Текст книги "Детская площадка (ЛП)"

Автор книги: Арон Борегар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Рок мог предположить, что, поскольку все трое их детей мертвы, они начнут умолять о спасении своей жизни. Он был не прав.

Другая половина мира была открыта. Светлая сторона, которая была скрыта от его взгляда десятилетиями программирования и упадка Джеральдин.

Гримли так и не предусмотрели свой потенциальный побег; речь шла ещё о детях. Тех двоих, что остались. Тех двоих, которых они даже не знали из дыры в стене.

– Пожалуйста, сэр, маленькие мальчик и девочка, вы всё ещё можете остановить это. Они не сделали ничего плохого. Вы… вы должны остановить это, – кричала Молли между рыданиями.

Рок не ответил.

Он не мог.

Сколько он себя помнил, всё, что показывала ему Джеральдин, всегда было связано с её собственной значимостью. Другие люди никогда не были частью уравнения. Создание обстоятельств, позволяющих ей приспособиться, было тем, к чему сводилось почти каждое действие Рока в его жизни. Если бы только рядом с ним была такая женщина, как Молли, когда он был моложе.

Кто-то, кто всегда будет на его стороне.

Кто-то, кто всегда защитит его.

В каком-то смысле именно это она и пыталась сделать для него сейчас. Потому что, когда экран монитора перешёл к последнему участку игровой площадки и в кадре появился маленький окровавленный Донни, Рок наконец принял это.

Он и мальчик были одним целым.

ТАЙНАЯ ТИШИНА

В душном воздухе туннеля висел запах горелого мяса. Когда они подошли к свету, Таня подумала о знаке в предыдущей комнате.

Действительно ли это "КОНЕЦ?" – задавалась вопросом она.

Вопрос был риторический. Она не знала ответа, и ей было неудобно размышлять. Однако глубоко внутри она всё ещё боялась, что худшее ещё впереди. Ничто не пошло по плану с тех пор, как она спустилась в недра коварного замка.

Почему сейчас что-то должно измениться?

Таня преодолела неистовую боль, распространявшуюся по её обожжённой коже, а маленький Донни продолжал помогать ей продвигаться вперёд.

Гладкое детское лицо мальчика отражало праздные эмоции юности; казалось, что для него это мог быть любой другой день. Пузырчатая, красная и белая плоть на месте ожога руки не имела для Донни никакого значения.

Когда они оба добрались до конца туннеля, их настигло мрачное, но неудивительное осознание; их путешествие ещё не закончилось. Хотя размеры новой комнаты по ширине были немного больше, чем у пространства на качалках, высота была совсем другой.

Там была большая прямоугольная песочница с различными блоками с буквами, разбросанными по мелкой земле, но это не имело значения. Рядом с песочницей, возвышающейся как минимум на пятьдесят ярдов, стояло самое устрашающее садистское сооружение, которое они когда-либо видели.

Даже на первый взгляд гигантская горка альпиниста не представляла никаких проблем. Сооружение вознеслось так высоко в тёмное пространство, что определить вершину было сложно. Если бы не блестящий золотой колокольчик с верёвочкой наверху, Таня, возможно, не смогла бы её найти.

Высота подъёма была не единственной опасностью. Внутри металлического стабилизирующего столба в центре массивной паутины красных верёвок торчали десятки выдвижных шипов. Длинные копья вновь поднялись во всех направлениях, выталкиваясь наружу, готовые пронзить всё, что попадалось по окружности. Затем, всего несколько мгновений спустя, блестящие шипы рухнули сами на себя, как по волшебству. Смертельные ловушки были расположены через каждые несколько футов и, казалось, выступали без определённого ритма. Случайность устройства делала его, возможно, самым опасным сооружением, с которым они когда-либо сталкивались.

"Думаю, они оставили лучшее напоследок", – решила Таня.

Её тело и разум были слишком повреждены, чтобы даже собрать в себе силы, чтобы начать работу. Но она знала, что трудности, с которыми они столкнулись, нужно преодолеть.

