Текст книги "Любовь по ошибке (СИ)"

Автор книги: Анна Жилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

25

Елена

Я никогда не умела жить настоящим. То жалела о прошлом, то мечтала о будущем. Но вот сейчас хотелось остаться подольше именно в этом моменте. Это был такой прекрасный день. И он обещал многое, но. я боялась думать о том, как все может сложиться. или не сложиться.

Вот так ехать бы и ехать. Прислонившись к его плечу, чувствуя, как он рассеянно гладит мои пальцы и думает о чем-то своем. Остановись, мгновенье.

За окном промелькнуло Рощино, когда проснулся телефон Кирилла. Вытащив мобильник из кармана, он посмотрел на экран, и я увидела ту особенную улыбку, которую запомнила с первого вечера.

– Да, солнце?.. Сейчас, подумаю. Где-то минут через двадцать буду на Удельной. И оттуда еще. В общем, минут через сорок подъеду. Пока-пока.

Нажав на отбой, Кирилл вздохнул с сожалением:

– Прости, Лен, не смогу тебя проводить. Надо Ксю забрать с дня рождения. Как хорошо, впереди еще несколько лет, когда она будет приходить с вечеринок трезвая и веселая, а не пьяная и в слезах.

Чуть поколебавшись, он поискал что-то в телефоне и протянул его мне. До этого Кирилл рассказывал о дочке, но ни разу не показывал фотографии. Девчонка была совершенно очаровательная. И, что удивительно, до смешного похожая на мои детские снимки. Темные, почти черные волосы, карие глаза с искорками. Только буйно кудрявая, а у меня волосы всегда были прямые и непослушные, как лошадиный хвост.

Кирилл словно услышал мои мысли, переводя глаза с фотографии на меня и обратно:

– Лен, а она чем-то на тебя похожа.

– Да я в ее возрасте и в половину такой хорошенькой не была, – возразила я.

– Чертенок...

В нем чувствовалось столько немного смешной и очень трогательной отцовской гордости, что я не смогла сдержать улыбку.

– Кирилл, ты папа-фанатик? Обычно бывают мамы-фанатики, папу первый раз вижу.

– Ну. – он смутился. – Наверно. А ты?

– Эх. Я настоящая мама-ехидна. Даже сам ребенок говорит, что заброшен. Впахиваю, как папа Карло, а он в основном с бабушкой.

– А покажи фотку.

Я нашла последнюю, которую сделала на прошлой неделе. Кирилл аж присвистнул:

– Ни фига себе! Вот вырастет гроза девчонок. А на тебя совсем не похож. Разве что глаза.

– Да, в папашу удался, – я бросила телефон в сумку. – Генетика на нем отдохнула. Правда, мой отец тоже блондином был.

– Был?

– Ну, вроде как, и есть. Не слышала, чтобы он умер. Мама с ним развелась, когда мне десять было. С тех пор виделись хорошо если раз пять. Он поляк, работал здесь. Потом уехал обратно в Польшу. Так что в Тимке адская смесь. Мой дедушка по матери грек, бабушка русская. Маму мою в девичестве звали София Венитиади. А тетя – Афина.

– Правда? – Кирилл обнял меня за плечи. – Я почему-то так и подумал. Про греков. Есть в тебе что-то такое. греческое. Не будешь смеяться?

– Буду, конечно. Говори.

– Подумал, что так должна была выглядеть Елена Троянская. Как ты.

– Пальцем в небо, – фыркнула я. – Троя – это в Турции. Какие там греки?

– Ну и плевать. Все равно... Лен, а отец Тимы? – нерешительно спросил он.

– Наполовину эстонец, – вот уж о ком мне не хотелось сейчас говорить, так это о Пашке.

– Да я не о том.

– Ааа. Отец Тимы изящно слился, когда узнал, что я беременна. С тех пор я его больше не видела. Хотя в свидетельство о рождении все-таки записала. Знаешь, есть такая формулировка: «со слов матери». Чтобы прочерк не ставить. Кого угодно можно записать, хоть папу римского. Но никаких прав не дает.

Кирилл ничего не сказал, и это было лучше, чем любые слова в утешение. Какое тут утешение, все уже произошло, давным-давно. Поэтому за молчание я была ему благодарна. Впрочем, оно оказалось недолгим, и разговор вдруг свернул в том направлении, которого я точно не ожидала.

– Лен, извини, что спрашиваю, но у тебя с ним какие-то проблемы? С Тимой?

