я, осторожно кивая, и он рассмеялся.

Громко, оглушающе рассмеялся, словно гигантский хриплый филин.

– Не напрягайся так, Кирилл, – махнул он рукой, и я почувствовал, как магия в нём успокаивается, – я не причиню тебе вреда.

– Приятно слышать, – я не стал отпускать силу, слишком он какой-то странный.

– Мог бы, не скрою, – Бестужев отсмеялся и посмотрел на меня, – даже хотел, но ты прошёл проверку.

– Проверку? – удивился я, – на что?

– Понимаешь, – Бестужев встал с места и, подойдя к двери, открыл её. – Чаю с плюшками, Филипп.

Дверь закрылась, а Бестужев вернулся и развалился в кресле. Он напоминал медведя, который нежится на солнышке, настолько его лицо выражало довольство.

– Дело в том, – продолжил Бестужев, – что война твоего деда с твоим отцом произошла не просто так. Дмитрий хотел, вернее его покровители, – поправился Бестужев, – хотели заполучить то, что находится в Лоснёвке. Но твой дед смог сохранить секреты рода Орловых, и продолжил оберегать их по сей день.

– И Вы, – кажется, я догадался, – проверяли меня на интерес к наследству? Не засланный ли казачок?

– Именно, – улыбнулся Бестужев, – но твоё удивление было искренним, ты ни сном, ни духом о секретах и не рвёшься за ними. Значит, твой выход из рода и восстановление Орловых не очередная попытка подобраться к Лоснёвке.

– Совсем не попытка, – хмыкнул я, а затем хмыкнул ещё сильнее, от чего Бестужев слегка нахмурился. Я тут же пояснил: – забавно, как вы с дедом оберегаете секреты, которые, дело времени, всё равно попадут в руки победителей. Война же проиграна.

– Проиграна, – кивнул Бестужев, – но условия наши.

Раздался стук и в комнату, неся перед собой поднос, зашёл Филипп Кириллович. Слуга подошёл к нам, опустил на стол чайник с чашками и блюдо с плюшками.

– Кстати, – я дождался, когда слуга покинет кабинет, – а как так вышло, что войну проиграли? Вы чтите договор, предлагаете мне защиту, но деду в войне не помогли.

Напряжение, которое возникло в начале нашей беседы, ушло. Бестужев больше не напоминал готового к атаке сонного медведя, и я позволил себе расслабиться. Тем более он, удивительное дело, совсем не умел скрывать свои эмоции. И сейчас транслировал благодушие. Хотелось воспользоваться этим и восполнить с его помощью пробелы в знаниях.

– Мне запретили, – пожал плечами Пётр Алексеевич.

– Запретили? Кто?

– Император, – Бестужев взял плюшку, откусил и громко прихлебнул чаю. Прожевав, он продолжил: – я не знаю всех подробностей, это секрет твоего рода, но у вас в Лоснёвке что-то вроде места силы. Император просил у Ефима доступ, но тот отказал. В итоге получилась ситуация, что государь закрыл глаза на войну против Орловых.

– Натравил на деда других? – хмыкнул я, оценив коварство венценосной особы.

– Нет, – покачал головой Бестужев, – просто закрыл глаза. Прошёл слух, что победитель сможет поделиться местом силы и получит благосклонность государя.

– Чем это отличается от натравил? – мне стало трудно сдерживать смех. Казалось, что Бестужев пытается усидеть на двух стульях. Выгородить государя и остаться верным дружбе.

– Тем, что он не призвал к войне в открытую, – Пётр Алексеевич долили себе чаю в чашку. – Хоть мне и запрещено было вмешиваться, но никто не отменял мести с моей стороны. Поверь, многие из-за этого не решились нападать, и твой дед смог сохранить секрет в войне против целого альянса.

– Коварство и хитрость, – вздохнул я, – ничего нового.

– Ещё месть, – Бестужев доедал уже вторую плюшку, – за эти годы я выявил многих аристократов, кто остался в тени той войны. Ослабил их рода экономически. И сейчас, когда ты возрождаешь род Орловых, я с удовольствием раздавлю их. Только наследство прими, съезди к деду.

Признаться, его последние слова удивили. Я чуть чаем не поперхнулся.

– Серьёзно? – я посмотрел на него, – сначала Вы готовы убить меня из-за наследства, а теперь толкаете к нему.