Вместо знака, как во всех предыдущих комнатах, Таня заглянула в песочницу. Сообщение было выложено в порядке расположения разноцветных строительных блоков внутри. По всему песчаному прямоугольнику было разбросано бесчисленное количество деревянных кубиков, но те, что в центре, явно содержали очень конкретное послание. Первый набор букв, естественно, был составлен следующим образом: ПРАВИЛА ДЕТСКОЙ ПЛОЩАДКИ.

Таня изо всех сил пыталась сосредоточиться. Обычная задача, такая простая, как чтение, теперь казалась эпическим испытанием. Но она зашла так далеко не для того, чтобы просто потерять сознание. Таня просмотрела под заголовком подробности задания и прочитала их вслух Донни.

– Нет времени, чтобы играть в песочнице, просто доберитесь до колокольчика. Только после звонка вы попрощаетесь со мной.

Не осознавая этого, Таня упала в песочницу. Она больше не обладала тем минимумом энергии, который требовался ей, чтобы встать.

– Я… я не думаю, что смогу это сделать… – пробормотала Таня.

Её голос всё ещё звучал так, будто она была в шоке от полученных травм. Когда она посмотрела на дьявольскую башню из верёвок и колючих шипов, её тело сжалось.

Почему-то казалось, что чтение Тани запомнилось Донни. Он указал на колокольчик наверху конструкции, а затем указал на себя.

– Ты думаешь, что сможешь это сделать? – спросила Таня.

Донни видел, что Таня боялась за него. Он перепрыгнул через короткую деревянную стену в песочницу. Глядя на множество блоков, застрявших в песке, Донни выудил несколько букв. Он разместил их так, чтобы они были обращены к Тане, расположив их в определённом порядке.

На кубиках было написано: Я СМОГУ ПОЗВОНИТЬ.

Эта договорённость была больше, чем посланием для Тани. Донни только что показал себя более способным, чем все они думали. Она сразу же задалась вопросом, почему он всё время ни с кем не разговаривал?

Она должна была знать.

– Почему бы тебе просто не сказать это? – она спросила его.

Донни на мгновение задумался над своим ответом, затем взял разные строительные блоки и положил ответ перед Таней.

На блоках было написано: МАМА ГОВОРИТ, ЧТО Я МНОГО РАЗГОВОРИВАЮ.

– Но это не значит, что тебе вообще не следует разговаривать, верно?

Он снова быстро переставил буквы.

На кубиках было написано: Я НЕ МОГУ.

– Что значит "не можешь"?

Донни медленно разжал челюсти, чтобы раскрыть печальную и скользкую правду. Крошечный бугорок располагался в задней части горла мальчика; размер был неправильным.

Почти весь язык Донни был отрезан.

У Тани вылезли глаза.

Хотя после их ужасного путешествия её больше ничего не удивляло, ей внезапно стало ясно, почему мальчик всё это время был таким смелым. Наверное, ему лучше не возвращаться домой.

Когда грусть проникла в её воспалённые внутренности, Таня наблюдала, как Донни обновил список посланий.

На блоках было написано: ТЫ МНЕ ПОМОГАЛА, Я ПОМОГУ ТЕБЕ.

Её солёное от слёз лицо было слишком жарким для эмоций.

Донни в последний раз перетасовал кубики.

На них читалось: Я ВЕРНУСЬ.

Донни отвернулся от Тани и вылез из песочницы. Он стряхнул пыль с прилипшими к нему частицами грязи, затем взялся за верёвки у подножия колоссальной башни.

– Будь… будь осторожен, – сказала Таня.

Она не знала, какие ещё слова она могла ему предложить. Хотя ей не нравилась идея, что он заберётся на садистское сооружение, но кто она такая, чтобы остановить его?

Донни повернулся к ней и кивнул головой. Оглянувшись на грубую верёвку в руке, он приготовился. Но прежде чем он успел подняться, прозвучал треск из громкоговорителя.

Раздался грубый голос, дав Тане и Донни строгие инструкции.

– Не лезь туда. Просто оставайся там, где стоишь, – сказал Рок. – Игра окончена. Я вас выпущу.

