Текст книги "Один плюс три(СИ)"

Автор книги: Аноним Malakla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Malakla
Один плюс три

Одна палка, три струна – я хозяин всей страна...

Фольк-фраза из региона 08.

Глава 1.

На численнике, как у нас старые люди говорят, значилось – 1 апреля 2011 года. Шёл одиннадцатый день, как я замещал ушедшую в отпуск Марковну. Упросила-таки ведущий специалист меня как бывшего испытанного работника, потрудиться. Чёрт меня дёрнул согласиться! Декада прошла, отчёт за март я с грехом пополам сделал, но не подшил накладные, пришлось сидеть до обеда и ставить пропущенные подписи, штемпеля, прокалывать и сшивать довольно большую пачку бумажек. Исполнял, так сказать без дураков, работу оператора первого класса блока N ФГУП ' Почта России'...

Я уже завязывал аккуратную папочку, килограмма на три, когда пришёл Климович и попросил не запирать дверь служебного входа. Он что-то ремонтировал в УАЗе, и ему не хотелось ходить в обход мыть руки.

– Яволь, мон шер шоффер.

– Так точно, говоришь? Тады ой УАЗу, – сказал Станислав Климович. – Мне ещё минут пятнадцать с ней копаться, ха-ха...

Посмеиваясь, стал убирать лишнее со стола, выключил компьютер, закрыл кабинет, сходил посмотреть, кто остался обедать в операционном зале. Остались там трое, в самом сплочённом виде – родственники – 'колхознички'. Обменявшись любезностями и всяческими тонкостями потребления диетического, легкоусвояемого сала, я и из зала удалился, напоследок посоветовав нарезать шпик на 99 кусочков. Пошёл назад и, достав связку ключей, отправился к вспомогательному входу. Климович уже мыл руки в умывальнике. Вернее сказать, домывал. Не отвлекая его, а его только затронь разговором, монолог же на полчаса будет, вышел на крылечко.

Погода была на загляденье, и весна снова радовала тёплым солнышком, духмянным ветерком, возможностью подольше вечером побыть на свежем воздухе...

Хрясть.

На глаза наехала тёмная, с бегущей рябью, плоскость. Я перестал видеть и слышать. Сказать, что я этому не удивился? Да, я сильно удивился! До пары ласковых словечек ...за слепоту и глухоту. А на тёмном фоне появилось много-ого-ого разноцветных точек, линий, спиралей, как у проигрывателя Windows (обложка альбома 'Алхимия'). 'Алхимия' прокрутила часть своей программы и светануло слово: 'ПЕРЕЕЗД', и снова – темнота. Голова вспыхнула болью. Виски сдавило, на затылок что-то стало сильно давить и толкать. Несколько раз мотануло, да круто так, что давилка промахнулась по цели. Попало куда-то ниже. Ещё несколько выражений...

Пока крутили 'алхимию', я как снежинка парил где-то в вышине. В астрале, видимо. А на земле, юдоли скорби последних тяжких дней работы, стало больно и сразу жутко – интересно. Картинку действительности мне дали. Акварель чёткую и ясную, до раздрая в голове. Ибо голосом ученика младших классов там струился русский текст, а всё сооружение под названием – человеческое тело с добавками – стояло на подрагивающих ногах и слушало такую вот заумь:

– Привет, старичок! Новый мир – Open world – к твоим услугам. Мы приветствуем твоё сознание на территории самого совершенного творца Вселенной! Вау, ну ты попал! Теперь главной целью для тебя является исследование этого прекрасного Мира, поиск новых и интересных мест. Его уровни откроются тебе в духе открытого мира, что и будет твоей процедурной генерацией. Тебя ожидает геймплей шутера с видом от первого лица с большим количеством игроков, подключенных через аналог вашего Интернета... В категориях 'развлечения', 'компьютерные игры' и 'программное обеспечение' – первое место... Первые скриншоты появились совсем недавно, вчера опубликован первый трейлер... Вау, тебе достанется награда 'Лучшая игровая графика'.

