Текст книги "Пуанта (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 3. Дóроти
– А как же ты можешь разговаривать, если у тебя нет мозгов? – спросила Дороти. – Не знаю, – ответило Чучело, – но те, у кого нет мозгов, очень любят разговаривать.
Лаймен Фрэнк Баум «Волшебник страны Оз»
Амелия; 23
Я сижу на кухне, когда на часах еще и шести нет. Не могу заснуть, точнее меня сморило вместе с Августом, а из дремы вырвало наглое появление моей дикой племянницы. Увязалась все-таки за мной, идиотка, хоть вещи привезла, машину пригнала, и на этом спасибо, Когда она зашла в комнату, я, честно, словила легкую панику, потому что во-первых, Макс отправил нас в его «покои», а во-вторых, расстались мы внизу не на лучшей ноте.
– Когда ты его покормишь, – тихо шепчет мне на ухо, крепко сжимая локоть, – И уложишь спать, ты спустишь, и мы поговорим, твою мать. Ясно изъясняюсь?!
– Мы поговорим, когда мой сын будет чувствовать себя комфортно, – отвечаю точно также сквозь зубы, резко вырвав свою конечность обратно себе в пользование.
– Твою мать, наш!
– Хочешь, чтобы он был «наш»?! Тогда веди себя, как отец, а не как мудак, который ходит и раздает указания! На первом месте всегда ребенок, и только потом ты! Выучи это правило на зубок, чтобы иметь хотя бы какие-то основания себе его приписывать!
Ох, кошмар.
Прикрываю глаза и веду плечами. В конце он так меня взбесил, что я начала орать, снова вгоняя Августа в полную, глухую оборону. Идиотка. Теперь не могу перестать себя корить за это, может поэтому сон и не идет? А может потому что Астра пихается? Или просто потому что этот чертов дом до краев наполнен воспоминаниями? Например эта кухня. Я помню ее так отчетливо хорошо, что, кажется, слышу его шепот со спины:
– Не отталкивай меня хотя бы сегодня. Ты нужна мне…
«Нет!» – запрещаю себе вникать в детали прошлого, – «Это точно Астра, черт бы ее побрал…»
Резко встаю и подхожу к плите. Холодильник я уже успела изучить, и вот что сразу подметила – он до краев забит продуктами, которые любит мой ребенок. Брокколи, йогурты с розовыми драже, «Растишки», зеленые яблоки – все это, возможно, и совпадение, но, черт возьми, морковный сок?!
«Интересно, они ездили в магазин с ним? Или…заранее все знали?» – холодею от этой мысли, но снова откладываю на потом, доставая молоко и крупу. Надо сварить ему каши, потому что Август встанет через час максимум, уж я то знаю – он у меня жаворонок.
«Господи…что мне делать?» – застываю на середине по-прежнему итальянской кухни и хмурюсь.
Правда в том, что я не хочу звонить отцу. Во-первых, он его убьет. Но во-вторых, что, наверно, также важно – мой папа отошел от дел. У него спокойная, размеренная жизнь насколько это возможно, потому что стреляет он до сих пор, стабильно, но по тарелкам. Они с мамой купили себе огромный участок, держат там разную живность зачем-то. Не ради продуктов, потому что никто из них не убил ни одну душу на своей земле (улыбаюсь, как дура, вспоминая, как папа установил это правило, подняв указательный палец к потолку). Наверно им просто так нравится: курицы, кролики, много лошадей. Мама их всегда любила, а вот папа и близко не подходит. Говорит, что не доверяет существу, которое может его пнуть, как спереди, так и сзади, а тем более ни за что на него не полезет. Мама всегда смеется.
«Черт…вот бы стать Дороти и заполучить эти ее чудные башмаки-телепорты, потому что я так хочу домой…»
К ним, туда, где пахнет свежей травой, а сейчас, наверно, расцветают яблони. Но я здесь. В городе, который ненавижу, в котором не могу дышать, в котором мне тесно и…страшно.
Мотаю головой и с благодарностью перевожу взгляд на свой телефон. Звонит. Вряд ли это что-то связанное с моей работой, скорее просто кто-то напился. О, я угадала.
«Лив»
– Ты время видела, чокнутая?
