Текст книги "Барды Мечей(СИ)"

Автор книги: Аноним Blackcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Наконец, Ниро оказался рядом, забыв, что не защищен доспехами, и рубанул ближайшее пикирующее черное крыло. И – ничего не случилось. Промахнулся, хотя, казалось, это было невозможно на таком расстоянии! Еще одна черная тень упала, кажется, прямо на него, но, задев когтями голову, хоть маг и пригнулся, приземлилась за его спиной, врезавшись в одного из линдаров.

Очень скоро Ниро убедился, что его не замечают ни враги, ни друзья, и меч его только безрезультатно рассекает воздух. Что-то было не так, и маг пустился на поиски сына Дориана – от Бардов явно требовалось что-то другое, чем стать одними из многих тысяч сражающихся здесь.

Ниро шел напрямик, лишь слегка обходя самые горячие места, полный мрачной решимости. Искать пришлось довольно долго, но наконец он все таки заметил нелепо выглядящего среди окружающего ревущего безумия боя растерянно озиравшегося Миуру. На щеках мальчика засохли грязные следы слез.

– Нам надо идти, парень, – взял его за плечо Ниро, – Наше место не здесь, думаю, ты уже это понял.

– А где? – вкинул ставшие почти черными глаза паренек, – Где наше место, когда все наши гибнут здесь, а мы даже ничего не можем сделать?!

– Вспомни дракона. Нам надо найти того или тех, кто всем этим управляет.

– Ниро, пойми!!! Пока мы будем искать, здесь все уже будет кончено! И тогда чего будут стоить наши поиски?!

– Будут стоить, – твердо ответил маг, – Потому что кроме воинов, сражающихся здесь, есть тысячи жен и детей. Потому что есть другие миры. Только мы с тобой можем это остановить.

Желваки резко очертились на худом лице мага, а глаза превратились в бритвенно-острые щели. Глянув на него, Миура выпрямился, вытер рукавом лицо.

– Да. Ты прав. – Голос мальчишки ломался и дрожал, но глаза смотрели твердо, – Нам надо идти. Только куда?

Ниро оценивающе огляделся. Страшно тяжело было оставаться спокойным наблюдателем здесь, но другого выхода не было.

– Поднимемся туда, – он махнул рукой в сторону недалекой возвышенности, – Может быть, оттуда сможем увидеть то, что нам нужно.

И снова пришлось идти сквозь битву, заставляя себя безучастно смотреть на гибель друзей, слушать стоны раненых и вопли наступавших врагов. Из-за всего этого Ниро далеко не сразу понял, что раздавшийся совсем рядом голос обращается именно к ним, тем более, что до сих пор никто вокруг их не замечал:

– Куда вы направляетесь, юные друзья мои?

Изумленно повернувшись, наконец, на голос, маг увидел еще одну, казалось, невозможную здесь фигуру. Линь Мэй, Белый Единорог, казалось, светился в окружающих сумерках, даже не смотря на то, что витой рог его был окровавлен, а на белоснежной шкуре темнели неопрятные пятна.

– Не удивляйтесь, на этот раз даже мой народ не смог остаться безучастным к делам мира, ибо гибель угрожает всем нам. Единороги тоже сражаются, – рог качнулся обнаженным клинком, – Но речь не об этом. Я вижу осеняющий вас свет Поющих Клинков, а это значит, что у мира есть надежда. Но вам место не здесь, а в Цитадели Мрака, откуда силы Петли управляют всем, что делают его твари здесь, у нас.

– Ты прав, – кивнул Ниро, – Но как нам попасть туда?

– Садитесь, – единорог грациозно кивнул на собственную спину, – Вы будете почти единственными, кому довелось проехаться верхом на единороге. Сейчас не до гордыни древнего народа, у нас слишком мало времени.

***

Поездка на единороге – такое возможно было разве что в наивных детских сказках, и вот эти сказки оказались реальностью. Битва быстро осталась позади, окончательно скрылась из вида последняя светлая полоска неба на горизонте, а они мчались белой молнией в глубь Тени, и сумерки вокруг сгущались, становясь физически ощутимыми, давя на плечи, и только ветер свистел в ушах.

