Текст книги "Грани лучшего мира. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Антон Ханыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

   – Вы уверены, мой король?

   – Да. Оно того стоит.

   – Я немного не понимаю...

   Кассий снисходительно взглянул на своего верного шпиона и советника.

   – Ты думаешь, я это делаю из-за земель? – спросил он, словно разочаровавшись, что Семион мог такое предположить. – Из-за денег и власти?

   Лурий молчал в ответ. Было видно, что он уже все понял, но король все равно озвучил:

   – Мне плевать на Алокрию. Я убью Бахирона Мура, отомщу ему за унижение. Я завоюю его страну и отмоюсь от позора поражения. Пусть каждый алокриец назовет меня своим повелителем, а потом этот безумный старик может делать что угодно, мне все равно. К тому же Карпалок очень стар, и когда он умрет, я найду ему достойную замену. В итоге все будет по-моему.

   Кассий впился побелевшими пальцам в золотые львиные головы. Огонь в его глазах пылал так, что Семион почти ощутил опаляющий жар. Король говорил очень мягко, но в его словах была решительность и сила величайшего правителя в истории:

   – Алокрия должна была стать моей еще тринадцать лет назад, и все эти годы я каждый день думал о своем позоре. Наконец этот кошмар закончится.

   Глава 22

   Страна стонала, разваливаясь на части. Люди убивали друг друга, сражались за свои идеи, ради мести, власти или денег. Огромный порез на теле Алокрии, который проходил по границе Марии и Илии, обильно кровоточил, а инфекция заговоров и личных интересов заставляла биться несчастное государство в агонии. Конца и края нет его предсмертным мукам. И только природе плевать на бессмысленную возню людишек. Огромные деревья лесов Евы величественно взирали на горизонт, где разгорался пожар гражданской войны, игнорируя крохотных человечков, которым приходилось прилагать немалые усилия, чтобы пробраться через мощные корни.

   Юноша взобрался на очередную живую преграду и помог подняться своему пожилому провожатому. Немного поворчав по поводу нерасторопности спутника, старик осторожно слез с выпирающего из земли огромного корня и громко выругался. Они оказались на крохотной опушке, окруженной непроходимыми кустарниками, чьи ветви были усеяны острейшими шипами.

   – Вернемся и обойдем это место, мастер Этикоэл?

   – Не мели чушь, балбес. Реаманты мы или кто? – возмутился лысый старик, нервно приглаживая неопрятную бороду. – Чертова природа вздумала спорить со мной!

   Он вскинул руку, и в воздухе над ладонью повис куб, источающий мягкое золотистое сияние. Секции начали вращаться и сменять друг друга, повинуясь мысленным приказам пожилого реаманта, а затем внезапно остановились, и загадочные символы на них вспыхнули ярким цветом озаренного солнцем песка.

   Через мгновение все закончилось и оба человека спокойно пошли дальше. Случайный свидетель ничего бы не понял, даже если бы увидел все от начала и до конца. Старик просто сделал что-то странное, а затем вместе со своим спутником двинулся дальше, уверенно наступая на распластанные по земле кусты. Ведь эти растения всегда были такими вялыми и мягкими, их ветви и листья напоминали помятую ткань, валяющуюся под ногами. Но человек знакомый с реамантией понял бы, что только что на его глазах была изменена толика реальности. Он мог не осознавать, что именно изменилось и в какую сторону, но знал бы, что какая-то из нитей мироздания подверглась воздействию реаманта.

   Аменир Кар давно уже привык к подобным вещам. В отличие от неподготовленных и не очень гибких умом обывателей, которые воспринимали измененную реальность как нечто существовавшее всегда в таком виде, он с легкостью видел любые метаморфозы всего сущего. Недаром его взял себе в ученики сам мастер Этикоэл Тон, отметивший талант и силу юного реаманта. Такие, как они, появлялись раз в несколько поколений, поэтому старик спешил передать все свои знания и умения Амениру, дабы тот смог воплотить давнюю мечту, лежащую у основ реамантии – изменяя реальность, они хотели создать лучший мир. Мир без зла, боли и горя, где все люди жили бы дружно и счастливо. У юноши открылся огромный потенциал, а с опытом Этикоэла у них были все шансы осуществить задуманное. Но для этого нужно много тренироваться. И нельзя забывать, что нынешняя реальность беспощадна к слабым, поэтому надо научиться защищать себя от любой угрозы.

