Текст книги "Катарсис (СИ)"

Автор книги: Аноним Vombat_13

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

И ещё часа два забавлялись теологическими спорами – сколько надо схлопотать скверны, чтобы оскверниться? Этот святоша увидел наши метки, но верно их распознал. Сказал, что ещё пара недель – сойдёт само. И Духа во мне учуял. Сетовал, что не дал ему Триединый Силы, а то – помог бы изгнать. На вопрос – почему не тащит меня на костёр – ведь во мне – сущность сидит, отвечает, что Тьмы и Скверны во мне не видит, значит – сущность не зловредная. Тоже – рассосётся?

А вот эта наработка Чеса, или как там его на самом деле звали, – показала себя отлично. Я про уравновешивание магических излучений – не придумал ещё название. Священник не увидел во мне ни родственного Света, ни вообще никаких магических проявлений. Стелс! Придумал! Не, не годиться. Как-то по собачьи. Пусть будет Скрыт. По-нашенски.

А метка? Дух говорит, что метка эта – другое. Чуждое. Её нельзя закрывать. Иначе – начнётся отравление скверной.

Утром – идём наниматься. Занимался нами солидный мужик, видно, что опытный вояка и чинный вельможа, с шикарными седыми бакенбардами.

– Что значит – "Игреки"? – спрашивает.

– Ничего, – пожимаю плечами, – имя это моё.

Нас оценили. Взвесили и посчитали. В зачет пошло всё – клятва, сформированная команда, неожиданно – он о нас слышал от купцов, получается – этакая рекомендация, своё вооружение, наличие обоза, амулеты защиты, которые казённый Маг тут же и зарядил. Положили нам аж 16 серебрушек в месяц.

И отправили на плац – учиться. Как в той песне – "Ты в армии теперь!" Опять!

*****

– Чтоб я ещё раз нанялся! – бурчал я, обливаясь потом, – будь проклят день, когда я сел за баранку этого пылесоса!

Стоящие передо мной в ряд бойцы моей роты посмеиваются. Стоим в полной выкладке на солнцепёке уже несколько часов. Это называется – осада.

Неделю продолжался процесс "формирования и боевого слаживания". Потом полторы сотни новобранцев, и нас – в том числе, погнали на фронт. И влили в войско. Тут у них – морской бой. Принц Белый Хвост осаживает несколько крепостей на территории Лося, а полководцы князя решили сделать блицкриг – собрали наёмный сброд, подгребли шваль со всех городов и посёлков (как раз в эту армию мы и угодили) и вторглись на соседние земли, надеясь отвлечь белохвостого Наследника.

Вторжение наше шло гладко и без сопротивления – некому сопротивляться в пустыне. Гладко всё было ровно до первой же крепости. Внешние валы и стены взяли в первый же день. И вот уже третий день просто стоим под стенами, обливаясь потом.

Осадная техника строиться "стройбатом" очень трудно и медленно. Может, их командира научить малому Петровскому загибу? Помогает, на практике доказано. А пока – стоим. Ждём вылазки. А защитники – сидят на стенах. Ждут штурма.

Так и ждём друг друга. Под палящим Светилом. Так вот и стоим, потеем. В полной броне – стрелы, иногда, долетают.

Мы, Игреки – латники – как белые вороны среди остального войска. Потому как тут повторяется история с вооружением Медвила – стёганки-фуфайки, кожаная защита, щиты, шлемы, редко – кольчуга. А мы – в латах. Нас долго не знали – куда же пристроить. По вооружению мы – золотые всадники (рыцари), но – пешком. И – простолюдины. Мы денёк попарились у шатра полковника, потом благородные подняли бучу этим ущемлением их достоинства – нас сослали в прочую пехоту.

Теперь стоим левофланговыми. По росту. Первый – Арамис. Велит. За ним – Портос. Принципий. Потом – Атос. Триарий. Я – последний. Что там, у римлян было четвертым порядком? Ничего? Преторианцы – это другое. Да и первыми у них были не велиты, только я не помню – кто. Это я от безделья ерундой – маюсь.

Ура! Лестницы волокут. Хоть какое-то развлечение. Нет, лезть на них – нет желания. А вот посмотреть на этих обезьян – прикольно.

