Текст книги "Негатор магический обыкновенный (СИ)"

Автор книги: Аня Творцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава вторая " Выбор палочки или приключения в Косом продолжаются. "

Пройдя по коридорчику, они оказались в прихожей жилой части дома, как оказалось, здесь же Олливандер и жил. Оттуда спустились в оказавшейся мастерской мастера палочек подвал. В святая святых оказалось свѣтло и уютно, кругом пахло деревом, воском и древесным же клеем. По трём из четырёх стен тянулись до самого потолка уставленные заготовками и материалами стеллажи. Деревянные чурочки, кусочки камня, чьи-то, скорее всего звериные, судя по размеру и объёму кости. Пучком висящие смотанные бечёвкой, белые, похожие на конские волосы, чья-то шерсть. Всё здесь говорило о сосредоточенности и творчестве. Их духом было пронизано всё, и восхищённый своими открытиями Гарри принялся огладываться.

– Прошу не обижаться на устроенный мною творческий, так сказать, безпорядок. Как ты, надеюсь, понимаешь, гости тут весьма и весьма большая редкость. – Смущённый словами старика Гарри потупился, а тот тем временем принялся за выставление на верстак каких-то чемоданчиков, коробочек и баночек. Закончив же, он вновь обернулся и поманил пальцем к себе. – Сейчас, мистер Поттер, мы подберём для вас вашу палочку. Прошу вас понять тот факт, что её ещё попросту не существует, но к первому сентября она родится для тебя, не будь я Олливандер, если не сделаю этого. А теперь немного о правилах. Правую руку в карман, она у тебя, молодой человек, весьма особенная и позже, я отвечу, как именно и почему. Сейчас же прошу простить мне мою неготовность, но к первому сентября клянусь, что расскажу всё. Всё, что только сумею.

– Хорошо, сэр, – будто бы заворожённый кивнул и вправду спрятавший свою правую руку в карман своих безразмерных, доставшихся ему от Дадли джинсов Гарри. Обещание всё рассказать, ответить на вопросы, да это же чудо, и если исполнится… Тяжело сглотнув и стараясь не плакать от внезапно накатившего порыва, Гарри мотнул головой и, чуть успокоившись, произнёс – Что именно мне делать, мистер Олливандер, сэр?

– О, всё до безобразия просто и начнём мы с сердцевины, подойдите ко мне, мистер Поттер, не бойтесь, вот, смотрите, здесь всё, вообще всё, это все мои запасы. Посмотрите на них, коснитесь их своей левой рукой. Только левой, это до крайности важно, и когда я буду готов, я поясню вам, почему это именно так, а пока что…

– Хорошо, сэр, – кивком подтвердив, что всё понял, ответил подошедший к верстаку Гарри, после чего в точности, как показал ему Олливандер, касался той или иной сердцевины, прислушивался. Где-то по середине процесса перешли на «ты» и Гарик пояснил, что именно ему, Гарри, надо поймать. Какое ощущение, эмоцию. Ещё минута, и разве что глаза не загорелись. Оно! Такое тёплое, доброе, успокаивающее, ветерок, запах озона, никогда не ведомый ему до этого морской бриз, но это точно именно он. Ещё несколько секунд постояв и для верности потрогав несколько других находящихся рядом образцов, Гарри вновь вернулся к тому самому, и вновь ощутив то самое, родное, кивнул.

– Прекрасно, Гарри, просто прекрасно, перо громовой птицы, огромная редкость, я выменял его у одного из индейцев ныне уже забытого всеми племени. Он был их шаманом, хранителем знаний. Мы обменялись честно, как мастер с мастером, я передал ему одну крайне ценную для их народа вещь, а он мне вот это перо. Точнее, три пера. Обычно в Англии такое не котируется. Фениксы, единороги, драконы, куда как реже русалки и вейлы, симураны или же жмыры. Подобное же, о это, как и палочка с волосом вейлы, только под заказ. Только штучно, с вейлами я, правда, ещё не работал, это к Канделлу, они обычно у него закупаются. Ну да я что-то увлёкся, а время то, время. И раз с сердцевиной мы определились, то осталось подобрать основу и, скорее всего, концентратор, да, безсомненно, он тоже будет весьма и весьма желателен. Обычно концентраторы – это удел взрослых и в детские палочки их не ставят, но ты у нас клиент необычный и без него, скорее всего, не обойтись. А теперь основа, вот стеллажи, также как с сердцевинами, не жди же, пробуй! – подбодрил в очередной раз заслушавшегося и застывшего на месте мальчика мистер Олливандер.

