Текст книги "Барды Мечей(СИ)"

Автор книги: Аноним Blackcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

И Миура резко сел, проснувшись. Звезды заглядывали сквозь древние руины, еле тлели последние, самые стойкие угли костра, приплясывал вокруг возбужденный Недомерок, а Ниро, болезненно скривившись, слизывал кровь с рассеченной волосяной петлей кожи запястья.

***

– Ниро, ну это же глупо! Полночи, день, вечер – лишь с двумя небольшими привалами... Ты же в конце концов уснешь на ходу, и тогда уж точно будешь беззащитен! Я уже не говорю о мальчике, – шагая немного позади, Миура почти не обращал уже внимания на упрямые попытки Недомерка образумить мага. Ночью, не вполне пришедший в себя после всех приключений, он пропустил мимо ушей слова Ниро о живущей его силой Тени, едва не отдавшей мага на растерзание духам Эрдана, потому, что там для нее было бы гораздо больше пищи. Первый маг, заклинатель ветров, друг отца – и вдруг какая– то Тень? Как такое может быть? Но потом, упрямо шагая рядом со спутниками под ночными звездами, в розовом свете зари и все время дневного солнечного пути, он невольно вспоминал свои странствия в Области снов, вспоминал умелую ловушку-иллюзию гарпий, туман и страшный серый песок тюрьмы духов и струйки черного дыма, пытавшиеся погасить пламя силы мага. И недоверие к Ниро, укрепляемое усталостью и жарой, шагало рядом все увереннее.

Догорал закат, но Ниро упрямо шел вперед. Поэтому ничего другого не оставалось ни пытавшемуся последние часа два переубедить друга единорогу, ни молчаливому Миуре. Усталая троица с трудом одолела очередной подъем и остановилась оглядеться и отдышаться на вершине большого холма. Тут и у Недомерка, и у мальчика вырвалось удивленное восклицание – неподалеку в просвете между холмами играли теплые отблески костра, и похоже, даже не одного.

– Кто бы это мог быть? – нетерпеливо переминаясь, вслух спросил Недомерок.

– Не знаю... Здесь когда-то проходили пути кочевий румов. А может, военный отряд. В любом случае, вряд ли лихие существа станут жечь костры, привлекая к себе внимание в этих пустынных местах. Так что идем к ним – отдых у костра будет очень кстати. Духи не тревожат таких сборищ, коллективная сила людей им не по зубам.

Уже на подходе к кострам путешественники были задержаны часовыми, которых трудно было рассмотреть в темноте, ставшей еще более густой от близкого света. Впрочем, их провели туда, куда они и сами стремились – к ближайшему из четырех больших костров.

Вокруг в темноте звенели упряжью стреноженные лошади, можно было рассмотреть контуры больших крытых повозок. Спящие вокруг костров смуглые темноволосые мужчины, женщины, дети одеты были в разнообразные пестрые одежды, яркость которых, припорошенную пылью, чумазые детские мордашки, усталые красивые лица женщин и даже во сне не выпускающие оружие руки мужчин выхватывал из темноты мечущийся свет пламени.

У костра, к которому привели задержанных, народу было не много. Две молодые девушки в обнимку спали, укрывшись цветастой шалью. Смуглая до черноты морщинистая старуха с повязанной яркой тряпицей седой головой мешала угли, заваривая чай для худощавого молодого мужчины, сидящего на брошенных прямо в пыль расшитых подушках. У него были вьющиеся черные волосы и тонкое, красивое, но какое-то хищно-капризное лицо и большой чеканный медальон на груди, изображавший крылатую хищную кошку в прыжке. Сам он при виде подошедших тоже подобрался, неприятно напомнив готовую к атаке змею.

– Кто вы такие и что делаете в этих местах? – властно спросил носитель кошачьего медальона.

– Нас привело сюда дело, важное для всех перед лицом войны, – спокойно ответил Ниро. – Зла мы никому не желаем, но и себе причинить его не позволим.

