Текст книги "Негатор магический обыкновенный (СИ)"

Автор книги: Аня Творцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава двадцать третья «Буйябес или оказывается что они знакомы»

До самого начала подготовленного в честь прибытия гостей званого ужина в большом зале творилось по большей части чёрт знает что. Рон так и вовсе принялся махать руками, надеясь этим привлечь внимание гостей и так добиться того, чтобы он сели именно к ним. Не получилось и все студенты Дурмстранга в итоге разместились у слизеринцев. Что лично Гарри нисколечки не удивило, так как если не считать Рейвенкло, места у которых уже заняли гости из Шармбатона то именно у Слизерина их и было в достатке. Столы то у всех факультетов одинаковые, чего о численности учащихся на оных сказать никак не удавалось. Именно поэтому Гарри и мысли не допустил о том, что хоть кто бы то ни было из гостей в итоге к ним присоединится. Банально мест не хватило бы. А раздѣляться, на их месте Гарри бы тоже так не сдѣлал. Вот и гости, полностью оправдывая его мысли, скучковалась там, где было достаточно для этого места.

Но вот все наконец-то расселись и к преподавательскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Имелась ли и у неё профессорская степень Гарри не знал, а потому решил, что обращение "мадам", если что, будет наиболее верным.

Увидев своего директора, ученики Шармбатона поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах до тех самых пор, пока их директриса не опустилась в кресло, что было установлено по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.

– Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, – наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. – С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведёте у нас врѣмя. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все ещё был шарф, громко хихикнула. Но не снискав какой бы то ни было поддержки ни среди своих, ни среди принимающей стороны, пошла пятнами и умолкла. Вероятно лишь только теперь до её очаровательной во всех смыслах этого слова головки, а если ещё точнее то до содержащегося в ней мозга дошло, что то, что она не подготовилась – это только её личные проблемы. Шотландия-то так на минуточку на севере, а на севере если не в курсе кто бывает холодно. И раз уж эта безсомненно не являющаяся чем-либо сокровенным мудрость прошла мимо неё, это вовсе не означает того, что её недовольство сиим фактом оправдано.

– Официальное открытие Турнира, – как ни в чем не бывало продолжал тем врѣменем Дамблдор, – состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!

И с этими его словами на всех столах появилась еда традиционная, но и заморская тоже. Так, к примеру, рядом с Гарри появился знакомый ему по каникулам во Франции Буйябес. Встревоженный тем, что из-за него он мог бы испариться, Гарри тут же тихо, но тем не менее слышимо произнёс: —Толли не убирай, я не буду кушать то, что мне не рекомендовано. – Спасло ли это французское невиданное для большей части присутствующих кушание или же нет, для всех так и осталось тайной, но суп французский тем не менее не исчез. Зато перед Гарри заботливо материализовалась весьма надо признать что аппетитно выглядящая тарелка с тыквенным супом пюре, в котором вполне отчётливо угадывались креветки.

– Благодарю! – уже в голос и с наползшей на лицо улыбкой произнёс в ответ решивший не откладывать и тут же принявшийся за предоставленное ему лакомство Гарри. Как раз к моменту, как Рон Буйябес заметил, успел первую ложку проглотить.

– А это что? – спросил Рон неуверенно, разглядывая незнакомое для него блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками.

– Буйябес, – спокойно ответил ему Гарри.

– А это вообще едят! Там щупальца видно…

– Это французское блюдо. Я его ел на каникулах летом. Очень вкусно, правда, для меня его без половины специй дѣлать приходилось, но миссис Олливандер была ко мне очень добра. В общем, кушать это точно можно, но если морских гадов не жалуешь, то не советовал бы.

– Ооо… – выдохнул внимательно слушающий друга Рон. – Понял и это воздержусь пожалуй, вот толи дѣло пудинг. Знакомый родной и такой аппетитный. Приятного аппетита тебе кстати.

– И тебе.