– Перестань говорить 'вау'! – влез в этот бред. – И тыкать мне! И какой из меня игрок?..

– Ладно! Ой, ...с целью контроля над ресурсами и установления нового мирового порядка. Кхрррр... Настройка, настройка. Нужен медик... Вау, Вас ждёт лето!..

Послышалось шипение, школяр пропал из разговора, а мои глаза разглядели высоченное здание собора, стоящее в метрах ста пятидесяти справа, затем новые стены и крышу ОПС, чистый асфальт, отсутствие всяких машин, понаехавших плательщиц разных коммунальных платежей. В соседях почты, вместо дома с кирпичной кладкой 'американка', оказался казачий курень и ...чистое голубое небо.

'Вот это я припочковался! К новому ...миру?!' Мне стало жарко. Гм, в голове было пусто, а должно же быть ...масло. Сердце в галоп, во рту стало сухо, а лицо взмокло...

Кто-то подал носовой платок. Промакнул лицо, тут же мысли полезли в болевший котелок: 'Хто здесь? А где кепка? А где очки? Это же не мои руки! Куда я попал-то так туго? '

На фоне изменений в составе городских объектов и личных ощущений пришло понимание, что оказался я не в том теле и месте. Припомнил передачу, где человек впервые пользуется шлемом виртуальной действительности и изумлённо оглядывается с застывшей улыбкой. И дядя такой не маленький. Я вирт-шлемом не пользовался, но чувство было, что голову, как пробку от шампанского, воткнули в другую бутыль. Где не было привычных болячек и 'примочек'. Из закромов жизненного опыта, а он был, смею заметить, высунулось этакое осмысленно-животное. Смятённое, но любопытное. Даже жгуче любопытное. Плюс моя природная въедливость. Всё что видели глаза, подтверждали эту новую действительность: здание почты начала 21 века, казачьи куреня и собор начала 20 века. К этим сооружениям надписи были пририсованы. Так прям и значилось – 'Почта начала 21 века', 'Казачий курень начала 20 века', 'Собор Александра Невского, сооружён в начале 20 века'. 'Это – виноград', 'Это – яблоки'. Мда...

Дотошность мне природой дана, но есть же и торможение в мозгах. Надо же неспешно привыкать к новейшему, особенно с такими подсказками... Поэтому посмотрел еще раз на руки.

'Ну, это же не мои руки!.. А вот глаза без очков значит уже мои!.. Так это же всё сон! А где прокачка персонажа?.. И звука нет!..' Я сглотнул – появился звук. Множество. Множество звуков непечатного содержания:

– Роман! Рома! Помоги, мля! – если с цензурой.

'Судя по мату, это не есть первое апреля! Ох, бли-и-н!..' Лязгнуло где надо, а в животе появился кусок льда. Пазл с надписью 'Переезд' – это же было копирование моей, скажем так, психоматрицы и внедрение в этого местного Рому! 'И почему Рома?! Меня записали на новую матрицу? Форматирование диска было? Почему голова трещит? И слуха не было, и боковое зрение в мережках?.. А это что?!..'

Моему мозгу подкинули ещё колонку текста, по здоровью персонажа и его прокачке, а вот тело срочно затребовало воды. Да по типу: Мы же тут пока люди неместные, дайте воды попить, а то так кушать хочется, что и переночивать негде. Мда... Короче, сухой лёд завёлся в теле. Причём сверху сухо, дальше – лёд. 'Дальше будем посмотреть' – вспомнилась присказка...

'Кстати позвали или некстати? Л-л-ладно, ввяжемся, а оно покажет'. Отлип от двери – и когда успел – и вошёл в тамбурок, держась за стены руками. Там царил полумрак и глаза, после улицы, видели нечётко, а нос уловил неапетитные запахи. Сделал пару шажков и остановился на пороге в коридор. Бросил взгляд...

