Текст книги "Катарсис (СИ)"

Автор книги: Аноним Vombat_13

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Я – не подлизывался, – довольно нагло, потому что громко и твёрдо сказал я. Назвал, сколько мне лет: – Для меня ваша супруга – девочка!

Лилия (теперь я знаю её имя), дернулась, вцепилась в руку Горы, сжигая меня взглядом ещё сильнее. Здоровяк посмотрел на неё, потом на меня, нахмурился:

– Но-но, северянин, не зарывайся!

Я склонил голову покорно.

– Ладно, ... Лила, ты что так вцепилась? Он пугает тебя? – спросил Гора.

– Он оскорбил меня, муж мой! Казни его! Он – соглядай наших врагов. Он – Тёмный!

– Да-а-а? – удивился Гора, – соглядай? В таком возрасте? Или он – лжёт?

Маг Разума сказал что я лгу, но не про возраст.

– Соглядай? Странные лазутчики пошли нынче. Соглядаи не любят внимания к себе, но любят – втереться в доверие. А этот – нарывается на гнев Властителя, выставил себя посмешищем перед всем городом. Убил Лича. Убил? Ты убил? Или тоже – ложь.

– Я убил, – киваю.

И живой детектор лжи кивает.

Клем стоит бледный, как мел. Не жив, ни мёртв.

– Да, о, великий Властитель! С Лича мы взяли меч. Хороший меч. И хотим Вам его подарить, – говорю я, подумав секунду, спрашиваю, – это не будет оскорблением? А то – все на всё – обижаются.

Гора хмыкает, встаёт. Идёт ко мне. Смотрит на меня. Я "сделал" покорного. И так – навыпендривался до костра. Да, как же он здоров! Сила прямо пышит! Давит!

– Не чую я в тебе Тьму, северянин. Мутный ты, необычный. Мой маг Разума проверит тебя. А вдруг ты такой хитрый злоумышленник? Посмотрит твою память и – решим по тебе. Казнить, али – наградить.

Я отшатнулся. Через медные ворсинки шевелюры Горы вижу панику в глазах Лили. Что, попалась, сучка! Сам сдохну, но и тебе отомщу! Заплатила она мне! Как проститутке!

Выпрямился полностью. А-а, первый раз, что ли, помирать?

– Нет.

– Что? – разозлился Гора.

– Нет, – повторил я. Хотел отшагнуть назад, но упёрся в мечи стражи, – Я уже прожил две жизни. Много мне осталось? Я не боюсь смерти. Я жду её, как хорошо знакомую подругу. Но, за все эти годы произошло многое того, что никого не касается. Многое – не мои тайны.

Нагло? Да пипец!

– Я – соглядай? – усмехнулся я, – Неделю назад – я не знал, что есть город Медвил и Смотритель Виламедиал. Три дня назад я не знал, что есть город Медная Гора. Вчера я не знал, кто такой Светогор, при всём моём уважении к Вам. И вообще – о том, что у вас тут твориться – не ведаю. Я настолько издалека прибыл, что мне все ваши взаимоотношения – до лампочки.

– Он не врёт, – возвестил детектор лжи.

Гора посмотрел на мага. Они как будто переговорили взглядами. Разумник подошёл близко, протянул руки. Я почувствовал сильное психологическое давление. Ну, мальчик, тебе оказывается, до Лича, как до Китая! Разозлился, "обросил" давление. Маг был удивлён:

– Сильная личная защита. Не наведённая. Есть способности к магии, но зачаточные. Магии Земли. Есть остаточное излучение Света и Скверны. След метки Лича. Скверну изгнали. Защиту сломать можно, но – вместе с волей.

Властитель вернулся за стол, сел в своё кресло. Долго думал. Его супруга напряжённо ждала, бросая ненавистные взгляды.

И Гора стал говорить набор слов. Видимо, названия и имена. Я – слушал. И отвечал: "Нет". Разумник внимательно слушал.

– Нет эмоциональных привязок ни к кому из названых, – доложил маг.

– Ты, и правда – чужак, северянин, – вынес вердикт Гора, – утомил ты меня. Выйди.

Стража меня вывела в давешнее помещение. Я тяжело перевёл дух и сполз прямо на пол вдоль стены.

– У тебя вместо мозгов, наверное, огонь, – проворчал Гнаб. Стражник. И протянул мне кожаный бурдюк. Вино. Кислая бодяга, типа портвейна "Три сапога", но...

– Ты мой спаситель! – воскликнул я, присасываясь к горлышку.