– Ты такой проницательный? – я почувствовала, как подступают слезы.

– Нет, я наблюдательный.

– Смотря что понимать под проблемами. Он отличник. И весь просто зашибись положительный.

– Но?

– Но, как сказала учительница, у него проблемы с коммуникацией, – вздохнула я.

– В смысле? – Кирилл смотрел на меня более чем серьезно. – Не общается или неправильно общается?

– И то, и другое. Моя мама говорит, из него замполит растет. Строит всех в колонну по четыре. Тех, до кого снисходит. Кстати, до субботы со мной не разговаривал. Потому что пришла поздно. И потому что на звонки не отвечала.

– А почему не отвечала?

– Потому что звук выключила.

– Ну, дорогая моя, – он дернул меня за прядь волос, – справедливости ради, я бы тебе тоже за такие дела всыпал.

– Давай еще ты меня повоспитывай! – возмутилась я.

– Только если надо будет. Поднимайся, уже Шувалово. А то к двери не пробьемся, так до Финбана и поедем.

Выйдя из электрички, мы остановились у входа в метро: мне надо было на маршрутку.

– Спасибо, Лена, – Кирилл поцеловал меня. Впрочем, вполне прилично, можно даже сказать, целомудренно. – Хороший день получился, правда?

Я молча кивнула.

– Что у тебя завтра?

– У Тима соревнования. Я даже с работы уйду пораньше. Поболеть за него. Во вторник?

– Я позвоню... Черт, как не хочется тебя отпускать.

Его глаза опасно блеснули. Наклонившись, Кирилл поймал губами мочку моего уха и шепнул:

– Скоро каникулы.

Меня в жар бросило, когда я поняла, о чем он. И всю дорогу до дома улыбалась, как пьяная. Да и чувствовала себя так же. Наверно, люди смотрели на меня и думали. всякое. Но мне было все равно.

Перед дверью квартиры я все-таки постояла немного, аутотренингом собирая себя в приличное человеческое существо. Оказалось, напрасно. Мама привезла Тима домой и ушла, а сам он прилип к телевизору, где показывали соревнования по прыжкам в воду. Я пробралась в ванную, встала под душ и наконец-то смогла расслабиться.

Теплые струйки воды ласкали кожу, напоминая о том, как Кирилл целовал меня в парке. Прикосновения его губ, слова, взгляды, от которых по всему телу разбегались горячие волны. Я вспоминала – и представляла.

Скоро каникулы.

Да, я точно мама-ехидна!

26

Кирилл

Разговор с кандидатом в сисадмины состоялся в понедельник утром в одной из кафешек торгового центра на Сенной. Выглядел он школьником, щеголял немытой головой и растянутым свитером в зацепках. Но, по словам Любы, заканчивал Политех и запросто мог взломать Пентагон.

– Пентагон не надо, – отказался я. – Пусть взломает нашу систему и отловит Стаса за чем-нибудь полезным. Для нас. Чтобы выгнать его под жопу поганой метлой. Даю добро на любые провокации и подставы. Сможет?

– Не сомневаюсь.

– Считайте, что я у вас в штате, – нахально заявил потенциальный сисадмин Дима, выслушав, что от него требуется.

– Ну дерзай, юное дарование, – усмехнулся я. – Жду. Как что найдешь, звони в любое время дня и ночи. Чем быстрее накопаешь, тем быстрее будем считать. А если заодно утопишь вот эту гоп-компанию, – я положил перед ним листок с корпоративными адресами Вадима, Рудика, Кости и Светы, – получишь еще и нехилые подъемные.

Утопим всех, не сомневайтесь, – он отсалютовал и исчез.

– И на какой помойке ты его отрыла? – скептически поинтересовался я.

– Не стракуй, Кир, – загадочно улыбнулась Люба. – Парень уровня бог. Плохих не держим. Не прошло и суток, как бог отзвонился. В половине четвертого утра.

– Докладаю, КирАндреич. Ваш сисоп лох и валенок. Завтра, то есть уже сегодня, могу прийти оформляться. Остальных забить ногами будет сподручнее на рабочем месте. Кстати, я сменил все коды и пароли доступа в систему. Возможно, с утра у вас в конторе приключится маленькая паника, но и ваш бывший сис туда больше не зайдет и не нагадит.

– Ты хоть намекни, в чем прикол, – обалдело попросил я, краем сознания отметив фидошное словечко «сисоп», которое, как мне казалось, давно умерло.

