Текст книги "The Elder Scrolls. На изломе времён (СИ)"

Автор книги: Антон Кондрашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9. Волчья ухмылка

Теперь уже холмы сотряс оглушающий рык волка, которым вервольф ознаменовывает окончание трансформации. В следующий миг чёрный зверь подскочил к эльфу, оказавшемуся рядом, схватил его голову своей огромной пастью и рванул, оставив на месте башки неудачливого лучника лишь ошмётки. Далее монстр повернулся к мужикам, со стороны которых прибежала его первая жертва и рявкнул, даже стоя поодаль и за его спиной, Герберт почувствовал нечеловеческий запах крови изо рта волка и ощутил ужас. Гораздо более сильный эффект оказал этот рык на атаковавших: около восьми человек просто бросились наутёк, громко вопя. И всё это случилось буквально за пару секунд.

– Назад, Герберт, нам с ним не справиться! – схватил Варди собравшегося атаковать Герберта, – Не провоцируй его, бежим, прыгай прямо в реку!

– А как же лучники? – только и успел спросить Герберт, когда Варди вытолкнул его с моста и прыгнул следом.

И вовремя: там, где они только что стояли, пронеслись огромные когти зверя. Вынырнув из воды вниз по течению и выбравшись на берег, Варди и Герберт увидели, что от атакующих на одной стороне уже ничего не осталось, так как их факелы все упали на землю, видимо, оборотень не боялся огня, как остальные волки. Но больше ничего не было видно, только крики, небольшие всполохи света, да рёв вервольфа. И, разумеется, наёмникам не было никакого дела до спрыгнувших в реку беглецов, которые теперь в отдалении наблюдали за происходящим, с ужасом представляя себе, что сейчас этот монстр творит с бедными людьми и мерами.

– Нам лучше убираться отсюда и подальше! – еле живой от страха пошептал Варди, – Нужно уйти на другую сторону реки, чтобы он не мог нас учуять!

– Погоди, – остановил его Герберт, – Раз ты кричал Эйвинду что-то, то ты знал об этой его особенности?

– Да к-какая сейчас разница! – истерично крикнул в ответ Варди, – Надо скорее пересечь реку! Объяснения потом!

– Хорошо, но не надейся, что я это так оставлю! И вообще, почему мы бежим от бандитов? Мы должны помочь Эйвинду, он один не справится со всем сразу!

– Да что ты понимаешь! – весь дрожа, лепетал Варди, – В таком состоянии он не отличает никого и хочет лишь убивать, а ещё у него просто великолепный нюх и слух, и он больше не человек и никогда им и не был!

– Как ты можешь говорить так о своём друге?! – возмутился Герберт.

– Никакой он мне не друг, а если мы не поторопимся, то станем для него ещё и отличным обедом! – крикнул Варди и метнулся в ту сторону, где по его мнению находился изгиб реки.

– Погоди, лучше заберёмся на холм и пойдём на север, я слышал, что дальше по течению находятся два оплота Изгоев, и, возможно, они не заброшены. Попробуем забраться на эти каменные уступы и уйти в леса Хаафингара, может, там нас не найдут.

Оглянувшись на побоище на мосту, Герберт побежал следом. Вслед убегающим мужчинам донеслись вопли наёмников, похоже, второе я Эйви зверски убило ещё кого-то.

На памяти Гузнака гро-Могрина, главаря бандитов, подстерегавших нашу троицу у моста, это было первое подобное сражение. В первую же минуту боя вервольф загрыз, растерзал и обратил в бегство около половины его отряда, остались только самые сильные его воины, а зверь явно отступать не собирался. Как, впрочем, и Гузнак с его ребятами. Уцелевшие одиннадцать человек перегруппировались и окружили зверя, выставив своё оружие вперёд. Тогда волк издал ещё один рёв, направленный на командира, отчего один из окружавших его людей бросился наутёк, и тут же был убит орком-главарём.

– Не сметь убегать! Стоять до конца, нас больше, забьём его и срубим кучу септимов. Если кто попытается сбежать – убью на месте!