УПАДОК

Рок убрал палец с залитой кровью кнопки рядом с искалеченной шеей Лейси. Он знал, что его действия повлекут за собой быстрые последствия, но его это не волновало. Он просто хотел увидеть, как Донни выдержит это испытание. Возможно, он был достаточно молод, чтобы спастись. Возможно, ему не пришлось бы становиться тем дьявольским инструментом, который был у Рока. Его точка зрения изменилась; по крайней мере, явная настойчивость Донни показала, что он заслуживает шанса.

Рок наконец-то смог преодолеть свои страхи. Он больше не был в коробке и понял, что стены, возведённые для его заключения, были слабыми. Он мог бы прорваться сквозь них уже давно.

"Лучше поздно, чем никогда", – подумал Рок.

Если не считать тревожного эффекта домино, который, несомненно, был неизбежен, единственное, что имело значение, – это их освобождение.

На лицах Тома и Молли изменилось выражение агонии. Морщины разгладились, их тела оживились, и в них замерцало удивительное сердцебиение надежды.

– Спасибо… спасибо, – сказала Молли.

Часть её не могла поверить, что он увидел свет, но её скептицизм был опровергнут неоспоримыми событиями, развернувшимися перед ней.

Том и Молли мгновенно преобразились; слёзы высохли, а адреналин зашкаливал. Надвигались перемены, но они понимали, что им нужно подготовиться. Они ещё не вышли из этого леса.

Хотя потеря потомства всё ещё тяжело давила на Гримли, существовал неизбежный инстинкт выживания, который продолжал их поддерживать. Ненависть и ужас событий того дня витали внутри, но они знали, что человек-гигант перед ними не был источником их агонии.

Ущерб, нанесённый психике и душе Рока, сделал его открытым для манипуляций. Этим человеком управляли доминирующие силы, создавшие игровую площадку. Но чары, под которыми он находился, наконец-то были сняты.

Том и Молли крепко вцепились в подлокотники своих стульев, изумлённые одной лишь возможностью выбраться из них.

– Теперь всё кончено, – прошептал Рок.

Он повесил голову. Душ стыда окутал его гигантское тело. Осознание того, что с тех пор, как он себя помнил, он был всего лишь инструментом, было горькой пилюлей, которую пришлось проглотить.

– Это не конец! Какого чёрта ты его благодаришь! – из губ Грега вырвалась пенистая струя слюны. – Мои парни мертвы! Мертвы! Вы лишили меня перспектив! Вы забрали моё будущее! Вы забрали всё! А для чего?! Чтобы не завершить до конца?! Мы всегда заканчиваем! Мэтьюз всегда заканчивает, чёрт возьми!

– Закрой свой чёртов рот! – Том взревел.

Раны от убийственных инструкций Грега всё ещё были свежи, бродили в мозгу Тома. Он был причиной того, что его Сэди распилили на куски. Он был причиной того, что Исаак растворился в химическом бассейне.

– Почему бы тебе, чёрт возьми, не заставить меня, крутой парень! Вы все только болтаете! Все только треплетесь!

– Выпустите меня из этого кресла! Выпустите меня из этого чёртового кресла! – завыл Том.

Его злобный взгляд переместился на Рока. Его глаза умоляли его отпустить их. Раньше он так же смотрел на здоровяка, но теперь это действительно казалось возможным.

– Этого не произойдёт, – сказала Джеральдин.

Взгляд Рока скользнул к тёмному дверному проёму, где стояли очертания двух знакомых фигур. Их стоические позы и соответствующие гримасы значили, что всё серьёзно.

– Дети ещё не закончили играть! Это лучшая часть! И это не конец, пока я не скажу! – Джеральдин вскрикнула.

– Не слушайте её, – умоляла Молли.

– Ты всегда был плохим мальчиком, но это предел даже для тебя. Я дала тебе всё! Больше, чем могут себе представить самые простые умы! И ты меня предаёшь?!

Взгляд Джеральдин был прикован к Року. Тонкое, но достоверное дрожание его тела, которое она замечала регулярно, странным образом отсутствовало. В поведении Рока было что-то необычное. Что-то, что оставило крошечный укол страха, жалящий Джеральдин.

