Текст книги "Колдовское наваждение"

Автор книги: Аннет Клоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Прошу тебя, оставь меня в покое! – проговорила она, отдергивая руку.

– Я хочу еще раз поговорить с мятежницей Патрицией! Выслушай меня на этот раз, я очень прошу тебя, – в его голосе слышалась мольба.

Она холодно взглянула на него, ошеломленная его словами.

– Я никак не могу понять, – сказала она, – почему ты проявлял и проявляешь ко мне такой интерес?

– Патриция! Я предлагаю тебе свою руку и сердце, – сказал Эмиль. – Неужели тебе это ни о чем не говорит?

Его речь была взволнованной.

– Я знаю, мы любим друг друга. Нельзя нам жить так, как мы живем сейчас, будто разделенные большой стеной. Хватит прятаться от своего счастья.

– Я не знаю, какую хитрую игру ты затеял на этот раз, Клэй Феррис, или Эмиль Шэффер, или как тебя там еще называть. Я и не пытаюсь, честно говоря, разобраться. Все, что ты делаешь и говоришь, меня не касается. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя. Однажды я уже обожглась, полюбив тебя, но это все кануло в прошлое. У меня больше нет и не будет нежных чувств к тебе.

Глаза Эмиля Шэффера стали жесткими и холодными как лед.

– Я вижу твою неприязнь ко мне, – ответил он. – Хорошо. Ты больше не увидишь меня, Патриция. Я только надеюсь на то, что когда ты будешь лежать в своей холодной, одинокой постели, ты вспомнишь, как хорошо тебе было от моих ласк. И тогда спроси себя – довольна ли ты этим?

Патриция покраснела от его слов, поражаясь тому, как отлично он знал ее страстное желание быть с ним. Каким уверенным он был в себе! Какою властью он обладал над нею! О, как она ненавидела его за это! И она решила поиздеваться над ним.

– А с чего ты взял, что моя постель одинока? – спросила она его очень ехидным голосом.

Ее слова ударили по его самолюбию. Его черные глаза вспыхнули недобрым пламенем, а она тем временем с гордым видом повернулась и пошла вдоль овощного ряда. В конце ряда ее грубо схватил за руку один северянин:

– Эй ты, маленькая хорошенькая крошка! – прогнусавил он хриплым голосом.

Патриция резко обернулась и увидела похотливое лицо янки. Она сердито одернула свою руку и произнесла грозно:

– Руки прочь от меня, обезьяна!

Солдат опешил и отступил в сторону. Патриция, охваченная гневом, быстро пошла домой.

Чертовы янки! Она презирала их всех и была рада, что сумела дать отпор.

ГЛАВА 6

В парадную дверь негромко, но настойчиво постучали, и этот стук разбудил Патрицию. Она села в кровати и посмотрела на часы – был час ночи. Кто мог прийти так поздно? Единственный, кто был способен на такую наглость – Эмиль Шэффер. Патрицию передернуло при мысли о том, что ей предстоит опять давать ему отпор. Впрочем, она просто не выйдет, и пусть себе стучится хоть всю ночь.

Стук внезапно прекратился, и любопытство одержало верх над соображениями разума. Патриция осторожно встала с постели и, так же осторожно пройдя на веранду, выглянула в окно.

– Федерико? – удивленно воскликнула она и заторопилась вниз. Она летела на крыльях и, быстро отворив дверь, впустила Федерико в дом. Патриция бросилась к брату, и он сжал ее в своих крепких объятиях.

– О боже! Патриция! Как я рад снова тебя видеть! – произнес Федерико. – Если бы ты знала, как я переживал за тебя и маму после того, как оставил вас одних с этими шакалами.

– Федерико! – сказала Патриция, освобождаясь из его рук. – Что ты здесь делаешь? Если тебя увидят, то тебе несдобровать. Янки ведь очень подозрительны. Они следят за каждым жителем твоего возраста. Если они поймают тебя, то повесят как шпиона, будь в этом уверен.

Федерико расхохотался.

– Не беспокойся, моя маленькая сестрица! – сказал он. – Неужели ты думаешь, что я не смогу перехитрить янки?

– Но, Федерико! Город ведь наводнен ими. Они везде, и им легко будет поймать тебя.