Спустя пятнадцать минут и практически замкнувшийся круг по помещению мастерской, Гарри буквально замер напротив небольшой, но буквально приковавшей его взгляд веточки. Так же как и с пером перепроверил, а подошедший тем временем Олливандер хмыкнул:

– Если быть необычным, то абсолютно во всём, что ж мистер Поттер, выбор у нас очевиден. Перо громовой птицы, ветвь дуба из священной рощи, хотя… Да, этого ведь вполне стоило ожидать, ведь эта роща находится всего ничего от вашего дома, не того, что в Годриковой. Я про дом ваших предков. Ещё до всего этого они жили недалеко от священной, как это с покон веков считается, магической рощи. Сейчас об этом уже мало кто помнит, но ранее усопших магов не хоронили, не закапывали в землю, кродировали. Обязательно на особым способом высушенном древе, а если родовитого, так ещё и древо то было родовое. Давно было, ну да и Поттеры, как говорится, с историей. Многие уже и забыли, так вот о чём это я. Прах, оставшийся в таких рощах, развеивали. Именовали сии места священными рощами или же рощами предков. И кто же его знает, быть может, именно эта подобранная мною вот уже восемь лѣтъ как ветка именно твоя. Вполне вероятно, что вплоть до вашего батюшки именно там Поттеров и хоронили. Развеивали прах. Считается, что придя в то место, можно поговорить с родными. Мы вот, Олливандеры, ходим, разговариваем и, поверь моему слову, это не пустой звук, этого не объяснить и тем не менее оказавшись там, ты сам всё поймёшь.

– А…

– Я напишу тебе координаты, подрастёшь, наведаешься, и прими совет, не иди с горем, иди с требой безкровной и радостью. И помни, что я могу и ошибаться, и роща та вполне может быть вовсе не вашей.

– Благодарю, – чуть запнувшись произнёс как-то в раз прижавший к себе ветвь неизвестного ему дуба Гарри.

– Во благо, мистер Поттер, во благо, а теперь концентратор, ну и раз у нас настолько серьёзно, то даю тебе слово. Как закончу, всё что останется твоё, – произнёс прекрасно видящий, что попал в самую точку Олливандер, и подождав ещё с минуту, выложил перед мальчиком кусочки необработанного, полудрагоценного и даже драгоценного камня. Кварциты, бериллы, корунды, даже алмазы.

– Слушай своё сердце, Гарри, слушай, услышь свой камень, уверен, он здесь, и он поёт только для тебя. – Всего миг и Гарри буквально вцепился в прозрачный, едва заметно, будто бы на самом гребне полупрозрачной на солнце волны, сияющий океаническим бризом, совершенно неогранённый кристалл.

– Ну вот и определились, ты ведь позволишь?

– Да. Конечно, а можно…?

– Как только закончу, как и с деревом. Этот камень, как и древесина, они только твои. Никому другому всё равно не отзовутся, да и сочетание, как интересно-то. Древо – связь с предками символизирующее, концентратор – силу и мощь океана несущий, и сердцевина силу бури вобравшая. Воистину уникальная будет работа, настоящий вызов. Особенно учитывая вашу правую руку. И, кстати, даже с этой пока ещё не созданной палочкой я бы поостерегся, примите совет молодой человек, послушайте старика. Учитесь на левую руку. У вас есть месяц, этого вполне достаточно. Правая же вам для магии общепринятой категорически не подходит. Да думаю, вы и сами это уже неплохо так поняли.

