Текст книги "Чандрагупта"

Автор книги: Апте Хари Нараян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

БИБЛИОТЕКА ИСТОРИЧЕСКОГО РОМАНА

И (Инд)

А 77

Издание осуществляется под общей редакцией

Л. К л и м о в и ч а , С. М а ш и н с к о г о,

С. П е т р о в а, Б. Р е и з о в а,

Н. Т о м а ш е в с к о г о, Е. Ч е л ы ш е в а

Предисловие

В. Л а м ш у к о в а

Художник А. С К О Л О З У Б О В

7 – 3 – 4

259 – 69

ХАРИ НАРАЯН АПТЕ И ЕГО РОМАНЫ

Роман “Чандрагупта” принадлежит перу одного из крупнейших писателей Индии, родоначальника современной

художественной прозы на маратхи – Хари Нараяна Апте.

На языке маратхи, числящемся у нас пока еще в разряде “редких”, говорят сорок миллионов человек. На нем веками

создавалась богатейшая литература, в которой задолго до X.Н.Апте звучали голоса чародеев поэтического слова.

На литературном небосводе Индии ярким созвездием горят славные имена Днянешвара – духовного праотца

чаратхов, Намдева – певца всеобщего братства, Тукарама – выразителя эмоционального богатства простых людей.

Маратхи дали Индии героев, борцов за свободу, которыми гордится любой индиец: сколько вдохновенных страниц на

многих языках Индии посвящены Шиваджи – этой титанической фигуре средневековья, Лакшмибаи – героине народного

восстания 1857 года, Локманьо Тилаку – выдающемуся деятелю национально-освободительного движения конца XIX–

начала XX веков.

Махараштра – “Великая страна” – лежала в начале XIX века у ног белого “сахиба” – англичанина – иссеченная,

изрубцованная саблями, расстрелянная пушками. Через бомбейский порт в английскую казну текли, словно кровь из

перерезанной вены, богатства Махараштры. Истощаемую непосильными поборами, открытым грабежом Махараштру, как и

всю Индию, легко и часто стали поражать голод и эпидемии, уносившие тысячи человеческих жизней.

Англия, эта мировая капиталистическая держава, в целях эффективного ограбления национального богатства Индия

стала культивировать здесь новые формы хозяйствования. В городах Махараштры, в частности, в Бомбее, создаются

промышленные предприятия, административно-хозяйственные учреждения. Для нужд обширного колониального аппарата

англичане формируют кадры чиновников из местного населения, получивших европейское образование. Однако индийцев

привлекают только на низкие должности, и труд их оплачивается намного хуже, чем труд англичан. Не имея других сфер

применения своих знаний, кроме как на низкооплачиваемых должностях на службе у англичан, индийская интеллигенция

постепенно становится грозной силой в нарастающим антиколониальном движении индийского народа.

Знакомство с европейской культурой и наукой не только вооружало эту интеллигенцию передовыми идеями Запада,

но и усиливало ее стремление к глубокому изучению своей культуры, побуждало к критическому осмыслению

национальных традиций. Уже с середины XIX века в Махараштре функционируют многочисленные общества, выпускаются

газеты и журналы, проповедующие просветительские идеи. Передовая национальная интеллигенция сочетает критику

реакционных обычаев и пережитков с призывом к обновлению социальной жизни общества, к созданию национальной

экономики.

Народное восстание 1857 года и движение маратхских крестьян в конце 70-х годов против англичан оказали большое

влияние на умы маратхской интеллигенции и сильно накалили идеологическую атмосферу Махараштры в последней

четверти XIX века.

Пуна – исторический и культурный центр Махараштры – становится настоящей кузницей кадров патриотической

маратхской интеллигенции. Здесь разворачивается деятельность общественных деятелей Чиплункара, Тилака и Агаркара,

властителей дум маратхского парода. В Пуне в Новой английской школе, в колледже имени Фергюссона получает

образование передовая маратхская молодежь, свободная от тлетворного воздействия официальной системы просвещения.