– Не беспокойся. Дело уже сделано, и я здесь. Перестань сейчас же беспокоиться. Ты причитаешь похуже нашей мамы.

– Это потому, что у меня больше разума, чем у мамы, – сказала Патриция и улыбнулась, не смея устоять перед обаянием своего брата.

Он также улыбнулся в ответ, зная, что убедил ее.

– Пойдем сядем, и ты расскажешь, как тут у вас дома обстоят дела, – обратился к ней Федерико.

– Я бы сказала, не так уж и плохо, – начала Патриция. – Самое ужасное то, что большинство рабов сбежало, поэтому и мама, и я теперь работаем по дому.

– Боже! Патриция! Я не перенесу этого! Вы с мамой работаете как служанки? Какой ужас!

Патриция усмехнулась.

– Это не так ужасно, как тебе кажется. Мэй и Джозеф выполняют всю тяжелую работу, а нам с мамой достается только вытирать пыль и приводить в порядок одежду. Да еще я сама стала закупать продукты на рынке, но мне это занятие даже понравилось.

– И как ты только с этим справляешься? – спросил брат.

– Федерико, ты ведь знаешь, что я никогда не была изнежена. Главное – что нас не выгнали из наших домов, не насилуют и не пытают.

– А у нас говорят, что янки только этим и занимаются, – озабоченно сказал Федерико.

Патриция нахмурилась, продолжая:

– Нет, Федерико, это только слухи. Янки, действительно, заняли некоторые дома, но это дома тех, кто бежал из города. Здесь тоже ходят слухи о насилиях, но лично я еще не встретила женщину, которая...

– Патриция! – перебил ее Федерико. – Ты говоришь так, будто защищаешь этих подлецов и негодяев!

– Нет, я никого не защищаю. Я только хочу тебя заверить, что с нами все в порядке. Конечно, все, что произошло, страшно, но поверь мне, нам не угрожают те опасности, о которых ты думаешь. Вспомни, когда вы отступали, тебе некогда было размышлять, что будет со мной и мамой. Мы все очень надеемся, что вы скоро вернетесь в город, но пока ты можешь быть за нас спокоен. Мы будем ждать вас.

Федерико внезапно покраснел и отвел взгляд от Патриции, а потом произнес:

– Это одна из причин, почему я здесь, Патриция. Чтобы вернуть Новый Орлеан, армия должна перегруппироваться и набрать пополнение. Пока мы отступаем и направляемся в Виксбург. Вот почему я рискнул пробраться сюда, чтобы увидеть вас.

– Значит, армия оставляет нас на произвол судьбы? – спросила Патриция.

Федерико тяжело вздохнув, сказал:

– Для всех нас это очень тяжело. Но мы вынуждены пойти на это. Вернуть Новый Орлеан мы непременно заставим янки, но теперь это будет в процессе переговоров.

Патриция пристально посмотрела на брата, но ничего не сказала. Ей стало страшно. Несомненно, южане проигрывают войну. С блокадой и оккупацией Нового Орлеана полностью прекратилась торговля по реке, и экономика Конфедерации была подорвана. А без денег выиграть войну невозможно. Рано или поздно всем придется признать, что Юг проигрывает войну. Но Патриция знала, что брата ее доводы не убедят. Он стал храбрым солдатом, и будет исполнять приказ, сражаясь за свою родину до конца.

Чтобы не расстраивать Федерико, Патриция не стала излагать свои мысли и решила перевести разговор на другую тему.

– Я уверена, что все будет так, как ты сказал. И знай, что с нами ничего плохого не произойдет. Расскажи мне, как долго ты можешь остаться здесь?

– К сожалению, только на сутки. Следующей ночью мне необходимо выбраться из города. Здесь рискованно оставаться надолго. Кроме того, я сказал своим, что хочу навестить родственников в Батон Руже, потому что сюда они меня бы не отпустили.

Патриция подумала, что брат недооценивает опасность, которой подвергается, но она была так рада видеть его живым и невредимым, что тревога на время отступила.

– Сестренка, я смертельно проголодался! Осталось ли что-нибудь на кухне перекусить? – спросил Федерико.

– Конечно, я тебя с удовольствием сейчас накормлю, – улыбаясь, ответила Патриция и повела брата на кухню.

