355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Антон Валеев » Пилот Дома Арнгейм (СИ) » Текст книги (страница 32)
Пилот Дома Арнгейм (СИ)
  • Текст добавлен: 29 апреля 2017, 12:00

Текст книги "Пилот Дома Арнгейм (СИ)"


Автор книги: Антон Валеев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

…Передняя половина только что погибшего корабля, вертясь пропеллером вылетела из засиявшего, распухающего шара, и ударила в заднюю часть «Бентли»… Срезав тому сопла и отражатели и, в свою, очередь раскрутив того как волчок, разлетелась в куски… Системы защиты справились с остановкой термоядерной реакции, и кувыркающийся корабль Чизетта Шоома, не взорвавшись, но окончательно потеряв управление, продолжил бесцельное движение…

Уже не обращая внимание на окружающий хаос «Арчер» настиг «Бентли» и сбрасывая скорость полетел рядом… Не видя как можно остановить, грозящий вот–вот закончиться столкновением, свободный полёт – помимо прочих обломков прямо по курсу лежал вожделённый Маяк … Попытка столкнуть своим полем корабль с гибельного пути была обречена на провал – «Бентли» слишком быстро вращался вокруг себя и не было времени аккуратно примериться и …

– Прощайте, полковник… – сдавленно и упрямо крикнул в эфир пилот «Бентли». – Чизетт Шоом приходит первой!..

…Но время стало… В руку мягко лёг многопозиционный рычаг «систем вооружения». И перекрестие прицела ушло в пустоту… Нет, не сам Маяк хотел уничтожить полковник О. Взорванный мощными ракетами, тот своими обломками принёс бы не менее верную смерть… Нет…

Остановились на радаре летящие корабли… Отчаянно рвя струны Вселенной, доводил до смертельной тахикардии своё сердце человек…

– Я только хочу узнать, где… – …

Время пошло вновь… И вместе с ним, с небольшим перерывом, сжигая в фотонной вспышке единственный заряд антиматерии, устремились к неведомой цели ядерные «дивы»…В нужной точке последовательно и неистово полыхнули бесшумные, сверхновые звездочки… ьшим перерывом ьной тахкардиие корабли им… лёг и …нор» й реакции, но Волной излучения выводя из строя сам Маяк и жёстко ударив по кружащимся вокруг него кораблям, сжигая их оборудование, отбрасывая в стороны…

Но разгоняя в доли секунд мелкие частицы мусора… Те – всё большие, те – ещё большие… «Всколыхнув» окружающие пространство и относительно мягко столкнув «Бентли» с его «последней» траектории…

Сбросивший скорость «виновник торжества» смотрел, как замедлив скорость, уплывает в чистый, свободный от преград, космос корабль Чизетт Шоом… Потом, унимая дрожь в руках, стал сворачивать себе сигаретку. На радаре появилась вся система Эты, и, ожидая мчащиеся к ним военные истребители и уже заметив лазерное «предупреждение», от мигом сориентировавшихся полицейских, он просто сидел и курил. Лениво осматривая окружающее пространство… Вадим получил ответ на конкретный вопрос. И все остальное в придачу…

Глава 24
РАЗБОР ПОЛЁТОВ

Переплёт зарешёченного окна, падал солнечными пыльными лучами на бетонный пол камеры. Своей незамысловатой стилизованностью напоминающей о некоторых непреходящих вещах в архитектурном искусстве. А небо Ливоты всё хотело разглядеть сквозь зеркальные стёкла, что твориться внутри тесного помещения, да и в этом странном здании вообще. Скромным прямоугольно– извилистым лабиринтом стоящего в пригороде Хас – сити, на невысоком сплющенном холме, и вдобавок увенчивая того порослью антенн. Но бросало это бесперспективное занятие, не разглядев ничего. И в отместку обрушивало потоки жаркого ультрафиолета, заставляя замирать воздух в чистых и пустых двориках, или подрагивая подниматься с плоских крыш и пытаясь внезапным летом проползти под дверями и в щели приоткрытых окон. Чтобы внутри всё стихло, расплываясь в ленивом безмолвии, и в горячей мгле недвижно застыли, наконец, суетливые люди…

