Текст книги "Звездные взломщики"

Автор книги: Антон Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– Это логика, Лари. Простая логика. Я попросил его украсть Крест, он сопоставил мою просьбу, пропажу корабля с деньгами и сделал выводы. Я вот подумал, – Родригес мрачно усмехнулся, – что он и базу нашу затопил только для того, чтобы добраться до Скипетра. Здесь это было не в пример легче.

– Может, и так... – Лари пожал плечами. – Только что нам теперь делать?

– Что делать? – Родригес снова взглянул на Лари и усмехнулся – судя по всему, шок у него начал постепенно проходить. – Мы будем искать Вика. И клянусь всем, что у меня есть, – Родригес встал, устало вздохнул, – я найду его и лично перегрызу ему глотку.

– Даже не верится, что эта штука стоит таких денег. Удобно расположившись на диване, Алиса вертела в руках Скипетр. – Железяка железякой, хоть и красивая.

– Ты ничего не понимаешь в искусстве. – Сидя в кресле, я с удовольствием потягивал пиво. – Эта штука сама по себе является настоящим шедевром. Любой музей мира не задумываясь выложит за нее кругленькую сумму.

-Ты хочешь ее продать? – удивилась Алиса.

– Не раньше, чем отыщу сокровища монахов. А скорее, вообще не продам – если у меня будет океан денег, зачем мне ее продавать? Она мне и самому нравится.

– С этим ясно, а вот что ты будешь делать с Родригесом? – Алиса затронула весьма неприятную для меня тему. – Думаю, после твоего подарка он теперь кипятком писает. И не успокоится, пока не открутит тебе голову.

– До чего странный мир, – усмехнулся я. – Почему-то все хотят меня убить или в лучшем случае покалечить – начиная, кстати, с тебя и твоего папаши. А за что, собственно? Ведь в душе я очень добрый человек.

Алиса засмеялась.

– Кстати, если мой папаша узнает, что я с тобой, он выполнит свое обещание.

– Хочешь сказать, что не стоит приглашать его на свадьбу?

– Перестань, Вик... – Алиса сладко потянулась. – Я свободная женщина и не собираюсь брать на себя какие бы то ни было обязательства.

– А как же детишки? – Я снова глотнул пива. – Неужели ты не хочешь иметь штук шесть очаровательных сорванцов?

– Ага, – сказала Алиса с сарказмом в голосе. – Если они будут похожи на тебя, то я не оберусь хлопот с полицией. Зачем мне такое счастье?

– Что, так и будешь всю жизнь лазить по музеям?

– Ну что ты. – Алиса демонстративно улыбнулась. – Со временем я собираюсь пойти в политику.

Я чуть не подавился пивом.

– Куда?

– В политику. С моей внешностью и обаянием я как минимум соберу голоса всех мужиков. Конгрессмен Алиса Строу– форд – это звучит.

– И зачем тебе это? – Я никак не мог представить Алису в образе политика.

– Как это – зачем? – удивилась Алиса. – Разве ты не знаешь, что именно там делают самые (рольшие деньги?

– И что, ты вот так просто заявляешь, что будешь продажным политиком?

– Ну не могу же я быть среди этих уважаемых людей белой вороной, – засмеялась Алиса. – Меня просто не поймут.

Я покачал головой. От Алисы никогда не знаешь, чего ждать. Впрочем, именно этим она мне и нравилась.

– Да не переживай ты так. – Алиса взглянула на меня с улыбкой. – Очень мало шансов, что ты доживешь до этого времени.

Как ни печально, но я был вынужден признать ее правоту. Слишком многие в последнее время хотели поставить крест на моей могиле. Смех смехом, но что делать с Родригесом? Я даже пожалел о том, что не удавил его этой ночью. Да, это было бы некрасиво. Зато надежно. А теперь... Теперь придется где-то отсиживаться, пока праведный гнев Родригеса слегка не поутихнет. Впрочем, не мешает провести это время с пользой.

– Тебе не кажется, что нам стоит немного попутешествовать? – Я встал с кресла и присел на диван рядом с Алисой. – Только представь: небольшой уютный корабль, долгое путешествие. И масса свободного времени...