– Да сэр, то есть Гарик, простите, я…

– Ничего страшного, многого я вам сейчас не поясню, просто никогда не сталкивался, не интересовался, но судя по симптоматике вы, Гарри, так называемый магический разрушитель барьеров, magicae obice conteram если по латыни, значится. И как я даю тебе месяц на учёбу и овладение, так и ты, прошу тебя, выдели мне его же, и тогда первого сентября, даю тебе слово, я объясню тебе, с чем именно мы тут столкнулись, что это за способность такая, с чем её едят и как с ней вообще жить.

– Хорошо, сэр, благодарю вас сэр, то есть Гарик, я… я это.

– Ничего страшного, это нормально, да и я тебе не дедушка, и не брат, – подмигнул, как и ранее улыбающийся мастер волшебник. Расстаться с веткой было почти нереально, но Гарри всё-таки справился и, оставив свою будущую волшебную палочку на верстаке, последовал за мистером Олливандером. А оказавшись в холле, с удивлением обнаружил, что тот накидывает на плечи сюртук.

– А…

– Сначала мы кое-куда сходим, навряд ли ты хочешь, чтобы первого сентября вся твоя форма обратилась в лохмотья. А учитывая то, что Малкин от раскройки и до последнего шва всё делает магией… Это ведь не палочка, в другую руку не переложишь. – Вмиг представивший себе, что и как именно будет, едва лишь он просто коснётся собственного белья, Гарри аж побелел. А тем временем поманивший его за собой Олливандер покинул так и оставшийся закрытым магазин, и по почти опустевшей в столь уже можно сказать, что поздний час улочке направился в сторону Гринготтса. Миновал лавку Джимми Канделла, прошёл торговый центр " Совы", и наконец остановился у вывески состоящей из двух переплетённых букв Т, под которыми значилось что это, мол, ателье «Твилфитт и Таттинг, элитный магазин одежды", эксклюзивная одежда и аксессуары на все случаи жизни. И не давая мальчику запротестовать, открыл дверь.

Спустя час с небольшим они вышли с покупками. Как оказалось, в отличии от ателье Малкин, в котором всё и вся делается при помощи магии, в этом ателье всё делается руками. Начиная от исподнего и заканчивая верхними зимними мантиями. Только вручную, только швея. И как следствие – никакой магии, следствием чего стало то, что приобретённые на пробу ремень и трусы, несмотря на все старания Гарри, так и остались целыми. Почему белье и ремень, так они были самыми дешёвыми, всего лишь навсего какой-то один единственный жалкий галеон за штуку стоили. По сравнению с остальным сущие гроши. Протестовать смысла не было, не после того, как извлечённая из поклажи, пошитая у Малкин рубашка разошлась по спине. Тем самым спалив, что скроили её не из цельного, но из составленного полотна. Как итог, пришлось примериться и, дабы не ходить голышом и посмешищем, раскошеливаться. Про покупки у мадам Малкин попросту забыли, да и выбор тут был не в пример больший. В итоге Гарри решил, что раз уж гулять, то, как говориться, гулять и вместо исподнего за один галеон набрал того, которое стоило два, зато полотно в нём было со включениями шерсти единорога и как обещал продавец, разве что не прям совсем цельное. А узнав о том, кого именно они сейчас одевают, тут же ещё и скидку предоставили, в обмен на несколько фотографий. Тридцать процентов, Гарри был совершенно не против. В итоге на выходе у него было три полных комплекта, два ремня, новенький школьный, ручной работы портфель. И минус практически три сотни золотых. Ещё двести тридцать перекочевали к Олливандеру. Ведь столько палочек старику перепортил, правда, к вящей его радости Т&T, согласились на чек, а Гарик заверил, что так тоже вполне можно, что гоблины всё сами проведут и безпокоиться, мол, совершенно точно не о чем. На улицу вечернего уже Лондона вышли опять-таки вместе, и жестом фокусника извлёкший свою волшебную палочку из рукава мистер Олливандер сделал той вполне понятный каждому человеку жест. Миг, хлоп и прямо перед ними материализовался фиолетовый трёхэтажный автобус.