   С такими словами Этикоэл разбудил своего ученика задолго до рассвета и потащил его в лес, раскинувшийся к северо-западу от Нового Крустока. Не выспавшийся Аменир пытался хоть что-то разузнать о цели неожиданного путешествия, но старик не отвечал на расспросы. Однако со временем прогулка среди деревьев вернула Этикоэлу благодушное состояние, и он принялся рассуждать о месте реамантии в современной системе научного знания. Но когда на пути начали попадаться огромные корни в человеческий рост, через которые двум путникам приходилось перелезать, Тон снова замкнулся, изредка бормоча ругательства и проклятья себе под нос. Тупик из терновника, который теперь вялыми лоскутами распластался по земле, окончательно вывел Этикоэла из себя, и он еще долго шел, громко ругаясь и ворча по любому поводу. Одним словом, у него был очень тяжелый характер.

   – А зачем мы с таким трудом перелезали через корни, если могли их, например, растворить или уменьшить? – рискнул поинтересоваться Аменир.

   – Это тебе что, игрушки какие-то? – старик посмотрел на него как на слабоумного. – Да и не далеко бы мы так прошли.

   – Почему?

   – Ты когда научные трактаты читал, мозгами хоть шевелил, запоминал что-нибудь? Или ты увлекательный сюжет искал в схемах и таблицах, придурок?

   Аменир напрягся, пытаясь вспомнить неизвестно что, но в голову, естественно, ничего не приходило. Этикоэл заметил безрезультатные попытки ученика, на лице которого уже начало проступать отчаяние и осознание собственной глупости. Вздохнув, лысый реамант проворчал:

   – Да ладно, расслабься. Наверное, я просто не прихватил с собой нужную книгу из библиотеки Академии в Донкаре, когда мы переезжали в Еву.

   – Так почему мы не прошли бы далеко, мастер? – облегченно переспросил Кар.

   – Хм, пожалуй, это важно знать, – Этикоэл задумчиво почесал неопрятную бородку. – Слушай внимательно, ты знаешь, что я не люблю повторять. В трактате "О противодействии реального ирреальному" описана сложная защитная система мироздания от внешнего вмешательства, то есть в нашем случае – реамантии. Не буду пересказывать тебе семь сотен страниц, попробую объяснить все покороче. Надеюсь, ты хоть что-нибудь поймешь.

   Старик покосился на своего ученика, словно сомневался в его умственных способностях, и принялся рассказывать. Из его дальнейших пояснений можно было заключить, что слишком частые однотипные взаимодействия с определенными нитями мироздания со временем становились все менее и менее эффективными. Таким образом, первые два-три корня деревьев он мог бы рассыпать в труху или изменить их структуру настолько, что сквозь них можно было бы пройти, задержав дыхание, но на остальные корни этот прием не возымел бы такого сильного эффекта. Реальность как будто привыкает к насильственному вмешательству со стороны реамантов, и потребуется некоторое время, чтобы можно было повторно успешно взаимодействовать с тканью мироздания в том или ином аспекте. Соответственно, чем сильнее изменяются нити всего сущего, тем большее время требуется для того, чтобы настоящая реальность вновь не смогла противостоять конкретному проявлению ирреального.

   – Понял? – подозрительно щурясь, спросил Этикоэл.

   – Приблизительно, – не стал врать Аменир. – Но ведь есть способ как-то избежать этого?

   – В принципе, да. Просто не повторяйся слишком часто, не дергай за одни и те же ниточки. Используй фантазию и ищи неординарные решения для достижения необходимого результата. Обманывай реальность.