– Одним словом, ты хочешь меня пригласить в гости к монахам? – уточнила Алиса. Как всегда, она видела меня насквозь.

– Что-то в этом роде, – подтвердил я. – Уверен, тебе это понравится.

– Возможно... – согласилась Алиса. – Кстати, я где-то слышала, что эти монахи варят преступников в кипящем масле. Это у них что-то вроде последней репетиции перед путешествием в ад.

– В самом деле? – Я задумчиво почесал затылок. – Но мы же не собираемся злоупотреблять их гостеприимством?

– Да кто тебя знает... – засмеялась Алиса. – С тобой всегда жди неприятностей.

– Милая, если что, мы будем вариться в одном котле – разве это не романтично? Уверен, это будет самое теплое свидание в твоей жизни.

– Может, и так, но я лично предпочитаю котлу джакузи. – Алиса поднесла к глазам Скипетр.

– Значит, договорились... – подвел я итог бодрым голосом. – Но сначала надо подумать о том, как вообще умыкнуть этот Крест. Ты что-нибудь слышала о Скагерраке?

– Краем уха. – Алиса пожала плечами. – Говорят, там жутко мерзкий климат.

– Так оно и есть. – Я достал купленный накануне атлас и протянул его Алисе. – Жутко гиблое место. Летом жара за сорок, зимой такой же мороз. Весной и осенью дожди и штормовые ветры. Эти монахи поселились в горе, устроили там себе Храм, кроме них, там вообще никого нет.

– И что, лучше места они не нашли? – поинтересовалась Алиса, листая атлас.

– Ты не знаешь психологии монахов. Им чем хуже, тем лучше. Страдания приближают их к богу.

– Папа как-то предлагал мне пойти в монахини, – сказала Алиса. – В качестве альтернативы тюрьме. Говорил, что он может это устроить.

– Ну и?..

– Я выбрала тюрьму. Терпеть не могу монашек.

Это было что-то новое.

– Я и не знал, что ты побывала в тюрьме. За что, кстати?

– Мелочи, – отмахнулась Алиса. – Пыталась ограбить ювелирный магазин. Тогда я была просто несмышленой дурочкой, даже о сигнализации понятия не имела.

– Хочешь сказать, что теперь ты изменилась? – заметил я как можно более невинно. Уловив на себе гневный взгляд Алисы, рассмеялся. – Один ноль в мою пользу...

– Болтун... – Алиса улыбнулась и расслабилась. – Ладно, давай о деле думать. Ты читал бумаги Родригеса?

– Ну разумеется. Еще когда он предложил мне украсть Крест. Но там нет ничего для меня нового, я уже слышал об этом Храме. Поговаривали, что там много всякого добра, я и разузнал что к чему.

– И что?

– А ничего... Когда все узнал, решил туда не лезть.

– А сейчас, значит, хочешь? – улыбнулась Алиса.

– Так теперь у меня есть вот это... – Я кивком указал на Скипетр. – Теперь игра стоит свеч.

– И чем же тебе так не понравился, этот Храм?

– Потому что туда трудно попасть и еще труднее оттуда вернуться. Их Храм расположен внутри горы, это километра три над уровнем моря. Воздух контролируют радары, поэтому на глайдере к ним не подъедешь. Пешком тоже лучше не лезть, там минные поля и электронные снайперы. За километр попадают в теннисный мячик.

– Впечатляет. – Алиса покачала головой. – Весьма современные монахи, ты не находишь?

– Может быть, – согласился я. – Именно из-за всех этих прелестей я и отказался от их денег в прошлый раз. Лучше быть бедным, но живым.

– Но ведь с тех пор ничего не изменилось, – улыбнулась Алиса. – Как же ты хочешь попасть туда?

– Понятия не имею, – искренне ответил я. – У тебя ведь светлая голова, так придумай что-нибудь.

– Может быть. – Алиса загадочно улыбнулась и взглянула на меня. – Скажи, милый, тебе никогда не приходила в голову мысль стать монахом?