– Кто ожидает зла от других, сам готов принести его, – подался вперед черноволосый, – а такие нуждаются в помощи. Вы будете пленниками и слугами румов, пока не избавитесь от зла в вас, – он брезгливо-удивленно окинул взглядом Недомерка, – Зачем вы возите с собой этого уродца? Вам даже нельзя доверить лошадей? Что ж, придется и ему найти применение.

Такой оборот беседы заставил и мага, и Миуру потянуться к оружию, в ответ отточенными быстрыми движениями достали клинки часовые-конвоиры... Однако, уже почти начавшаяся стычка была остановлена самым неожиданным образом – старуха у костра, подняв всклокоченную голову, метнула быстрый взгляд молодому вождю – и тот вдруг рассмеялся!

– Ну что вы, что вы! Разве неизвестно, что закон гостеприимства священен у румов? Простите меня за эту небольшую проверку – я должен был понять, кто вышел ночью к кострам моего племени. Ложитесь спать, мои люди проводят вас к костру. Вы устали.

Ниро молча поклонился, юноша последовал его примеру, и друзья вслед за провожатыми пошли к отведенному им ночлегу. У самого дальнего костра было достаточно места, и они с удовольствием устроились в тепле, только сейчас до конца почувствовав, насколько устали. Однако, засыпать было рано.

– Ниро, может расскажешь, куда нас занесло? – первым подал голос нетерпеливый Недомерок.

– Это румы, одно из их кочующих племен. Давно уже они не появлялись в здешних землях, старательно обходили их стороной, но сейчас, видно, нужда загнала...

– Странный их вождь, и старуха эта... непонятная, – заметил Миура, – Мне они не понравились.

– Мне тоже, но сейчас гадать нет смысла, – пожал плечами Ниро, – Давайте спать, утром разберемся.

Однако, ни утро, ни день ясности не прибавили. Магу с Миурой дали лошадей, и они медленной рысью, почти шагом ехали вместе с неторопливым караваном повозок на юг по старой дороге, изгибающейся между холмов Эрдана.

Старухи с утра нигде не было видно. Знавший обычаи румов Ниро предложил вождю плату за помощь, на что тот улыбнулся:

– Ночь создана для сна, утро – для общения с богами и предками, а день – для дороги. Вечером поговорим. Вечер дан людям для решения своих дел.

Так и ехали целый день, хотя друзей не оставляла смутная тревога.

Наступил вечер, и румы остановились на ночлег на большом, очень пологом холме. Места было много, и повозки составили полукругом, в середине которого образовалась площадка с четырьмя кострами по углам. На ней все племя собралось ужинать. Вождь пригласил друзей к своему костру, где уже крутилась давешняя старуха, и прислуживали спавшие накануне под шалью девушки. Недомерок хотел было незаметно затеряться среди лошадей, как делал это обычно, однако Ниро не отпустил его от себя.

– Ну вот, можно поговорить о делах, – небрежно откинувшись на подушки после ужина, проговорил вождь, – Если благородные путники, зная обычаи румов, хотят отплатить за нашу помощь в этих недобрых местах, это, конечно же, не позволит нам обирать их. Мне приглянулась ваша лошадка. Она уродлива, но забавна, к тому же, в долгом и трудном пути она будет вам обузой. Оставьте ее нам, и не будем больше говорить о плате, – лениво закончил вождь, однако Ниро почувствовал нависшее над костром напряжение. Старуха замерла по другую сторону пламени, не поднимая головы. Невзначай передвинув ножны поудобнее, маг вежливо поклонился:

– Пусть мудрый вождь простит меня, я так и не рассказал ему за весь день об этой лошадке и о нашем путешествии. Как ни жаль мне это говорить, мы не можем отдать это животное. Оно – дар, предназначенный богам, и если мы не доставим его на место, они разгневаются, и от этого будет плохо не только нам. Не гневайся и ты на нас, вождь! Я с радостью отдам тебе все что угодно, кроме лошадки. Вот, возьми мой меч! – и он протянул вождю ножны с мечом. Румы выше всего ценили породистых лошадей и хорошее оружие, и Ниро надеялся, что этот жест отвлечет и задобрит вождя, поскольку в воздухе остро пахло очередными неприятностями.

Вождь встал. Видимо, это было особым знаком, так как от остальных костров начали подходить люди – посмотреть, что происходит.