– 'Так, вот те раззз!' Коридор был вроде как привычный, но, как после капитального ремонта.

– 'Вот те два!' На новом линолеуме сидел человек. Правую руку он протягивал мне, а левой зажимал нос, из которого шла кровь.

– 'Вот те три!' Человека я этого не знал. И на Климовича он был совсем не похож. Да и остальных наших шоферов.

– 'Вот те четыре!' Не знал, как его зовут. 'И как тут выкручиваться? Вот же заноза! Это что, начало, как её, бродилки? '

Разбор ситуации завис, а человек щёлкнул пальцами. Помогай, мол, раз уж заявился. Я и помог в меру своих сил. Здоровила, блин, чуть меня не завалил!

Мужик прошёл к раковине, пять шагов сделать, стал смывать кровь. Смывал долго, потом достал платок, намочил его и приложил к носу. Пока он всё это делал, я его разглядывал. Выше среднего роста, крепкого телосложения, крупная голова выбрита, нос прямой. Это увидел в профиль. Одет в рубашку с длинными рукавами салатного цвета, похожие на тактические брюки того же колера и кроссовки стиля денди.

'Лет пятьдесят ему, – подметил возраст мужчины. – Могучий казачина! Но, пацан ещё!'

– Это, чел, дай воды попить, – прошамкал, давя себя, чтобы в лоб не спросить – кто он есть...

Человек повернул голову. Синие, насмешливые глаза осмотрели меня снизу доверху. Ну и я себя осмотрел. Догадался с пятого раза! На ногах были красно-коричневые туфли-лоферы. Джинсы голубого цвета и джинсовая рубашка. И размеры одежды-обуви не совпадали с моими истинными габаритами. 'Плечи ширше, ласты меньше', – прикинул величины.

– А тебе тоже нехило досталось. С лица взбледнул. Ну, ты ж на улице был.

Я вздрогнул, у мужика был такой мощный голос, басил он так знатно, что хоть посылай его. Правильно, на улицу. Там и собор близко, с папертью.

'Э, как меня непоеного повело агрессивно к возможному союзнику! Кстати, текста о союзниках не поступило-то?!' Союзник, в это время спросил:

– А скажи, Рома, тебя на глаза не наезжала этакая, хрень? – он пощелкал опять пальцами. – Ну, такая тёмная? Было, да? Слушай, а ты чего с лица взбледнул? – рецидив вопроса.

– А ты, чел, иди на улицу, также ...позеленеешь. Обещаю!

Вот так я его несовсем толерантно и подготовил к экшену. Он, болезный и пошёл. Искать, наверное, следы землетресения, с ног сбивающего. Или ту хрень тёмную...

С пустой головой уединился с краником. Вода это же, право слово, божественный нектар – в теле такая гибкость образовалась. Гленчик воды смыл все вопросы: почему, как, за что, плюс мои эмоции оказались вдруг ненужными. А покладистости-то сколько стало! В общем, невдумчиво напился и не став ждать разных ещё сюрпризов вышел из здания. Голова болела, и в здании стоял запах лекарств.

'Вон он где!' Это я о челе с причёской а ля Котовский. Заинтересовал он меня до интриги. Мужик стоял у гаража, рядом с грузопассажирским, полноприводным авто, нежно-салатного цвета.

Подошёл к вездеходу, и не зря – машинка дала подсказку. К толстому стеклу были прикреплены две картонки в пластике: талон ТО и водительское удостоверение на имя – Борисова Ивана Николаевича, аббревиатура – БИН. С фото глядело лицо незнакомца. Подсказала, но сам полноприводный оказался с секретами. Какой-то ЗиР, с госномером – П22 554ДК и белым штампом – 'Почта ЕК' – на дверце. Поудивлялся немного тайнам машины и вытаращился на шофёра Борисова. Он уже был в футболке, руки покрывали затейливые разноцветные татуировки.