Рок не ответил на её вопрос. Он больше не хотел заниматься интеллектуальными играми. Он больше не повиновался злым, червивым словам, которые раньше проникали в него с такой лёгкостью и простотой.

Он шёл к ним с определённой целью.

– Что ты делаешь?! Ты не можешь её слушать! Она… Она просто крестьянка! Она ниже нас! – взвыла Джеральдин.

Отмечая, что Рок не собирается сбавлять темп, Джеральдин посмотрела на Фукса.

– Адольфо!

Фукс полез в свой жилет цвета ореха и достал пистолет Люгера.

– Не испытывай меня, мальчик! – Фукс пригрозил ему.

Ярость Рока больше нельзя было контролировать. Он видел в Фуксе то, чем он был: злокачественное продолжение Джеральдин.

Фукс добровольно стоял в стороне, пока разворачивались злодеяния. Он видел, как Рок превратился в напуганное, оскорблённое животное, которым он наконец осознал себя. Нацистов подпитывало зло, которое следовало искоренить давным-давно. Фукс, возможно, и смог избежать своих ужасных военных преступлений, но было ясно, что у него слишком короткие ноги танца, который Рок стремился устроить с ним.

В тот момент, когда рука Рока обхватила запястье Фукса, ствол пистолета совпал с мускулистым бицепсом здоровяка. Когда Рок снова повернул хрупкий сустав старого нациста, его подрезанный ноготь нажал на спусковой крючок.

Звук щелчка твёрдого предплечья Фукса и взрыв пули прозвучали одновременно. Их конечности теперь в определённой степени перекрывались. Дымчатый тон костюма Рока теперь был заглушен клюквенным каскадом, хлынувшим из его руки, но грубая сила гнева Рока вызвала ужасный сложный перелом, перелом настолько серьёзный, что фрагменты скелета открыли зияющий портал.

– Ай! – вскрикнул Фукс.

Его морщинистая рука шлёпнулась в сторону, потеряв всякую функцию. Девятимиллиметровая пуля вылетела из-под его прикосновения и приземлилась на этаж ниже. Фукс оставался ошеломлённым, поскольку из мясистой пропасти продолжала хлестать кровь.

Пуля, пронзившая его бицепс, не смутила Рока. В то время как он крякнул в агонии и нахмурился, боль, вызванная выстрелом, бледнела по сравнению с его богатой историей накопленных пыток.

Рок использовал свою неповрежденную руку, чтобы обхватить перчаткой обвисшую шею Фукса. Он сжал немцу горло, но вскоре понял, что удушение – слишком красивый выход для отца такого зла.

Он нажал на чёрно-красные кнопки, прикрепленные к стене всего в футе от них. Превозмогая боль, Рок собрал в себе силы ладонями по бокам головы Фукса. Он совместил седеющий череп старейшины с органами управления и дал волю своей ярости.

Взрыв энергии заставил голову Фукса с печёночными пятнами удариться о кнопки. В результате стальные ошейники, которые заставили Тома, Молли и Грега погрязнуть в своих креслах, открылись и вернулись на свои места. Кроме того, многочисленные экраны на смотровой стене быстро закрылись малиновыми занавесками.

– Шоу окончено, – проворчал Рок.

Рот Джеральдин раскрылся от ужаса, когда она увидела, как её верный архитектор врезался в спроектированную им панель управления.

Задняя часть старческого черепа Фукса быстро приспособилась к стальным переключателям. Две хлынувшие впадины пронзили его череп, прорвав кость и соскользнув вниз к стволу мозга. Окровавленные куски окрасили стену за механизмом, а вокруг головы Фукса взметнулись снопы искр.

Электрический взрыв потряс Рока, но он смог оторваться от него. Он наблюдал, как тряслись голова и тело Фукса. Язык его тела не был чем-то типичным для живых.

Количество искр и их интенсивность увеличились, в результате чего серые фолликулы на голове Фукса загорелись, а его глаза вывернулись наружу. Давление рук Рока также привело к тому, что из изогнутого клюва и разбитого рта Фукса хлынула сильная струя крови. Он стал олицетворением тех многочисленных беспорядков, которые он создал.

Том и Молли выскользнули из своих кресел, укрывшись за спиной от нарастающего ужаса. Как бы им ни хотелось сделать ход, время было слишком рискованным.

Сразу за ними Грег сделал то же самое. Он посмотрел на безжизненный труп Лейси и потянул её за руку к себе.

– Сиди тихо, куколка, – прошептал он.

Затем, словно порнозвезда, готовящаяся к удачному кадру, последняя волна электрического тока пронзила разрушенный купол Фукса. Каждый из его глаз изменился и стал больше походить на пару жидких яиц, когда разжиженный хрусталик и склера выскочили из глазниц. Внезапное исчезновение его глаз сопровождалось густым, кровавым резервуаром красной и розовой человечности.

Запах горящей плоти был отчётливым. Это был аромат, который Рок уже чувствовал раньше при нежелательных обстоятельствах. Тот, который вернул его в то время, когда его ведьма-опекун выжгла на нём своё клеймо. Воспоминание о том периоде, когда он был всего лишь частью её собственности.

В его новом мышлении эта идея только усилила его жажду крови. Полупрозрачные слюни болезненного, но каким-то образом морального проступка потекли из его рта.

"На этом дело не заканчивается", – подумал Рок.

Гибель Фукса вызвала у Рока чувство восторга. Но когда движение утихло и пламя на голове нациста угасло, им овладело предвкушение того, что произойдёт дальше. Но когда он повернулся к двери, несколько скрытый тонкой завесой испарившегося человечества, он понял, что опоздал на игру.

Перед ним возникло несколько вспышек белого света, сопровождавшихся громкими ударами. Горячий металл неоднократно проникал в кишечник Рока. Полосы крайней агонии, которые глубоко пронзали его брюшную полость, даже несмотря на адреналин, нельзя было игнорировать. Один из путей, созданных парой пуль, застрял внутри него, а другой вышел из поясницы.

Колющая боль поставила Рока на колени и заставила его стиснуть живот, пока из него хлестала кровь. Когда он упал назад, последний залп пуль пролетел над его головой и врезался в стену позади него.

Застонав на земле, Рок посмотрел на дым, на силуэт в дверном проёме. Пожилую, злую хозяйку поместья нельзя было не узнать. Джеральдин продолжала нажимать на спусковой крючок, но полый патронник Люгера издавал лишь щёлкающий звук.

– Я думаю, у неё кончились патроны! Мы… нам нужно действовать прямо сейчас! – Том крикнул Молли.

Когда Том вскочил и взял жену за руку, силуэт Джеральдин исчез из дверного проёма. Но её присутствие или отсутствие внезапно перестало быть самым угрожающим фактором.

– Какого чёрта! – крикнул голос позади них.

Грег крепко обнял Тома за шею, прежде чем тот смог ускользнуть.

– Оставь его! – Молли вскрикнула.

Грег сжал мускулы в удушающем захвате как можно глубже. Он уставился на Молли с полной развращённой ухмылкой, когда лицо Тома быстро приобретало тёмно-вишнёвый оттенок.

– Любишь нести много всякой херни, не так ли, неженка?!

Молли скользнула к Грегу на спину и сжала кулаки. Она дико размахивала руками, пока Грег пытался увернуться от ударов и одновременно душить Тома. Её костяшки пальцев отскакивали от большой головы Грега, не дав желаемого эффекта.

– Отойди от него! – вскрикнула она.

Молли продолжала наносить дождь слабых укусов, словно надоедливый комар, пока, наконец, её не ударили.

Устав от повторяющихся ударов, Грег перешёл на удушающий приём одной рукой, но ещё сильнее нанёс удар по горлу Тома. Эта регулировка позволила ему ударить свободным кулаком прямо в ухо Молли.

Сильный удар пришёлся ей по виску, отбросив её назад. Задняя часть её черепа врезалась в стену, и её тело покатилось на пол.

– Пусть мужчины решают это! – сказал Грег.

Когда эти слова сорвались с его уст, Грег понял, что вот-вот получит то, что хочет. Однако он получил это не так, как надеялся.

Грег даже не успел закрыть рот, как окровавленные пальцы Рока проникли в него. Стоя рядом с Грегом, Рок глубже засунул свои толстые пальцы в дыхательное отверстие. Рукавица Рока сомкнулась на челюсти Грега, а на лбу здоровяка выступил пот.

Рок не собирался позволять боли, которую он чувствовал, помешать ему. Несмотря на то, что его живот убивал его, он ещё не был мёртв. Он не собирался просто стоять и смотреть, как Грег убивает Тома и Молли.

Он больше не был тем человеком.

Грег был таким грязным и знакомым куском дерьма. Тот, к которому Рок чувствовал ненависть задолго до встречи с ним. Тот, одного из которых он очень хотел бы спустить в унитаз.

Грег попытался укусить здоровяка и удержать Тома, но вскоре понял, что его челюсть не может сравниться с силой и волей Рока. Его массивные пальцы погрузились по костяшки глубоко в его рот. Используя кровеподобную смазку, пальцы Рока скользнули глубже в заднюю часть его горла.

Грег наконец ослабил хватку, и Том упал на пол. Его руки дико размахивались, но он не был способен избежать силы Рока.

Гигантская перчатка Рока прочно застряла между челюстями Грега, пока он втыкал его тело в землю. Ни для кого не было секретом, что у Грега был большой язык. Вполне естественно, что когда Рок надавил своим телом и начал сильнее давить, плоть в уголках рта Грега порвалась. Его самая очевидная характерная бородавка наконец-то проявила себя.

Грег бил кулаками вверх и безумно пинал ногами, но безрезультатно. Вес Рока удерживал его прижатым, а его длинные руки покрывали достаточное расстояние, чтобы держать его на расстоянии удара Грега.

Кровоточащая кожа лица продолжала разрываться всё шире, пока Рок не оказался на запястье глубоко в его голове. Весь его кулак нашёл убежище во рту Грега.

Лёгкие Рока чувствовали рвоту и желчь, которые пузырились из кишечника Грега. Его туловище задрожало, и Рок почувствовал на руке слизь его тела. Его ногти царапали влажный язык Грега и проникали в плещущуюся рвоту, скопившуюся в задней части горла. Бассейн срыгивания не остановил Рока. Напротив, это мотивировало его, давая понять, насколько близок Грег.

Подняв другую руку, Рок взял большой и указательный пальцы и прижал их к носу Грега. Хотя он всё ещё пытался произнести неразборчивую просьбу, Рок заверил, что эта просьба будет его последней.

Доминирующие пальцы здоровяка щёлкнули со скоростью мышеловки, развернулись в стороны и сломали носовую кость Грега. Рок наблюдал за жалким мужчиной, который продолжал давиться кулаком и приливом крови, хлынувшим в его носовую полость. Его светящиеся глаза обожали то, что видели.

Грег задыхался, как старая машина, пытающаяся завестись, пока смертельная вялость не охватила его тело. Когда движения в его теле прекратились, борьба, о которой он всегда любил говорить и использовать в качестве мотивации, практически исчезла.

Отец, который рассматривал жизнь как постоянное соревнование, официально проиграл.

Рок вытащил окровавленный и блевотный кулак из расширенного отверстия Грега. Он спешился с трупа и покатился к стене. Боль на его лице была слишком очевидна, когда он прикусил губу и сжал живот. Хотя он и был сосредоточен на убийстве, огнестрельные ранения, похоже, его тоже беспокоили.

"Хорошо. Но я ещё не закончил", – подумал Рок.

В другом конце комнаты Молли оставалась прижатой к стене. Хотя насилие, свидетелем которого она только что стала, было очень тревожным, ужасное выражение лица, которое она приняла, было не единственным. Вместе с ужасом пришло и запретное чувство.

Грязное, но неопровержимое чувство удовлетворения.

Молли было противно думать об этой мысли. Это был результат, который казался невозможным. Коллективных трагедий, которые она пережила, было достаточно, чтобы каким-то образом оправдать нечеловеческое удовольствие, которое она получала, наблюдая, как Грег медленно задыхается.

Она тупо уставилась на безумно выглядевший труп Грега, наконец-то вздохнув с облегчением. Внезапно ей показалось, что её мозг снова заработал. Она вышла из транса, и внимание Молли немедленно переключилось на Тома.

– Боже мой! Том! Я… я не могу потерять и тебя! – воскликнула она.

Она подошла к его телу и проверила пульс.

– Я думаю, с ним всё в порядке. По крайней мере, я на это надеюсь, – сказал Рок.

Когда Молли перевернула его, лицо Тома побагровело. Её дрожащие пальцы колебались, прежде чем провести по его шее.

– Он жив! – закричала Молли.

Её разум работал с головокружительной скоростью.

– Мы… нам нужно убираться отсюда! Прежде чем она вернётся!

– Это ещё не безопасно. Она не оставит вас в живых. Вам нужно остаться здесь, – ответил Рок.

– А что насчёт детей?

– Они всё ещё заперты на детской площадке. Она не пойдёт за ними, пока не разберётся с нами. Закончит начатое.

– Что мы будем делать тогда?

– Мы ничего не будем делать. Я позабочусь о ней. Вам и вашему мужу просто нужно залечь на дно, пока я не вернусь.

Рок скривился и заставил себя встать на колени.

Молли с необычайным великодушием наблюдала, как кровь сочится из его живота.

– У вас идёт кровь. Выглядит очень плохо.

– Это ничего, – солгал Рок.

– Дайте мне хотя бы сначала попробовать остановить кровотечение?

Рок на мгновение задумался и кивнул. Ему нужно было сохранить в себе как можно больше крови, иначе он мог даже не добраться до Джеральдин.

Молли не имела никакого медицинского образования и даже считала себя немного брезгливой, но ужасные события того дня её не волновали. Ситуационная борьба заставила её обратиться к скрытым знаниям и столкнуться лицом к лицу с вещами, которые доставляли ей дискомфорт.

Рок застонал от боли, когда Молли помогла ему снять то, что когда-то было его самым модным нарядом.

Молли, сняв залитый кровью пиджак, рубашку с белым воротничком и майку, увидела пару маленьких дырок на его животе. Она также заметила большую выходную рану на его спине. Но, несмотря на ужасное насилие, Молли не смогла не увидеть и главного.

Пузырчатая плоть.

Скрытое мучение.

Коварные фигурные буквы, пересекавшие верхнюю часть его груди, гласили: "МОЙ".

Ещё до того, как Молли увидела шокирующую надпись, ей хотелось поверить, что Рок другой. За то время, пока он присматривал за ними, Рок ни разу не заинтересовался ужасными вещами, происходящими с детьми.

Тонкие аспекты его характера, казалось, указывали на то, что у него, возможно, не было выбора в том, как разворачиваются события. Она понятия не имела, как долго у него был этот шрам, но Молли с инстинктивной уверенностью знала, кто именно поставил клеймо на его груди.

Поскольку кровь в обязательном порядке покидала Рока, у неё не было времени излагать свои мысли. Молли скомкала рубашку с белым воротничком и положила её на выходное отверстие на спине Рока, откуда вытекало больше всего крови.

После того, как первый слой был нанесён, Молли взяла его пиджак и обернула им место раны, прикрепив рубашку с воротником к Року. Она надела его майку на меньшие пулевые отверстия на его передней стороне и связала рукава его пиджака вместе, затягивая одежду вокруг него так плотно, как только могла.

Рок застонал от боли, но смог подняться на ноги. Он пошатнулся вперёд, используя стену, чтобы удержаться.

– Вы в ужасной форме. Вы уверены, что это лучший вариант? – спросила Молли.

– Это единственный вариант, – ответил Рок.

Молли кивнула головой. Внутри неё царила резкая печаль и страх.

– Просто держитесь. Кажется, я знаю, где она.

– Где она находится?

– Там, где она чувствует себя в бóльшей безопасности.

– Что вы будете делать, когда найдёте её?

Рок замедлил шаг возле трупа Фукса. Он посмотрел на больного старого ублюдка и увидел, как из его ушей продолжает выходить дым.

