Текст книги "Америка и американцы"

Автор книги: Арт Бухвальд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

БИФШТЕКСЫ В КРЕДИТ

Так как цепы на продукты питания ежедневно повышаются, нет ничего невероятного в том, что банки вскоре должны будут предоставлять займы под девизом: «Питаться теперь, расплачиваться позже!»

Мистера и миссис Калабуш, пришедших в свой местный банк, препроводили к вице–президенту.

– Чем могу служить? —спросил тот.

– Нам хочется получить заем! – сказал мистер Калабуш.

– Для какой цели?

– Мы желаем занять деньги, чтобы купить пять бифштексов для званого обеда, который устраиваем завтра.

– Пожалуй, это чересчур расточительно, – заявил вице–президент. – Без слишком больших осложнений мы могли бы предоставить вам заем на булочку с рубленым бифштексом либо на цыпленка, но иное дело бифштексный заем. Сколько вы зарабатываете в год?

– Восемнадцать тысяч долларов, – ответил мистер Калабуш. – Купить бифштексы мы хотим потому, что нас посетят мои теща и тесть, и мы рассматриваем это как хорошее капиталовложение…

– Ясно, – заметил вице–президент. – А каким обеспечением вы располагаете?

– У нас есть автомашина марки «мерседес» выпуска 1971 года. Она полностью оплачена.

Вице–президент проверил по своей «Синей книге» – справочнику автомобилиста.

– Но это оплатит только два бифштекса!

Тут вмешалась миссис Калабуш: «У меня имеются с собой несколько акций и облигаций».

Вице–президент просмотрел их.

– Автомашина, акции и облигации – все это великолепно, но речь идет о говядине, и я опасаюсь, что ими не покрыть расходов на обед.

– Быть может, вы рассмотрите автомашину, акции, облигации и наш дом как достаточное обеспечение?

– А сколько стоит ваш дом?

– Тридцать тысяч долларов!

Вице–президент произвел быстрые подсчеты на арифмометре.

– Да, это покроет бифштексный заем в таком объеме. Но вам, конечно, понятно, что мы не сможем дать вам денег на покупку жареного картофеля или салата.

– Хорошо! —сказала миссис Калабуш. – Мы продадим нашу дачку на берегу озера, чтобы оплатить остальную еду.

– Что нам теперь делать? – осведомился мистер Калабуш.

Вице–президент ответил: «Мы сегодня же направим нашего оценщика мясных продуктов к вашему мяснику, чтобы он посмотрел бифштексы и убедился в том, что все обстоит так, как вы сказали».

– Вам недостаточно нашего слова?

– Видите ли, банки очень сильно погорели на бифштексных займах. Люди приходят и говорят, что хотят занять деньги на посещение пивной, а затем идут и покупают индюшку. Если вы желаете сделать заем на бифштексы, то нам хочется быть уверенными, что именно на них будут потрачены деньги. По нашему бифштексному займу мы обязываем вас внести 25 процентов наличными, а на остальную сумму предоставляем десятилетний кредит из 8 процентов.

– Не ожидал, что нам придется внести так много наличными, – сказал мистер Калабуш.

– О да, – ответил вице–президент. – Полагаю, что таким образом мы останемся уверенными в серьезности вашего намерения съесть бифштексы. Если бы речь шла о займе на покупку пищи для вашей кошки, мы не требовали бы никакой оплаты наличными.

– Что говорить! – воскликнул мистер Калабуш. – Мы действительно хотим купить бифштексы.

– Хорошо! Как только мы получим сведения от нашего оценщика мяса, ваш мясник будет уведомлен, что все в порядке, и сможет доставить вам бифштексы.

– Весьма вам благодарен, – сказал мистер Калабуш, поднимаясь вместе с женой. – Мы очень признательны вам за заем.

– Не стоит благодарности, – заметил вице–президент. – Мне кажется, что вы сделали замечательное капиталовложение. Никто не знает, сколько будет стоить бифштекс в будущем!

ПРОЩАЙ, БОРЬБА С БЕДНОСТЬЮ!