Кондиционеры пресекали эти поползновения в самом начале. Смешивая солнечные лучи с морозным воздухом и разнося прохладный воздушный коктейль по внутренним помещениям, они сдерживали, накалявшие «климат» и готовые расплавить стены уже изнутри, некоторые, давно свершившиеся события… Вернее не только сами события, а и, претендующие на их место, их же интерпретации. В силу своей многочисленности не успевающие после рождения дойти до стадии «взрослой» жизни. Несмотря на судорожно ослабляемые галстуки усилий и энергичные жесты доказательств. Некоторые, правда, всё–таки доросли…

Крайними становились все: Комитет Больших Гонок не уследил за порядком приведя соревнования к … Полиция и Силы Охраны этот самый порядок не навели – допустив впоследствии… Военные не смогли обеспечить бесперебойную работу оборудования – допустив создание обстановки впоследствии приведший… Многочисленные участники Гонок своим неспортивным и безответственным поведением создали опасную обстановку – впоследствии приведшую… Присоединившиеся к ним «любители острых ощущений» – так вообще… Пилот Дома Арнгейм уничтоживший Одиннадцатый Маяк (и вероятно, что и Десятый)…

Вообщем «крайних» становилось слишком много. И все особенно неудобные… Неудобные в том смысле, что одни не могли погасить огромные финансовые потери букмекерских контор, различных тотализаторов и прочая… (одни только пресса ни к кому претензий не имела, получив прекрасный скандальный материал…) Другие могли, но признать их было политически опасно…

Признать виновными кого–то одного было очевидно глупо… Попытка «раздать» всем по степени виновности, в силу долгого времени определения последней…

Вадима не занимали все эти «игры». Подобных он уже насмотрелся в армии, когда после каждой «кривой» операции все её вдохновители и участники становились принципиальными поборниками справедливости и защитниками святых ценностей.… И постоянно создавая и разрушая «союзы» и «коалиции» в своих последующих интригах, дружно начинали «искать ведьму». И определив, наконец, наиболее устраивающую всех кандидатуру…

Вадиму было наплевать. Уже две недели он действительно отдыхал душой и телом в камере предварительного заключения местного Дома Правосудия. По обвинению (пока тоже предварительному) в использовании «запрещенного гражданским лицам вооружения приведшему…» и соответственно покупки, хранении и так далее…

Но он, выполнив все «свои задания» внутренне был спокоен и даже благодушен. Его корабль находился под охраной – это было хорошо… Лени и Виктор тоже находились под охраной «по обвинению в «попытке захвата! эсминца с неизвестной целью») – это было плохо.… Но они явно могли о себе позаботиться: за одной стоял Дом Арнгейм. Другой мог проявить знаменитую и тщательно скрываемую хитрость и опять выйти, если не «сухим из воды», то не сильно «замоченным» уж точно.

Полковник должен был спросить у них кое–что, и в свою очередь кое–что им рассказать… Ему представлялось весьма значимым, выстроить до конца своё, странной архитектуры, «здание». Долгое время стоявшее с половиной фундамента и покосившейся стеной в глубоком прошлом и не с того ни сего получившее, похоже к нему, крышу – в настоящем. Не хватало пока остального фундамента и стен… Стен, чтобы наконец спрятать за ними всех своих «скелетов», свою вину и правоту, а возможные сожаления – забыть. И, даже опасаясь узнать вдруг «не ту правду», потом хлопнуть в душе, и от души дверью получившегося склепа «имени Д. Белаху»…

…Невидимая за стенами камеры шла борьба.… Слишком хороший был повод утопить своих противников под случившимся «соусом». И заработать себе: частным лицам – денежку, Домам и прочим организациям – прочее…