– Проверка пройдена, – пожал он плечами, – а нам с Ефимом надо продолжить игру. Ты станешь главным в роду, он вернётся из изгнания, и мы с ним такого шороху наведём.

Его глаза на мгновение потемнели, а тяжёлая челюсть поджалась. Заиграли желваки. Не хватало только булавы на ремне и, чтобы он ладонь ко лбу приставил.

– Зачем Вы мне это рассказываете? Вы меня впервые видите. А я впервые слышу о наследстве.

– Всё дело в договорах, – хмыкнул он, обошёл свой стол и, достав из ящика пачку бумаг, положил их передо мной. – Здесь прописано всё, что регламентирует наши отношения. Можешь ознакомиться.

Приплыли. Сказать, что я обалдел – ничего не сказать. Дед, невиданный мною ни разу Ефим Юрьевич, назаключал с Бестужевым договоров на все случаю жизни. Причём с прицелом на следующие поколения. Договора продолжали действовать и после смерти двух стариков. Чтобы их расторгнуть нужно было выполнить довольно простые действия. Одна проблема – после них инициатор оставался с голым задом в буквальном смысле.

Нет, был один способ, если стороны решат расторгнуть соглашение без отступных. Но найдите такого человека, кроме меня, конечно же.

Это я соглашусь ничего не получить взамен, а вот другой кто – вряд ли.

Я оторвался от бумаг и посмотрел на Бестужева. В голове образовалась каша, и мне срочно необходимо было все обдумать. Разложить по полочкам.

– Это твоя копия, можешь оставить, – произнёс Бестужев, и вздохнул, когда посмотрел на пустое блюдо из-под плюшек.

– Благодарю, – произнёс я обескуражено. Только что я был хозяином своей жизни, а теперь связан узами крепче брачных.

Интересно, он объявит мне войну, если я откажусь от них? Согласно бумагам, может. Хотя, это же в обе стороны действует. Может, я тоже смогу что-то получить взамен? Надо изучить бумаги пристальней. Желательно в одиночестве.

Я свернул бумаги в трубочку и попытался засунуть во внутренний карман пальто. С первого раза не вышло, пришлось чуть надавить и оттуда выпал пакет от Осокиных.

Я чертыхнулся. Совсем забыл о нём. Подхватил пакет в руки и собрался убрать, но заметил, что взгляд Бестужева прикипел к гербу на обороте.

– Осокины? – протянул он задумчиво.

– Они самые, – хмыкнул я, – виру выплачивают.

– Виру? – удивился он, и я описал ситуацию.

– Интересно, – Бестужев дёрнулся, но вовремя остановил себя и посмотрел на меня, – позволишь ознакомиться?

– Пожалуйста, – я протянул конверт, и он шевеля губами, зашелестел бумагами.

Пока Бестужев читал, я задумался.

Правы были те, кто говорил о его покровительстве. Тут и военная помощь прописана в договорах, и экономическое сотрудничество. Он равноценный партнёр с дедом получался, а теперь со мной. Потому что договора заключены между главами родов. Только есть нюанс. Это не отменяет, что договора для меня бесполезны.

Они подразумевают именно равное сотрудничество. Одинаковое вложение с двух сторон. Если кто-то перевкладывается в одном направлении, то второй обязан компенсировать в другом.

Уверен, с дедом он разошёлся бы по дружбе, а я вряд ли. Особенно, учитывая, что за одной проверкой может последовать ещё.

Эти договора для меня, скорее обуза, чем помощь. Я обязан, должен и т.д. Вплоть до вступления в войну. Да, там оговариваются исключения, на случай, если один из союзников пойдёт войной на Императора, например, но мне вообще пока не нужны воины.

Тартар меня поглоти обратно. Вот же Дед, удружил в своё время. Чем он думал? Теперь точно надо к нему ехать, думаю, он сможет всё это расторгнуть без последствий. Но, ладно, это вопрос будущего. Сейчас есть дела поважней. Наладить сбыт артефактов.

– Занимательное чтиво, – Бестужев вернул мне документы, – Осокин, как всегда, горазд на выдумки.

– В смысле? – я запихнул конверт в пальто и посмотрел на Петра Алексеевича.

– В прямом, – усмехнулся Бестужев, – усадьба требует слишком много денег на содержание, ты не потянешь, а помогать никто не будет: содержать свой дом дело чести. Так что тебе придётся продать усадьбу, а это, – Бестужев прервался и посмотрел на меня. – Обычным курьером прислали?