Мой друг Макэлистер – единственный знакомый мне бедный, признающий свою нищету, был очень подавлен в тот день.

– Я знал, что мы быстро им наскучим!

– Что ты имеешь в виду, Макэлистер? – спросил его я.

– С бедностью покончено! О ней уже больше не говорят. В этом году самое важное – голод.

– Ну что ж, ты вполне реалистичен в данном вопросе, Макэлистер. Конгресс не может слишком долго заниматься одной проблемой. Он уже разобрался в ней и переключился на другую. Иначе американский народ потеряет интерес…

– Думаю, ты прав, – сказал Макэлистер. – Не понимай меня, однако, неправильно. У меня нет никаких возражений – некоторые из моих лучших друзей действительно голодают. Но я надеялся, что власти по меньшей мере решат проблему бедности прежде, чем перейдут к голоду.

– Ты ошибаешься, Макэлистер. Мне не хочется тебя обижать, но все дело в том, что ты не понимаешь одной вещи – американцы не могут долго сосредоточивать свое внимание на одной теме. Они как следует встряхнули проблему бедности. О ней мы слышали на протяжении двух лет, и этого более чем достаточно. Если ее нельзя было разрешить за два года, то она, очевидно, неразрешима. К тому же совсем не весело напоминать все время, что в Соединенных Штатах имеются бедные.

Макэлистер вздохнул:

– Я понимаю все это и не питаю никаких иллюзий, что кто‑нибудь решит мои проблемы. Мне не хватает того внимания, которым я был окружен. Знаешь ли, бывали недели, когда меня интервьюировали четыре различные благотворительные организации. Репортеры покупали мне выпивку в обмен на мое повествование о том, как приятно быть бедняком. Кругом были установлены телевизионные камеры. Студенты все лето крутились около нас. Толку было мало, но вся эта возня облегчала утомительную скуку чувствовать себя бедняком.

– О’кэй, Макэлистер! Но мы не можем навсегда задержаться на проблеме бедности. В ней нет ничего сексуального. И если даже ты попытаешься что‑либо делать, то станешь лишь наступать людям на любимую мозоль. А вот голод – совсем другое дело. Все, что требуется для борьбы с ним, – дать людям пищу.

– Если все так просто, почему же ничего не было сделано?

– Потому, что конгресс до этого года не знал, что голод станет политическим вопросом. Ты должен был об этом подумать.

– Я думал, – сказал Макэлистер, – но я думал только о себе.

Мне стало его жаль.

– Не горюй, Макэлистер. Проблема борьбы с бедностью может снова всплыть на поверхность. Возможно только, что она будет называться как‑нибудь иначе.

РАССЕГРЕГИРОВАННЫЙ БЫК

Время от времени луч света проникает в темное царство сегрегация в штате Алабама. Недавно абердинский бык, купленный за рекордную сумму—175 тысяч долларов, был оперирован с целью восстановить его производительные способности. Операция была произведена в Оборнском университете Алабамы для того, чтобы бык смог выполнять функции самца для 10 тысяч коров в год. Посредством искусственного осеменения, конечно.

В то время как все ожидали результатов операции, палата представителей и сенат штата Алабама приняли резолюцию, в которой выражались пожелания Линдертису Ивалсу (так зовут быка) быстрейшего восстановления сил и счастливой плодотворной жизни. Забавнее всего одно обстоятельство – алабамские законодатели проглядели, что Линдертис Ивалс черный бык.

В связи с этим возникают некоторые интереснейшие вопросы. Допустим, операция окажется удачной и Линдертис Ивалс станет общаться с коровами других мастей, в том числе и с белыми. Это отнюдь не послужит делу сегрегации.

С другой стороны, после операции, совершенной в Оборнском университете над Линдертисом Ивалсом, многие черные быки со всего мира смогут претендовать на то же самое, и нельзя будет им отказать, ссылаясь на их масть. В Алабаме, вероятно, это будет первый крупный прецедент налаживания отношений между расами.