Местность вокруг, глубокие области Тени, казалось, вымерла. Все живое ушло или было угнано на великую битву, птицы же и звери давно покинули эти места, а те, что не успели, были истреблены. Но это было еще не все – голые деревья тянули к низким тучам ветви, похожие на растопыренные корявые пальцы. Не смотря на глубокую осень, земля была сухой как порох, похоже, здесь ни разу не было дождя за все время владычества Тени. Даже ветер, казалось, избегал эти земли, и только тучи холодной серой пыли клубились позади, выбитые из мертвой земли копытами единорога.

Странный неестественный свет стал ярче, переходя впереди в зловещего вида зарево.

– Мы уже близко, – сквозь свист в ушах прокричал единорог.

Объяснять не пришлось – очень скоро друзья поняли, о чем речь. Вырастая с каждой минутой, словно подкрадываясь к жертве, из-за горизонта вырастала черная громада, верх которой терялся в облаках. Именно вокруг нее разливалось кровавое зарево.

Скоро стали видны детали. Высокая, отвесная почти, скала, на которой возвышалась Черная Цитадель. Исполинские башни, непроглядно-черные и какие-то нематериальные, словно сложенные из сгустившейся тьмы, уходили вверх, в большой разрыв в тучах. Края разрыва полыхали бесшумным пламенем, и крепость венчала лохматая, кроваво-пламенная корона. Внутри же разрыва виднелась плоть Петли – бесконечный клубящийся мрак, в котором угадывались какие-то сущности чернее ночи, с глазами, едва светящимися зеленоватыми кладбищенскими огоньками. Вершина Цитадели терялась в этом мраке.

Ниро потянулся к рукояти меча, не в силах отвести глаза от ужасающего зрелища. Однако, подобраться к крепости оказалось не так просто.

До нее было еще довольно далеко, когда единорог вдруг резко остановился. Словно с размаху налетел на невидимую преграду.

– Дальше вам придется идти самим, – попробовав преграду рогом, проговорил Линь Мэй, – я, похоже, тут бессилен.

Ниро соскочил на землю. Миура уже стоял рядом.

– Спасибо тебе, Белый Единорог, – поклонился маг.

– Не стоит, лучше поспешите, иначе нам останется мертвый мир, даже если силы Кольца сгинут. Только сначала, – единорог склонил голову, – скажи мне, маг Ниро, что с моим внуком?

Говорить о Недомерке Юн Чи, внуке Белого Единорога, было тяжело, но необходимо, и Ниро тихо начал:

– Мы должны были пройти через Врата-меж-Мирами, чтобы найти Поющие Клинки. Кроме нас двоих, к Вратам подошел и Юн...

– И остался пленником Врат, обеспечив проход вам, – кивнул Линь Мэй, – Что ж, это лучшее, что я мог услышать. Спасибо за весть!

– Пленником? – озадаченно переспросил Миура, – Ты хочешь сказать, что он жив?

– Первый коснувшийся Завесы Врат становится их слугой до тех пор, пока Врата не будут разрушены, – ответил единорог, – Силы его дают проход идущим следом и тем, кто придет потом, ибо с каждым разом открыть Врата все труднее. Ниро, разве эти древние знания утеряны?

Маг смутился – правду отвечать не хотелось, а врать Белому Единорогу он не мог.

– Раз Юн жив, значит, его можно освободить, – твердо сказал юноша, – Только как?

Ниро показалось, что единорог улыбнулся:

– Уверенный в успехе найдет дорогу даже там, где ее до сих пор не было. Но, – враз посерьезнел Линь Мэй, – все это потом, когда Цитадель будет разрушена.

– Да, – кивнул Ниро, – Нам нужно идти.

Оба поклонились Белому Единорогу, уважительно склонившему голову в ответ, и зашагали к гигантской крепости.

***

Уже на третьем шаге Ниро понял, что преграда существует не только для единорога – он словно налетел на невидимую, но вполне реальную каменную стену, так, что струйка крови побежала по щеке из рассеченной скулы. Маг недоуменно наблюдал за тем, как его юный напарник продолжает идти вперед. Сделав несколько шагов, Миура остановился и обернулся, почувствовав неладное.