'Третьяковка в хутуне Бзюки на статуе Зевса, бритого и расшифрованного', – подумал так и успокоился. Потому что незнакомцем он перестал быть. И мог стать первым тут союзником. И всё это было итогом мгновенного 'узрения брата по общежитию', как говорят умные люди. Мои беспокойства отодвинулись за границы почты.

– Блин, куда мы попали? – пробасил в это время Николаевич.

Пожал плечами, посмотрел в глаза шофёра. Там был испуг, но такой какой-то притушенный.

'Опасения я тебе сейчас собью, хлопчик'. – Слушай, э, мистер БИН, а не сходить ли нам в разведку-с?

– Опьять, А ты, не Рома, ты – Рэмба, недоделанный, – мистер, сумев соединить два слова вместе, разобиделся. – Рэмба, недоделка деревянная! Разведчик хренов. Бу-бу-бу, в смысле – мат.

Опаски из глаз исчезли, и там уже были гнев и молнии. Притушенное бешенство. 'Точно – Зевс! Чуть-чуть я перебдел... Сейчас тебя, Рома, будут пинать, возможно, ногами!'

– Николаич, пойдём, осмотримся, а?

– С тобой только в разведку ходить! – бросил Иван Николаевич, и по дуге, обходя меня, болезного, пошагал смотреть соседский двор.

Поплёлся следом отпечатком. Борисов щелбанами проверил натуральность горшков висящих на рогулях изгороди, а я заглянул за искусно сделанную изгородку. Увидал просторный дом под черепичной крышей, с толстыми стенами белёными известью, с малыми окошками и синими наличниками, дорожки мощёные диким камнем, скотский баз, халупки и местную газонокосилку – рогатую козу. Двор был весь в травке гусиные лапки и цветущем полевом вьюнке. А на крыльце сидел рыжий кошак. Глаза кота были испуганными...

Борисов хмыкнул, оставив фланг неприкрытым, мы пошли дальше. Вышли на дорожку, осмотрелись. Людей не было видно, поэтому мы осматривали объекты. В том числе и местное Солнце. Справа и перед нами, постройки были старыми, столетней давности. Ну, как мне писано было. А вот слева – парк с оградой, магазин ' Мебель', ДК, бульвар с каштанами из нашего времени. Так-то!..

– А где кафешка? – Николаич показал рукой на 'Мебель'. – А это что? – рука показывала на легковой автомобиль перед главным входом почты.

Опять дуплето. 'Мебель' появилась года два назад. Там у меня. А машину – 'Ниссан' Микра красного цвета бросила какая-то бизнес-вумен местного разлива, из, хе-хе, коопертива 'Насосали'. Это вслух не сказал. Я только плечами пожимал. И вообще, чувствовал себя, пока что неважно, как манекен, говорящий, прямоходящий за кем-то, с шорами на глазах. Нервные окончания не испытывали ничего, жара не действовала. Внутренний ледок таял, но слабенько. В голове – настройка, настройка...

Дошли до машины, моя голова вяло крутилась в разные стороны, выхватывая разные местные объекты...

– Плохой из тебя разведчик, Рома, – вдруг прогудел Николаич.

– Это почему же?

– Ты, Матроскин, на номер посмотри. Внимательно посмотри...

'Номер как номер – Е 470 ЮТ, 161 регион и триколор', – это опять про себя. Меня больше заинтересовали вывески. На почте – ЕВРАЗИЙСКАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ. ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ г. ЯСНЫЙ. На другом, уменьшенном, значилось – ПОЧТА. ТЕЛЕГРАФЪ. ст. ЯСНАЯ. Ясный, Ясная, мне было пока ничего не ясно...

И забава привалила. Из двери старой почты-телеграфа вышли два мужика. Увидали нас, открыли рты и скрылись, мелко крестясь. Николаич сел в это время в 'Ниссан'. Машинка явственно так просела.

– Прихватизируем? – наклонился к окну со стороны пассажира.