В общем, до Тисовой Гарри добрался, как говорится, с ветерком. Дурсли, как оказалось, тоже уже возвратились и хмурым взглядом проводившая его Тётя Петуния велела ему не шуметь. И из выделенной ему неделю как комнаты не высовываться. Это было более чем приемлемым, и проснувшийся с утра Гарри минут десять разглядывал свою оказавшуюся до того странной правую руку.

– Разрушитель барьеров, значит, и что ж ты за зверь то такой, а? – пробормотал так и не нашедший чего бы то ни было в своей руке примечательного Гарри. Рука как рука, такая же, как и левая, только правая.

Вот только левая ничего не взрывает, не портит, тогда как правая… – тяжко вздохнув поднялся, умылся, и получив оставленный ему тётей завтрак, как она и велела, исчез с глаз её долой. Засел у себя и принялся за новые учебники. А памятуя совет мастера, старался упрямо всё делать только левой. Правую для верности в карман джинсов, как вчера в мастерской, запихал. Дни летели, упрямство брало своё. И к двадцатому августа Гарри даже письмо осилил. Для начала шариковой. Заодно обнаружил, что чернила свои цветные испортил. Вздохнул, обругал себя и изведя серобурказявчатую бурду на прописи, накрепко зарёкся. Ну его в пень, полтора галеона, а вместо ожидаемого… Ну да тут он только и исключительно сам виноват, за руку то, как говорится, никто не тянул.

Ставшие ни разу не забавными, изначально бывшие разноцветными чернила постепенно уходили на убыль, как и прописи. Спасибо Гаррику, он про совиную почту пока к дырявому котлу шли рассказал. Уже пару раз отправлял Хедвиг. Прописи, перья, пергаменты. Всё это улетало со скоростью заправского гоночного болида. Упрямый Поттер это вам не это.

В процессе овладения левой рукой все учебники перечитал. Выписки по интересным моментам делал. Руку тренировал. Тридцатого только сообразил, что без палочки-то рыцаря ему никак не вызвать, пришлось на поклон к дяде идти. Подвезите до Лондона мол, но тот на удивление без проблем согласился. Не трогать только ничего велел, автомобиль мол новый. Не позорь порядочных людей в общем. Именно поэтому к завтраку в половине своей школьной формы спустился. Светло кремовая рубашка, брюки, галстук. Ботинки кожаные, обыкновенные, простые самые. Всё из Т&T, новое, с иголочки и ни единого намёка на магию. Обычный английский школяр, едущий в обычную для этой страны скорее всего частную, судя по его виду, школу-пансион. Ничего нового, ничего выделяющегося. Дядя как был с приоткрытым ртом, так зубами и щёлкнул. Дадли ещё вчера в свой разлюбимый им, правда пока исключительно заочно, Воннингс отбыл.

Чемодан из всё тех же Т&T, доставленный курьером, был не в пример легче того, что им в скобяной лавке буквально всучили. Как и всё у этой фирмы, сделанный строго вручную и выглядящей куда как более презентабельнее своего предшественника, занял своё место в багажнике. Загружать его левой было категорически сложно, и тем не менее всё удалось. Уселся на заднее, дядя завёл мотор. Выехали на дорогу. Позади оставался дом на Тисовой, впереди столь долгожданная без всякого преувеличения встреча. Мистер Олливандер всё подтвердил и на вокзале пообещал встретить. Первое сентября мол, мастер палочек никому не потребуется, а потребуется, так лавка Канделла рядом.

Глава третья " Вокзал и экспресс или привитие вежливости по-стариковски " часть 1

До вокзала Гарри добрался совершенно без затруднений. Десантировался у главного входа и попрощавшись с дядей, кивнув на его просьбу на рождественские каникулы по возможности не прибывать, покатил найденную тут же тележку. Хедвиг ещё на Тисовой выпустил, опять-таки Олливандер посоветовал. Зачем, мол, внимание экзотикой на вокзале с магловской стороны привлекать. Сова птица вольная, сама долетит. А тем временем показался перрон платформы девять и десять. И притормозивший немного Гарри огляделся, ничего похожего на платформу девять и три четверти поблизости не наблюдалось. И только теперь мальчик сообразил, что ни у Хагрида, ни у Олливандера об этом так и не спросил, и вот как следствие собственной тупости, заблудился. Именно в этот момент мимо него прошла группа людей и до Гарри донеслись обрывки их разговора:

– Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов… – услышавший эти слова Гарри резко, почти на месте обернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками, каждый из которых вёз на тележке чемодан, до неприличия похожий на тот, который они купили вместе с Хагридом. И у одного из них была сова. Ободрённый тем, что он тут такой не один, услышавший их слова Гарри что было сил толкнул свою тележку вперёд, стараясь не упустить их из виду. К счастью, они вскоре остановились, и Гарри оказался достаточно близко для того, чтобы услышать, о чём именно они говорят.

– Так, какой у вас номер платформы? – поинтересовалась женщина.

– Девять и три четверти, – пропищала маленькая рыжеволосая, несколько странно одетая девочка, дёргая, судя по всему, свою мать за руку. – Мам, а можно я тоже поеду…

– Ты ещё слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым. – Один из мальчиков, на вид самый старший, пошёл в сторону разделительного барьера. Гарри внимательно следил за ним, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить. Но тут рыжеволосого мальчика загородили от него туристы, а когда они наконец прошли, Перси уже исчез. – Фред, ты следующий, – скомандовала пухлая женщина.

– Я не Фред, я Джордж, – ответил мальчик, к которому она обращалась. – Скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя нашей матерью? Разве ты не видишь, что я – Джордж?

– Джордж, дорогой, прости меня, – виновато произнесла женщина.

– Я пошутил, на самом деле я Фред, – сказал мальчик и двинулся вперёд. Его брат-близнец крикнул ему вслед, чтобы он поторапливался. И через мгновение Фред исчез из виду, а Гарри так и не понял, как ему это удалось? Теперь пришла очередь третьего брата. Он тоже пошёл вперёд и исчез так же внезапно, как и первые двое. Ситуация снова оказалась безвыходной. И собравшийся с силами Гарри рискнул подойти. Обычно он ничего подобного не делал, но так как ситуация казалась ему совершён безвыходной, в общем, как мог нахрабрился и:

– Извините меня, я…

– Привет, дорогуша. – Улыбнулась ему женщина – Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже новичок. – Она показала на последнего оставшегося из четырёх мальчиков.

– Да… – проглотив предательский ком, на одном дыхании выпалил посмотревший в указанную ему сторону Гарри. – Но дело в том… дело в том, что я не знаю как… – и именно в этот момент увидел появившегося буквально из стены мастера Олливандера.

Радости мальчика буквально не было предела, а появившийся тем временем на магловской половине вокзала известнейший в магической Британии мастер волшебных палочек совершенно беззаботно помахал ему рукой.

– Ой, – пискнула чуть конопатая младшая из присутствующих девочка. – мама, мама, смотри, это же сам мастер Олливандер, вот это да, а можно мне…

– Нет, нельзя, – одёрнула её мать, а мастер Олливандер тем временем приблизился и добродушно, по-стариковски улыбнувшись, произнёс:

– Молли Уизли, в девичестве Пруэтт, помню помню, ива и волос единорога, пять с половиной вершков, весьма гибкая.

– Да, сэр, всё верно, прекрасная палочка, так до сих пор и пользуюсь, но что же вы…

– Да вот, за внуком, можно сказать что пришёл, ждал его на той стороне, но он, судя по всему, приблудился, – подмигнув чуть не открывшему в изумлении рот Гарри, ответил на вопрос миссис Уизли Олливандер, и обратился уже к Гарри:

– Всё взял, ничего дома не оставил?

– Нет, в смысле да, в смысле взял, всё в смысле взял, – чуть не запутавшись, пробормотал несколько растерянный поведением мастера палочек Гарри.

– Раз так, то давай свою руку, не эту, правую, а теперь вперёд, мистер Поттер, нас дожидается Хогвартс, – и вновь подмигнул.