– Угу.

– Получается, после твоего отказа они выставляют тебя, как жадного охотника до выгоды, – глаза Бестужева сверкнули весельем, – откусил больше, чем можешь проглотить. Отсюда будет уже урон твоей чести, а случившийся поединок смогут в будущем обелить. Якобы это ты всё подстроил.

Я задумался. Это, что же получается? Осокины нанесли мне удар, а я не заметил? Ох ты ж, троянский конь в действии…

– Но есть выход, – Бестужев убедился, что в чайнике больше нет чая, и поставил его на место, – продай мне усадьбу. Дам тебе миллион рублей, это выше рыночной цены.

Он уставился на меня в ожидании ответа, а мои мысли скрипели с непривычки. Не люблю интриги. Другое дело – шандарахнуть молнией, и проблема решена.

– Благодарю за предложение, – произнёс я осторожно. – Но мне нужно время подумать. В последние дни слишком много всего произошло.

– Конечно решать тебе, Кирилл, – кивнул Бестужев. – Только пальто сними, в доме тепло. С твоим защитным артефактам ничего не случится.

Я удивлённо посмотрел на него, а он улыбнулся:

– Думаешь, я не понял, почему ты в нём сидишь? У меня тоже паранойя была в твои годы.

Пётр Алексеевич позвал Филиппа Кирилловича, и я нехотя отдал пальто слуге. Бестужев кивнул и хлопнул ладонями по коленям.

– Тогда пойдём на приём, представлю тебя высокому обществу. Если устанешь, – он поднялся и, не дожидаясь меня, пошёл к двери, – Филипп приготовил для тебя гостевые покои.

* * *

Мы шли по коридору, Филипп Кириллович отстал на несколько шагов и давал нам возможность продолжить беседу. Чем Бестужев и воспользовался.

– Кстати, – он чуть замедлил шаг, – а с чего ты взял, что я архимагистр?

На моем лице не дрогнул ни один мускул. Хмыкнул и указал на золотой браслет с кварцевым циферблатом на своей руке, который достался мне от Ганса:

– Артефакт определения силы. Показывает приблизительный ранг и готовность магии.

Надо быть осторожнее с магическим зрением, чуть не спалился. Надеюсь, что он решит, будто я просто осторожный параноик с хорошими артефактами.

– Неплохая вещица, – Бестужев с интересом посмотрел на мое запястье. – Судя по всему, редкая. Откуда, позволь поинтересоваться? Ты ничего не подумай, сам люблю раритетные и полезные вещицы.

– Мать подарила перед отъездом, – пожал я плечами и ответил самое логичное, что пришло в голову. – Может от деда осталась. Не знаю.

– Ах да, – усмехнулся граф, – у него в свое время была целая сокровищница артефактов.

Ничего не ответил. Лишь пожал плечами, а Бестужев продолжил:

– Лучше сними пальто и отдай Филиппу, – он вновь ухмыльнулся, когда я глянул на него. – На приёме тебе ничего не угрожает, артефакт защиты не понадобится.

– Хорошо, – я тоже хмыкнул. Бестужев только что показал, что не ради вежливости подавлял молчал о моём наряде во время беседы. Он понял, что кожаное пальто – артефакт защиты, и позволил мне его оставить. Хорошо ещё, он не смог понять, какой оно силы. Его атаку точно выдержит. Один раз, но всё же.

Мы подошли к массивные дверям. Я снял пальто, отдал его Филиппу, и мы с Бестужевым прошли в просторный зал.

Хрустальные люстры заливали пространство мягким светом. Их сияние отражалось в начищенном до блеска паркете.

Звуки скрипок прорезали воздух. Смычки танцевали по струнам, рождая мелодию вальса. Виолончели вторили им глубокими, бархатными нотами.

Я задержался в дверях. Оглядел первый этаж. Музыканты расположились на небольшом подиуме у дальней стены.

Шелест шёлковых платьев мешался с шорохом фраков. Пары скользили по начищенному паркету. То расходились в стороны, то сближались вновь. Движения отточенные до автоматизма, прямые спины и гордо поднятые головы.

У колонн из белого мрамора собрались небольшие группы гостей. Шампанское искрилось в тонких бокалах. Смех и обрывки разговоров сливались с музыкой.