– Чево? Чушь не пори! – обронил Николаич, и это слово он не знал, совсем, это если судить по лицу. – Чево добру пропадать! Пущай постоит в гараже, чай овсов ня надойть! '

Николаич сказал – Николаич сделал. Правильный есть пацан, Николаич!' Через три минуты Микра стояла в уже закрытом гараже, куда мы её закатили, не заводя мотор.

– Ну вот, у лялек игрушка есть. Пойдём, Ромыч, порадуем девочек, – промурлыкал гешефтмахер, а я стал оглядываться, искать соседского кота...

Зашли на почту, я закрыл на засов служебный вход. Этой привычки было недели полторы от роду. И в прошлой жизни. Просто беда. Или нет? Мысли скакнули. 'Сколько их там, лялек, кстати?'

Надобно было узнать, но как-то так издали, этот момент добавки компаньонов. Женское плямя на почте – оно такое ...навязчивое. Волнуясь, я как орк косолапый, поплёлся за насвистующим расслабленным Николаичем. Почему орк? Потому что они не потеют. Вроде как не потеют. Или потеют? Короче, шёл, переживал и рассматривал коридоры, двери, окна. Панели из МДФ, абрикосового цвета краска, а пол имел ровную поверхность без всяких выступов, труб и порожков.

Николаич дойдя до двери операционного зала насвистывать, перестал, видно осознал, что новинки будут, не очень благосклонно оценены и восприняты. На такой вот ракурс будущих событий видимо Борисов насвистел, а я решил, не вступая в долгие разговоры с этими самыми лялями, дождаться перерыва. Моя голова стала распухать от впечатлений!..

За это время, мы, минуя оперзал в абрикосовом цвете, дошли до двери с табличкой: 'Комната отдыха'. И в этом тупичке планировка была совсем другой. Здесь эта комната занимала место кабинета ведущего специалиста у меня там, только с выходом сразу в коридор. Николаич распахнул дверь и, оставив её открытой, прошагал к столу.

'Что я в стенку пойду что ли? Я ж не Каспер какой!' Остановился на пороге. А за накрытым белой скатертью овальным столом сидели три женщины, лицом к нам. Одна, постарше, две – моложе её лет на двадцать. Тётя, с волевым лицом, хе-хе, майора, привыкшая 'повелевать' женским коллективом, носила на голове замысловатую причёску цвета 'рубин RF5'. Устав видно это позволял. А молодые были блондинками, натуральными, короткостриженными. И, грубо говоря, ефрейторами почтовой службы.

'Хорошо сидят. Чай кушают'. Осмотрел комнату. Холодильник 'Indesit', кухонный стол-тумба, микроволновка 'Rolsen', музыкальный центр и тульский самовар, пустые тарелки. Заходить туда мне не хотелось, но желудок ворохнулся.

– Сидим, чай кушаем? – моими словами спросил дамочек Николаич.

– Ты же знаешь, Борисов, на почте с часа до двух перерыв. Война войной, а обед по расписанию, – 'рубиновая' ответила избитым изречением. Фу! Но...

Кодовое слово-то прозвучало! Это, которое, перерыв. Я развернулся и двинул, откуда пришёл, сразу забывая, как эти дамы выглядят. Что было не очень-то хорошо.

– Ты куда, мля? – Борисов озаботился вслед.

– Роман Михайлович, Вы куда? – запрос от кого-то из ефрейторш.

'Не млякай, Бин, и гран мерси за подсказку, молодая военная! И пока – пока. Так. Значит – Михалыч. Отчество было-таки в масть!' Пальцы на руках стало пощипывать. И это был хороший знак. Оживительный.

Дошёл до двери с надписью: 'Страховой отдел', из левого кармана джинсов достал связку ключей и с третьей попытки открыл дверь из нержавейки. Огляделся. Кабинет был очень хорош. Новая мебель, новый сейф, ЖК-монитор, компьютерное кресло, телефон. Почти родной кабинет...