– Смотри за своей спиной, Башня, – советует стражник мне, – я хорошо знаю Госпожу. Ты её очень разозлил. А кто вызывает её гнев – долго не живут. Покинь город.

– Благодарю ещё раз. И за совет. Я и не планировал здесь задерживаться. А почему ты вдруг помогаешь мне? – спросил я, возвращая опустевший бурдюк.

– Господин прав. Всколыхнул ты наше болото, – усмехнулся Гнаб. Стража улыбается украдкой – на службе.

Пригласили меня обратно. Сучки не было. На столе лежали меч Лича, помповик и гильзы.

– Подойди, северянин, – велел Гора.

– Не шали, – предупредил Гнаб, упирая острие меча мне в спину. Под срез коротковатого мне бронника. В район почки.

– Покажи, как работает твой артефакт, – приказал Нирос.

– Никак он не работает. Зарядов нет, – отвечаю я.

– Как его зарядить?

– Никак. Здесь... – подумав секунду, продолжил, – теперь никто его не зарядит. Да и – не исправен он.

– Расскажи, как он работал.

Вокруг помповика собрались маги. А не хило живёт Гора! Только в плащах – четверо. Красный, синий, голубой и маг Разума. А ещё – Нирос имеет какой-то ареол и сам Гора – пламенеет всплохами.

Так вот откуда – Дар у Пламени! Ну, Клем! Ну даёт! "Властитель ко мне неплохо относиться"! К тебе ли, или к жене твоей – относиться? Интересно – он просто глазки прикрыл и простил жену, или сам её под лордов подкладывал? Хотя – не интересно. Мне всё равно. Пусть живут, как им удобнее. Не лезь в чужой монастырь с уставом патрульно-постовой службы.

– Это – заряд. В этой колбе – дробь. Свинцовые или стальные шарики, запитанные Силой Света. В этом случае. Были. Тут, в середине – порошок с огнём. Это – капсюль, что вызывает срабатывание огненного порошка. Всё это вместе называется патрон. Вставляется сюда. На этот крючок нажимаешь, боёк ударяет в капсюль, огонь вызывает взрывное расширение воздуха, что толкает дробь по этому стволу. Ствол направляет заряд в нужную сторону.

– Зачем так сложно?! – застонал один из магов.

Не буду отвечать. Не знаю – нужен ли в этом мире научно-технический прогресс? Нужны ли здесь мотострелки, бандформирования с поясами шахидов, танковые армии и артиллерийские полки? Нужны ли залпы батарей "Града" по спящим городам? Не знаю. Не знаю. В средневековье резали друг друга в чистом поле лицом к лицу. А в наше время – целые страны в порошок стирают из-за горизонта. По прихоти. Вместе с детьми, женщинами, стариками. Вон, Югославию вбомбили в каменный век. Просто так. Что бы – не вякали. Да и мы, русские – не вякали. Нужно ли этому, и без того – суровому, миру – ещё и такое оружие? У них и так – маги. Магией Луну с неба сшибают, как С-300 сшибает с неба аэростат.

Гора долго думал, слушая поток сознания магов.

– Любой человек, даже ребёнок, – сказал наконец он, – с подобным артефактом...

Гора опять помолчал, потом тряхнул головой, закончил:

– Убьёт не только любую тварь, но и любого мага! Северянин, в ваших землях есть ещё такие?

– Нет, – честно отвечаю я, – в этом Мире такого больше нет.

– Лжёшь, – уткнул в меня палец Разумник.

– В этом Мире – нет, – ещё раз говорю. Контроль мыслей. В "моих землях" – завались. Но, Земля – там. А я – тут.

– Не понял, – подозрительно смотрит Разумник.

Да что ты будешь делать! Вот ведь въедливый тип!

– Может, кто ещё что найдёт? – импровизирую я, – откуда мне знать, что осталось цело после Апокалипсиса? Дед дал мне только это. И напитал Силой. Кровью своей.

Правда же. Ну, бинго! Молчит Разумник.

– Где ты нашёл это? – спросил Гора.

– Дед дал. Я не знаю, как найти то место, где есть ещё такие.

– Что это за место?

– Россия.

Маги переглянулись.

– Дед велел мне не оставлять это нигде, – я ткнул в ствол.

– Твой дед жив?

Я усмехнулся:

– Последний раз видел его во сне. Живые – во снах не приходят.

– Что ты будешь делать с этим? – Нирос указывает на ружьё.

– Перекую в клинок, – пожал я плечами, – там кровь Деда.