   Наставление прозвучало немного абсурдно, но такова уж реамантия. На слабые изменения эта защитная система реагировала намного медленнее, а на сильнейшие практически моментально вырабатывала своеобразный иммунитет. Тогда понятно, почему реаманты-недоучки так легко проворачивали свои ничтожные фокусы, не растрачивая при этом силы. Реальность просто не обращала внимания на такие мелкие колебания ткани мироздания. Выходит, для многократного выполнения сложных задач потребуются разные подходы. Однако даже при таком раскладе частить не стоит, ведь даже у самой воспаленной фантазии есть границы. Тем более что...

   – Разве для этого не надо знать великое множество нитей? – спросил Аменир.

   Все сущее в реамантии условно названо тканью мироздания, а его составные части – нитями. То, что отдаленно можно обозначить их существованием, приходится на ирреальное, то есть их нельзя увидеть, услышать или почувствовать. Можно лишь знать, о наличии той или иной нити мироздания, чтобы взаимодействовать с ней посредством куба. Поэтому одной богатой фантазии не хватит, чтобы обойти защитный механизм реальности потребуются огромные знания природы вещей, благодаря которым можно будет найти новые варианты и обходные пути.

   – Надо знать. Поэтому я тебя и учу. И ты будешь их знать, – Этикоэл вновь посмотрел на ученика как на неразумного ребенка. – Правда, скорее всего, очень нескоро.

   Аменир уже привык к язвительным шуткам своего учителя. Если это, конечно, были шутки. Поэтому он не обратил внимания на очередную колкость и решил воспользоваться внезапно пробудившейся словоохотливостью старика:

   – А есть ли способ быстро познать сразу много нитей мироздания?

   Этикоэл остановился, вытер вспотевшую от ходьбы лысину и смерил юношу оценивающим взглядом.

   – Ну, есть такой способ, – задумчиво произнес он. – Можно некоторое время лично пребывать в ирреальном.

   – И что произойдет? Я познаю структуру мира, суть вещей? – загорелся Аменир.

   – Познаешь. Конечно, познаешь, – согласился Этикоэл. – Сразу после того, как сойдешь с ума от увиденного, будешь разорван в клочки ирреальным, проведешь одну-две вечности в безвременном пространстве чего-то невообразимого, и, в конце концов, не вернешься обратно в настоящую реальность.

   Энтузиазм Кара поутих. Передохнув пару минут, реаманты продолжили свой путь, хотя Аменир до сих пор не знал, куда его ведет учитель. Спрашивать бесполезно, все равно ведь не ответит.

   – Пройдут годы, прежде чем ты сможешь безвредно посещать ирреальное, – неожиданно сказал ему Тон. – Если не десятилетия. Для многих оно непостижимо, но, думаю, когда-нибудь ты там побываешь.

   – А вы там были, мастер?

   – Конечно, болван, я не говорю о том, чего не знаю!

   – Извините... – потупился Аменир.

   Старик развил удивительную для своего возраста скорость, несмотря на буераки, кусты и ветви деревьев, хлещущие по лицу. Его ученик едва поспевал за ним и из-за отдышки не смог продолжить расспросы. Видимо, именно этого Этикоэл и добивался. Сам Аменир всю свою недолгую жизнь прожил в городе, поэтому ходить по лесам и болотам он попросту не умел. После очередного падения в небольшой овраг, его учитель смилостивился и согласился устроить небольшой привал. Юноша попытался привести себя в порядок, стряхивая листья, мох и грязь с одежды и промывая в небольшом ручейке царапины на руках и лице. Все его тело гудело от напряжения, свежий лесной воздух опьянял и безжалостно обжигал легкие. А лысый старичок спокойно сидел на поваленном дереве и насмешливо наблюдал за своим учеником.

   Кое-как придя в себя, Кар устало опустился на землю, прислонившись спиной к полусгнившему пню.

   – Ну, пошли дальше, – сказал Этикоэл, специально дождавшись пока юноша наконец смог расслабиться.

   В ответ раздался лишь протяжный стон.