Нельзя, однако, не отметить, что здесь возникает много камней преткновения. Одна из причин, почему быки не захотят поступать в университет, ясна – они видят, какие меры преследования могут там применяться властями. Правда, эти меры относятся только к людям, но вполне возможно, что какой‑нибудь сверхрьяный начальник полиции решит применить их и к рогатому скоту.

Если черные быки столь преуспеют, то могут оставить без средств к существованию белых быков, и это послужит причиной ужасающего количества конфликтов и трений на пастбищах.

Следующая проблема – жилище. Если вы пустите черного быка в белый коровник, то раздадутся вопли протеста родителей белых коров, которые устрашатся за безопасность своих отпрысков.

А что произойдет в алабамских ресторанах? Допустим ли бифштекс из черного быка в ресторане «только для белых»? Или же такой бифштекс следует снабдить специальным ярлычком, чтобы клиент мог отказаться и попросить себе кусок мяса абсолютно белого быка.

Это еще далеко не все проблемы, возникающие в связи с тем, что Линдертис Ивалс попал в Оборнский университет. Ведь, если алабамские законодатели могли принять резолюцию в пользу черного быка, они смогут сделать то же самое и в пользу черного человека.

А в это время многих ободряет уверенность в том, что операция над Линдертисом Ивалсом прошла успешно и он вновь станет всамделишным быком.

Если же дело обернется неудачей, то медики Оборнского университета питают надежду на то, что алабамцы будут говорить друг другу:

– Неужели вы хотите, чтобы ваша корова спозналась с черным быком?

КУКЛА БАРБИ

Мы не имеем ничего против фабрикантов детских игрушек. Но если они стараются нас разорить, то приходится так или иначе выражать свой протест. Отец любой девочки в возрасте от четырех до двенадцати лет вынужден будет даже в один прекрасный день обратиться в полицию. И вот почему.

Четыре месяца назад наша семилетняя дочурка попросила купить ей куклу по имени Барби. Она стоит всего три доллара. Естественно, мы были счастливы доставить ей удовольствие за столь небольшую сумму.

Принесли куклу домой и забыли о ней, но вдруг через неделю дочка сказала:

– Барби нужно пополнить гардероб.

– Твоей матери тоже, – возразил я.

– Но в каталоге имеются такие платья, которые стоят всего три доллара, – с плачем сказала она.

– В каком каталоге?

– В том, что дают вместе с куклой.

Просмотрев каталог, мы, к своему ужасу, поняли коварный замысел фабрикантов Барби. Продавая куклу за три доллара, они возлагают на нас бремя одевать ее – по три доллара за наряд. Всего же нарядов около двухсот – от юбки для катания на коньках до норковой шубки. А общественное положение девочки среди сверстниц определяется количеством нарядов, которым обладает ее кукла.

После первого нашего выхода с дочерью в магазин мы заплатили 3 доллара за ее собственное платье и 25 – за наряды для Барби.

Через неделю дочурка снова обратилась к нам с еще одной просьбой:

– Барби хочет стать стюардессой.

– Ну так в чем же дело, разреши ей.

– Для этого ей нужна форма. Всего три с половиной доллара. – Мы дали ей деньги.

– Мне нужны еще три доллара, так как у Барби нет платья, чтобы пойти куда‑нибудь потанцевать с пилотом.

Меня это разозлило.

– Если ей уж так хочется, пусть садится на колени пилота прямо в фор, ме, – прорычал я.

Но жена так посмотрела на меня, что я без колебания выдал очередные три доллара.

Барби недолго была стюардессой. Она последовательно становилась санитаркой (три доллара), певицей кабаре (три доллара), танцовщицей (три доллара).

Однажды дочь заявила:

– Барби чувствует себя одинокой.

– Запиши ее в какой‑нибудь клуб, – резонно заметили мы.

– Нет! Она хочет Кэна.

– А кто этот Кэн?

Дочь молча показала каталог. Мы так и знали! Существует кукла по имени Кэн, того же возраста, что и Барби.

– Если не купишь Кэна, – всхлипывала дочь, – Барби останется старой девой.

Делать было нечего, пошли покупать Кэна (три с половиной доллара).