После такого предупреждения оставшиеся десять окружавших зверя бандитов, в том числе волшебница и главарь, возобновили наступление, размахивая перед собой оружием. Из лучников осталось всего два эльфа, они-то первые и нанесли удар. Две стрелы просвистели в воздухе и застряли в спине оборотня, отчего тот, похоже, только рассвирепел и бросился в их направлении.

Два воина с одноручным оружием попытались его задержать, но были смяты бешеным напором и упали на землю, правда, ещё живые. Тем не менее, им удалось зацепить волка и оставить на нём пару глубоких порезов. Вырвавшись из окружения, раненый зверь ударил когтями по лицу одного эльфа, отчего тот, вопя, упал на землю и вскоре умер. Второго он схватил зубами за живот, вырвав огромный кусок мяса вместе с потрохами. Бедняга даже завопить не сумел, как оборотень его добил.

После этого, будто бы и не заметив сильных ран, вервольф бросился в самую гущу боя, на что бандиты ответили градом ударов по туловищу зверя, но те лишь оставляли почти сразу заживающие царапины. Влетев в группу из пяти человек и размахивая длинными лапами, чёрному зверю удалось уложить троих, просто разрезая их сыромятную броню, как масло, своими длинными когтями. Но атаковав как безумный зверь, тот позволил зайти себе за спину, вследствие чего получил сильнейший удар булавой по хребту, а обернувшись на нападающего, несколько ударов по корпусу. Женщина маг также доставляла проблем, посылая во врага сгустки очень холодного воздуха, оставляя на коже зверя алые следы обморожения. Впрочем, хоть зверь и начал выбиваться из сил, но и противников осталось всего четверо. Двое со щитами и главарь как раз наседали на него, в то время как чародейка метала ледяные копья в постоянно перемещающегося противника.

Сильным ударом отбросив закованного в броню Гузнака, отчего тот отлетел на пару метров, оборотень начал колотить лапищами по щитам мечников, оставляя от деревянной плоскости лишь ошмётки. В конце концов и с ними всё было кончено, и ещё два окровавленных и разорванных трупа прибавилось к целой куче на мосту. Остались только волшебница и Гузнак.

Оскалив огромные клыки, вервольф начал двигаться в сторону колдуньи, из глубоких открытых ран вытекала алая кровь. Нужно отметить храбрость чародейки: она не испугалась и не побежала, а наоборот, выкинула вперёд руки и сложила их вместе, чтобы получилось более мощное заклинание, чем при использовании одной руки. Между её ладоней появился сконцентрированный сгусток холода, после высвобождения превратившейся в ледяную стрелу. Острый кусок льда с большой скоростью пробил шкуру волка. Вслед за первой полетели и пара следующих, также нанеся существенные ранения противнику. Взревев, тот бросился на волшебницу, не ожидавшую такого напора, подмял под себя и начал яростно избивать её когтями. Когда вервольф наконец отпустил её, человеком этот кусок мяса было сложно назвать. Однако раны нанесённые чародейкой были серьёзными. Мост был залит кровью: не только человеческой, но и волчьей.

– Будь ты проклят, монстр! – завопил потрясённый Гузнак, видя умерщвлённым весь отряд, – Ты, мерзкое порождение даэдрической магии, ты меня не одолеешь! – храбрился он, глядя, как чёрный зверь выковыривает зубами ледяные осколки.

Решив не дожидаться развязки, главарь бросился вперёд, прикрываясь щитом и размахивая булавой. Но булава – оружие ближнего боя, короче меча. Издалека, особенно из-за щита, ей дотянуться практически невозможно. К тому же вервольфы – весьма умные существа. Подпрыгнув к Гузнаку на расстояние вытянутой лапы, он начал беспорядочно колотить по щиту, пока не искромсал его в щепки. Главарь понял, что пора бежать, куда угодно и подальше, но было уже слишком поздно. Огромный монстр прыгнул на него сверху и перегрыз незащищённое бронёй горло, после чего оставив хрипящего на последнем издыхании орка мучительно встречать кончину. Бой на мосту закончился.

"Даже смертельно раненый волк никогда не забывает о добыче", – когда-то наставлял Варди отец. После расправы почти над двадцатью вооружёнными людьми, истекающий кровью и обмороженный оборотень издал протяжный вой, созывающий окрестные стаи на большую охоту.