Осаживаю Портоса. Обрадовался он. Герой, гля! Драться собрался! Глаза разуй! Я уже и так вижу, в горизонтальном положении, что обсчитался стройбат, инженерные наши войска. Лестницы совпадают со стенами высотой. Вы их как, под прямым углом поставите? Ну-ну. Похоже, сегодня города нам не взять. Хотя и дали команду "Вперёд!" Вперёд, так – вперёд! Он сказал "Поехали!" и махнул рукой.

Что, не хватило длины? Или – высоты? А куда вы лезли тогда? Под стрелы и кипяток? Стоим под стенами, как стадо баранов, накрывшись щитами.

– Айда за мной, – говорю, – раненных подбирать.

Игреки – идут. Залазим на вал, щиты – на спину, раненного на руки, как девушку. Пятый не может поднять никого. Ребёнок ещё. Ага, в бой, да за стол – как взрослый. И матерится – как взрослый.

– Прикрывай! – командую.

Сотник командует отход. Отходят. Спиной вперёд, кто-то спотыкается, падает, толкает соседа, через упавшего – ещё падают. Куча-мала. Строй сотни нашей рассыпался. Сотник орёт, как резанный. Отдаём раненных, идём обратно.

Подбираем, зажимаем раны, пальцами передавливаем перебитые сосуды, привязываем перебитые, сломанные конечности – к древкам стрел, рукоятям топоров, кускам древка копий. Несём, передаём, чтобы им там, в тылу, оказывали помощь дальше. И так – до темна. Не потому, что темно стало – живых под стенами не осталось.

Сотникам и десятникам удалось восстановить строй. Опять началось "стоялово". Только мы – челночили от стен до рядов под флагами с оленем. Что на лося совсем не был похож. Так – лошадь рогатая.

По нам, кстати, защитники не стреляли уже через час наших регулярных чартерных рейсов. Лишь кричали со стен, спрашивая – добить вон того крикуна или мы его утащим? Примелькались мы им. Мы – приметные. БМП двуногие. Стрел жалко им было. Потому как агрессию к защитникам стен мы не выказывали, оружие в руках не держали, стрелы просто отскакивали или соскальзывали с защиты наших амулетов, щитов и брони.

Я – понимаю, какую ошибку я сделал. Главную. Ты, в армии, можешь сделать всё, что угодно, кроме прямого нарушения приказа и нарушения субординации. А хуже этого – показать себя лучше других, ёжика на "Вы" назвать. Много хуже. Ибо это – разрушает армию сильнее бомбёжки. Разрушение основы армии – авторитет командования, иерархию подчинения, субординацию. Мы не нарушили приказы. Мы – выежнулись. Высунулись из общей массы. Разом опустив ЧСД всех. И наёмников, и – благородных. Они – стояли, мы под стрелами шлялись, как по бульвару. Нагло и безнаказанно. Когда остальные – боялись и умирали, мы – смело ходили в полный рост, да ещё и спасали других, что ещё сильнее уязвляло. И это – поверх недавней раны, нанесённой нашим видом, нашей экипировкой. Тут рыцари – в кольчугах, коже и стёганках, а какие-то мужики – в латах. И это они ещё не знают, что латы – рубиновые! Порвали бы всем войском на сувениры, как туристы Берлинскую стену.

И вечером – был разбор полётов. Нас разоружили, завели под конвоем в тот самый шатёр, что мы давеча стерегли, как швейцары. Орал на нас (ну, как на нас? на меня) тот самый мужик с бакенбардами. Прооравшись, велел заниматься тем же безобразием и впредь. Правильно – не можешь предотвратить бардак – возглавь его. Санкционируй. Дай высокое указание.

А мне всё не в урок. Продолжаю наглеть. Перебиваю – прошу красной или белой краски. У военноначальника – аж бакенбарды кровью налились. Закрыли нас до утра в яме, срочно вырытой. Под нас рыли несколько часов. Пока мы – раненных таскали. Лучше бы эти полтора землекопа помогли раненных выносить.

Утром – выпустили, отдали оружие, выдали – краску. Черную почему-то. И белую, как просил. Рисую на наших щитах большие белые кресты. А остальное поле щита – в чёрный. Для контраста. Мы теперь – рыцари-госпитальеры. Мальтийского Ордена. Если я ничего не путаю. Так эти средневековые разбойники себя выделяли? Белый крест на чёрном фоне? Госпитальеры. Что я зря весь мозжечок моим "родственникам" выклевал способами спасения жизни на поле боя? За месяцы бродячей жизни.