Уселся в кресло и из портмоне достал паспорт. Надо было ставить все точки над 'и', производить идентификацию реципиента. Сие и содеял.

Итак, на паспорте значилось – Единый паспорт гражданина Евразийской Конфедерации. Крякнул на это и открыл главную страницу. Ну-с, меня вселили в Борна Романа Михайловича, 11 ноября 1976 года рождения, жителя города Ясный Донского края. Фото показало, что Борн является симпатичным ухоженным мужиком с зелеными глазами. Проживал он на улице Солнечной 83 корпус А. Был военнообязанным. Имел жену – Бестен Матильду Александровну, 1980 года рождения, в браке 13 лет. Имелось чадо – Лолита Андреевна Борн. Но не его дочь, ибо свадьба Борнов была на два месяца позже рождения Лолиты. Почесал затылок. Имелись несуразности в жизни этого Борна.

'А если придётся там жить?' – оробел про себя. Затем, нахохленный, приподнялся и выгреб из всех карманов вещи Романа. И произвёл осмотр вещей, как его там, метросексуала города Ясного. Так как в наличии были: бензиновая зажигалка "Zippo", пластиковые карты – Visa Gold и MasterCard Евразийского Банка Развития, пачка сигарет 'Burzhuy', деньги, мобильник Nokia 89, блокнот, водительское удостоверение, какие-то бумажки и часы Rolex Daytona. Хрюкнул от невиданной роскоши. Ролекс показывал – 13-39. Рассовал по карманам, кроме связки ключей, извлеченные вещи. Затем нашёл в столе зеркальце, посмотрелся.

'Н-да, хорош. Даже трёхдневная щетина не портит, но за щетину можно было отгрести от этой Матильды. Эхе-хе...'.

Тактические действия чуток отложил. Бросаться "под танки" чужого непонятного из уютного кресла не хотелось. Ком вопросов потому что. А квесты будут и с кем?.. Ролекс в качестве приза?..

А потом я нашёл коньяк, повернулся в кресле и увидал её. Большая бутылка 'Hennessy VSOP' стояла в глубине открытой полки с табличкой – Степной. Стояла меня дожидалась и конспирация – 99,9%, потому что искали там бы в последнюю очередь. Взял её, родимую, левой рукой.

'А почему я всё беру левой рукой? Что я тут стал левшой? Или Рома – левша? Чё тут думать, прыгай, давай! А это кто там вякает? А по сопатке! Гля, ещё не выпил, а уже – ты меня уважаешь?' Это я себя так отвлекал таким вот 'мужским' разговором. 'Э, да, а почему 0,9 литра в бутылке? Тигру не доливают молочка! Я буду жаловаться! В ООН! Пей уже давай!' Это – продолжение. Свинтил пробку.

'Будем считать это за обед, – сделал три глотка. – Ромакаквкусно! Недурственно, да-а-а!.. И смотрим там!..'

Закусил ириской, рассовал по карманам вынутые вещи, достал из сейфа ключи от оружейки и пошёл вооружаться. А то, как голый на ярмарке. Бутылку коньяка прихватил с собой.

Через минуту, открывал оружейную комнату и уже был под 'мухой', как то быстро этанол оказался в головном мозгу. А должен быть там через шесть минут. Это был какой-то неправильный коньяк, но боль в затылке прошла. На стол для чистки пистолетов поставил фуфырь, взял следующие ключи. Клац, клац, клац, сработала сирена сигнальной системы. Отключил простенькую сирену...

Когда открывал в сейфе внутреннюю дверцу, где лежали патроны для пистолетов, пожаловали 'гости'. Николаич и дамы, семейства 'кудахтующие'. Что им там говорил – скорее всего, не говорил – Борисов о переносе во времени, но испугались они от моей наглой 'милитаризации'. Николаич затормозил у бутылки, посмотрел на этикетку и сказанул:

– Ты смотри, у Борна даже бухло превосходит наше!