Вадим дымил себе подаренной трубкой… Подаренной неожиданно Эвандером Причетом, Листом на Ветру, единственным из Дома Арнгейм, кто навестил его после ареста. Будучи, как оказалось, своеобразным «куратором» Пилота Дома, он тоже готовился понести возможное «внутреннее» наказание. Не выказывая при этом ни малейшей неприязни к Вадиму. Он пока единственный поверил краткому его рассказу о «спасении» Пилота Дома Шоом, ненормальной «пилотки» Чизетт. Единственного отпрыска Главы Дома. От которого тоже пока не было представителей…

…Дымил и размышлял о своём складывающемся будущем. Лётное мастерство его, всегда принимаемое им как что–то само собой разумеющееся, оказалось действительно высоким.… И ему иногда хотелось удрать из плохо охраняемой камеры и, угнав свой «Арчер» покинуть пределы системы Эта. Он был твёрдо уверен, что задержать его не смогут. Особенно если он «попросит совета» в «том» мире.… Только он уже убедился – «советчиков» не волнует дальнейшее… Если Чизетт Шоом пострадала от ракет, как от меньшего из зол, то остальным пилотам кораблей, находившихся ближе к эпицентрам взрывов, не скоро предстоит выйти в космос. Если вообще предстоит…

…Очередная версия одного из следователей, в очередной раз допрашивающего полковника, гласила – что тот движимый чувством зависти уничтожил Маяк, чтобы не дать Пилоту Шоом выиграть Гонку… На что Вадим, обычно флегматично слушающий любой бред, не удержался и расхохотался до слёз.… На остальные вопросы, о месте «покупки» ракет и своём корабле, он просто посоветовал влезть всем желающим в Сеть, а там…

И снова полковник с лёгкой улыбкой продолжал слушать заковыристые вопросы, иногда совсем не имеющие отношение к делу, и целью своей ставившие вывести его из душевного равновесия. Они касались и его службы, и его отношений с женщинами и его личных качеств, и родителей.… К сожалению Вадима, наверняка знающих о происшедшем (уж мать – так точно)…

И внезапных разглагольствованиях о моральном облике и юности курсанта. О… И о многих других вещах… Половину вопросов полковник пропускал мимо ушей, пуская замысловатые колечки и вспоминая знакомые приёмы военных следователей, почему – то считающихся эффективными…

На него то орали и били кулаком по столу какие–то «звёздные» личности, то добродушный, толстый психолог – телепат, заговорщицки подмигивая и как бы тайно, угощал его наркотическим табачком и заодно безуспешно пытался влезть в мозги полковника… То детектор лжи начинал давать разные результаты на одинаковые вопросы, вызывая у всех торжествующее «Ага!»… То следователь пускался в разговоры о своих личных проблемах и проникновенно просил дружеского совета.… А то сходу швырял на стол пластиковую папку с заявлением, что теперь ему «известно всё»…

Но от него не требовали «сказать правду», не пытались выбить какое–нибудь «признание», нет… Его пытались сбить с толку и подготовить к некому выводу относительно собственного дальнейшего поведения: навести какую – то поведенческую программу, либо подготовить к тому моменту, когда он вынужден, будет ответить «так как надо», либо … Вадим хоть и не понимал до конца скрытой цели, мирно участвовал во всех «экспериментах», но запутать себя не давал… В конце концов, похоже, что и сами инквизиторы её не имели, выполняя распоряжение высокого начальства – «спуску не давать!..».

И не давали.… Приведя один раз полковника в камеру «усиленного» допроса.… В самом начале которого, тот, имеющий множество различных защитных психофизических блокад, привитых ему, как командиру разведывательного спецподразделения, уснул почти на двое суток. Срывая тем все планы… Больше так опрометчиво не поступали. А потом ему разрешили пользоваться приёмником…

Утомившись среди споров, дебатов и многочисленных судебных заседаний, не менее многочисленные стороны похоже стали приходить, наконец, к консенсусу, учитывающему, в том числе, и невидные на первый взгляд интересы некоторых не обозначенных лиц.… Вспухая из глубины кабинетов, на поверхность гласности стали всплывать, обретая неприятной формы очертания, следующие посылки… Опиравшиеся на один из главных принципов уголовного права при определении состава преступления – наличие умысла. Тем самым искусственно всё, более упрощая ситуацию и формируя нужное общественное мнение…