– Он регулярно роется в вашем компе и гуляет по финансовым прогам, где его никак не должно быть. И оставляет следы, думая, что никто не заметит. Достаточно?

– И его можно будет ткнуть в это носом?

– А як жыж? – снисходительно хмыкнул Дима. – Так во сколько мне прийти?

– В девять. Не опаздывай.

– Не имею такой привычки. До встречи.

Кажется, вселенная меня услышала. Иногда так бывает. Не успеешь сформулировать запрос, а уже получаешь доставку. Причем с походом. Похоже, парень был в состоянии решить все наши кадровые проблемы в одиночку. Ну, не все, допустим, но ориентированные на выход точно. Я уже решил, что фиником станет Люба, а Игорь -исполнительным. Конечно, можно было подумать, что жизнь меня ничему не учит, что я снова пытаюсь делать бизнес с друзьями, но... это был уже совсем другой подход. Не по тем критериям.

Дима появился ровно в девять, умытый, в цивильных брюках и пиджаке. Через час Стас со всем своим барахлом превратился в воспоминание, а компания начала потихоньку приходить в себя после коллапса, связанного с невозможностью доступа в систему.

– Чисто бультерьер, – поделился я впечатлением о Диме с Любой, когда она принесла документы на подпись. – Я твой должник и намерен отдать долг новой должностью. Как только она освободится. Надеюсь, что очень скоро.

– Премного благодарна, – она кивнула и поправила очки. – Кстати, как твоя подруга? Оценила боулинг?

– Да, вполне, – буркнул я, чувствуя, что настроение опускается на пару-тройку градусов.

– Сомнения исчезли?

– Люба. – я посмотрел нее предостерегающе. – Я тебя услышал. И на этом пока все, договорились?

– Понял, – она кивнула и положила передо мной папку. – Свистнешь, когда забрать.

Бумаги эти, по-хорошему, надо было просмотреть с Вадимом, но я решил обойтись без него. Как будто он уже стоял одной ногой на улице. Впрочем, с Диминой помощью это был всего лишь вопрос времени. Беспокоило другое.

Катя, потом Стас. Наверняка пятая колонна просекла, что это не случайность, и теперь в кулуарах обсуждает, кто следующий. И подлянки можно ждать в любую минуту, откуда угодно. Ну и Люба, конечно, из благих побуждений подлила масла в огонь.

Сомнения... не исчезли. Я только запихнул их на самую дальнюю полку. И очень надеялся, что эта неделя их окончательно разрешит. Хотел я того или нет, но моя встреча с Дарьяловым оказалась своего рода пробным камнем.

О том, что я его обхаживаю, знали многие. Уж больно лакомым был кусок. И если б его проглотил я, слишком многим это встало бы поперек горла – такой вот парадокс. Поэтому любая утечка информации не могла остаться незамеченной. И, разумеется, разговоры эхом пришли бы ко мне. А утечка возможна. только через Лену.

Я просматривал документы – и злился. Не на Любу, которая напомнила о сомнениях, а на себя. За то, что никак не мог от них отделаться. Конечно, самым простым было задать прямой вопрос, и я себе об этом уже не единожды говорил. Но разговор на подобную тему запросто мог стать последним. Был ли я к этому готов? Вряд ли.

Накануне вечером мы долго болтали с Леной по телефону. Она рассказывала о соревнованиях сына, который занял второе место по двум видам. Интересно, я тоже занимался сначала плаванием, потом прыжками с вышки. На Универсиаду попал, когда в институте учился, хотя даже в десятку не вошел. По крайней мере, будет какая-то зацепка, если вдруг познакомимся. Я суеверно боялся заглядывать далеко, но какие-то точки в будущем все-таки нащупывал.

Мы с Леной договорились встретиться после работы, поэтому внутри неприятно замерло, когда раздался ее звонок. И я не ошибся.

– Кирилл, прости, – сказала она. – У меня завал, освобожусь часов в девять, не раньше. Но я сейчас на Гривцова. Если ты не страшно занят, можем пообедать где-нибудь рядышком.

– Жаль, – вздохнул я разочарованно. – Ну что делать. Занят, но терпимо. Во сколько?

– Примерно через полчаса. Наберу, когда подойду. А ты пока подумай, куда пойдем.

Думать я особо не стал, благо на Сенной и рядом было полно мест, чтобы поесть. Занялся снова документами и не заметил, как прошло время. Лена ждала меня у входа в бизнесцентр.

– Ну что, восточная кухня, грузинская или гнусный фаст-фуд? – спросил я, поцеловав ее.