Два лакея в ливреях пронесли мимо серебряные подносы с закусками. Дама в изумрудном платье что-то горячо доказывала седовласому господину. Молодой человек во фраке поклонился своей партнёрше, приглашая на танец.

Бестужев тронул меня за локоть, возвращая к реальности. Пора было включаться в эту игру. Мы неспешно направился в глубину зала. Движения графа излучали спокойную уверенность хозяина положения. Он не торопился, позволяя мне наблюдать, как расступаются перед нами гости.

Массивная фигура графа словно магнит притягивала взгляды. Разговоры стихали, когда мы проходили мимо. Кто-то почтительно кланялся, другие пытались поймать его внимание. Бестужев только кивал в ответ

Меня разглядывали украдкой, перешёптывались за спиной. Ещё бы – Бестужев сам представляет нового игрока высшему обществу. Меня словно щенка демонстрируют на выставке. Смотрите, какой породистый экземпляр, из старой семьи, с отличной родословной.

За невинными светскими беседами скрывались интриги. За улыбками таились расчёт и выгода. Здесь собралась элита правого крыла – те, кто поддерживает Бестужева в его политической игре.

И он явно что-то задумал. Зачем иначе эти прозрачные намёки на нашу связь? Сдерживал эмоции. Новость о новых врагах заставила тут остаться и оглядеться. Я думал, что за мной идет только папаша и бандиты. Но новое «наследство» изменило расстановку сил. И теперь я просто обязан ее учитывать.

– А вот и генеральный прокурор, – Пётр Алексеевич сделал паузу, позволяя собеседнику закончить беседу с дамой в лиловом платье.

Тучный усач неторопливо обернулся. Его взгляд скользнул по мне с плохо скрытым любопытством. Тот самый прокурор из ресторана – какое удачное совпадение. Или не совпадение?

– Позволь представить, Кирилл Дмитриевич Орлов, – в голосе Бестужева прозвучали покровительственные нотки.

– Наконец-то вы решили появиться в свете, граф, – прокурор растянул губы в улыбке. – Наслышан о вас.

Я сдержал усмешку. Конечно, наслышан. Пару часов назад видел меня в ресторане. Но сейчас мы незнакомы. Такова игра.

– Рад знакомству, – пожал я протянутую руку, отметив, как внимательно следит за нами Бестужев.

Скрипки сменили мелодию. Пётр Алексеевич тут же увлёк меня дальше, к другим гостям. Двигался неспешно, позволяя всем видеть, как он лично водит меня по залу. Зачем эта дополнительная демонстрация покровительства?

У окна нас остановил высокий худощавый мужчина с холёными усами.

– Позволь представить, – Бестужев чуть наклонил голову, – Александр Николаевич Званцев, губернатор Санкт-Петербурга. Один из самых влиятельных людей в нашем городе. А это Кирилл Орлов.

– Молодой Орлов? – протянул губернатор с ленцой. – Интересно, интересно. Рад, что вы тут.

Что именно ему интересно? Моя личность или всплывшее наследство старика? Или то, что сам Бестужев взял меня под крыло? Не могли же мои стычки с бандитами и аристократами уже стать темой для обсуждения в таких высоких кругах?

Бестужев чуть заметно улыбнулся, наблюдая за нашим знакомством. Голова кипела от новых вопросов. Мы уже двинулись дальше, когда в кармане завибрировал телефон.

Я достал трубку и увидел на экране имя Слона. Хотел сбросить, но что-то в этом звонке насторожило меня.

– Прошу прощения, – повернулся к Бестужеву, – мне нужно ответить.

Отошёл к стене, подальше от любопытных ушей.

– Слушаю.

– Босс, – начал Слон и замолчал.

Его голос прозвучал странно.

– Ну и? – поторопил я.

– Босс, – Василий словно подбирал слова. – Я… договорился о встрече с Графиней. С-с-ейчас скину адрес и время.

– Всё хорошо? – спросил я, понизив голос.

– Д-а. Всё пучком, – выпалил он торопливо. – Всё, конец связи.

В трубке раздались короткие гудки. Я нахмурился, убирая телефон. Нужно будет проверить, что там у него случилось. Поднял взгляд, музыканты как раз закончили вальс. Смычки замерли над струнами, а пары на паркете раскланивались друг другу.