Так, давайте искать злой умысел… Принятое Комитетом Больших Гонок решение, о продолжении соревнований после инцидента с выключенным полем имело своей целью срыв данного мероприятия с многочисленными человеческими жертвами?… Нет? Кто–нибудь из его состава был заинтересован?… Нет. Хорошо, дальше…

Командование эсминца виновно в нарушении мер безопасности?… Оно имело основания подозревать находящихся на борту известного генерала Виктора Мая и представителя Дома Арнгейм, действующего полковника Лени Варенталь?… Обвиняемых теперь в попытке вооружённого захвата военного корабля и даже несанкционированном использовании дальнобойных орудий последнего… Явно действующих по предварительному сговору… Нет, нет и ещё раз нет.

Участники соревнований, якобы виновные в нарушении правил Гонок?… Их можно понять. Не вынеся разочарования связанного с внезапной потерей смысла… И глубоко переживая за исход… Они направились прямиком к Ливоте, намереваясь по пути поддержать своих лидеров и лично первыми поздравить их с победой… Кто– то нарушил правила безопасности полётов?… Сложно теперь сказать… Но ведь Гонки по умолчанию опасная вещь. Каждый участник подписывает необходимые документы и понимает последствия. Возможно, некоторые неопытные пилоты не учли проблем связанных со скоплением большого количества?… Что? Есть обрывочные данные станций слежения?… Оставьте… чего теперь… По–хорошему просим. Всё равно многих уже нет…

Хулиганы, примкнувшие к участникам Гонок около Одиннадцатого Маяка и спровоцировавшие серию трагических столкновений и прочих менее трагических последствий?… Чего с них вообще возьмёшь? Наказаны, конечно, не волнуйтесь… Большинство – посмертно…

Полиция не приняла вовремя необходимых мер?… Так… Кто ответственный?… Так ведь средств не отпускают в достаточном количестве, на обновление парка орбитальной техники… Куда же с двумя десятками против двух сотен?… И зарплаты маленькие – кадров не хватает…Силы Охраны вообще общественная и добровольная организация, чего от них то хотите?… В итоге ведь и они и доблестная полиция навели порядок, рискуя собственными жизнями. И даже задержали одного из преступников – Пилота Дома Арнгейм. Бывшего полковника (отставленного в чине майора за грубые нарушения дисциплины, и введшего в заблуждение Дом Арнгейм) чьё поведение не просто нарушение спортивной этики и не только нарушение закона. Каждый житель Ливоты и каждый из болельщиков других систем Галактики, видел его подлый поступок. Из реконструкции последних минут, перед выключением поля «гашения», на основании обрывочных данных станций слежения и радаров полиции, видно – как стремительно идёт к финишу Пилот Дома Шоом, и как предательский залп лишает его заслуженной победы… Постойте–ка, а ведь Дом Арнгейм и Дом Шоом конфликтовали по многим вопросам… Не было ли это покушением на жизнь единственной наследницы Главы?… И можно ли верить заявлениям Арнгеймов о их «полной непричастности», даже после представления на открытый суд нанятого ими бандита?…

– Кто бы сомневался… – Вадим, с каждым новым разом слыша новые, но текущие уже в одном русле, интерпретации, всё чаще оставлял звук приёмника выключенным, на фоне мельтешащих голограмм. Как назло, ни одного развлекательного канала тот не ловил. Он вообще показывал лишь один, так называемый «официальный»… И полковник, понимая, что это возможно тоже часть «психологического давления», старался пореже прислушиваться к неприятным домыслам.

