Текст книги "Негатор магический обыкновенный (СИ)"

Автор книги: Аня Творцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава седьмая " Учебные будни или как бы нам чего не сломать "

– Вон он, смотри!

– Где?

– Да вон, рядом с рыжим.

– Это который в очках?

– Ты видел его лицо?

– Ты видел его шрам?

– Ты слышал, что он сказал…?

Этот шёпот, а иногда и не шёпот вовсе, преследовал Гарри всюду. За завтраком, в коридорах, на лестницах и даже в кабинетах. Последних в Хогвартсе было великое множество, и все они были на разных этажах. А это означало лестницы. Самодвижущиеся в совершенно, как это казалось Гарри, хаотичном порядке лестницы. Коридоры и двери, призраки. И если к лестницам можно было приноровиться, а чересчур упрямую дверь открыть при помощи правой руки, то вот привидения. Уже на следующий день Гарри понял, что же это был за холодок такой, тогда за ужином. Произошло это когда прямо через дверь, которую он хотел было уже открыть, принялся просачиваться призрак. Заоравший с перепугу Гарри инстинктивно загородился рукой. Бац, холодок – и нет призрака. Был и, как говорится, весь вышел. Истаял будто бы утренний туман. Повезло, что рядом в этот момент никого не было. Он отстал от своих, заблудился, ну и в общем в итоге… В итоге, ещё на одно привидение в Хогвартсе стало меньше. Первым, как это выяснилось чуть позже, оказался почти безголовый Ник.

Кто-то из старших сообщил, что давно он мол не показывался, и что на пиру он вроде бы как был. Пропажу Ника с Гарри, по крайней мере пока, не связывали и как следствие, мальчик остерегался, а завидев призраков и вовсе шарахался. А что как опять истает? И как прикажете тогда объяснять? А ещё Пивз, о да, незабвенный Хогвартский поганец полтергейст. Вот уж кого-кого, а его бы Гарри развеял без всякого сожаления. Как сказала Гермиона, вроде бы как пробовали, да только не помогает. Разве что экзорциста церковного вызывать, но это было уже сродни шутке. Экзорцист-священник, да в Хогвартсе, ну точно, как есть шутка. Если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдёргивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!»

Пронаблюдавший сие раз или два Гарри постановил, что пусть только попробует, зараза. Если что, на детский выброс всё спишет, специально узнавал, оказывается вполне себе. Колдовать то нормально он пока ещё не умеет, и в общем, как следствие от детских эмоций и запредельного стресса тут что только не колданёшь, и почему бы этому что-то не оказаться чем-то, что может духа изгнать. Так, собственно, и произошло, то ли Пивз таки нахрабрился и от швыряния мела рискнул перейти к делу. То ли Гарри просто на просто не повезло. Тут смотря с какой стороны смотреть. Факт же остался фактом, вот уже неделю как данного засранца всея Хогвартса никто и ни в каком виде не видел. Сам же Гарри печалился вовсе не о Пивзе. Этим утром он по привычке шваркнул правой рукой по тумбочке, и, в общем, очки его вновь оказались перемотаны скотчем. И чинить их было безсмысленно, как и заказывать новые. Нужны были самые обыкновенные, немагические. Вот только где же такие взять? Для большинства же, для большинства, хуже ни с того, ни с сего прервавшего свою разрушительную деятельность Пивза, по мнению школяров был разве что школьный завхоз мистер Филч. Припомнивший то, что говорил об этом человеке Мастер Олливандер, Гарри присмотрелся и счёл слова оного истиной. Непогрешимой и всеобъемлющей, ну право же дело. Ведь на него наорали всего лишь за то, что он наклонился погладить кошку. Как оказалась – ту самую. Кошек Гарри с детства обожал и при первой же возможности до них добирался. У них была одна в школе. Так он её из своей пайки кормил, и от Дадли и прочих защищал. Не раз битым оказывался, но животину в обиду не давал. А та потом, когда он в подсобке плакал, приходила, мурлыкала. Благодарила, мол. Вот и сейчас увидев животное, Гарри без задней мысли наклонился, протянул руку. Дал обнюхать, извинился что угостить нечем. Не подготовился, мол, и только под мордочкой пальцами провёл, как появился этот. Да как заорёт, не смей, мол, миссис Норрис мою обижать, да я тебя, да в цепи тебя, и так далее. Угроз было немеряно, и даже кошка смотрела на своего хозяина как-то почти по-человечески укоризненно. Не обижал он, мол, меня хозяин, да вот только завхозу до этого дела было не больше, чем до того, какой формы на портрете за углом вензель у рамы. Наорал, перепугал, и всю охоту связываться отбил. Уже позже, так и не рискнувший повторить Гарри, увидев кошку перед ней извинился и честно сказал, что раз у ней такой злой, вот прям так и сказал, злой хозяин, то пусть она его простит, но он к ней подходить не станет. И было у него такое ощущение, что животина его поняла. На том и разошлись, Гарри к своей башне, дело было, после ужина, миссис Норрис по своим делам.