Брат Юлиан с самого утра был не в духе. С тех пор как его филиалу урезали ассигнования, подбирать новых адептов стало еще труднее. Увы, таковы мрачные реалии, люди все дальше отходят от бога, и увлечь их служением Господу можно разве что с помощью дешевых трюков. Взять, скажем, прошлый месяц, когда удалось завербовать девятнадцать человек. Обошли все приюты и ночлежки, потратили четырнадцать тысяч кредов на еду и одежду для обездоленных. И что в итоге? Девятнадцать человек, из них шестеро сбежали сразу, нажравшись и нацепив на себя обновки, четверо отказались лететь в последний момент – они, видите ли, передумали. Еще один негодяй удрал, стащив у него портмоне с деньгами. Из оставшихся восьми один умер в дороге * от сердечного приступа, так написали в отчете. Хотя какой там сердечный приступ – выжрал литр какой-то гадости, посинел и через час помер. Итого всего семь человек за месяц, и это при таких затратах! Обнищал народ, обнищал. Духом обнищал, не вдохновишь теперь никого на духовные подвиги...

В дверь постучали, затем в кабинет, кутаясь в стандартную серую униформу, вошла Ядвига.

– Слушаю вас, сестра... – Юлиан грустно взглянул на монашку.

– К нам посетитель, – тихо сказала монашка. – Ждет в холле.

– Опять какой-нибудь побирушка? – хмуро заметил Юлиан.

– Наоборот, брат Юлиан... – Монашка едва заметно улыбнулась. – Этот человек хочет сделать пожертвование.

– А что, такие еще остались? – Брат Юлиан грустно усмехнулся. – Шучу, сестра, шучу... Давайте зовите его...

Ядвига вышла. Юлиан снова вздохнул. Пожертвование... Знает он все их грязные методы. Сейчас принесет бумажку в десять кредов, а затем будет просить походатайствовать перед властями о выделении земли, ссуды или еще бог знает чего.

Дверь снова открылась, в кабинет вошел человек лет тридцати. Он был высок, строен, хорошо сложен. Но держался робко и неуверенно – потоптавшись у порога, медленно подошел к Юлиану, держа в руках довольно замызганный деревянный ящичек.

– Простите... – сказал незнакомец. – Не знаю, как к вам... обращаться.

– Присаживайтесь... – сказал Юлиан, изобразив радушную улыбку. – Называйте меня братом Юлианом. Чем могу вам помочь?

– Да я, собственно, на минуту... – Незнакомец снова замялся. – Вот, пожертвовать хотел. Мне не нужно, я живу очень скромно. А вам... – он осторожно поставил ящичек на край стола, – вам пригодится...

– Что здесь? – спросил Юлиан, не изъявив желания лично заглянуть в ящичек.

– Тут камни. И монетки всякие... – Незнакомец открыл ящичек и придвинул к Юлиану. – Вы посмотрите, они красивые. Я в детстве всегда играл с ними.

Юлиан заглянул в ящичек – и потерял дар речи...

В ящичке были драгоценные камни. Много камней... И еще золото, Юлиан с замиранием сердца смотрел на древние золотые монеты – он, пожалуй, таких и не видел. Осторожно взял горсточку камней и монет, приподнял, затем медленно разжал пальцы.

1 1 Знелдиыс взломщики

– Откуда это у вас? – тихо спросил он, глядя на драгоценности.

– Это? Мое... Оно давно у нас, семейное. Не подумайте, я не украл... – Мужчина в ужасе приложил руки к груди. – Честно...

– Я вам верю, верю... – поспешил успокоить его Юлиан. Придвинул ящичек поближе, попытался оценить, сколько все это может стоить. Много, очень много. Миллион, даже больше.

– И вы хотите все это отдать? – Он осторожно закрыл ящичек.

– Ну да, – просто ответил мужчина. – Вам нужнее.

– Наверное, вы очень богатый человек? – У Юлиана мелькнула мысль, что он имеет дело с какиц-то сумасшедшим миллионером.

– Я? – удивился незнакомец. – Да нет, что вы... Я уборщик. Улицы убираю.

Юлиан опешил. Поведение незнакомца не укладывалось * ни в какую логику.

– Признайтесь, – тихо сказал он, глядя в глаза незнаком-' цу. – Вы верующий человек?

– Я? – переспросил незнакомец. – Не знаю. Не думал об этом.

Взгляд незнакомца был мягким и доверчивым, он улыбался, демонстрируя ослепительно белые зубы.