Маги в шоке смотрят на меня. А я чё? Я же не вру! Дед был? Был. Но был ли он мне родным дедом – вопрос отдельный.

– Я могу забрать это? – спрашиваю. Не дают. А если – с другого входа?

– А Клем может забрать это? Боюсь, кровь в артефакте – будет вести себя неправильно в чужих руках. А Клем – своя кровь.

Вот так вот! И ствол забираю, и – Клема родственником божественной сущности назначаю, и своё родство с кузнецом ещё раз выпячиваю. Зацените! Заценили. Клем завернул помповик. Меня вывели. Про меч Лича – ни полслова. А сталь там – хорошая. Легированная, с узором дамасской многослойной кузнечной сварки.

Опять жду в "предбаннике". Реально – взмок весь. Странно, стража мне вернула "набор туриста" и кинжал сучки. Развешиваю по местам. Выходит потерянный Клем. С одним свёртком. Со злостью кидает его мне. Пожимаю плечами. Сую в подмышку. Нас ведут.

*****

– Так и пошли? – догоняет нас «синий плащ».

Клем кланяется ему. Ну, и я – тоже.

– Ладно, Клем, давай по-простому. Голодные теперь. Приглашаю на ужин. К себе.

Идём в другую сторону. И стража – тоже. Как в сказке – маг живёт в башне. И занимает целый этаж. Стража осталась за дверью.

Кабинет, библиотека с рабочим столом, наверное, лаборатория, удобства, видимо – спальня. Шатёр над большим сексодромом. Балдахин, что ли, называется? Маг закрывает лишние двери, проводит нас в столовую. Люди, слуги видимо, собрали стол.

Воспользовавшись паузой, благодарю мага за помощь, он отмахивается, типа – в присутствии синьора не мог позволить мне умереть. До костра. И ржёт.

Усиленно принимаем пищу и шлифуем вином. Ягодным. Но, из каких ягод – не понятно. Молча обедаем. Потом маг откинулся, провёл рукой. Что-то изменилось. Муть какая-то повисла вокруг стола. И уши заложило и отпустило. Как – когда на машине с горы съезжаешь.

– Ну, показывай, жучило! – говорит маг.

– Что? – удивился Клем.

– Что вы там нашли, что "плавали" при Разумнике. Он, хоть и Разумник, а совсем бесхитростный. Зачем Горе рассказывать? А то не ясно, что с Лича ещё что-то сняли. И про артефакты разок проговорились.

Клем, вздохнул, полез за пазуху, снял с шеи кольцо на кожаном шнурке.

– Так я и знал! Старая работа! Чую! Ёмкий! Мой запас весь влезет. Сколько просишь?

– Две, – вздохнул Клем с сожалением.

– Да ты – рехнулся! Две! Восемьсот!

– Ты за кого меня принимаешь, Водяной? За смертника? Сам иди в Скверну и добудь!

– Тыща!

– Две!

– Ты меня без ножа режешь, Клем! Тебе и тыщу не потратить никогда! Тыща двести!

– Ага, сейчас! Глак знаешь сколько берёт? А у меня – два парня выросли! Доспех им надо справить, сталь купить, руды, уголь, присадки, ингредиенты для ритуала! Тысяча восемьсот!

– Для ритуала и я тебе всё дам. И присадки даром отдам. Сам делал. И зачем ритуал? Все Оскверненные на заговоренный доспех, как мухи на мёд слетятся. Полторы!

– А этот, старый большой ребёнок? Игрушку свою угробил. А ничем больше не владеет!

Это про меня? "Старый большой ребёнок"?

– И его владению сталью учить, доспех, то-сё. А ты глянь на эту башню! Сколько на него стали надо? А сколько он съедает и выпивает? А девок? Он же девок дерёт всю ночь подряд! Какая – больше одной ночи выдержит? Потому и обженить не можем! Сколько на девок уходит? А? Ты подумай!

Во, как! Я ох... и выпал в осадок! Вот это довод в торгах!

– 1750! И это – край! Опуститься ниже не могу!

– Клем, убил ты меня! Ей-ей! Убил! Нет у меня столько! Ну, хоть камень продай!

– Маг, ты меня за дитё-то – не держи! Камень! Да без камня – это пыль. Спасибо за гостеприимство, за стол и беседу. Пора нам.

– Тыща шестьсот! Больше не смогу найти!

– Тысяча семьсот, так и быть. Старому боевому соратнику.

– Сука! Нет у меня столько! У других спрошу денег – вообще без камня останусь.