– Ты оказываешь мне великую честь, предлагая свой меч, – вождь чуть склонил голову, хотя Ниро успел заметить недобрый прищур, и тоже встал. Вскочил и Миура. Когда носитель крылато-кошачьего медальона поднял голову, взгляд был уже откровенно злым, и голос взвился, чтобы быть услышанным всеми:

– Но ты хорошо изучил наши обычаи, и знаешь, что я откажусь от этого подарка! А это значит, что ты не хочешь платить румам, ты и твой товарищ – не друзья нам, ибо друзья не делают лицемерных предложений! Я мог бы приказать, и у вас силой отобрали бы все, что мне захочется, но в обычаях румов нет коварства. Пусть наш спор решат боги. Вот Янатан, говорящая с богами от имени всех людей нашего племени, – он кивнул на тоже поднявшуюся на ноги старуху, – Она знает, что ты тоже умеешь говорить с богами и имеешь право участвовать в таком поединке. Боги рассудят нас!

– Да будет так! – спокойно ответил Ниро.

Пока в центре окруженной кострами площадки готовили место для магического поединка, он рассказывал друзьям:

– Весь день меня не покидало ощущение присутствия чужой силы, и я думал, она исходит от места, где мы находимся, от этих холмов. Оказалось, дело не в этом. Старуха – колдунья, и, похоже, достаточно сильная, раз распознала нас. Думаю, она узнала тебя, Юн, – Ниро успокаивающе погладил единорога, – Но, скорее всего, этого поединка нам не стоит бояться. Я, конечно, сейчас не очень силен, но и ее колдовство не может быть достаточно сильным и умелым. Хотя, на всякий случай будьте настороже.

Пока он говорил, старая Янатан уверенно прошла в центр площадки и устроилась на большом плоском камне. Широкие юбки пестрой волной упали к ее ногам. Ниро, выйдя туда же, сел прямо на землю в позе сосредоточения и закрыл глаза, концентрируя энергию. По негласному закону, в поединках не нападали на противника, когда невозможно было видеть глаза друг друга.

Открыв глаза, он тут же наткнулся на внимательный, жадный взгляд черных глаз колдуньи. Почти сразу же она, усмехнувшись, перевела взгляд в темную пустоту, почти не освещаемую светом костров. Сначала Ниро не понял, в чем дело, но потом увидел. Большая хищная кошка, черная, как сама ночь, грациозно прогуливалась там. Плавно перекатывались могучие мускулы под гладкой шерстью, едва ловящей теплый свет костров, и холодными зелеными огоньками светились глаза, под взглядом которых смолкли последние осторожные разговоры в полукруге зрителей. Что и говорить, иллюзия была сделана мастерски.

Ниро с удовольствием принял игру – пламя крайнего костра вдруг взвилось столбом, в котором обозначились контуры гибкого тела, и вторая кошка, рыжая, плавно приземлилась недалеко от черной.

Рядом с ведущими поединок никому находиться не полагается, а жаль – зрелище скрещенных, как клинки, взглядов, почти высекающих искры, было бы посильнее любых причудливых иллюзий. Но наблюдать его было некому, поэтому все, замерев, впились глазами в две грациозно-жуткие фигуры.

Какое-то время кошки кружили одна возле другой, явно изучая. Черный хвост, почти с самого начала беспокойно ходивший из стороны в сторону, в конце концов стал яростно бить бока своего хозяина, и черный кот почти сходу прыгнул, атакуя, но был встречен ударом мощных рыжих лап. Ниро напрягся – он ожидал соревнования магов, а получил откровенное нападение. Но противники не уступали в силе друг другу, черное и рыжее тела снова и снова сплетались в рычащий и воющий клубок без явных результатов. Чуть заметное движение в лице старухи заставило Ниро насторожиться, и рыжий кот перекатился на спину, готовый к защите, когда на него сверху обрушился черный, внезапно обретший крылья. Среди румов прошел шумок, и Ниро успел заметить это. Ну конечно. Медальон вождя изображает точно такого зверя, покровителя племени! Воссоздав его облик, колдунья получила доступ к великой силе – вере и чувствам соплеменников. Ниро ничего не оставалось, как дать рыжему крылья, и драка перенеслась в воздух. Однако, маневр старухи оказался удачным – румы, до этого не дыша наблюдавшие за схваткой, начали один за другим, сначала тихо, потом все громче и азартнее подбадривать черного кота колдуньи, и, получив такую мощную подпитку, она снова ринулась в атаку. Дикая боль ударила в виски Ниро, и он чуть не потерял контроль над своим зверем, но удержался и пустил кота в отчаянную атаку, понимая, что лучше дать его разорвать и тем самым почти потерять силу, чем сдаться и отдать ее старухе.