Получалось плохо. Ему было всё же интересно угадать первому (кто бы мог подумать, что всё так обернётся), «кинут» ли его «хозяева»? И с сожалением думая, что это будет в его жизни далеко не в первый раз… И ещё его интересовала судьба Лени (за генерала Вадим почему – то не боялся). Спасая его жизнь по всем военным законам заработавшая пожизненную каторгу за захват эсминца. Или что похуже… Если, конечно, это было правдой– с госпожой полковник можно было ожидать всего. И пока он ловил редкие и скупые сообщения о ней, не несущие ничего нового, и чаще натыкался на очередную новую дрянь, о себе самом. Пошла третья неделя, а его кроме Листа так никто и не навестил…

Скоро, однако, посетители пошли косяком. Началось с обычного вызова к следователю, где неожиданно его встретили, представители то ли Домов, то ли общественности, обрушившие на него град вопросов, и через десяток минут, не сумев пробить ироничное молчание последнего, удалились под обещания следователя «это припомнить…». Удивлял его ещё и тот факт, что до сих пор ему всё же не предоставили конечного варианта обвинения – с одной стороны, либо попыток компромисса – с другой.

Потом на протяжении нескольких суток, презревшие и ночное время какие–то незнакомые «СБ-эшники» пытались убедить его в мысли, что именно он является главным звеном тайного канала по переправке запрещенного вооружения… Но неожиданно исчезли на «полпути», и начальство Дома Правосудия вдруг предоставило его на растерзание отдельным журналистам и… журналисткам. Последние пытались не столько взять у него «эксклюзивное» интервью, сколько трепались сами, и в перерывах между попытками «интертрепаций» осуществляли давления на его мужское естество. Усугубляя и без того не особенно доброжелательное отношение полковника к «их братии». С другой стороны…

– …Мне необходимо встретиться с представителем Дома Арнгейм… – заявил в очередной раз Вадим на двадцатом по счёту таком свидании. Волнуясь как за исчезнувшую из «поля зрения» прессы Лени, так и за себя – ненормальные писаки были способны «свернуть крышу» почище любых инквизиторов. Заявил, старательно не обращая внимание на, вызывающе неприкрытые, формы очередной журналистки. Заявил собственно не столько ей, сколько присутствующему на «интервью» одному из младших следователей. Тот откровенно пялился на поощряющую его брюнетку, и Вадима проигнорировал… На повторенный вопрос лениво заявив, что когда те сочтут необходимым то сами навестят «отступника и предателя». Слушавший недавно очередные новости, полковник понял, к чему привели общественное мнение…

…Высокие стороны не смогли потопить друг друга, часто некрасивыми методами, и теперь, без общего врага, им на людях примириться было сложно, да и «зрелищ» те требовали… Так что пожалуй стоило послушать «журналистку»…

Молодой следователь, вероятно недавно закончивший академию, внезапно заснул, так и не отведя взгляда от груди этой, «Мисс Журналистика». И прежде чем Вадим успел окончательно удивиться этому факту, та, произведя мгновенные манипуляции с прической и лицом, превратилась в совершенно другого человека…

«– Как стыдно…» – думал Вадим, глядя на спешно устанавливающую «пирамидку глушения» лейтенанта Васильеву. – «Что–то с памятью моей стало?»…

– Вы не перестаёте меня удивлять, господин… полковник… – она закончила настройку, и дав кому–то «отбой» в крохотный передатчик, уселась на своё место в излюбленной хищно – откровенной позе. – И почему я не врезалась в вас раньше? Ладно. Десяток минут у нас есть…

– Здравствуйте Лена… – произнёс полковник, не без удовольствия глядя на юную ведьму. – Надеюсь, вы не просто соскучились по мне?…

– Не надейтесь!.. – бросила та. – Так говорите – «представителя Дома Арнгейм»?… Ну слушайте…

..Всё бы было ничего. И выстрелы бы тихо замяли и прочие его выкрутасы. И может даже поверили его словам о своеобразном спасении Чизетт Шоом. И даже бы наградили. Но…

– Эта чистая экономика… – говорила Васильева. – Именно уничтожения финишного маяка. было признано срывом соревнований. Подтверждения аварии «Бентли» не предоставлены – поэтому ответственность за «конечный результат» Больших Гонок, на вас… У Дома Арнгейм есть два выхода: Дать вам защиту и взять на себя уплату огромных убытков. Либо отказаться, дав возможность судить вас, со всеми вытекающими отсюда последствиями…

– Какими последствиями? – Вадим уже свернув две сигареты протянул одну девушке. – У меня имущества – один корабль… Каторга?… Успокоить кредиторов… Хороша «благодарность».