– Так может мне лучше к ним пойти?

– Всё, Клем! Не друг ты мне больше! Знать тебя – не знаю!

– Ну, вот! И поговорили. А что ты так серчаешь? Приезжай к нам, в Зелёную Башню вместе сходим, что найдём – поровну.

– Да пошёл ты! Сам в Скверну лезь!

– И полезу. Бывай, друже. До завтрашнего вечера – жду. Потом – на себя серчай. У меня, у дочери – Дар прорезался. Пригодится.

– У Красной? Так и знал!

– Знал, ты! Пока!

Клем рукой рвёт муть. Иду за ним. В "коробочке" стражей покидаем замок. Наконец-то!

Не тут-то было! До заката таскались по городу. По лавкам, купцам, дельцам, гильдиям.

Заказали мне костюм. Точную копию камуфляжа, но из местной ткани. Мерки сняли с меня. И – сапоги. Какими бы хорошими берцы не были – ничего вечного не бывает.

В Доме Гильдии Наёмников оформили договор на Глака. Глак, правда, отсутствовал. Но, всё было согласованно заранее. Внесли предоплату, подписали договор кровью.

Тут подпись – образец ДНК. Палец протыкаешь и прижимаешь к магическому бланку. Всё – не подделать. Почти невозможно подделать. Клем говорит, что нужно быть – опупеть каким умелым Магом Крови, чтобы подделать. А маги такого уровня – наперечет. Легко найти того, кто фальшивками решил позабавиться.

В Гильдии Кузнецов оформили поставку стальной проволоки и стальных заготовок, в Гильдии Горняков – на уголь, руды и добавки. В Гильдии Сада – на саженцы и семена. Это пошли дела уже городские. Доски, пиломатериал, ткани, волокна, канаты, молодняк скота.

Голова у меня и так болела, а тут вообще – запросила пардону. Нет, всё это мне хорошо знакомо. Но, в другой день. Не сегодня.

Наконец, растянулся на скрипучем лежаке в нашем номере.

– В этот раз без кумовства, ладно, Клем? – взмолился я.

– Что, выдохся? Кто так тебя заездил? Я видел, как тебя повели две... по виду – служки купца.

– Они самые, чтоб им – икалось неделю.

– Кто из них?

– Обе! Я – спать!

– Разденься хоть.

– Потом. Проснусь – разденусь.

Ага, щаз-з! Дали мне отоспаться. Неблагодарные "почитатели" моего певческого "таланта" чуть заведение на брёвна и булыжники не раскатали. Пришлось спуститься и несколько часов фиглярствовать. Уже без куража. Но, пипл – схавал. На ура. Три шлема мелочи набрали мои "приставы". Они же – бойцы десятка Крапа. Никто не ожидал такой выручки. Но, народу было...! Сколько!

Я настоятельно попросил Крапа не оставлять меня ни на секунду, дабы предотвратить хищение моего тела. Ибо "сработался так, что в крынку не лезя". Ржут, но смотрят так, будто я им брат родной, причём – горячо любимый, да ещё и долю за отцов дом не отдавший. Когда я совсем "устал", был отнесён в "номера". Гульба продолжалась без меня. С не меньшим азартом. Отряд не заметил потери бойца. Что меня не могло не радовать. Я же не был пьян. Симулировал. Устал. Годы берут своё. Старикам положено на печи бурчать, а не с балкона на всю улицу Высоцкого, Цоя и Расторгуева горланить.

*****

А с самого сранья – Клем докопался – опять куда-то идти.

– Чё ты докопался до меня? Тебе надо – ты и иди, – отшил я его.

И оказался – на местном городском рынке. Всей толпой пришли. Мы вдвоём и десяток инкассаторов с мешком денег. Легко пришли – тратить надо!

Нужны Парижу деньги – се ля ви!

А рыцари ему нужны тем паче!

Уже привычно образуется круг, Крап, ухахатываясь, идёт со шлемом – милостыню собирать. Твою мать! Бременский музыкант!

Как бы не было странно, Клем меня затащил в лавку своих прямых конкурентов – оружейников и бронников. Нашлись ножны для кинжала. Клем подобрал мне боевой топорик на длинной рукояти, и двухметровое копьё. Ну, как копьё? По виду – копьё. Палка с острием. Только древко овального сечения, оковано бронзовыми полосами, один конец – как штык трёхгранный, другой – как будто меч надет на древко. Для копья – наконечник длинный, на мой взгляд, клинковой формы. Даже что-то типа гарды имеется. Исполняет обязанности упора, как у рогатины, концы этой "гарды" сплющены и заточены, как зубило.