Вставший на дыбы раненый рыжий зарычал, и, к изумлению Ниро, оглушительный рев заставил заходить ходуном весь холм. Старуха испуганно вскочила, позабыв о противнике, и тут же упала на колени. Ниро с трудом повернул голову к дерущимся кошкам. За спиной его рыжего высилась тень огромного белого кота, великанские крылья которого терялись в темноте. Еще один рык поднял ветер, почти загасивший костры. Все племя вслед за старухой попадало на колени, а она торопливо кланялась, бормоча то ли заклинания, то ли молитвы. Наконец, оскалив напоследок клыки, белый зверь растаял призраком в ночном небе.

Ниро повернулся и, с трудом переставляя ноги, в оглушительной тишине пошел назад, к двум застывшим фигурам – худощавого подростка, сжимающего рукоять меча, и прижавшегося к его бедру и упрямо склонившего голову нелепого зверя. Маг видел только их – глаза застилала тьма, не смотря на свет костров. И, уже почти рядом с друзьями, он смог выхватить меч, заметив какое-то движение краем глаза. Но это был молодой вождь, склонившийся в поклоне.

Так и не успев загнать меч обратно в ножны, маг покачнулся и осел на руки двух подоспевших румов.

***

Едва придя в себя, он услышал скрип колес, почувствовал движение и рванулся, не обращая внимания на снова взорвавшуюся белыми искрами боль в висках – то, что его везут на повозке, могло означать что угодно.

– Лежи, Ниро, лежи, все в порядке, – руки Миуры перехватили его и вернули на подушки.

Ниро, наконец, заставил себя открыть глаза. В открытый полог повозки заглядывало голубое небо и озабоченная морда Юна, а рядом сидел мальчик. Расшитая ткань полога, резная рама повозки и обилие подушек, на которых и лежал Ниро, говорили о том, что свое жилье на колесах им уступил, скорее всего, сам вождь. Маг улыбнулся:

– Как же я рад вас обоих видеть! Но только если вы поскорее расскажете, что произошло после поединка.

– Сейчас обязательно расскажу, только сначала попей вот этого, – юноша достал откуда-то из-за спины кувшин. Пахло цветами и какой-то травой.

– Что это? – принюхиваясь, спросил Ниро, уже, впрочем, распознавший, что питье несет скорее пользу, чем вред.

– Их снадобье, снимает головную боль.

Ниро с удовольствием выпил почти полкувшина отвара, который, к тому же, освежал, и приготовился слушать.

– Не знаю, какое вдохновение заставило тебя создать того, последнего котяру, но только ты их здорово напугал, – хмыкнул Недомерок, – С нами теперь носятся, как с любимыми родственниками богов, пылинки сдувают.

– Да ведь я его не создавал, – улыбнулся Ниро, – Похоже, эта самая Янатан, говорящая с богами, о чем-то с ними не договорилась, раз они решили вмешаться...