Тот, кто в армии служил, не только в цирке не смеётся, но и шкурой впитывает простую истину – чтобы личный состав не маялся всякой хренью и не икал мозг командирам, этот личный состав должен быть – уставший и заё... заинструктирован по самое "не могу". А я – долго служил. Очень долго. На нескольких – хватило бы. Въелось это п подкорку. Вот мы и занимались. Корку и остальным. Физическими упражнениями, боевой подготовкой и – первой медицинской помощью. Чем ещё их инструктировать? Уставом караульной службы? Инструкцией по разборке и чистке АК?

Да-да, о своём упущении уже говорил. Надо было их грамоте учить. Каюсь – даже не подумал, а – зря. Это заикивает эффективнее, но я как-то привык, что у нас – поголовная грамотность была, воспринимается элементарная грамотность, как данность. Пусть с правописанием – проблемы, но читать и деньги считать – все умеют. А случай убедиться в обратном, при кочевой жизни, не представлялся. Тут газет нет. И туалетов – тоже. И меню в местном общепите – не принято. Тут всё – устное народное творчество.

Так как мы – штрафники, то с завтраком нас обломали, только обед. Это – к слову про общепит.

После обеда – снова штурм. В этот раз – длины лестниц хватило. Нарастили. Штурм быстро набрал высокую степень накала. Под стенами тела – слоями. И нам работы хватило.

Так хватило, что вечером ходили к Магу и отдали ему 2 серебрушки. Ибо – Маг не должен тратить Силу напрасно. Зарядка наших амулетов – как раз – не боевые потери Силы. А потому – надо дать взятку, чтобы он пошёл на "должностное преступление", сука! И потратил стратегический ресурс своего магического запаса в личных, наших, целях.

А утром – опять штурм. От крови и боли людей самые младшие в моей команде – сходили с ума. Глаза наливались безумием. Обливал холодной водой. В атаку они собрались. На стены. Надоело им инвалидов таскать.

– Придурки! Мы сюда для чего припёрлись? Денег заработать? Мёртвому деньги не нужны! Это – не ваша война. Нам – по барабану – кто победит. Нам – срок отслужить. Убивать для этого совсем не обязательно, – кричу им в лица.

Во взгляде Молота – ничего, его ещё не отпустило, пришлось по шее дать, у Пятого – презрение борется с непониманием, а вот у Корка – удивление.

Бунт – подавлен, возвращаемся к работе. Раненных – много. Таскаем без разбора – свои, чужие. Ночью только догадались – сделали носилки из обломков лестниц. Стало – полегче.

Бой продолжается всю ночь – наши взяли одну стену, защитники отчаянно контратаковали. Заполночь – взяли воротную башню – войска широким потоком пошли в город. Защитники стали сдаваться. Утром – всё закончилось.

Я всё ждал магических атак от защитников. Думал, маги – силы берегут. Но, магия так и не была применена. Может – не было магов в этом городе?

Сутки мы таскали раненных. Сутки! Как заведённые. Какой, сутки – больше! Только следующим вечером я решил, что – баста, хватит! Работаем, как комуняки в забое. И Павка Корчагин – сзади с наганом.

Вечером не пошли к Магу. Харя у него треснет – каждый день ему платить по две монеты. Я – "срисовал", как он заряжал амулеты, совместно с Духом поняли, почему у меня – не получалось. Хотя казённый Маг и использовал вербальный способ, я увидел свою ошибку – неверный угол одной из рун.

Когда я дохожу до крайнего истощения всех своих сил, когда сознание находится на грани – опять получилось магическое открытие. Сам зарядил я амулеты. Слил в них Силу. Молча, что особенно ценно. Не маг я, не маг. Уже вырубаясь, не засыпая, а именно – отрубаясь, понял, как сделать индикатор заряда магической Силы по типу индикатора телефона. С четырьмя или пятью делениями. Но, не сделал. А потом – опять забыл.