– Ну и вой, – даже у Герберта мурашки по коже побежали, – Что это за леденящий душу звук?

– Наверное, – ответил уже уставший и задыхающийся от длительного бега Варди, который, к тому же, бежал в тяжёлой железной броне, – Этот звук возвещает о победе оборотня.

– Так это же хорошо! Эйви победил! – рано порадовался Герберт.

– Я уже говорил, дурак, что это не Эйвинд, сейчас он ничего не понимает и в его душе сейчас только одно желание – охота, а своим воем он созывает волков, которые сейчас поблизости. Они считают его кем-то вроде вожака стаи! И они все не остановятся, пока волк не станет обратно человеком!

– Ясно, – серьёзно выслушал прерываемое тяжёлыми вздохами объяснение товарища Герберт, – И как скоро он вернётся обратно?

– Чем больше оборотень ест плоть и пьёт кровь, не важно чью, тем дольше держится форма зверя. Убив почти двадцать человек, он, без сомнения, сможет продержаться всю ночь, а уж если съест ещё кого-нибудь, то и того дольше!

– Значит, нам нужно где-то переждать целую ночь! Проклятье, я уже подустал бегать, а тебе, значит, совсем дурно, – сделал очевидное заключение Герберт, даже не глядя на еле бегущего Варди, – Нам нужно немедленно добраться до реки!

– А я...что...говорю...

Со всех окрестных холмов доносился прерывистый вой множества волков. Несколько даже осмелились напасть на бегущую парочку, но Герберт своими "бесподобными" приёмами положил их всех. Всё-таки долгий бег и поднятие на почти отвесные скалы вытянули из Варди все его силы, даже Герберт начал уставать. Но, судя по сменившейся с низкорослых можжевельников на хвойный лес растительности, границу Хаафингара они уже пересекли.

– Постой, Герберт...не могу больше... – еле стоя на ногах, пропыхтел Варди, – Дай хоть дух переведу.

– Ладно, теперь действительно можно немного передохнуть. Надеюсь, мы ушли достаточно далеко.

Варди казалось, будто сердце сейчас разорвётся, лёгкие обдавало огнём, а его ноги превратились в брёвна. Больше не находя в себе сил стоять, он рухнул на землю и прислонился к ближайшей сосне.

– Сколько прошло времени с тех пор, как мы убежали от моста?

– Не знаю, минут тридцать, наверное...

– Мы всё это время бежали, не думаю, что он сможет нас так быстро найти.

Как же Герберт заблуждался, недооценивая скорость звериного облика! Сквозь звуки леса до них донеслось утробное рычание, которое обычно издают голодные волки, но этот звук был гораздо громче, как если бы его издавала одновременно целая стая. "Нет, нет, нет! Только не сейчас, только не сейчас, я не хочу тут умирать, не хочу умирать в зубах этого монстра. Боги мои, Девятеро, помогите кто-нибудь!" – тихо молился про себя Варди, притаившись в тенях. Меж тем, огромный волк продолжал перемещаться мимо деревьев, вынюхивая добычу. В свете двух лун его оскал выглядел как жестокая ухмылка. Из его ран текла кровь. От этого жуткого вида по лицу Варди начал струями стекать пот. Герберт осторожными жестами показывал ему застыть и успокоиться, но дрожь всего тела было не унять. "Волк чует страх за версту, и всегда выследит добычу, которая боится охотника", – говорил отец Варди, уходя на охоту. И, как всегда оказался прав: оборотень повернул морду и уставился прямо на Варди, а его "ухмылка" стала ещё ужасней.

– Бежим, Герберт, – на высокой ноте завопил он и бросился бежать, а мечнику ничего не оставалось, как последовать за товарищем.

Большими скачками вервольф поскакал за ними, быстро нагоняя.

– Варди, врассыпную, – громко крикнул мечник, и они побежали в разные стороны.