– Ну да, котик-то – точная копия медальона вождя, – кивнул Миура, – ни вождь, ни колдунья его, правда, со вчерашнего вечера близко к нам не подходили, пошли вдвоем ночевать куда-то к другому костру. А нам осталась повозка вождя и его подушки, заверения старухи, что с тобой все будет хорошо, да испуганные девушки-служанки. Я расспросил их немного. Оказывается, этот Михай – так вождя зовут – потомок одного из самых знатных румских родов. Только подвел потомок – слабый и нерешительный, боязливый получился. А бабка эта, колдунья, где дельным советом, где угрозой над ним власть взяла, так что фактически она заправляет в племени. Она, похоже, и правда Юна узнала – девчонки слышали, как она вождю толковала, что эта, мол, неказистая зверушка – великое сокровище... Ну и решили сокровище заполучить. А чтобы кары своих богов не навлечь – как бы честным путем, поединком. Только боги все равно вмешались, девчонки-то радовались этому, а старуха, похоже, здорово испугалась, да и Михай с нею. Вот и задабривают нас, надеются своего Великого Кота успокоить... Только, Ниро, я не пойму, как она все-таки смогла тебя победить? Ведь если бы этот самый Кот не вмешался, плохо бы нам было, верно?

– Верно... Знаешь поговорку: "Дома и стены помогают"? Она не зря выбрала для поединка крылатых кошек, это же образ их Великого Кота. И когда племя увидело это... Ну кому захочется, чтобы воплощение любимого бога проиграло? А каждый человек обладает пусть маленькой, как искорка, силой, и если их сложить – это уже не поединок, а "все на одного".

– Ясно, – улыбнулся Миура. Улыбнулся широко и открыто, чувствуя, как тает в душе недоверие к магу.

***

Ощутив легкое прикосновение, Ниро резко проснулся и сел. Костер, вокруг которого они спали, догорал, другие костры племени тоже, восток над черной полосой Петли переливался нежными красками зарождающегося рассвета, а над ним, прижав палец к губам, склонилась старуха-колдунья. Когда маг проснулся, она направилась прочь от костров, маня за собой. Озадаченно хмыкнув про себя, Ниро встал и пошел следом.

– Мои боги велели мне поговорить с тобой, – произнесла Янатан, когда Ниро поравнялся с ней. – Это важно для тебя. Но я должна увидеть твой дух. Идем.

Ниро молча подчинился. Они миновали темный еще и холодный распадок и поднялись на соседний холм, вершина которого крутым валом вздымалась к востоку. Попросив мага подняться на самый гребень вала и встать спиной к заре, старуха села на землю и долго внимательно смотрела на резко очерченную на фоне рассветного неба фигуру. Наконец, когда Ниро почувствовал спиной первые лучи солнца, она заговорила, и странно, голос ее звучал совсем по-другому, намного глубже и мощнее:

– Ты обладаешь большой силой. Очень большой силой. Но сила равна слабости, а твоя слабость еще усилена. Твой Страх и твоя Тьма живут вместе с тобой, ты это знаешь, тебе приходилось смотреть им в глаза... Ты видел свою Тень. Ты даже знаешь, что она питается твоей силой. А я тебе скажу – она питается твоей слабостью, и чем ты слабее, тем ей сытнее живется. Помни отныне, что, не веря в собственную силу, ты служишь Тени, виня себя за то, в чем не виноват – ты служишь ей... твой свет ярок, но яркий свет делает резче и темнее Тени.

– Как же мне победить ее? – заворожено спросил Ниро.

– Только отказавшись от себя, ты сможешь победить. Но смотри, не потеряй себя, ибо тогда победит Она... Что ты здесь делаешь, мальчишка? – уши резанул голос, снова ставший скрипучим старческим визгом. Ниро вынырнул из наваждения.

Янатан, отмахиваясь невесть откуда взявшейся палкой, отступала перед наседавшим Миурой, успевшим уже наполовину вытащить меч. С другой стороны на старуху наступал упрямо наклонивший лобастую голову Недомерок.

– Олухи! Какая нечисть принесла вас сюда? – продолжала ругаться колдунья.

– И правда, что вы оба здесь делаете? – поддержал ее сбежавший с вершины холма Ниро. От неожиданности друзья прекратили атаку.

– Тебя не было возле костра, когда мы проснулись, – начал юноша.

– А часовые сказали, что она, – единорог мотнул головой в сторону Янатан, – повела тебя сюда. И что, по-твоему, нам оставалось делать?

– Ну что же, спасибо, защитники, – рассмеялся маг, однако в смехе его звучала досада.

– Нам не дали закончить разговор, – тихо проговорила старуха по дороге обратно в лагерь, – что ж, значит, ты достаточно мудр, чтобы понять остальное самому. Боги ничего не делают просто так.