   – Тьфу, слабак... – раздраженно буркнул лысый реамант, но снова уселся на дерево. – Ладно, еще две минуты. Смотри не подохни тут, а то зверье попробует человечины и будет потом по окрестным деревням шататься, охотников и лесорубов потрошить...

   – Спасибо за заботу, мастер, – прохрипел Аменир.

   К подобным походам юноша совсем не привык, да и крепким здоровьем похвастать не мог. "Надо как-то задержать этого железного старика, чтобы передохнуть, а то со следующего привала я уже подняться не смогу", – мелькнула мысль в его голове.

   – Скажите, мастер, а есть ли в мире такие же могучие реаманты, как вы?

   Грубая лесть в пустом вопросе. Кар уже мысленно поругал себя и приготовился выслушать гневную тираду, после которой тут же последует новый рывок по пересеченной местности. Но Этикоэл сидел и задумчиво приглаживал свою всклокоченную бородку. Наверняка он понял уловку ученика, но, кажется, эта тема его заинтересовала.

   – Сомневаюсь, – после коротких раздумий ответил старик. – Если говорить о взаимодействии с ирреальным как об области научного знания, то, насколько я знаю, лишь в Алокрии уделяли алхимии достаточное внимание, чтобы появилась реамантия в существующем ныне виде.

   – Значит, мы одни такие?

   – Не дури, балбес, общение с ирреальным может выражаться по-разному, – проворчал лысый реамант. – Просто мы пришли к такой форме взаимодействия. Так или иначе, все народы мира постигают реальность и то, что лежит за ее границами. Шаманизм, духовные практики, предсказания, всевозможные элементы религии и прочее. Например, некоторые аборигены с Дикарских островов умеют общаться с духами и даже использовать их силу – такова их форма общения с ирреальным. Но возвести это в степень науки додумались только алокрийцы и, кстати, не так уж давно.

   – А как так получилось, что все считают реамантов бесполезными фокусниками, если на самом деле в наших руках такая власть над самим мирозданием?

   – Не так уж и велика эта власть, – заметил Этикоэл. – А расхожему мнению о ничтожности реамантии поспособствовало очень много условий, все и не перечислить. Наверное, по большей части дело в самих реамантах, которые либо не захотели до конца понять эту науку, либо не смогли. Может быть, так даже лучше.

   – Вы опасаетесь, что ее могут использовать во зло?

   Только Аменир задал вопрос, как ему послышался скрип дерева, на котором сидел старик. Но нет – это засмеялся сам учитель.

   – Опасаюсь ли я? Ха! – Этикоэл чуть не упал со своего насеста. – Конечно нет! Мой наставник почил уже давно, а я не открывал секретов истинной реамантии никому, кроме тебя. Это значит, что остальные никчемные идиоты ни на что не способны.

   – Остальные? Я, по-вашему, тоже никчемный идиот?

   – Безусловно. Правда, не такой безнадежный, – старик призадумался, словно что-то вспоминал. – У тебя есть талант и сила, что ли. Только мозгов маловато, чтобы ими воспользоваться.

   Любая похвала Этикоэла обычно заканчивалась оскорблением. Так или иначе, это все же была похвала, и Аменир был даже благодарен своему учителю за нее. У пожилого реаманта хоть и был скверный характер, но если взглянуть под определенным углом, то можно увидеть заботливого, доброго и мудрого старца. Только надо очень долго вглядываться. Очень долго.

   – И вообще, откуда ты понабрался таких категорий – зло, добро? – продолжил ворчать Тон. – Ты же реамант, пусть и туповатый малость, но реамант. Должен бы уже прекрасно осознавать, что истины, как и двух названных тобой полярных абсолютов, в нашей реальности не существует в чистом виде. Они относительны в бесконечности всевозможных сторон мироздания, у каждой нити своя истина.

   – Но можно же увидеть по последствиям, добро сотворил человек или зло, – возразил Аменир.