Линь Мэй тут же оказался рядом с Ниро, задумчиво провел вдоль невидимой преграды острием рога. Рог, словно действительно чиркнув по камню, высек несколько искр.

– Кажется, я понял, в чем дело, – наконец сказал единорог, – Мы с тобой, Ниро, в отличие от мальчика, причастны магии. Поющие Клинки ничто не в состоянии удержать, а вот их носителей...

– Но ведь Чаша Магии разбита! – почти в отчаянии воскликнул Ниро.

– Магия не в Чаше, она внутри, – повторил Белый Единорог слышанные уже не раз слова, – И именно эту магию, чуждую Петле, не хотят пускать к Цитадели.

– И что же делать? – Миура, конечно, вернулся, снова беспрепятственно пройдя защитную полосу и этим доказывая правоту единорога.

Линь Мэй довольно долго молчал, хотя Ниро был уверен, что единорог знает ответ, но, видимо, не очень хочет произносить его.

– Выход есть, – наконец, проговорил тот, – Но выход не радостный. Ниро, Поющие Клинки – большая сила. Очень большая. В них – частица дыхания Создателя. И если, призвав их в свидетели, ты откажешься от магии, ты перестанешь быть магом. И сможешь добраться до Цитадели.

Миура невольно охнул. И мальчик, и единорог прекрасно понимали, что это значит. Маг, отказавшийся от магии – почти то же самое, что птица, добровольно и самостоятельно обрубившая свои крылья. Магия для мага – глубинная суть, наполняющая душу, наравне с сердцем гонящая кровь по жилам. Прекрасно знал все это и Первый маг Ниро, и молчал сейчас, опустив голову. "Жертвовать собой легче," – в который уже раз вспомнились собственные слова. И Ниро поднял голову, открыто взглянув в бездонные печальные глаза единорога:

– Ты расскажешь мне, как это сделать?

– Да, – кивнул тот в ответ, – Но прежде выслушай еще одно. За твоими плечами – Тьма, твоя личная частица Петли. Я увидел это еще тогда, когда впервые встретил тебя и отца твоего нынешнего спутника на поляне Древнего Леса. Магия защищает твое сердце от Тьмы. Лишившись ее, ты станешь беззащитным. Помни это, Ниро, и будь вдвойне осторожен.

– Я запомню, – кивнул маг, – Теперь рассказывай.

Процедура оказалась недолгой – всего несколько слов. В первые минуты ничего не произошло. Потом Ниро упал на колени, выронив меч. Тело изогнула судорога. Боль выворачивала все суставы, перед глазами словно полыхало раскаленное железо, готовое выжечь их безжалостной рукой палача. Спутники невольно отступили, когда из тела мага ударила вверх, в низкие багровые тучи, радуга. Казалось, даже огненная корона Цитадели поблекла на несколько мгновений.

Радуга погасла. Ниро еще какое-то время лежал неподвижно. Потом, мертвенно-бледный, открыл глаза.

Миура тут же кинулся к другу. Все известные слова казались бессмысленными, поэтому юноша только осторожно положил голову Ниро к себе на колени. Бывший маг поднял на него глаза:

– Все в порядке, – Ниро попытался улыбнуться,– Скоро пойдем, у нас мало времени.

Линь Мэй подал ему свой рог, чтобы помочь встать. И Ниро почувствовал то, о чем говорилось в древних легендах – целебную, вливающую силы магию этого прикосновения. Раньше он обладал собственной магией, и ощущения обычного человека были ему недоступны. Теперь все изменилось.

***

– Интересно, что мы придумаем теперь? – задрав голову, Миура вглядывался в скальную стену, которая поднималась метрах в трех впереди.

Ниро отдыхал, закрыв глаза. Только теперь он почувствовал, что значит не быть магом. Первый переход в этом состоянии дался ему тяжело, тем более, что пришлось бесконечно переправляться через глубокие извилистые трещины, со дна которых поднимался удушливый дым, пробираться, иногда ползком и очень медленно, через норовящие обрушиться под ногой перешейки.

Теперь перед Избранниками встала очередная преграда. Скала была уже так близко, что отчетливо просматривалась каждая трещинка на ее поверхности, но друзей отделяла от нее пропасть, слишком широкая, чтобы ее перепрыгнуть, и, похоже, тянувшаяся непрерывно вокруг скальной громады.