'Какое превосходство Борна? Мы ж ещё в первой серии!' И майорши 'рубиноволосой', Эльзы Густавовны Самойловой, зам. начальника почты на бейджике, прорезался голос:

– Борн, зачем ты открыл оружейку и берёшь пистолеты? Ой. Ты ещё и ПЬЁШЬ на рабочем месте! Какое безобразие! Борн, что ты задумал делать? Что ты, молчишь? Ты же нарушаешь инструкции! Я сейчас же звоню в милицию!

– Та хоть в Кремль звони, Эльза, работа у нас сегодня отменяется, – от Николаича.– Кажется, мы вляпались, ...девочки!

– Ему кажется! Если, кажется креститься надо! – ярилась Эльза Густавовна. – А я всё-таки позвоню!

В итоге, Эльза и стала звонить: во вневедомственную охрану, потом в милицию, начальству. К ней присоединились остальные. Николаевич даже бутылку отставил. Я тоже попробовал. Городская и мобильная сеть отсутствовала напрочь. У лялек начиналась истерика. Из этих, ихних... Я указательным пальцем показал на бутылку, а потом на дамочек. Потом показал четыре пальца. Николаевич меня понял правильно, и из ящика стола появились четыре стаканчика.

'Они что и в оружейке пьют?' – про себя возмутился, а Николаич быстренько расплескал коньяк.

– Зачем?– спросила Эльза. – И куда это мы влипли? Борисов, отвечай, а то ЭТОТ Борн ..., Партизаны, ... и..., я его, ... И тебе ..., Вот!

Николаич аж одобрительно крякнул. Глаза у Лиэль Александровны Самойловой, инженера – дочка Эльзы! – и Зоси Витальевны Лескиной, оператора стали ещё больше от удивления. Их ФИО я на бейджиках прочитал.

– Мама!

– Что, мама? Эти, мужики, ..., и опять мне ..., урою!

– Эльза, не мельтеши, выпей коньячка, пока Борн угощает, – басовито произнес Николаич, но розовощёкая Самойлова-старшая не послушалась, 'весло' не взяла...

Пришлось Борисову тащить дам к окнам и показывать окрестности. Он там и короткую речь толкнул, куда это нас занесло во время обеда. 'Ой', 'ай', 'ох' чередовались с другими буквами великого и могучего. Мат в дискуссии имелся. Я, кстати, не участвовал в словопрениях, я патронами пошёл заниматься. Шесть обойм по восемь. При деле был, но казалось, что патроны в обоймах искусственно как-то выглядят. И не серьёзными. Даже захотелось выстрелить, бабахнуть, так сказать, дуплетом. Я сдержался громыхать, зато голос Борисова гремел на просторах, положенной на бок буквы 'Н', почты в полную масть. Вышел взглянуть. На глаза попались несколько оставленных на рабочих столах оперзала бейджах с женскими именами, а четвёрка компаньонов смотрела на здание старой почты-телеграфа, за стойкой от меня.

– Смотрите, а дядя Ваня правду сказал! – сообщила Зося. – На вывеске написано – телеграф, с ер на конце, как в дореволюционной орфографии, а тот дядька одет в форму царского ямщика!

'Продвинутая барышня!' – подумал. Продвинутая барышня притащила в зал стаканы с коньяком. Звякнули, стукаясь, стаканы. Эльза перекрестилась на пятидесяти трёхметровый собор святого Александра Невского, 'освящённого, как и почта-телеграф, в 1912 году', со слов Зоси, выпила и требовательно заявила:

– Значит, у них тут почта уже есть. На кой хрил тогда мне эта станица Ясная, хочу домой, в Видное! Мальчики, берите все пистолеты!

– Во, это дело, сударыня. Сначала ко мне поедем, потом к Борну, а потом и к вам, на хутор, сердешные, – Николаевич обозначил план действий, для меня не совсем понятных.