   – Последствия это следствия других последствий, которые в свою очередь являются следствиями более ранних последствий и так далее. И в будущее они устремляются точно так же. Конечный результат какого-либо действия мы не можем узнать, пока существует время. А ведь невозможно судить о незаконченных поступках и вещах: добро это или зло. И если существование нашей реальности незакончено, то как можно различить, что в ней хорошо, а что плохо? То, что кажется благом в данный момент, может повлечь катастрофу в скором будущем. И наоборот.

   Кар понял доводы учителя, но какая-то часть него отказывалась принимать их. Каждый ребенок знает о добре и зле, что свет всегда сможет одолеть тьму, и все будут жить долго и счастливо. Так воспитываются и растут люди, они приобретают такие качества, как сострадание, внимание, доброта, любовь, терпение, вера в лучшее будущее и подобные им. Но если это все относительно, то достаточно лишь взглянуть на добродетели под другим углом, и станет понятно, что это не более чем просто слова, которые имеют значение для весьма ограниченного круга людей, понимающих их по-своему. И каждый человек вкладывает только ему понятный смысл в определения "добра" и "зла".

   – Однако ведь существует некая общечеловеческая мораль, законы общества и государства, – снова возразил Аменир, но на этот раз менее уверенно.

   – Я не собираюсь спорить с тобой, – раздраженно отмахнулся Этикоэл. – Это все придумали люди. А люди – идиоты. Посмотри вкруг, и увидишь, что они натворили! Некогда процветающая страна превратилась в памятник насилию и братоубийственной войне. Здесь нет места морали и законам, повсюду лишь бессмысленная резня и потоки крови. Обезумевшие вдовы рвут на себе волосы. Сироты умирают с голоду, выгнанные на улицы алчными домовладельцами. Калеки, так называемые ветераны войны, вынуждены просить милостыню у тех, кто посылал их на смерть.

   Старик разошелся не на шутку, он соскочил с поваленного дерева и начал нервно ходить перед обескураженным Каром, брызжа слюной, бешено вращая выпученными глазами и потрясая неопрятной бороденкой.

   – Разжиревшие твари во дворцах втаптывают свой же народ в землю, перемешанную с навозом и пропитанную кровью детей и женщин. А простолюдины, так сказать, мирное население. Они, что ли, хорошие? Нет, совсем нет. Покажи им монету, и эти свиньи бросятся убивать тех, кто дал им кров и пищу! Неблагодарные сволочи забывают про верность, стоит им вкусить похоти и жадности. Верная жена? Ха! Надо просто предложить нужную цену. Целомудренная дочь? Как бы не так! Весна забродит в крови, и она задерет подол перед первым же встречным смазливым засранцем! Присяга солдата? Ерунда! Пообещай мужику жратву, выпивку и баб – он пойдет воевать за тебя против самого Света! О, про Церковь забыли, про наших достопочтимых священников... Что-то они не гнушаются жиреть за счет прихожан, навешивать на себя золотые побрякушки и прибирать все больше и больше земель "для нужд веры"! Грязь, мерзость, упадок! В этой реальности нет места твоим хваленым законам и морали, глупый мальчишка!

   Тишина навалилась на Аменира столь внезапно, что он не сразу смог снова слышать звуки леса. Резко замолчавший лысый старик все еще описывал круги перед ним и громко сопел. Юный реамант поднялся на ноги и встал на пути наставника. Этикоэл остановился, посмотрел на него, и, тяжело вздохнув, отмахнулся от своих мыслей. Ни слова не сказав, он двинулся вглубь леса, увлекая за собой ученика.

   – Мы сможем это изменить? – осмелился спросить Аменир после продолжительного молчания. – Это ведь наша цель, сделать мир лучше...

   – Человек может сделать все, что способен представить, – ответил Тон поговоркой.

   – С помощью реамантии?

   – Да.

   – Тогда...

   – Заткнись и тихо следуй за мной, – старик в очередной раз удивил Аменира, когда, пригнувшись к земле, беззвучно и стремительно двинулся вперед. – Кажется, мы уже близко.