27

Елена

В итоге победила грузинская кухня – разве ж я призналась бы, что не умею есть палочками? Хотя тут была другая проблема: остановиться вовремя. Хачапури, лобио и всякие прочие сациви – в кавказском ресторане я превращалась в ежа, у которого в принципе отсутствует в мозгу центр насыщения. И сразу же просыпалась зависть к женщинам-ведьмам, которые жрут и не толстеют.

– Лен, на тебя так вкусно смотреть, когда ты ешь, – подколол Кирилл. – Самому уже не обязательно.

– Вот зараза! – пробурчала я с набитым ртом. – Мне стыдно, но за мегрельский хачапури я, возможно, родину продам. Мне просто пока никто не предлагал, так что точно не уверена.

– Тогда я знаю, куда мы пойдем в следующий раз. В «Хачапури и вино» не была?

– Нет. Но слышала.

– Ты, вроде, говорила, что у тебя дедушка сочинский грек. Это из тех краев любовь к кавказской кухне?

– Наверно. Хотя в Сочи я больше двадцати лет не была. А в Грузии вообще никогда. Пока дедушка был жив, мы с родителями каждое лето к нему ездили. А с сестрой у мамы сложные отношения. У них разница в возрасте четырнадцать лет, да и вообще какие-то терки. Я, правда, хотела как-то с Тимкой к ней съездить, но она свою квартиру с апреля по ноябрь отдыхающим сдает, а сама на даче живет.

Интересно, что разговор этот был как бы на двух уровнях. На поверхности – ничего не значащая болтовня о том, что на язык пришло. Глубже – о нас. Без слов. Взглядами, интонациями. Пожалуй, такого со мной еще никогда не было. А еще никогда не было ощущения, чтобы с самых первых встреч, и как будто знакомы очень давно. Всего вторую неделю? Не может быть!

– Лен, прости, надо идти, – Кирилл посмотрел на часы, а потом в окно. – Черт, да там дождь льет. Только что ведь солнце было. У тебя зонт есть?

– Сразу видно понаехавшего, – отомстила я за «вкусно смотреть». – Питерцы без зонта из дома не выходят. Даже не глядя в прогноз.

Конечно, идти под одним зонтом, тесно обнявшись, – в этом была своя прелесть. Но левый бок все равно вымок, как и ноги в открытых туфлях. Потихоньку начало знобить.

– Ты не заболела бы, – забеспокоился Кирилл. – На работу сейчас? У меня еще полчаса есть, отвезу тебя.

– У меня там босоножки запасные. И обогреватель, высушу все.

В машине я скинула мокрые туфли, Кирилл включил печку, направив обдув в ноги. Стало тепло и уютно – и жаль, что ехать всего ничего. Да, с моей Буратинкой не сравнить. Как сказала Ирка, «в этой машине пахнет деньгами». Я вообще неровно дышала к «Ауди», потому что училась ездить на «сотке», но машина Кирилла стоила дороже моей квартиры, и класс чувствовался в любой мелочи.

Не имело смысла строить из себя мисс Бескорыстие. Да, были времена, когда я верила, что любовь превыше всего и что с милым рай в шалаше. Но появление ребенка, от которого отец отказался еще до рождения, быстро избавило от иллюзий. По крайней мере, я перестала осуждать женщин, которые выходили замуж без особых чувств, чтобы только обеспечить ребенку достойную жизнь. Сама я предпочитала для этого впахивать, как лошадь, но ведь мне и не приходилось оказываться в таких обстоятельствах, когда пойдешь на что угодно.

И все же стоило признать: вряд ли я по-настоящему заинтересовалась бы Кириллом, окажись он... ну не знаю, водителем маршрутки, к примеру. Или рядовым менеджером. Возможно, мне должно было быть стыдно за свою меркантильность, но нет. Не было. Я не отрицала мимолетных отношений, в которых мужчине достаточно быть качественным самцом. Но для чего-то серьезного способность обеспечить семью и увлеченность своим делом в моей системе координат значили очень много.

– Согрелась хоть чуть-чуть? – спросил Кирилл, остановившись напротив нашей конторы, благо оказалось свободное место.

– Немного, – я с сожалением нашарила туфли. – Жаль, что так близко. Ехала бы и ехала.

В этом тоже был двойной смысл. И то, что не хотелось вылезать снова под дождь и ветер. И. совсем другое. Говорить о чем вслух, наверно, было бы слишком рано.