Пятница стала для Гарри и остальных великим днём. Они наконец смогли спуститься в Большой зал на завтрак ни разу не сбившись с пути.

– Что у нас там сегодня? – спросил Гарри, поливая овсянку медовым сиропом.

– Два занятия по зельям – заниматься будем вместе со слизеринцами, – ответил Рон. – Занятия ведёт профессор Снейп, он их декан. Говорят, что он всегда и во всем на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. Вот как раз и увидим, так ли это.

Сидящий рядом и повторяющий действия Гарри Невилл кивнул. И именно в этот момент прилетела почта. До этого дня Хедвиг ему ничего не приносила, но, да и не удивительно. И вот совершенно неожиданно прямо к ним спикировали сразу три совы. Одна из них была Хедвиг, вторую Гарри тоже узнал, это был непонятно зачем названый мастером Олливандером Вейдером полярный, как и его Хедвиг, совун. Как пояснил ему Гаррик, Вейдера он нашёл ещё совсем совёнком. Дерево*[1]1
  И да автор знает что обычно полярные совы делают гнёзда в земле, но если найдут дерево с дуплом, то и от такого варианта они не откажутся.


[Закрыть], на котором тот жил, не пережило грозы, упало. Именно так у мастера и поселился на тот момент ещё не окрепший, но уже не так чтобы совершенно безпомощный птенец. Встал на крыло, получил имя. Как выяснилось, Олливандер попросту услышал, как восхищался кто-то из пришедших к нему за палочкой мальчишек неким героем, чего-то названного им звёздные войны. И в общем, одно на другое, а совун обзавёлся довольно-таки примечательной для магической Англии кличкой. Третьей совой оказалась рухнувшая прямо в овсяную кашу Рона их семейная сипуха Эроу.

– Привет, Вейдер, бекон будешь – обратился к нему Гарри, уже почёсывая столь неожиданно явившуюся к нему с почтовым отправлением Хедвиг. В отличии от Эроу, та, как и Вейдер, филигранно спланировала и приземлившись на подставленное ей правое предплечье хозяина, протянула ему свою лапу. И если кто-то подумал, что Гарри мог бы пораниться, то нет, этот способ посадки он с Хедвиг ещё у Дурслей отработал. Узнал от Олливандера о некоторых особенностях доставки почты по Хогвартски, и порешил, что ему такое и задаром не надо. Хедвиг у него умница и уже после четвёртой посадки выучилась делать это не то, что руку хозяина не царапая, но даже следов на одежде не оставляла. Не мышь чай какая, когти можно бы и подобрать. Вот и сейчас, едва лишь заслышав начавший нарастать клёкот, Гарри глянул вверх и заприметив под потолком свою красавицу, вскинул свою правую руку. Левой он такой груз попросту бы не выдержал. Миг, всеобщий облегчённо-восхищённый вздох, а сова уже протягивает хозяину лапку с почтой. Вейдер так не умел, да и Невилл его хозяином не был. Но это никак не помешало ему показать всем и каждому, какой он, мол, воспитанный, и вообще весь из себя правильный совун. Спланировал, сел и только после этого выпятив грудь, отдал свою посылку не сразу сообразившему, зачем к нему приземлилась совсем незнакомая ему сова, Невиллу.