   Он невероятно быстро взобрался на крутой холм, оставив ученика далеко позади. Запыхавшийся Кар мог бы запросто не заметить Этикоэла, если бы тот не поманил его из кустов. Старик активно артикулировал, и хотя слова не вырывались изо рта, его выражение лица давало понять, что он ругает парня на чем свет стоит. Аменир лег на землю и подполз ближе, получив беззвучный, но ощутимый подзатыльник за хрустнувшую ветку. Наконец он понял, куда так внимательно всматривался его наставник.

   С другой стороны холма у его подножья протекала небольшая речка. Там внизу было трое мужчин. Двое из них, один здоровый как бык, а другой, наоборот, тощий, сидели у костра и разговаривали, изредка помешивая какое-то варево в котелке. Третий в это время стоял по колено в воде и усердно отмывал одежду.

   – Отлично. Вот их ты и убьешь, – прошептал Этикоэл.

   Аменир задохнулся от неожиданности и уже хотел было громко возразить учителю, но получил новую отрезвляющую оплеуху.

   – Зачем? – едва слышно спросил он, потирая затылок. – Ради этого мы сюда шли?

   – Да. Это грабители и мародеры, которых мне выдал один приятель из Тайной канцелярии. Считай, они и так уже мертвецы, если не мы сейчас с ними разберемся, то до завтра они все равно не доживут, – Тон указал на человека в реке. – Видишь, тот тип полощет камзол. Скорее всего, он торопится поскорее смыть кровь с тряпки, недавно снятой со свежего трупа, пока она еще не слишком крепко впиталась в ткань.

   – Неважно, я не могу пойти на такое, – прошипел в ответ Аменир, собираясь развернуться и уйти поскорее.

   – Постой, – Этикоэл крепко вцепился в плечо ученика. – Ты ведь видишь то, что происходит вокруг?

   – Допустим.

   – Ты можешь пасть жертвой этого жестокого мира в любой момент, – пальцы старика сильнее стиснули плечо Кара. – Помнишь, что я сказал тебе сегодня утром?

   – Наша реальность беспощадна к слабым, надо научиться защищать себя от любой угрозы, – пробормотал Аменир и подозрительно взглянул на учителя. – Вы что, волнуетесь обо мне?

   – Еще чего, – фыркнул Этикоэл, отворачиваясь в сторону. – Мне просто жаль затраченного времени и лень искать другого ученика. Хотя, может быть, он окажется не столь безмозглым, чтобы подумать о собственной безопасности.

   Не обратив внимания на колкость, Аменир оценил заботу учителя, но мысли об убийстве не давали ему покоя. Отнять жизнь, пусть и у последних отморозков... Он даже не мог представить такое.

   – Пойми, бестолковый мальчишка, – тон учителя едва уловимо изменился, его слова перестали звучать как приказ, они обретали форму просьбы или даже мольбы. – Те знания, которые я передаю тебе, слишком ценны, чтобы тебя какой-нибудь наркоман мог зарезать в подворотне из-за пары монет. Просто отнесись к этому как к очередной тренировке.

   – Но все же...

   – Вот и хорошо, – старик потрепал растерянного Аменира по голове. – Тогда слушай внимательно, повторять не буду. Убить человека реамантией напрямую, например, остановив сердце, очень сложно, потому что потребуется много времени для обнаружения нужной нити в ткани мироздания, и может даже оказаться, что ты вообще не знаешь о ее существовании. Не попробуешь – не проверишь, но рисковать нельзя, особенно, когда тебе грозит смертельная опасность.

   – Но, мастер...

   – Помни о противодействии реального ирреальному, – не обращая внимания на пытающегося возразить ученика, продолжил Этикоэл. – Все-таки хорошо, что так кстати вскрылось твое незнание об этой защитной системе, а то попал бы сейчас в очень неловкое положение. Так вот, не трать силу понапрасну, не сотрясай мироздание слишком грубо, ищи обходные пути для достижения цели. Есть риск оказаться в области изменения реальности или под ответным ударом, учитывай это. Короче, прояви фантазию. Того, который в речке стоит я, так и быть, задержу.