Вскоре мы подсчитали, что уплатили 400 долларов, чтобы поддержать нашу первую трехдолларовую покупку. Затем однажды вечером наша дочурка устроила нам очередную сцену.

– Барби и Кэн собираются пожениться.

– А кто будет оплачивать расходы, связанные со свадьбой?

Дочь молча протянула каталог.

– Здесь есть свадебные наряды Барби. Это стоит лишь пять долларов.

– А еще что нужно?

– Им нужно где‑то жить. Вот чудесный дом для Барби.

– А почему бы им не жить на этажерке, как другие куклы?

– Они хотят жить вместе, как муж и жена.

В конце концов Барби и Кэн стали молодоженами и счастливо живут в своем идеальном доме. Они обладают нарядами стоимостью в 3000 долларов и хранят их в новых шкафах. Мы были уверены, что теперь уже все в порядке. Однако вчера наша дочь пришла сообщить нам, что Мидж (три доллара), которую выпустила та же фирма, придет с визитом к молодоженам!

– А Мидж не во что одеться!

БРАК СПАСЕН

Не столь давно мы писали о проблемах, возникающих у родителей, когда их дочь становится обладательницей куклы Барби. Эта кукла для счастливых людей, не имеющих дочерей, стоит всего три доллара, но приходится потратить еще 1200 долларов, чтобы ее как следует одеть. Широко поставленная, настойчивая реклама заставляет людей покупать для Барби и спальный домик на колесах, и куклу по имени Кэн. Этот парень со своими костюмами тоже обходится в кругленькую сумму – почти тысяча долларов. Не удовлетворившись этим, фирма выпустила третью куклу —лучшую подружку Барби по имени Мидж.

Мы рассказывали о том, как наша дочурка решила, что Барби хочет выйти замуж за Кэна, и нам пришлось изрядно потратиться на приданое для Барби, свадебные костюмы Кэна и спальный домик. Мы думали, что на этом можно будет поставить точку, но на следующий «день наша приятельница предостерегла нас, сообщив, что беда надвинулась на ее дом и мы тоже должны подготовиться к ней.

А случилось вот что. Когда дочурка нашей приятельницы выдала свою Барби замуж за Кэна, была пышная свадьба и все думали, что их ждет счастливая жизнь. Но ребята теперь отдают себе отчет в том, что происходит вокруг, и на прошлой неделе дочь сказала своей матери:

– Барби хочет разводиться!

Мать была ошарашена:

– Почему?

– Кэн влюбился в Мидж!

Мать позвонила мужу и попросила его быстрее приехать домой.

– Для чего? – удивился он.

– Барби и Кэн расходятся…

Супруг помчался домой, и действительно, дочь подтвердила новость: Кэн, оказывается, влюбился в Мидж. После тщательных расспросов родители добрались до истины. Дело в том, что, с тех пор как Барби вышла замуж, она превратилась в домашнюю хозяйку и все время занята наведением чистоты в спальном домике и приготовлением пищи для Кэна. Одетая всегда в домашний халат, она перестала следить за своей внешностью.

А Мидж, наоборот, всегда была одета с иголочки. У нее не было спального домика, а следовательно, и забот о нем, и она часами наводила красоту. Естественно, что Кэна потянуло к Мидж, которая стала выглядеть гораздо лучше Барби.

Отец быстро сообразил. Если разрешить Барби развод, ему придется покупать новое приданое для Мидж плюс новые платья и новый дом для Барби, так как она, понятно, откажется жить вместе со своим бывшим мужем.

– Прежде чем развестись, – сказал он, – Барби и Кэн должны повидать адвоката по бракоразводным делам.

– А где его найти? – поинтересовалась дочь.

– Мне случалось заниматься этим делом, – ответил отец. – Я ведь окончил Массачусетский технологический институт.

Отец отправился к спальному домику и завел с Барби и Кэном разговор, который внимательно слушала дочь.