Утром одел наручи, натянул кольчугу, не стал крепить остальную бронь, тяжёлую, пошёл проведать раненных. Придя, схватился за голову – слишком много тех, кого мы вынесли – умерли. Слишком многих сделали инвалидами. Я же видел, что к раненным бросались какие-то женщины. Подумал – знахарок наняли, магинь... как будет маг женского рода? Магиня, магичка? Не важно. Оказалось – это были не медсёстры. Это были – шлюхи полковые. С соответствующим уровнем знаний медицины. Никаким.

Подтягивается тройка моих госпитальеров. Наша зверюга сидит безвылазно в нашей палатке – имущество охраняет. Вид у всех – краше на костёр ставят. Кольчуга на Атосе висит, как штора в театре. Отвык его видеть без его бочки панциря.

– Порожняк! – говорю я им. Ещё бы они знали, что это такое. Да ещё и без перевода. На русском.

Иду, пальцами тыкаю в тех, что умерли, в тех, что умрут – гангрена начинается. Считаю. Разворачиваюсь, иду в свою палатку. Бронируюсь. Вооружаюсь. Мои соратники – тоже, но я им запрещаю. Ибо – нехер! Есть такой зверь.

На холме – знать празднует победу. Бухают. Щит на руку, топор, иду в атаку. Гвалт, шум, столы опрокидывают, хватают мечи, путаются в перевязях. Наёмники сбегаются отовсюду, но оружие не обнажают. Ага – зрители. Тоже – злые.

Охрана знати хватают арбалеты, которые все местные, поголовно, называют – самострелами. Лучников в этом Мире я ещё не видел. И луков – не видел. В действии. Единственный лук – в руках Бродяги. Тот самый, без тетивы. Тут – только арбалеты. И что вы за них схватились? Пока вы тетиву натяните, пока взведёте, пока зарядите – фарш от вас будет. Фарш. Такой же гнилой, в который вы превратили мой труд.

Навстречу идёт тот самый командир, с бакенбардами. Без шлема, с голыми руками. Ладони выставил в останавливающем жесте.

– Шестьдесят три! – кричу ему в лицо.

Не понимает.

– Я их вынес из боя, а вы – их погубили! Где лекари? Где знахарки? Где бинты, где врачи? Почему люди гниют заживо?

– Я понял тебя. Признаю твоё право, – отвечает этот, стильный. Поворачивается ко мне спиной, начинает орать, как паровоз, которому перекрыли стрелку.

А потом – мне:

– Арестовать!

– Кого? Всех? – удивляюсь.

– Тебя. Сложи оружие. За бунт – сутки ямы.

– Сука! – говорю я ему.

– Сложи оружие. Это – приказ!

Сука! Пока он мне зубы заговаривал – заряженные арбалеты смотрят на меня. И Маг играет шаровой молнией в руках. Сука!

Ночью решётка поднимается, опускают лестницу.

– Пошёл, – слышу.

Иду. Ведут меня, ведут. Приводят в какой-то шатёр. Конвой остаётся снаружи. Захожу. Тот самый, с бакенбардами. Барклай, гля, де Толи.

Подходит, разрезает верёвки на руках. Показывает за стол, на стул. Не уже привычная лавка – стул.

– Садись, ешь, пей. Рассказывай.

Ем, пью. Молчу.

– Тебя зовут Игрек? – спрашивает.

А то ты не знаешь! Сам нанимал.

– Угу! – отвечаю забитым ртом.

– Я – Пратолк из Дома Лося.

Киваю, типа – принял. К сведению.

– Откуда ты? – спрашивает.

Махнул рукой туда, где считал – северо-запад.

– Порубежье?

Киваю головой, глотнув вина. Понимаю – невежливо, но я – голодный. И еда – вкусная. А вино – вишнёвое. Вкусное. Пресная пустая баланда уже в печёнках!

– Поэтому так ловко бьёшь Скверных, но жалеешь – живых.

– Возможно, – отвечаю.

– Поэтому – как дикарь, не воспитан.

– Возможно, – пожимаю плечами.

– Когда нанимался, надо было указывать, что ты – лекарь, маг. Платили бы два золотых. Только тебе. Если научил своих потомков – и у них был бы другой договор. Нет у нас лекарей. Маг наш – силён, но лечить – совсем не умеет. Боевик-стихийник. Что умеешь?