Так прошло минут приблизительно двадцать. По истечении которых откуда-то из-за спины раздалось:

– Будьте доб'гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес!

Это оказалась та самая девушка, что не сдержалась в момент, когда профессор Дамблдор приветствовал гостей. Правда, шарф она уже сняла. И в этот раз Гарри её узнал.

– Без проблем, и привет кстати, – придвинул к ней блюдо при этом вполне доброжелательно улыбнувшейся француженке Гарри.

– Ви уже пое'ли? – скорее на автомате, чем осознанно продолжила та явно заранее заготовленное предложение и лишь после этого смогла переключиться. – Оу А`арри какая встреча!

– И я рад тебя видеть, как там Адэйн, надеюсь что всё хорошо?

– Уи, он с 'оловой в своей работе, а ты? Как твои дѣлья?

– Прекрасно, вот супом твоим любимым с тобой дѣлюсь.

– О – лала, я и забыла совсем, п'ошу пр'щения, надеюсь ты не слишком 'астроен?

– Не особо, у меня вот тыквенный с криветочками, тоже очень даже.

– Это замечательно, бла'одарю, – произнесла француженка, забрала небольшую, надо признать, кастрюльку с интересующим её кушаньем, с чем и вернулась за стол сине бронзовых

– Вылитая вейла! – осипшим голосом просипел так и смотрящий в её сторону Симус.

– Она самая, так что осторожнее парни, поверьте, они вовсе не счастливы от того, что на них так смотрят.

– Откуда ты…

– Я с двумя болгарскими переписываюсь, дочки тех, что на чемпионате Болгарию поддерживали. Мы их тогда в лесу встретили, ну вы понимаете из-за чего. Напуганные, незнающие языка. В итоге дедушка с ними договорился. Он ведь как оказалось не только английский знает. В итоге на русско – болгарском изъяснились. А затем уже с родительницами ихними. Так собственно и подружились. Общее горе, а по итогу адресами обменялись и они теперь на мне свой английский письменный тренируют. А заодно вот о вещах не всем известных просвещают. Так что информация верная и если нарваться нет желания. А что до этой конкретной, так там занято уже, так что губы советую подзакатать, она наречённая моего кузена, старшего, Адэйна. Так с ней собственно и познакомился, во Франции дѣло было, летом этим.

– Да ну ладно тебе, она же такая… – мечтательно пробормотал тем не менее отведший от её спины взор Дин.

– Я вас всех предупредил.

– Благгоодару, – пробубнил едва ли не себе в тарелку только теперь отошедший от очередного приступа морской болезни Рон.

– Во благо, – совершенно искреннее ответил ему буквально спасший его от позора Гарри. Оглядев стол, он выискал там пребывавшую в списки разрешённого вкусность и тут же за ней без какой-либо застенчивости потянулся.

Но вот наконец наполненные до этого золотые тарелки опустели, и Дамблдор вновь поднялся со своего находящегося во главе стола места. Зал в ожидании замер. Гарри почувствовал лёгкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех рыжие близнецы так и впились в директора горящим взглядом.

– Торжественный миг всё ближе, – произнёс величественно возвышающийся сейчас над всеми собравшимися Дамблдор и, оглядев зал не иначе как отеческим взглядом продолжил: – Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Но перед тем, как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. И прежде позвольте представить вам мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.

– Мистер Бэгмен и мистер Крауч, как и все остальные организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, – продолжал Дамблдор. – И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.

При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.

– Олин, – улыбнулся он, – ларец сюда, пожалуйста.

Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный, изрезанный рунами и инкрустированный каменьями и жемчугами деревянный ларец.

– Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгманом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров – три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолевать опасность, – с явным упоением наблюдая за реакцией замершего и внимающего ему зала директор неспешно пояснял, что именно и как именно будет происходить. После чего сдѣлал небольшую паузу, тем позволяя залу выдохнуть и в точно выверенный момент продолжил: – В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным выпавшим им на пути к заветной цели испытанием. Участник, набравший наибольшее итоговое количество очков, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд безпристрастный в своём суждении артефакт – Кубок огня!