«Или святой, или идиот», – поставил диагноз Юлиан. Оценить поведение этого человека как-то по-другому он не мог. С другой стороны, если этот человек все-таки не идиот... Если он не идиот, то все может получиться очень даже неплохо. Этот человек один стоит десятка других. Да что там десятка – сотни. За то, что именно он, Юлиан, нашел этого человека и принес в казну ордена такую большую сумму, его не могут не отметить. Возможно, даже повысят в должности. Даже наверняка повысят...

Брат Юлиан нервно потер руки – только бы все получилось. Посетитель продолжал смотреть на него доверчивым взглядом.

– Скажите, – снова начал Юлиан, – у вас есть родственники?

–Да, конечно. – Незнакомец торопливо кивнул, в душе у Юлиана все сникло. – На кладбище. Они давно померли...

Уникальный экземпляр... В сознание Юлиана снова закрались мысли о явном идиотизме посетителя. С другой стороны, поведение святых никогда не укладывалось в рамки простой человеческой логики. Как бы то ни было, его непременно нужно было показать Старшим Братьям.

– А вы никогда не думали о том, чтобы стать служителем Господа? – спросил Юлиан вкрадчивым голосом.

– Я? Что вы... Я маленький человек, я недостоин. Я же всего лишь уборщик.

– Ну а если бы я предоставил вам такую возможность, вы бы согласились?

Губы незнакомца задрожали, на глаза навернулись слезы.

– А вы меня... не обманываете?

– Мы никогда никого не обманываем, – ответил Юлиан тихим проникновенным голосом. – Орден Духотворцев, который я имею честь представлять, основан на правде и свободе выбора. Наша вера чиста и бескорыстна.

Возможно, это и не было стопроцентной правдой – как известно, истина всегда относительна. Кроме того, пятый пункт Устава прямо говорит о том, что можно и должно использовать хитрость, дабы завлечь неразумного собрата на тропу истины. Именно поэтому Юлиан не чувствовал никаких угрызений совести. В конце концов, вряд ли этот человек что потеряет.

Незнакомец достал платок, промокнул глаза.

– Простите, – сказал он, пряча платок. – Все это так неожиданно...

– Вы согласны? – Пальцы Юлиана вцепились в край стола. – Подумайте о том, как может измениться ваша жизнь. Вы увидите Храм, нашу священную обитель, вы предстанете перед Старшими Братьями. Вы сможете общаться с великими мудрецами, будете жить среди них, познавая величие нашей веры. Это действительно великая честь, и вы достойны ее.

– Я согласен... – выдохнул незнакомец после короткой паузы. – Что я должен... сделать?

– Сущие пустяки... – улыбнулся Юлиан, доставая из стола чистый бланк и валик для снятия отпечатков пальцев. -

Дайте сюда вашу руку... – Он взял незнакомца за кисть, осторожно провел валиком по его пальцам. – Теперь приложите вот сюда...

Посетитель послушно прижал пальцы к бумаге.

– Отлично. – Юлиан улыбнулся. – Все формальности улажены. Теперь позволь узнать твое имя, брат... – Юлиан коснулся рукой плеча побледневшего от переизбытка чувств человека.

– Ирвин... – По щеке вконец растерявшегося посетителя J скатилась крупная слеза... – Ирвин Ванденберг...

– Ты бы это видела... – Я едва мог дышать от распиравшего меня смеха. – Это было еще смешнее, чем я ожидал.

– А ты не думаешь, что он раскусил тебя? – тихо спросила Алиса, ее взгляд был полон недоверия. – Уж слишком все гладко.

– Ну еще бы. – Я упал в кресло, торопливо открыл банку с пивом. – Как оно не будет гладко, когда я подарил ему одних камней на миллион кредов. Видела бы ты его глаза.

– И что дальше? – Алиса все еще не верила в успех своей затеи.

– А что дальше – летим! – Я отхлебнул большой глоток. – Послезавтра утром, у них есть свой корабль.

– А не кинет тебя этот монах? Возьмет камешки и сбежит.

– Брось, Алиса... Надо доверять слугам Господа нашего. Кстати, с проверкой накладок не будет?