Всего миг, и барьер оказался преодолён, и благодарный за оказанную ему помощь Гарри принялся его благодарить.

– Не стоит, я всё понимаю, да и признаться, несколько безпокоился. Барьер-то у нас магический, а что как не выдержал бы, ну да я, как и обещал тебе в нашу первую встречу, кое-чего почитал. Так, к примеру, если грамотно замкнуть тебя на что бы то ни было, желательно живого мага, то это на время поможет. Именно поэтому я и вышел. Ты бы, скорее всего прошёл, а вот все, кто за тобой…

– Ой, – только и смог выдавить из себя осознавший весь масштаб проявившейся перед ним проблемы Гарри.

– Ну да ничего, не стоит так сильно переживать, не так уж всё на самом деле и фатально. Как минимум, один из способов решения твоей проблемы я тебе показал. Не самый, признаюсь, приятный для меня, но тем не менее весьма ценный и очень важный опыт. Так открыть мне глаза на старости лет и вправду мог бы только и исключительно такой как ты. Ну да тем ценнее обретённое. Запомни, молодой человек, мы слишком быстро перестаём ценить то, что принимаем как своё по праву, и лишь лишившись оного, и то не всегда понимаем, до чего же оно было для нас в реальности безценным.

– Простите, Сэр, я не хотел, Сэр…

– Ничего страшного, и пока ты в фантазии своей не надумал чего глупого, поясню. Когда я замкнул тебя, то ты забрал у меня мой дар видеть связи и суть предметов. Я жил с этим с рождения. Развивался, учился, и тем не менее, несмотря на все наставления отца, уже попросту привык. И вот, возможно впервые в жизни, посмотрел на *мiръ широко открытыми, абсолютно лишёнными магии глазами. Когда-то я умел так смотреть, но затем за ненадобностью перестал. Видеть, оно ведь удобнее. Особенно если для этого не нужно ещё и усилия прикладывать. И я потерял. Потерял, но благодаря тебе обрёл вновь. И небольшой дискомфорт по сравнению с обретённым вновь чувством мiра, его красок и полноты. Просто поверь мне, он совершенно ничтожен.

– Простите…

– Полноте, мистер Поттер, как я и сказал, всё просто прекрасно и иногда нам, старикам, весьма полезно немного взбодриться, ну да что же мы стоим то, проход перегораживаем, идём.

По дороге до приглянувшегося им купе Гарри всё время гадал о том, что же такое увидел мастер палочек. Что могло пересилить, как он сам ему признался, вполне ощутимый от контакта с ним дискомфорт? Увы, ответа он так и не нашёл и лишь надеялся, что слова старика о вновь обретённом им были сказаны не для того, чтобы просто его успокоить. Украдкой пару раз посмотрел на идущего рядом мастера, но тот даже на вид выглядел абсолютно счастливым. А у входа в вагон замер, и практически с видимым упоением некоторое время любовался летящими в лазури небес облаками. В итоге сам для себя Гарри решил, что всё хорошо и ничего плохого не произошло. Ну не ведут себя так люди, которым и в самом деле плохо.

Купе встретило алыми с золотыми вензелями и гербами Хогвартса диванчиками, сиденьем их язык назвать не поворачивался. Они открывались, и именно туда и перекочевали его вещи.

– Присаживайся, Гарри, в ногах правды нет, не уверен, что она вообще имеется, но, да и ладно, не суть это, не о том мы сейчас. А о том, что месяц назад я дал тебе два небольших обещания.

– Да сэр, так и было, сэр, – кивнул на его слова весь напрягшийся от охватившего его внутреннего волнения Гарри.

– И так как одно из них изустное, а второе, скажем так, материальное, начать предлагаю именно с изустного. Почему так, спросишь? А потому, что едва ты увидишь её, как мiръ перестанет для тебя существовать, видел уже не раз, точно знаю. И если обыкновенные палочки и те вызывают у их владельцев неподдельный восторг, коим я, признаться, каждый раз из раза в раз наслаждаюсь, то что уж говорить о сделанной по всем правилам и метрикам, исключительно для одного единственного клиента.

– Я понял, сэр, я…

– Нет, Гарри, не понял, но это не страшно, это нормально, тебе одиннадцать. Ты ребёнок, и, как и любому ребёнку тебе разрешается: не знать, не понимать, быть непосредственным, самим собой, ребёнком. Самым обыкновенным одиннадцатилетним ребёнком. Не забывай этого, не позволяй взрослым отнять у тебя то, что принадлежит тебе, так скажем по праву, праву возраста.

– Хорошо, сэр, я буду стараться, сэр. И…

– Не мог бы я пояснить, почему в начале назвал тебя внуком, а затем по фамилии?

– Да! – с явным облегчением выпалил буквально раздираемый этим вопросом Гарри

– Не ищи сложностей там, где их и вовсе нет. И это ещё один мой тебе, на будущее, совет. Что же до моих слов. Я понимаю, что это может быть не вполне удобно, и тем не менее, ты мне просто понравился. Ещё тогда в магазине, в тебе есть то первородное, да, именно так, первородное любопытство. Ты был непосредственен, честен. Не пытался просчитать, как окружающие отреагируют на то или иное твоё слово. Поверь мне, в магическом мïре такое искреннее, открытое поведение ныне огромная редкость. Особенно при учёте твоего статуса. Кстати, о нём, ты ведь прочитал то, что я тебе посоветовал?

– Да, сэр, признаться, я в недоумении, и я…

– Не можешь согласиться с написанным? – предположил улыбающийся, устроившийся напротив него старик.

– Да, – с горячностью согласился Гарри и чуть замявшись, продолжил: – Я не могу понять, как, откуда. Оказывается, я знаменит, имени меня даже куклу выпустили. Я всю свою жизнь провёл в Литтл-Уингинге на Тисовой. Стриг газоны, мыл дядину машину, убегал от Дадли и его банды. Ничего геройского, ничего удивительного.

– Вот и именно. Вот только об этом знаешь ты, теперь вот ещё я. Для остального же магического мïра ты был, поверь мне, где угодно, но не у своих опекунов. Дамблдор позаботился. Ведь именно от него вся без исключения магическая Англия узнала не только о падении нарёкшегося темным лордом, как он себя называл, Волдемортом. И это, кстати, вовсе не его имя. Ведь мальчика, которому, я когда-то продал ту самую волшебную палочку, звали Том, Том Реддл.

– Ого… – заморгал столь неожиданно получивший ответ на заданный им когда-то Хагриду вопрос Гарри. Великан тогда и мялся, и как только не юлил. А тут прямо без страхов и тайн.

– Когда-то именно ему я продал палочку из белого Тиса, семь с половиной вершков, с сердцевиной из пера феникса. Неимоверно мощная была палочка. Мощная и необычная, ведь до тридцать первого июля этого года она была не одинока.

– В смысле, мистер Олливандер, как палочка может быть не одинокой?

– О, всё весьма просто, – живо встрепенулся поймавший любимую тему старик. – У той палочки была сестра. Шесть с половиной вершков и один нокоть. Остролист и перо феникса. Возможно, ты её помнишь?

– Ддааа… сэр, кажется я её…

– Не кажется, Гарри, именно ты стал тем, кто её уничтожил, и я, признаться, позволил тебе это совершенно намеренно. Ведь уже в тот момент я начал догадываться, в чём именно дело. Единственное, чего я в тот момент не подозревал, так это того, что ты не весь такой, что только рука. Но вот палочку я дал тебе осознанно. Прекрасно понимая, какая судьба ожидает это моё творение. Быть может, я суеверен и тем не менее, я верю, что этим разорвал, как кажется мне, в некотором роде "порочный" в своей связи круг. У меня нет доказательств. И тем не менее, несколько лѣтъ назад у меня состоялся один разговор. Произошёл он с владельцем того самого феникса, перья которого стали сердцевинами упомянутых мною изделий. И он спросил у меня, не продал ли я вторую, и если нет, то не мог бы я её придержать. Никакой конкретики, никаких просьб, и тем не менее. И вот в лавку вошёл ты. Переломал немерено товара, и меня как стукнуло, она. И в тот же момент я понял, что попросту не допущу. Не сломаю ещё одну жизнь. Именно поэтому, даже понимая, что произойдёт, я не сказал тебе поменять руку ранее, чем она погибла. И лишь после этого… – произнёс, казалось бы, ушедший в себя старик.