Бестужев повёл меня вдоль стены. Его массивная фигура по-прежнему притягивала взгляды, но теперь они задерживались и на мне. Его демонстративное представление меня высшему обществу сработало.

Гости неспешно перемещались к накрытым столам. Шелест платьев и тихий гомон голосов разносился под высокими сводами потолка.

– Кстати, – Бестужев остановился у высокого мужчины с военной выправкой, – позволь тебе представить князя Василия Сергеевича Огонь-Догоновского. А это граф Кирилл Орлов.

* * *

Василий он же Слон в поисках Шальной Графини

Слон не был трудоголиком или тем, кто выигрывал звание лучшего братка месяца. Он никогда не стремился проявлять инициативу. Главное, что Повар его ценил за ум отличный от остальных парней, и ставил главным над ними.

Не сказать, что его должность в банде приносила много денег, но уважение в глазах пацанов и мальцов, за которыми он приглядывал, окупало его усилия полностью. Слону нравилось ощущать себя крутым.

Теперь всё изменилось. Нет за спиной Повара и его поддержки. Нет банды. Слон оказался в команде двух магов и понимал, что вряд ли за него впрягутся, если кто-то наедет на него. Если только, он не будет приносить пользу.

Эта мысль наложилась на страх. Он понимал, что его могут искать конкуренты, чтобы разобраться. Показать, что бывает с перебежчиками.

Потому Слон рассудил так. Чем он дальше от своего дома. Чем он дальше от бывшей территории Повара. Тем для него лучше.

Как нельзя кстати пришлось задание Орлова – назначить встречу Шальной графине.

Слон достал из заначки все свои сбережения, чуть больше двадцати пяти рублей, и отправился за пределы Питера.

Маршрутка домчала его до небольшого городка «Сиятельск» в ста километрах от столицы. И Слон отправился в один из известных ему местных кабаков.

Почему город так назвали, если он находился недалеко от болот и пропах, внезапно, рыбой, Слон не знал. Но он знал, что в кабаке работает человек графини. Когда-то Повар говорил ему об этом.

Ну, как говорил, отправлял с посланием. Крутизна Слона перед мальцами мирилась с тем, что он шестерил для выше стоящих по иерархии в банде. Так что Слон с радостью выполнял различные поручения.

Двери кабака выпустили наружу какого-то забулдыгу. Слон посторонился и вошёл внутрь. Его вниманием сразу же завладела кега с табличкой «Пшеничное светлое».

Слон не обратил внимания, что столы в кабаке стоят пустыми. Что бармен при его появлении достал телефон и стал куда-то звонить.

Слон подошёл к барной стойке, достал рубль и, предвкушая утоление жажды, как можно весомее и круче произнёс бармену:

– Я знаю, ты работаешь на Шальную. Мой босс хочет с ней связаться, а пока налей мне пива.

* * *

Железная дверь склада захлопнулась за спиной. Лампы под потолком едва разгоняли полумрак, отбрасывая тени на штабеля деревянных ящиков. Затхлый воздух пах пылью и машинным маслом.

Слон сглотнул. Во рту пересохло. Холодный металл автоматного ствола упирался в затылок, заставляя держать голову прямо.

– Звони своему главному, – вальяжно протянула женщина, появляясь из тени. Её длинное платье струилось в полумраке, делая походку летящей.

– Но… – Василий запнулся.

Его взгляд метнулся к кольцу на пальце. Артефакт тускло поблескивал в свете ламп. Руки предательски дрожали.

– Скажи, что организовал встречу, – женщина приблизилась вплотную. – И что скинешь адрес со временем.

– Но… – снова выдавил из себя Слон.

Дуло автомата сильнее вдавилось в кожу. По спине пробежал холодный пот.

– Давай, крыса-перебежчик, – прошипела женщина. – Звони. Или тебе жить надоело?

Василий с трудом сглотнул ком в горле. Дрожащие пальцы нашарили телефон в кармане. Взгляд снова упал на кольцо-артефакт.

«Надеюсь, это не будет считаться предательством», – мелькнула отчаянная мысль.

Кто же знал, что его расспросы о шальной графине приведут сюда? Что её гвардейцы уже ждали в засаде? И когда тебе в затылок упирается автомат, особо не поспоришь.

Палец завис над кнопкой вызова. Сердце колотилось где-то в горле. Василий зажмурился и нажал «позвонить».