– Прикладом бей, штыком коли, – шепнул на ухо мне Клем. Запомнил.

– Лучше бы ты инструмент купил!

Уел его. Удивлён. Завязали с оружием. Нормальную броню, всё одно, не подберёшь – индивидуально изготавливается. Вот Клем и – сделает. Сделаем. Вместе. Всё одно тут доспех – кольчато-пластинчатый. Полосы и пластины стали собираются в доспех. Причём – пластины – вообще местный высокотехнологический выверт. Для самых-самых олигархов от меча и топора. До полных доспехов – глухих скафандров позднего средневековья – тут ещё не дожили.

Заготовки заказали под реализацию камня Накопителя. Пошли искать средства производства. То-то! Не давай людям рыбу, дай им удочку. И так – почти весь мешок моих "пьяных" денег отдали конкурентам. Не порядок!

На остатки накупил подарков "племянникам". Не забыл и про Ромашку. Пусть Клем ревнует. Крепче драть... любить будет. Ну, и "аймсорри" незаслуженно обиженной девушке. А потом вспомнил про ещё одну девушку, куму, а денег нет. Клем смеется и "спонсирует". В счёт будущих периодов. В ипотеку. Потом вспомнил ещё одну девушку, зубы заскрипели. Ху... дожественное произведение ей! Натюрморт! Из композиции сложенных пальцев руки.

Как – те самые, светские львицы, столичные, возвращается – с горой покупок.

В этот раз Клем оставляет меня отдыхать, убегает по своим делам. Шпиёнским. Городским.

Соглядая они искали! А что его искать? Вот он – многостаночник.

Только подумал – вот он, явился, телепат. А, нет, темно уже. Вечер. Так я же весь день – проспал! Вздыхаю тяжко, затёк весь, одеваюсь. Идём в коробочке стражи. В замок. На расстрел. Отвилась верёвочка, отплясал фраер. С тоской смотрю на небо.

Осень в небе, жгут корабли...

– Не горлань, успеешь. Побереги горло, – бурчит десятник стражи.

Ах, так мы идём безобразия преумножать! Так это же – совсем другое кино!

А я всё чаще замечаю

Что меня как будто кто-то подменил...

О морях и не мечтаю!

Зал таверны мне природу – заменил!

*****

Зал – большой. Столов нет. Вообще. Не пир, получается, а бал. Странно, я думал веселье в средневековье – застолье. Зал хорошо виден. Светло. Свечей пропасть. И ещё какие-то матовые люминесцентные шары висят. Если бы не Клем – ох... завис бы, как старый компьютер.

– Силу Магов не пожалели, шары магические зажгли.

А-а, про магов я – забыл.

Местный бомонд надел – всё лучшее сразу. Миры разные, а люди – одинаковые. Туса! А вот и местный ансамбль краснознамённого, подводного, реактивного и т.д. Музыканты. Пока главнюка нет, народ ходит, беседы беседует, тёрки перетирает, подхожу к музыкантам. Не нахожу ничего похожего на гитару. Есть внешне похожее, но он по струнам собрался смычком водить, как по скрипке. На простые слова простого вопроса-приветствия: "Как жизнь?" эти люди творческой ориентации отреагировали неадекватно. Испугались и озлобились.

А вот и Король с Королевой. Сапожник, портной. Нет. Целый выводок огненноволосых детей. От 14 до 3-4. Сколько? Семь! Ну, ты, мать, даёшь! Стране – угля, а мужу – детей. Ладно, не буду убивать тебя. Тебе и так досталось. Ещё раз от удивления качнул головой. Ох..., и молодец ты, девочка! Сколько ей? 28? 30? А что на сторону гуляет, так не с конюхом же! Не е... следи, где живёшь. Всё по уму сделала.

Да и этот, бурый медведь – силён. Своих – полон замок, так ещё и на сторону медь свою, электротехническую, разбрасывает. Право синьора. Улучшение породы. Даёшь больше Огненных Магов!

Ох, прозевал приветственную речь лорда, какая досада! Вот наглецы – сели, а дети – стоят. Как – услышали меня, поднялись, за ручки, как влюблённые, прошли в центр. Встали в стартовую позицию. На старт, внимание...!

Музыканты играют. Люди танцуют. Нет, я, конечно, тоже не лопух, умею немного. Но – не этих танцев.