– Вроде того… – с улыбкой прикуривая, ответила Лена. – Но это официально. Раз я здесь, это же о чём–то говорит?

– Вас предполагается вывести отсюда, после чего вы получите крупную сумму денег… – она пристально смотрела на него. – И вы сможете исчезнуть. Искать вас особо не будут и дело за недоказанностью будет закрыто… Устраивает вас такой исход?

– Что с госпожой Варенталь?.. – в свою очередь спросил Вадим.

– Это уже не ваша забота… – лейтенант Васильева состроила гримасу. – Я здесь вообще только из–за неё… Просто она велела мне передать вам предложение Дома.

– Это было предложение? – кротко осведомился полковник. – Я правильно понял?…

– Да. Совершенно правильно… – девушка, затянувшись, выпустила облако дыма, быстро растворившегося в нагретом воздухе помещения и утянутого в вентиляцию.

– Так всё же… – разглядывая поверхность стола, вернулся к более волнующему его вопросу Вадим. – Что с Лени?…

– Они вместе с генералом переведены на Ливоту, в тюрьму, ещё неделю назад… – неохотно ответила лейтенант. – Достигнута определённая договорённость. Но к ним приковано более пристальное, хоть и не афишируемое внимание. И скоро прибудут, если не уже, военные инквизиоры – поэтому вам надо убираться отсюда в течение ближайших трёх четырёх дней. Так что не создавайте всем нам лишней головной боли – своим присутствием…

– Мне необходимо поговорить с ними… – по прежнему «не слышал» её полковник. – Это важно.

– Послушайте… – раздражённо поднялась Лена прислушиваясь. – Вы меня достали. Я из–за вас отвлекаюсь от своей основной задачи…

– Какой же? – наконец поднял глаза Вадим.

– Мне необходимо позаботиться о полковнике… – начала та…

– Как я могу с ней поговорить?..

– Да никак… с некоторой мстительностью ответила Лена. – Только если вас будут судить вместе…

– Лена, а почему именно вы всем этим занимаетесь? Неужели у Дома Арнгейм больше некому вытягивать «близкую родственницу»?.. – Вадим затушил окурок в чашке, обвисшего на стуле, следователя.

– Наши планы не должны вас волновать – отрезала та. – Я жду…

– Позвольте резюмировать… – Вадим тоже встал и по привычке стал прохаживаться по просторной комнате. – В качестве «благодарности» мне предлагают провести оставшуюся жизнь практически в бегах?… Мне даже не дают возможности встретиться со своими друзьями? И самое смешное я слышу всё это от человека совсем не имеющего ко всему этому отношение, и ещё выделывающегося непонятно почему… – он с удовлетворением посмотрел на возмущённую девушку. – А с Домом Шоом вы тоже не можете связаться? Понятно…

– Пошли вон отсюда, лейтенант… – полковник неожиданно жестко впился в неё взглядом. – Вы, кажется, забылись, с кем вы разговариваете. И… мне плевать, что вы там передадите моим «друзьям». А вот госпоже Варенталь привет передавайте… Что вы стоите, вам помочь дверь открыть? Убирайтесь…

Стиснувшая зубы лейтенант, стремительно приблизившись к спящему следователю, с размаху залепила тому оплеуху, заставляя его с трудом приоткрыть глаза. И когда в ответ на её резкий стук ей открыли запертую снаружи дверь, молча выскользнула из комнаты.