Пожимаю плечами:

– У нас правило – спасение попавших в беду – дело рук самих попавших в беду. Приходиться научиться. У нас правило – сам погибай, а товарища – выручай. Но, ты можешь остаться один и некому будет помочь. Я не врач. Но умею остановить кровь, зашить рану.

– Я знаю, что ты, самое меньшее, одному – помог магией. Покажи.

Вздыхаю. Говорили люди – не делай добра. Зажигаю светящийся шарик.

– Клирик? – удивляется Пратолк.

Мотаю головой:

– Так получилось. Надо было срочно научиться убивать Нежить. Свет – хорош против них. И бесполезен против живых.

– Почему ты присоединился к нам?

– Деньги нужны. Были.

– А теперь?

– И – теперь. Только, жалею, что не нашёл иного заработка.

– Почему?

– Война ваша – бестолковая.

– Осторожнее со словами.

– Это – ошибка. Война – ошибка. Враг – там. А вы – убиваете друг друга.

Вздыхает. Молчит, разглядывая свой кубок.

– Я привел сюда 1512 человек. В строю осталось дюжина сотен. После первого боя без Магов.

Он встал и стал мерить шагами длину палатки. Повернулся ко мне:

– Предлагаю тебе договор найма, как Лекаря-Мага нанимаю. Тебе и твоим людям. Три золотых за месяц. Берёшься?

– Щедрое предложение. Что я должен делать? И какие у меня полномочия?

– Спасать моих людей. Прислугу наберёшь сам, – говорит он и кидает на стол кошель, – тут один золотой серебром. Задаток. Лекарю нужны снадобья.

– И – бинты. Ткань. Чистая, белая. Много.

– Найдём. Иди, выспись. Завтра начинай. Если кто будет мешать – дай ему в морду – ты можешь. Всё одно ко мне жаловаться побегут. Поединки я – запретил. Ступай!

*****

Прислугу я нанял в захваченном городе. Захватчики – особо и не лютовали. Так – порубили тех, кто сопротивлялся, тех, кто под руку попался, тех, кто не понравился, а кто понравился – понасиловали. Пограбили на скорую руку. Вот и всё. Дома не жгли, тайники, пытками – не искали. Не злобствовали особо. Горожане сами устраняли последствия боя и штурма, хоронили павших. Мастерские, пекарни и таверна – уже работали. Лавки уже зазывали покупателей. А местные парни – интересовались условиями найма.

Я нанял двух молодых пацанов, которых забраковали рекрутеры Лося, как слишком молодых, и десяток молодых девок и женщин, потому как женщины шли совсем дешево, а старые и немощные – мне без надобности.

Распределил пополнение меж своих "сержантов" – мушкетёров. И стал всех учить лечить колото-резанный раны и переломы. Трофейный портной с огромной скидкой мне согласился сшить униформу. Фактически я получил накидки мушкетёров, только белые, с красными крестами, по цене материала, из которого их сделали. Одел всех медсёстрами и стал организовывать поточный метод ремонта людей.

Спирта тут не было. Кипячённая вода – роскошь. Потому – креплёное вино и огонь – дезинфекция. Скальпель – булатный нож, так как хорошо держал заточку, простая загнутая игла, нитки из жил животных выкипяченных в уксусе. И – Печать Лечения Света.

Пратолк увел свой полк воевать дальше. Мы, пока – застряли тут. Ещё пять десятков человек нуждались в срочной моей работе. Вставших на ноги тут же припрягал к режиму лёгкого труда – одели им тоже накидки плащей мушкетёров, только чёрные с белым крестом, как у моих Атоса, Портоса и Арамиса. Благо накидка – просто простыня с прорезью под голову. Надеваешь, как пончо – готов госпитальер! Чёрные с белыми крестами – охрана, белые с красными – лекари. Ну, сестрички. Они ещё и за больными ухаживают, бинты стирают.

Шлюх – всех выгнал. Я тут стал всех санитарии и гигиене учить. Этих, военно-полевых шалав – бесполезно учить. А бело-красным обещал, если узнаю – матку через горло выдерну. Мне тут только страстей сериально-амурных мексиканских и не хватало!