– Не должно. – Алиса пожала плечами. – Я ввела в базу данных полиции твою карточку вместо карточки Ирвина и заменила его отпечатки твоими. Вообще кандидатура и в самом деле удачная, он сейчас где-то на Виоле.

Мне оставалось только развести руками – Алиса чертовски здорово обращалась с компьютерами. Талант, что тут скажешь. Впрочем, кодами доступа с нею не так давно поделился Кирилл.

– Надеюсь, за Ирвином не числится ничего противозаконного? – спросил я. – А то брат Юлиан, чего доброго, передумает.

– Не бойся, брат Ирвин, у тебя идеальные данные. Если будешь паинькой, то сможешь со временем рассчитывать на высокую должность. – В голосе Алисы звучал сарказм.

– Я подумаю об этом... Кириллу звонила?

– Его все нет.

Я чертыхнулся – да когда же он приедет.

– Давай так. – Я взглянул на Алису. – Ты подожди его недельку, затем вылетай ко мне, будешь ждать меня где-нибудь неподалеку от Храма. За это время я все разузнаю и вынесу Крест. Если Кирилл успеет, прилетите вдвоем,

Алиса задумалась.

– Почему бы и нет, – сказала она, пожав плечами. – Только как ты выберешься? Там же мины, снайперы...

– Что-нибудь придумаю... – Я взял карту, вгляделся в нагромождение пиков и каньонов. Ну и нашли же они себе место. – Вот здесь меня встретишь, хорошо? – Я ткнул пальцем в область небольшого ровного плато километрах в десяти от Храма. – Будешь ждать три дня, потом улетай.

– А связь у нас будет?

– Нет, это слишком опасно. Обойдемся так.

– Значит, обойдемся... – улыбнулась Алиса. – В конце концов, туда лезешь ты, а не я.

– Вот именно... – Я задумчиво посмотрел на Алису. – А знаешь, не устроить ли нам прощальный вечер? В смысле – слегка повеселиться? Съездим в ресторан, погуляем. А то ведь у монахов нравы строгие, сама знаешь.

– Ты неисправим. – Алиса тихо засмеялась, затем подошла и села мне на колени. – Думаю, начать мы можем и без всякого ресторана... – Поцеловав меня, она начала медленно расстегивать пуговицы на моей рубашке. – Надеюсь, ты не возражаешь?

Ну посудите сами, разве мог я ей отказать?

– А ты догадайся с трех раз... – Я взял улыбающуюся Алису на руки и понес к дивану.

Дорога до Скагеррака занимает пять дней пути. И пока «Святой Патрик», один из четырех кораблей ордена, поглощал пространство, я познавал азы монашеской жизни, проводя время в обществе Юлиана и еще шести братьев.

Для начала мне выдали серый балахон и жутко неудобные башмаки на деревянной подошве – облачившись в них, я сразу почувствовал себя несчастным. Ходить в такой обуви – сущее наказание.

– Терпение, брат Ирвин, – сказал Юлиан в ответ на мою жалобу. – Нам всем надобно терпение. Эта обувь – точная копия той, которую носил великий отшельник Патрик, именем этого святого назван наш корабль. Он сделал подошву для своей обуви из дерева, используя в качестве инструмента заточенную ложку. Деревянная подошва нашей обуви призвана напоминать нам о тех страданиях, которые взял на себя брат Патрик во имя Господа.

– Да, брат Юлиан, – я склонил голову, – я понимаю... Просто у меня артрит, я и в мягкой-то обуви испытываю жуткие боли.

Глаза Юлиана заблестели.

– Господь не забывает тебя, брат Ирвин, – тихо сказал он. – Ты должен радоваться ниспосланной на тебя благодати. Ничто так не укрепляет веру, как страдания.

Пришлось наполнить глаза слезами, благо в такой обуви для этого не требовалось особого искусства.

– Простите меня, брат Юлиан. – Я склонил голову. – Я все понял...

Признаюсь, я и раньше слышал о любви монахов ко всякого рода крайностям, но встретился с этим впервые.

Мне выделили крохотную каютку с жесткой и очень неудобной кроватью. Вопросов по поводу этого пыточного ложа я уже не задавал – знал, что именно мне ответят. Судя по всему, это была суррогатная копия кровати незабвенного Патрика. Признаюсь, этот святой уже начал меня слегка раздражать.