И вовремя, последний прыжок зверя пришёлся прямо на место, где сидел Герберт. Своей следующей жертвой чёрный волк избрал беднягу Варди, изо всех сил улепётывающего куда глаза глядят. Но ни одному человеку не под силу убежать от оборотня. Даже будучи серьёзно раненым, в конце концов, монстр догнал Варди и полосонул когтями по спине. Броня не позволила убить Варди сразу, но удар всё равно оставил четыре глубоких пореза на спине. Сбив темп бега и потеряв скорость, Варди чуть не попал под следующий удар, а зубы волка клацнули прямо около его уха. Чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет, а лёгкие взорвутся, он продолжал и продолжал бежать со скоростью, которой никогда от себя не ожидал.

Однако так долго продолжаться не могло, даже сильно раненый оборотень гораздо выносливее и быстрее обычного человека. Варди на бегу смотрел по сторонам, пытаясь высмотреть себе какое-нибудь укрытие или способ быстро забраться на дерево. И такой шанс подвернулся: большой кусок камня торчал из земли непосредственно около дерева, что могло дать беглецу возможность допрыгнуть до нижней ветки.

Положившись на удачу, богов и остатки своих сил, Варди разогнался, взбежал на камень и прыгнул. Он сумел уцепиться за ветку старой сосны и вскарабкаться на неё. Тем не менее, вервольф воспользовался тем же способом и прыгнул, но зацепиться за ветку он не мог, хотя и успел схватить зубами ногу сидящего на дереве парня. Если бы это был обычный сапог, то покусанный непременно лишился бы ступни, но железные пластины этого не позволили, а Варди просто скинул обувь на растерзание. Герберту повезло больше: раненый оборотень больше был не в состоянии преследовать кого-либо и просто уселся под деревом караулить сидящего не вершине парня.

Так и закончилась погоня в ночи: один сидел на дереве и не мог спуститься, а второй не мог забраться из-за строения своего тела. Там, на дереве, юному Варди предстояло всю ночь провести наедине со своим кошмаром.

Глава 10. Новые

и старые друзья.

Проведя бессонную ночь в кране неудобной позе, весь в иголках, грязи и собственной крови, Варди встретил рассвет. Но лишь ближе, примерно, к восьми часам утра чудище внизу внезапно застонало и заворчало. "Время трансформации закончилось", – понял он. Шерсть втянулась в туловище, руки стали прежней длины, ноги распрямились, а лицо стало опять человеческим. Вот только раны никуда не делись, а наоборот, стали гораздо хуже, да одежда, порванная во время превращения, не появилась. В остальном же, на месте огромного ужасного чёрного волка лежал совершенно голый и серьёзно раненый, но всё тот же Эйвинд, слегка постанывающий от боли.

– Эй, Эйви, как ты? – с опаской спросил Варди с дерева.

– Варди, ты живой...хвала Девяти, ты спасся! Погоди, а где Герберт, нет, не может быть! – тяжело дыша от полученных ран, ужаснулся Эйвинд.

– Герберт жив, на его счёт можешь не переживать, лучше о себе подумай, у тебя кровь не останавливается, – не спешил спрыгивать с дерева парень, – Чтоб тебя, что же мне делать, кровь не останавливается, а у меня даже ткани никакой нет!

– Ну вот, опять.... Как же я не хотел, чтобы ты видел меня таким, – тихо проговорил раненый и закашлялся, отчего кровь из бока потекла сильнее.

– Нашёл ведь о чём переживать, ты же кровью истекаешь, – указал сидящий на дереве парень на тонкие струйки красной жидкости, сочившейся из открытых ран, – Парадоксальный человек! Очень нелогично!

– Пара..., чего? Что означает первое слово? – не смог произнести слово и раскраснелся, и откуда только у Эйвинда ещё есть кровь, чтобы краснеть.

– О, стал прежним! – Варди подумал и всё-таки решил спуститься с дерева, – Вот, выпей, уцелело во время погони.

Он протянул Эйви флакончик с исцеляющим зельем. Выпитое подействовало практически мгновенно: кровь стала течь медленнее, а потом и вовсе перестала. Эйви случайно заметил отметины на спине Варди и застонал.

– Нет, Варди, неужели я всё-таки успел тебя догнать... прости, пожалуйста, что я опять, не сдержался... зря я с тобой пошёл, сил нет даже говорить. Мне нечем оправдаться...