Именно в этот момент и раздалось разбившее момент: – Привет, Вейдер, бекон будешь? Узнавший говорившего совун утвердительно ухнул, и спустя миг уже кормился предложенным лакомством совместно, а заодно поглядывал на сидящую на плече её хозяина Хедвиг.

Именно в этот момент до так и сидящего за столом Невилла дошло, чем именно может быть продолговатого вида коробочка, да и кольцо на лапке принёсшего её совуна как бы так намекало. И оттиснутый на нем герб лавки Олливандера был весьма недвусмысленнен.

– Чего это он? – с удивлением спросил смотрящий на буквально застывшего в неверии Невилла Рон.

– Подарок обещанный прибыл. – лаконично сообщил вернувшийся к поеданию овсянки с мёдом Гарри. И чуть подумав, добавил – ты только здесь не открывай, не хватало ещё на отработки нарваться.

– Хххорошо… – промямлил явно пребывающий уже где-то не здесь Невилл.

Овсянку в итоге доедали в ускоренном темпе. Вначале Невилла тормошили, затем с почтальонами общались. Всем до крайности понравилась умильно смотрящаяся на плечах Гарри парочка. На правом, на своём законном месте сидела Хедвиг, на левое, с выданного ему разрешения, пристроился Вейдер. Бекон был вкусный, спешить было некуда, а раз так, то почему бы, собственно, и нет. Компания опять же хорошая. Как итог, до класса зелий добирались бегом, и обогнав звонок всего лишь на тридцать секунд, поплюхались за парты. Гарри и Невилл на первую попавшуюся, а Рону пришлось пристраиваться к уже занявшему место Симусу. Про доставленное Хедвиг послание ребята и вовсе забыли.

Как и профессор Флитвик, профессор Снейп начал своё первое занятие с того, что открыл журнал и принялся за перекличку, и дойдя до фамилии Поттер, как и все прочие профессора до него, точно также застопорился, вот только если у профессора Флитвика эта его заминка вышла как будто бы восхищённой и подбадривающей, тогда как у МакГонагалл получилось сухо и выжидательно. У профессора же зельеварения это вышло саркастически обидно. Что-то похожее Гарри видел в поставленном в их школе спектакле. Злодей себя вёл там вот прям в точности также. Злодея в той постановке играл в чём-то смахивающий на крысу дружок Дадли, Пирс Полкис. И сразу как-то понималось – этому герою лучше не верить. Вот и с профессором Снейпом всё было практически также. И то, как он процедил это своё:» Поттер, наша новая знаменитость», и лишь после этого, закончив перекличку, осмотрел класс. Его взгляд задержался на Гарри, на его прикрытом чёлкой лбу. Прямо там, где когда-то находился никак не желавший заживать, так доставший его за годы учёбы в младшей школе, шрам. После чего без какого-либо перехода продолжил:

– Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Предельно точную и тонкую науку… – Говорил профессор практически шёпотом, но как-то так само получалось, что все и каждый его отчётливо слышали. Ни единого постороннего звука, шевеления или чего бы то ни было подобного. Все смотрели только на находящегося за кафедрой зельевара и тем неожиданнее для всех было его, словно бы разбившее мир на кусочки:

– Поттер, что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? – на то, чтобы подняться Гарри потребовалось около пары секунд. Казалось бы, сущая мелочь, но он был несколько растерян столь резким изменением хода урока, что не сразу прореагировал. А профессор тем врѣменем пробарабанил пальцами по столу, и тем демонстрируя своё нетерпение, продолжил – Отвечайте же!

– Я не знаю, сэр. – честно ответил решивший, что нет ничего зазорного в том, что он чего-то не знает. Это ведь первый урок и…

– Так… – протяжно растянув слово, практически прошипел зельевар – Очевидно, известность – это далеко не все. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер. – Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

– Я не знаю, что такое безоар, сэр. – совершенно искренне ответил на заданный ему вопрос, недоумённо моргнув при этом, Гарри. Учебники он, за имевшийся у него для этого месяц, просмотрел. С глоссарием и словарём терминов ознакомился. Вот только ничего ни про какой безоар там совершенно точно не было. Он бы запомнил, уж больно название, как бы так выразиться то, цепляющееся.