Произнёсся это, Дамблдор вынул свою волшебную палочку и стукнул ею по крышке ларца ровно три раза. На что повинующаяся магии убелённого сединами старца крышка ларца медленно, с хорошо слышимым в воцарившейся в зале тишине скрипом отворилась. Дамблдор опустил свою свободную руку во внутрь и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного – не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видѣли.

– Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, – сказал он. – Им даётся на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лѣтъ. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению – для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросая своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое врѣмя идти спать. Всем, всем доброй ночи.

– Запретная линия! – воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущённо сверкали. – Её наверняка можно обмануть зельем, н., которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку-то все равно, сколько тебе лѣтъ!

– Дѣло не в возрасте, – возразила нагнавшая их у выхода в холл Гермиона. – Мы ещё очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.

– Говори только за себя, – обозлился Джордж. – Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?

– И в мыслях не было!

– Да как так-то?

– Вы что, о фобиях моих позабыли что-ли? И ладно уж то, что я от каминов на расстоянии вытянутой руку после того случая держусь. Хрен с ними, ибо мне слабо представляется себе испытание в котором его сумели бы задействовать. Но вот акрофобия-то моя, а ещё зелий непереносимость. В общем ну его нафиг счастье такое, мне четырнадцать всего-то, так что нафиг.

О том, что он скорее всего этот кубок самым банальным образом погасит, Гарри благоразумно умолчал. Как и о том, что линия эта ему и не помеха вовсе.

– Всем обратно на корабль, – раздалось откуда-то сзади и благоразумно сместившийся в сторону Гарри пропустил мимо себя в начале гостей с севера, а затем и шедшего замыкающим их директора.

– Благодарю, – небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении – прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его так и оставшимся пусть и зажившим, но тем не менее всё ещё видимый шрам. Его подопечные тоже остановились, и с любопытством уставились на столь заинтересовавшего их директора местного ученика.

– Да, это Гарри Поттер, – прохрипел кто-то сзади и профессор Каркаров резко обернулся. Преподающий в этом году ЗОТИ Грюм и в самом дѣле стоял позади, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.

Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила весьма странная и мало уместная в текущих обстоятельствах ярость, весьма отчётливо перемешавшаяся со страхом.

– Ты!

– Да, я, – мрачно кивнул Грюм. – И если тебе нечего сказать Гарри Поттеру, сдѣлай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даёшь пройти.

Наблюдающий за всем этим Гарри поёжился, но вот директор Дурмстранга развернулся и быстрым шагом направился к выходу.

Глава двадцать четвёртая «Умеет ли кубок огня читать?»

Утро дня отбора выпало на субботу, а поэтому Гарри позволил себе практически до упора понежится в кровати. В обнимку с котом на мягкой подушке, да разве могло бы быть что-то более прекрасное. По мнению Гарри, такого попросту не существовало. Вот только его мнение и мнение его соседей диаметральнейшим образом, в этой точки бытия расходилось. Собственно, именно поэтому в комнате с ним оставался разве что Невилл, да и тот уже поторапливался.

Именно от него Гарри и узнал, что все уже внизу. Чуть ли не всем факультетом караулят. Понять этого Гарри не сумел, а потому ещё немного понежился и лишь под самой конец завтрака спустился вниз. Миновал холл и обойдя кубок по хорошей такой дуге ушёл в большой зал. Там его уже дожидалась явившаяся перед ним рубленая овсянка. На этот раз на обезжиренном молоке. В понимании Гарри с утра небыло ничего лучше.