Стою, дерзко в сторонке, платочек в руках – теребя. Довольно мужественно спрятался за колонной и нагло прикидываюсь веником. С моим ростом и защитным раскраской одежды – у меня как раз получается не привлекать к себе внимания. Твою мать! Нужно мне это высшое обчество?! Ни разу! И вот – я здесь! Сквозь землю провалиться! А может мне, как в кино по жемсов-бондов – вырубить стражника, шлем, накидку – так и простою весь вечер спокойно. А стражник – отдохнёт? Хорошая идея. Стража – наверное телепаты. Один – так хочет поменяться со мной одеждой, что шагнул ко мне. Что?

– Не стой спиной к Властителю, – оглушительно шепчет.

Чё? Оборачиваюсь – засада! Падаю на колено, склоняю голову:

– Северянин, – говорит Гора.

Поднимаю лицо. Её глаза! И эхо привычно: "мать... мать... мать...!"

А здоровяк продолжил:

– Тебе настолько не дорога жизнь, что ты так и хочешь нарваться на дыбу?

– Виноват, Властитель! Я был рассеян, – раскаяния в голос.

Нет, не хочу на дыбу. Что ваша семейка докопалась до меня?

– Встань, северянин, – позволил лорд. Я не гордый, послушаюсь.

– Тебе, дикарь, настолько не интересно, что ты отвернулся от танца Хозяев этих Земель? – спросила сучка. А она – краснеет. Надо же. Надеюсь, все сочтут это – отблеском ареола её сиятельного супруга.

– Вы правы, моя госпожа, я дикарь. Этот танец мне – не знаком. И обычаев, правил приличия ваших я не знаю. Я изучал вооружение ваших стражников.

Гора рассмеялся. А жена его бросила презрительно:

– Мужлан!

– Воин! – возразил Гора.

– Господин мой, – дёрнула сучка за рукав мужа.

– Да, правила приличия, так презираемые тобой, северянин, не велят нам так долго задерживаться около одного гостя.

Ух, ты! Он мне – объясняет. Как оправдывается.

– Потому я велю тебе следовать за мной и обстоятельно донести до моих наследников обстоятельства схватки с Личем.

Во, как! Я в шоке! Сучка – тоже! Даже стража – в аху... доблестно несёт службу.

И всё же – понятие здравого смысла – нам не чужд. Потому я чуть оттянул детвору (как в грядке перезрелых помидоров оказался) чуть мористее, глубже, за троны родителей. И начал изображать Ганса Христиана, того, Андерсена. Сказки сказываю. В стиле: "А и сильные, могучие богатыри в славном городе Медвиле..." В лицах и сурдопереводом пальцами. Наверное, получалось, раз глаза у детворы так блестели!

– Северянин! – слышу я бас лорда.

– Да, Властитель!?

– Всё одно ты всем танцы поломал. Ещё и шеи поломают. Только сюда все и смотрят. Мой город...

Вот так вот просто, но акуеть как гордо: "мой город"!

– ... уже который день на ушах стоит. Ты поёшь для черни. Спой и для нас.

– А что не спеть, для таких хороших людей? Песне – всякое сердце радо. Только я песен на этом языке – не знаю. Я буду петь на тех, языках, на которых говорили люди, эти песни сложившие. Музыканты, если смогут подобрать, подыграют.

– Ты пой, а потом перескажешь о чём песня.

– Идёт.

– Кто идёт?

– Извините, Властитель, я ещё плохо говорю на вашем языке. Прошу учитывать. А спою я – песню старого наёмника, неуёмный характер которого не дал ему спокойной жизни. Ничего он не нажил, но, благодарит покровительницу – Удачу, за интересную и насыщенную жизнь:

Опять скрипит потёртое седло

И ветер теребит былую рану

Куда вас, к чёрту, сударь, занесло?

Иль нынче вам покой не по карману?

А потом запросили про любовь. Ну, сами напросились. Спел им, что "опустела без него земля", потом – про "долгое эхо друг друга".

А потом – намекнул, что не смоченное горло может и заклинить, как коленвал без масла. Слуги принесли кубки, выпивку. Пошла жара! А то стоят, с постными рожами, блеяние моё слушают. А как вино в головах заиграло, так и стал я Кабзоном и Меркури, что Фреди. И песни мои стали интереснее, мелодичнее, гармоничнее и интуитивно – понятные.

А потом – туса перестала особо нуждаться в моим потугах, пошла цепная реакция. Музыканты трендят одно, я – вою про звезды, народ пляшет и общается кучками.