– Хорошо, Поттер, – продолжил тем врѣменем непонятно чего желающий от него преподаватель – а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

– Прошу прощения, сэр, но я понятия не имею о том, что такое волчья трава, клубок Монаха, и чем они могут отличаться. – понурив плечи произнёс совершенно растерянный ребёнок. На других уроках ничего и близко подобного не было.

– Сядьте! – рявкнул буквально взбешённый преподаватель. – Двадцать баллов с Гриффиндора за неумение отвечать и неготовность к уроку. – Гарри неимоверно хотелось заплакать, ведь он честно читал. Может быть разве что с клубком монаха… хотя нет, точно нет. Не было его в глоссарии. " Не зря, ох не зря он мне ещё на берегу озера не понравился, так смотрел ещё…", – подумал про себя расстроенный происшедшим Гарри. А по прошествии пяти минут они уже раскладывали ингредиенты. Задание было " простым", рецепт был на доске, вот только это не помогло, да и кружащий по классу преподаватель оптимизма как-то прям совсем не добавлял. Никаких пояснений. Как именно нарезать? Мелко! А мелко – это как? В крошку, соломкой, кубиками наконец. Тётя немного учила его этому. Она считала, что всё на её кухне должно быть идеальным, и в это входило и то, как именно и чем именно нарезан салат. Не дай тебе сила неведома попробовать нарезать помидор ножом для стейка. Мокрая тряпка по загривку – это меньшее из того, что тебе за это прилетит. Нож для помидоров, нож для фруктов, отдельный нож для зелени, а также для мяса и рыбы. Разной формы, заточки, и тому подобное. У тёти на эту тему имелся немалых таких размеров пунктик. Так помидоры, к примеру, надлежало нарезать исключительно полукольцами и толщиной не более трёх миллиметров. Огурцы могут быть только четвертинками, и только два, ну ладно, два с половиной миллиметра толщиной. Тут же, просто нарежьте. Как, где, что, почему. Никаких пояснений. Догадайтесь, мол, сами. А тем врѣменем те же зубы у разных змей есть, и яд у них разный, они на науке это по разделу рептилий проходили. И вот в свѣте строчки " измельчить зубы змеи" вырисовывался вопрос, какой именно и насколько их надо измельчить. В порошок ли, или допускаются более крупные чем пыль включения. Помнится он как-то раз истолок по указанию тётки перец. В пыль обратил, а она наорала. Ей, как оказалось, надо было с фракциями, чтобы вкус был и чтобы выглядело как на той картинке в журнале. Ткнула ему тогда картинкой в лицо, да переделать заставила. Тут же…

Машинально взявший нож в правую руку Гарри порезал всё так, как понял, пока Невилл толок зубы. И в строгости по рецепту сразу за зубами змеи отправил крапиву в котёл, секундомера у него не было, а рогатые слизни упрямо не желали становиться фиолетовыми. Булькали, воняли, серели и съёживались, на фиолетовый не было и намёка. Прозвенел звонок. А их с Невиллом бурда по цвету и консистенции уступала разве что только творению Рона. У того на пару с Симусом в котле вяло булькало нечто до безобразия напоминающее то ли гудрон, то ли всё-таки дёготь. У них же содержимое и вовсе напоминало обыкновенный, самый банальный суп. Сваренный правда далеко как не из самых аппетитных ингредиентов. И ни намёка на магию. Смотрящий на зажатую в правой руке "поварёшку", Гарри мысленно чертыхнулся. А увидевший их варево Снейп зачем-то обвинил Невилла в том, что тот, мол, порядок закладки ингредиентов нарушил. Снял с него баллы. А затем заявил, что это, мол, он, Гарри, виноват. Не остановил мол, а потому баллы сняли ещё и с него. Тролль за урок уже и вовсе как-то не воспринимался. Невилл едва не плакал, и плюнувший на всё Гарри едва дождавшись звонка, вывел того из злосчастного кабинета. И пока остальные ещё не вышли, прошептал:

– Запомни, ты не виноват. Я не знаю, как быть, но обязательно придумаю, а на следующих уроках зельях варить будешь ты. Если я прав, то суп у нас точно не получится.