Остальные, правда, его не так чтобы поддерживали, в итоге все разговоры за столом были только и исключительно об отборе. Так Гарри и узнал о том, что на рассвѣте вроде бы как Урингтон из слизеринский сборной отметился, а также кто-то из парней с Рейвенкло. Что все Дурмстранговцы ровно в девять ноль ноль свои записки опустили. А также и о том, что Рыжие близнецы тоже пытались и что теперь они у мадам Помфри от бород и последствий сваренного ими же старящего зелья избавляются. Так и позавтракал, на все вопросы односложно отвечая нет или да, но чаще всего нет.

Прошёл день, почти все младшие, сменяя друг друга так или иначе обретались недалеко от кубка. Один только Гарри, как ни в чём не бывало в библиотеке заседал. Там нашёлся преинтереснейший справочник по рунам и до самого ужина Гарри с ним в обнимку и просидѣл. Выписки дѣлал. Поправки в собственные записи вносил, сверялся. Так до самого вечера и просидѣл. Но вот пришло врѣмя спускаться в большой зал на ужин, а заодно и на отбор чемпионов посмотреть. Это ведь как бросают Гарри было не так чтобы интересно, да и дедушка перед отправкой в Хогвартс попросил к артефактам каким бы то ни было особенно ценным не приближаться, а то мало ли что. Вот Гарри и не приближался, справедливо рассудив, что скорее всего мастер его так именно о кубке огня предупредил, опосредованно но всё же.

Но вот со столов исчезло всё мало-мальски съестное и в воцарившейся в этот миг тишине поднялся со своего месте директор Дамблдор.

– Кубок огня вот-вот примет решение. Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к этому столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. – Он указал на дверь позади профессорского стола. – Там они получат инструкции к первому туру состязаний, – произнёс он и, вынув свою волшебную палочку, выполнил ею широкий круговой жест, как если бы хотел охватить им весь большой зал. Тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех всё равно были прикованы к Кубку.

Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещённый огнём, опять синевато-белым, громким, отчётливо слышимом в каждом уголке зала голосом прочитал:

– «Чемпион Дурмстранга – Виктор Крам».

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

– Так и должно быть! – громче всех кричал счастливый тем, что выбор пал на его кумира Рон.

Виктор Крам тем врѣменем поднялся со своего места и, как будто бы сильнее, чем раньше ссутулив плечи, вразвалку, что было следствием его весьма сильного плоскостопия, двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в смежной с большим залом находящейся радом с профессорским столом комнате.

– Браво, Виктор! Браво! – перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. – Я знал, в тебе есть дерзанiе!

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил ещё одним куском пергамента.

– «Чемпион Шармбатона – Флёр Дэлакур!» – возвестил Дамблдор.

– Смотри, Гарри! – воскликнул Рон. – Это она! – И это и в самом дѣле было именно так, та самая девушка, что попросила у них Буйябес, а по совместительству ещё и знакомой Гарри, в итоге и оказалось той, что будет представлять на этом состязании Шармбатон. Она поднялась и лёгкой, свойственной всем Вейлам походкой проследовала в указанном ранее директором Хогвартса направлении.

И всё повторилось, наблюдающий за кубком зал едва тот вновь возобновил активность стих. И пламя того, окрасившись в алое по новой взвилось, выбрасывая имя следующего и последнего из избираемых на этом состязании чемпиона.

– «Чемпион Хогвартса – Седрик Диггори», – провозгласил поймавший очередной пергамент Дамблдор.

– Ну почему он?! Почему? – возопил, в сердцах даже по столу стукнувший Рон.

– Превосходно! Теперь мы знаем имена чемпионов, – дождавшись, когда стихнут овации, продолжил говорить директор Дамблдор. – Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг – оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесёте поистине неоценимый вклад…

И тут совершенно неожиданно кубок озарился алым в четвёртый, немало изумивший всех присутствующих раз. Посыпались искры, взвилось алое пламя и у ничего не понимающего и искренне изумлённого происшедшим Дамблдора в руках оказался ещё один чуть обгоревший по краям пергамент.

– «Гарри Поттер», – спустя показавшиеся залу вечностью быть может быть десять или же пятнадцать секунд произнёс невольно ищущий взглядом означенного им ученика директор Хогвартса. И лишь отыскав продолжил: – Подойди пожалуйста сюда.

В воцарившейся изумлённой тишине его слова услышали абсолютно все да и выбора в буквальном смысле небыло.

– Тебе в ту дверь, Гарри, – без улыбки произнёс директор, когда столь неожиданно избранный кубком четвёртый участник подошёл к преподавательскому столу.

– Я не подходил к кубку, сэр, – стараясь держать спокойный тон, произнёс ошарашенный всем происходящим Гарри.

– И тем не менее.

– В таком случае, я должен сообщить, что сию минуту оповещу своих опекунов.

– Разумеется, но в начале тебе всё же необходимо пройти в ту дверь, – не стал спорить прекрасно понимающий, что именно так и будет Дамблдор.

Отворив дверь Гарри увидѣлъ вполне уютную на вид комнату. Несколько портретов, большой камин, у которого примостился казалось бы ещё более ссутулившийся, чем в зале Виктор Крам. Седрик обнаружился ровно посередине, заложив руки за спину, он смотрел на вероятно умиротворяющий его в этот момент огонь. Француженка же и стала той, кто первой на него отреагировала.

– В чем дѣло? `Арри? – спросила она. – Надо вернуться в зал?

– Без комментариев, – стараясь не давать воли обуревающим его сейчас чувствам, произнёс в ответ на её вопрос Гарри, после чего отошёл к стене и быстро достал из кармана мантии несколько необычного для магов вида чуть вытянутый прямоугольник с торчащей из него небольшой антенкой. Зажал на его клавиатуре отмеченную зелёным кантиком кнопку, следствием чего стало то, что находящийся сейчас в его правой руке мобильный телефон весело мигнул экраном. И защищённый сейчас ото всего магического мѵра дѣловито продемонстрировал заставку.

На то, чтобы поймать сеть и отправить одно единственное короткое, но более чем содержательное сообщение ушло чуть более минуты. Как раз к моменту, как в помещение ворвался непонятно почему фонтанирующий энергией Людо Бэгмен, управился.

А тот тем врѣменем попытался схватить Гарри за руку, вот только не настроенный на подобное мальчик вывернулся и отстранился.

– Невероятно! – воскликнул максимально быстро нашедшийся после того как получил столь явный отпор Бэгмен. – Необычайное происшествие! Джентльмены… леди, – обратился он к чемпионам – Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвёртого чемпиона, участника Турнира!

Услышавший это Виктор Крам расправил плечи, оглядѣлъ Гарри с головы до ног, и его хмурое лицо потемнело. Седрик вопросительно переводил взгляд с Бэгмена на Гарри. Что до Флёр, то она взмахнула блестящей волной волос и с улыбкой промолвила:

– О-ля-ля! Очень весёлая шутка, мсье Бэгмен!

– Шутка! – Бэгмен ещё не пришёл в себя. – Да нет же! Какая шутка! Имя Гарри только что выскочило из Кубка.

Крам чуть сдвинул густые брови. Седрик пребывал в вежливом недоумении. А Флёр нахмурилась.

– Это ошибка. – В голосе её звучала толика презрения, но только наблюдающий за ней Гарри понял, насколько оно показное, привычное и более всего на маску похоже. – Он не может соревноваться. Он ошшень маленький.

– Да, но случилось чудо. – Бэгмен потёр гладкий подбородок и улыбнулся Гарри. – Вы ведь знаете, возрастное ограничение наложили в этом году в целях безопасности. И раз его имя выскочило из Кубка… думаю, теперь уже ничего нельзя подѣлать… Противоречит правилам. Мы обязаны… А Гарри придётся приложить все усилия.

Дверь позади них опять отворилась. Вошли профессор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снейп, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбуждённых голосов.

– Мадам Максим! – встревоженно воскликнула Флёр. – Он говорит, что этот гарсон тоже примет участие, – воскликнула, явно задетая словами Бэгмена Флёр.

– Дамблёдорр! Кескёсе? Что сие означает? – властно промолвила Директриса Шармбатона.

– Я тоже хотел бы это знать! – поддержал главу французской дѣлегации профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. – Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы школа – хозяйка Турнира – когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? – С его губ слетел ехидный смешок.

– Импоссиблъ. – Мадам Максим опустила свою, унизанную прекрасными опалами руку на плечо Флёр. – 'Огва'гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп'гаведливо.

– Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. – Каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. – Иначе мы привезли бы сюда куда больше претендентов.

– Каркаров, это все продѣлки Поттера, – вкрадчиво произнёс молчавший до этого вошедший вслед за дамблдором Снейп, его черные глаза зло поблёскивали. – Вины Дамблдора нет в том, что Поттер понять бы ещё как нарушил правила Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и дѣлает, что нарушает правила. Портит зелья, отказывается от уроков, переводит ценнейшие ингредиенты, – явно вываливая всё накопившееся за эти годы раздражение, выдал всё, что он о Гарри думает, зельевар.

– Благодарю, Северус, – отчеканил Дамблдор. И сообразивший что сказал лишнего Снейп умолк и отошёл в сторону. Тогда как Дамблдор проницательно взглянул на Гарри, и мальчик ответил ему взаимностью.

– Это ты, Гарри, ты бросил в Кубок своё имя?

– Я уже связался со своими опекунами, полагаю, что мастер Олливандер, а также мой дядя весьма скоро будут здесь, а до их прибытия я не намерен давать какие-либо комментарии. Моим словам вы всё равно не поверите. Так ведь уже было в прошлом году, помните?

Я помню, и профессор зельеварения, что, как установил суд, дважды, пусть и по неведению, и тем не менее меня едва не убил. Я жив остался чудом. Лечусь до сих пор, к моей радости успешно. Уже вот диету расширить разрешили. Тыквенный суп протёртый и морепродукты можно стало. За что я своему телу и врачам со всей искренностью благодарен. Вот только веры в вас и во всё, что с вами связано, во мне не больше чем в камнях, что в этой стене. А потому без комментариев. И да профессор Снейп, осторожнее, в прошлом году вы вывернулись, но оскорблять меня вам всё-таки не стоит, не после того, что вы в прошлом году со мной вытворили.

Поражённо замершие взрослые неуверенно переглянулись.

– О чём это он, Дамблёдорр! В каком это смысле пытался убить? Учитель ученикъ, импоссиблъ.

– Боюсь, что речь идёт о некоем недоразумении, и профессор Снейп…

– Находится под домашним арестом, постановлением суда ему запрещено покидать территорию Хогвартса. И был бы он сейчас у себя дома, если я правильно выдержки из дѣла помню в Спиннерз-Энде, Кокворт, Паучий тупик, кажется, – не выдержал очередной попытки отмазать этого едва не убившего его гада Гарри. – Но вот же удивительно, внезапно выяснилось, что собственного дома у профессора как будто бы и нет и живёт он, оказывается, в Хогвартсе. И суд разумеется пошёл навстречу. И пусть и не состоявшийся, но тем не менее убийца продолжает преподавать, а жертва его вынуждена уроки его посещать. Я уже год как задаюсь вопросом, кто же из нас тут в итоге наказан. Человек, оставивший меня инвалидом, или же я, ставший жертвой его нежелания читать?

Ответить на подобное ни в миг прикинувшемуся ветошью Снейпу, ни совершенно не ожидавшему такого напора со стороны подростка Дамблдору было по факту и нечем. В следствии чего на долгие несколько минут в помещении воцарилась пронизывающая его тешена.

В итоге разорванная заговорившей впервые за всё это врѣмя МакГонагалл.

– Дамблдор, вы же прекрасно знаете, это ошибка, – произнесла она. – Мистер Поттер, как я уверена, к кубку не подходил. И пусть даже он неимоверно талантлив в трансфигурации и рунах, на мой взгляд это ничего не меняет. И как его декан, я свидетельствую в том, что всю предшествовавшую этому дню ночь этот студент находился в помещениях факультета и оных не покидал.

– Он мог сдѣлать это днём! – воскликнул также отошедший от шока Каркаров, вы сами сказали он талантлив…

– Глупости, уверена, что он, как и обычно, провёл всё своё свободное врѣмя в библиотеке, – возразила иностранному директору решившая, что будет защищать своего львёнка МакГонагалл. – Это ведь так и было, мистер Поттер?

– Прошу прощения, профессор, без комментариев, до прибытия моих опекунов, надеюсь на то, что вы меня понимаете.

– Да, – чуть помедлив кивнула МакГонагалл, – понимаю и вам всем того же советую. Не думаю, что кто-то из вас пожелал бы вступить в противостояние с одним из четырёх наиболее известных мастеров палочек Европы.

– Простите? – уже куда как более заинтересовано произнесла директор Шармбатона.

– Гарик Джервейс Олливандер, законный опекун и двоюродный дед мистера Поттера. И мой столь неудачливый коллега уже успел выяснить чем именно подобное заканчивается. Домашний арест и то только по ряду стёкшихся воедино обстоятельств, – пояснила при этом гневно смотрящая на пытающегося срастись со стеной Снейпа МакГонагалл.

– О-ля-ля! – копируя свою ученицу протянула француженка. – Погхоже, всьё будет куда как более интересным.

– Мы должны строго следовать правилам. А в них написано чёрным по белому: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире, – произнёс молчавший до этого мистер Крауч.

– Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! – просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершён.

– Вы чем вообще слушаете, Людо? Хотя, Мистер Крауч, что закон говорит о принятии решения в отношении несовершеннолѣтнего мага лицами, не имеющими над ним права опеки?

– Не совсем понимаю, что именно вы…

– Что говорит нам буква закона, если заведомо несовершеннолѣтний волшебник совершает какое бы то ни было деяние, требующее рассмотрения оного с точки зрения законов страны его проживания? – уточнила свою мысль попросту решившая до последнего тянуть врѣмя МакГонагалл. Слова Гарри о том, что он уже связался с мастером она услышала. И последнее, чего её хотелось, это оказаться на месте, на котором в прошлом году оказался её коллега зельевар. И именно поэтому она в общем то и не скрываясь буквально саботировала эти явно глупые, а если по-хорошему то ещё и подсудные попытки вовлечения её подопечного во всё это. Вот прибудет мастер или же сын его, с ним пусть и говорят, а доколе никого из них нет, то она не позволит, костьми ляжет. И понявший, что именно МакГонагалл дѣлаетъ Гарри был ей самым искренним образом благодарен. Сердце его в этот момент едва ли из груди не выпрыгивало. Признаться, он и представить себе не мог, что может вот так в точности как в том фильме, что они с дядей на каникулах смотрели.

– Ответственность за любое совершённое малолѣтнимъ магом правонарушение целиком и полностью несут его родители, а в случае отсутствия оных его опекуны, – произнёс тем врѣменемъ даже не запнувшийся Бартемиус Крауч.

– Имьённо, – воскликнула также зацепившаяся за слова декана мальчика опредѣлённо недовольная всем тут происходящим мадам Максим.

– Пустая трата врѣмени, – прохрипел голос у двери. – Никто не сможет отозвать своего чемпиона. Как и сказал перед началом отбора Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придётся участвовать в Турнире.

– И тут мы по новой возвращаемся к вопросу, а бросал ли своё имя в кубок мистер Поттер, я уверена в том, что он этого не дѣлалъ.

– Уверенность, профессор, к дѣлу то не пришьёшь, – прервал её на полуслове вошедший в помещение чуть ранее Аластор Грюм.

– К дѣлу возможно, а у меня вот вопрос, а откуда кубок знает о том, кто есть кто? – решила не отступать МакГонагалл.