Сперва он обратился к Барби: «Вы теряете Кэна только из‑за того, что совсем опустились. Это, конечно, правильно быть хорошей хозяйкой и вкусно готовить, но вы должны также помнить о том, что следует всегда выглядеть хорошенькой». Затем он обратился к Кэну: «Ведь, в сущности, ты любишь Барби. Мидж тебя прельщает только потому, что выглядит красивой. Как только станет твоей женой, она превратится в Барби…»

Отцу удалось предотвратить разрыв. Барби теперь одевается каждый вечер к обеду, когда Кэн приходит с работы, а Мидж посещает их дом не чаще, чем раз в неделю. Адвокат по бракоразводным делам предупредил дочь, что, если Мидж еще раз принесет Барби несчастье, ее немедленно выкинут.

«ОШИБКИ» МИСС БРЭМПТОН

Одна из важнейших проблем сегодняшней экономики – это то, что очень трудно подыскать среди молодежи хороших продавцов. Подавляющая часть студентов, оканчивающих колледжи, проявляет гораздо больший интерес к тому, почему покупатель хочет приобрести ту или иную вещь, чем к ее продаже. Они, кроме того, склонны к слишком большой честности, которая угрожает стать разорительной для розничной торговли.

У меня есть знакомая, имеющая магазин готовой одежды в Джорджтауне. Она рассказала мне о конфликте, возникшем у нее со специализировавшейся в психологии девушкой, которую наняла в продавщицы.

Вот что, в сущности, произошло.

Когда в магазин вошла дама, продавщица (назовем ее мисс Брэмптон) спросила, чем она может ей помочь.

– Я хочу купить осенний костюм, – сказала дама.

– В какую цену?

– Это не имеет значения! – ответила дама.

– Ну что ж, позвольте задать вам вопрос: вы хотите купить костюм потому, что нуждаетесь в нем? Или же повздорили с мужем и пытаетесь компенсировать себя столь дорогой покупкой?

– Что, что? – спросила дама.

– Быть может, вы подозреваете его в измене и полагаете, что это единственный способ вернуть обратно?

– О чем это вы говорите? – пробормотала покупательница.

– Знаете, гнев – плохой советчик. Тратить деньги, когда ты зла —весьма дорогостоящий способ выразить свою обиду. Мой вам совет: обдумайте это в ближайшие дни. Постарайтесь уладить вашу размолвку. Покупка нового костюма не спасет вашего брака.

– Весьма вам благодарна, – холодно произнесла покупательница и покинула магазин.

– Сейчас она сердится на меня, – обратилась мисс Брэмптон к хозяйке магазина, – но не пройдет и недели, как будет благодарна мне за то, что я отговорила ее от покупки.

Моя знакомая – владелица магазина – решила оставить этот инцидент без последствий, но после обеда вошла другая покупательница, и мисс Брэмптон поинтересовалась, что ей нужно.

Дама сказала:

– Мне нужно что‑то необычное. Я собираюсь в Кеннеди–Сентер[30]30
  Кеннеди–Сентер – театрально–концертный зал в Нью–Йорке.


[Закрыть], и хочется купить платье, которое ошеломило бы любого буквально до потери сознания.

– У нас имеется несколько восхитительных вечерних туалетов для тех, кто не уверен в себе, – сказала мисс Брэмптон.

– Не уверен в себе?

– О да! Вы разве не знаете, что платье – один из главных способов для женщины компенсировать свою неуверенность.

– А я вовсе не принадлежу к числу неуверенных в себе, – сердито сказала дама.

– Тогда почему вы хотите ошеломить всех в Кеннеди–Сентер? Почему не желаете, чтобы вас принимали такой, какая вы есть, а делаете ставку на платье? Вы очень привлекательны и обладаете скрытым очарованием, но почему пытаетесь это замаскировать? Я могла бы предложить вам новое платье, оно заставит обратить на вас внимание, но тогда вы никогда не узнаете, сами ли вы или ваше платье вынуждает людей останавливаться и смотреть на вас.

Тут владелица магазина решила вмешаться:

– Мисс Брэмптон, если леди хочет купить вечернее платье, покажите ей, что у нас имеется.