   – Но...

   – Все, пошел.

   Старик вскочил на ноги, схватил за шиворот распростертого на земле ученика, и с удивительной для своего телосложения и возраста силой швырнул его вперед. Аменир кубарем покатился с холма, кажется, оставив на острых шипах кустов клочки ткани с одежды и лоскуты своей кожи. Даже удивительно, как он умудрился не переломать руки и ноги в этом коротком, но крайне болезненном спуске.

   – Мужики! – заверещал мародер в речке. – Мужики, я примерз!

   Вода вокруг него обратилась в лед, крепко сковав ноги человека и не давая ему сойти с места. Этикоэл на время вывел его из строя, как и обещал.

   Приподняв голову, юный реамант был вынужден подождать, пока мир вокруг перестанет вертеться. Однако когда картинка более-менее прояснилась, он увидел в нескольких шагах от себя костер и стоящих у него двух бандитов, здоровяка и тощего.

   – Чего? – спросил первый, глядя на скатившегося с холма парня.

   – Ничего, – ответил его подельник, потянувшись к тесаку на поясе. – Мочи его.

   "Мерзкий старикан хочет меня прикончить", – обреченно подумал Аменир. На дальнейшие раздумья времени просто не было, надо срочно что-то предпринять, как-то перехватить инициативу. Встав на четвереньки, реамант вскинул руку и в воздухе над ладонью повис куб реаманта. На сменяющих друг друга секциях золотистым светом замерцали символы. Костер выкинул в небо сноп искр, а затем огонь как будто стал жидким – его пламя растеклось по земле оранжевой лужицей, поджигая ноги стоящих рядом мародеров.

   Тощий завизжал и, отскочив в строну, плюхнулся на зад и стал остервенело сдирать с себя прогоревшие насквозь сапоги. Сквозь дыры в подошвах были видны жуткие ожоги, из трещин обугленной корки кожи сочилась густая сукровица, и бандит кричал от боли, срывая остатки обуви вместе с болячками. Некоторое время он не будет представлять угрозы.

   Однако на здоровяка подгоревшие стопы подействовали иначе. Выпучив глаза, он выхватил огромный топор и со звериным ревом бросился на Аменира, не обращая внимания на болезненные ожоги. К этому моменту побледневший юный реамант уже стоял на ногах, но его парализовали ужасные вопли тощего мародера. Мысли путались, он не желал ни убивать кого-либо, ни калечить. Хотелось убежать, но это означало бы разочаровать мастера Этикоэла. Да и вряд ли удалось бы скрыться от опытных головорезов, особенно в лесу, который, кажется, ненавидел таких городских жителей, как Аменир.

   Разъяренная рожа огромного бандита немного привела его в себя. Кар сосредоточился на светящихся символах куба реамантии, парящего над дрожащей рукой. Снова сдвинулись секции, повинуясь безмолвному приказу хозяина алхимического инструмента, и очередная золотистая вспышка осветила лицо молодого реаманта.

   Тяжело охнув, здоровяк рухнул на землю. Вес металлических нашивок и топора возрос стократно, поэтому огромный мародер барахтался в своей куртке и громко ругался, будучи не в силах подняться на ноги. Аменир мог бы достать свой перочинный нож и добить его, но, практически не раздумывая, он отмел этот вариант.

   – Мужики! – верещал примороженный тип в речке. – Мужики, что там творится? Я ничего не вижу, мужики!

   – Вылезай оттуда! – крикнул в ответ тощий, который наконец избавился от сапог. – И ты, Кабан, поднимайся. Умудрился же споткнуться на ровном месте! Сейчас мы эту тварь покромсаем...

   Такая перспектива Аменира не устраивала. Мысли сумасшедшим хороводом завертелись в голове, у него начал назревать кое-какой план действий. Надо просто как-то задержать последнего двигающегося бандита и договориться с Этикоэлом, чтобы сдать мародеров властям. Тогда не нужно будет никого убивать, хотя это немного не то, чего добивался наставник.