Через два дня подходит отряд наёмников под две сотни рыл – подкрепления, грузим не ходячих в их обоз, идём догонять Пратолка. В дороге, собираю медперсонал, провожу ликбез по медицине катастроф. Смотрят так, будто я на латыни шпарю.

Догоняем Пратолка через день. За полдня пути видим бой – дым в небо – столбом. В полный рост идёт штурм города. В этот раз защитники имеют самоходную гаубицу – со стен летят Огненные Стрелы – похожие на плевки перегретой плазмы, как в фантастических фильмах "про будущее", и Шары Огня. Эти – знакомые. Летит шар раскалённой плазмы, попадая в препятствие – взрыв – настолько стремительно Шар Огня раскаляет всё, во что попадает. Тогда, у меня в перстне – никакая не Стрела Огня. Стрелой Огня тут называют разряд перекалённой плазмы, а у меня – полноценный лазерный луч.

Наше командование в этот раз озаботилось раненными – их стаскивали в лагерь. Сразу разбиваю "чёрнорубашечников" на три отряда и отправляю на поле боя. Потому как мне их стаскивают – как придётся. А они – кровью истекают. "Мои" – на месте окажут первую медицинскую. Пока ещё не поздно.

Я опять организую конвейер. Часть медсестёр подготавливает раненных – освобождают от брони и оружия, обмывают раны, отчищают. Я – осматриваю. Если считаю, что справятся – делают они, сложный случай – сам. И показываю, и – рассказываю:

– А сшивать надо так – жёлтое с жёлтым, красное – с красным, белое – с белым. Да держите же его, пока я ему молотком в лоб не врезал! Нужен стол операционный, в конце концов! Что на коленях ковыряться! Спина отвалиться!

Конечно, если у человека пробиты внутренние органы, перебит позвоночник, повреждён мозг – ничего я не мог сделать. Но, трое из четверых раненных – простые колото-резанные, переломы, стрелы. И если прорубленная до кости нога – инвалидность или смерть, а я его ставлю на ноги, пусть и хромающим, пока, – разве мало? Перебитая кость голени, например, в половине случаев – ампутация, то это – глупость.

Жаль наркоза нет. У меня уже уши болят от их криков. Всё же делаю на живую – составляю обломки костей, сшиваю раны. Одному пришил кисть и наложил Печать. Кисть – как протез – не работает и ничего не чувствует, но человек – благодарит. С культёй или деревяшкой – хуже.

Говорят, что Маги Жизни не могут справиться только с травмами мозга. Всё остальное – излечимо. Для них. Но, Магов Жизни – единицы. Вспоминаю, как Маг Жизни Охотников остался прикрывать моё бегство. И отбрасываю усталость, возвращаю судьбе долг. Лечу.

Ломать людей – каждый может. Ты их – почини, попробуй! Не будучи Магом Жизни. Моя Печать – лишь ускоряет заживление. Сама она – не лечит. Если на открытую рану наложить Печать – так и заживёт – оврагом. А не составленные вместе кости – срастутся криво. Сломанный нос – останется кривым.

Сделав операцию, говорю, что надо делать – зашить, забинтовать, гипс куда и как, иду к следующему.

И так – бесконечная вереница крови и мяса. Мясо и кровь. Людей. Крики боли, стоны и смерть в моих руках. И – не одного. Наркоз нужен. Наркоз.

Кто-то говорит, что есть какое-то сонное зелье. Обещают достать. Пока достанут – люди орут и гадят от боли. Это – очень тяжело. Очень. Убивать – проще. И – легче. И – опять конвейер крови и мяса. Я сойду с ума!

Сижу на камне. Лицо стянула маска засохшей чужой крови. Борода – ржавая коряга. Руки – по локоть рыжие от крови. Ничего не вижу.

Не знаю, как долго меня тряс наш полководец, но я узнал его, ввиду временного помутнения рассудка, сработал автомат, я вытянулся, так как к "пустой" голове не прикладывают, докладываю:

– Товарищ полковник, докладываю: ваше приказание выполнено. Личный состав – прооперирован! Потери... потери – есть. Нарушений дисциплины и дезертирства – нет! Разрешите, в рот икаться, отрубиться?

– Ты бы отдохнул, Игрек, – говорит, не слова не поняв, не владея русским языком, – тяжело?

– А ты – попробуй! Людей ломать – всяк может. Ты их – почини!