Он посмотрел на меня, и столько в этом взгляде оказалось всего. Заглушил двигатель, резко притянул к себе. Коробка передач мешала, но это уже не имело значения.

Это были совсем другие поцелуи. Не как в парадной или в парке. После таких обычно начинают раздевать друг друга, не взирая на место и время. Одна пуговица блузки, вторая. Грудь вдруг оказалась в его ладони, как будто это было самое привычное для нее место, и сосок туго сжался под пальцами. Меня снова начало знобить, только теперь уже не от холода. Живот налился нетерпеливой горячей тяжестью.

Хорошо хоть стекла тонированные. Никогда не занималась сексом в машине, да еще на людной улице.

Впрочем, до этого не дошло. Так же резко Кирилл оттолкнул меня и откинулся на спинку, тяжело дыша.

– Лен, иди уже, иначе я за себя не ручаюсь.

– Застегнуться хоть можно? – проворчала я, с трудом проглотив слюну. Пальцы дрожали и никак не могли просунуть пуговицы в петли.

Кирилл повернулся ко мне, и. да, мы снова начали хохотать, как два идиота. До слез. Как в первый вечер, когда выяснилось, что он не Вениамин, а я совсем не та Елена.

– Ты меня просто с ума сводишь. – он покачал головой и вытер глаза.

– Взаимно, – я поцеловала его и тут же отодвинулась, пока все не началось по новой. Взяла сумку, зонтик, открыла дверь. – Счастливо!

– Пока!

Перебежала дорогу, едва не угодив под машину – было бы обидно! Постояла на крыльце, стряхивая воду с зонта. Посмотрела вслед синей «Ауди». Поежилась на ветру, вошла внутрь.

– Такой сильный дождь? – спросила Светка, глядя на мокрый бок моего плаща. – С ветром?

– Угу, – рассеянно кивнула я. – Задувает.

28

Кирилл

По идее, после эротической сцены в машине голова должна была полностью отключиться, предоставив приоритет другой части тела, перетянувшей на себя кровоснабжение. Но, на удивление, нет. Наоборот – сработало как допинг. Может, по пути в офис и кипело еще в крови, как от кессонной болезни, но в кабинет я вошел вполне в ясном сознании. Гормональная встряска? Черт его знает.

Люба и Игорь ждали в приемной. Первый раз я пригласил их в кабинет вдвоем, вот так, явно. Дав понять всем, что смена власти не за горами. На секунду стало смешно. Прямо как государственный переворот в банановой республике. Но тут же расхотелось смеяться, когда вспомнил, какие деньги на кону. Не «Газпром», конечно, но и не сигаретный киоск в деревне. Далеко не киоск. А уж с учетом дарьяловского проекта...

– Что слышно в королевстве? – поинтересовался я, закрыв дверь и отключив от греха подальше селектор. – Что говорят по поводу скоропостижного вылета Стаса?

– Правильно говорят, – усмехнулся Игорь. – Может, про Катьку сразу и не прочухали, а теперь смекнули, что процесс пошел.

– «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время», – процитировала Люба Маяковского. – Тотализатор устроили, кто следующий на вылет. Вадик – фаворит, разумеется.

– А сам он что?

– А сам он не так давно пришел. Пока неясно. Затихарился.

– Ладно, будем надеяться, Дима всех вынесет, – я посмотрел в окно, за которым продолжало поливать. – Другой вопрос – где новых людей брать. Обновить верха – это не секретаршу уволить. Люба, что по главбуху?

Мы обсудили возможные кандидатуры на будущие вакантные должности среди своих, прикинули, не удастся ли сманить кого-нибудь от конкурентов.

– Кстати, Кир, нам надо сменить банк, – вздохнула Люба. – Да, очень геморно, но иначе мы с этой гидрой не справимся. Я подозреваю, Макс с Вадимом прикормили там кого -то из среднего звена, кто помогал и помогает мухлевать. Возможно, Макс до сих пор по этой схеме от нас что-то тянет. Сразу мы все это обрубить, конечно, не сможем, но постепенно надо переносить счета в другой банк.

– Я думал об этом. Возможно... еще раз – возможно, у нас будет новый проект. Очень серьезный. И под него мы как раз откроем новые счета. А там посмотрим.

– Это то, о чем мы думаем? – едва заметно улыбнулся Игорь.

– А мы ни о чем не думаем, Игорь Валентинович. Ни мысли, ни полмысли. И тем более, об этом не говорим. Хорошо поняли? Не дай бог!