– Ага… – шмыгая носом пробормотал утирающий мокрые от слёз глаза рукавом мантии Невилл – тогда у нас вообще ничего не получится.

– Не говори так. Ты же видел, он это специально, понять бы зачем, а то, что специально, это точно. Я тебе в башне в учебнике покажу. Гадом буду, если этот драный асфодель там-таки есть.

– Можно у Гермионы спросить, она точно знает есть он там или всё-таки нет.

– Вот и отлично, на обед пойдём, спросим. – поддержал идею друга Гарри, а спустя миг к ним присоединился Рон. Он хлопнул Невилла по плечу и доверительно посоветовал не унывать: у тебя, мол, супчик хотя бы, а у меня вообще буээээ какое-то, доверительно сообщил он.

О записке от Хагрида ребята благополучно забыли, не до того, не тогда, когда с тебя за один единственный урок сбрили почти полсотни с таким трудом заработанных балов.

Глава восьмая " Месть МакГонагалл или, а почему бы, собственно, и нет. "

Утром субботы на факультетской доске объявлений появилось сообщение, гласившее о том, что уроки полётов начнутся на следующей неделе.

– Блеск… – уныло прокомментировал взбудоражившую всех новость прекрасно представляющий свои перспективы Гарри. С тем что это такое, он уже ознакомился. Прочитав по совету Рона "Квиддич сквозь века", познавательно, ничего не скажешь. Познавательно, а в его случае ещё и самоубийственно. Держаться за метлу только левой – не вариант. А если коснуться правой, да тут призраки в небытие развеиваются, чего уж там о каком-то спортивном, или же не совсем спортивном венике говорить.

А в то врѣмя, как уныло топающий в Большой зал на завтрак Гарри обдумывал, как бы ему не летать и не убиться, и при этом не палиться, где-то в учительской собрался первый в этом учебном году педагогический совет. Как и всегда, в окончании первой недели собравшиеся вместе преподаватели обсуждали не столько успеваемость, сколько самих учеников. Кто, сколько, чем и как.

Первым за своих отчитался, как всегда, до безобразия бодрый профессор чар. Усидчивы мол, на уроке прилежны. То же самое рассказала и профессор гербологии и травологии, особняком выделив юного Лонгботтома. Мальчик, мол, стеснительный, зажатый немного, но к растениям явно тянется. Минерва по этому поводу только вздохнула, после чего поведала коллегам о том, как на её уроке палочка юного Лонгботтома разве что не искрила.

– Ничего не понимаю, и куда только Августа то смотрит, палочка неисправна, видно же.

– В порядке всё с палочкой, Минерва, не переживай, у меня точно также, – произнёс слушающий её Флитвик. – Люмос отрабатывали и я как-то приметил. Лонгботтом не сразу начал, а когда приступил, за столом без палочки сидел уже Поттер. И палочка у Поттера приметная, необычная, трудно не заметить. В общем, Лонгботтом ею же колдовал. И мало этого, мистер Поттер ему её по правильной формуле врѣменной передачи отдал, о чём не всякий взрослый кстати знает. И кто надоумил-то? И тем не менее, в точности как положено. Как итог – отторжения как такового нет, но так как сердцевина Поттера юному Лонгботтому совершенно определённо не подходит… Вот и получается что-то искрит, то ещё что. Ума не приложу, что в эту палочку Гаррик такое засунул. Искрит, током разве что не бьётся. Я у мальчиков спросил, так Мистер Поттер рассказал, что палочку мистера Лонгботтома у него мастер Олливандер конфисковал, на переделку забрал, значится. Да и сама палочка мистера Поттера. Вы простите, коллеги, но взрослое изделие я от первого, так сказать детского, уж как-нибудь да отличу. И чем только Гаррик думал. Индивидуальная ручная работа, видно, что не по подбору, штучно, под заказ. Слух все поди слышали: будто бы мастер на Хогвартс-экспрессе покататься изволил. Так Поттер и Лонгботтом мне это всё подтвердили. Олливандер, оказывается, Поттеру его палочку прямо в экспресс лично доставил. Там же и Лонгботтома разоружил. Не подходит мол, другую тебе сделаю и Августу пропесочу. Про пропесочу это я правда уже сам додумал. мистер Поттер же сказал, будто бы мастер и в правду написать бабушке Невилла грозился. Та, дескать, внуку палочку отца заместо новой подходящей ему выдала.