– Это должно меня обрадовать?– пробормотал Ниро.

Старуха только молча пожала плечами.

***

Кажется, боги румов прониклись большим сочувствием к нуждам Бардов, так что Михай приказал свернуть с дороги через Эрдан. Караван направился прямо к краю Малой Ступени, отделяющей степь и Эрдан от приморских джунглей, в которых скрывался Затерянный Город.

– Интересно, как они собираются помочь нам спуститься? – гадал Миура, снова сидя в седле румской лошади.

– Может, знают какую-нибудь тропу? – пожал плечами маг.

Однако, все оказалось гораздо интереснее: когда караван достиг Ступени, снова разложили большие костры, бледные в свете предзакатного солнца, и все племя во главе с колдуньей Янатан принялось протяжно то ли молиться, то ли читать заклинания. Ответом послужило появление двух совершенно реальных белых крылатых пантер, неожиданно взмывших над обрывом. Дикие кошки приземлились и смирно ждали изумленных всадников.

Выйдя вперед, Михай поклонился:

– Не держите зла на румов. Мы не поняли сразу, кто вы.

Неожиданно для самого себя Миура тоже шагнул вперед:

– Ты, вождь, и сейчас еще этого не знаешь. Я – принц-наместник Золотой Степи, сын наместника Дориана. Мой отец не любил румов и не разрешал вам пересекать границы своих земель.

– Верно, мальчик, – кивнул удивленный вождь, – Именно поэтому нам пришлось ехать через злополучный Эрдан, уходя от надвигающейся Тени.

– Вот, – юноша протянул Михаю ладонь, на которой лежал золотой медальон с изображением скачущего коня, – Возьми его. Это знак правителя Золотой Степи. Покажешь его стражам границ, и они пропустят твое племя. И вы получите защиту Королевства. Но она требует службы.

– Румы никогда никому не служили! – гордо вскинул голову вождь.

– На этот раз у вас не получится убежать, – вступил в разговор Ниро, – Затягивающаяся Петля Тьмы угрожает всему нашему миру, и всем придется встать на его защиту, всем, кто не хочет вечной Тьмы.

– Что ж, тогда и румы пойдут воевать, – вождь, поклонившись, принял медальон, – Спасибо тебе, наместник.

Миура покраснел и поспешил к терпеливо ждущим белым кошкам. Ниро, уважительно поклонившись румам, пошел следом. Ему пришлось взять на руки единорога, но, казалось, это не побеспокоило необыкновенных ездовых животных. Они взмыли вверх и плавно, кругами, начали спускаться вдоль стены Ступени. Внизу темнели в наступающих сумерках джунгли, вверху, над гребнем скал, на фоне вечернего неба хорошо было видно зарево костров румов.

Опустив всадников к подножию стены, крылатые кошки снова взлетели и растаяли в темнеющем небе, как и не бывало.

***

Ниро опустил Недомерка на узкую каменистую полосу, шагов в сорок-пятьдесят шириной, кое-где перекрытую языками обвалов, которая отделяла громаду Ступени от джунглей. Там, у ее границы, поднимался лес, вставал сразу густой стеной, колышущейся большими причудливыми листьями, манящий и пугающий ароматом невиданных на гораздо более холодных плоскогорьях цветов и таинственными шорохами и криками своих обитателей, мигающий в наступивших сумерках призрачными созвездиями светляков.

Вступать в этот таинственный мир сейчас, накануне ночи, никому особо не хотелось.

– Значит, ночевать будем здесь, – после нескольких минут молчания наконец выразил общие мысли Ниро, – Только костер все равно развести надо, а для костра дрова нужны.

– А нам их дадут? – Миура с сомнением рассматривал колышущееся зеленое месиво, – Вдруг обидятся?

– А почему? – пожал плечами маг, – Живые зеленые ветки ты же рубить не будешь, верно? А за то, что сушняк почистили, только спасибо скажут...

Ни он, ни юный наместник не знали, о ком говорят, хотя четко ощущали чье-то чуткое внимательное присутствие.

– Если он есть тут, сушняк... Ладно, попробую поискать, – Миура направился в лес, и гибкая мальчишеская фигура скрылась из виду, пропала в зеленом море.

– С ним точно ничего не случится? – Юн, навострив уши, прислушивался к звукам леса.

– Разве что заблудится с непривычки, – даже не подняв головы от дорожной сумки, хмыкнул Ниро, – Ну да это не страшно, найдем.

Заблудиться и правда было не трудно – света под деревьями едва хватало, чтобы разобрать дорогу. Однако, сушняка оказалось вполне достаточно – случавшиеся время от времени обвалы ломали деревья. К тому же здесь, по соседству с холодными скалами, было не так жарко и влажно, как в чаще, и сломанные ветви чаще сохли, чем гнили. Так что Миуре пришлось двигаться вдоль скальной стены, обходя каменные россыпи и большие, обросшие мхом глыбы. Собрав большую вязанку, он уже повернул назад, когда плеск воды заставил остановиться. Видимо, один из обвалов освободил дремавший родник, и веселый ручеек, проскакав по камням, углублялся в чащу. Вода была очень чистой и до зубной боли холодной – горной. Умывшись и от души напившись, юноша принялся отвязывать от пояса небольшую дорожную флягу, когда странный звук заставил его замереть, настороженно прислушиваясь. Всплеск, мелькнувшая на самой границе зрения легкая тень, вздох и сдержанный смех – и снова тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и журчанием ручья. Превратившийся в способную только слушать и смотреть статую на несколько минут, Миура встряхнулся и смущенно улыбнулся – совсем замечтался, мерещится неизвестно что – набрал воды и, прежде чем уйти, на всякий случай еще раз внимательно осмотрелся. Но ничего не происходило, даже светлячки перенесли свой танец дальше в чащу, и, взвалив на спину дрова, юноша пошел обратно в лагерь.

***

Ниро от души выругался. Помочь, конечно, не помогло, но немного полегчало. Недомерок, всякого повидавший рядом с магом, только фыркнул, глядя, как юный наместник заливается краской до самых корней волос. Подобных выражений Миура не слыхал даже среди пастухов – возможно, они просто сдерживались в присутствии сына правителя.

Путешествие к Затерянному Городу по словам Ниро особыми сложностями не грозило – два, максимум три дня пути на запад вдоль скал Малой Ступени до места, где джунгли прорезала древняя, но хорошо сохранившаяся дорога, ведущая прямо к цели. На деле же, не прошло и двух часов в пути, как узкую каменистую полосу перегородил обвал, чудом не зацепив никого из тройки путешественников. Дорога оказалась перекрытой, и пришлось углубляться в джунгли, чтобы обойти широкий каменный язык – не на скалу же лезть. И тут началось... Они рубили твердую, как железо, древесину и распутывали лианы, мечи тупились, а глаза заливал пот в здешней влажной жаре, но все равно приходилось отступать и обходить стороной все новые и новые совершенно непроходимые заросли, все глубже уходя в лес. Лишь иногда в просветах листвы мелькала все еще очень близкая громада Ступени, да и та иногда оказывалась совсем не с той стороны, где ей полагалось быть. Ниро хмурился, время от времени бормотал заклинания, ничего, впрочем, не меняющие, шипел что-то очень не лестное в адрес приморских джунглей и всех их обитателей и вот, наконец, не выдержал. Заканчивался восьмой день пути.

Смущенный вспышкой негодования мага, Миура ушел вперед – надо было искать место для ночлега – и скоро до спутников долетел его голос. Старые друзья скоро поняли причину криков. Свершено неожиданно заросли расступились, открыв гладь озера почти у самых ног. Мощные корни уходили в воду, на удивление прозрачную, лишь немного зеленоватую. Видимо, пробивающиеся сквозь толщу скал ледяные родники, питавшие озеро, не так быстро нагревались, чтобы родить бурную растительность. Лишь кое-где у берега на огромных листьях чуть покачивались цветы, словно переговариваясь с теми, что любовались своим отражением сверху, со склоненных ветвей.

Путешественники очень быстро нашли небольшую полянку над впадавшим в озеро ручейком, и, побросав вещи и скинув одежду, кинулись в благословенную прохладу воды. Ниро едва успел закончить охранное заклинание, как мальчишка и единорог в вихре брызг помчались купаться. Он и сам тут же последовал за ними. Ниро плавал не хуже рожденных в воде – помогала отчасти и магия – и сейчас, нырнув, ушел почти на самое дно, где попал в холодный поток бьющего родника, вынырнул немного согреться и снова ушел на глубину. Юн резвился на мелководье, а Миура, заплыв почти на середину озера, лежал на воде, размышляя о чем-то своем.

Прохладная вода ласкала тело, и скоро все мысли отошли куда-то – он просто лежал, едва двигая руками, глядя в открывающийся над озером кусочек темнеющего неба с ранней звездой, и наслаждался этой невинной лаской. То теплые, то холодные струйки пробегали по спине, вдоль ног до кончиков пальцев, мелкими ласковыми волнами перекатывались по груди и животу, шевелящиеся ладони словно гладили кого-то упруго-живого, чье прикосновение вкрадчиво переходило на руки и грудь... Юноша растворился в этих ощущениях, в легком ласковом журчании, так что, услышав вдруг рядом испуганный вздох-восклицание, невольно дернулся и ушел вниз, успев хлебнуть воды. Вынырнул, и, недовольно откашливаясь и оглядываясь, какое-то время оставался на середине озера, пытаясь понять, кто был рядом с ним, и наконец поплыл к берегу.

Друзья уже были там. Недомерок отряхнулся, и его мокрая шерсть неожиданно заиграла серебряными искрами, напомнив, что этот нелепый забавный горбун – все-таки единорог. Ниро, в одних штанах и с мокрыми волосами, разводил костер. Миура, завернувшись в плащ и обняв колени, присел в уголке – настроение испортилось.

Поверх разгорающегося костра маг внимательно глядел на юношу:

– В чем дело, Ми? Какая муха тебя укусила?

А, выслушав рассказ, хмуро встал. Блики костра падали на его резко очерченное лицо и жилистые обнаженные плечи, и Миура замер, изумленный – маг казался порождением этой темной таинственной ночи, духом огня и тьмы....

– Ну все уже, никто вас больше не трогает, не трать заклинаний, маг! – звонкий голосок развеял наваждение.

Та, кому он принадлежал, стояла под деревьями у самой границы света. Худенькая голенастая девчушка лет восьми, очень смуглая, с вплетенными в шапку кудрявых волос цветами, одетая только в юбочку из больших листьев. В озорных черных глазенках плясали блики костра. И только то, что сквозь ее тоненькую фигурку просвечивал танец светлячков в чаще, слегка объясняло ее неожиданное появление.

– Ну здравствуй, – усмехнулся Ниро.

– Меня трогать нельзя, я посланница, – на всякий случай предупредила гостья.

– А не ты ли, посланница, восемь дней водишь нас кругами по лесу? – сложил руки на груди маг. Девчушка смущенно потупилась.

– Как тебя зовут, малышка? – неожиданно подал голос Миура.

– Оро, – посланница тряхнула темными кудряшками, – Спасибо, ты хороший, не зря ты понравился Королеве!

– Понравился Королеве? – переспросил маг, – О чем ты? Раньше Королева предпочитала могучих воинов. А он – он же еще мальчишка!

– Воины думают только о войне! – вскинула голову девочка, – а мальчик очень скоро станет мужчиной, – странно, под ее взглядом Миура покраснел и поплотнее запахнул плащ, хотя в нем и так уже было жарко.

Ниро весело рассмеялся:

– Ну что же, не мне обсуждать вкусы Королевы! Но где же тогда свадебная процессия с цветочными гирляндами? Или ваши обычаи настолько изменились, что ты, посланница, теперь ее заменяешь?

– Процессии не будет, – насупилась Оро, – Сейчас, когда вы купались в озере, Королева увидела знак на его плече, – девочка кивнула в сторону юного наместника, – Ни мы, никто в нашем мире не смеет трогать носителя такого знака. Поэтому Королева послала меня. Я помогу добраться туда, куда вам нужно.