– Нет! – сказала покупательница. – Ваша девушка права. Стоит ли мне тратить пятьсот долларов, чтобы получить несколько комплиментов от людей, которым действительно все равно, как я одета? Благодарю вас за то, что мне помогли, девушка. Это правда, что я не уверена в себе и до сих пор не знала об этом.

Покупательница вышла из магазина.

Чаша терпения его владелицы переполнилась час спустя, когда вошла школьница, чтобы купить модные шортики, и мисс Брэмптон говорила с ней полчаса о борьбе за женское равноправие, а затем заявила: «Купив такие шортики, вы станете чересчур соблазнительны».

В тот же вечер владелица магазина готовой одежды вывесила в витрине следующее объявление:

«Требуется продавщица. Специалистов в области психологии просим не обращаться».

НЕУДАВШИЙСЯ ЭКСПЕРИМЕНТ

Известен наиболее распространенный сегодня в Соединенных Штатах вид коммерческой рекламы на телевизионном экране: человек приближается к типичной домашней хозяйке в магазине самообслуживания либо в прачечной и предлагает ей попробовать два продукта: один, которым торгует его предприятие, другой – производимый конкурирующей фирмой. И неизменно скептически настроенная домохозяйка выбирает именно рекламируемый продукт.

У некоторых телезрителей возникает законное недоумение: должны же быть случаи, когда домохозяйка предпочитает не тот продукт, который проталкивается. Но нам не приходилось видеть такое на голубом экране.

Меня заинтересовало, что же проделывают телевизионные рекламисты, когда случается что‑нибудь подобное.

Итак, сцена в прачечной. Обладающий приятной внешностью диктор, держа в руке микрофон, останавливает первую входящую женщину.

– Прошу прощения, мэм. Как вас зовут?

– Джанет Дэймонд. Я домашняя хозяйка, и у меня трое ребят.

– А каким стиральным порошком вы пользуетесь, миссис Дэймонд?

– «Блистательным». Уже несколько лет.

– Очень хорошо. Мы хотим провести сегодня небольшой эксперимент, миссис Дэймонд. Возьмем половину вашего белья и выстираем его «Блистательным». А на другой половине попробуем наше новое сильно действующее средство «Белый гром», предназначенное специально для очистки детской одежды.

– Чудесно.

– Сперва нам придется завязать вам глаза, миссис Дэймонд, чтобы была полнейшая уверенность, что испытание проводится честно. Возьмите коробку и насыпьте из ковшика в машину. Великолепно. Ну, а теперь подойдите сюда и насыпьте в другую машину. Я разделил ваше белье пополам… Отлично, миссис Дэймонд, снимите теперь повязку и взгляните на эти две кучки одежды. Которая из них белее?

– Вот эта!

Диктор задыхается от волнения.

– Пожалуйста, посмотрите еще раз, миссис Дэймонд.

– Эта груда действительно выглядит гораздо белее!

– Наглость! – кричит режиссер.

Диктор говорит:

– Она сказала, что груда, выстиранная «Блистательным», чище, чем вымытая «Белым громом».

– Вы что, с ума сошли? – орет режиссер, обращаясь к миссис Дэймонд. – Вы считаете, что эта груда белее?

Миссис Дэймонд тоже повышает голос:

– Вы же хотели, чтобы я сказала правду?

– Кто говорил, что мы хотели, чтобы вы сказали правду? Мы хотели, чтобы вы заявили, что «Белый гром» сделал белее ваше белье.

– Тогда почему вы завязывали мне глаза? Почему не сказали, про какую кучку я должна сообщить, что она белее?

– Потому, бестолковая, что мы хотели, чтобы испытание выглядело честным.

– Как вы смеете так со мной разговаривать… Я требую, чтобы вы оплатили перестирку детского белья после вашего «Белого грома».

Режиссер сует ей деньги и кричит своей команде:

– Складывайтесь! Мы уходим из этого сумасшедшего дома!

Миссис Дэймонд спрашивает:

– А когда это будут показывать по телевидению? Я позвоню матери, чтобы она посмотрела.

– Когда рак на горе свистнет! – отвечает режиссер неудавшегося эксперимента.