– Поттер, Поттер, Поттер, – процедил чуть не плюющийся от одного только имени зельевар. – Куда ни глянь, везде он. Врун и бездарь, как и его папаша. К зельям он совершеннейшее не способен. Такую бурду сварить. Ума не приложу, что же именно и как именно он в итоге нарушил. И это я молчу о том, что он в буквальном смысле прямо на пиру всем и каждому поплакался, что жил он мол в чулане. Ага, как же, так я этому всему и поверил… Одна только монограмка T&T на одежде чего стоит.

– И очень зря, Северус, очень даже зря. Я ещё тогда предупреждала Альбуса, но нет, с родственниками ребёнку будет по-всякому лучше, – устало потерев переносицу, парировала его слова МакГонагалл. – "Слух", как вы изволили выразиться, коллега, я так же слышала. Ко мне староста по этому вопросу подходил. Странно мол, в одежде от, как вы и сказали, T&T, и при этом в чулане мол рос. Оказалось, что и в самом деле именно что рос. Он письмо мне предъявил. Наше, Хогвартское. Сами знаете, такое никак не подделать. Так вот, там изумрудным по пергаменту чётко прописано: город такой-то, улица такая-то, дом такой то, чулан под лестницей, мистеру Г. Поттеру. Были и ещё конверты. Что само по себе уже странно, и тем не менее, я их также как вас сейчас видела, они у Поттера в чемодане. Все одинаковые, Хогвартские. Так на следующем значилось всё то же самое, но уже самая маленькая спальня. Со слов мальчика, испугавшиеся, что за ними следят, родственники его в неё переселили. Из чего можно понять, что не от стеснённости он в чулане до этого обитал. И свободное помещение для сна в доме как минимум одно да было. История с письмами – это вообще отдельное чёрт знает что. Со слов мальчика получалось, что они в прямом смысле пачками приходили. Одно, два, десять, и более. В почтовый ящик, через камин. Замаскированными под яйца. Ну чисто розыгрыш в стиле близнецов. Не поверила бы, да он мне письма эти самые показал. Наши они, тем самым пером писаны. И на всех чары стоят до востребования. Он и не открывал их даже.

Опекуны его такого не выдержали, уехать попытались. Так письма и в гостиницу, куда они заселились, доставили. А когда, со слов мистера Поттера, дядя его совсем того начал, и они в какую-то хибару на острове посреди моря забились. Так к ним аккурат в двенадцать ночи наш Хагрид пожаловал. Дверь выбил, с днём рождения поздравил. И вот что интересно, Хагрид то мне это как есть подтвердил. Просил его мол Альбус, с Гарри по Косому переулку прошвырнуться. А одежда из T&T – это Олливандер уже постарался. Хагрид то его, в смысле Гарри, у Оливандера то в лавке и бросил. Палочка никак не подбиралась, а он спешил, видите ли. Одежду в итоге мальчику помог Олливандер купить, а он, как известно, у Малкин то не одевается. И так как в поезде его видели, да и не только в нём. Мне мистер Уизли сказал, что мастер Гарри на магловском вокзале встретил, прям из барьера вышел. К себе подозвал, да и был таков. Чем-то мистер Поттер его эдаким зацепил. И не надо мне про отца и славу его. Гаррик Олливандер и вся это шумиха примерно на том же расстоянии друг от друга находятся, как если бы айсберг антарктический и берега Бали какого нибудь магловского.