Очередной сюрприз ждал меня после шести вечера по корабельному времени. Говоря откровенно, первые признаки беспокойства появились у меня уже после полудня – именно тогда я подумал о том, что было бы неплохо слегка перекусить. Тем не менее я терпеливо ждал, проявляя то самое любимое братом

Юлианом терпение. Но когда стрелка часов перевалила за шесть вечера, а в желудке стало особенно сильно свербить, я не выдержал и пошел разбираться, повесив на грудь подаренный мне Алисой небольшой золотой крест – признаюсь, выглядел я в этот момент вполне величественно. У меня даже мелькнула мысль о том, не сделать ли мне духовную карьеру.

Брата Юлиана я нашел в его каюте, не в пример более просторной, чем моя. Кровать у него была столь же жесткой, но под ней я заметил объемистый сверток, до боли напоминающий матрац. Кроме того, в каюте подозрительно пахло сыром и ветчиной...

Ответ Юлиана вызвал во мне неодолимое желание задушить его – пока еще были силы.

– Брат мой, – сказал Юлиан, – мы должны прибыть в Храм очищенными и просветленными. Ничто так не помогает этому, как краткий пятидневный пост и чтение молитв. Сборник молитв и изречений святого Патрика ты найдешь у себя в каюте.

Скажу честно, брата Юлиана спас только Солнечный Крест. Точнее, мое горячее желание добраться до этой реликвии. Именно поэтому я поклонился и ушел в свою каюту, молча шепча проклятия в адрес Юлиана и его полоумного святого.

Насколько я успел понять, этот поганый Патрик играл в жизни Духотворцев какую-то особую роль. А так как я о нем вообще ничего не знал, пришлось взяться за книги, их я и в самом деле нашел в своей каюте.

То, что я узнал о Патрике, заставило меня всерьез задуматься о целесообразности дальнейшего путешествия. Теперь я знал, что изображенный на висевшей в моей каюте аляповатой иконе изможденный человек и был этим самым Патриком. Этот человек столь долго и усердно доставал своих собратьев проповедями и поучениями, что доведенные до отчаяния люди просто сожгли его на костре, ничто другое уже не помогало. Потом его, разумеется, причислили к лику святых, ему даже поклонялись на некоторых отсталых планетах. Но только Духотворцам удалось довести поклонение Патрику до абсурда.

Читая о том, что проделывал с собой'сумасшедший монах, я то и дело вздрагивал от предчувствия новых бед. Ну посудите сами: Патрик мучил себя холодом и жарой. Доводил до изнеможения голодом. Благодаря огню, который он считал даром Господа, его тело было покрыто множеством незаживающих ран. Он душил себя веревочной петлей, бил плетью, незадолго перед смертью перешел на более радикальные меры, отрубив себе левую руку. Разумеется, сделал он это не сразу -. не желая лишать себя удовольствия, начал с пальцев, отрубая по одной фаланге на каждый религиозный праздник. Но праздников было много, пальцы быстро кончились, и неугомонный монах пошел дальше...

Не хочу продолжать эту оду человеческой глупости. Скажу лишь, что у глупого монаха появились не менее глупые последователи. Когда это перешло некоторые границы – а именно, когда резко упало число трудоспособного населения, – Патрика вынесли на центральную площадь, привязали к столбу. Обложили ветками, плеснули керосинчику и подожгли. Говорят, сам Патрик был от этого в полном восторге...

Когда я закончил чтение великих деяний преподобного Патрика, было уже далеко за полночь. Сидя в своей каюте, я с полным на то основанием пришел к выводу, что деревянные башмаки и пятидневная голодовка – ничто по сравнению с тем, что ждет меня дальше. Да, можно было пробраться в пилотскую, вышвырнуть капитана и повернуть корабль назад. Но уж больно мне хотелось заполучить Крест... Именно поэтому я со вздохом отложил в сторону осточертевшую мне книгу с ликом Патрика на обложке, выключил свет и попытался заснуть.

Говорят, когда-то были такие люди -. йоги. Вероятно, они были очень похожи на Патрика, так как спали на досках, утыканных гвоздями. В моем ложе гвоздей не было, но и без этого я в полной мере ощутил все прелести этого сооружения. Жесткое, словно камень, с небольшим деревянным бруском вместо подушки, оно в полной мере соответствовало заповедям великого святого. Проворочавшись не один час и не раз помянув крепким словцом безумного монаха и его последователей, я заснул лишь под утро, измученный и усталый. Сны мои мало отличались от окружавшей меня действительности, поэтому проснулся я совершенно разбитым. С трудом поднявшись с кровати – язык не поворачивается так называть это изощренное орудие пыток, – я поморщился от боли в спине и боках. Жутко хотелось есть, я даже пожалел, что не взял с собой ничего съестного. Вот и верь после этого людям...

Если часы не врали, шел девятый час утра. Я уже хотел было выйти, когда услышал вкрадчивый стук в дверь. Пришлось открыть.

На пороге стоял брат Игорь, тщедушный молодой монах с выбритой макушкой.

–Доброго утра, брат Ирвин. – Игорь слегка поклонился. – Брат Юлиан зовет вас на утреннюю молитву.

– Спасибо, брат Игорь, я как раз собирался. – Поклонившись в ответ, я быстро надел изуверские башмаки, закрыл дверь каюты и пошел за монахом, прихрамывая на левую ногу. На пятке у меня уже успела образоваться мозолы

Все братья, за исключением управлявшего кораблем брата Исидора, уже собрались в Зале Молитв. Увидев нас, брат Юлиан кивнул и поднялся на трибуну – уж и не знаю, как на церковный манер назвать это сооружение. Остальные монахи, и я в их числе, опустились на колени.

Проповедь брата Юлиана отличалась пышностью фраз и изяществом оборотов речи, но содержание ее показалось мне целиком заимствованным из прочитанных мной накануне книг. Тем не менее на братьев она производила большое впечатление. Не прошло и минуты, как один из них, вероятно, самый усердный, стал биться головой об пол, без устали славя великого Патрика. Его примеру последовали остальные, я почувствовал себя неуютно. Впрочем, мне как новичку наверняка многое прощалось, поэтому я лишь изредка касался лбом пола, справедливо полагая, что голова мне еще понадобится.

Проповедь Юлиана длилась около часа, за это время лбы большинства монахов покрылись кровоточащими ссадинами. Оценив все это великолепие, я взглянул на краснощекого, пышущего здоровьем брата Юлиана и пришел к выводу о том, что мне жизненно необходимо пробиваться в руководящие работники. Хотя бы по той простой причине, что на низших ступенях иерархической лестницы этого чертова братства я долго не протяну.

После проповеди двух потерявших сознание братьев унесли в их каюты – здесь они назывались кельями, я тоже вернулся к себе, вконец обессиленный. Скинув проклятые башмаки, растянулся на пыточном ложе. Но толком отдохнуть мне не удалось, если вообще в этих условиях речь могла идти об отдыхе. В дверь постучали, и я, помянув крепким словом святого Патрика, встал и открыл дверь.

Это был брат Юлиан. Улыбнувшись, он прошел в каюту и сел на кровать, его взгляд был полон любви и сострадания.

– Как вам наша молитва, брат Ирвин?

– Признаюсь, она меня несколько удивила, – тихо ответил я, размышляя о том, продолжать ли изображать из себя идиота, или все же проявить хоть какие-то зачатки умственных способностей.

– Это пройдет, – улыбнулся брат Юлиан. – Ты быстро привыкнешь.

– К чему привыкну? – спросил я. – К тому, чтобы биться лбом об пол? Какой в этом прок?

Брат Юлиан нахмурился.

– Брат Ирвин, не оскверняйте мой слух такими речами. Вера в Господа требует полного самоотречения и готовности принести себя на алтарь самопожертвования.

Не скрою, мне очень хотелось высказать Юлиану все, что я о нем думаю, и повозить его немного лицом по полу. Но тогда Солнечный Крест уплыл бы от меня навсегда, именно это обстоятельство в который уже раз заставило меня сдержаться. Пусть уж я буду глупым монахом...

– Простите меня, брат Юлиан. – Я слегка поклонился. – Я еще плохо знаком с обычаями ордена и не могу в полной мере оценить всю глубину ваших ритуалов. Мне предстоит еще очень многому научиться.

Несколько секунд Юлиан хмуро смотрел на меня, затем улыбнулся.

– Истинная вера всегда дает силы и понимание. И да пребудет с тобой святой Патрик! – Перекрестив меня три раза, брат Юлиан удалился.

Говоря откровенно, я был и дальше готов терпеть все их глупые выходки, но вот терпеть голод не было никаких сил. К тому же на этот раз я был совершенно точно уверен, что от брата Юлиана пахло ветчиной.

Осторожно выглянув в коридор, я посмотрел вслед Юлиану – он прошел по коридору и поднялся наверх, в ходовую рубку. Тем лучше.

Башмаки я, разумеется, снял. С собой у меня был простой перочинный нож, совершенно безобидная штука. Но для того, чтобы открыть немудреный замок каюты Юлиана, его хватило с избытком.

Как я и думал, сверток под кроватью оказался матрасом, моя вера в искренность Юлиана заметно пошатнулась. Окончательно ее добила упаковка с ветчиной и большой кусок сыра, найденные в небольшом шкафчике у изголовья кровати. Не мудрствуя лукаво, я по-братски поделил наши с Юлианом продукты – половину ему, половину мне. Впрочем, его доля была немного меньше, ведь он уже сегодня завтракал. Опасений по поводу того, что я делаю, а уж тем более угрызений совести я не испытывал. В самом деле, не будет же Юлиан ходить по каютам и спрашивать, кто съел его сыр и ветчину? Боюсь, что братья его просто не поймут...

До своей каюты я добрался без происшествий. Закрыв за собой дверь, сел поближе к вентиляционной решетке и с наслаждением впился зубами в сочный кусок ветчины. Скажу честно, это было божественно.

Впрочем, все я не съел, оставшиеся продукты пришлось спрятать в ту же вентиляцию. Вскрыв с помощью ножа решетку, я завернул ветчину и сыр в пластиковый пакет и затолкал поглубже в канал вентиляции. После чего поставил на место решетку, глотнул водички и лег переваривать сытную трапезу. Я был весьма доволен собой, даже кровать не казалась мне уже такой жесткой.

Как я и ожидал, кража продуктов не имела для меня никаких последствий. На вечерней молитве я даже пару раз коснулся головой пола, дабы подчеркнуть мое истинное восхищение святым Патриком. Что касается Юлиана, то он был слегка подавлен и читал проповедь без прежнего воодушевления. И у меня были все основания полагать, что именно я был тому причиной.

Последние дни полета в целом мало отличались от предыдущих. Юлиан явно загрустил, особенно после того, как кто– то украл у него заботливо спрятанную бутылочку бренди. Вероятно, брат Юлиан искренне полагал, что среди монахов у него завелся недоброжелатель. Он стал реже выходить из своей каюты, один раз даже опоздал на проповедь, бедного монаха явно одолевали тяжелые думы.

Незадолго перед посадкой меня пригласили в его каюту. Брат Юлиан был задумчив, но, увидев меня, улыбнулся. Улыбнувшись в ответ, я постарался сесть как можно дальше от него – так уж вышло, что я только что отхлебнул пару глотков бренди.

– Через три часа вы увидите наш Храм, – сказал Юлиан. – Руководит нашим орденом брат Фредерик, очень умный и набожный человек, я буду рад лично представить вас ему. Уверен, он по достоинству оценит ваш подарок ордену.

– Спасибо, брат Юлиан. – Я поклонился и попытался пустить слезу. Не получилось, сытный обед и. выпивка как-то этому не способствовали. – Не знаю, как и благодарить вас. Если бы вы знали, как скучна была моя жизнь.

– Могу обещать, что в Храме вам скучно не будет. – По губам брата Юлиана скользнула злорадная улыбка. – Вам там наверняка понравится, братья помогут вам познать все тонкости храмовой жизни.

– Да, брат Юлиан... Но значат ли ваши слова, что я вас больше не увижу? Вы вернетесь назад?

Я ошибся или и в самом деле задел больную для Юлиана тему? По крайней мере у меня сложилось впечатление, что ему не слишком-то хочется на Землю.

– Я буду служить там, где прикажет брат Фредерик, – тихо ответил монах. – Если понадобится, вернусь на Землю. Кому-то надо работать и там.