– Мы с Эриком разводимся!
Вот это заявочка. На мгновение застываю, но потом громко цыкаю и подхожу к плите.
– Нет, не разводитесь.
– Ты даже не спросишь, что случилось?!
– Ты итак мне все расскажешь. Подожди секундочку.
Откладываю телефон, ставя его на громкую, а сама принимаюсь искать кастрюлю, попутно протягиваю.
– Ну и? Долго ждать?
– Ты чем гремишь?
– Рассказывай, или я вешаю трубку.
– Никакого сочувствия к моей боли!
– Раз…
– Ладно-ладно! Боже… – громко выдыхает, а потом начинается…
История стара, как мир. У Лив случился очередной припадок сучьева бешенства. Вообще, это очень забавно, если честно. Она сама испанка (ха-ха), поэтому является обладательницей самого бурного темперамента на моей памяти. Постоянно устраивает бедному Эрику «цыганочки с выходом», такого масштаба, который мне никогда и в голову бы не пришли, он лишь усмехается. Это очень мило: он всегда смотрит на нее, пока она орет, улыбается, а потом берет за бедра и дергает на себя, крепко обнимая. После этого следует, конечно же, бурное применение, о котором думать я не хочу абсолютно, но этот момент – его взгляд, улыбка, то, сколько всего он готов ей простить и спустить с рук меня всегда поражало.
– Ну и?! Как тебе это нравится вообще?!
Я прослушала. Признаюсь честно, прослушала полностью и бесповоротно, потому что знаю – ничего там серьезного не случилось, очередная стадия их «особо любимой игры». Знаю, что так и есть – им просто нравится такой стиль отношений, но никогда он не несет в себе что-то действительно серьезное.
– Честно? Я прослушала весь твой бред.
– ЧТО-О-О?!
– Если бы это было серьезно, я бы проявила участие, а так как это очередной ваш бред – извиняйте.
– Бред?! Я расскажу снова, чтобы ты вникла…
– Нет, прошу, нет! – выдыхаю, а потом упираю лицо в ладони и бурчу, – Просто в двух словах без красочных эпитетов.
– Мы пошли в клуб, он устроил драку. Все. Где твой дух рассказчика?! Ужасно пресно звучит.
– Сейчас и шести нет. Извини, мой дух рассказчика не выспался. Почему он устроил драку?
– Ну-у-у…
Понятно. Увиливает. Значит сама спровоцировала, идиотка.
– Ты его спровоцировала.
– Ты всегда на его стороне!
– Кто-то должен слушать разум, правда?
– Очень смешно! Я его не провоцировала! Я просто поболтала с одним парнем, который купил мне коктейль. Что в этом такого?! Я же с ним не трахалась! И…и знаешь что еще?! Я отказалась идти танцевать!
– Но взяла коктейль?
– Это экономия! Я наш семейный бюджет не хотела трясти, мы же собираемся на Мальдивы, а это, знаешь ли, недешево!
– Пожалуйста, только не говори, что ты это ему сказала….
Фыркает.
– О нет, конечно нет! Он бы тогда взорвался. Его вечно дергает из-за денег. Все никак не может принять тот факт, что когда-то у меня было все…
Усмехается, но я слышу боль в ее голосе. Мимолетную, но такую же острую, как когда-то. Не из-за потери состояния, конечно же, из-за смерти, а точнее убийства ее родителей. Она из-за этого переживает, и я хочу что-то сказать, но вовремя прикусываю язык – знаю, она не готова это обсуждать. Лишь редко, иногда, когда сама решит и начнет – только тогда, и я это принимаю. Мы все это принимаем.
Сейчас не тот момент. Она дает себе лишь миг, чтобы отбросить боль прошлого, потом усмехается и, клянусь богом, закатывает глаза.
– Короче…
– Давай разберемся, окей? Ты хочешь развестись со своим шикарным, самым охрененным мужем во всей Галактике, потому что сама же его спровоцировала?
– Когда ты так говоришь, все выглядит в дурном свете…
– Ох, простите! – усмехаюсь теперь сама, – А как это выглядит в твоем представлении?