– Нам нужен мост, – еще раз кинув взгляд в обе стороны и не увидев никакого иного способа перебраться на скалу, проговорил Ниро.

– Нужен, только где его взять? Хотя... – Миура, вынув из ножен Клинок, казалось, примеривался к какому-то решению, крутил меч так и этак и вдруг сделал резкий выпад вперед. И меч послушался, упругой лентой протянувшись до другого края пропасти. Трепеща, он лежал теперь перед мальчиком узкой, слабо светящейся в сумерках тропкой. Ниро изумленно поднялся на ноги:

– Как ты догадался?

– Не знаю... Само пришло. Как будто кто-то подсказал, – растеряно ответил парнишка.

Бывший Первый маг внимательно посмотрел на спутника. Он где-то слышал, что люди, слепые от рождения, гораздо более чутки к свету, чем ослепшие из-за несчастного случая или болезни. Кажется, здесь произошло то же самое, и Ниро остро почувствовал себя калекой, но постарался не показать вида. Второй Клинок лег поперек пропасти рядом с первым.

Худощавый легкий подросток первым шагнул на образовавшийся мост. Дно пропасти под ногами терялось в дыму и испарениях, мечи вибрировали и гнулись, и эти три метра показались Миуре во много раз длиннее обычного, но все-таки он прошел и оказался на узенькой – одному человеку встать – площадке, тянувшейся на несколько метров вдоль скалы. Это было единственное хоть как-то доступное место для переправы, которое удалось найти. Однако, скала вовсе не была отвесным монолитом, как казалось издали, и вскоре оказавшийся рядом с мальчиком Ниро, выросший в горах и много по ним путешествовавший, заявил, что здесь вполне можно подняться. Он уже начал готовиться к подъему, но скоро остановился. Бледный паренек прятал глаза и делал все вполовину медленнее, чем обычно. Вспомнив Дориана, Ниро понял, в чем дело – в мальчике проснулся доставшийся ему от отца страх высоты вообще и гор в частности. Поймав взгляд друга, Миура тихо и неуверенно проговорил:

– Я знаю, Ниро, знаю... Мы должны подняться. Я... я постараюсь, – голос дрогнул.

– Э, нет, – нахмурился тот, – Так не пойдет. Я не хочу, чтобы ты сорвался с середины скалы, потому что нечаянно глянешь вниз.

Ниро взглядом оценил высоту скалы. Она оказалась не такой уж большой – то ли от неожиданности, то ли от подавляющей силы Цитадели, то ли в результате защитных заклинаний со стороны она казалась гораздо выше.

– Я влезу наверх один, а ты поднимешься с моей помощью на веревке. – решительно заявил Ниро, – Снимай куртку.

Из двух теплых кожаных курток, разрезанных на узкие полосы, получилась хорошая крепкая веревка, и, хоть друзья и остались в одних рубашках, холод их пока не пугал – в ближайшее время, поднимаясь, замерзнуть точно не грозило. Ниро прикрепил смотанную веревку к поясу и начал подъем. Даже для него, опытного скалолаза, он оказался сложным, и бывший маг порадовался, что мальчик не поднимается следом.

Миура же стоял внизу. Опять приходилось ждать, и он, коротая время, следил за камешками, срывавшимися в пропасть из-под ног Ниро. Камешки раз за разом ударялись о стену пропасти и продолжали лететь вниз. Звук постепенно затихал, но последнего удара о дно Миура так ни разу и не услышал.

Очень скоро юношу кое-что отвлекло от наблюдений. Волна испарений стала гораздо плотнее, словно что-то поднимаясь, гнало ее перед собой. Миура насторожился. И не зря. Серо-зеленое щупальце робко показалось над краем площадки. Слепо пошарило, немного не дойдя до отдернутой подальше ноги Миуры и снова скрылось, но за ним вскоре последовали еще три. Что-то действительно поднималось, потревоженное, со дна трещины, и юноша предпочел бы с ним не сталкиваться. Обернувшись, он подпрыгнул, ухватился за большой выступ и нащупал одной ногой опору. И вовремя – щупальца как раз добрались до того места, где он только что стоял, и поднимались все выше. Поневоле пришлось лезть наверх – это был единственный способ избежать встречи с ними. Видимо, щупальца или сам их хозяин обладали хорошим чутьем, потому что, сначала шаря вслепую, теперь целенаправленно преследовали юношу. Одно из щупалец, лишь немного промахнувшись, впилось в небольшой скальный выступ, на котором только что стоял медленно и неумело поднимавшийся подросток, напряглись розоватые присоски – и выступ разлетелся в мелкий щебень. Миура вздрогнул и постарался лезть быстрее, хоть это и было опасно, пальцы то и дело норовили соскользнуть и ухватить пустоту.

Он далеко не сразу услышал голос Ниро, зовущего с верха стены – оказывается, самодельная веревка уже качалась рядом. Понимая, что помочь юноше может только скорость, Ниро рванул так, что легкий Миура как на крыльях взлетел на самый верх. Погоня тут же прекратилась, щупальца еще немного пошарили по скале и нехотя втянулись в темную трещину. Возможно, чутье их обладателя не распространялось так далеко, или он просто не мог подняться выше, но похоже, еще одна преграда осталась позади.

Убедившись в этом, друзья отвернулись от края обрыва. Ниро успел смотать веревку, и можно было идти дальше, тем более, что до Цитадели, громоздящейся спящим до поры невиданным чудищем, оставалось совсем недалеко. Но и это расстояние обещало стать еще одним испытанием – все оно было занято лабиринтом. Прямо перед друзьями зиял темный вход, и чтобы увидеть Черную Цитадель, приходилось поднимать голову к верху стен в два человеческих роста из крупных камней. Оценив ситуацию. Ниро повернулся к напарнику:

– Готов?

– Да, – кивнул все еще бледный парнишка. Губы его были решительно сжаты, а рука лежала на рукояти Клинка.

– Тогда идем. И помни – нам нельзя отрываться друг от друга.

Ниро первым шагнул в лабиринт. Ход оказался узким, и пришлось идти друг за другом, так что он периодически оглядывался, проверяя, не отстал ли Миура. Но юноша осторожно шагал в паре метров позади, и Ниро продолжал идти вперед.

Цитадель по-прежнему вставала где-то впереди, а над головами друзей клубился не прикрытый завесой туч бесконечный, непроглядный, сводящий с ума Мрак. В голове Ниро шептали что-то десятки голосов, вкрадчиво рассказывая каждый о своем, и он заткнул уши, пытаясь хоть как-то избавиться от дьявольского шепота и хихиканья, но Мрак проникал в самый мозг и душу, разъедая их, и бывший маг бессильно опустил руки, но упрямо продолжал шагать вперед, ненадолго останавливаясь перед некоторыми поворотами, стараясь не терять направления и не забывать об идущем следом подростке.

Потом пришли видения. Саблезубые змеи раскрывали страшные ядовитые пасти, дышали пламенем драконы, уродливые великаны замахивались кривыми мечами – не на него, на плачущих детей и юных девушек, зовущих на помощь. Ниро шел вперед. Горели деревни, взрывались города, оставляя на своем месте отравленные пепелища – Ниро, даже понимая, что скорее всего видит реальные события, упрямо шел вперед сквозь огонь и смрадный дым, стараясь не обращать на них внимания.

Вдруг вместо жара и смрада пахнуло прохладной росной свежестью, и Ниро невольно вздрогнул, стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть – так близко, совсем рядом оказались широко распахнутые глаза Ирис, и тонкие прохладные пальчики прошлись по его худым заросшим щекам, стирая не замеченные слезы. Еще противясь видению, Ниро отвел ее руки от лица, но уже не смог выпустить тонкие запястья, оторваться от тепла кожи и запаха волос...

Миура, упрямо склонив голову, брел сквозь причудливые видения, изредка встряхиваясь, когда самые навязчивые из них скрывали фигуру Ниро. Как-то он пропустил момент, когда рядом с магом появился еще один человек, такой знакомый и родной, что парнишка кинулся вперед:

– Отец!!!