– И… пусть так, на то, что он такой же наглый, как и….

– Довольно, Северус, мы все знаем, как ты "любишь" его отца, вот только мальчик о нём до одиннадцати даже и не знал вовсе.

– И тем не менее, к зельям он категорически не способен, – воскликнул явно не желающий уступать свою позицию зельевар.

– Пусть так, не всем рождаться гениями, но и ты совесть поимей. Асфодель с полынью, не так ли? А ничего, что это программа пятого курса? Нигде не жмёт? – гневно раздувая ноздри, практически прошипела профессор трансфигурации. – Сорок баллов как не было, и за что? За то, что пришедший на первый в своей жизни урок зельеварения первокурсник программу пятого, второго и четвёртого курсов тебе не ответил. А не охренел ли ты, дорогой мой коллега? А то, хотя, а что-то. У меня в понедельник Слизерин, Гриффиндор первый. Задам как я твоим первоклассникам змейкам, а почему бы и нет. Пусть исчезающее на игле применят с улитками, так и быть, пожалею. Как думаешь, сколько из них справится? На сотенку думаю наработают, в минус естественно.

– Это… это… – вспыхнул было зельевар. Но декан Гриффиндора не дала ему закончить и продолжила: – Ты со своими детскими обидами грань перешёл, и я не шучу. Следующим же уроком исчезающее с первоклашками учить будем. Кто не справится, не мои проблемы. Тебя ведь тоже рамки программы не интересуют. Вот и я о них внезапно позабуду, – совершенно безапелляционно сказала, как отрезала Минерва МакГонагалл.

Понедельник наступил как-то неожиданно быстро. Бац, и пролетели выходные. Домашка доделана. Новая палочка Невилла опробована. Когда он впервые взял её в руки, словами это точно не передать, тут видеть, присутствовать воочию надо. Можно сказать, что это была любовь, любовь с первого взгляда. А со слов самого Невилла выходило, что она как будто бы тёплая. Как если бы маленькое сердечко внутри, а древко – это его проводник. В общем, мальчик был уже не здесь. Состояние эйфории захватило его с головой, да так и не отпустило. На трансфигурацию он шёл чуть не подпрыгивая. И, естественно, нашлись те, кому это его настроение категорически не понравилось. Лонгботтом и радуется, непорядок. Наверное, именно так думал юный Драко Малфой, когда за несколько секунд до звонка попытался поддеть слишком радостного гриффиндорца. Готов ли он, мол, к подвигу, а то один на зельях он уже совершил, повторить бы…

– Вот вы и повторите, – раздался рядом с его партой голос профессора МакГонагалл. Она, признаться, уже и забыла о том, что именно пообещала, вот только юный Малфой ей можно сказать, что напомнил, а потому. – Гриффиндор, спички на столе, что именно делать вы знаете, можете приступать, а для Слизерина у меня отдельное расписание. Задание на доске, – взмахнув палочкой произнесла профессор трансфигурации. – И чуть прищурившись, добавила: —Чего вы ждёте, приступайте, – интонации и манера поведения у неё были практически копией таковых у профессора Снейпа.

А пока недоумённые слизеринцы принялись пытаться понять, что именно и как именно им надлежит сделать, профессор перешла на сторону, где расселись ученики Гриффиндора и, остановившись у третьей парты, с интересом пронаблюдала за тем, как спичка, на которую указывала палочка Гарри Поттера, вполне послушно обратилась в самую обыкновенную швейную иглу. Чуть припозднившийся следом за ним Невилл так же справился, а затем, заметив стоящего рядом с ними преподавателя, зачем-то выполнил написанное на доске. Как сумел – совершенно не ясно, и тем не менее, лежавшая только что на столе иголка исчезла.

– Браво, мистер Лонгботтомом, смотрю сегодня у вас уже собственная палочка.