В Пуне учился и провел большую часть жизни Хари Нараян Апте.

Хари Нараян Апте (1864–1919) родился в брахманской семье. Отец его прошел обычный путь образованного

индийца середины XIX века, завершившийся более или менее хорошо оплачиваемой должностью на службе в

правительственном учреждении, которая, как правило, понималась как гарантия лояльности по отношению к колониальным

властям. Апте, возможно, повторил бы путь своего отца, если бы воспитанием юноши не занялся его дядя, человек

прогрессивных взглядов. Апте поступает сначала в Новую английскую школу, а затем в колледж имени Фергюссона, где

царили идеи свободомыслия и беззаветного служения народу.

На студенческие годы приходятся первые литературные опыты Апте. Неуемную любознательность его не могут

удовлетворить узкие рамки учебной программы, и он самостоятельно научает немецкий и французский языки (английский

был обязательным по программе). Голдсмит, В.Скотт, Байрон, Уордсворт, Мольер, Диккенс, Гёте открывают перед Апте

совершенно новый мир, непохожий на традиционный, привычный мир отечественной литературы. Но в то же время сами

эти новые писатели и поэты так отличны друг от друга! Молодому студенту хотелось во всем этом разобраться. Еще сильнее

было желание разобраться в самом себе, выработать свое отношение к литературе и жизни. Понятно было одно: нельзя

больше писать в традиционной условной манере. Негодны и старые прозаические жанры – бхаруры (аллегорические

сказы), бакхары (художественные хроники): они слишком неуклюжи, их не оживишь никакими злободневными темами. А

желание откликнуться на события современной действительности, воплотить их в художественные образы так велико!

Стихи? Но они получаются слишком ученическими. Статьи – яркие, страстные, зовущие на борьбу с косностью,

предрассудками, невежеством? Но можно ли писать статьи лучше, чем Чиплункар, Тилак, Агаркар – эти подлинные

корифеи публицистики?

В результате долгих раздумий у Апте зарождается замысел – создать серию романов, которая была бы историей

современного общества. Но что могло быть в то время более безнадежным, чем намеренно писать в этом жанре? Ведь тогда

во многих маратхских семьях считали чтение романов чем-то предосудительным и неприличным. Даже такие авторитеты,

как Тилак, перед которым Апте благоговел, считали писание романов делом праздным, недостойным уважения. И те

несколько романов, которые были написаны до Апте, скорее не реабилитировали, а дискредитировали этот жанр. Чтобы

снять это проклятие с жанра романа, недостаточно было одного задора молодости, нужно было обладать многими

качествами и в первую очередь – талантом художника Этим качеством Апте был наделен щедро. Именно благодаря ему

долго не приживавшийся жанр стал ведущим и самым популярным в маратхской литературе.

Появление в 1885 году первого романа Апте “Посредине” из задуманной им серии “Современных историй” явилось

свидетельством того, что в маратхскую литературу пришел яркий и своеобразный писатель с редким даром художественного

проникновения в суть окружающей действительности, в глубины человеческой психологии. Роман был посвящен теме

женского равноправия – одному из основных пунктов программы индийского просветительства. В нем на примере жизни

героини автор показывает нелепость, бесчеловечность существовавших и индийском обществе законов морали, которые

обрекали женщину на бесправное, унизительное положение. Вместе с тем Апте предостерегал соотечественников от

чрезмерного увлечения Западом, от огульного осуждения национальных традиций.

В этот период Апте стремится к активному освоению европейского художественного опыта: он делает ряд переводов

и переложений произведений Шекспира, Мольера, Гюго, которые печатаются в ведущих периодических изданиях

Махараштры.