– Но как, как палочка могла бы?

– О, весьма просто, молодой человек, весьма и весьма просто. Палочки-сёстры – это всегда связи. А связи в магическом мïре – это вовсе не пустой звук. И чем их меньше, а уж тем более таких, тем лучше. И связь с палочкой, убившей твоих родителей, да и не только их, в тот момент я неимоверно остро осознал, что эта связь вполне реально способна поломать жизнь. Осознал, и как сумел пресёк. Признаться, просто воспользовался. Сам бы, признаться, так не сумел, каждая из них для меня всё одно что дитя, моё собственное творение. И нет, я понимаю, и ломаются, и гибнут, все бывает, но не от моих рук, не от своего создателя.

– Простите…

– Выше нос, Гарри, и вообще, это ведь я принял именно это решение, не ты. И так как палочки уже более нет, то предлагаю о ней просто и банально забыть. Никаких связей, только свобода. Вѣра в будущее. Не стоит идти в него с грузом не пойми кем возложенной на твои плечи ответственности. У тебя и своего вполне достаточно, но я что-то заговорился. Ты ведь спрашивал, почему внуком назвал? Так вот, как я и сказал ранее, ты мне понравился, просто и без затей. Ты сирота, прости что напоминаю, и тем не менее, это именно так. К тому же, никто не запретит старику назвать ребёнка внучком. Этот термин ведь не всегда означает именно кровную связь. Он также может указывать и на возраст. Это правила старого языка. Его уже и не помнят, и тем не менее, когда я был в твоём возрасте, в магической Англии подобное обращение было практически нормой. Не ко всем разумеется, но к тем, кого знаешь. Сосед там, сын хорошего друга. Все сэры, мэры и прочие пэры пришли к нам несколько позже, а до этого указывали исключительно на статус. Таким образом, моё обращение на деле было не более чем игрой слов, долженствовавшей подчеркнуть моё доброе к тебе расположение. Увы, но мы с тобой скорее всего не родственники, и тем не менее. Игра есть игра, и раз уж я вот так вот, кхм, оговорился, то почему бы собственно, и нет. С меня не убудет, тебе не навредит. Да и начни мы сейчас отрицать, та же Молли и все её дети меня хорошо слышали, выводы уже сделаны, попытка отрицания приведёт к пересудам, а в отсутствии доказательств… Поверь моему слову Гарри, они всё сами придумают. И отрицай не отрицай, результат что так, что так будет один.

– Я думаю я понял, сэр, как думаете, если я вообще не стану на это отвечать, это будет нормально?

– Да, разумеется, как я и сказал, отрицание породит разномастные слухи, и как минимум часть из них будет, скажем так, негативной. Подтвердить же их домыслы мы, как ты понимаешь, также не можем. Ложь это не то, что должно связывать людей… – на этих его словах дверь в купе хлопнула и на пороге показался веснушчатый рыжий мальчишка. Увидев было Гарри, он тут же начал говорить, но был категорически нарочито строгим голосом перебит:

– Мистер Уизли, я полагаю?

– Ддаа… Сэр, то есть, простите мастер, я хотел… – запинаясь чуть ли не через слово и алея ушами, начал было оправдываться ворвавшийся в их купе Рон.

– Не видел тебя у себя в лавке. Неужели у Канделла палочку покупали?

– Эмммм, нет, сэр, я это, у родителей в смысле, то есть у меня…

– Только не говорите мне, молодой человек, что путь юного мага вы начали постигать с палочкой, что вас не выбирала?

– Я, эм, я как бы…

– Дайте-ка вашу спутницу сюда, – с явными нотками повеления в голове произнёс требовательно протянувший в сторону рыжего мальчика руку мастер. И пунцовому от стыда Рону не осталось иного.