* * *

Майор Эмиль Шэффер невозмутимо слушал рапорт офицера, стоявшего перед ним. Тому, о чем докладывал офицер, вряд ли надо придавать большое значение. О шпионах-южанах докладывали постоянно, но, как правило, сведения не подтверждались.

– Ну, и куда же направился этот подозрительный молодой человек в гражданской одежде? – лениво спросил майор Эмиль Шэффер. – Кто-нибудь из ваших людей проследил за ним дальше?

– Да, сэр, – ответил офицер. – За ним проследили. Он направился в один из тех фешенебельных домов, что на Кэмп-стрит. Дом номер двести... Он, кажется, принадлежит Джону Колдуэллу, который...

Эмиль Шэффер весь напрягся, когда услышал знакомый адрес, и сказал:

– Да, я знаю этот адрес. Мне известна семья, которая проживает там.

– Он подошел к дому и тихо постучался, – продолжил свой рапорт офицер. – Думаю, что с официальным визитом в такое время не ходят, не так ли, майор? – обратился офицер к Эмилю.

– Что было дальше? – поинтересовался Эмиль.

– А дальше, – продолжил офицер, – дверь отворили и его впустили в дом. Сержант Бэнсон осторожно подкрался к окнам и стал подсматривать. На кухне зажегся свет, и стало видно, что там сидит очень красивая девушка, одетая только в ночную сорочку, и незнакомец. Они разговаривали и смеялись, пока тот ел. Вот что доложил сержант Бэнсон, – закончил офицер свой доклад.

Эмиля передернуло от услышанного. Сидеть перед мужчиной в ночной сорочке, весело смеяться и беседовать? Ни одна уважающая себя женщина не станет этого делать, если только этот человек не является очень близким ее родственником, или же она с ним находится в интимных отношениях.

– Что они делали потом? – грубо спросил Эмиль.

– Они погасили свечу, и больше ничего не было видно, – ответил офицер, наблюдая за тем, как реагирует майор на доклад. – Но тот незнакомец больше не выходил из дома.

Эмиль, стараясь сохранить невозмутимый вид, между тем, умирал от ревности. Ужасная мысль навязчиво лезла ему в голову – неужели Патриция так же неразборчива, как и его матушка? Но нет, ведь она была девственна до встречи с ним. Она не могла, нет, не могла, не любя, отдаться ему.

И он помнит прекрасно, с какой страстью она это сделала! Может быть, она, разозлившись, решила назло ему завести любовника? Может быть, она хочет таким образом отомстить ему?!

– Ты сказал, что неизвестный человек все еще находится в том доме? – резко спросил Эмиль Шэффер.

– Да, майор, – ответил офицер.

– Собирайтесь! Мы пойдем в тот дом и проверим, кто этот неизвестный человек.

* * *

Патриция, Федерико и их мать сидели наверху в гостиной и весело болтали. Вдруг в дверь резко постучали. Патриция тревожно взглянула на брата и поднялась, чтобы пойти открыть дверь.

– Тебе бы лучше спрятаться, Федерико, – сказала Патриция брату.

– Что ты так беспокоишься, Патриция? Может быть, это твои друзья пришли повидаться с тобой, – предположил Федерико.

– Федерико, пожалуйста, послушайся нас и спрячься, – вмешалась в разговор их мать.

– Ладно, уговорили, – сказал Федерико, тяжело вздохнув. – Пойду спрячусь в твоем платяном шкафу, но не оставляй меня там надолго, – пошутил он.

Патриция улыбнулась брату и заторопилась вниз. Этот резкий стук вызвал в ней сильную тревогу.

Открыв дверь, Патриция увидела перед собой пятерых солдат, одетых в голубую форму и... майора Эмиля Шэффера. Ей стало страшно за Федерико, но она постаралась не показать этого.

– Мисс Колдуэлл, – обратился к ней сухо Шэффер.

Патриция заметила, что он почему-то нервничает, и это насторожило ее.

– Слушаю вас, майор Шэффер, – ответила она ему в тон.

– Нам известно, что в вашем доме находится посторонний человек, – сказал майор.

Патриция обомлела. Она не верила своим ушам.

– Боюсь, что вы единственный, кто зашел нас сегодня навестить, – сказала как можно спокойнее Патриция, опустив глаза.