Только тут я понял хитрость этого медного здоровяка. Без закуси, да на ногах – народ окосел быстрее, что сильно дешевле. А когда здоровяк свалил – никто не обратил внимания. Не до хозяев стало. Народ шнырял туда-сюда. Уходили, приходили. Правильно – в замке полно тёмных углов. И переговорить можно без лишнего внимания к разговору, и – позажиматься. Вон, дамы возвращаются – раскрасневшиеся, взъерошенные, как куры из-под петуха.

– Северянин, что же ты замолчал, – слышу я этот голос. Выматерившись, но молча, падаю на одно колено, склонив голову. Привыкаю? К коленопреклонённой позе? Я не забыл, что я – простолюдин, хоть господа и снизошли дозволить их развлекать беседой и пением.

– Господам уже и так – весело. Решил избавить их от моего присутствия, – отвечаю.

А сам – зырк-зырк по сторонам. Нет ли палева? Я, из природной наглости, бухал в неприметном закутке за колонной, место настолько престижное, что рядом – никого. Уже проще.

– Встань северянин, – велела она.

– Моя госпожа, вы обронили, – удивлённо говорю я, на ладони моей – перстень, – позвольте вернуть?

Она смутилась. Слегка. Морду лица держит. Покер фейс.

– Почему?

Улыбка и угодливое выражение сошли с моего лиц, чувствую. Мне непривычно носить маску шута – мимические мышцы лица устали. Чую, как возвращается привычное лицо, оскал, с которым я вёл "переговоры" с партнёрами по бизнесу в своей прошлой жизни.

– Потому что – я не могу позволить тебе, обозревшая от вседозволенности сучка, оскорблять меня, заплатив мне. Я – не девка продажная! Я не зарабатываю на жизнь – услужением женским прелестям.

– Гордый? – Покерфейс, глаза жестокие. Два ледяных озера. И два – смертных приговора. Как с Штатах – три повешения.

Пора вернуть маску шута. Я тут – никто. Пыль.

– Кроме того, Моя Госпожа, я не могу позволить настолько божественному созданию унизить себя, платя за толику счастья и любви. Вы, Миледи, достойны того, чтобы к вашим ногам складывали горы золота за один только взгляд ваших прелестных очей.

– Мерзавец, – вздохнула сучка, – хитрый, льстивый, лживый. Ты же знаешь, что перстень не за твои услуги, а за молчание.

– Я дал тебе, девочка, слово, что не узнаю тебя.

– И нарушил его!

– Моё старое сердце не выдержало Вашей красоты, Миледи.

Смеётся. Наконец-то. Даёт мне руку, самые кончики пальцев. Целую почтенно, перстень – в её ладошке. Ловкость рук и никакого палева. Я не настолько туп, чтобы верить, что на нас сейчас никто не смотрит. Не слышат – верю. Но, пасут – точно! Стража – по должности, остальные – из любопытства.

– Пригласи меня на танец, – просит.

Подвести меня под эшафот задумала?

– Не думаю, девочка моя, что это здравая мысль. Ты – Властительница. Я – простолюдин. Моя голова мне дорога. Как память.

Опять смеётся.

– Ни к чему Вам, Миледи, тень на ваше честное имя. У вас прекрасный муж, прелестные дети. Не хотелось бы это разрушить.

Смотрит внимательно.

– Да нет у меня никаких планов на тебя, девочка! Нет. И не будет. То, что было – было прекрасно. И останется в моём сердце. И только там!

– Очень хочется тебе верить. Моя забава чуть не кончилась неприятностями. Из-за тебя. Проводи меня.

– С удовольствием, девочка моя. Но, разве я добивался твоего внимания? Я сам оказался в этом щекотливом положении – случайно. И хочу – только унести ноги.

– Надеюсь на твоё слово.

– Да, девочка моя.

– Почему ты называешь меня так?

– Ну, до меня же – ты и была девочкой. В некотором смысле. Так? Кроме того – ты очень юна, прелестница.

Она смеётся заливисто. И – краснеет. Чудно!

– На нас все смотрят, – шикаю я.

– Пусть. Сегодня я жду тебя там же. Мне понравилось.

Ага, все испытания и твои нехитрые логические ловушки я прошёл. Больше ты не будешь меня пытаться под топор палача засунуть?

– К мужу, лапушка. Удиви его. Удивишься сама. А про меня – забудь.

– Ты желаешь рассердить меня? На дыбу захотел?

– Если мы сольёмся ещё раз – я тебя совсем полюблю. А я – не разделяю любимых с другими мужиками. Я их убью. И мужа твоего.