– Что… – с ухмылкой глядя на продирающего глаза юношу, с участием спросил Вадим. – Сморило?… Не удивительно – скучный и пустой разговор был, вы ничего не пропустили…

А на следующий день, ближе к вечеру, полковник О, внимательно прослушав множество информационных сводок, сделал неожиданное заявлению «своему» следователю, причём в присутствии очередных репортёров. Очень неплохо относящейся к нему в последнее время следователь, услышав начало, сделал движение, словно пытаясь остановить слова полковника, прежде чем они достигнут ушей остальных, но досадливо остановился…

– Я хочу заявить о своём сговоре с обвиняемыми в захвате эсминца «Король Эрик де Бёрк» полковником Варенталь и генералом Маем… – больше обращаясь к репортёрам, чем к последнему, заявил полковник. – Именно их действия по отключению поля, должны были

обеспечить выполнение мной некоего задания… Требую очной ставки…

Радостно сияя, над внезапными словами такой безнадёжной «разработки», какой был господин полковник О, писаки, не успев ещё покинуть пределы блока предварительного заключения, поставили об этом в известность свои редакции, каналы и так далее… А следователь глядя на свихнувшегося подследственного, разочарованно подумал, что очень неплохие деньги предложенные за оказание, некой услуги уплывают буквально, из рук…

Такое внезапное откровение заставило многих вспомнить, что большинству своих удачных ходов они обязаны в первую очередь господину (несмотря на официальное понижение его по прежнему редко представляли майором) полковнику О. Молчащему на всех «интервью» и путавшему следователей не меньше чем они его. Припомнить, «спущенный на тормозах», факт возможного существования резервной копии данных бортового компьютера (вкупе с замечательно мощным радаром), способных здорово попортить стройные версии различных «невиновностей»… Можно было конечно ожидать и появлении копии, и внезапном «закладывании» своих хозяев, и прочих попыток выкрутиться из–под следствия… Но подобного никто не ожидал… И засуетились в стремлении постигнуть «неожиданное», раздражавшее и даже больше пугавшее своей непонятностью…

А Вадим не то чтобы собирался затевать свою игру… Он действительно хотел только встретиться со своими друзьями, пусть и толкнувших его в опасную авантюру, и считал своим долгом сообщить им о результате. Он представлял, как от его рассказа изумлённо уставиться на него генерал Май (если только его неведение было не наигранным)… Как тёплые глаза Лени насмешливо заискряться, наблюдая за ним… Как сам он наконец узнает… И возможно в конце концов сам откажется от своего заявления…

Вот только оставался ещё один момент – неизвестные «охотники», присутствующие, наверняка, не только на эсминце. Вадиму не хотелось, выбравшись на свободу, заодно опять попасть и в перекрестия прицелов. Для начала необходимо было узнать побольше об этих военных «разборках», а потом… Кому–то придётся встретиться с ним лично. И не дай тому Бог, если полковник предпочтёт «встретить» его на радаре своего корабля…

Первым же последствием его «признания», стал его перевод в, настоящую уже, тюрьму «Канари», находившуюся гораздо дальше от города, чем Дом Правосудия. Обращение тоже разительно изменилось. Его, переодетого в специальный комбинезон, перед перевозкой просто оглушили парализатором, а после доставки на место уже пару раз успели крепко ткнуть дубинкой, чтобы «пошевеливался»…Причём наручники, одетые на него на время пути, после определения в камеру снимать никто и не подумал. Вадим не имел теперь даже возможности покурить – все его личные вещи забрали. И философски размышляя насчёт «платы за удовольствие», терпеливо ждал продолжения, вытянувшись на пластиковой, твердой койке…

Проснулся он за секунду до того как дверь камеры, открываясь, уехала в стену, пропуская к нему конвой. Его совсем неделикатно подняли и, выпихнув наружу, повели по коридорам вдоль рядов одинаковых дверей. Перемежающихся хитроумными системами охраны и постами наблюдения. «Экскурсия» продолжалась недолго и закончилась в типовой допросной камере. Где, разложив на столе документы, папки и сигареты, его ожидали двое штатских, отчаянно зевающих ввиду позднего времени суток. Сильная лампа под металлическим абажуром направленно била сверху, оставляя углы совершенно темными…