– Что я просто поговорила. Я же не Рабыня Изаура![2][ «Рабы́ня Иза́ура» – бразильский телесериал 1976 года телекомпании Globo по одноимённому роману 1875 года Бернарду Гимарайнша.]
– Правильно. Ты идиотка. Знаешь же какой он ревнивый!
– Это его проблемы…
– Какое на тебе было платье?
– Что? – фыркает-цыкает-усмехается одновременно, от чего я сразу понимаю – точно идиотка.
– Синее?
– Откуда ты узнала?!
– О. Мой. Бог. Ты охренела?!
– Обычное платье!
– Да это не платье, а кусок блестяшки! Прекрати уже его доводить!
– Я просто…
– Он не бросит тебя, – мягко перебиваю, и Лив тут же застывает.
Знаю и про это. Она дико боится, что он от нее уйдет, поэтому третирует его всеми возможными способами. Проверяет так. Все никак не может поверить, что он ее действительно любит, и не за шикарную внешность. Когда-то давно, у нее был жених из высшего общества, но после ее падения, он расторгнул помолвку. Наверно такое оставляет тяжелую рану и огромные последствия, хотя почему наверно? Вот меня взять – я так и не пережила, на самом то деле, все что со мной произошло.
– Эрик тебя очень любит.
– Я знаю, и я не думаю…
– Думаешь, но этого не случится. По крайней мере сейчас.
– В смысле? – тихо и бесцветно спрашивает, я же облокачиваюсь на тумбу и, подперев рукой лицо, пожимаю плечами.
– Он тебя любит, Лив, очень сильно, но у всякого есть свой предел. Ты перебарщиваешь, особенно, когда говоришь про развод. Никогда не говори о разводе, даже ради игры, ты делаешь ему больно.
Молчит. Думает. Молчит. Все еще думает, а я улыбаюсь. Ей не нравится, когда кто-то оказывается прав, особенно, если она и сама знает, что облажалась.
– Перегнула, да?
– О да.
– Мне правда иногда кажется, что он просто развернется и уйдет…
– Не уйдет. Прекрати уже. Он не Говард.
– Фу! Чертей вспоминать перед сном, ты обалдела?!
«Мне бы их забыть не помешало для начала…»
– Ну прости.
– Бесит, когда ты права, – еще одна короткая пауза, а потом улыбка в голосе, – Он и правда у меня душка, да?
– Он самый крутой мужик, которого я когда-либо встречала. Я вам даже завидую, он же до сих пор за тобой ухаживает. Так мило. Цветы тебе носит…
– Ой это да…
– А помнишь сколько у вас было свиданий? Черт, я реально вам завидую.
– У тебя у самой недавно было свидание.
– Что за бред?! – фыркаю теперь сама, краснея так, что аж уши горят, в ответ получая задорный смешок.
– О, да брось! Ты покраснела?
– Это было не свидание. Кир просто показал мне самолет. И облака.
– О боже! – визжит, как дура, а я закрываю лицо руками, улыбаясь в ответ, – Вы что летали?! Летали, да?!
– Ну так…немного и…Господи, хватит! Это было не свидание! Просто после работы поехали и…Прекрати ржать!
– Как по-твоему выглядят свидания, дурная головешка?
– Ну…эм…лимузин там…красивое платье…
– На тебе или на нем?
– Много коктейлей в своем синем платье ты выпила?
– Один только успела и то наполовину. Продолжай.
– Ну я не знаю! Цветы там…забрать из дома. Поцелуй с поднятой ногой. Не знаю!
– Что за пошлость. Сколько романтических комедий ты посмотрела?
– Со мной живет Астра, сама как думаешь?
– Это хрень.
– Это красиво. У меня никогда не было свидания, так что я имею право думать «красиво».
Лив замолкает, и теперь моя очередь притворно усмехнуться, ковыряя пачку с крупой.
– Да, у меня нет опыта и…черт…Фу, так жалко звучит, что меня сейчас стошнит от унижения, так что давай переведем тему. Как дела?
– Я устрою тебе свидание.
– Прости?
– Да-да, именно так! Приеду к тебе на самом вычурном лимузине, одену красивый костюм, повезу в крутой ресторан, обязательно подарю цветы, а потом нежно поцелую у твоей двери. Выбирай город.