Дориан обернулся, улыбчивые морщинки разбежались лучиками от серых глаз:

– Здравствуй, сын!

И каким же счастьем было еще раз уткнуться щекой в отцовскую грудь, почувствовать, какими ласковыми могут быть его сильные пальцы, ерошащие волосы на затылке...

Мгновенно, рывком Ниро пришел в себя. Зеленое пламя клинка оказалось очень действенным против смертельных объятий безгубо ухмыляющегося порождения Мрака, словно сдирающих плоть с костей. Отбросив гулко ударившийся о камни лабиринта череп, Ниро огляделся, ища спутника. Того нигде не было видно. И его прошиб холодный пот при мысли, что Миура, скорее всего, попал в ту же ловушку. Где он, как его найти среди бесконечных коридоров лабиринта? Ниро кинулся назад, изо всех сил стараясь вспомнить, как давно и в каком месте лабиринта он видел мальчика последний раз. Метаясь туда-сюда, он скоро окончательно заблудился среди запутанных поворотов. И поняв, что этим только осложняет ситуацию, стал звать Миуру во все горло, до предела напрягая связки. Испуганное эхо шарахалось по коридорам лабиринта, отражая само себя, множась, искажаясь, и Ниро с ужасом считал удары собственного сердца, успев насчитать довольно много, прежде чем уловил среди издевательского эха такой же многократно отраженный и искаженный ответ...

Пальцы отца на затылке внезапно перестали быть ласковыми, вцепившись в волосы и оттянув голову Миуры назад, и он увидел над собой оскаленный череп с красноватыми огоньками в пустых глазницах. Закричав, парнишка рванулся, отлетел назад, больно ударившись о камни стены. Они находились в небольшом зале, образованным тупиковой веткой лабиринта. Единственный выход закрывала страшная ухмыляющаяся фигура в полуистлевшем балахоне. Миуре показалось, что бесконечный океан Мрака над головой придвинулся вплотную к стенам лабиринта, с опасным интересом разглядывая худощавого подростка, прижавшегося к холодной каменной кладке стены.

Чудовище медленно надвигалось, обрастая по пути плотью. Миура с отвращением наблюдал, как череп покрылся сухожилиями и мышцами. В глазницах появились глазные яблоки. Отросли волосы... Наконец на него глянуло странно знакомое худое хищное лицо с обтянутыми кожей острыми скулами, презрительно искривленной щелью рта и сощуренными, режущими кинжалами холодными глазами.

– Ниро, – испуганно выдохнул подросток.

– Да, мне пришлось позаимствовать его плоть. Но этот дурак, отдавший магию ради сомнительного счастья попасть сюда, тебе не поможет, мальчик. Тебе уже ничто не поможет, кроме одного – отдай мне меч!

"Если бы один из клинков стал служить Тьме, она давно заполонила бы все миры на ветвях великого Древа, " – вспомнил Миура слова дракона-хранителя. Так вот в чем дело!

– Никогда! – он рванулся, но не смог даже пошевелиться, словно прирос к стене. Испуганный подросток чувствовал, как холодные камни пьют его силы, и холод пробирается все ближе к сердцу.

– Ты будешь стоять здесь вечно немым укором человеческой глупости, – произнес такой же холодный голос, – Камни медленно, очень медленно, капля за каплей выпьют твою жизнь, изглодают кости, а душу вечно будут терзать ненасытные Птахи Мрака. Этот мир обречен. Спаси хотя бы себя – отдай мне меч.

– Я ведь ничем не могу помешать тебе. – попытался пожать плечами Миура, – Почему ты не возьмешь его сам?

Фигура напротив зло расхохоталась:

– Дурацкий мир живых устроен так, что в этом случае я получу лишь бесполезную железку, вся сила меча останется с тобой. Я должен получить его из твоих рук, к сожалению. Отдай меч!

Миура напрягся, всеми силами, преодолевая боль, всей душой потянулся к мечу и, наконец, почувствовал, что самые кончики пальцев коснулись рукояти, и тут же поток сил хлынул от Клинка к его носителю. Поняв, что может двигаться свободно, Миура подождал еще немного, прежде чем одним гибким движением, обхватив, наконец, рукоять, броситься вперед:

– Так получи же!

Меч ударился в противоположную стену зала, спружинил, и юноша снова отлетел назад. Морок растворился, как не бывало. Только тут Миура услышал зовущий его голос друга, ответил на зов и кинулся на поиски Ниро. Однако, многократно отраженный эхом, голос, казалось, шел сразу со всех сторон, и, пометавшись по лабиринту, Миура понял, что так они никогда не найдут друг друга. А скорее всего останутся навсегда лежать в этих бесконечных холодных коридорах. Отчаяние навалилось неподъемной тушей на плечи, и юноша опустился на пол, прислонившись спиной к стене, закрыв глаза.

Там, под веками, облака плыли по голубому небу, и колыхался ковыль родных степей. И костры пастухов горели в ночи, посылая искры высоко-высоко, пытаясь согреть далекие одинокие звезды. Миура сам не заметил, как запел. Слабый и дрожащий сначала, голос скоро окреп, и, казалось, сами стены лабиринта придвинулись ближе, изумленно вслушиваясь в слова о тепле дома и радостной скачке по степи на друге-скакуне, которого не унижали седлом и поводьями, о ночи, в которой нет страха, а есть огонь очага и тихая песня матери, и глаза любимой, сияющие в темноте...

День, уставший за день, убежал на запад,

Солнышка и лета – верный жаркий сын,

От себя оставил перегретый запах,

Закатил за горку знойный апельсин...

От воды сочится волглая прохлада...

Цитрусовым пламенем отпылал закат...

Сумрак заблудился средь деревьев сада...

И сверчки унылой песнею трубят...

Шёпотом по листьям пробежался ветер,

Нехотя потрогал пыльные кусты

И умчался дальше, цели не наметив,

По делам неведомым, ветреным, пустым.

Из-за рощи всплыло Лунное Светило

Яблоком надкусанным – белый свет-налив,

Платины тропинку взглядом прочертило,

Озерца поверхность на два разделив...

Ниро поднял меч, готовый защищаться от нового посланца мрака – здесь, в этом враждебном холодном месте, просто не могла звучать песня, такая знакомая, теплая и домашняя. Затем, узнав голос Миуры, пошел на звук. Похоже, местное эхо даже не знало о существовании песен, умея повторять только крики ярости и отчаяния – Ниро четко улавливал нужное направление, легко находя выход из запутанных узлов лабиринта. В конце концов, он тоже запел, поддерживая товарища. Голос Певчего Дрозда рванулся вверх, дерзко бросая вызов Мраку. Услышав его, Миура вскочил и, забыв о недавнем отчаянии, пошел вперед.

Вскоре они встретились на одном из перекрестков лабиринта. Выход оказался совсем рядом, и найти его на этот раз было совсем не трудно.

Глава одиннадцатая

Выйдя, наконец, из лабиринта, Миура оборвал песню. Прямо перед ними возносились на высоту, от которой захватывало дыхание, башни Черной Цитадели, отсвечивающие кровавыми бликами. Высоченные, циклопические двери были приоткрыты, и щель входа зияла даже на фоне угольных стен бездонной чернотой, словно беззубая страшная пасть, ожидающая жертву.

Друзья переглянулись и, подняв Клинки, двинулись вперед.

Вопреки ожиданиям, внутри было достаточно света, чтобы осмотреться. Кажется, Цитадель строили для себя великаны – сразу за дверями находился громадный зал, в котором гулко отдавалось эхо шагов. Все вокруг было черным. Черные плиты хитроумным рисунком покрывали пол, черные высокие колонны возносились к куполообразному черному, почти утопающему во мраке, потолку, окруженному широким фризом с причудливой черной резьбой. Вглядевшись в резьбу, Ниро не увидел ни одного напоминания о живом, даже ни одного растительного мотива, только головоломное сплетение математически-четких линий. Колонны образовывали арки, за которыми едва просматривались какие-то лестницы и переходы. Прямо напротив входа широкая черная лестница уходила наверх, в темноту. Несмотря на громадные размеры всего вокруг, ступени лестницы были вполне по высоте человеческого шага.

– Ну что ж, вперед, – прошептал Ниро, занося ногу над первой из них. Говорить громко в этом месте, где эхо отражало и усиливало каждый шорох и где неизвестно какие уши к нему прислушивались, не хотелось.