– Да, мэм, то есть, нет, мэм, то есть всё-таки да, – запутавшись в словах, пробормотал ничего непонимающим взглядом смотрящий туда, где секундой ранее была столь вожделенная им иголка, Невилл. – Её в пятницу из мастерской прислали, она, она идеальная. Как мастер и обещал, тёплая…

– Это просто замечательно, мистер Лонгботтомом, сорок баллов Гриффиндору, – произнесла ошеломлённая удачей ученика МакГонагалл, и чуть подумав, добавила: – Вот вам коробок. За каждую точно также исчезнувшую спичку, обращённую перед этим в иголку, по баллу, – и будь Гарри проклят, если она им не улыбнулась.

Вскоре спичка-иголка исчезла и у Поттера, тот повторил всё тоже, что сделал до него Невилл и спустя минуту, окончательно навострившись, как и Невилл также получил свои сорок баллов, попросил и для себя коробочек.

– Так нечестно, – раздалось откуда-то со стороны Слизерина, – мы…

– Хотите сказать, что не проходили, я верно вас понимаю, мистер Нотт?

– Да, профессор! – непривычно горячо воскликнул сидящий за второй партой левого ряда первокурсник.

– Отчего же?

– Но как же, мы ведь…

– Так значит, асфодель и безоар вы получается проходили, и аконит, он же волчья трава видимо тоже?

– Нет… – в шоке пробормотал совершенно растерянный подобной постановкой вопроса ребёнок.

– Согласна с вами, и тем не менее, разве не эти вопросы не далее, как в прошедшую пятницу одному из моих студентов, на вводном, прошу заметить уроке, были заданы? И если профессору Снейпу показалось нормальным спросить на первом в жизни студента занятии по зельям экзаменационную программу СОВ[2]2
  Стандарты Обучения Волшебству (СОВ) (англ. OWLs – Ordinary Wizarding Levels)


[Закрыть], То почему же вы решили, что я не могу также? Как видите, не только могу, но также ещё и практикую. И что интересно, успешно. Тот же мистер Лонгботтом, да и чуть подотставший от него мистер Поттер…

– Профессор, – раздалось с самой крайней парты, – Я это…

– Что вы это, мистер Уизли? – в ответ Рон показал всем наполовину исчезнувшую, лежащую на его ладони иголку. Она была словно прозрачной, но всё ещё вполне себе различимой. – Прекрасно, мистер Уизли, просто прекрасно. За СОВ по своему предмету в лице Вас я теперь абсолютно спокойна. И двадцать баллов Гриффиндору за пусть и неполное, но тем не менее, суперотменное волшебство, проявленное в столь юном возрасте.

Не верящий своему счастью Рон сгрёб свою иголку с парты и, кажется, и вовсе с ней сроднился. До конца урока он, ободрённый полученной похвалой, упрямо пытался довершить начатое, но, к сожалению, в отличии от Невилла и Гарри, не так чтобы преуспел. Те на двоих, аккурат к колоколу заставили испариться практически весь выданный каждому из них коробок, всего по две спички оставалось. Чего нельзя было сказать о пошедшем пятнами, бледном как мел Малфое, подначка которого столь неудачно выставила их всех в далеко как не лучшем своём свѣте. В итоге результатами на весь Слизерин смогли похвастаться разве что почти справившийся со своей задачей Забини, да чуть подотставшая от него Гринграсс. Оба получили по десять баллов, потому как у них заместо иголки наполовину исчезла уже спичка. А вот окрылённые своим успехом Гарри и Невилл на двоих заработали ещё по тридцать восемь баллов. Всего спичек в коробке, как оказалось, насчитывалось сорок и тридцать восемь из них были ими успешно дезинтегрированы. По итогу урока, у часов Гриффиндора, стоящих в холле, собралось натуральное столпотворение. Все гадали как это, и кто же именно умудрился за чуть более чем час заработать для своего факультета без малого сто шестьдесят баллов. Двадцатибальную прибавку у Слизерина на этом фоне никто из присутствующих даже и не заметил. Но вот на часах пробило три тридцать, и первокурсники Слизерина и Гриффиндора потянулись в сторону отведённой для уроков полётов площадки.