   Очередные перемещения секций на кубе, и трава под ногами тощего головореза вдруг стала невероятно твердой. Со следующим шагом десяток травинок-игл вонзился ему в обезображенную огнем ногу, и едва поутихшая боль вспыхнула с новой силой. Бандит с душераздирающим воплем упал на землю, но трава впивалась ему в спину, бедра и ягодицы, пронзала насквозь ладони, когда он пытался опереться на руки. Аменир побледнел еще сильнее и находился на грани обморока, когда смотрел за бьющимся в агонии человеком, одежда которого в считанные секунды превратилась в пропитанные кровью лохмотья. Он вертелся на земле, не в силах подняться, и с каждым движением стальная трава пронзала его тело и разрывала плоть. Выйдя из оцепенения, Кар все же вернул растительности ее обычное состояние, но тощий мародер уже был похож на окровавленный шмат мяса, в котором жизнь держалась только чудом.

   – Я... – просипел Аменир, подавляя рвотный рефлекс. – Я не хотел...

   Внезапно земля ушла из-под его ног, он упал, а над ним нависла громоздкая туша того, кого назвали Кабаном. Здоровенный мародер спасся из ловушки реаманта, выбравшись из своей куртки с металлическими нашивками. Оружие он поднять так и не смог, поэтому принялся душить парня голыми руками. Аменир почувствовал, как росло давление в голове, а воздух не поступал в легкие. В глазах начало темнеть, и когда смерть уже была готова обнять его, хватка бандита внезапно ослабла. Но теперь все тело Кара укрыло какое-то мягкое покрывало.

   Жадно глотая воздух, юный реамант приподнялся и осмотрелся прояснившимся взором. И тут, вскрикнув, он поспешно пополз по земле назад, выбираясь из под жуткого одеяла. Мягким покрывалом оказалось не что иное, как тело душащего его мародера. В полностью лишенном костей мешке кожи, мелко подрагивая, пробегали бугры мышц, кое-где были видны пульсирующие внутренности. Болтающиеся на нервах глазные яблоки лежали немного в стороне от сморщенного месива, которое некогда было лицом. Из отверстий амебы вытекала кровь, и медленно выдавливались кишки. За всем этим увлеченно наблюдал Этикоэл, над ладонью которого висел алхимический куб, источающий мягкое золотистое сияние.

   – Всего-то убрал кости из человека, и получилось такое убожество, – задумчиво произнес учитель.

   Стоя на четвереньках, Аменир судорожно извергал из желудка желчь. "Хорошо, что я не успел поесть с утра", – закралась в его голову неуместная мысль.

   – Он... Оно живое?.. – указывая на гротескную кучу шевелящейся массы, спросил он, когда немного пришел в себя.

   – Ненадолго, – отмахнулся старик.

   Этикоэл прошел прямо по бывшему Кабану, чем вызвал новый приступ рвоты у своего ученика, и приблизился к окровавленному тощему мародеру.

   – И зачем так извращаться надо было? – вздохнул Тон. – Фантазии тебе, конечно, не занимать, но ты человека изувечил, а он еще живет и страдает каждую секунду своего существования. Какой же ты жестокий...

   – Я не хотел...

   – Да уж понятно. Тут надо быть либо кровожадным маньяком, чтобы специально так изуродовать несчастного, либо недоумком наподобие тебя, чтобы случайно такое сотворить. Добей его уже.

   Аменир на подкашивающихся ногах подошел к окровавленному телу тощего мародера. Тот сумел приоткрыть глаза, и из его рта вырвался слабый невнятный хрип. Но слов и не требовалось, его взгляд умолял о последней милости: "Покончи с моими страданиями". Юный реамант смотрел на него и дрожащей рукой достал перочинный нож. Изящное лезвие выскользнуло из потной ладони, и Аменир резко отвернулся, спрятав лицо в ладонях.

   – Я не могу, мастер.

   Тяжело вздохнув, Этикоэл наступил на горло тощего бандита, который вскоре задохнулся.