Он уже почти коснулся каменной плиты ступени, когда Миура вдруг резко дернул его за руку, оттаскивая назад, и оба упали на пол. В тот же миг лестница с грохотом, который еще усилило эхо, обрушилась куда-то вниз. Теперь там зиял большой провал неизвестной глубины, и на пол, на волосы и лица лрузей оседала каменная пыль, мгновенно начавшая хрустеть на зубах.

– Опять подсказали? – уже не очень удивляясь, Ниро повернулся к спутнику. Миура только смущенно пожал плечами.

Поднялись, молча отряхиваясь. Наконец, Ниро положил руку на плечо юноше:

– У тебя очень неплохо получается, Ми. Если Дориан видит тебя сейчас, он, я думаю, очень горд сыном. Попробуй сосредоточиться и прислушаться. Может быть, сможешь понять, куда нам сейчас идти.

– Я постараюсь. – кивнул парень. Зажмурившись, он прислонился лбом к полосе Клинка, по которому пробегали голубые искры, уйдя в свои ощущуения, но скоро поднял голову, и Ниро встретился с его удивленным взглядом:

– Ниро, мне кажется, это мой Звездный клинок пытается говорить со мной, подсказать правильный путь. Только... только я не все могу понять... то есть на самом деле могу очень мало. Попробуй, ты же маг, тебе все это гораздо лучше знакомо, может быть, у тебя получится.

Ниро попробовал. Понемногу, по капле собирая все силы, старался потянуться к Клинку. Нащупать, словно руку друга в темноте. Зеленое пламя дрожало на острых гранях Луча, клинок вибрировал, тоже пытаясь лостучаться до сознания Ниро, но ничего не получалось. В конце концов, опустив Клинок, Ниро устало махнул рукой:

– Я больше не маг, мальчик. Видишь ли, в каждом человеке живет частичка, искорка великой магии, Дыхания Господа, вложенного в Мироздание, только в большинстве она очень мала и не ощущается. У других побольше, а тех, в ком искорка превращается в огонек, величают магами. А во мне теперь ее нет вообще, я сам погасил свой огонек. Совсем погасил, дочиста. Так что придется тебе.

Зеленый огонь меча погас, словно Клинок тоже услышал слова Ниро. Миура, закусив губу, кивнул и снова уткнулся лбом в прохладную сталь Клинка. Наконец, он поднял голову:

– Я, кажется, понял. Попробуем?

Ниро улыбнулся:

– Конечно, сколько можно здесь стоять? Веди!

И, держа Клинок впереди себя обеими, чуть согнутыми, руками, Миура повел. Нырнув в один из боковых ходов, они медленно и осторожно двигались залами и коридорами Цитадели. Странно, но нигде не видно было ни души, крепость словно вымерла. В ответ на удивленное замечание Миуры бывший маг тихо проговорил:

– Возможно, крепость с ее залами, лестницами, толстыми стенами и эхом видим только мы с тобой, а на самом деле это что-то вроде веревки того аркана, на котором наш мир тянут все ближе и ближе к Петле, во Мрак, просто труба для доставки сил Кольца к нам... А может быть мы еще не добрались туда, где встретим хоть кого-нибудь.

Слова бывшего мага сбылись. Когда они уже устали кружить по крепости, в одной из темных комнат их вдруг окликнули.

Голос был дрожащим и робким, не внушающим больших опасений, однако оба покрепче перехватили рукояти мечей – внешнему доверять здесь не стоило.

Комната оказалась довольно большой. В дальнем темном конце ее загорелся тусклый светильник, который стал приближаться, сопровождаемый шаркающими шагами. Скоро обрисовалась фигура идущего, достаточно высокого, но худого и нескладного человека, очень сутулого, близоруко вытягивавшего вперед шею, с воспаленными маленькими глазками в глубоких глазницах под всклокоченной темной шевелюрой, с незначительным бледным лицом. Одет хозяин комнаты был в поношенные штаны и рубаху с закатанными рукавами и распахнутым воротом, обнажавшим худую костлявую грудь. Босые ноги явно мерзли на холодном полу.