Он снова посмотрел на Молли.

– Что-то, что мне следовало сделать давным-давно.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

Инстинкты Рока сослужили ему хорошую службу. Он посмотрел на коридор, который вёл к комнате Джеральдин, и дверь слегка приоткрылась. Дверь Джеральдин никогда не оставалась открытой. Она всегда была закрыта и заперта. Если дверь была открыта, то она была открыта по какой-то причине.

Проход манил его.

Ненасытное желание положить конец своей извращённой одиссее всей жизни овладело им. Это желание возникло неожиданно. Рок переживал день, о котором мечтал, но никогда не верил, что его мечты могут сбыться.

Поскольку боль напомнила ему о его собственной смертности, Рок уже вёл философский разговор в своей голове. Он признал, что, вероятно, заслуживает смерти. Но в этой же мысли он знал, что то, что осталось от этих семей, определённо не знало. Его стремление добиться этой маленькой победы побудило его идти вперёд.

Хотя Молли остановила продолжающуюся быструю кровопотерю, последствия того, что Рок уже потерял, начали преследовать его. Пот выступил из его пор, и в мозг ударило ощущение колющей боли. Его ноги чертовски устали, но Рок заставил себя идти по коридору, пока его шаг не преодолел порог.

Комната была пуста, если не считать ещё одной полуоткрытой двери напротив кровати Джеральдин.

Для Рока спальня Джеральдин была всего лишь инкубатором греха и травм. Из-за которой было столько душевных и физических шрамов, что это привело его в замешательство. Он не понимал цели своего существования и, шире, не понимал цели человека как вида.

При входе в комнату, где расцвело его извращённое восприятие реальности, у него по коже побежали мурашки. Рок всё ещё чувствовал запах Джеральдин, витающий в воздухе вокруг него. Её гнилая, покрытая старыми выделениями пизда и забродившая дыра в ней оставались такими же отвратительными, как и в тот день, когда он впервые сунул в них своё лицо.

Ему хотелось внимания, но не так.

Ему хотелось значить что-то, но не таким образом.

Ему хотелось любви, но не такой.

Джеральдин превратила его в самый печальный вид испорченного товара. Такой, который слишком испорчен, чтобы осознать это. Когда ужас уже не совсем ужас, это просто норма. И когда ужасное уже не совсем ужасно, это просто жизнь.

Он снова посмотрел на камин. Это осталось жутким напоминанием о том, когда всё вышло из-под контроля. Когда он стал заклеймённым человеком. Он никогда ни о чём не просил, но у него не было права голоса.

Из почерневшего кострища, в котором лежали обломки сгоревшего дерева, взгляд Рока скользнул к каминной полке. Это была область, куда они уже много раз заносились. Попав в ловушку самых отвратительных сексуальных фантазий Джеральдин, Рок был занят подавлением своих собственных.

Сладкие мысли о потустороннем облегчении; он помнил их живо.

Фантазии всегда начинались с того, что он натыкался на незапертую комнату Джеральдин. Затем он каким-то образом заполучал старинную винтовку Винчестер, призовой пистолет Джеральдин, установленный над камином. Хотя он восхищался рычагом взвода и стилем огнестрельного оружия, в его глазах пистолет был гораздо бóльшим, чем просто старинный экспонат. Это был побег.

Видения о том, как методично заряжать винтовку и засовывать длинный ствол в рот, всегда заканчивались одним и тем же. Когда он нажимал на курок, Рок чувствовал неуловимое облегчение, которого он искал, нахлынувшее на него. Но то, что это вымышленное освобождение терялось каждый раз, когда он отходил от фантазий, почти делало весь этот фарс более проблематичным, чем оно того стоило.

Раньше он никогда не находил в себе силы воли, чтобы вырвать винтовку с её места, но сегодня всё было по-другому. Была только одна проблема: оружия нигде не было.

Для Рока в тот самый момент всё наконец достигло апогея. Подавленный набор изменчивых эмоций. Десятилетия подержанного декаданса. Ужасное чувство ненависти к себе. Всё указывало в одном направлении: в секретную комнату.