Смеётся:

– Наглец! Ты уже наговорил на пыточную темницу.

– Не думаю, что тебе выгодно, если палач – разговорит меня. И мужа твоего я – зауважал, дети твои – приглянулись. Не хочу это порушить. Кроме того, что я буду с этим делать? Со всеми этими замками, землями и всеми этими холуями? Я жутко боясь ответственности. А от их мягких языков у меня будет сыпь. Нет, власть и я – несовместимые понятия.

Опять смеётся, стучит меня кулаком по шее. Привстав на носочки и вытягиваясь. Хотя, я – склонил шею, чтобы ей было удобнее. Опять смеётся.

– Рад что ты развлёк мою жену, северянин, – слышу бас.

Поклон, не сломается шея. А от топора – запросто. Когда же я свалю из этого мерзкого места? Все эти политесы! Мать... мать... мать...

Опа! Клем тоже появился. Судя по задумчивой морде – не юбки задирал. Перевожу взгляд с Клема на медного лорда. Вместе с рыжим бугаём пропали, вместе – появились. Ну, плюс-минус, о понятии "палево", она же конспирация, имеют представление. Совпадение? Не думаю. Вижу, что просчитал рыжий направление моих мыслей, улыбнулся:

– А ты полон талантов, северянин. Иди ко мне на службу.

Су... не буду больше, Лила – напряглась.

– Мой господин, я и так служу вам всем, что умею. А при дворе мне – душно. Я привык к просторам леса...

– И Скверны... – подсказал рыжий.

Я склонил голову.

– Он говорит, что у него – сыпь от мягких языков подхалимов, – посмеиваясь, сказала Лила.

Ого! От смеха лорда и стёкла могут вылететь. Красный здоровяк, от смеха ещё более покрасневший, махнул на меня рукой. Я осмелился понять этот жест, как "Пшёл вон!" и с галопом поскакал в наступление – в тыл. Ну, как галопом. Учитывая, что спиной к лорду поворачиваться – оскорбление, то мужественным аллюром рака. Есть такой. По дну ползает. Назад быстрее, чем вперёд.

– Уф! – Выдохнул я, – Клем, давай свалим отсюда! И побыстрее! Мне так тут понравилось, что спина – мокрая от страха!

Ну, вот, глаза Клема перестали быть стеклянными. Кивнул. Мы предприняли героический манёвр с выходом противнику в тыл. А именно – из замка. На ходу затягиваю ремни бронника. Ни минуты не могу быть здесь!

– Не поверишь, но я так хочу обратно в кузню, что аж по ногам кипятком брызжет, – делюсь своими впечатлениями с кузнецом.

– А не надо было так дерзить Властителю и вообще...

– О чём договорились с рыжим?

– Не говори так о нём. Нет, ты точно не помрёшь своей смертью! Он у меня камень купил.

– Вот это поворот! И сколько? Много мы потеряли?

– Две тысячи и двадцать возов угля.

Я аж свистнул.

– Видать, сильно камень нужен.

– Любит он свою Лилю. А Живчик – уже старый. К нему очередь за омоложением знаешь какая? Его тоже заинтересовать надо. Это – все знают. Ну, не все, но...

Я схватился за голову. Куда я сунул свой... нос! Нах! Нах! Валить, валить, пока ноги не выдрали!

Отступление

– И чем он тебя так покорил, старая ты моя кляча? – спросил, откинувшись на подушки медноволосый гигант.

– С чего ты взял? – удивилась Лила, гладя объёмную грудь мужа.

– Ты вся задумчивая, улыбаешься. О ком ты ещё можешь думать, как не об этом северянине? Он единственный, кто разогнал твою тоску.

– Ничего от тебя не скроешь. Он меня назвал "девочкой".

Лорд оглушительно рассмеялся. Лила ударила его в живот кулаком. С таким же успехом могла бы и стену ударить. Села, отвернулась.

– А ты – "старая, да старая". "Кляча, кошёлка, корова". А он – "Девочка! Прелестница! Красавица!"

– Ну, так иди и отдайся ему, сука! – лорд тоже сел, стал копаться в своей одежде.

– И пойду! Он вообще сказал, что за меня бы убил тебя! – закричала Лила, но тут же ойкнула и закусила собственный кулак.

– Даже так? – развернулся к ней Светогор. Он улыбался, в глазах – огонь. Даже волосы на его голове стали шевелиться, как над жаром очага, – и что его остановило?