В 1890 году Апте начинает выпускать журнал “Карамнук” (“Развлечение”), задачей которого ставит просвещение

народа, пропаганду передовых идей в художественной и общедоступной форме. На страницах “Карамнука” Апте печатает

статьи обличающие пороки общества, статьи по вопросам национальной и европейской литературы и культуры. Из двадцати

написанных Апте романов восемнадцать напечатаны в “Карамнуке”. Здесь же печатались произведения крупнейших

маратхских поэтов и прозаиков – современников и друзей Апте.

Спор о будущем родины, ведшийся в рядах маратхской интеллигенции, привел к тому, что ко времени основания

журнала образовалось два лагеря – сторонники Тилака (экстремисты), которые видели спасение Индии в уничтожении оков

колониализма, и сторонники Агаркара (умеренные), ратовавшие за проведение социальных реформ, упорядочение

социальной жизни страны в пределах Британской империи

Журнал “Карамнук” внешне поддерживает программу умеренных реформаторов: Апте оберегает свой журнал от

обсуждения на его страницах острых политических вопросов. Но является ли Апте столь же умеренным художником-

романистом, как умерен Апте-журналист? Казалось бы, его первые романы (“Посредине”, “Ганпатрао”, “Но кому до этого

дело?”, “Я”) говорят о его слабой политической активности. Но и в этих романах содержится обличительное начало. Апте-

просветитель выдвигает в них свой положительный идеал, воплощенный в образах представителей передовой

интеллигенции – страстных борцов за национальные прогресс, защитников интересов народа.

Герой романа “Я” (1895) Бхавананд – типичный представитель умеренной интеллигенции. Он самоотверженно

отдается борьбе с невежеством, социальной косностью, но дальше социальных реформ не идет. Совсем иной характер носит

роман “Яшвантрао Кхаре”. Апте дал здесь историю формирования патриота тилаковского типа: его герой Кхаре

воспитывает в себе качества, присущие таким личностям, как Шиваджи, Гарибальди, Мазини, и готовит себя к их роду

деятельности. Вот строки из предисловия к этому роману для его переиздания в 1916 году: “Я хотел показать в этой книге,

как и в каких условиях около тридцати лет назад в среде молодежи созревали патриотические идеи. Эти слова, как и сам

роман, заставляют усомниться в политической кротости Апте.

Патриотические устремления радикальной маратхской интеллигенции в ту пору нашли свое высшее проявление в

пропаганде героического прошлого Махараштры.

Тема освободительной борьбы под предводительством Шиваджи была особенно близка и дорога маратхам; события

тех времен были еще очень свежи в народной памяти, они были запечатлены в сказаниях, балладах, поэтических летописях.

И, естественно, обратившись к истории, Апте особый интерес проявил именно к этим событиям, которые воспеты им в

романах “Заря” (1896), “Только ради свободы” (1899), “Взяли крепость – потеряли льва” (1903) и других.

Жанр романа благодаря Апте стал действенным средством популяризации национальной истории. Прошлое

маратхов, преподнесенное в известной мере в идеализированной и романтизированной форме, укрепляло протест против

иноземного господства, будило национальную гордость.

Идеализация прошлого и возвеличение былого могущества Махараштры не являлись вместе с тем проявлением

узкого национализма писателя. Напротив, Апте с искренним уважением и любовью относился к истории других народов

Индии. В романах “Взяли крепость – потеряли льва”, “Руннагарская княжна” Апте отдал дань восхищения мужественной

борьбе раджпутского народа против моголов; ярким страницам истории народов Южной Индии посвящены “Удар молнии”,

“Каликат”, “Майсурский лов”.

Обращение Апте к истории различных народов Индии было обусловлено соображениями политического порядка,

оно ставило целью развеять проповедовавшийся колонизаторами миф о неполноценности индийцев, об их неспособности

самостоятельно управлять страной. В этой связи весьма знаменательно обращение Апте к далекому прошлому Индии, ко

времени создания могущественной империи Маурьев.

Роман “Чандрагупта”, законченный Апте в 1904 году, возвращает читателя к событиям, происходившим в IV веке до

н. э. на севере Индии.

Победоносная армия Александра Македонского, влекомая жаждой завладеть несметными богатствами Индии,

вторгается в ее северные районы, на территорию Пенджаба. Одержав победу над отдельными, вечно враждовавшими между

собой индийскими царями, Александр Македонский не решился все же искушать судьбу дальше, ибо, как пишет Плутарх

“сражение с Пором охладило пыл македонян и отбило у них охоту проникнуть дальше в глубь Индии”. Александр вынужден

был увести свою изнуренную и обескровленную армию из Индии, передав завоеванные земли под управление

побежденного и облагодетельствованного им царя Пора (греческое Порос). Последний, поощряемый Селевком Никатором

– правителем всех восточных сатрапий Александра Македонского, стремится к расширению своих владений. Больше всего

распаляет честолюбивую жажду Пора богатая Магадха – крупное и сильное государство в долине Ганги. К этому времени,

т.е. к концу IV века, в Магадхе утвердилась правящая династия Маурьев, со временем объединившая под своей властью

почти всю Индию.

Чандрагупта – основатель династии Маурьев1, по свидетельству греческого посланника в Паталипутре – столице

Магадхи, заключил союз с Селевком, закрепленный даже родственными отношениями. Это не помешало, однако,

Чандрагупте отвоевать у греков исконно индийские земли.

В конце концов Селевк вынужден был отступить перед растущим могуществом Маурьев и покинуть Индию. Задолго

до ухода Селевка закатилась и звезда Пора, павшего, видимо, жертвой территориальных споров между греками и

Чандрагуптой.

Вот краткая историческая справка, которая поможет читателю уяснить события, происходящие в романе

“Чандрагупта”.

При написании своего романа Апте использовал индийские предания (пураны) и драму на санскрите

“Мудраракшаса” Вишакхадатты – писателя VI–VII веков. В них рассказывалось о том, как хитроумный брахман Чанакья,

или Каутилья, из города Такшашилы с помощью искусных политических интриг возвел на престол княжества Магадхи

Чандратупту Маурью и привлек на свою сторону лучших советников убитого царя Нанды. Трудно, конечно, разграничить в

этой легенде правду и вымысел. Тем не менее она обладает неоспоримой ценностью, если не как достоверное свидетельство

реальных исторических событий бурного времени, отделявшего греческие походы от образования великой империи

Маурьев, то, во всяком случае, как отражение идейной борьбы и политических устремлений различных общественных сил

классической древности.

Таинственные, романтические фигуры “низкорожденного” царя, мудрого и коварного Чанакьи – древнеиндийского

Макиавелли, загадочные обстоятельства изгнания греческих завоевателей из Северо-западной Индии – все это было

связано в один узел сначала народной фантазией, затем мастерами санскритской литературы и истолковано в соответствии с

теми или иными идеологическими, то есть в конечном счете классовыми, задачами. Естественно, что легенда о Чандрагупте

стала в новое время популярным сюжетом у писателей-просветителей.

Осмысляемая по аналогии с современностью, эта история давала художникам благодатный материал для их

патриотической проповеди. Во-первых, она начисто опровергала пресловутый миф к неполноценности индийцев, напоминая

о том, что именно в Индии, в сражениях с ее народами фактически померкла громкая слава Александра Македонского и что

уже в далекие времена индийцы смогли создать государственность в пределах обширнейшей территории. Во-вторых, она

могла послужить достаточно поучительным уроком для современников Апте, среди которых разгорелись в это время жаркие

споры о судьбах родины.

Роман “Чандрагупта” призывал к преодолению партийных, общинных и национальных разногласий и сплочению

всего народа для борьбы против колонизаторов. Роман строится таким образом, что центр внимания сосредоточивается на

борьбе между Чанакьей и царским министром Ракшасом, в которой Чанакья выступает носителем идеи создания единого

государства, способного противостоять любому нападению.

Рассказывая заново драматичную историю, известную по древней легенде и пьесе Вишакхадатты, Апте смещает

акценты: для писателя-патриота недостаточно убедительно, что Чанакьей движут сугубо личные чувства. Кроме того, Апте

раздвигает узкие рамки сюжет и легенды и начинает повествование с описания греческой экспансии, с показа результатов

этой экспансии в Пенджабе. Такое начало – как бы расширенный пролог – знакомит нас с Чанакьей и дает ключ к

пониманию мотивов его дальнейших действий. Общая картина патриотического подъема помогает читателю уяснить себе,

почему оскорбление в царским совете вызывает в Чанакье столь сильную, почти нечеловеческую жажду мести.

Чанакья приходит в Магадху не в погоне за почетом и славой, его появление продиктовано самыми высокими

помыслами, он хочет сокрушить греков, прогнать их из Пенджаба, ибо сам он был свидетелем того, как Такшашила,

слывшая одним из славных очагов индийской учености и культуры, приходит в упадок, как люди там терпит бедствия.

Обращаясь к Ракшасу, он говорит: “Ты не знаешь, что такое власть варваров. Ты не был в Такшашиле. Они чинят насилия и

притесняют простой народ”.

Бесспорно, неуемная, титаническая энергия Чанакьи во многом питается личными мотивами, в нем говорит

оскорбленное самолюбие, ущемленное брахманское достоинство, но всем ходом повествовании Апте показывает, что основа

поступков Чанакьи – это четко осознанное чувство ответственности за судьбы родины.

Недюжинный ум и энергия Чанакьи направлены на то, чтобы создать сильное государство, избавить страну от

полного порабощения греками, и на пути к этой цели он не брезгует никакими средствами. Не зря же индийская традиция

приписывает Чанакье авторство знаменитого трактата “Артхашастра”, своеобразного руководства для царя, где изложены

тончайшие приемы внешней и внутренней политики. Однако его действия наталкиваются на сопротивление Ракшаса,

первого министра магадхского царя, человека, верного своему слову, преданного слуги своего государя. Он, так же как и

Чанакья, печется о благе родины, государственные интересы для него важнее личных; иначе он не отверг бы с таким

негодованием предложение перейти в лагерь противника (в пьеса Вишакхадатты он принимает это предложение) даже ради

того, чтобы расправиться со своим врагом – Чанакьей Но шоры верноподданичества мешают Ракшасу разглядеть более

широкие перспективы, и потому его патриотизм отличается узостью и ограниченностью. Чанакья, со своей стороны, видит и

ценит в Ракшасе те черты, которыми не обладают люди из окружения Дханананда – честность, верность слову, высокую

принципиальность и нравственную чистоту. Поэтому он так страстно борется за то, чтобы Ракшас стал его союзником,

верным советчиком и руководителем молодого Чандрагупты.

Однако не всегда Чанакье сопутствует успех. Иной раз он переоценивает силу политической интриги. В моральном

поединка с Ракшасом Чанакья терпит поражение; психологический просчет Чанакьи особенно остро ощутим в его

столкновении с простыми людьми: ему не удается склонить на свою сторону служанку Вриндамалу, никакие угрозы не

могут заставить честного ремесленника Чандандаса выдать семью друга. Вообще образы представителей народа —

Сиддхартхака, Вриндамалы, Чандандаса – не оставляют сомнения в том, на чьей стороне социальные симпатии автора. Он

подчеркивает в них благородство и патриотизм, в то же время отмечая продажность, своекорыстие и безразличие к

интересам родины высших слоев общества. Не зря фраза о том, что лучше умереть, чем видеть родину покоренной врагами,

вложена в уста простолюдина-пастуха. Автор отмечает, что многие знатные люди породнились с греками. Однако простой

народ относится к ним иначе. Он тяготится ярмом рабства, ненавидит и презирает греков. А чего стоят сластолюбивый и

1 Любопытно, но едва ли правомерно авторское толкование происхождения слова “маурья”. В древних текстах на пали есть упоминание о

том, что маурья (мория), означающее “павлин”, – тотем племени киратов (кстати, и Апте называет это племя “маурья”); скорее всего

Чандрагупта взял в качестве фамилии не имя матери, а тотем ее рода.

порочный царь и его придворные! С какой легкостью удается Чанакье заполучить душу вельможного сановника, полководца

Бхагураяна!

Несмненно, большой удачей Апте являются женские образы, особенно образ Мурадеви. Уверенная рука художника

развернула перед читателем сложный, противоречивый внутренний мир опальной, потом вошедшей в фавор царицы;

психологически оправданы ее переживания и поступки, острая борьба чувств в драматические моменты ее жизни.

Здесь сказалась позиция писателя-просветителя: женщины в романе – не безвольные существа и немые тени

мужчин, а натуры со сложным душевным складом и острым умом, натуры цельные и деятельные.

Роман “Чандрагупта” знакомит нас с одной гранью творчества Апте, а именно с романтической: здесь и авантюрно-

занимательный сюжет, известная гипертрофированность страстей, одноцветность некоторых образов, повышенный

эмоциональный тон повествования и т.д. В то же время существует и другой Апте – реалист, автор серии социально-

бытовых романов. Это явление, когда в творчестве одного писателя уживаются разные по своей эстетической природе

художественные направления, типично для индийских литератур нового времени: ориентируясь на художественный опыт

европейской литературы, писатели Индии часто оказывались под одновременным воздействием различных творческих

методов.

Апте принадлежит огромная заслуга в сближении литературного языка с разговорным; освобождая язык от сложных

и громоздких грамматических конструкций, избавляя его от обилия непонятных для большинства читателей санскритизмов

и англицизмов, Апте добивался простоты и ясности слога. В то же время язык в его произведениях уже стилистически

дифференцирован. Так, он заметно (“утяжеляется” лексически и синтаксически, когда на сцене появляется Чанакья;

длинные, со множеством придаточных предложений, фразы, пересыпанные санскритской лексикой, напоминают о том, что

перед нами ученый брахман, “книжный” человек; короткие и отрывистые фразы Бхагураяна выдают в нем косноязычного

солдафона, привыкшего говорить словами команды, и т.д.

Время написания романа Апте было сложным и противоречивым. Это был период переоценки ценностей, период

столкновения двух несхожих культур, период, когда у большинства народа не были еще четко очерчены общественные

идеалы. Для литературы дело осложнялось тем, что современные формы и жанры не были еще освоены, да и сама

художественная проза была весьма слабой, фактически она только что складывалась.

Бесспорно, для современного читателя не все в “Чандрагупте” покажется безупречным. Смутят читателя растянутые

монологи, элементы дидактики, некоторые излишние романтические аксессуары, случайные встречи и совпадении,

фатальные события и т.д. Как бы пристально мы ни вглядывались в исторические полотна Апте, мы не обнаружим в них

примет социальной жизни. Их нет и в “Чандрагупте”. Нельзя сказать, чтобы Апте вообще был равнодушен к этой стороне

жизни. Против этого взгляда восстают его романы на современные темы, они как раз и сильны тем, что герои в них

немыслимы вне их социальных связей. Апте обращается к истории, чтобы воспеть ее, вдохнуть в современников чувство

национальной гордости; но сознавая, что область социальных отношений не составляла сильную сторону индийской

истории (ведь с социальным наследием прошлого он боролся всю жизнь в публицистике и в “Современных историях”), он

намеренно не касался ее.

Романы X.Н.Апте пользуются неослабевающей популярностью в Махараштре – они стали хрестоматийным

пособием в учебных заведениях многие на них экранизированы. Апте первый из маратхских писателей стал известен

немаратхскому читателю; его романы переведены почти на все языки Индии.

В.Ламшуков

ЧАНДРАГУПТ А

П Р О Л О Г

I. ЧУДЕСНЫЙ МЛАДЕНЕЦ

Царем гор называют Гималаи за необыкновенную высоту их вершин, за вечнозеленый покров их

склонов, за то, что великие реки земли берут здесь свое начало. Глубоки и мрачны их ущелья, шумны и

стремительны горные потоки, непроходимы лесные чащобы. Исполинские деревья растут в Гималаях и

вершинами своими упираются я небо.

Страшны леса в Гималаях, много кровожадных хищников скрывается в них. Густая шерсть защищает их

от холода вечных снегов, а сумрак чащ делает невидимыми в засаде. Опасны пути в Гималаях.

Но найдется ли на земле место, где не жили бы люди? Не пугают их ни мертвые пустыни, ни горные

кручи, ни хищные звери. Вырубают люди леса, выжигают дикий кустарник, находят долины среди

неприступных склонов гор – и везде строят свои жилища. А из шкур диких зверей, убитых на охоте, делают

для себя одежды.

С незапамятных времен жили люди в Гималаях. Это были лесные и пастушьи племена. Они научились

разводить скот, держали большие стада коров и отары овец. Жилища свои они устраивали в долинах,

защищенных горными грядами от злых ветров, у чистых горных источников.

Каждое утро пастухи выгоняли свои стада из долин в горы и, отыскав просторные, густо поросшие

травами лужайки, пускали их свободно пастись. А сами доставали свирели и, наигрывая незатейливые мелодии,

приглядывали за скотом. Молодые пастухи собирали лесные цветы и свивали из них гирлянды в подарок своим

матерям и отцам, юным друзьям и подругам. Они надевали гирлянды на шеи коров и овец, оплетали цветами

рога своих любимиц.

Когда наступал полдень и пора было утолить голод, по старому пастушьему обычаю все садились в

единый круг и делили друг с другом свой хлеб. Так веками текла их простая жизнь.

Большое племя пастухов жило в удобной глубокой долине среди восточных гряд Гималаев, между

верхним течением Ганги и границей государства Магадхи1. На всех ближайших горных склонах паслись стада,

принадлежавшие племени.

Стояло лето. В это время года бог Солнце щедро одаряет светом всю землю, а больше всего лучей падает

на горные вершины, потому что они ближе к небу. Но в горах солнце не обжигает зноем. Благодатна летом

прохлада горного воздуха.

В один из таких летних дней, когда небо над горами уже было ярко расцвечено лучами заходящего

солнца, пастухи пригнали стада в долину. Животные хорошо знали дорогу и сами находили хижины хозяев.

Около одной из хижин стоял седой пастух. Он вышел встречать свое стадо и с любовью глядел, как

коровы одна за другой проходили мимо него в загон. Животные, казалось, тоже были рады встрече со старым

хозяином и величаво покачивали головами, словно приветствовали его.

Долго над долиной раздавалось мычание коров, блеяние овец, окрики пастухов. Долго перекликались

людские голоса. А старый пастух все стоял и, только когда весь скот впустили в загоны, собрался войти в

хижину. Но тут к нему подошел другой старик, и они заговорили. Вскоре пришел третий, за ним – еще и еще.

Круг у хижины старого пастуха все увеличивался.

Настала ночь, взошла луна. Она светила так ярко, как это бывает только в ночь полнолуния. Пастухи

развели небольшой костер и расселись вокруг него.

О чем ведут разговор старые люди, собравшись вместе? Обычно они вспоминают подвиги своей юности,

дни, когда они были молоды и сильны, когда не знали усталости и болезней. Но сегодня о другом говорили

старики. Один из них рассказал собравшимся, что слышал ужасную весть, будто пал в сражении с греками

раджа Гриханати, а жена его бежала в Магадху. “Враг во всех битвах одерживает верх. Он разгромил армию

1 М а г а д х а – древнеиндийское государство, занимавшее территорию в средней части долины Ганги. (Здесь и далее

примечания переводчиков.)

Парватешвара2, растоптал его земли к теперь задумал покорить всю страну, до самой долины Ганга”, —

заключил рассказчик.

Обидой и гневом переполнились сердца всех, кто собрался перед хижиной, когда они услышали

страшную весть. Встал тогда хозяин хижины и, обращаясь к другим, сказал:

– Вспомните наше славное прошлое. Можно ли жить так, как мы живем теперь? Если бы прежде кто-

нибудь сказал мне, что настанет такое время, когда страна наша покорится чужеземцу, я убил бы его на месте.

Сегодня же это случилось. А мы сидим – сидим и рассказываем о том друг другу у нашего костра. Я узнал, что

посрамлен и разбит великий Парватешвар, – и я еще жив! Лучше умереть, чем услышать такое!

Старик задрожал всем телом; горькие слова, казалось, разрывали ему сердце. В тяжелом молчании

слушали его остальные.

Простые пастухи собрались в эту ночь у костра. Всю жизнь свою занимались они тем, что разводили

скот, и не всегда до них доходили вести о походах великих царей. Живя в восточных областях Гималаев, часто

не ведали они, что происходит на западе, за горными хребтами. Но долина, где они выстроили свои хижины, и

пастбища, где находили корм их стада, оказались в пограничном районе между Магадхой и покоренным

Александром Македонским Пенджабом. И потому много зла могли принести племени захватчики греки.

Двадцать месяцев пробыл в Индии махараджа Александр. После победы над Пенджабом алчность и

честолюбие его не утолились, он задумал перейти через Гангу и завладеть Магадхой. Конники Александра

частыми набегами тревожили поселения пастухов. Они отнимали: лучший скот, убивали коров, похищали

женщин.

И те, кто жил у подножия гор, разбирали свои хижины, ломали загоны для скота и уходили в глубь

Гималаев, к дальним нагорьям. Они предпочитали жить в диких лесистых местах, где часть их стад могла стать

жертвой хищных зверей, чем терпеть грабеж и насилие. Они уходили, проклиная жестоких завоевателей.

Поэтому пусть не удивит читателя страстность, с какой говорил старик пастух.

Долго еще сидели старики, рассказывая о преступлениях неверных. Свидетелями многих этих злодеяний

были они сами, о других слышали от соседей. Со священным ужасом вспоминали они обычай греков приносить

на алтарь своих богов жертвенного быка, чтобы боги помогли им одержать победу в сражении. Лучшего из

лучших выбирали греки для жертвы из стад бедняков. Напрасно обиженные вопрошали своего бога, отчего не

пошлет он им великого воина, который отомстил бы неверным за ужасные злодеяния. Но бог, казалось, не

внимал их моленьям.

Ночная беседа еще продолжалась, когда прибежала вдруг одна из дочерей старого пастуха.

– Отец, пропал теленок рыжей коровы. Он сегодня в первый раз пошел за ней на пастбище. Сейчас мы

доили коров, а его нет. Стали всюду искать – и не нашли. Мне очень жаль его: ведь он был такой хорошенький,

веселый. А метки какие счастливые!

Девушка не на шутку огорчилась, в глазах ее блестели слезы.

2 П а р в а т е ш в а р, или Парватеш – “Владыка гор”, – в санскритской литературе царь некоей страны, расположенной,

по-видимому, в предгорьях Гималаев. Автор настоящего романа ассоциирует его с известным в истории царем Пором (по-

гречески Порос), правителем индийского царства в Северном Пенджабе, который был покорен Александром

Македонским, хотя и оказал сопротивление захватчикам.