– Тогда, надеюсь, вы не будете возражать, если мы обыщем ваш дом? – спросил у нее Эмиль.

– Буду и обязательно! – возбужденно сказала Патриция. – Дома, где остались владельцы, как вы знаете, не подлежат обыску, или вы не читали Билль о правах?

– Боюсь, что Билль о правах на вас, южан, уже не распространяется, раз вы отделились от Союза и образовали Конфедерацию. На вас, мисс Колдуэлл, распространяются теперь законы военного времени, и я настаиваю на обыске в вашем доме, – повелительно произнес Эмиль Шэффер.

Патриция молча отошла в сторону, освобождая вход в дом солдатам. Она решила, что дальнейшее препирательство только усилит их подозрение.

Эмиль кивнул солдатам, и они немедленно разошлись по дому...

Оставшись в холле, Патриция украдкой посмотрела в окно и увидела, что дом окружен янки. Она поняла, что шансов на бегство у Федерико нет, и что все пути к спасению отрезаны.

Патриция презрительно отвернулась от Эмиля, но тот только зло рассмеялся. В это время Эмиля окликнули сверху, и в голосе зовущего звучало торжество.

Патриция замерла, у нее похолодели руки, и кровь застучала в висках. Что она может сделать? Как ей спасти брата? Наверху послышались шаги.

Эмиль пристально наблюдал за выражением лица Патриции в то время как по лестнице стали спускаться солдат, а перед ним высокий, смуглый, красивый мужчина, руки которого были заложены за спину. Он был одет не в форму, а в обычный костюм. Солдат подталкивал незнакомца ружьем в спину, но пойманный шел независимо и гордо, как будто прогуливался в опере, а не был схвачен противником.

– Патриция побледнела и задрожала, увидев эту картину, а когда брат спустился, бросилась ему на шею и разрыдалась.

– Федерико, – крикнула она голосом, полным любви и отчаяния. Этот крик словно ножом резанул Эмиля по сердцу.

Незнакомец наклонился к девушке и что-то прошептал ей.

Не выдержав, Эмиль подбежал к ней и, схватив Патрицию за руку, оторвал ее от незнакомца.

– Патриция, да отойди же ты в сторону, – раздраженно сказал Эмиль.

В ответ Патриция повернулась к нему и отрывисто произнесла:

– Я ненавижу тебя!

– Как вы смеете называть ее только по имени? – сверкнув глазами, спросил незнакомец.

Эмиль сухо рассмеялся – типично южное замечание сделал ему этот человек.

– Думаю, вам нужно размышлять о более важном, чем о вежливости по отношению к леди, – ядовито произнес он.

– Федерико, пожалуйста, помолчи. Я знаю его, – сказала Патриция, стараясь уберечь своего брата от дальнейших неприятностей с Эмилем.

– Ты знаешь его? – переспросил Федерико недоверчиво. – Ты знаешь янки, который называет тебя запросто по имени, Патриция? О боже!

– Да, я знаю его. Но я познакомилась с ним, когда он называл себя Клэем Феррисом, – сообщила Патриция.

С перекошенным от гнева лицом Федерико повернулся к майору.

– Вы непорядочный человек, и я отхлестаю вас как следует, – резко произнес он.

– Но в вашем положении это невозможно, – издевательски сказал Эмиль. – А теперь пройдемте со мной, мистер...

– Фурье. Федерико Фурье, лейтенант армии Конфедерации, – сухо произнес Федерико.

Ревность вновь захлестнула Эмиля, и какое-то мгновение он даже слова не мог произнести. Фамилия задержанного говорила о том, что он не был родственником Патриции. Других доказательств не требовалось – она была в интимных отношениях с этим мужчиной. Он готов был сейчас броситься на любовника Патриции и задушить его голыми руками. Эмиль повернулся и, не глядя на Федерико, вышел из дома, отдав своим людям приказ привести Фурье в штаб-квартиру для допроса.

– Нет! – закричала им вслед Патриция. Этого не должно было случиться: мужчина, которого она любила, не мог и не должен был увести ее брата на верную смерть.

– Прошу вас, пожалуйста, не троньте его! – кричала Патриция вслед уходящим солдатам.

Она выбежала за ними на веранду, но Эмиль уже вышел за ворота усадьбы и зашагал вниз по улице. Он даже не повернулся и не посмотрел на нее. А Патриция, обессилевшая, ухватилась за колонну, чтобы не упасть на землю. Боже! Неужели Эмиль такое чудовище? Совершенно расстроенная, она смотрела на людей, уводящих ее брата все дальше и дальше по улице. Когда процессия совсем скрылась из вида, Патриция опустилась на крыльцо и разрыдалась. Она плакала так, что, казалось, ее слезами можно было вымыть весь мрамор крыльца. Когда слезы иссякли, она поднялась и вернулась в дом. Оцепеневшая и ничего не соображающая, Патриция нашла в гостиной Терезу, которая рыдала, оплакивая Федерико еще сильнее, чем она сама ранее.

– Патриция! – закричала она, увидев дочь. – Ты должна что-то сделать. Ты не позволишь им убить Федерико!

– Что? Что я смогу сделать? – застонала Патриция. – Что могу поделать я одна против целой армии?

– Ох, что же мне делать? Что же мне делать? – причитала Тереза, не слушая Патрицию. – Мой единственный сын! Мой единственный сын Федерико!

Патриция была уверена в том, что Эмиль преследовал какую-то цель, арестовывая ее брата. Если бы она только знала, что ему нужно...

Вдруг ее осенила догадка. Ну, конечно же! Он хотел, схватив Федерико, заставить ее выйти за него замуж. Он же ведь настаивал на том, чтобы она вышла за него. Теперь ясно, что таким образом он хотел принудить ее к замужеству в обмен на жизнь брата.

Что ж, пусть будет так! И почему она раньше об этом не подумала? Что же, она пойдет к нему и согласится выйти за него замуж. Что она теряет? Ей теперь уже нечего терять. Она должна отбросить все условности в сторону и выйти за него замуж. По крайней мере, она найдет возможность отомстить ему.

Она сделает его жизнь несчастной. Он будет проклинать тот день, когда шантажом заставил ее принять свое предложение. Она растранжирит все его деньги и сделает его нищим. Она будет коварной и вероломной в своих поступках.

Едва дождавшись рассвета, Патриция умылась, расчесалась и уложила в прическу свои прекрасные волосы, переоделась в лучшее из оставшихся на данный момент платье.

Глаза ее возбужденно блестели. Приведя себя в порядок, она, не раздумывая, спустилась вниз по лестнице и вышла на улицу.

По мере приближения к штаб-квартире армии северян храбрость Патриции куда-то улетучилась. Она толком не знала, где ей искать Эмиля и своего брата. Наверное, кто-то видел, куда повели арестованного солдаты, и надо спросить у этих людей.

Сейчас ей придется обратиться к солдатам, и ей было страшно. Вот они стоят перед штаб-квартирой и поворачиваются все в ее сторону. Конечно же, они удивлены, заметив здесь женщину. Но их взгляды не столько удивленные, сколько бесстыдные, оценивающие, похотливые взгляды. Ей было страшно, но она с неприступным видом обратилась к тому солдату, что был приветливее на вид, и повелительным тоном заявила:

– Мне нужно видеть майора Эмиля Шэффера!

– Вам назначен прием? – спросил солдат.

Патриция иронично усмехнулась и ответила:

– Думаю, что да! Где он? – настойчиво повторила Патриция.

– Пойдите по этому коридору до конца, а потом поднимитесь на третий этаж.

Патриция одарила молодого человека благодарной улыбкой. На третьем этаже ей вновь пришлось спросить, где можно найти Эмиля Шэффера. Солдат, к которому она на этот раз обратилась, показался ей знакомым. Она узнала его – он был одним из тех, кто приходил арестовывать Федерико. Открыв дверь в кабинет майора, солдат доложил:

– К вам леди, сэр. Она хочет видеть вас, – сказав это, солдат отступил в сторону, пропуская Патрицию в кабинет Эмиля.

Уже несколько часов майор Шэффер находился в своем кабинете, анализируя случившееся в доме Колдуэллов. Бешеный гнев сменился холодным раздражением. Он все еще хотел найти доказательства невиновности возлюбленной.

Во время допроса Федерико, не отвечая ни на какие другие вопросы, дал лишь один ответ, и он касался его отношений с семьей Колдуэллов.

– У меня нет ничего общего с семьей Колдуэллов. – Отвечая так, Федерико надеялся спасти свою мать и сестру от обвинения в соучастии.

– Я спрятался в их доме без их ведома, скрываясь от ваших солдат, – лгал Федерико.

Эмиль прекрасно знал, что тот лжет. Очевидно, он не знает, что за ним следили еще с вечера и видели, как ему открыли дверь и как он ужинал с едва одетой Патрицией.

– Я знаю, что вы лжете, – заявил Эмиль арестованному. – Вы признались, что являетесь лейтенантом армии, а между тем появились в городе в гражданской одежде. Уже это одно доказывает, что вы шпион, и за это будете повешены. Военный суд рассмотрит ваше дело завтра, закончив свою речь, Эмиль открыл дверь и позвал конвоира.

Фурье увели, а Эмиль уселся за свой стол и погрузился в тяжелые раздумья. Итак, Патриция такая же, как его мать и другие женщины-южанки, такая же легкомысленная и неверная. Как она клялась, что любит его, но как только он вынужден был бежать, немедленно впорхнула в постель к другому мужчине. Он сожалел о тех ночах, когда переживал о том, что она подумала о его исчезновении. Теперь стало ясно, что никаких глубоких чувств у нее к нему не было. Так он сидел и думал, пока не вошел корпорал и не доложил, что пришла посетительница.

Эмиль очнулся от своих горьких мыслей и увидел, что в кабинет вошла Патриция. Какое-то время он не мог вымолвить ни слова. Она стояла перед ним в нарядном голубом платье; ее дивные волосы были красиво уложены в высокую прическу, щеки покрылись румянцем, а голубые глаза ярко блестели.

– Патриция! – наконец произнес Эмиль, преодолев оцепенение, и встал из-за стола. «Боже! – подумал он. – Как она потрясающе прекрасна! И, несмотря ни на что, желанна, как всегда».

Патриция же в это время собирала все свои силы, чтобы держаться достойно. Она прикрыла дверь кабинета, чтобы никто не услышал, о чем она будет говорить с Эмилем.

– Зачем ты пришла? – спросил Эмиль. И Патриция услышала в его голосе надежду. – Что ты хочешь?

– Что я хочу? – изумилась Патриция. – Ты должен догадаться, что в данной ситуации я могла прийти только ради Федерико. Я пришла, чтобы попросить тебя спасти жизнь лейтенанту Фурье.

Эмиль поник, глаза его потускнели, и он вновь уселся на стул.

– Лейтенант Фурье будет завтра осужден как шпион. В данном случае я ничего не могу сделать.

– Не надо играть со мной в кошки-мышки, – сказала Патриция. – Ты прекрасно знаешь, что по твоему приказу смогут выпустить Федерико из тюрьмы. Нельзя допустить, чтобы его осудили.

– Ты просишь, чтобы шпиона выпустили на свободу? – спросил Эмиль.

– Он не шпион. Он простой солдат. И он хотел очень увидеть нас перед отправлением на войну. Этого нельзя было делать? – спросила Патриция.

Эмиль пожал плечами, но ничего не сказал. А она стояла напротив и с мольбой смотрела ему в глаза, но он не хотел подчиняться ее просьбам и мольбам. Она не сможет использовать его, Эмиля Шэффера, для освобождения своего любовника.

Наступила тишина. Они молча смотрели друг на друга, а затем Патриция, вздохнув, сказала:

– Хорошо! Ты снова оказываешься победителем, Эмиль! Я куплю у тебя его свободу. Если ты освободишь его, то я выйду замуж за тебя, как ты меня просил.

У Эмиля все внутри похолодело, и он удивленно посмотрел на нее. – Что это? Она предлагала ему свою любовь – то, о чем он так мечтал, но любовь взамен освобождения своего возлюбленного? – Эмиль рассвирепел. Дрожащими губами он сказал:

– Ты слишком высокого мнения о себе, мисс Колдуэлл. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы жениться на тебе?

Теперь Патриция, потрясенная услышанным, разгневанно смотрела на него. – Неужели такое может быть? Она так унизилась перед ним, а он откажется освободить Федерико?

– Но... Но ведь ты предлагал... – сказала неубедительно Патриция и запнулась. Страдание, появившееся на ее побледневшем лице, тронуло Эмиля. Но, презирая себя, он все же не мог остановиться и, продолжая причинять ей боль, сказал:

– То, что я предлагал тебе, было давным-давно, две недели назад. Я, может быть, уже передумал. Может быть, теперь я хочу иметь тебя только как свою любовницу.

Патриция вздрогнула, как будто ей в спину вонзили нож. – Так вот чего хочет он – ее окончательного унижения. Как он жесток, и почему? Неужели ему мало, что он разбил ее сердце? Ее глаза наполнились слезами, и она опустила их вниз, чтобы он не заметил этого.

Ее позор в обмен на жизнь брата – и она должна сейчас сделать выбор. Стараясь не дать боли и гневу взять верх, Патриция твердила себе: «Возьми себя в руки, пусть он насладится своей победой – жизнь Федерико дороже».

Она собрала всю свою волю и взглянула на него. Лицо ее было бледным, как у мраморной статуи.

– Хорошо, – произнесла она.

– Что? – переспросил Эмиль.

– Я буду твоей... – сказала она, сжав руки и заставляя себя продолжить, – я стану твоей любовницей, если ты освободишь Федерико.

Эмиль молчал так долго, что Патриция стала уже тревожиться, как бы он снова не отказался от своих слов. Затем он спросил:

– Неужели ты так его любишь?

– Да, – спокойно ответила она.

Эмиль побледнел и сжал челюсти. Он не мог до конца разобраться, кого же он больше всего ненавидел – Патрицию, ее любовника или самого себя?

Он желал ее всегда, желал даже сейчас, когда она признавалась в любви к другому. Он мог заплатить любую цену, только бы она была с ним. Он презирал себя за эту слабость и ненавидел Патрицию за ее вероломство. Но все унижения и боль, которые он, Эмиль Шэффер, причинял ей, становились странным образом его унижением и его болью. Но остановиться он не мог.

– Я слышал, что перед заключением сделки надо хорошенько попробовать товар? – сказал он нагло.

Патриция залилась краской.

– Да, это сделка, и у тебя все права, – хладнокровно произнесла она.

Встав, он вышел из-за стола и близко подошел к Патриции. Она видела, как в его черных глазах загорелись хищные огоньки. Он притянул ее за плечи и грубо, сильно поцеловал. На какое-то мгновение Патриция чуть не растаяла от его поцелуя, но, вспомнив их «торг», вырвалась. И они стояли как два противника, тяжело дыша и уничтожая друг друга взглядами.

– Нет, – сказала она зло. – Вначале расчет.

Эмиль саркастически ухмыльнулся и ответил:

– Ах, да, я совсем забыл, что проститутки требуют плату вперед!

Патриция после такого оскорбления совсем рассвирепела и замахнулась рукой, чтобы ударить его по лицу. Эмиль перехватил ее руку и сжал в запястье.

– И не пытайся, Патриция! Все равно ничего не получится, – сказал он.

– Чудовище! – ответила Патриция, глядя прямо ему в глаза. – Надеюсь, что ты скоро будешь гореть в аду.

Ненависть к нему переполняла ее и жгла как соль, посыпанная на открытую рану.

– Уверен, что и ты скоро будешь там и увидишь все собственными глазами, – парировал Эмиль. Он выпустил ее из своих рук и подошел к двери, чтобы позвать кого-нибудь из своих солдат.

– Приведите ко мне офицера! Я только сейчас получил очень важную информацию, касающуюся его, – сказал он конвоиру. Затем он снова повернулся к Патриции и спросил:

– Ты все еще согласна на нашу сделку?

– У меня нет выбора, – ответила она резко. – Не беспокойся! Я никогда не бросаю слов на ветер. Для меня сейчас самое главное то, действительно ли ты говоришь правду?

Не говоря ни слова, Эмиль уселся за стол и что-то написал на листе бумаги, а затем поставил печать.

– Смотри, – обратился он к Патриции, – я написал письмо, которое поможет ему безопасно покинуть город, даже если его задержит патруль. Сейчас я отпущу его, – закончил Эмиль.

Патриция ничего не ответила. Она отвернулась и стала ожидать появления своего брата. Когда Федерико вошел в комнату в сопровождении конвоира, то застыл на месте от удивления, увидев перед собой сестру.

– Патриция! – воскликнул он. – Боже сохрани! Что ты тут делаешь?

Патриция, не отвечая, стояла и смотрела себе под ноги.

– Оставь нас и закрой за собой дверь, – сказал Шэффер конвоиру.

После того как конвоир ушел, Эмиль подошел к Федерико и вручил ему лист бумаги.

Фурье прочел его и нахмурился. Он явно был в замешательстве и не знал, как к этому отнестись и что все это значило.

– Пропуск. Но... Я ничего не понимаю, – сказал Федерико.

– Ничего и не надо понимать, – ответил Эмиль. – Я отпускаю вас, – добавил он грубо.

– Но почему? – спросил удивленно Федерико.

Эмиль усмехнулся.

– Мисс Колдуэлл очень убедила меня! – сказал он.

– Эмиль, пожалуйста, не надо, – пробормотала Патриция.

– Что все это значит? – спросил Федерико.

– Это значит, что она купила вашу свободу, – спокойно ответил Эмиль, глядя прямо в глаза гордому южанину, – купила своим телом, – добавил он.

– Будь ты проклят! – крикнул Федерико и устремился вперед, но, забыв, что на ногах его были железные цепи, упал на колени и никак не мог встать.

– Ты все врешь! Лжец! – прорычал Федерико.

Патриция, заметив, как вспыхнули недобрым пламенем глаза Эмиля и как он подался вперед, бросилась между ними, пытаясь предотвратить драку.

– Федерико! Остановись! Он говорит правду, – отчаянно закричала она.

Брат негодующе посмотрел на сестру. Услышанное шокировало его. До него наконец-таки дошел смысл.

– Ты говоришь, что... – пробормотал Федерико.

– Да. Я обещала ему стать его любовницей.

– Патриция! – в ужасе воскликнул Федерико. – Ты не могла этого сделать! А как же твоя семья? Твое имя! Ты ведь не можешь так всех опозорить? – обратился он к ней почти с мольбою.

Эмиль рассмеялся.

– Южанин думает не о трудном положении девушки, а о репутации.

Он стал еще больше презирать этого заключенного. Эмиль оттащил Патрицию и так обнял ее перед Федерико, что ей стало стыдно, и краска залила ее лицо. Ревнивец Шэффер пришел в бешенство и хотел таким образом причинить боль сопернику.

Оскорбленная и униженная, Патриция стояла, закрыв глаза. Почему он так ненавидит ее и старается унизить в глазах брата? Он ведет себя с нею как с последней проституткой или с рабыней, предназначенной для развлечений. Так вот кем она теперь будет на самом деле – рабыней, выполняющей все приказания своего хозяина. Она продала свое тело и свою душу. Это была плата за жизнь брата.

– Только так я могла спасти твою жизнь, Федерико. Поверь мне, – произнесла Патриция.

– Да мне лучше умереть, чем видеть тебя проституткой у янки, – выкрикнул Федерико и внезапно бросился к ней.

Теперь Эмилю пришлось защищать от него Патрицию.

– Ты подлец! – гневно закричал Эмиль на Федерико. – Неужели у тебя нет благодарности и уважения к ней! Знаешь, что она сделала? Пожертвовала собою! Она ненавидит меня, но она будет проводить все ночи в моей постели, удовлетворяя мою страсть, и все из-за того, что очень любит тебя. Боже! Если ты мужчина, то встань перед ней на колени и поблагодари ее! – кричал Эмиль.

Патриция уставилась на Шэффера, не понимая, что с ним происходит. Неужели он совсем сумасшедший? Сначала он обращался с ней как с публичной женщиной, теперь бросился защищать ее.

Федерико, не обращая внимания на крик майора, холодно сказал:

– Патриция, если все действительно так, и ты продалась, то считай, что ты умерла для меня. Клянусь тебе, что я никогда не посмотрю в твою сторону и никогда слова тебе не скажу!

– Федерико! – воскликнула Патриция, и слезы градом брызнули из ее глаз. – Да пойми же ты! Я вынуждена была это сделать!

Брат с каменным выражением лица отвернулся от нее. Патриция разрыдалась, а Эмиль с остервенением схватил заключенного и придавил его всем своим телом к стене.