Вернулись в оружейку и поделили пистолеты. Взял один ИЖ-71, по номеру не мой, Николаич забрал два других. Он надел на себя и бронежилет 'Атаман Супер-12' оливкового цвета, пистолеты и запасные магазины всунул в карман на груди БЖ. Я пристроил ИЖ справа на поясе в кобуре 'Эфа-3', подумал и такой же БЖ нацепил. И барышни повеселели, да и я заодно. Ещё, по возрасту реципиента, становился 'золотой серединой' в этом малом коллективе, в котором, правда, первую скрипку играла мадам Самойлова, как начальница. Пока, что подчинённых...

Закрыл оружейку, потом служебный вход, потом было: мальчики – налево, девочки – направо, смятенно оглядываясь по сторонам, и после этого все влезли в 'ЗиР'; я расположился, справа от Николаича, мысленно перекрестился, и мы выехали со двора.

Поехал он по встречной, транспорта-то вокруг не замечалось. Леди защебетали на заднем сиденье, окрестности-то изменились. Дореволюционной стиль-с. Бульвар был застроен куренями, с черепично-жестяными крышами, да белёными известью. Естественно ляльки вопили и махали руками, 'эликсир' действовал, а любопытсва было – море. Доехали до РДК, притормозив, посмотрели вправо-влево. Нового из нашего времени ничего не приметили и поехали дальше, в общем-то, привыкая к станице. Спидометр авто показывал – 70 километров в час, мотор работал ровно и тихо.

– Кажется, с утра здесь был субботник! – поделился Николаич.

– Здесь или вообще? – заинтересовалась Эльза.

– Или как! – Николаич вёл 'ЗиР' и комментировал: – Смотрите, везде заборы и наличники покрашены, сорняки убраны, вон флаги вывесили. Или праздник будет или начальство ждуть. План работ выполнили, теперь, небось, у них сиеста. (Казачков и, правда, видно не было, плюс дети, собаки, коты...)

Машина по гладкой дороге проехала длинный квартал и завернула вправо, Сооружений 1970-2011 гг – ДК 'Орион', районная администрация, рынок, магазины и стадион – здесь не имелось в наличии... Ещё несколько поворотов, мелькнули домики казаков, затем ещё один собор, сверкающий сусальным золотом куполов, и внедорожник остановился. Эльза охнула, Борисов чертыхнулся, а я бестактно и не к месту подумал: 'А не дружат ли Борисов и Эльза организмами?'

Элемент популярной игры серии GTA для нашей поездки оказался без прибытка. Обитель, где жил Николаич, здесь отсутствовала. От слова совсем...

– Счёт стал: один – ноль, в пользу казаков, – проговорил, при притихших дамах и бледном Борисове, у которого желваки заиграли на скулах, – поехали Николаич ко мне.

Команда, хоть и в мягкой форме произнесённая мной, была всё-таки командой для Борисова.

– Ладно, Борн, проехали, поехали к тебе. На Солнечную улицу, дом восемьдесят три. А. Девочки, взгляните, как живёт этот Борн, – едко сказал, помолчал и договорил: – Когда это я нагрешил, а?

Эльза успокающе погладила по плечу шофера-погорельца и меня потрепала там же, видимо, чтоб не побледнел раньше времени. 'Может она экстрасенс, чутко-отзывчивый', – ещё подумал, считая про себя количество оставившихся позади пустынных кварталов станицы и при таки муторном молчании женской составляющей нашего экипажа, разглядевших зелёные подсказывающие стрелочки куда ехать, перед бампером вездехода...

– И что это за напасть? А? А! Один один. У Борна крыша над головой имеется, – Борисов свернул к моему подворью, – Девчонки, это здесь! Смотрите, это его домовладение...

– Ага, этот как его, тайм-аут, – вытер испарину со лба. – Не знаю как кто, а я вчера-сегодня, не грешил. Но сопрел от этих зелёных подсказок...

– И мы не грешили, – пискнула Лиэль. – Правда, мама?!..