Закончив с ними, я открыл в компьютере карту области, нашел окрестности Выборга, еще раз рассмотрел участок в самом большом увеличении. Дороги, подъезды, рельеф. Если заполучить его под стройку, да еще со стартовой инвестицией – нереальное, фантастическое везение. Как будто душу дьяволу продал и не заметил.

И в чем, спрашивается, подвох?

А в том, Кирилл, что за такой кусок и убить могут. Как здрасьте. Поэтому Дарьялов и велел помалкивать в тряпочку. Для твоей же безопасности, дебил. И вот тут твои любовные игрища приобретают несколько иной оттенок.

Знал Вадим о том, на что я нацелился? Знал. Пытался зачем-то подсунуть мне свою бабу? Пытался. Очень топорно и неуклюже, но, может, это только мне так кажется? Может, действительно права Люба и все это хитрая многоходовочка?

Лишь сейчас до меня по-настоящему дошло, какой фатальной глупостью было взять Лену с собой в Выборг. Проверка, да? И кто кого проверил? Если она все-таки связана с Вадимом, ей совершенно не обязательно было быть со мной на переговорах. Достаточно одного факта моей поездки. Потому что разговор тет-а-тет с Дарьяловым – это как плюсик в реакции Вассермана. И отыграть теперь назад ничего нельзя. Все произошло. Если я ошибся в Лене, Вадим уже все знает. Сам-то он никто, шелупонь. Но вот шепнуть рыбе покрупнее вполне мог.

Внутренний голос – интуиция или что-то более глубокое? – говорил мне: невозможно так притворяться. Я бы почувствовал в Лене фальшь. Да, встреча на выставке была не случайной, это я понял сразу. Но первая, в ресторане, и всё остальное? Нет.

Я хотел этому верить, очень хотел. Но червячок все равно точил. Обжегшись на молоке?..

Эта неделя должна была решить все. Особенно если учесть, что Вадим понимал: он висит на волоске.

Немного утешало то, что сейчас, в отличие от лихих девяностых, помеху на пути уже не убирали вот так сразу, превентивно. Обычно сначала цивилизованно предлагали поделиться или отойти в сторонку. И я прекрасно понимал, что если такое предложение поступит, молча кивну и отойду. Когда у тебя ребенок, особенно отчетливо сознаешь, что лучше быть живым, чем правым и богатым.

Я словно поставил на кон свое будущее – и личное, и деловое. Мог выиграть – женщину, которая за неполные две недели почти уже свела меня с ума, и шанс на серьезный рывок в бизнесе. А мог и проиграть. И остаться ни с чем. Фифти – фифти.

Я набрал номер Лены, но она не отвечала. Тогда написал ей в Вайбер: «Как ты? Высохла?»

Ответ пришел только через полчаса:

«Извини, перевожу банкрота на внешнее управление. Это ад. И, кажется, все-таки простыла».

Ну вот, приехали! Только этого не хватало!

«Отвезти домой?»

«Спасибо, не надо. Я на машине».

«Есть чем лечиться?»

«Не волнуйся, все есть».

Ага, не волнуйся, как же!

«А если хочу волноваться?»

«Тогда волнуйся, это приятно» – и целая строчка разных смайликов.

Утром с работы я снова позвонил Лене, и она опять не взяла трубку. Но написала тут же: «Я дома, лежу. С температурой и без голоса».

«Приехать?»

«НЕТ!!! Извини, я страшная».

Вот тут я не мог не улыбнуться.

«Адрес свой напиши».

«Зачем?»

«Не бойся, лекарство отправлю».

Пауза, потом ответ все-таки пришел. Я забрался на сайт доставки «Хачапури и вино» и сделал заказ: три разных хачапури и лобио. Хотел добавить гранатовое вино, но алкоголя в доставке не было, пришлось обойтись морсом – тоже неплохо. Получил подтверждение, что заказ принят, и снова вернулся в Вайбер:

«Родину не надо, лучше что-нибудь другое».

«В смысле?»

Похоже, забыла, о чем вчера говорили. Интересно, а то, что в машине было, помнит? Моя-то рука как раз прекрасно помнила это ощущение – прохладной шелковистой кожи, мягкой округлости. Вот уж точно, мой любимый размер – как раз по ладони.

Кое-как переведя дыхание, я ослабил галстук и ответил:

«Неважно. Жди лекарство. Поправляйся скорее. Целую. Много раз – чтобы никому не завидовала».