Темнота. Отрубаясь, подумал, а эта вот, всплывшая информация о какой-то блокировке разума – не заменит наркоз? На что Дух, протяжно, ввиду потери мною сознания, отвечает:

"Я в магии Разума совсем ниче... го... не...по..."

*****

Вот и истёк мой контракт. Месяц. Месяц бесконечного кровавого круговорота боли и смертей. Тяжело.

Но, я же – оптимистический пофигист, или – офигевший оптимист? Не важно, потому – о положительном.

О моём статусе. Статусе – командира отряда наёмников. Со своим флагом. Точно – чёрным с белым крестом. У меня – стратегический объект под началом – Госпиталь. И под сотню – наёмного персонала. На 17,5 сотен общей численности войска троюродного брата правящего Князя Лося. И мушкетёры мои учатся быть десятниками. Потому как временно не боеспособные – все примеряют черные простыни. Некоторые женщины в белых накидках с красными крестами, которыми они очень гордятся, особенно белыми накрахмаленными колпаками, стоящими, как конские... хм, башни. Так вот, они уже самостоятельно – сортируют раненных, проводят несложные операции, шьют раны, достают стрелы. И имеют статус – старших сестёр Красного Креста. Нет, они произносят так – Старшая Сестра Красного Креста. И даже устав придумали. Ну, про гигиену и половую сдержанность. Я им – матом, они – кровью под клятву. Сами – честно!

И монеты у нас в кошелях звенят золотом. Потому как – невиданное дело – такие низкие потери среди бойцов! Потому как на одного убитого в бою прихоилось трое умерших после боя. Теперь – один к одному. А если взять полное отсутствие потерь от поноса и отравлений – вечный спутник кочевой жизни. Сколько носов пришлось сломать, пока не дошли простые истины – руки надо мыть до еды и после туалета, посуду – после еды, воду – кипятить. Не есть гнилую и протухшую еду.

Вот за это и казнили одного из благородных, со сломанным носом. Я ему нос сломал, он меня – на дуэль вызвал. Я ему – почки отбил. Показал, что ВДВ не зря на праздники показуху ногодрыгательную изображают. Он побежал жаловаться – голова его скатилась с холма. Под всеобщий гул одобрямся. Тухлое мясо приволок в лагерь, падла!

А меня – кнутом высекли. А как же – руку на благородного поднял! Правда я в шлеме был и в полной броне. Потому об окончании казни мне палач голосом сообщил – потому как я его кнута, тупо, не чувствовал. Зато – всё по букве закона.

Одним словом – слава моя и народная любовь рядового состава была сопоставима только с героическим бравым солдатом Швейком.

Теперь по личным достижениям, как Мага. Я накладываю Печать Лечения – автоматически. И ёмкость моей внутренней батарейки выросла в несколько раз. Я уже смог бы изгнать Духа, но всё как-то некогда, да и привык я к нему. Копается там, теоретические разработки помогает "вспомнить". Беседуем мы. Как в той присказке – говорю сам с собой, с умным человеком. Обсуждаем теорию магии.

Я теперь точно знаю, сколько во мне Силы – индикатор всплывает, как положено – в правом верхнем углу зрения, чуть не сказал – экрана, а время – в привычном, цифровом формате – в нижнем. Это – наработка из школы Разума, что стали понемногу "вспоминаться". Правда, я их все перелопачиваю на свой манер. Я же – неправильный Маг.

Ещё из школы Разума – могу "вырубить" человека без дубины. Пальцем. Нажал – кукла. Глазами хлопает, дышит, а – манекен парализованный. Интересная штука, но не сильно помогает – парализованный всё чувствует. Гораздо полезнее другая штуку – блокировка нервных импульсов и блокировка боли. Могу пальцем передавить, что и делал поначалу, пальцами, а потом – усилием воли. Магией.

Хотя, как по мне, как раз эта магия, Разума – не похожа на магию, а больше всего и похожа на те фокусы, что нам показывал капитан с секретной фамилией и позывным, что командовал спецгруппой ГРУ, что ждала как-то у нас на блоке вертушку. Отвод глаз, ментальный удар, захват разума, блокировки разума, ну и, соответственно, – взлом блокировок. Хакинг мозга. Ничего этого я не умею, но знаю, что это – школа Разума.