После такой длинной речи дольше держаться он уже не мог и потерял сознание, оставив ещё не пришедшего в себя Варди в одиночестве.

"Вот и опять это случилось. Вот опять я убегал от желающего убить меня друга. Как я мог забыть об этом?", – истерично улыбнулся Варди. С этой мыслью он и не заметил, как уснул. Не удивительно: бегать как угорелый почти целую ночь.

Проснулся он от того, что его яростно тормошили за плечи.

– Ну наконец-то! Я искал вас всю ночь, заблудился раза три, а потом ещё и на Изгоев наткнулся. А когда я вас нахожу, вы, оказывается, преспокойно дремлете на полянке, ну надо же!

– Герберт? – не сразу понял Варди, – Хорошо, что ты нашёлся сам, я даже не представлял, где тебя искать! Как ты-то нас нашёл?

– Не время сейчас, потом расскажу. Сейчас нужно обработать соне многочисленные раны. Эх, вот бы сюда Лаффориэль!

– О, так у тебя есть льняная ткань, значит, ты успел прихватить свои вещи, когда мы убегали оттуда?

– Да, я никогда не расстаюсь со своими вещами, в отличие от вас! Мне часто приходилось быстро сматываться, – рассказывал Герберт, намазывая ткань дурно пахнущей мазью, – Да не стой ты так далеко, помоги мне!

– Э, ладно, – неохотно приблизился к израненному телу Варди.

– Уф, давай-ка его прикроем, мы, конечно, не в городе, но и тут светить не стоит. Сам-то как?

– Он меня сильно дёрнул когтями по спине, аж броню рассёк. Но я выпил бутылочку чудо-зелья, так что всё в порядке. Думаю, скоро заживёт, хотя шевелить лопатками больно, да и ноги все натёр, чую, будто сейчас отвалятся. Да и спать хочется, – начал жаловаться на свои недомогания Варди.

– Знаешь, уже жалею, что спросил. Ладно, жив, и слава богам! Даже если ты и не собирался учтиво спрашивать, отмечу, что со мной всё в порядке.

– Не собирался. Я бы начал волноваться, если бы зверь тогда погнался за тобой. Но, поскольку, его целью оказался я, то и переживать не стоило. Кто там на тебя напал? Изгои? Пффф, – отметил Варди.

– Чувство юмора есть, значит живой. Нам нужно в Драконий мост. Ранения Эйви тяжёлые, даже для такого выносливого человека, как он. Эй, ты чего такой мрачный?

– Может быть потому, что меня чуть не загрыз огромный монстр? – перешёл на фальцет Варди, прокашлялся и продолжил, – Герберт, ты хоть представляешь, что мы путешествуем с нашим потенциальным убийцей?!

– То есть ты намекаешь, что стоило бы его тут оставить? Ни за что! Эйви отличный парень, только совестливый больно. Да как тебе вообще такое в голову пришло, ты же его друг! – возмущался мечник.

– Я не хочу умирать в глуши, без меня моей матери и сестре вообще не на что рассчитывать! Мы с Эйвиндом не виделись столько лет, а мне нужна была помощь! И вот он опять на меня набросился! Ты хоть представляешь, какого мне?

– А, так значит ты его ещё и сам позвал? – совсем посерьёзнел Герберт, – А теперь представь, какого будет ему, когда он очнётся и узнает, что его, возможно, единственный друг его бросил посреди леса! Ты его просто боишься, а он ведь тебе просто так помогает, а ещё и терпит твои косые взгляды! Так что мы просто обязаны взять его с собой...

– Но...

– Потому что он нас, как минимум спас! За это он точно заслуживает, чтобы к нему относились по-человечески. К тому же, не думаю, что ему так уж хочется, чтобы он превращался в волка!

– Но...

– Разговор окончен! Только вот теперь, без Эйвинда, я вряд ли смогу найти дорогу. Вас-то еле нашёл.

– Не недооценивай меня! Я точно знаю, где восток по восходящему солнцу, так что если мы будем идти на юг, то рано или поздно наткнёмся на холмы, через которые мы так спешно перелезали вчера, или на реку. В зависимости от этого, мы повернём либо налево, либо направо.