– Снимите наручники… – привычно бросил один, носивший модный галстук–шнурок с замысловатой серебряной застежкой спереди, кивнув на Вадима. И дождавшись, пока исполнят требуемое, двинул к нему стул. – Садитесь, майор… Или вы предпочитаете?…

– Как угодно… – Вадим продолжал разглядывать галстучное украшение, несколько выбивающееся из строгой, «костюмной» внешности последнего. – Чем обязан?…

– Обязан… – с ужасным простонародным акцентом подтвердил второй, лицом похожий на кукиш. – Ещё как обязан…

– Что кроется за вашим внезапным заявлением майор… или всё–таки полковник? – спросил первый. – А хотите – генерал?.. С вашими званиями на этой планете полная неразбериха…

– Как я уже говорил… – тот не обратил внимания на выпад «Галстука». – Моё условие – очная ставка с полковником Варенталь и генералом Маем. В противном случае ваши вопросы задайте… друг другу.

– Вы сами обвинили себя в соучастии в серьёзном военном преступлении… – покачал головой «Кукиш». – Вы думаете, мы будем с вами церемониться? У нас здесь целая коллекция различных препаратов… Хотите, чтобы мы всё испытали на вас?..

– Спасибо… – спокойно ответил Вадим. – Я уже выспался.

– Что ж… – переглянулись «следователи». «Галстук» спокойно достал из кармана парализатор навёл его на «цель». – Мы можем и просто применить физические меры воздействия, попросту избить вас… Поверьте это очень… больно…

– Если вы не собираетесь меня убивать в принципе… – неприятно ухмыльнулся Вадим. – То не стоит… Я человек злопамятный… Ну, а кем я был, вам известно. Не буду потом слушать ваши вопли о том, что «мы просто выполняли свою работу…». А меня всё же выпустят, я вам обещаю…

Молчание воцарилось в камере. Переглядываясь, «Галстук» с «Кукишем» задумчиво расселись на свои места.

– Почему вам так важна эта очная ставка?.. – спросил первый, постукивая по металлу стола пачкой сигарет. – С чем это связано?

– Вам соврать? Или как… – Вадим дернул вверх подбородком. – Что вы так волнуетесь? Устройте её и получите ответы на все вопросы…

– Это подозрительно… – пояснил «Галстук». – Как правило преступников нельзя сводить друг с другом, чтобы не сговаривались… и так далее… Без особых на то причин конечно. У нас таковых нет…

– А я?… – опять ухмыльнулся Вадим.

– В том то всё и дело… – продолжил тот. – Вас никто за язык не тянул. Даже мыслей ни у кого не было вас связывать с этим инцидентом. А вы вдруг раз и требуете встречи…Вывод – вам срочно нужно что–то передать. А вот что?

– А вы вообще насколько в курсе происшедшего? – подследственный опять с интересом уставился на хитрую застёжку. – Насчёт использования вооружения эсминца к примеру…

– Мы не имеем права рассказывать вам, что бы то ни было… – «Галстук», наконец, решил открыть пачку, но сигарету так и не достал.

– А вы сами не боитесь узнать что то такое после чего вас самих упрячут куда подальше … Или память «не так» сотрут. Просто чтобы не волноваться. Или вы никогда с такими ситуациями не сталкивались?

– Знаете… – «Галстук» подал лицо к свету, в отличие от «Кукиша», упорно прятавшегося в сумраке с блокнотом в руках. – Мы просто испытываем к вам известное уважение… Вашу подноготную успели изучить… Только поэтому так мирно разговариваем. У нас самих блокады стоят, от возможного психологического давления…

– Пат… – бросил Вадим. – В общих чертах… Я уверен, что вы к тому же не получили насчёт меня чётких инструкций, поэтому это у вас так… превентивные меры. Для очистки совести… Если вы в самом деле «изучили мою подноготную», то знаете сколько раз я попадал на подобные «следствия» – вполне достаточно чтобы понять – когда можно требовать, а когда нет… Сейчас вот можно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю