Текст книги "Барды Мечей(СИ)"

Автор книги: Аноним Blackcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Ниро медленно опустил Талисман, только сейчас почувствовав, какой болью отдается в ладонях и пальцах малейшее движение.

Глава вторая

На следующий вечер, держа повод рукой в тонкой перчатке и щурясь – глаза еще немного болели – Ниро подъезжал к Вратам Теа Линдари.

У Врат происходила какая-то возня. Несколько неприметных человек убеждали начальника стражи пропустить их, начальник же явно колебался – странники не внушали большого доверия.

Талисман, который Ниро держал под плащом, вдруг стал тяжелым и горячим. Первый маг пятками подогнал коня и очень быстро оказался у самых Врат. Со звоном вышел из ножен меч, и приоткрывшаяся пола плаща явила странный свет – точно горящие угли прятал там путник.

– Гони их, капитан, – властно приказал он, – Это шпионы, и им не место в Теа Линдари. А еще лучше... – всадник поднял меч.

Один из стоящих перед капитаном, по видимому, главный, обернулся со злобной гримасой, но, как только увидел скрываемый плащом всадника свет, в страхе попятился, за ним и остальные. Лица их неуловимо, но жутко изменились, глаза горели ненавистью и страхом. Пораженные такой переменой, воины стражи скоро опомнились и взялись за мечи. Ниро же снова повернулся к капитану.

– Я... – начал было он, но продолжить не дали.

– Я узнал тебя, Первый маг, – хмуро ответил капитан, – Сожалею, но я вынужден взять тебя под стражу и так отправить к Королеве. Хотя ты и вряд ли согласишься с таким приказом. Тогда дерись только со мной, я не хочу, чтобы мои воины умирали от твоего меча.

Ниро устало спрыгнул с коня и протянул капитану меч.

– Ты ошибся. Я подчиняюсь.

***

– Как ты посмела сделать это? Прикоснуться к Талисману! Только я имею на это право, я, Королева! В крайнем случае, Флорис! Разве ты не знаешь закона?

Гнев Терис мало кто мог выдержать, и придворные в тронном зале стояли, потупив глаза и покорно пережидая бурю. Ирис, в окружении двух стражников стоящая перед троном, тоже опустила глаза, но, когда Королева замолчала, снова подняла голову:

– Но ведь Талисман ответил мне! Я тоже принцесса Теа Линдари, и тоже Хранительница Талисмана!

– Замолчи! – Голос Терис заставил многих в зале вздрогнуть, – Ты не Хранительница и никогда ею не будешь, а сейчас ты преступница, и тебя ждет суд вместе с твоим сообщником!

– Нет! – Тут уж дрожь прошла по всему залу, поскольку никто до сих пор не смел возражать разгневанной Королеве, – Нет, – продолжала, однако, Ирис, – его ты не имеешь права судить. Он не твой подданный, он преследует благую цель, и Талисман принял его – одного этого достаточно, чтобы не обвинять его. Ты ведь знаешь закон, Королева.

Терис подалась вперед, внимательно рассматривая младшую дочь.

– А еще, – очень спокойно продолжила Королева, как будто ее и не перебивали, – ты, принцесса, нарушила закон, полюбив мужчину. Говоришь, ты Хранительница? Мы не имеем на это права, как ты знаешь.

– Я... – начала Ирис, но, встретившись глазами с матерью, ахнула и отшатнулась. – Ты? Ты тоже? Еще когда была наследницей... И именно поэтому ты считаешь его врагом королевства?

Придворные вновь спрятали глаза в ожидании гнева правительницы, но кое-кто в задних рядах наоборот вытянул шеи – уж очень интересно оборачивалось дело. А Терис молчала. Наконец, Королева поднялась и подошла вплотную к Ирис.

– Я меняю решение, – спокойный голос обдавал холодом, замораживал на месте. – Вас будут судить по одиночке. Я не намерена предоставлять вам возможность видеть друг друга, – и быстро вышла из зала, только плащ прошелестел в тишине.

***

К счастью, в личные покои Терис почти никому не было доступа. А сейчас она отослала даже немногочисленных слуг – никто не должен видеть, как строгая и величественная Королева мечется по комнате, словно зверь в ловушке.

Дерзкая девчонка! Она будет наказана! Вместе с тем, кто посмел снова явиться сюда, снова разбередить старые чувства, которые она так давно похоронила! Явиться – чтобы похитить Талисман, да еще предпочесть Королеве едва подросшую пигалицу!

Наблюдая за дочерьми, Терис не раз жалела, прекрасно понимая, как это нехорошо, что болезнь старшей все-таки была исцелена. Младшей и красоты, да и ума досталось гораздо больше. Да и характером Ирис была настоящей Королевой, а еще этот дар... Сейчас, когда она еще не достигла совершеннолетия, он приходил лишь время от времени и далеко не всегда вовремя, и девочка вдруг выкладывала чьи-нибудь секреты, ничуть не задумываясь, а стоит ли это делать. Вот как сегодня...

Ну ничего, время все поставит на место, скоро Ирис станет совершеннолетней, пройдет последние ступени посвящения, научится владеть даром и станет прекрасной советчицей для Флорис, когда та станет Королевой. При одном условии – из нее надо выбить дерзость... и эту любовь. А Первый маг, этот наглец, должен быть примерно наказан!

– И я это сделаю, или я не Королева Теа Линдари! – Слишком резко опущенный на резной каменный подоконник бокал со звоном раскололся. И тонкая темно-красная струйка вина пролилась на пол.

***

Ирис сосредоточенно мерила шагами маленькую комнату. От окна до двери и обратно, и снова, и опять... С раннего утра она не находила себе места, словно неясный голос звал, нашептывал что-то важное, а она никак не могла расслышать. Ниро, Ниро, где ты сейчас? Почему никто не сказал мне раньше, что любить так больно? Так больно и странно?

– Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, –

Как больно, милая, как странно

Раздваиваться под пилой.

Не зарастёт на сердце рана,

Прольётся чистыми слезами,

Не зарастёт на сердце рана –

Прольётся пламенной смолой.

Вдруг остановилась, осознав, что зов сложился в слова.

Что-то должно случиться, что-то угрожает ему, а она только чувствует это, не в силах помочь. Девушка прижала ладони к пылающим вискам, закрыла глаза. Что же ты хочешь мне сказать, ты, так неотступно преследующий оглушительным шепотом?

– Пока жива, с тобой я буду –

Душа и кровь нераздвоимы, –

Пока жива, с тобой я буду –

Любовь и смерть всегда вдвоём.

Ты понесёшь с собой повсюду –

Не забывай меня, любимый, –

Ты понесёшь с собой повсюду

Родную землю, милый дом.

А если он погибнет? Ведь война, а он должен быть в ее гуще, такой безрассудный. Если он погибнет... Нет, она, конечно, выдержит и будет жить дальше, пусть у этой жизни уже не будет души. Никогда.

– Но если мне укрыться нечем

От жалости неисцелимой,

Но если мне укрыться нечем

От холода и темноты?

– За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернемся оба – я и ты.

Если он погибнет – и тьма под веками хищно, жадно шевельнулась, готовясь напасть. Она выдержит, но дело не только в ней! Эта тьма готова затопить не только ее, но... неужели весь мир? Ниро, Первый маг, что же ты несешь в душе, что обязательно должен донести, не растерять, не споткнуться, как бы тяжело не было?

– Но если я безвестно кану –

Короткий свет луча дневного, –

Но если я безвестно кану

За звёздный пояс, в млечный дым?

– Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим.

Весь мир на плечах – еще бы не тяжело. И еще Талисман...

Ирис порывисто вскочила. Талисман! Вот в чем дело! Он привезет его обратно, и... А значит, надо спешить! Но как выбраться из башни? Окно ее комнаты не слишком высоко, но с такой высоты уже не спрыгнешь. Девушка задумчиво потеребила пояс. Ах да, вот оно! Покрытые ажурным золотом маленькие ножны и лежащий в них кинжал. Скорее украшение, чем оружие. Подарок молодого придворного. Бедняга, он, кажется, влюблен... Но подарок пришелся очень вовремя!

Ирис не потребовалось много времени, чтобы разрезать на полоски занавесь окна и скатерть. Веревка готова. Как хорошо, что она, предоставленная с детства самой себе, дружила с мальчишками! Флорис вряд ли сможет спуститься по веревке. Только вот платье слишком длинное – и, недолго думая, мелькнуло лезвие, и неровный край подола уже выше колен. Ирис нервно хихикнула. Верх неприличия даже для нее, к чьим выходкам все давно привыкли! Зато есть, чем заплести волосы. Две толстые косы скрепила за спиной, чтобы не слишком мешали, вскочила на подоконник и замерла на минуту, прислушиваясь к отдаляющемуся голосу.

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

***

«Какая же она все-таки красивая,» – думал Ниро, рассматривая Королеву.

Суд за закрытыми дверями черно-белого павильона подходил к концу, все свои объяснения и оправдания маг повторил уже несколько раз, прекрасно понимая, что их никто не слышит здесь, и теперь чувствовал только усталость и острое желание поскорее закончит эту историю. Королева в парадном облачении стояла перед ним, держа правую руку над лежащим на родном белом постаменте Талисманом, в окружении своих астрологов и мудрецов, никто из которых не смел и слова сказать. Все ждали приговора – решения Талисмана. Хотя уж Ниро-то прекрасно знал, что Талисман отвечает на мысли и желания своей Хранительницы. И с легким интересом думал, а чем же он мог так насолить Терис, что шар Талисмана под ее рукой разгорался все ярче ядовито-желтым светом, струя по поверхности маленькие молнии. А впрочем, его это не слишком волновало. Когда же все это закончится?

Неожиданно процедура оказалась нарушенной – двери с треском распахнулись, и в Зал Талисмана вбежала Ирис. В черных волосах принцессы запутались листья, а щека была расцарапана – она спустилась по веткам из башни, в которую была заперта. Остановившись в дверях, Ирис окинула взглядом весь Зал, судей, Ниро, в качестве преступника босиком и без рубашки стоящего в центре, недобро искрящийся Талисман под рукой Королевы и, не успев отдышаться, кинулась вперед:

– Нет!

И время, сумасшедшее время снова замерло – хищником в засаде, собравшимся в вибрирующий комок перед атакой. Время... Капли-мгновения... Жемчужинки слез на ладони... Шаль заката на плечах... Древняя песня... "Я боюсь, Ниро"...

В эту бесконечную секунду он понял, всей кожей почувствовал, что должно произойти, и кинулся навстречу – прикрыть собой, защитить – но не успел. С треском полетели от Талисмана бело-желтые молнии и девушка, даже не вскрикнув, упала на руки мага, лишь чуть дрогнули губы в попытке что-то сказать.

Упав на колени, Ниро лихорадочно перебирал все знакомые заклинания и на ходу составлял новые, призывал всех возможных и не возможных помощников, чтобы удержать ее, вернуть с дороги в небытие – но здесь, где действовала магия Талисмана, ничего не мог сделать. А поняв это, просто прижал к себе, зарывшись лицом в волосы, не в силах выпустить из объятий.

Пульс... Я еще жив? Зачем? Ток крови в висках... С любимыми... Не расставайтесь... С любимыми... Не расставайтесь... Не расставайтесь...

Просидел так, кажется, целую вечность, а может быть, один миг, пока чьи-то холодные как лед руки не легли поверх его рук. Подняв голову, встретился глазами с Королевой – и отвел глаза, не выдержав взгляда.

– Ты свободен. Уезжай, пожалуйста, – тихо проговорила она, – ты всю жизнь приносишь мне только боль.

***

Государь с войском не спешил покидать долину – повозки, на которых можно было бы увезти раненых, сожжены, да и стычки с отрядами тварей-из-Петли не прекращались, хоть большая битва и закончилась победой. И сейчас Государь с холма наблюдал за одной из них. Врагов было не много, и они, казалось, не понимали, что делают, просто подчиняясь кем-то отданному приказу, так что один из отрядов без особого труда отражал атаку и уже гнал отступающих тварей назад, к границам Тени.

И вдруг словно ураган пронесся мимо – седой всадник на мчавшемся во весь опор коне промчался через весь лагерь и вскоре был уже в гуще боя.

– Но это же Ниро, это его конь и плащ! – Государь привстал в стременах, вглядываясь в происходящее в долине, – Но почему он седой, – повернулся он к Изору.

Старый маг припал к шее коня, закрыв лицо руками.

– Не знаю, – медленно ответил он, – Но от него идет такая волна боли и ярости, которую мне трудно выдержать... Что-то случилось, Государь.

Ниро тем временем носился смерчем, раздавая непрерывные удары меча и магии, одержимый желанием убить как можно больше врагов и умереть самому. Черные быстро отступали, Ниро не отставал. И они уже почти достигли Тени.

– Он что, всех черных сегодня перебить собрался? – король опять повернулся было к старому магу, но Изора рядом не оказалось, только лошадь спокойно щипала траву.

Исходящий из центра большого пещерного зала красноватый свет освещал высокие обрывистые стены, и острые выступы отбрасывали четкие черные тени. Свет пульсировал в такт человеческому сердцу, и стены словно жили, дышали вместе с ним. Источником света была огромная, выточенная из цельного кристалла чаша, висевшая в центре зала на восьми длинных цепях.

На одном из выступов старик в синем, казавшимся здесь черным, плаще откинул капюшон с седой головы и протянул вперед руки, запев заунывное заклинание. Чаша зазвучала, запела в ответ и начала раскачиваться – все сильнее и сильнее, и вот она в первый раз коснулась стены. В ответ на удар стены завибрировали, дрожь прокатилась по всему залу, коснулась старика. С гримасой боли он закрыл глаза, в углу рта появилась кровь, но рук не опустил. Следующий удар был сильнее...

Государь спешился и осматривался по сторонам, пытаясь понять, куда исчез Изор. Вдруг словно гром грянул прямо над головой в ясном небе, и в следующий миг старый маг вернулся на поляну, вылетев из пустоты прямо на короля. Похоже, он был без сознания. Лицо его было таким же белым, как волосы и борода, в углу рта запеклась струйка крови.

– Изор, что с тобой? – Государь опустил старика на траву, слегка встряхнул за плечи, – Что случилось?

Наконец, старый маг открыл глаза. Говорил он с большим трудом и очень тихо.

– Я... разрушил Чашу Магии... Государь... Она питалась нашей силой и давала силу нам, всем причастным истинной магии...

– Но зачем?

– Ниро... Он ведь так близко от Тени... И не только там, в долине... Он полон... полон боли... и ярости... Главное – ярости... В таком состоянии и с его силой попав в Тень, он тут же станет слугой Петли, и каким слугой! Он испепелит весь наш мир, даже не заметив этого, – последние слова Изор произнес свистящим шепотом. Он умирал, – Он хочет погибнуть, – закрыв глаза, прошептал Изор, – Мне жаль мальчика... Но пусть лучше погибнет, чем это... Я должен был спасти нас... всех нас... – голос прервался.

Государь положил старика на траву и выпрямился, глядя в долину – какой-то жуткий звук – то ли вой, то ли стон, то ли заклинание – привлек его внимание.

Гнавшие Черных воины даже немного растерялись, когда прямо сквозь их ряды, чуть не столкнувшись с парой вовремя шарахнувшихся в стороны лошадей, промчался всадник, врезавшийся в гущу отступавших врагов. И вовремя – граница вспучилась, и в долине показался новый отряд атакующих Тварей. Правда, сейчас воинам Союзного Королевства пришлось только наблюдать со стороны – этот смерч на вороном жеребце, похоже, один справится. Вот только у тех, кто видел его лицо и глаза, странное чувство осталось – словно быть с ним рядом пострашнее, чем с Черными.

А потом... Потом что-то совсем уж непонятное началось: гулкий, разрывающий уши раскат грома грянул прямо над головой, так что заржали и шарахнулись от испуга лошади – а небо-то ясное, ни облачка... ну, там где свободно от Петли, конечно. И в этот же момент так лихо бьющий тварей всадник вдруг рухнул под копыта своего же, взвившегося на дыбы, коня. Правда, конь его не зашиб, ну да со всех сторон кинулись Черные. И – словно волна тьмы взметнулась над упавшим всадником, волна, в которой светились мертвым светом кладбищенских огоньков глаза. И солдаты припали к шеям лошадей, заткнув уши, чтоб не слышать жуткого воя-стона, разнесшегося над полем боя.

Тут же наваждение исчезло, но, похоже, оно подействовало на Черных еще сильнее – они мчались к себе в Тень, только пятки сверкали.

Конечно, всадника подобрали. Он оказался худым седым человеком, очень похожим на Первого мага. Еле дышал, но, похоже, выживет.

***

Кто может сказать, что ничего и никого не боится? Разве что Кохиро – чужеземец со странными узкими глазами. Но Кохиро при Государе – почти что шут, хотя Дориан, увидевший однажды ночью, как чужеземец упражняется со своим гнутым мечом, никогда больше не рисковал смеяться над забавным маленьким человеком. А у любого, даже самого отважного, рыцаря есть в душе потайная дверца, за которой живет страх, и у каждого она открывается своим ключом.

Однако все эти рассуждения, будучи необыкновенно разумными, нисколько не помогали Дориану, четвертый день пробиравшемуся через Изумрудные Горы. В землях, где его отец был наместником, и высокие деревья-то росли по оврагам или возле жилья, и только ветер гладил травы да хлеба на пологих холмах, куда ни глянь. А гор Дориан боялся с детства, со страшных сказок няньки зимними вечерами, и подозревал, что знающий об этом страхе Галад Серебряный Меч, один из Наставников юных рыцарей при дворе Государя, специально выбрал для него дорогу через Изумрудные Горы. Хотя, говоря по-правде, в ту область Заокраинных Земель, куда хотел попасть Дориан, иначе можно было добраться, только сделав большой крюк.

Немало был удивлен уважаемый Галад, чья голова успела стать почти такой же серебряной, как его знаменитый меч, когда Дориану пришло время выбирать Испытание. Конечно, все юные рыцари ищут в Заокраинных Землях что-нибудь позаковыристей, дабы доказать, что они достойны встать в Большой Круг, но ожидать, что простодушный здоровяк Дориан двинется освобождать Принцессу Хрустального Замка... Однако отговаривать подопечного наставник не стал – случались на его памяти и более странные вещи.

И вот Дориан прошел полкоролевства и половину дороги через Изумрудные Горы, граничащие с Заокраинными Землями, где он должен был найти свою Принцессу, бдительно охраняемую драконом. Однако дракон – где еще, а детский страх перед горами Дориану за четыре дня преодолеть так и не удалось.

Правда, надо сказать, ничего такого уж плохого с ним пока не случилось, кроме мелких неприятностей, вроде нынешней встречи с двумя гоблинами.

Гоблины – они, конечно, большие и сильные, но неповоротливые, да и мечи у них далеко не самые лучшие – сами-то они ковать сталь не умеют, а рыцарь, обладающий действительно достойным мечом, им не по зубам, вот и довольствуются тем, что удастся добыть. Так что Дориан, не задумываясь, кинулся в драку. Однако на шум вскоре прибежали еще трое. Это было уже слишком, и почти единственным шансом Дориана теперь было выбить туповатых врагов из колеи. Он не успел придумать ничего лучше, чем выхватить из-за пояса рог и протрубить. Звонкая песня рога отозвалась и усилилась эхом, и противостоящая нечисть замерла ненадолго, ожидая ответа. Но не успел рыцарь воспользоваться растерянностью врагов, как они опомнились и набросились на него с новой силой. В конце концов, Дориан оказался прижатым к скале, и только завеса из стали, какой стал вдруг меч в его руках, пока держала нечисть на расстоянии.

То, что произошло дальше, едва не стоило Дориану жизни, поскольку от удивления он почти остановил пляску меча. С невысокой скалы над его головой послышалось:

– Эй! Я не гоблин, не ткни меня мечом, – и через секунду рядом с ним оказался человек.

Человек был молод, едва ли не моложе самого Дориана, худощав, хотя почти так же высок, а из-под жестких черных волос на рыцаря мимоходом глянули зеленые глаза, которые навевали не слишком приятные воспоминания о крупных хищных кошках, сидящих в клетках во дворце Государя. Вооружен незнакомец был только узким кинжалом и дорожным посохом, однако владел ими мастерски, и вдвоем они достаточно быстро закончили схватку.

– А ведь ты, похоже, спас мне жизнь, – заметил еще не отдышавшийся Дориан, – Спасибо.

Зеленоглазый откинул волосы со лба:

– Глупости, ты бы и сам справился, разве что немного позже.

– Ты кто? – Дориану никогда особо не давались сложные формулировки, требуемые рыцарской учтивостью.

– Ниро, менестрель Десяти Долин, – так же коротко ответил незнакомец.

И тут Дориан понял, что ему показалось странным в этом юноше. Руки. Руки были не рыцарские, слишком узкая ладонь, и длинные тонкие пальцы, однако сила в них чувствовалась, сила нервная и порывистая. Так вот в чем дело...

– Однако для менестреля ты дерешься неплохо, – заметил рыцарь.

Зеленые глаза на миг потемнели:

– В Окраинных Землях опасно не уметь владеть оружием. Даже многие женщины здесь учатся этому, – и нахмурился, как будто что-то вспомнил, – Кстати, нам бы надо убраться отсюда поскорее. Места глухие, как раз для горных демонов...

В этот момент с противоположного склона раздался странный тоскливый вой, явно не суливший ничего хорошего.

– А вот и они, – добавил Ниро, – Пошли отсюда, быстро! Хотя нет, поздно...

А Дориан во все глаза смотрел на странное зрелище. Со склона, откуда минуту назад донесся вой, спускались непонятные существа. Больше всего они напоминали одичавших детей, грязные, в каких-то оборванных лохмотьях, активно помогающие себе при ходьбе длинными руками.

– Может, это всего лишь детеныши? – неуверенно спросил рыцарь.

Ниро кинул на него странный взгляд, причину которого Дориан скоро хорошо понял. Существа приближались, очень сильно меняясь при этом. На забавные поначалу мордашки с приплюснутыми носами теперь страшно было смотреть, в оскаленных ртах выросли внушительные клыки, а на лапах когти, в глазах зажглись жадные красноватые огоньки.

Дориан молча достал из ножен меч и прислонился к скале. Неприятности продолжались.

Первая же кинувшаяся тварь была отброшена ударом посоха Ниро, следующая злобно завизжала, потеряв лапу благодаря мечу Дориана. Но отрубленные лапы очень быстро появлялись снова, только добавляя злобы своим многочисленным хозяевам, а люди быстро начали уставать, отражая непрерывные атаки сразу со всех сторон, тем более, что часть нечисти забралась на скалу и теперь прыгала сверху.

– Надо срочно придумать что-то, обычное оружие их не берет, – прокричал, стараясь перекрыть рычание и визг, Дориан.

Ниро не смог ответить – прыгнувший сверху демон успел куснуть его сбоку за шею и разодрать когтями плечо, прежде, чем был отброшен отчаянным ударом кинжала. Бледный Ниро привалился к скале, зажимая рану на шее и едва держась на ногах.

У рослого и сильного Дориана глотка была хорошей, и его яростный рев ненадолго остановил даже свору горных демонов. Сверкая глазами и скаля клыки, они застыли полукругом, ловя каждое движение рыцаря. Дориан перехватил у менестреля посох и тоже замер, заслонив товарища.

«Интересно, кто-нибудь узнает об этом, чтобы меня все-таки приняли в Большой Круг, хотя бы посмертно,» – мелькнуло в голове у Дориана, но от этих мыслей его тут же отвлек оглушительный вой и визг. Демоны ринулись в атаку.

И в этот момент над самой своей головой Дориан услышал звук, сжавший когтями сердце и едва не заставивший упасть от бессилия на колени. Рычание, вой, полуразличимое заклинание, мучительная жалоба – в нем было все. Самым невероятным было то, что на горных демонов звук подействовал еще сильнее. Казалось, у них разом открылись все полученные в бою раны. Хромая и жалобно визжа, нечисть поспешила убраться.

Дориан одним прыжком отскочил от скалы, чтобы увидеть, кто же мог издавать такие звуки. Но наверху никого не было, только несколько мелких камушков скатилось под ноги Ниро.

– Что же это могло быть? – спросил, совсем не надеясь на ответ, Дориан. Однако, Ниро ответил:

– Я знаю, что это, – со стоном пробормотал он, – это мое проклятье...

Ответ, правда, не добавил ясности, но задумываться об этом пока было некогда. К счастью, неподалеку нашелся ручеек, и Дориан промыл раны Ниро, обработал их заряженным сильными заклинаниями снадобьем, какое давалось всем уходящим на Испытание рыцарям, и перевязал. Больше всего его беспокоило то, что день клонился к вечеру, оставаться на месте опасно, а идти куда-то менестрель был явно не в состоянии. Но этот странный парень заявил, что в эту ночь им здесь бояться нечего, и пришлось ему поверить. Однако рыцарь решил провести ночь на часах.

Ночью действительно ничего не произошло, и рано утром Дориан проснулся от холода (костер погас) и любопытства (говорить вечером с раненым менестрелем он не стал, а поговорить хотелось... ). Однако разговор начал сам Ниро:

– Мне не очень нравится жизнь, где двое успевают за полдня спасти друг другу жизнь, но так и не успевают толком познакомиться, – сказал он, – Я ведь даже не знаю твоего имени.

– Я Дориан, принц-наместник Золотой Степи, – рыцарь протянул товарищу в знак приветствия и уважения меч рукоятью вперед. Не имевший меча Ниро немного растерялся, но потом к обоюдному удовольствию проделал то же со своими кинжалом и посохом.

– Значит, ты сын Скальда-Грома, – заметил он, – Похож....

– Верно, – изумленно кивнул Дориан, – но откуда ты его знаешь?

– Государь проезжал через Десять Долин два года назад вместе с несколькими наместниками, – пояснил Ниро и улыбнулся, – Согласись, твоего отца трудно не запомнить.

Возразить было нечего, и вообще Дориан решил перейти к делу:

– Если ты менестрель Десяти Долин, то что ты делаешь один в горах? И что это было – вчера на скале? Ведь ты знаешь?

Ниро помрачнел так, что зеленые глаза стали почти черными:

– Знаю. И именно поэтому я один в горах. Оно вышло из моей песни... И теперь все время следует за мной, охраняет меня – как вчера... Горная ведьма сказала, что это прорвалась живущая где-то во мне магическая сила. В любом случае, мне нужна помощь кого-нибудь из Истинных Магов. Но для этого надо идти к Государю, к людям, а вести туда это.... Я просто боюсь, Дориан. Вот и живу один в горах скоро уже месяц.

Принц-наместник не любил такие моменты. Очень хотелось сказать что-то по-настоящему доброе и толковое, но в голову, как назло, ничего не шло. В конце концов, он просто сказал:

– Пойдем со мной, а? Я приведу тебя к Государю потом, и вдвоем с этим твоим...чудищем... проще будет справиться. А может, оно в Заокраинных Землях само отстанет.

– Я называю его Тенью, – тихо проговорил Ниро.

– Ну с твоей Тенью, – согласился Дориан,– Да и мне маг очень даже пригодится. Не говоря уже о поэте...

– Тебе нужен поэт в Испытании? – удивленно поднял брови Ниро, – Куда же ты идешь?

Дориан не удивился догадливости менестреля – молодой знатный рыцарь мог оказаться в такой глуши только в связи с Испытанием, это каждому ясно. И он рассказал товарищу эту странную почти сказку, так тронувшую его душу – о принцессе, которая ждет в заколдованном Хрустальном Замке своего освободителя под охраной дракона.

– Ну, мне не принцесса, в общем-то, нужна, – наконец покраснел он под удивленно-ироничным взглядом Ниро, – Мне с драконом побиться хочется! А вообще, она, должно быть, очень красивая...

– Я пойду с тобой, – наконец прекратил его мучения менестрель, – Похоже, тебе действительно понадобится поэт!

Придя в себя, Ниро какое-то время лежал, молча улыбаясь. Дориан, добрый друг Дориан... И демоны эти... Какой мелочью они кажутся сейчас! Но Тень... Тень ведь тогда уже была... А значит, рядом уже была Петля... Неужели все-таки он приблизил ее? Нет... Нет... Со стоном Ниро снова провалился в беспамятство.

Изумрудные Горы тянулись к востоку длинными пологими отрогами, так что друзья даже не заметили, как перешли границу Королевства и оказались в лесах Заокраинных Земель.

– А ты думал, Королевство огорожено забором с полосатыми столбами, чтобы издали видно было? – спросил Ниро в ответ на замечание рыцаря, не отрываясь от разжигания костра.

Дориан пожал плечами:

– Да нет, но все-таки... Хотя так, наверное, происходят все важные вещи... В смысле, о том, что они произошли, мы догадываемся уже потом...

Ниро, наконец, оторвался от огнива и удивленно глянул на принца. Однако сказать ничего не успел – послышался шум. Треск веток, топот, непонятные крики быстро приближались к поляне, где друзья решили устроиться на ночлег, так что руки тут же потянулись к оружию. Правда, на этот раз оно не понадобилось.

На поляну выскочил какой-то зверь. Бежал он зигзагами и был явно испуган, так что даже не сразу заметил людей, а заметив, резко остановился и замер, не зная, что предпринять. Друзья тоже застыли от удивления – никому из них не только видеть, но и слышать о таком не приходилось.

Дориану зверь с первого взгляда показался похожим на пони, который катал его когда-то в детстве. Вот только ни у одного пони точно нет такой стати, которой позавидует самый благородный скакун, а еще... длинных ушей, как у ослов, на которых возят поклажу крестьяне южных окраин Королевства. К тому же зверь обладал горбатой спиной и странной шишкой на лбу, там, где у любимого гнедого коня принца была белая звездочка, а также нервно бил себя по бокам львиным хвостом. «На спине с двумя горбами, да с ослиными ушами» – пронеслись в голове Ниро невесть откуда взявшиеся слова.

Все это юноши успели рассмотреть за несколько мгновений. Потом под деревьями раздался снова топот и хруст веток – похоже, за странным зверем гнались. Это решило его сомнения. Зверь метнулся к людям и прижался к бедру Ниро, который успокаивающе погладил его шею.

Надвигались сумерки, и под деревьями вокруг поляны почти ничего нельзя было рассмотреть, а погоня так и не показалась на открытом месте. Из шевелящихся кустов раздался свист и смех, потом голоса:

– Эй, Недомерок! Не трусь, иди к нам!

– Что, встретил людей? Тебе сегодня повезло, Недомерок!

– Вот именно, сегодня! Или ты думаешь, они будут защищать тебя вечно?

Однако крики вскоре прекратились – преследователи, кто бы они ни были, ушли. Тот, кого называли Недомерком, по-прежнему дрожа, жался к Ниро. Менестрель, присев, заглянул ему в глаза – и долго не мог отвести взгляда. Из-под трепещущих длинных ресниц на него глядели самые прекрасные в мире глаза. Свет разгоревшегося костра отражался в них, но не только – они светились своим собственным мягким светом, напоминавшим свет весенних звезд. Мудрых и вечно юных звезд, знающих все тайны мира, всю его красоту и весь ужас, всю мудрость и все безумие, но не устающих смотреть вниз...

– Ты... ты единорог, – наконец проговорил менестрель.

Зверь моргнул и отвел глаза. Очарование исчезло.

– Да... И нет, – тихо ответил он, – Разве вы когда-нибудь слышали, что бывают такие единороги? Я – Недомерок...

– Но почему? – начал было с трудом сумевший заговорить Дориан, и снова замолчал, не зная, как продолжить.

– Я расскажу, если хотите, – раздался за спинами друзей тихий мягкий голос. Они повернулись – и в который раз за этот вечер застыли в изумлении. И восхищении. Перед ними на поляне стоял единорог – самый настоящий, словно вышедший из тех рассказов, которые в землях Королевства почто уже успели стать сказками.