– О, так значит, не один Эйви способен ориентироваться на местности! Твои книжки и вправду чего-то стоят!

– А ты только это понял? – в сторону пробубнил Варди, – Ладно, пошли уж.

На том и порешили. Прежде всего, нужно было перекусить и соорудить носилки. Варди удалось сохранить только кошелёк, все остальные вещи остались на мосту. Герберт, напротив, тогда даже не раскладывался, а потом бежал со своими вещами, так что два куска хлеба с сыром были весьма кстати, о чём Герберт, впоследствии, не раз упоминал.

Пока Варди тащил раненого Эйвинда, непрошеные мысли никак не хотели покидать его: "Девять лет назад произошло тоже самое. На что я рассчитывал, на что надеялся? Но Герберт прав, без Эйвинда я бы уже несколько раз умер. Странно, глядя на него теперь, раненого и искалеченного, мне уже не страшно". И тут Варди вспомнил, как раньше он презирал и злился на человека, чьей дружбой так гордился и дорожил. А теперь эти отрицательные эмоции пропали, и, что самое непонятное, Варди никак не мог вспомнить, когда злость "за что-то" превратилось в злость "просто так". А сейчас он не чувствовал ничего, кроме стыда, стыда за то, что не заметил того, как старый друг из кожи вон лезет, чтобы хоть как-то отплатить за содеянное.

– Эй, Варди, – прервал его муки Герберт, – Вы с Эйви братья?

– Нет, мой отец Гарван его принял в семью, когда мне было двенадцать, – ответил Варди.

– Что у вас такого там произошло, что ты его так ненавидишь?

– Это долгая история, я не хочу её рассказывать.

– Ну, дорога тоже не больно короткая. Да ладно тебе, это же не государственная тайна!

– Похоже, ты от меня не отстанешь... Ладно.

***

Над горизонтом уже давным-давно встало солнце, и наша деревушка, находящаяся около лесопилки во владении Истмарк на востоке, начинала пробуждаться с его первыми лучами. Она стояла прямо посреди очень густого леса, в нём водилось множество диких животных: начиная от медведей и троллей, заканчивая кроликами и злокрысами.

Через деревеньку проходила небольшая дорога на Виндхельм, по которой иногда ездили бродячие торговцы, каждитские караваны или паломники. Поскольку дорога была не основная, то и патруль на неё был соответствующий: два конных всадника, они всегда заходили к тёте Грунхильд, когда проезжали через деревеньку.

Каждый день начинался с первыми петухами. Каждое утро начиналось с дневных забот: нужно было многое сделать по дому и хозяйству.

Мама дома бывала всего лишь три раза за месяц. Пропадая то на раскопках, то на различных симпозиумах. Всё домашнее хозяйство вёл мой папа Гарван, а я с сестрой ему помогал. Папа не очень любил большие города, а мама не возражала против домика в деревне, поскольку сама там и не жила.

Познакомились они случайно: папа в тот момент состоял в действующем гарнизоне одного из фортов, а мама что-то раскапывала неподалёку, разумеется, не предупредив старших командиров. Поэтому когда одной ночью бравые солдаты форта приняли за диверсантов и арестовали всю группу археологов, мама скандалила до тех пор, пока их не отпустили. Там они и познакомились, через пару лет поженились.

Раз уж зашла речь, расскажу об отце. Вставал он чуть свет и, не завтракая, шёл в кузню. Работа на лесопилке начиналась в восемь утра, значит в семь утра кузня должна была быть раскочегарена и готова принимать заказы на "внезапно" сломавшийся инструмент. Сколько папа не говорил лесорубам приносить инструмент сразу после поломки, никто не находил для этого времени. Папа был кузнецом хоть куда, в своей кузне он мог творить настоящие шедевры!

Мне на тот момент было одиннадцать лет, так что я помогал везде, где мог. Утром, после завтрака, я относил папе его завтрак, а потом до шести вечера работал вместе с ним, обучаясь кузнечному мастерству. По вечерам старик Стромм, бывший писарь, учил нас письму, чтению или ещё какой науке, коими он владел в превеликом множестве. Если было нужно готовить, этим занимался я, а потом убегал играть с ребятами во дворе. А уж если дома была мама, то мы с сестрой заслушивались её рассказами о древних курганах, криптах и руинах. Хунгерд, моей сестре, тогда было ещё 5, но она уже тогда обожала эти повести, видимо, любовь к древности у нас в крови. У нас дома хранилось множество толстенных трудов по истории, не без гордости скажу, что я прочитал их все! Кузница закрывалась часов в девять вечера, и папа возвращался домой заниматься домашними делами: пилил, строгал, прибивал, мастерил.

Хунгерд была самой главной помощницей по хозяйству. Убиралась в доме, кормила кур, резала и чистила. Но, в отличие от меня, у неё было много свободного времени, так что она играла с другими детьми. Какая же она тогда была непоседа, всё время куда-то убегала, что-то ломала или разбивала, была быстрее всех детишек в деревне.

А один день в неделю лесопилка не работала. В этот день мой папа уходил на полдня в лес на охоту, а возвращаясь, всегда приносил кролика или какую-нибудь птицу. Несколько раз даже приносил целого оленя. Пару раз папа брал меня с собой, но, если честно, я не очень люблю убивать, ни людей, ни животных. В такие дни я обычно сидел где-нибудь в сторонке и читал новую безумно интересную книжку.

А ещё я ездил с мамой в город на рынок, вот там было по-настоящему интересно: каменные дома, дамы в роскошных нарядах, гигантские стены, стражники в броне. Вот только запах на улицах был просто ужасный: гнилью и сточными канавами разило на километры. Там я видел настоящие схватки на мечах, большие повозки со знатными дамами, приезжавшие во дворец ярла.

И хоть в моей деревне почти ничего не менялось, мне такая жизнь была по душе! Я даже тогда любил тихую и размеренную жизнь, походы и битвы не для меня. И вот однажды всё изменилось. Где-то в середине нерабочего дня отец преждевременно вернулся с охоты. И вернулся он не один: с ним пришёл, еле переставляя от усталости ноги, осунувшийся и голодный парень. Встречать нежданного гостя вышел не только я, но и мама, которая была в этот момент дома.

– Боги мои, Гарван, кто это с тобой? – спросила Ольфина.

– Его зовут Эйвинд, я нашёл парня в лесу, одного, вот и подумал: нечего ему там без еды делать. Так, Варди, иди затопи баню, Хунгерд, дорогая, накорми гостя, будь добра.

– Здравствуй, Эйвинд, – приветливо поздоровалась Хунгерд.

– Здрасте, – буркнул в ответ нежданный гость.

Как сейчас помню, на лице мамы начал подрагивать глаз – верный признак скандала. Она очень не любила гостей в доме и всячески старалась отстраняться от незнакомых людей, в отличие от отца. Но выгонять гостя было поздно, и у Эйвинда на столе оказалась наша еда, как и подобает хорошим хозяевам встречать людей в доме. Сначала парень смотрел на всех волком, будто бы ожидал от нас какой-то подлости, но голод взял верх над недоверием. Ел Эйвинд просто отвратительно, он явно не умел держать столовых приборов, обжигался супом, а второе съел руками, глотая еду, будто бы в глаза такой не видел. Да и выглядел он под стать: грязные длинные волосы, обгрызенные или сломанные ногти, порванная и грязная одежда, – в общем, дикарь дикарём.

Когда ранний обед закончился, все на некоторое время застыли, с ожиданием смотря на гостя. Никакой реакции от смутившегося Эйвинда не последовало. Первой заговорила мама.

– Знаешь, после хорошего обеда принято говорить спасибо, – ледяным голосом намекнула Ольфина.

– Э-э-э, спасибо? – непонимающе переспросил Эйвинд, будто в первый раз слышал это слово.

– Да не за что! Всегда рады гостям, – подыграл папа-оптимист гостю.

А уж после бани Эйвинд весь преобразился: отмытым он выглядел совсем не таким убогим, как раньше. Под одеждой проглядывали мускулы, которые даже для его возраста были великоваты, хотя его лицо по-прежнему было сонным и усталым.

– Скажи, Эйвинд, – завёл разговор папа в то время, пока остальные члены семьи хранили молчание, – А почему ты оказался в лесу?

– Я через него шёл, – разъяснил очевидный факт Эйвинд.

– А куда ты шёл?

– Куда-нибудь, просто шёл.

– Что ж, быть может, есть место, куда ты хотел бы попасть?

– Нет, я просто иду, куда глаза глядят, – отвечал односложными предложениями неразговорчивый путник.

– Тогда предлагаю тебе остаться и переночевать, – наперекор суровому взгляду мамы предложил Гарван.

– Э-э-э, ладно, – и, присмотревшись к всеобщим взглядам, он добавил, – Спасибо?

– Ух ты! – радостно ахнула Хунгерд, – У нас будет гость!

– Хунгерд, – строго обратилась к ней мама, – Иди и найди хотя бы спальник нашему "гостю". Гарван, нам надо поговорить.

С улицы доносились приглушённый разговор между мамой и папой, а из чулана звучали громкое шуршание и стук, свидетельствовавшие о том, что сестрёнка в очередной раз не может ничего найти в нём.

– Меня ещё не успели представить, Эйвинд, – начал я разговор, – Меня зовут Варди.

Ответом ему служил короткий молчаливый кивок и вопрос:

– Куда ведёт дорога через деревню?

– Э-э-э, в столицу владения, Виндхельм, а что?

– Выбираю, куда дальше идти.

– Так скоро? Может, задержишься, тут очень редко бывают новые люди, – сейчас я и представить не могу, что когда-то мог так дружелюбно болтать с Эйвиндом, – А сколько тебе лет?

– Пятнадцать. И нет, не задержусь, – буркнул Эйви, – А чегой-то ты такой приветливый с незнакомцами? Пойду-кась я куда-нибудь дальше.

– А, ну ладно, – только и успел вымолвить я, а странный парень уже со всех ног направлялся в противоположную от Виндхельма сторону.

– Эй, Варди, – зашёл улыбающийся папа, – А где наш неожиданный гость?

– Он ушёл, – слегка грустно ответил я.

– Да как так? И еды совсем не взял? Давай скорее, сынок, в какую сторону он пошёл?

– На юг, в противоположную от Виндхельма сторону.

– Так, без меня есть не начинайте! Я скоро! – крикнул он мне и побежал за Эйвиндом, прихватив что-то съестное с собой.

Где-то через полтора часа папа вернулся вместе с Эйвиндом, что удивило всю нашу семью.

– Так, дорогие мои домочадцы, – вычурно начал свою речь папа. Годы, прожитые с мамой, иногда давали о себе знать длинными и витиеватыми фразами, которые он выдавал, – Хочу представить вам нового члена семьи! Отныне Эйви будет жить с нами.

Эта новость была... ошеломляющей для всех. Хунгерд восприняла эту новость оптимистично и с радостным криком повисла на руке смутившегося от неожиданности Эйви.

– Пошли, Эйви, я тебе деревню покажу, – радостно поволокла она упирающегося новосёла.

Тем вечером я слышал от мамы приглушённые фразы, предназначавшиеся отцу, вроде: "Ты всех бродяг в наш дом собираешься притащить?" или "Не могу поверить, у нас и так два ребёнка! Вот не было забот!"

Хоть мы и разные по характеру, подружиться нам удалось, хоть и не сразу: Эйвинд всегда держался особняком, к тому же он был старше меня. Мы с ним поначалу вечно спорили, но препираться с Эйви совершенно не имеет смысла, поскольку он просто игнорировал всё, что я ему говорил, и делал по-своему. Единственный человек, которого он слушал, был мой папа. С того дня, как он стал жить с нами, мы всё делали вместе: ели, учились, работали. Стучал молотом Эйвинд плохо – большая часть изделий оказывалась браком, мне же всегда эта наука удавалась. Зато уж с оружием он обращался превосходно: физически сильный Эйвинд легко размахивал булавой, а спустя некоторое время взял двуручный молот, с которым научился сражаться. Зато вот науки не шли ни в какую! От истории он засыпал, от литературы и языка – засыпал, от устного счёта... тоже засыпал. В конце концов, едва научив Эйви читать, Стромм плюнул на него и перестал его мучить, так что свободное время он посвящал тому, что помогал папе.