– Выборг. Там эта мерзкая бабка живет, которая вечно называет меня малолетней шлюхой из-за того, что у меня есть ребенок, но нет мужа. Хочу, чтобы ее инфаркт схватил, когда она увидит наш поцелуй.
– А ты мстительная натура.
– Нет, просто из-за нее я не могу жить там. Не хочу, чтобы Август все это слышал.
– Овца…
Слышу какой-то стук и резко поворачиваюсь, замираю. Это Макс. Черт возьми, подловил таки! Он вальяжно усаживается на стул, которым и привлек мое внимание, мы переглядываемся. Злой, как черт, в кашемировом, светлом свитере и мягких брюках, я растеряна, но не надолго. Быстренько беру себя и телефон в руки, вырубая громкую связь, а потом наспех говорю.
– Слушай, я хотела тебя попросить. Ты можешь поехать ко мне и собрать немного вещей? Мне и Августу.
– Ты куда-то собралась?
– Эм…можно и так сказать. Я…эээ…я попозже тебе позвоню…
«Когда сама пойму, что этому козлу нужно…»
– …Но просто можешь собрать мои вещи?
– Все нормально, Мел?
«Нет»
– Да, конечно.
– А ты где вообще?
– Я уехала уже, но…эм…давай попозже, окей? Все нормально, правда, просто не сейчас.
– А Степанычу что сказать?
– Пока ничего. Вообще никому, ладно?
– Мел…
– Все правда нормально. Скажи, что я с Августом улетела на пару дней. Эрику не слова, он трепач.
– Это да…стоп, а что за тайны?
– Просто дай мне время.
– Ла-адно…
– Давай, спасибо еще раз.
Вешаю трубку. Я бы могла подать сигнал бедствия, конечно, но, если честно, не думаю, что это необходимо. Он не забрал мой телефон, даже не заикнулся, не отнял у меня Августа. Думаю, что он просто хочет с ним познакомиться, и в этом же нет ничего плохого, да, ведь?
– Содержательный разговор.
– Ты подслушивал? – тут же реагирую, но не поворачиваюсь, на что Макс усмехается.
– Если ты этого не хотела, не стоило ставить на громкую.
– Привычка.
Снимаю кашу с огня и отставляю ее под крышку «доходить», а сама все также стою к нему спиной. Черт, повернуться так сложно. Встретиться нос к носу со своим прошлым, ошибками, с ним – это куда хуже, чем оказаться в том лесу. Тогда мне было страшно дико, но я знала, что нужно делать, сейчас же я абсолютно потеряна и снова мечтаю о волшебных туфельках Дороти.
«Просто постучи каблучками…»
– Тебе все равно придется повернуться, Амелия.
Его голос холоден и колок, возвращает меня обратно. Вот забавно, да? В моей жизнь тоже случился ураган, только, к сожалению, нет у меня дорожки из желтого кирпича и волшебника, да и вместо туфелек обычные колготки.
Сука.
Выдыхаю и поворачиваюсь на него, складывая руки на груди. Знаю, что это защитная поза, и знаю, что он тоже это знает. Но я хочу защититься и от него, и от его медленного, плавного взгляда, который пробирает до мурашек, идет с головы до пят, и такой разрушительной силы, что меня бросает в жар.
– Прекрати на меня пялиться. Так.
– Просто интересно увидеть оживший призрак. Хотел спросить, у вас это семейное? Оживать? Если так, было бы круто, чтобы Август унаследовал эту суперспособность.
Я молчу. Макс с вызовом смотрит на меня, но я уперлась рогом и нет – молчу, как партизан. Тогда он усмехается и нагло берет мой открытый ноут, поворачивая на себя. Черт! Это же провокация. Прямая, тупая и дико предсказуемая, но я ведусь. Все в одном стиле: какой поступок, такая и я. Быстро подхожу к столу и вырываю свой мак, хлопая крышкой, а потом шиплю.
– Не трогай мои вещи, ты…
Макс этого и ждал, на самом то деле. Он хватает меня за руку и жестко усаживает на стул рядом, продолжая сжимать запястье.
– Не указывай, что мне делать.
– Отпусти.
– Ты тупая? Только что…
Резко вырываю руку и отъезжаю назад, потирая место его хватки, хмурюсь, но потом также резко приближаюсь и шиплю.
– Никогда меня не хватай, усек? Я больше не ребенок, Александровский. Ты и тогда не имел на это право, сейчас тем более. Еще раз – я тебя убью.
– Без угроз обойдемся.
– Без рук обойдемся, – передразниваю, а он неожиданно начинает смеяться.
Не так как раньше, к сожалению. В его смехе больше нет теплоты, один лед. Он спокойно отстраняется, потом слегка наклоняет голову на бок и протягивает.
– Он похож на меня.
– Я знаю.
– Но у него твои глаза.
– Я знаю, – с нажимом повторяю, чего Макс как бы и не замечает.
– А волосы? У меня не вьются, у тебя тоже.
– У папы в детстве вились.
– Что ты говорила ему обо мне? – молчу, он сужает глаза, – Почему меня не было все это время? Я вас бросил? Не хотел его? Какую ложь ты придумала и…
Теперь смеюсь я. Нет, а он забавный. Смотрю на него с таким взглядом, мол, боже, как мы заговорили, а потом поднимаю брови.
– Ложь? Прости, а где здесь ложь? Ты его хотел?
– А я о нем знал?!
«А чтобы поменялось, если бы знал?!» – хочу спросить, но тогда мы окунемся в никому не нужные перебранки и перепахивания грязного белья. Я этого не хочу. А вот чего я хочу…
– Как давно ты знаешь?
– Охо-хо…тебе понадобились детали?
– Когда ты пришел в офис, ты уже знал. Холодильник забит продуктами, которые он любит. Ты знал, где сад. Знал про мою работу.
– О да.
– Как давно?
– Достаточно давно.
– Чего ты хочешь?
Макс молчит. Он трет указательный палец о большой и молчит, долго смотрит на меня, и мне совершенно не нравится этот взгляд, как и ответ.
– Хороший вопрос.
Он поднимается с места, а потом хмыкает, уставившись в свой телефон.
– Если хочешь звонить своему папочке – вперед. Никто больше не встанет между мной и моим сыном, я ясно изъясняюсь?
Я холодею снова. Молчу, хлопаю глазами, и лишь когда он приближается – могу шевелиться, чтобы хоть немного отодвинуться от этой глыбы льда, которая нависает сверху, уперев руки в стол.
– Думаешь, что я его боюсь? Черта с два.
– Ты заберешь у меня Августа? – еле слышно выдыхаю, на что получаю смешок.
– Спрашиваешь меня, заберу ли я у матери ребенка, который ее так любит? Кем ты меня считаешь? Моим папашей?!
Молчу. Кусаю губу, но молчу, а ответ его, стоит признать, немного, но успокаивает.
– Звони отцу. Давай, малышка, он приедет сюда и услышит тоже самое, что я скажу сейчас тебе. Если мне придется начать войну, которой вы так нас пугали, чтобы иметь возможность общаться с нашим сыном, так тому и быть. Я это сделаю. Его у меня больше никто не заберет.
– Ты хочешь его узнать?
– Сама как думаешь? – ядовито выплевывает и распрямляется, а потом бросает на меня еще один взгляд, пренебрежительно закатывает глаза и разворчатся к выходу, кидая, – Поразмышляй, малышка, на досуге. У тебя есть время принять правильное решение, а не страдать детской хренью дальше.
***
Следуя его совету, я только и делала, что думала о том, что он мне сказал. Долго думала, даже пока занималась Августом – ванна, вещи, зарядка. Все, как полагается, все, чтобы он не чувствовал себя некомфортно, хотя это мало помогло. В столовой, когда мы спустились к завтраку, он только и делал, что водил ложкой по каше и молчал. Глаз вообще не поднимал, и это напрягало, при том не только меня. Даже Астра, обычно пышущая словесными излияниями, сейчас была тихой, как мышка.
Я осматриваю присутствующих, потом перевожу внимание сыну. Он его сразу же чувствует, смотрит в ответ, и я придвигаюсь, тихо предлагая.
– Малыш, давай я включи тебе твое шоу, м? Ты посмотришь его, поешь, а мы пока поговорим.
– Я не хочу без тебя, – также тихо отвечает, а я с улыбкой достаю его огромные наушники.
– И не будешь. Я буду рядом, как тебе такая идея? – молчит, взвешивает, разглядывает меня, а я притворно расширяю глаза и улыбаюсь шире обычного, – Ты что…собираешься отказаться от нового выпуска? Там, кажется, будут рассказывать про динозавров.
– Они всегда о них рассказывает.
«Черт…» – Астра сдавленно хихикает, хитро смотря на меня, мол, тебя напоминает, и я одариваю ее в ответ злым взглядом, мол, заткнись.
Так что она вступает сама.
– Она имеет ввиду, что там будут рассказывать про тех летающих гадов…
– Они не такие!
– Вот посмотри выпуск и узнаешь, что еще какие гады!
– Это плохое слово!
– Ты их много раз услышишь еще… – прошептала Астра, оглядывая присутствующих и давя улыбку, но Август тут же хмурится, собирается настаивать.
– Ты сказала плохое слово. Так нельзя.
– Мелочь, не учи меня…
– Сто рублей.
– Я не буду следовать вашим дурацким…
– Сто рублей.
– Вы, наверно, миллионеры?
– Сто рублей в банку-плохих-слов!
– О господи… – тихо выдыхаю, прикрыв глаза, но и Астра не сдается.
Она уже увлеклась спором.
– Ах в банку-плохих-слов?! А здесь такая есть? Нет!
Август теряется. Он крутит ложку в маленьком кулачке, хмурится, а потом боязливо смотрит на меня, и я громко, отчетливо цыкаю.
– Ты осознаешь, что споришь с четырехлеткой?
– Я взрослый!
– Слышала? Он – взрослый! Так и что?
– Астра, прекраати! Дай сто рублей и все!
– Нету у меня сотки, я бедная!
Она отклоняется на спинку стула и складывает руки на груди, чем бесит меня и Августа. Теперь мы оба смотрим на нее волком, что ее больше задорит, и я в секунде от того, чтобы треснуть, как следует, но ситуацию спасает Миша.
– Парень, ты не против, если я заплачу?
Август сразу теряет интерес к Астре, переводит внимательный взгляд на своего дядю, который мягко улыбается и достает сто рублей из бумажника.
– Я, как хозяин дома, думаю, что могу это сделать? Как считаешь?
– А…у вас есть банка-для-плохих слов? – тихо, осторожно спрашивает, а тот, хитрюга, жмет плечами.
– Не знаю, можем поискать. Хочешь?
Смотрит на меня. Хочет, конечно, будь его воля, он бы тут уже все облазил, но боится, осторожничает, стесняется. Я слегка усмехаюсь, но, так как уже расслабилась достаточно, чтобы поверить – у меня его не отнимут, – киваю.
– Иди. Только, пожалуйста, аккуратней.
– Хорошо, мамочка.
Слезает со стула – исключительно сам! Попробуй только помочь, вони будет до конца дня. Я за этим наблюдаю все равно, чтобы в любой момент подхватить, и, перед тем, как они уйдут в сторону гостиной, прошу Мишу.
– Ты только приглядывай за ним, ладно?
– Амелия, у меня четверо детей, я знаю, что делать.
Это не звучит саркастично или ядовито, напротив, мягко, и я сама смягчаюсь, тихо поясняя.
– Он сам должен все делать, не помогай ни в коем случае, но если что…просто будь рядом.
Кивает, дарит еще одну улыбку и уходит в след Августа, который уже топчется в коридоре, разглядывая картины. Женя, ожидаемо, следует за мужем. Она также мягко улыбается мне, и я снова, как когда-то давно, не могу ей противостоять – отвечаю.
Это последнее нормальное, что происходит в этом помещении, потому что когда теплое удаляется, все холодеет. Бросив взгляд на Макса, я вижу, что он злится, но больше потерян. Замечаю это мимолетно, потому что когда мы сталкиваемся – он снова непробиваемый лед.
– Я не буду звонить папе.
– Она не будет звонить… – повторяет за мной с восторгом Астра, приблизившись к столу и подоткнув голову рукой, – Потрясающе…
– Может ты сходишь с ними?!
Рычу, осуждаю, но в ответ опять получаю смешок.
– Сча-а-аз, ага. Тут гораздо интересней, чем искать несуществующую банку-для-плохих-слов. Они же явно не на этом так разбогатели…
– Закрой… – надуваю щеки, туша злость на племянницу под тихие смешки представителей королевского рода, – Короче. Я не буду ему звонить, если все так, как ты сказал.
– О, благодарю с поклоном, дорогая.
Проглатываю сарказм, продолжая.
– Ты хочешь узнать его? Что ж. Пожалуйста. Я не против.
– И снова…
– Дай мне сказать!
Повышаю голос. Черт, этот придурок заводит меня с пол-оборота, я теряю самообладание и вообще все спокойствие, которое получила таким тяжелым путем – и это бесит. Мы смотрим друг на друга гневно, пуляем молнии, пока я не выдыхаю.
– Я сниму квартиру и…
– Нет.
– Это не предложение. Я не буду жить в этом доме и с тобой под одной крышей.
– Трогательно, но ты ничего не решаешь.
– Я…
– Даже больше. Сегодня будет один важный прием, на котором я представлю своего ребенка.
– Что?!
«ЧТО?!» – отражается в голове, – «Совсем охренел?!»
– Нет, не совсем.
Кажется, я сказала это в слух, но сейчас больше не способна ответить – я вся, как раскаленный нерв. Злюсь, сжимаю кулаки и еле дышу.
– Он – мой сын, а не грязный секрет. Я не собираюсь однажды, когда он подрастет, объяснять, что его мать – просто конченная сука и…
– Этого не будет! – резко вскакиваю, что Макс зеркалит.
– Будет так, как я сказал, твою мать! Ты плохо меня поняла?! БУДЕТ ТАК!
– Чтоб ты сдох!
– Надейся, чтобы не ожил, сука!
В коридоре слышится грохот, и когда мы оба переводим взгляд – там стоит Август. Он снова жмет уточку, почти плачет, а за его спиной Михаил с таким осуждающим взглядом, от которого в пору повеситься.
М-да…он прав. Твою мать…
Я быстро выхожу из-за стола и подхожу ближе, а когда присаживаюсь, Август медлит. Обычно он сразу меня обнимает, но сейчас медлит, и из-за этого я убить себя готова.
– Эй, ну ты чего…
Молчит. Кусает губу и молчит, бросая взгляды мне за спину – на Макса, сто процентов.
– Все нормально…
– Ты кричала.
– И сказала плохое слово! – улыбается Астра, привлекая Августа к себе, а потом добавляет, – Ты нашел банку?
– Нету там банки.
– Плохо смотрел. Пойдем, мелочь, я специалист по поиску сокровищ, помнишь же, как мы у деда нашли его любимые конфеты, а?
Август снова решает, но отходит ближе к выходу, давая Астре зеленый свет. Она ловко огибает стол, а когда проходит мимо, я шепчу.
– Спасибо…
– Брось…порыться в доме Александровского? Подружки лопнут от зависти.
Тихо усмехаюсь, но как только они уходят, на меня снова наваливается злость. Я медленно оборачиваюсь, смотрю на него и шиплю.
– Ты просто ублюдок…
– Прекратите оба! – встревает раньше сына Мария, – Вы ведете себя просто ужасно! Прекратите!
– Но…
– Никаких «но», Макс! Вы в первую очередь родители, вспомните об этом, прежде чем начать орать! Вы его пугаете!
Она тоже поднимается из-за стола, чтобы пойти к внуку, но рядом со мной оборачивается и, награждая Макса долгим взглядом, мотает головой.
– Не разочаровывай меня, Макс. Угомонись.
Этого достаточно, чтобы в его глазах снова что-тот промелькнуло и потушило пожар, он словно сникает. Опускает взгляд, молчит пару мгновений, но потом тихо говорит.
– Это не предложение, я все сказал.
– Ты…
– Приготовь его к восьми и сама оденься. Пришлю за вами машину.
Все. Разговор окончен, как когда-то давно. Макс просто уходит, а через миг хлопает входная дверь, оставляя меня одну, наедине со злостью и негодованием. Прямо, как раньше.