Я могу блокировать боль, например, в руке бойца и шить его, пока он с любопытством разглядывает собственное строение собственной руки – изнутри. Он ещё не знает, что боль – вернётся. Позже, но – вся. Ночью он будет – орать. Но, они хотя бы перестали умирать у меня на руках – от болевого шока.

А если был особо тяжелый случай – я пациента отрубал полностью, погружал в мир иллюзий, гонял ему там подборку клипов ВИА "Золотое Кольцо" и "Сектор Газа". От такой гремучей смеси они отходили очень долго. Были тихие и покорные, как тихопомешанные. Что и нужно для быстрого выздоровления – малая подвижность. Они – смотрели в небо дня по три. Одна сложность – пациент должен мне позволить проникнуть в его разум. Ломиться в закрытые двери я не хотел. Некоторых столбняк пациентов после операций – пугал. Некоторые – приходили за добавкой. Этим я скидывал Рамштайна пару клипов – больше не приходили. Тоже, нашли торговца иллюзиями!

Откуда такой прогресс? Про мои успехи и открытия в новых умениях в моменты крайнего перенапряжения – уже говорилось. А я в таких моментах был – не раз. После каждого битвы, боя и стычки, когда начиналась кровавая круговерть, я выкладывался – полностью. До дна. И даже глубже.

Наш "казённый" Маг говорит, что так – нельзя. Нельзя магически истощаться полностью. Особенно мне. Потому как одним из открытий моего донора магических умений Чеса-Чистильщика был способ преобразования психической и даже жизненной энергии в магическую (хотя как по мне – психическая энергия и есть магическая). Именно поэтому у Чеса и получались именно такие, уникальные, артефакты Посмертия. Когда человека убили, его жизненная сила не развеивается, не истекает из ран, а сливается в артефакт и наполняет заложенное заклинание. И – бах! Самоподрыв.

Я – выкладываюсь до дна. Не только из желания помочь людям – не настолько же я альтруист ёжнутый? И из корыстного интереса – тоже. Перед тем, как предохранитель где-то в подсознании не разомкнёт цепи в моей голове от истощения всех имеющихся батареек и я потеряю сознание – приходит понимание какого-либо аспекта магии или умений, что вложил мне Чес. А утром – уже могу кое-как этим оперировать. Поначалу – робко и неумело. Ну – всё требует навыка и опыта. А навык – сын ошибок трудных. А опыт – их дочь. Ошибок. Трудных.

Да, я при таком растранжиривании своих сил – превращаюсь в совсем уж старика дряхлого, но за ночь происходит обратный процесс – организм впитывает откуда-то магию, обратно перерабатывая её в жизненную силу. Очень жаль, что именно этот процесс мне совсем неподконтролен. Очень жаль. А кто не хотел на второй половине столетия вернуть себе 18 лет. Или хотя бы 25? Но, у меня откат – только на те позиции, что были сутки назад. На вчерашнее утро.

Если снять с себя Скрыт. С поднятым Скрытом – магия не восполняется. Обидно. Или заряжаешь батарейку и все Одарённые видят твой магический потенциал, или шифруешься под бездаря, но – разряженным.

Ах, да, единственное доступное мне боевое умение школы Разума – Щит Разума, который был скорее Щитом Воли. Почему умение, а не заклинание? Потому как не надо кричать абракадабру-симсалябим, не надо проецировать руны перед мысленным взором и наполнять Силой. Надо – сильно захотеть. Очень-очень сильно. Потому – магией это не считаю. Опять же – похоже на фокусы некоторых знакомых, что разбивали бутылку бесконтактным ударом, не прикасаясь. Но, меня эта штука – очень впечатляла. Так было завораживающе смотреть на арбалетный болт, который вяз в невидимом Щите, как в плотном желе, медленно-медленно, как в кино "про Нео", приближаясь. То же – с мечами, топорами и прочими.

А вот пощёчину, например – не останавливал совсем никак, сука!

Был такой позорный случай. Я ей тонкий, но недвусмысленный, намёк на сеновал – она – драться. Блин, с Медвила и Спасёны даже не пытался, а тут – вон как. И что, что благородная? И не таких мы на... копье вертели! Да пошла она!